"Ящик Пандоры. Книги 3 – 4" - читать интересную книгу автора (Гейдж Элизабет)

VII

Было шесть часов вечера, вторник, за окном шел февральский снег.

Лаура сидела на тахте в гостиной. Рядом с ней сидел Томми Стардевант, модный фотограф, который делал все журнальные обзоры мод «Лаура, Лимитед». Томми показывал ей три листа корректуры, разложенные на кофейном столике. На них был изображен десяток самых главных моделей Лауры на летний сезон.

Лаура отлично отобрала четырех манекенщиц для демонстрации новой коллекции. Все это были ее старые любимицы, которые блестяще друг друга дополняли. Каждая воплощала свой образ, в соответствии с которым Лаура тщательно подбирала и демонстрируемую модель, и расположение снимка среди снимков других манекенщиц.

Здесь была Дариа, хрупкая и таинственная, воплощавшая европейский облик; Роксана, классическая манекенщица с длинной шеей – этот тип всегда использовался для демонстрации коллекций ведущими домами международной моды; Гретхен благодаря сочетанию смуглой кожи и бледно-голубых глаз была, вероятно, самой экзотической и неопределенной из четырех образов; Венди – типичная семнадцатилетняя американка, пикантно контрастировала с другими.

Венди была дублершей для этой подборки моделей. Лаура, конечно, предпочла бы Пенни Хейворд, если бы та не взяла отпуск за счет агентства – в конце концов она решила родить ребенка. Но и у Венди была своя собственная привлекательность, делавшая ее отличной манекенщицей для демонстрации моделей Лауры.

Томми серьезно и уважительно обсуждал фотографии с Лаурой. С самых первых дней их сотрудничества он понял, что она будет внимательно и придирчиво рассматривать фотографии своих моделей, требовать идеального их представления публике. Она присутствовала на каждой съемке и всегда делала ценные предложения о фоне, на котором делалась съемка, о макияже, позах, выражениях лиц манекенщиц.

Лаура наняла Томми несколько лет тому назад по рекомендации одного из друзей Тима в розничной торговле. К тому времени у него уже сложилась репутация одного из самых талантливых и чутких фотографов. Лаура была довольна, что успела перехватить его, пока он еще не приобрел большую известность и она была в состоянии оплачивать его услуги, а в том, что у него большое будущее, сомневаться не приходилось.

С самого начала их сотрудничество было успешным. Несколько расслабленное отношение Томми к жизни вообще ограждало его от огорчений и нервотрепок по поводу того, что в бизнесе моды времени всегда не хватает. Он сохранял спокойствие, если фотографии и композиции приходилось в самую последнюю минуту заменять, в подобных ситуациях все толпились вокруг студий, как будто физически ощущая, как деньги ускользали из их коллективных рук. Он всегда был в состоянии успокоить издерганную манекенщицу, когда той приходилось переделывать прическу или макияж после долгих минут, проведенных перед фотокамерой.

Что более важно, Томми тонко чувствовал подход самой Лауры к одежде, к показам моделей. Она шила каждую модель для определенного цвета, определенного покроя и определенной ткани, для совершенно определенной манекенщицы, поэтому она хотела, чтобы и Томми делал фотографии, графика и психология которых создавали бы единое целое с ее замыслом. Она не принимала фотографий, пока те не выявляли в представленной модели нечто уникальное. Томми принимал подобные замечания как вызов, который вносил, однако, свежую струю в его работу, иначе для творческой личности фотографирование модной одежды превращалось в скучную поденщину – и целиком отдавался их совместному творчеству.

Их партнерство стало особенно плодотворным после того, как Лаура из никому не известной модельерши, борющейся за свое место под солнцем, превратилась в ведущую фигуру этого бизнеса. «Стиль Лауры» заключался не только в самой одежде, но распространялся на уникальные и необычные показы, подготовленные Томми и Лаурой для рекламы этой одежды. Многие критики говорили, что фотографии одежды Лауры в «Вог», «Харперз Базар» и других журналах стали классикой фотографии в этой отрасли, были достойны помещения в музей.

Томми нравилось уделяемое ему внимание, так как он знал, что это полезно для его карьеры. Он уже начал получать заказы от ведущих модельеров Америки, и это оставляло ему мало свободного времени.

