"Где обитает любовь" - читать интересную книгу автора (Стюарт Элизабет)

7

Элен, просыпаясь, ощущала себя так, будто ей приходится срывать смертный саван и выкарабкиваться из могилы. Клочья тумана в кромешной мгле кружились перед ее взором, когда она разлепила веки. Затем немного просветлело, она начала возвращаться в мир вещей и чувств. Но все равно ей было по-прежнему страшно, как ребенку, очнувшемуся после ночного кошмара, — одинокому, затерявшемуся…

— Оуэн! — позвала она в тщетной надежде, что он откликнется. — Оуэн!

Она попыталась выпрямиться, сесть.

Властная рука обхватила ее стан, вернула на место, прижала к широкой груди, от которой исходило блаженное тепло. Ей снова захотелось забыться, но тут она все вспомнила, по-настоящему открыла глаза и огляделась.

Она лежала обнаженная. В объятиях обнаженного мужчины в походной палатке.

Ричард!

Мгновенно ее ногти, отросшие за долгие месяцы пребывания в зимнем лагере, впились в его руку. Ее колено уперлось с мстительной ненавистью ему между ног, туда, где скрывается мужское естество.

Годы, проведенные в войнах, приучили Ричарда быть настороже — даже во сне. Он тотчас отпрянул, завладел ее руками, опрокинул ее легкое тельце на спину, сдвинув ноги, зажал ее, словно меж челюстями капкана.

Она извивалась, бесилась, извергала проклятия, но была побеждена.

Ричарду ничего не стоило одолеть ее.

— Взгляни на меня! — приказал он. Его темное, обветренное, небритое лицо приблизилось к девичьему личику.

Все еще сопротивляясь, в безумном отчаянии, Элен встретила взгляд зеленых глаз ненавистного врага. Когда-то мужчина тоже так смотрел на нее — любуясь и вожделея, — но то был дорогой ей Энион. Теперь его нет в живых. Его убил этот зверь.

Она вновь забилась в судорогах.

— Прекрати, Элен. Лежи тихо, или я тебя отшлепаю. И тогда уж наш поединок повторится, но… по другим правилам. Я начну его, когда захочу… и когда захочу, закончу, — процедил Ричард сквозь зубы. Однако ему было нелегко восстановить дыхание. Схватка его возбудила. — Я тебя отпущу, чтобы ты оделась, но на десяток дюймов, не больше. Ты слышишь меня… или оглохла?

Она его слышала и понимала, что враг вожделеет ее и только распаляется от ее молчания. Сколько ей отпущено мгновений, чтобы успеть придумать, как действовать?

Ричард отпустил ее руки, оставил распластанную на одеяле, встал, бесстыдно обнаженный, — его мускулистые ноги высились над нею, как две крепостные башни, — и позвал своих приспешников:

— Жиль! Симон!

Элен нащупала край смятого одеяла и кое-как прикрыла свою наготу. Похабные намеки рыцарей Ричарда словно эхом повторились в ее памяти. Неужели Ричард вознамерился отдать ее на потребу этим псам?

В ответ на ее судорожные попытки вернуть себе благопристойность он мрачно усмехнулся. Затем повернулся к ней спиной, ожидая, когда на его зов явятся подчиненные.

Элен разглядывала его фигуру, и, хоть и не желала этого, представившаяся ее взору картина внушала трепет.

Его тело не было покрыто темными волосами, как у тех уэльских мужчин, которых ей приходилось видеть без одежды. Светлая грива ниспадала на его широкие плечи и почти касалась лопаток. Могучие мышцы так и бугрились на его спине. Бедра были узки по сравнению с плечами, ягодицы выпуклы. Он был великолепным животным — этот Кентский Волк. Она не могла не признать этого.

Вид обнаженного мужчины поверг ее в дрожь. Элен закуталась в одеяло в тщетной надежде умерить охватившую ее лихорадку.

С шести лет она помогала матери купать мужчин, отмывая с них пот после турниров, а также помогая освежиться почетным гостям, которые наведывались в замок Тайви. Но три года назад отец, неожиданно для нее, запретил дочери участвовать в этом традиционном домашнем ритуале.

Гости были весьма разочарованы, что красивая дочь хозяина устранена от выполнения вполне привычных ей обязанностей, и девушку заменили более пожилые и невзрачные дамы, родственницы лорда Олдуина.

Да, конечно, мужское тело не представляло для Элен никакой тайны, но раньше она видела раздетых мужчин в уютной и спокойной обстановке гостеприимного родительского дома. Сейчас она была один на один в палатке со злейшим врагом своим, зверем в образе человеческом.

