"Неизвестный партнер" - читать интересную книгу автора (Гриффитс Элла)

7

Вечером, в четверть десятого, заведующему отделом Албректсену позвонил direttore di polizia, dottore[5] Луиджи Кантагалли. Сперва он обрушил на Албректсена поток общепринятых любезностей, а потом перешел к делу.

– Экспедиционная фирма «Джеронтони» в Бриндизи обратилась к итальянской полиции в связи с исчезновением двух норвежских трейлеров. Прежде чем предпринять какие-либо расследования, полиция должна была убедиться, что трейлеры действительно пересекли итальянскую границу. Этот факт подтвержден. Трейлеры пересекли границу 21 октября в пятницу в одиннадцать часов утра. Таможенники обратили на них особое внимание, во-первых, потому, что трейлеры везли такой ценный груз, а во-вторых, потому, что женщина в. кабине одного из трейлеров была molto simpatica.[6]

– Женщина? – вскричал Албректсен. – Я не ослышался, вы действительно сказали «женщина»?

– Si, si,[7] – подтвердил Кантагалли. – Четверо мужчин и одна женщина.

– Норвежка?

– Si, si!

– Вы в этом уверены?

– Positivo,[8].

Последовала долгая тирада. Из нее явствовало, что один poliziotto, то есть полицейский, обратил на нее особое внимание. Он как раз зашел в отделение таможни, чтобы поболтать с другом. Увидев женщину с красным паспортом в руке, он еще подумал, что прошли те времена, когда все северные женщины были блондинками. Эта норвежка была такая темноволосая, что вполне могла бы сойти за итальянку.

Кантагалли сообщил также, что они ведут интенсивное расследование.

– Как вам, должно быть, известно, у нас в Италии похищено десять трейлеров, – мрачно сказал он. – Мы отметили на карте места, где они были похищены. Что случилось с вашими Трейлерами, нам пока не известно, но мы исходим из того, что их постигла та же участь. Нам срочно нужны все сведения, какими вы располагаете: фотографии водителей, женщины, если только это возможно, – словом, все, что может помочь нам при расследовании. Ведь если так будет продолжаться, вскоре уже ни одна иностранная экспедиционная фирма не решится направлять в Италию свои трейлеры. Наша печальная слава уже облетела весь мир, и это отнюдь не облегчает наше положение. Поэтому мы будем весьма признательны, если норвежская полиция окажет нам незамедлительную помощь.

– Это я вам обещаю, – сказал Албректсен и положил трубку.

Потом он вытер лоб, на котором выступила испарина.

В десять минут одиннадцатого на Виктория-Террассе забили тревогу.

Старший инспектор Рудольф Нильсен позвонил Лиллиан Бек, он хотел убедиться, что она по-прежнему находится у себя в кабинете. Рудольф коротко рассказал ей о случившемся. Она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, с трудом проговорила:

– Значит, с ними была женщина? Наверно, они посадили ее по пути. Отсюда они уехали вчетвером, и я не знала, что с ними поедет кто-то еще.

– Я сейчас к вам приеду. У вас подъезд заперт?

– Да, но я буду смотреть в окно. Когда примерно вас ждать?

– Через пятнадцать минут.

Он положил трубку.

Карстен, слушавший этот разговор, огорченно покачал головой.

– Каким образом могут бесследно исчезнуть два трейлера и пять человек?

– Женщину они могли захватить по пути и ссадить до того, как их похитили, если, конечно, их похитили. Мне это кажется настолько невероятным, что я еще не привык к этой мысли.

Братья были удивительно не похожи друг на друга. Несмотря на одинаковый рост, Рудольф из-за своей полноты казался значительно ниже худого Карстена. Рудольф, закончивший гимназию сразу после войны – что указывает на его возраст, – был на два года старше брата. Он был почти лысый и почти безбровый, тогда как у Карстена была густая черная шевелюра и очень густые темные брови.

