"Великое избaвление" - читать интересную книгу автора (Джордж Элизабет)

4

Дебора Сент #8209;Джеймс поспешно притормозила и, хохоча, обернулась к мужу.

- Знаешь, Саймон, в качестве штурмана ты никуда не годишься.

Он улыбнулся, складывая карту дорог.

- Раньше не знал. Будь снисходительнее - это все туман виноват.

Дебора посмотрела сквозь ветровое стекло на маячившее перед ними огромное темное здание.

- По #8209;моему, это еще не причина, чтобы перепутать все значки на карте. Мы наконец добрались? Что #8209;то не похоже, что нас тут ждут.

- Ничего удивительного. Я обещал приехать в девять вечера, а сейчас… - При слабом освещении внутри автомобиля он всмотрелся в циферблат и охнул: - Господи, да уже полдвенадцатого! - В голосе его слышался смех. - Ну так как, любовь моя? Проведем брачную ночь в машине?

- Будем обжиматься, как подростки, на заднем сиденье? - Изящным движением головы женщина откинула назад длинные струящиеся волосы - Прекрасная идея, только зря ты не взял напрокат машину повместительней. Нет, Саймон, боюсь, нам все #8209;таки придется колотить в дверь, пока кто #8209;нибудь не проснется. Но помни - извиняться будешь ты. - С этими словами она вышла из машины, вдохнула полной грудью колкий ночной воздух и внимательней пригляделась к высившемуся перед ней зданию.

Особняк был выстроен в эпоху, предшествовавшую правлению Елизаветы, но позднейшие переделки придавали ему щеголеватый и жеманный вид. Забранные кружевными решетками окна освещал лунный свет, просачивавшийся сквозь болотный туман, повисший над долиной. Вверх по стенам карабкался плющ; увядающие листья багрянцем румянили старый камень. Там и сям в прихотливом беспорядке сквозь крышу пробивались каминные трубы, словно огромные копья, воинственно вскинутые к ночному небу. Этот дом и прилегавший к нему участок земли вольно и непокорно отрицали наступление двадцатого века: гигантские дубы широко простирали ветви над лужайкой, под ними красовались скульптурные группы в окружении цветочных клумб. От дома к лесу уходили, петляя, тропинки, заманчивые, как пение сирен. В глубокой тиши был слышен и плеск струи в ближнем фонтане, и блеяние ягненка на дальней ферме, но все звуки растворялись в нежном шепоте ночного ветерка.

Дебора обернулась к машине. Ее муж распахнул дверь и терпеливо наблюдал за ней, зная, что она, профессиональный фотограф, молча вбирает в себя красоту этой местности.

- Это прекрасно, - прошептала она. - Спасибо тебе, милый.

Саймон вытолкнул из машины левую ногу, скованную протезом, со стуком уронил ее на землю и протянул жене руку. Натренированным движением Дебора помогла мужу встать на ноги.

- Мне кажется, мы кружили часами, - пробормотал Сент #8209;Джеймс, потягиваясь.

- Так оно и есть, - насмешливо подтвердила она. - «Всего два часа от станции, Дебора. Чудная поездка».

Он тихонько рассмеялся:

- И впрямь чудная. С этим не поспоришь, любовь моя.

- Еще какая! Когда я в третий раз увидела аббатство Риво, я была вне себя от восторга. - Дебора оглянулась на неприступную дверь из темного дуба. - Ну что, попытаемся?

По усыпанной гравием дорожке они вошли в глубокую арку перед дверью. К одной стене арки прислонилась, покосившись, будто спьяну, деревянная скамья, у другой стены высились две чудовищных размеров урны. По чьей #8209;то прихоти в одной буйствовали только что расцветшие цветы, в то время как другая превратилась в приют для засохших гераней. Когда супруги проходили мимо, увядшие листья с шорохом посыпались на землю.

Сент #8209;Джеймс с силой постучал в дверь причудливым медным молотком, висевшим в самой ее середине. Эхо далеко разнесло его стук, но туман мгновенно поглотил все звуки.

- Тут еще есть звонок, - заметила Дебора. - Может, его услышат?

Звонок отозвался далеко в глубине дома, и в ответ раздался неистовый лай и вой, казалось, целая свора собак захлебывается от ярости.