Внезапная мысль вдруг прожгла ее мозг. С отвращением она представила себе сцену, как Ричард овладевает ею. Она уткнулась взглядом в землю, чтобы не видеть этой пугающей мужской наготы.

Жиль ворвался в палатку, немедленно откликнувшись на зов господина. Элен прижала одеяло к груди, щеки ее горели от ярости и душевного смятения. Что подумает этот рыцарь, застав их с Ричардом раздетыми и увидев смятую постель? Сомневаться не приходилось. На лице рыцаря отразилась легкая зависть к удачливому полководцу — не только в войне, но и в битве с женским полом.

— Итак, я вижу, что вы проснулись. Не подать ли вам на завтрак… жареного лосося, которого наши люди умудрились поймать в ручье?

— Лосося? — переспросил Ричард с недоверием. — А сколько я спал?

— Больше трех часов.

Ричард стал изрыгать проклятия и по-английски, и по-французски. Ругательств у него имелся большой запас на обоих языках.

Жиль довольно бесцеремонно прервал его:

— Люди хотят поесть и выспаться. Ты отдохнул, милорд, а они нет. И не гневайся на Симона. Он давно уже сторожит у палатки, ждет позволения войти и одеть милорда, но я велел ему подождать еще полчаса. Теперь прошу тебя, поешь, восстанови силы после… двух… сражений… — Тут Жиль сделал каменное лицо. — И продолжим наш путь. Ты был ранен и вдобавок промерз, ловя русалку. Вряд ли королю Эдуарду понравится, что ты явишься к нему на прием с больной поясницей.

— Я не болен! — громко заявил Ричард. — И знаю, что делаю! Мы охотимся за Рыжим Лисом, и вот она… — он ткнул пальцем в сторону жалкого существа, забившегося в темный угол палатки, — она приманка. Нам нельзя терять времени. Я уверен, что на пути к Бофорту нас ждет засада. Лис обязательно устроит нам это развлечение.

— Один из уэльских проводников, из тех, кто любит серебряные пенни больше своей родины, шепнул мне на ухо, что есть обходной путь в Бофорт, мимо ущелий. Эта дорожка и быстрее, и безопасней. Но звон оружия может выдать нас в лесной тишине.

— Ты предлагаешь всему отряду разоружиться? Чтобы дикари смогли взять нас голыми руками?

— Я ничего не предлагаю, сэр, лишь повторяю то, что слышал.

Ричард в задумчивости почесал подбородок, заросший за последние дни жесткой щетиной.

— Может, и правда, нам стоит отправиться налегке, а оружие и латы спрятать в надежном месте, а потом послать за ними отряд? Главное, добраться до Бофорта без потерь. Ты веришь, что этот негодяй сказал тебе правду?

— Хайвел ни разу не обманул нас прежде.

— Хайвел? Да, у него есть причины ненавидеть Лузл-лина и его союзников. Луэллин лишил его поместий, и он верен нам, как может быть верен подлый уэльсец. Боже, спаси Англию, если эта мерзкая нация кончит свои междуусобицы и, объединившись, обрушится на нас. Они, как змеи, отравят нас ядом, обовьются вокруг горла. Слава богу, южные уэльсцы на дух не переносят северных и дружат с королем Эдуардом. Но все до поры до времени… Жиль усмехнулся:

— Я бы умолчал об этом в присутствии де Визи или Мортимера. Они приписывают победы Эдуарда собственному полководческому искусству.

Задумчивость Ричарда мгновенно улетучилась, зеленые глаза вспыхнули гневом.

— Нет, Жиль! С этими надутыми индюками я буду осторожен. Ни единого перышка из их пышного хвоста я не выдерну. Я не стал бы торчать возле Эдуарда весь прошлый год, если б не брал у него уроки дипломатии. Вот человек, который умеет натравливать одного лорда на другого и тем самым сохранять мир в стране! И мне не пристало раскачивать лодку. Пусть они займутся интригами!

Ричард зевнул, попытался размять непослушное тело.

— Кстати, я жутко промерз в этой палатке нагишом. Могу я наконец одеться? И где мое оружие? — Он огляделся по сторонам.

Жиль почтительно кивнул:

— Симон доставит твое оружие, лишь только ты его кликнешь. Вещи этой девицы, как и твои, сушились у огня, а оружие… лучше бы оно находилось подальше от нее.

Жиль посмотрел на Элен. Улыбка по-прежнему блуждала на его лице.