Он прекрасно понимал и признавал, что именно участие Лауры придавало его фотографиям дополнительную глубину, отмечаемую критиками. Без ее участия его фотографии были бы слишком прилизанными и поверхностными, Лаура вносила полутона, и благодаря их сотрудничеству работы Томми становились сложными и неоднозначными. Ее стремление к совершенству вдохновляло естественный талант Томми, и благодаря ей он приобрел авторитет.

По мере того, как шло время, Лаура начала больше интересоваться техническими тонкостями фотографии. Она проводила значительную часть свободного времени в студии Томми, помогала ему проявлять и печатать снимки. Подобно губке, она впитывала в себя знания, приобретенные Томми в результате усердной учебы и десятилетнего опыта работы. Томми был польщен и по-отечески опекал ее, именно от него получила она в подарок «Хассельблад». Полушутливо он как-то заметил, что она прошла мимо своего призвания – ей следовало бы стать фотографом.

Лаура не стала рассказывать Томми о своих последних опытах с фотоаппаратом. Она не хотела смешивать дело и свое увлечение, граничащее с одержимостью. Тем более, что фотография, казалось, отбирает у нее энтузиазм к работе модельера. А возможно, она просто не хотела делиться таким очень личным переживанием с другим фотографом. Поэтому она продолжала сотрудничать с ним, продолжала их легкую и поверхностную дружбу.

Хотя Томми и нельзя было бы назвать красивым мужчиной в классическом понимании этого слова, у него был некий шарм, очень привлекательный для женщин, и Лаура подозревала, что у него были близкие отношения со многими ее манекенщицами. Он был холостяком и слишком безответственным для женитьбы. Его невеста, очаровательная девушка по имени Марси – Лаура познакомилась с ней как-то – в конце концов разорвала помолвку, не желая ставить свою жизнь в зависимость от ненадежной личности Томми.

Как и многие другие художники, Томми был полностью сосредоточен на своей профессии, но в обычной жизни он был неорганизован и рассеян. Вечера напролет он проводил в компании приятелей, волочился за девушками, проигрывал деньги в карты. Лаура легко могла себе представить, что уважающая себя женщина не стала бы воспринимать его всерьез в течение долгого времени.

В своем отношении к работе Томми и Лаура были идеальными партнерами, потому что его легкомысленное отношение к жизни находилось в полной гармонии с настойчивостью и целеустремленностью Лауры. Их взаимопонимание было сродни тому, что часто встречается и хорошо развивается среди коллег. Посторонний наблюдатель сказал бы, глядя на Лауру и Томми, работающих в студии, что они – очень близкие друзья, которые друг друга очень хорошо знают. Но правда заключалась в том, что их отношения не простирались дальше дверей студии.

Сегодня вечером они оба были в приподнятом настроении, потому что получили наилучшие доказательства, что произвели нечто из ряда вон выходящее. Издатели «Вог» с жадностью ожидали их. Сами наряды представили талант Лауры с новой стороны, это был талант в его расцвете, и это давало ей чувство облегчения, потому что за последние месяцы она, как ей казалось, все больше и больше отходила от своей работы модельера, появились и сомнения, а стоят ли ее модели потраченного на них времени.

Она предложила Томми бокал вина, он в молчании потягивал его, сидя с Лаурой на тахте рядом с кофейным столиком.

Они услышали, как в двери повернулся ключ, и вошел Тим, в своем пальто и перчатках он выглядел особенно эффектно. Его румяные щеки все еще были розовыми с холода, а глаза светились огнем – Лауре нравилось, что работа вызывала в нем каждый день новый приток энергии. Казалось, что за целый день работы он не успевал ее израсходовать.

Лауре нравилась его внешность, и она открывала каждый день в нем новые и новые привлекательные стороны. В течение дня до шести вечера они не видели друг друга, если не считать редких совместных обедов, поэтому она всегда с нетерпением ожидала его возвращения домой.

Он приветствовал ее своим традиционным: – Как поживает сегодня моя девочка? – она бросилась к нему, и он обнял Лауру. Он прижимал ее к себе, целовал, обнимал и не отпускал, пока не переполнялся ее ароматом. Затем он внимательно выслушивал ее рассказ о последних моделях, о последних своих идеях и лишь затем делился с ней своими новостями. Он, казалось, хотел ей напомнить, что творческим центром «Лаура, Лимитед» была она, а он как представитель фирмы со всей своей энергичной деятельностью – вторичен.

Лаура обожала эти молчаливые приветствия. Она гордилась своим мужем, она обожала смотреть на его атлетически сложенную фигуру. Его горящие глаза и улыбка были как ласка, предназначенная только ей.