Их мать, которая когда-то все свое свободное время посвящала чтению стихов знаменитого рабочего поэта,[9] не только назвала своего первенца его именем, но и дала ему прозвище – Рулле, что значит Круглый. В детстве Рудольф был тощий и длинный, однако со временем он прибавил в весе, и тогда прилипшее к нему прозвище стало все больше и больше тяготить его.

Среди документов, которые Лиллиан Бек передала Рудольфу еще днем, была черно-белая фотография, сделанная в апреле на торжествах по поводу тридцатилетия фирмы «Инт-Транс». В фотолаборатории полиции изображение каждого, кто был снят на этой фотографии, пересняли и увеличили, один комплект фотографий остался в лаборатории, второй Рудольф взял себе.

С помощью другой фотографии, полученной от Лиллиан, которая шутки ради сфотографировала шоферов, когда они из-за чего-то спорили возле машин, он нашел в пачке фотографий четырех пропавших водителей. Вообще снимок, сделанный Лиллиан, получился неудачный и мог пригодиться только для этой цели.

С обратной стороны каждой фотографии, врученной Рудольфу в лаборатории, в левом верхнем углу шариковой ручкой был написан номер. Рудольф попросил Карстена проследить, чтобы фотографии шоферов были немедленно отправлены фототелеграфом шведской, датской, немецкой, австрийской и итальянской полиции, а также в Интерпол и на таможенные пункты, через которые должны были проехать трейлеры. Одновременно срочно передавалось подробное описание трейлеров и подробная опись перевозимого груза.

Пока Карстен этим занимался, Рудольф позвонил Албректсену.

– Фотографии у меня. Ни одна из женщин, которые были на празднике по поводу юбилея фирмы, не могла бы произвести сильное впечатление на мужчину, тем более на итальянца. Сейчас мы с Карстеном едем к фрекен Бек. Вполне возможно, что на празднике присутствовали не все. По-моему, она хорошо знает каждого сотрудника фирмы, и, надеюсь, мы получим от нее дополнительные сведения.

– Хотел бы я знать, каким временем мы располагаем и когда «грифы» накинутся на нас? – мрачно сказал Албректсен, имея в виду прессу. – Свяжись со мной, как только побеседуешь с фрекен Бек. И не забудь отправить фототелеграфом… – Он неожиданно умолк.

– Карстен уже все отправил, – поспешил сказать Рудольф.

– Прекрасно.

Они одновременно положили трубки, и через минуту Рудольф с Карстеном уже вышли из кабинета.

Погода стояла отвратительная, хотя для осени не холодная, был туман и моросил дождь. Садясь в машину, Рудольф поднял воротник плаща и громко чихнул.

– Ну вот! – недовольно буркнул он. – Как осень, так насморк, черт бы его побрал. Все некстати! Такого сложного дела у нас еще не было.

– От простуды хорошо помогает лук, сваренный в молоке, – добродушно посоветовал брату Карстен. – Лук не ешь, а молоко процеди и выпей. – Он снова сделался серьезным. – Если трейлеры действительно похищены, то водители, скорей всего, убиты. Трудно себе представить, что кто-то станет долго держать в плену четырех взрослых сильных мужчин. Избавиться от четырех трупов – дело нехитрое, а вот как, скажи, можно избавиться от двух пятнадцатиметровых трейлеров?

Лиллиан Бек ждала их у подъезда. Она нисколько не удивилась, увидев двух полицейских вместо одного.

– Отец очень переживает, – пожаловалась Лиллиан, сама она выглядела усталой и бледной. – Я жду его с минуты на минуту.

Не успели они сесть, как приехал директор Бек. На нем, как и прежде, был безупречный костюм, только на этот раз темный, белая рубашка и темно-серый галстук из натурального шелка. Лицо у Бека было огорченное, голос осип, словно он долго кричал, что, впрочем, было вполне возможно.

