"Берегись вурдалака" - читать интересную книгу автора (Абаринова-Кожухова Елизавета)

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ К ИНФОРМАЦИИ

Драматические обстоятельства, при которых впервые встретились сыщик-любитель Василий Щепочкин и московская журналистка Надежда Заметельская, были отчасти схожи с теми приключениями, что столкнули нос к носу литературных персонажей Василия Дубова и Надежду Чаликову. Правда, произошло это не в "фэнтезийном" "Холме демонов", а в детективно-приключенческом романе "Искусство наступать на швабру". В книге между главными героями сразу возникли доверие и симпатия, даже нечто большее. Справедливости ради нужно отметить, что госпожа автор, увлекшись приключенческой канвой, отодвинула (и, может быть, напрасно) лирическую линию их отношений далеко на периферию своего повествования.

Но то в художественном произведении, а в жизни, как известно, все бывает куда сложнее и неоднозначнее. Нет, конечно же, мы не будем бросаться в другую крайность и объяснять союз Щепочкина и Надежды лишь общим интересом к "Клубу князя Григория" и, чего греха таить, не совсем правовым деянием, которому были обязаны своею встречей. Но и сказать, что между ними сразу что-то вспыхнуло, или, более того, проскочила какая-то искорка, мы тоже не сможем, ибо в таком случае сильно погрешили бы против истины.

Что ж, как говорится, неволей мил не будешь. Хуже другое – согласившись объединить усилия, Щепочкин и Заметельская отнюдь не во всем доверяли друг другу. Василий полагал, что Надежду, как репортершу, интересуют прежде всего "жареные факты", и лишь потом поиски истины, а Надежда отчего-то подозревала, что Щепочкин работает на конкурирующую, но тоже преступную группировку. Разумеется, все эти предубеждения друг против друга не имели под собой никаких оснований, но разговор Надежды и Василия напоминал беседу двух дипломатов, когда каждый стремится что-то выведать у другого, не сказав ничего по сути дела.

Беседа проходила в небольшой кофеюшне поблизости от городского управления милиции – в обеденный перерыв к сыщику и журналистке должен был присоединиться инспектор Рыжиков. Зная о заинтересованности как Щепочкина, так и Заметельской, Георгий Максимыч обещал поделиться с ними кое-какой информацией "не для широкой публики".

– Господа, я явился, чтобы сообщить вам пренеприятнейшую новость – дело о возможном убийстве банкира Шушакова закрыто за отсутствием состава преступления, – заявил Рыжиков, едва появившись в кафе и приземлившись за столик. – И новость номер два: я признаю, что недооценивал всю эту историю с так называемыми князем Григорием, бароном Альбертом и прочей бесовщиной, и теперь решил заняться ею лично и вплотную.

– По какой статье будет возбуждено уголовное дело? – будничным тоном спросила Надя.

Рыжиков вздохнул:

– Видите ли, дорогая моя Надежда Федоровна, с возбуждением дела пока что придется повременить – нет формальных оснований связывать работу клуба с преступными намерениями и, тем более, преступными деяниями.

– А нападение на Мишу Сидорова? – перебил Щепочкин.

– Да, теперь я могу определенно сказать, что он действительно собирал материалы о клубе, – понизив голос до почти конспиративного, сообщил инспектор то, что Василию и так было хорошо известно. – Однако дело осложняется тем, что вчера вечером потерпевший Михаил Сидоров бесследно исчез.

– Что?! – вскочил Василий, едва не расплескав остатки кофе.

– Был вывезен из больницы в неизвестном направлении, – уточнил Рыжиков. – В нейрохирургическое отделение явился некто в форме, предъявил какие-то документы, и не успели сестрички с санитарками очухаться, как уже не было ни Миши, ни похитителя. Право, и не знаю, как мне теперь смотреть в глаза его родителям…

– Родители уже в курсе, – как о чем-то само собой разумеющемся, сообщила Надежда.

– Простите? – Инспектор резко обернулся в ее сторону.

– Дело в том, уважаемый Георгий Максимыч, что это похищение организовала я, – скромно призналась журналистка. – Видите ли, у меня неплохие связи с МВД… Ну, я о них писала цикл статей. А в их московской клинике очень хорошие нейрохирурги, они и операцию сделают, если понадобится.

"Вот тебе и желтая репортерка", – подумал Василий, проникаясь к Наде искренним уважением. Но увы – это все еще было скорее уважение к достойному сопернику, чем к достойному союзнику.

– И главное даже не это, – как ни в чем не бывало продолжала Надежда, – а то, что в Москве Миша будет в большей безопасности, чем здесь.

– Ну, ему и здесь была обеспечена надежная охрана, – возразил было Рыжиков, но лучше бы он этого не делал.

– Настолько надежная, что Мишу выкрали прямо у нее из-под носа, – с усмешкой произнесла Надя.

– Ну хорошо, вернемся к нашим баранам, – поспешно сменил тему инспектор. – Вернее, к баронам. Василий Юрьевич, этот ваш так называемый барон Альберт больше с госпожой Глухаревой в контакт не вступал?

– Вступал, – подтвердил Василий. – И сообщил ей, что князь Григорий отменил убийство Василия Дубова, то есть меня, и дал Анне Сергеевне новое ответственное задание: чтобы она склонила меня сотрудничать с ними. По-моему, Георгий Максимыч, это прекрасный случай инфильтроваться в ихнюю банду и разложить ее изнутри!

Инспектор отнесся к этой идее очень сдержанно:

– Решать, конечно, вам, но я бы на вашем месте крепко подумал, прежде чем лезть в этот гадюшник.

Надя высказалась куда определеннее:

– А по-моему, они вас завлекают в западню, чтобы использовать, а потом, извините, просто "подставить". И это еще в лучшем случае.

– А что вы предлагаете – ждать, пока они еще кого-нибудь?.. – запальчиво возразил Щепочкин. – Между прочим, барон Альберт недвусмысленно дал понять Анне Сергеевне, чтобы готовилась к убийству.

– Так ведь он же убийство, кажется, отменил, – не понял инспектор.

– Мое – да. А вместо меня она должна будет устранить некоего Ивана Покровского.

"Вот и пошутили, – тревожно подумала Надя, имея в виду записку в стихах, оставленную ночью в клубе. – Теперь они кого-нибудь назначат Иваном Покровским и…"

– Василий Юрьевич, а барон Альберт назвал более точные данные Ивана Покровского? – поинтересовался Рыжиков.

– То-то, что нет! – уныло вздохнул Щепочкин. – Но можно попытаться вычислить. Если следовать литературному первоисточнику, то кандидат в Иваны Покровские должен отвечать хотя бы одному из трех условий, а лучше всем трем. Первое – поэт и переводчик. Второе – наследник здешних помещиков, восстановивший имущественные права на усадьбу предков. И, наконец, третье – человек, действительно носящий такие имя и фамилию.

– Постараюсь выяснить по своим каналам, – кивнул инспектор.

– А я все-таки попытаюсь внедриться к ним в банду, – гнул свое Василий. – И если со мною что-то случится, то передайте госпоже Абариновой, что я погиб, как Дубов!

– Вам бы все прибауточки, – проворчал инспектор. – Ну ладно, поступайте, как знаете, но хотя бы держите меня в курсе дела.

– В этом, Георгий Максимыч, можете не сомневаться, – пообещал Щепочкин. А сам подумал: на кого из двух абариновско-кожуховских милицейских инспекторов "потянул" бы Рыжиков: на Лиственницына или на Столбового?