Никогда в жизни она не ощущала такой защищенности, как в прошедшие два года – два года замужества с Тимом. Она всегда знала, как лоялен к ней Тим. Он сделал все, что только смог, чтобы уберечь ее от боли. Теперь же он был не только нежным и внимательным мужем, но и надежным другом и деловым партнером.

Поэтому, глядя на него сегодня вечером, она улыбнулась ему. Ее работа с Томми завершилась успехом, и она была рада видеть своего мужа.

– Добро пожаловать, странник, – произнесла она. – Входи и выпей с нами.

К своему удивлению, Лаура заметила, что Тиму ее приветствие не понравилось. В глазах его появился холод, неизвестный ей до сей поры. Она заметила, как глаза его метнулись от Томми к ней и обратно.

Первым заговорил Томми.

– Что случилось? – спросил он, откинувшись на тахте и держа в руке бокал с вином. – Ты разве никогда раньше не видел свою жену в компании другого мужчины?

Лаура засмеялась. Она только собиралась шутливо подтолкнуть мужа, но голос Тима как будто воздвиг между ними невидимый барьер.

– Хорошо, Томми, – произнес он. – Убирайся вон. Томми удивленно поглядел на Тима. Он ни разу не слышал подобного тона и решил, что Тим шутит.

– Слушай, успокойся, – сказал он, пытаясь похлопать Лауру по руке. – Понимаешь, так все неожиданно получилось. Мы не могли противиться…

Он все еще улыбался, глядя на Лауру, не воспринимая всерьез замечания Тима.

И тут произошло нечто ошеломляющее.

Тим пересек комнату большими решительными шагами, схватил Томми за лацканы кожаного пиджака, поднял на ноги, как будто перед ним был ребенок, и вытолкнул его в дверь.

– Ты слышал мои слова, – проговорил Тим сквозь стиснутые зубы. – Убирайся вон. Я повторяю в последний раз.

Произошла заминка.

Томми в замешательстве поглядел на Лауру, как будто ища ответа на немой вопрос. Лицо Тима было красным, глаза его блестели от ярости.

Томми начал что-то говорить, но слова его не были услышаны – Тим нажал на дверную ручку, распахнул дверь и вышвырнул Томми в коридор. Лаура наблюдала за происходящим в ужасе, не веря своим глазам.

Она видела, как Томми повернулся и поглядел на Тима с удивлением и злостью. Томми произнес какие-то слова, но она их не расслышала. Она не знала, услышал ли их Тим, потому что он бесцеремонно хлопнул дверью прямо перед лицом Томми.

Лаура неподвижно сидела на тахте и глядела на широкую спину мужа, пока тот раздевался у гардероба. Она никогда не видела его в таком состоянии. Его словно подменили. Она попыталась понять, что же именно произошло.

Не говоря ни слова, Тим прошел на кухню. Она услышала, как открылся шкаф, затем холодильник, – он достал бокал и приготовил коктейль. Звук наливаемого вина странным эхом отозвался в тихой квартире.

Наступила длинная пауза. Лаура ощущала, как дрожь пробежала по телу, и ее охватила паника. Она почему-то ощутила безумную вину. Тим, как ей казалось, испытывал нечто подобное. Но она как будто прилипла к месту и не могла сдвинуться.

Наконец, после бесконечно длинного интервала, он появился в дверях с бокалом коктейля в руках и уставился в окно на парк и городской пейзаж дальнего Аппер Ист Сайд.

Очень долго он стоял не двигаясь. Потом повернулся и подошел к ней.

Медленно Тим сел в кресло с другой стороны кофейного столика и поглядел на корректурные листы, потягивая из бокала. Лаура ждала, не зная, что именно ей предпринять. Казалось, он собирается с мыслями.

– Лаура, – произнес он наконец. – Извини меня. Наверное, я был слишком груб.

Она молча глядела на мужа. Боль не утихала. Она не знала, что ответить. Он посмотрел на нее и улыбнулся какой-то странной робкой улыбкой.

– Я не знал, что я такой ревнивый тип.

Ревнивый. Лауре и в голову не пришло, что причиной происшедшего может быть ревность.

Она поглядела на него широко открытыми глазами.

– Тим… – произнесла она мягко.

– Нет, нет – не ищи извинений, – оборвал он ее, и губы его сжались. – Вина моя. Я не знаю, как могло такое произойти…

Он разочарованно покачал головой. Казалось, он злится сам на себя.