– Это ужасно! – произнес он вместо приветствия. – Я разговаривал с Бертелли. Он возглавляет фирму «Джеронтони». После вашего ухода я разговаривал с ним четыре раза. – Он посмотрел на Рудольфа красными воспаленными глазами. – Связь почему-то была плохая, и мне приходилось кричать, и каждый разговор длился не меньше пятнадцати минут. Вот я и сорвал голос. Кроме того, я три раза разговаривал с Исаксеном из Конгсберга. – Директор грустно опустился на стул. – Мне даже подумать страшно о возможных последствиях!

– А о чем же ты еще думаешь, если не о последствиях? – добродушно заметила дочь. – Возьми себя в руки, я сейчас сварю тебе кофе. – Она обернулась к полицейским. – Может, и вы тоже выпьете по чашечке?

Они с благодарностью согласились. Лиллиан вышла, чтобы набрать воды, и, только когда кофейник уже стоял на плитке и она тоже подсела к низкому столику, Рудольф достал и разложил перед ними все фотографии.

Отец с дочерью склонились над ними, называя каждого и давая ему характеристику. Карстен записывал их слова на обратной стороне фотографий.

– Все эти люди присутствовали на юбилее вашей фирмы, который состоялся в апреле, господин Бек.

– Вполне возможно, – рассеянно согласился Бек, но тут же взял себя в руки. – Это было так давно… – как бы извиняясь, сказал он и с удивлением перевел взгляд с Рудольфа на Карстена. – Я что-то не понимаю… Какое отношение юбилей фирмы имеет к похищению трейлеров?

– Папа, я тебе не все сказала по телефону. Я сказала, что итальянская полиция расследует это дело, исходя из того, что трейлеры похищены, но не сказала, что с водителями была женщина.

– Женщина? – Бек словно в первый раз услышал это слово.

– Да, – быстро вмешался Рудольф. – И единственное, что про нее может сказать итальянская полиция, – она брюнетка и похожа на итальянку. Однако они уверены, что она норвежка. Во всяком случае, эта женщина ехала по норвежскому паспорту, – поправился он.

– Нет ли среди ваших сотрудниц женщины с такой внешностью? Или среди жен ваших сотрудников, их невест… Словом, кого угодно, кто имеет хотя бы отдаленное отношение к вашей фирме. Красивая женщина неизвестного возраста, но, по-видимому, молодая, иначе на нее вряд ли обратил бы внимание итальянец, – сказал Карстен.

Бек с дочерью обменялись взглядом.

– Женщина, похожая на итальянку? И такая красивая, что на нее обращают внимание? – переспросила Лиллиан Бек и отрицательно покачала головой. – Нет. Я лично такой не знаю.

– Я тоже, – заверил их Бек.

– Ладно. – Рудольф снова чихнул и продолжал, многозначительно взглянув на брата: – Теперь расскажите нам все, что вам известно о семейных обстоятельствах каждого из этих водителей.

Бек с дочерью опять обменялись долгим взглядом.

– Слон живет с матерью, – начала Лиллиан. – Это прозвище Харри Халворсена. Его прозвали Слоном за то, что он очень большой и толстый. Но он на это не сердится. Я вообще не знаю другого столь невозмутимого и уравновешенного человека.

Воцарилось долгое молчание. Лиллиан внимательно посмотрела на отца, и он почти незаметно кивнул ей, чтобы она продолжала.

– Бертелсен женат, несколько месяцев назад у них родился сын. Он был сам не свой от радости. Угощал всех направо и налево шоколадом и сигаретами, и с лица у него не сходила глупая улыбка. Мы всегда считали его неисправимым донжуаном, но с того дня его будто подменили. Теперь это серьезный и положительный семьянин.

– Ты знаешь их всех лучше, чем я, Лилле, вот и рассказывай! – Беку явно было не по себе, оттого что почь не спускала с него вопросительного взгляда.