- Получилось, - рассмеялся Сент #8209;Джеймс.

- Цыц, Каспер! Заткнись, Джейсон! Это в дверь звонят, чтоб вас, дьяволы! - Хрипловатый, по #8209;мужски низкий голос (но по интонации безошибочно угадывалась женщина, родившаяся здесь и всю жизнь прожившая в родной провинции) выкрикивал где #8209;то там, за дверью, короткие сердитые команды. - Цыц, проклятые! Пошли вон! Убирайтесь в кухню! - Короткая передышка, звуки отчаянной борьбы. - Чтоб вас! Пошли прочь! Ах вы, злодеи! Отдайте тапочки! Лопни ваши глаза! - С этим последним воплем хозяйка рванула задвижку, удерживавшую дверь изнутри, и широко распахнула створки. Перед Деборой и Сент #8209;Джеймсом стояла босиком немолодая женщина; вернее, не стояла, а прыгала с ноги на ногу на ледяном каменном полу. От седых спутанных косм, рассыпавшихся по плечам, казалось, летели искры.

Мистер Алкурт #8209;Сент #8209;Джеймс, - произнесла она, не здороваясь. - А ну, заходите оба. Черт! - Сорвав с плеч шерстяную шаль, женщина оросила ее на пол, превратив в подстилку для озябших ног, и туже стянула на груди ворот своего обширного розового халата. Едва гости переступили порог, как хозяйка с грохотом захлопнула за ними дверь. - Слава богу, так #8209;то лучше! - Она расхохоталась - буйно, несдержанно. - Прошу прощения. Обычно я стараюсь не вести себя как персонаж Эмили Бронте. Вы заблудились?

- Да уж, - подтвердил Сент #8209;Джеймс. - Это моя жена Дебора. Миссис Бертон #8209;Томас, - завершил он представление.

- Вы небось до костей промерзли! - воскликнула хозяйка. - Ладно, это дело поправимое. Пошли отсюда скорей. В дубовый зал. Там у меня славный огонек разожжен. Дэнни! - рявкнула она через левое плечо. - Проходите сюда, - это гостям. И снова: - Дэнни!!!

Супруги прошли вслед за хозяйкой в старинную комнату с каменным полом. Беленые стены, уходящий во тьму сводчатый потолок, в глубоких нишах - окна без занавесок, посреди комнаты одинокий обеденный стол, у дальней стены огромный погасший очаг. Жуткий холод. На стенах развешано огнестрельное оружие и островерхие шлемы. Миссис Бертон #8209;Томас кивком обратила внимание гостей на свой арсенал.

- Круглоголовые Кромвеля побывали тут, - пояснила она. - Чуть не год торчали в Келдейл #8209;холле в пору гражданской войны. В тысяча шестьсот сорок четвертом, - уточнила она мрачно, словно гости должны были навеки сохранить в памяти эту печальную дату из истории клана Бертон #8209;Томасов. - Разумеется, мы постарались избавиться от них. Паршивые негодяи, все до единого!

Из заполненной тенями мрачноватой столовой хозяйка провела их в просторный зал, стены которого украшали роскошные деревянные панели, а окна - алые портьеры. В камине полыхал досыта наевшийся угля огонь.

- Господи, да куда же она запропастилась? - пробурчала миссис Бертон #8209;Томас, возвращаясь к двери, через которую они только что вошли.

- Дэнни! - Наконец этот вопль вызвал отклик, в коридоре послышалась торопливая поступь, и в зал ворвалась простоволосая девушка лет девятнадцати.

- Виновата! - воскликнула она, весело смеясь. - Зато я твои тапочки добыла. - Она перебросила тапочки тете, которая ловко подхватила их на лету. - Боюсь, они их малость погрызли.

- Спасибо, лапонька. Раздобудь бренди для гостей, поняла? Этот кошмарный Уотсон прикончил по меньшей мере полграфина, прежде чем отправиться в постель, а что осталось, выдохлось. Лучше сбегай в погреб. Справишься?

Девушка помчалась исполнять поручение. Миссис Бертон #8209;Томас оглядела свои тапочки, покачав головой при виде свежепрогрызенной дырки возле пятки. Сердито что #8209;то проворчав, она надела тапочки и вновь набросила на плечи шаль, которая во все время их путешествия служила ей в качестве своеобразного передвижного коврика.