— Если б твоя подруга очнулась первой, она не преминула бы воткнуть в тебя что-нибудь острое.

Ричард бросил быстрый взгляд на Элен и инстинктивно прикрыл пах ладонью.

Черт побери этих женщин! Ему часто приходилось иметь с ними дело — он валил их куда попало, а сам взгромождался сверху. После недолгой возни с одеждой он получал то, что хотел, платил или просто прогонял женщину. Чем эта девица отличается от шлюх, следующих за воинским отрядом? Только тем, что она отдавалась Рыжему Лису. Точно так же она отдаст себя и его врагу.

И все же он не имел вкуса к насилию, а она, по всей видимости, будет сопротивляться. На опыте Ричард убедился, что штурмом взять женщину можно, но это не приносит никакого удовлетворения, а наоборот, после долгой осады любая женщина сдается с охотой.

Рассматривая девицу весьма критически, он решил, что каштановые волосы, пожалуй, единственное ее достоинство. Худоба пленницы никак не соблазняла, а руки, хоть и сильные, были лишены привычной женственной округлости. Груди довольно выпуклые для такой худой особы, а на стройную шейку стоило бы повесить какие-нибудь побрякушки, которые обычно дарят подружкам мужчины из своей военной добычи.

Но сейчас не время заниматься девчонкой. Не отдавая себе отчета, почему он так хмур и мрачен, Ричард приказал Жилю:

— Поднимай людей! Как только я оденусь, отправляемся в путь. И я… и девица перекусим по дороге.

Лучи заходящего солнца исчезали за вершинами гор.

Элен не знала, как скоро наступит темнота, которая может ее спасти. Время утекало, а она все еще была беспомощна.

Она ждала момента, когда измученные трудной дорогой всадники сделали бы остановку на горной дороге в Бофорт, чтобы дать лошадям отдохнуть и дождаться появления луны в небе. Но надежды ее развеялись — охрана не спускала с нее глаз.

Тряска по каменистой дороге и путы, впившиеся в ее лишенное нормального кровообращения тело, доставляли ей мучения, но она удерживалась от стонов.

Элен на какое-то время отложила мысль о бегстве. На привале ее хоть чем-нибудь накормят и она обогреется. Тогда она придумает приемлемый план — так она убеждала саму себя. Сперва англичане будут бдительны — позже она сможет их обмануть.

Резкая остановка лошади, на которой ее везли, словно какой-то груз, встревожила Элен.

Она с усилием приподняла голову и увидела в лунном свете каменные стены замка. Вероятно, это была крепость Бофорт, куда так торопились англичане.

С грохотом опустился подъемный мост через ров, со скрипом открылись ворота, отряд вошел в укрепление.

Первым во внутренний двор въехал Ричард и проследил, как его войско гуськом, словно длинная гусеница, втягивается в крепость.

Жеребец, к которому была привязана Элен, был тотчас же отправлен на конюшню, и, когда всадник спешился, в суматохе, возникшей при прибытии отряда, в дымном свете факелов Элен ослабила веревки, соскользнула с коня и шагнула в темноту.

Как же заорал Ричард, тотчас же обнаруживший ее исчезновение! Какие страшные проклятия исторгла его глотка!

Элен тоже проклинала себя, но только за свою слабость — она едва держалась на ногах. Сильная рука подхватила ее, не давая упасть.

— Ну-ка обопрись па меня, — предложил ей воин по-уэльски.

Элен покорилась, удивившись, что помощь ей предлагает соплеменник. Вконец обессиленная, она плохо соображала. Ей хотелось поскорее добраться до какого-нибудь ложа, лечь и заснуть.

Но рыцарем, великодушно предложившим ей помощь, оказался англичанин. Жиль смотрел на нее с усмешкой.

— Благодарю… и убери руки от меня, — сказала Элен. Он в ответ молча кивнул и так же молча указал на узкую дверцу в бревенчатой стене.

— Ты сможешь подняться сама или мне отнести тебя на руках? — осведомился Жиль.

Элен вздернула подбородок, обожгла его взглядом.

— Ходить я еще могу.

— Я не думал обидеть тебя, — мягко произнес Жиль. — Ты уже добилась того, что я начал тебя уважать. Господь видит правду — многие из нас держались в седлах только из стыда шлепнуться наземь на глазах у женщины. Эта горная дорожка похуже убийцы — даже для мужчины. Ричард сомневается, что ты выживешь…

Элен нашла взглядом высокую светловолосую фигуру. Он возвышался посреди тесного крепостного двора, окруженный воинами, которым отдавал четкие приказания. Ржали лошади, роптали пленники… Он был центром порядка в этом хаосе.