– Знаю, это звучит безумно, – сказал он. – Но сама мысль… что другой мужчина… может смотреть на тебя… – Он глубоко вдохнул. – Я не могу этого перенести. Вот и все. Я просто не могу.

Наступила тишина. Лаура все еще не могла поверить своим ушам. Подумать только – Тим ее ревнует. Это так ему несвойственно. Точно так же он мог бы заподозрить ее в ограблении банка, в том, что она иностранный шпион, саботажник.

Ей и в голову не приходило, что Тим вдруг станет домогаться ее таким образом. В его характере никогда не было ничего от собственника, ревнивца. Он всегда был так мягок с ней, так уважал ее личную независимость.

– Это для меня новость, – сказала она просто.

Он избегал ее взгляда. Руки его сжимали стакан. Голос, казалось, доносился откуда-то издалека.

– Я знаю – это безумие, – сказал он. – Я ни на минуту не сомневался в тебе, Лаура. Все, к чему я стремился всегда, – любить тебя. Я просто не могу вынести мысль о том, что кто-то захочет встать между нами. Захочет завладеть тобой…

– Но это же Томми Стардевант! – воскликнула она, не уверенная, что до конца понимает его. – Тим, ты же знаешь мое мнение о Томми. Он очень приятный и доброжелательный коллега, но ничего более для меня не значит. Ничего! Как ты только мог?..

Вновь наступило молчание. Затем Тим поглядел на нее виновато, и в глазах его вновь сверкнула улыбка.

– Ты простишь меня? – спросил он. – В конце концов, это лишь доказывает мою любовь.

Смущенная улыбка заиграла и на губах Лауры. Она не знала, что ответить.

– Завтра я извинюсь перед Томми, – произнес он. – Я скажу, что я принял его за другого мужчину. Я скажу, что был не прав. Я что-нибудь придумаю. Но, Бога ради, Лаура, не гляди на меня так.

Лаура протянула к нему руки. Никогда еще он ей не был так нужен. Он подошел к ней, обнял ее и поцеловал. Тепло его рук вернуло ей ощущение безопасности.

– Не пугай меня, – прошептала она. – Ты – это все, что у меня есть.

– Я люблю тебя, Лаура.

Казалось, долго, очень долго они стояли обнявшись рядом с кофейным столиком, на котором лежали забытые корректурные листы. Они как будто защищали друг друга от бури, только что настигшей их, бури, от которой спасти могли лишь узы любви.

Лаура коснулась мужа, казалось, она хотела убедиться, что он здесь. Она чувствовала, как он покрывает поцелуями ее лицо: щеки, лоб, глаза. Страх уступил место благодарности, что Тим все же остался Тимом и что он по-прежнему здесь.

Он поцеловал ее в губы, и поцелуй этот теплой волной разлился по ее телу. Они поняли, что должны ощутить радость близости. Он повел ее в спальню, выключил свет и помог раздеться. Он обнял ее хрупкое тело с той деликатностью, которая ей так нравилась.

Они медленно занимались любовью, страстно наслаждаясь каждым прикосновением, как будто заново открывая друг друга после долгой разлуки. Если отчаяние и мелькало в их ласках, прежняя нежность побеждала все. Волна желания захватила их, как никогда. Когда все закончилось, они лежали, тяжело дыша.

– Я люблю тебя, дорогая, – прошептал Тим, – не сомневайся в этом никогда. Если я потеряю тебя, со мной все кончено.

Позже они пообедали вместе. Они пили белое вино, оно успокоило их, сняло тревогу и волнение.

Потом они убрали корректурные листы со стола, прилегли рядом на тахте и, слушая тихую музыку, любуясь видом Сентрал-парк и Ист Сайд. Долгое время они просто молчали, наслаждаясь счастьем быть вместе.

Но постепенно они начали понимать, что происшедшее сегодня все же требует объяснения.

Первым заговорил Тим.

– Ты знаешь, – сказал он, – когда я был маленьким, мне очень часто приходилось исполнять обязанности главы семейства. Мой отец был коммивояжером. Неделями он колесил где-то вдали от дома. Моя мать была не очень сильной, а Катрин была на четыре года младше. Денег всегда не хватало, поэтому мне приходилось подрабатывать, чтобы сводить концы с концами. Иногда даже приходилось влезать в долги, жизнь была нелегкая, но мы справлялись.