- Садитесь, прошу вас. Мы не стали заранее разводить огонь в вашей комнате, так что теперь нам придется посидеть тут, поболтать, пока там согреется. Зверски холодно, а ведь еще только октябрь. Говорят, и зима будет ранней.

По #8209;видимому, подвал был не так уж глубок, ибо Дэнни за считанные минуты вернулась с бутылкой бренди в руках. Она открыла бутылку и перелила напиток в графин, стоявший на старинном столике, над которым висел портрет гордого и воинственного родоначальника Бертон #8209;Томасов. Поставив на поднос три стакана и хрустальный графин, Дэнни вернулась к гостям.

- Проводить их в комнату? - спросила она тетю.

- Будь добра. И пусть Эдди займется багажом. И пожалуйста, извинись перед американцами, если они проснулись и решили узнать, с чего это мы так расшумелись. - Отдавая указания, миссис Бертон #8209;Томас в то же время разливала по стаканам бодрящий напиток. - А с другой стороны, они же хотят получить «атмосфэру», а уж «атмосфэры» у нас хоть ложкой ешь. - Закинув голову, она расхохоталась и одним махом влила себе в глотку содержимое стакана. - Я стараюсь выдерживать роль. - Хихикая, миссис Бертон #8209;Томас вновь наполнила свой стакан. - Добрая старая английская эксцентричность. Благодаря ей мой пансион упомянут во всех путеводителях.

Внешность хозяйки служила живой иллюстрацией этих слов. Английский уют и достоинство сочетались в ней с готическим кошмаром: высоченная, по #8209;мужски широкоплечая, она пугающе небрежно перемещалась среди бесценной старинной мебели, украшавшей эту комнату. Руки земледельца, лодыжки балерины и лик постаревшей валькирии. Синие, глубоко запавшие глаза, резко выступающие скулы. Возраст не льстил ее лицу: в неверном свете очага казалось, что крючковатый нос почти дотянулся до верхней губы. На вид миссис Бертон #8209;Томас было шестьдесят пять лет, но, очевидно, ее это нисколько не волновало.

- Ну! - окликнула она своих подопечных. - Есть #8209;то хотите? Вы опоздали к ужину почти… - быстрый взгляд на прадедовские часы, звучно отсчитывающие время у стены, - на два часа.

- Ты проголодалась, радость моя? - спросил Сент #8209;Джеймс Дебору. Глаза его сияли, он от души забавлялся.

- Нет #8209;нет, ничуточки. - Обернувшись к хозяйке, Дебора поинтересовалась: - У вас есть и другие постояльцы?

- Пара американцев, только и всего. Увидите за завтраком. Знаете таких: синтетика и толщенные золотые цепи. Муж носит на мизинце чудовищных размеров бриллиант. Весь вечер развлекал меня, толковал про зубных врачей. Вроде как мне позарез нужно запломбировать все зубы - это сейчас в моде. - Содрогнувшись, миссис Бертон #8209;Томас подбодрила себя очередным стаканчиком. А для чего, спрашивается? Чтобы мне, как фараоновой мумии, через тысячу лет целехонькой попасть в руки археологов? Или чтобы дырок не образовалось? - Она величественно и небрежно пожала плечами. - Я так и не поняла. Американцы прямо чокнулись на своих зубах. Один к одному и чтоб сверкали. Вот уж! А по мне, пусть хоть кривые, да свои - придает своеобразие, знаете ли. - Она без особой на то нужды ткнула кочергой в огонь, разметав по ковру целый сноп искр, и принялась усердно колотить тлеющие угли. - В общем, славно, что вы приехали. Может, дедуля вверх ногами в гробу переворачивается, никак не переживет, что я принимаю в нашем «замке» туристов, но коли пришлось выбирать между гостями и чертовым Национальным Фондом,.. - Она подмигнула супругам, вновь поднося стакан ко рту. - И вы уж меня извините, но на старости лет я развлекаюсь от души.

На пороге комнаты возник паренек. Он выглядел довольно неуклюже в пижаме, прикрытой вместо халата смокингом, в котором поместилось бы двое таких ребят. В руках парень держал костыли, принадлежавшие Сент #8209;Джеймсу. Он кашлянул, стараясь привлечь к себе внимание.