— Ты можешь передать Ричарду мою признательность за то, что он так печется обо мне, — сказала она язвительно. — Но если он рассчитывает сломить меня, для этого понадобится нечто большее, чем эта поездка верхом.

— Я обязательно передам ему это, — мрачно откликнулся Жиль. — А теперь давай войдем внутрь, а то холод пробирает до костей.

Несмотря на свои храбрые заявления, Элен с большим трудом поднималась по крутым ступеням, ноги не держали ее.

Достигнув зала, она пошатнулась. Там было душно и дымно, как в аду. Огонь яростно пылал в очаге, выложенном из камней на небольшом возвышении посреди зала. Жиль услужливо подталкивал ее поближе к теплу.

Она вытянула онемевшие руки навстречу огню. Вместе с восстановившимся кровообращением пришла и боль. Холод, нашедший себе приют в ее теле, теперь боролся с теплом, разрывая все кости, мышцы, жилы, заставляя Элен корчиться от боли.

Вскоре и Ричард появился в зале, сопровождаемый худощавым темноволосым мужчиной среднего роста в рыцарском одеянии.

Элен проследила, как эти двое приблизились к очагу, и инстинктивно приготовилась к битве.

Завидев вошедших господ, служанка тотчас же выступила вперед, поспешно расстегнула и сняла с Ричарда заляпанный грязью плащ, подала кувшин с водой для мытья рук. То же самое она проделала по отношению к Жилю, но намеренно проигнорировала Элен.

Следующим на очереди был священник, потом уже прочие рыцари, которые один за другим входили в зал.

Элен, гордо выпрямившись, стояла у очага, не отрывая взгляда от языков пламени. Служанка видела ее связанные руки и мгновенно сочла Элен персоной, недостойной внимания.

Благородные пленницы находились под охраной, но их освобождали от пут и относились к ним почтительно, пока не будет внесен за них назначенный выкуп. Элен могла бы получить свободу таким же способом, но она поклялась, что никогда не доставит Ричарду Кенту удовлетворения своей победой.

— Какими помещениями вы располагаете здесь, в крепости, сэр Томас? — услышала она вопрос Ричарда, обращенный к хозяину.

— Боюсь, что жалкие уэльсцы построили этот форт только ради обороны, а не для жилья, — извиняющимся тоном произнес пожилой рыцарь. — Впрочем, мне удалось привести некоторые комнаты в относительный порядок. С той поры, как Эдуард послал меня сюда, я старался вовсю, ожидая вашего прибытия.

Льстивая улыбка добавила морщин на его и так уже отмеченном непогодой, горестями и прожитыми нелегкими годами лице.

— Не уверен, что вам будет здесь удобно, но ваши воины устроятся у очага, а у вас, милорд, будет отдельная комната. Не гневайтесь, но это все, чем я располагаю.

Ричард милостиво опустил руку на плечо хозяина.

— Я беспокоюсь не о себе и не о своих людях, Томас. Богу известно, как мы страшно устали, и будем благодарны за любую соломенную подстилку, пусть даже во дворе под открытым небом. Но мне нужна каморка с надежными запорами для пленной девицы.

Он кивком головы указал Томасу на Элен.

— Это единственное звено, что связывает меня с Рыжим Лисом.

Сэр Томас пожал плечами:

— Я сделал все, что мог. Вы видели, как я внизу разместил пленников? Я ручаюсь, что ни одна уэльская крыса не ускользнет из-под охраны.

— Это не касается девицы, о которой я говорю, — жестко произнес Ричард. — Общий подвал ей не подходит.

Сэр Томас нахмурился. Он внимательно поглядел на Элен и оценил ее внешность.

— Предположим, я помещу ее на чердаке… Там холодно и сыро… но я кое-что могу сделать для ее удобства, согласно вашим пожеланиям. Чердак расположен над конюшней — внизу будут лошади и слуги при них. Любая попытка бегства исключена.

— А если какой-нибудь охранник ляжет спать у двери? Так будет надежней?

Сэр Томас покачал головой, даже не пытаясь скрыть понимающую ухмылку.

— Многое будет зависеть от бдительности охранника, милорд!

— А как насчет ваших покоев, сэр Томас? — поинтересовался Ричард. — Если там у двери поставить стража, то птичка не улетит?