Он вздохнул:

– Наконец, появлялся мой отец. Это было всегда малоприятно, потому что мама знала о его обманах и мотовстве – из поездок он почти не присылал нам денег, а тратил их на выпивки и на женщин. Но он влетал в дом как ни в чем не бывало, от него разило вином, в карманах пусто, но зато сверх меры ирландского обаяния. Он извинялся перед матерью и кружил ей голову своей очаровательной улыбкой – и она вновь принимала его.

Он взял Лауру за руку:

– Я обычно сидел и наблюдал, как они шли вместе наверх, и все во мне кипело от негодования. А еще через неделю он опять уезжал, торговал где-то на дорогах, играл, пил, развратничал… И опять мне приходилось сводить концы с концами. Я хотел убить его…

От нахлынувших воспоминаний он весь напрягся. Лаура никогда раньше не слышала этой истории. Она лишь знала, что отец его умер задолго до того, как они встретились с Тимом.

Тим крепче прижал ее к себе:

– Я не знаю, Лаура, имеет ли это смысл, но я не могу даже вынести мысль о том, что ты находишься рядом с кем-то… безответственным… Мне совершенно необходимо знать, что ты защищена, что ты в безопасности. Я не стал бы тревожиться о Томми. Я знаю, что он для тебя – ничто. Это было какое-то секундное затмение. Я просто слишком много работал последнее время…

Лаура кивнула. Она мысленно укорила себя за то, что не воздает должного утомительной и важной работе Тима. Ведь он полностью освободил ее для творческой работы, взяв на себя огромную ответственность за финансовую сторону дела. Очень часто они оказывались на краю банкротства, Тиму приходилось пускать в ход все свое умение, чтобы удержаться на плаву. Он никогда не обращался ни за чьей поддержкой, ни за чьим советом. Это было его бремя, и он нес его один. Сколько же это, должно быть, требовало сил!

– Тим, – произнесла Лаура. – Извини меня. Я знаю, как ты много работаешь. Но мне непонятно, как ты мог во мне усомниться. Разве ты мало меня знаешь и не понимаешь, что, выходя за тебя замуж, я сделала выбор раз и навсегда. Ты для меня единственный мужчина. Томми Стардевант просто один из служащих нашей конторы.

– Но ты слишком много с ним общаешься, – заметил Тим.

– Да, конечно, – согласилась Лаура. – Но это лишь из-за фотографии. Я не воспринимаю Томми как мужчину. Он мой служащий, коллега. Иногда – учитель. Его личная жизнь меня совершенно не касается.

– Ты много времени проводишь в его лаборатории.

Лаура заметила, что в голосе мужа появились нотки подозрительности. В то же время она поняла, что ее выходы с фотоаппаратом в последние месяцы не прошли незамеченными и, очевидно, тоже повлияли на отношение к Томми. Но Тиму и в голову не приходило, насколько же абсурдны его подозрения.

Тем не менее она заняла оборону.

– Тим, ты сошел с ума, – сказала она. – Ты делаешь из мухи…

Слишком поздно она поняла, что неверно выбрала слова. Тим тяжело поглядел на нее. Взгляд его потемнел и стал подозрительным. Он как будто мерил ее взглядом издали, как противника из внешнего мира. Что-то холодное и неприятное было в его взгляде, что-то почти граничащее с ненавистью. Хуже всего было то, что взгляд этот полностью вывел ее из равновесия.

Лаура начала ощущать глубину его тревоги.

– Тим, пожалуйста, не смотри на меня так. Пожалуйста.

К ее огромному облегчению, лицо его смягчилось. Он взял ее за руку.

– Дело не в тебе, – сказал он. – Это то, о чем я тебе пытался сказать. Я доверяю тебе полностью, Лаура. Но другие люди… Вот в чем дело. Я привык не доверять людям до тех пор, пока не смогу убедиться, что они достойны этого.

– Но Томми Стардевант? – спросила она в отчаянии, сжимая его руку. – Неужели ты не понимаешь, что заблуждаешься?

Он отвернулся, как будто желая изменить тему разговора. Лаура поняла, что они просто не понимают друг друга, что произошло недоразумение. Но она не представляла, как же достучаться до него, как заставить его забыть о своих глупых подозрениях.

В конце концов он глубоко вздохнул и повернулся к ней.

– Лаура, – сказал он. – Мне трудно говорить, но я все равно тебе скажу. Я хочу, чтобы у нас был ребенок. Уже два года… Тогда, наверное, нам станет легче.