– Трюгве Лиен живет вместе с больным братом. О Лиене я почти ничего не знаю. Не знаю даже, чем болен его браг. Рогер Гюндерсен, насколько мне известно, несколько лет тому назад развелся и живет один.

– И вдруг какая-то женщина!.. – Бек пожал плечами. – Нет, это не укладывается у меня в голове. Конечно, я знаю, что водители по пути берут пассажиров, но не могу поверить, чтобы один из них захватил с собой подружку из Осло. Вы вспомните, в каких условиях им приходится ехать. Они все время на глазах друг у друга. Нет, наверняка эта женщина – случайная попутчица!

– Которая случайно тоже едет по норвежскому паспорту? – спросил Рудольф, тщетно пытаясь не чихнуть, отчего его ирония осталась незамеченной.

– Наверно, ваши водители ночуют иногда по дороге в гостиницах и пансионах? – неожиданно спросил Карстен.

– Да, к сожалению. Они пользуются любым предлогом, лишь бы не ночевать в машине, – ответил Бек.

– Слон к их числу не относится, – с упреком сказала Лиллиан.

– Ты права, Лилле, но ведь не исключено, что один раз и ему захотелось отдохнуть по-человечески. Тем более что Лиен как раз из тех, кто не станет ночевать в машине, если есть возможность провести ночь с комфортом. Предположим, Лиен…

– Папа! Старший по рейсу у них Слон. Лиен может уговаривать его сколько угодно, но это бесполезно.

– А что, если по неизвестной нам причине Слон все-таки позволил уговорить себя?

– Ладно, – вмешался Карстен. – Наверно, у ваших водителей есть какие-то определенные места, где они останавливаются, если не хотят ночевать в машине?

Бек кивнул.

– Лиллиан может вам дать список таких мест.

– Их очень много, список будет большой, – сухо заметила Лиллиан. – Можно, я приготовлю его к утру?

– К сожалению, он нам понадобится сегодня вечером, – твердо сказал Рудольф.

– Тогда побеседуйте с отцом, пока я пишу, – покорно согласилась Лиллиан. – Мне надо найти все адреса и телефоны, на это потребуется время.

– Укажите только те места, где ночуют водители, следующие по этому маршруту, – объяснил Карстен. – Неужели их так много?

– Конечно, есть такие места, которые они предпочитают другим. Но жизнь у водителей трейлеров однообразна. И уж если они решили ночевать не в машине, они выберут любое новое место в надежде на новые впечатления. – Бек криво усмехнулся. – Ну а если на сцене появляются женщины, часто они-то и решают, где остановиться на ночлег. Главное, чтобы поблизости была подходящая для трейлеров стоянка. – Он снова стал серьезным. – Однако ни один из наших водителей ни при каких обстоятельствах не позволит себе опоздать в пункт назначения. У нашей фирмы хорошая репутация.

– Может быть, их старший, этот Слон, как вы его зовете, встретил девушку и…

Директор Бек перебил Карстена:

– Это исключено! Слон не привлекает женщин. Ему сорок два года, и он никогда не женится хотя бы по той причине, что вряд ли найдется женщина, которая согласится жить с такой тушей. Если бы вы его видели, вам не пришла бы в голову подобная мысль.

Этот разговор не давал никаких результатов. И потому Рудольф вздохнул с облегчением, когда Лиллиан принесла список. Он и правда был внушительный.

– Водителям разрешается поступать так, как им удобнее. При желании они могут сделать остановку рано вечером и потом продолжать путь уже ночью. Или, наоборот, остановиться поздно и на следующий день позже отправиться в путь. Это зависит от них. Главное, прибыть на место в точно назначенное время.

Говоря это, Лиллиан смотрела на Карстена.

Он тоже внимательно изучал ее, как изучал всех женщин «подходящего» возраста с тех пор, как от него ушла жена, предпочтя ему своего коллегу-учителя.

Лиллиан нравилась Карстену.