— Да, разумеется. Покои коменданта — сердце форта. Там уж девица будет в полной сохранности. Но дело в том, что я готовил эту комнату к вашему ночлегу. Там вы найдете широкую удобную кровать… и весьма крепкую. Я надеялся, что вы хорошо отдохнете. Однако, если соседство с пленницей вам не помешает…

Ричард сделал вид, что не заметил, как подмаргивает ему сэр Томас. Он принял из рук подоспевшей служанки полную чащу вина и тут же осушил ее. Затем холодно заявил гостеприимному хозяину:

— Я желаю, чтобы внутренний засов на двери был убран и чтобы стражник… нет, два стражника караулили вход неусыпно. Дайте им ясно понять, сэр Томас, что, если пленница каким-нибудь образом сбежит, они пожалеют о том, что появились на свет.

Сэр Томас воспринял эти слова как оскорбление и нахмурился. Он пятнадцать лет занимался только тем, что служил тюремщиком и ни разу не позволил сбежать ни одному узнику.

— Мои люди не упустят эту жалкую девчонку, милорд… — С этими словами он удалился, намереваясь отдать последние распоряжения страже.

Ричард допил вино, вынул из ножен кинжал, подошел к Элен и быстрым движением разрезал веревку, стягивающую ее запястья. Она попыталась при его приближении отпрыгнуть, как хищный зверек, но он вцепился ей в плечо и удержал на месте.

Ричард взглянул на рубцы, оставленные путами, — там, где она безуспешно боролась, чтобы освободить себя.

— Я же говорил тебе, Элен, что не отпущу тебя ни в коем случае. Так что незачем тебе так мучить себя, — наставительно произнес он по-французски.

Он вгляделся в ее личико, усталое, бледное, с темными кругами вокруг глаз…

— Жиль отведет тебя наверх, и туда же доставят еду, вино, воду для умывания и все необходимое… Если ты будешь вести себя хорошо, то ничего плохого не случится.

Отступив от Элен, он громко сказал:

— Эй, вы, кто-нибудь… Томас… Жиль! Немедленно пусть доставят поднос с едой и вином в покои коменданта. И целебную мазь для ран. Надеюсь, Жиль, ты проявишь расторопность и отнесешь девушку наверх, пока она еще в сознании, и не уронишь ее по дороге.

Через час Ричард взобрался по крутой деревянной лесенке в личные покои сэра Томаса, чтобы убедиться, что все сделано, как он распорядился. Затем он спустился, чертыхаясь, спотыкаясь в темноте, и улегся на полу меж своих храпящих воинов, уверовав, что девчонка никак не сбежит.

Однако сон не шел к нему, и Ричард вновь поднялся наверх, проверить, так ли надежна охрана.

Коротко переговорив с двумя бодрствующими стражами, Ричард приотворил тяжелую дубовую дверь.

В комнате было жарко и сумрачно. Языки пламени плясали в очаге. Он сделал несколько шагов и огляделся.

Широкая кровать была пуста. Элен сдернула меховое покрывало и, завернувшись в него, улеглась возле огня. Это был покров, сшитый из рыжих лисьих шкурок. Он, словно талисман, охранял ее от любых бед.

Ричарда охватила внезапная волна нежности. Спящая, она выглядела совсем девчонкой, и трудно было поверить, что она так яростно сражалась с ним и едва не лишила его жизни.

Но эта невинная внешность была обманчива, под ней скрывалось хитрое и поэтому опасное существо.

Он понимал, с кем имеет дело, но желание покровительствовать этой девочке возобладало над недоверием и даже осторожностью. Элен не виновата в том, что выросла в Уэльсе и впитала в себя уэльскую дикость… гордость… Ее родичи всегда были голодны и бедны, страна — мала, но столетиями она упорно отстаивала от соседней Англии свою независимость.

Ему была ненавистна мысль о предательстве, но он все же хотел вынудить девчонку любыми способами выдать известные ей тайны. Ведь женщина может не придерживаться кодекса чести. Она может дать честное слово и обмануть…

Ричард приблизился и опустился на одно колено возле спящей девушки. Все в ней было так хрупко, что он изумился, как она могла выдержать тяжелейший путь по горной тропе, будучи к тому же связанной.

Пальцы его невольно коснулись ее волос — пушистых, шелковистых… Пальцем он легонько провел по ее щеке, тронул губы… Любым своим движением он мог бы сокрушить ее — не только подавить ее волю к сопротивлению, а просто уничтожить…

Глядя на спящую Элен, ему захотелось укрыть ее своим горячим телом или хотя бы прикрыть своим согретым у огня плащом, но он не сделал ни того, ни другого.

Ричард покинул комнату и прошептал на прощание: — Спи спокойно, Элен. Может быть, утро внесет ясность…