Его слова задели нужную струну. Лаура подозревала, что он давно об этом думал. Они хотели, чтобы у них родился ребенок чуть ли не со дня свадьбы. Оба они хотели его, поэтому внимательно следили за календарем, Лаура обращалась и к гинекологу за советом. Но до сих пор никакого результата не было.

Доктор, гениальный врач из Аппер Вест Сайд по имени Энсор, успокаивал Лауру:

– Мы не можем торопить Мать-природу. Подобные вещи требуют времени. Если вы станете торопиться – может быть только хуже. Расслабьтесь, Лаура.

Первые несколько месяцев Лаура верила ему. Но среди ночи она вспоминала о том, что сделала над собой давным-давно, после романа с Натаниелем Клиром. Ей никогда не приходило в голову, что тем самым она нанесла вред своему собственному телу, что горе ее заключается не только в потере ребенка. Сейчас эта мысль болью отозвалась в ее душе. И она нарастала с течением времени.

В конце концов, сделав над собой усилие, она обо всем рассказала доктору Энсору.

– Неужели вы думаете, я не знал об этом? – улыбнулся он. – У меня есть глаза и немалый опыт общения с женскими телами. – Мне надо было давно обратить на это ваше внимание, – произнес он. – Но я чувствовал, что вы не хотели говорить о прошлом, Лаура. Но я не нашел никаких доказательств того, что ваш аборт каким-то образом повлиял на вашу способность к зачатию. Человек, который сделал операцию, сделал это незаконно, но дело свое он знал. Мне кажется, что ваши волнения как раз и мешают вам зачать ребенка. Поверьте мне, тело женщины – тайна. Эмоции могут играть столь же великую роль, что и физические проблемы, и могут помешать зачатию. Поэтому постарайтесь расслабиться. Мрачные мысли – ваш самый большой враг.

Он внимательно поглядел на нее.

– Ваш муж знает об аборте? – спросил он.

– Я… нет, – ответила Лаура, стыдясь правды.

– Думаете, он не понял бы? – доктор испытующе улыбнулся.

– Нет, не думаю…

– Значит, все в порядке. Успокойтесь и следите за календарем. Попросите, для полной уверенности, чтобы ваш муж тоже проконсультировался у врача.

Тим последовал совету, не преминув выразить недовольство по поводу сомнений в его мужественности. К счастью, результат оказался положительным. С тех пор они с Лаурой не прекращали своих попыток и не говорили больше ни о своих тревогах, ни о своих сомнениях. В конце концов, не так уж давно они и женаты. Все требует времени, как любит говорить доктор.

Но сейчас, после вспышки гнева, когда Тим опять заговорил о ребенке, Лаура ощутила приступ вины.

– Тим, – произнесла она, – я больше всего на свете хочу ребенка. – Возможно, я даже слишком его хочу. Доктор Энсор так же думает.

– Возможно, тебе известно и то, что я тоже очень хочу ребенка, – сказал Тим, щедро перекладывая вину на себя. – Я не думаю, что со мной очень легко жить, Лаура.

– Как же ты можешь так говорить? – возразила она. – Ты самый прекрасный муж в мире. Каждый день жизни с тобой – радость.

Так око и было – до сегодняшнего вечера. Он поглядел на нее. Каким-то образом они поняли, что вернулись к началу разговора.

– Тогда, пожалуйста, сделай мне одолжение, – попросил он.

– Что именно? – спросила Лаура.

– Люби меня, – сказал он, и в его прекрасных глазах грусть смешалась с мольбой. – Люби меня так же, как я тебя, и прости за то, что я вел себя, как тупой грубиян. Забудь о той глупости… какого дурака я свалял сегодня вечером. Все, что мне нужно в этом презренном мире, Лаура, это твоя любовь. Ты мне веришь?

– Тогда тебе не о чем беспокоиться, – сказала она, теснее прижимаясь к нему. – Она принадлежит тебе. Навеки.

– Ах, – вздохнул он, обнимая ее. – Моя Лаура.

Через полчаса они лежали вместе в постели. Он уже спал, а она прислушивалась к его ровному дыханию.

Она смотрела на него, удивляясь и радуясь одновременно. Ей нечего бояться в жизни до тех пор, пока он рядом с ней.

Сон не приходил к ней. До глубокой ночи она смотрела на его красивое спящее лицо, пытаясь угадать, что может сниться ему.

В окнах забрезжил болезненный серый рассвет, когда Лаура, наконец, забылась беспокойным сном.