- В чем дело, Эдди? - рявкнула миссис Бер #8209;тон #8209;Томас. - Ты отнес багаж наверх?

- Там еще это было, тетя, - кротко ответил он. - Это тоже нести?

- Разумеется, дуралей!

Юноша поспешил скрыться с глаз. Тетя укоризненно покачала головой ему вслед,

- Я жертвую собой ради семьи. Можно сказать, я христианская мученица. Пошли, молодежь, провожу вас в комнату. Наверное, вы уже с ног валитесь. Нет #8209;нет, бренди мы возьмем с собой.

Они двинулись вслед за хозяйкой из столовой в каменный холл, а оттуда через другую дверь попали на лестницу. Отполированные и не покрытые ковром ступени вели в верхнюю часть дома, где царила тьма.

- Роскошная лестница! - Миссис Бертон #8209;Томас одобрительно хлопнула рукой по широким деревянным перилам. - Таких нынче не делают. Пошли, нам сюда.

Поднявшись на второй этаж, они свернули в едва освещенный коридор, где семейные портреты чередовались на стенах с фламандскими гобеленами. Миссис Бертон #8209;Томас кивком указала гостям на гобелены.

- Давно пора убрать их отсюда. С какой стати они тут висят аж с тысяча восемьсот двадцать второго года? Прабабушка никого не желала слушать, сколько ей ни твердили, что на эти штуки лучше любоваться издали, а не впритык. Традиция - и все тут. Как я это выдерживаю? Ну вот, мы пришли. - С этими словами она распахнула дверь. - Оставляю вас наедине. Все современные удобства. Полагаю, дверь в ванную вы найдете. - И во мгновение ока она исчезла, только полы розового халата взметнулись вокруг изящных лодыжек да прошлепали по каменному полу вновь обретенные тапочки.

Они вошли в спальню. Весело полыхал огонь в камине. Едва переступив порог, Дебора решила, что более красивой комнаты она в жизни своей не видела. Великолепные дубовые панели, обольстительные женские лица улыбаются с двух портретов Гейнсборо, повешенных друг напротив друга. Накопленные столетиями радушие и уют. Небольшие настольные лампы под розовыми абажурами наполняли комнату мягким, рассеянным светом, отблески играли на спинке и изголовье огромной кровати красного дерева. Высокий шкаф отбрасывал вытянутую тень на стену, на туалетном столике сверкали брильянтовыми гранями флакончики духов и блестели серебряные щетки. У одного окна, на столике с витыми ножками, были расставлены букеты лилий. Дебора подошла к столу, коснулась пальцем изогнутого края цветка.

- Тут и карточка есть. - Она вынула записку и прочла. Глаза ее наполнились слезами. Женщина обернулась к мужу. Саймон отошел к камину и пристроился возле него в мягком кресле. Он следил глазами за своей молодой женой, привычно сдержанный, молчаливый, но взгляд выдавал его чувства.

- Спасибо, Саймон, - прошептала она, засовывая карточку обратно в букет и с трудом сглатывая слезы, которые не могла скрыть. С усилием она заставила себя вернуться к более легкомысленному тону: - Как ты разыскал это местечко?

- Тебе здесь нравится? - вопросом на вопрос ответил он.

- Невозможно даже вообразить, чтобы где #8209;то могло быть лучше. Ты ведь сам это знаешь, правда же?

Муж не ответил. В этот момент послышался стук, и Саймон с улыбкой обернулся к двери. Он явно наслаждался всем происходящим.

- Войдите, - пригласил он.

Это явилась племянница хозяйки, Дэнни, с охапкой одеял в руках.

- Извините. Забыла одеяла. У вас уже есть пуховые, но тетя считает, если она сама мерзнет, то уж все остальные и подавно. - Девушка вошла в комнату, дружелюбно и покровительственно поглядывая на гостей. - Эдди уже принес ваши вещи? - поинтересовалась она, открывая гардероб и без особых церемоний запихивая туда одеяла. - Он у нас малость туповат, что есть, то есть. Вы уж его извините. - Она вгляделась в свое отражение в матовом стекле, прикрепленном изнутри к дверце шкафа, прикоснулась рукой к волосам, приведя непокорные пряди в еще больший беспорядок, и тут поймала на себе взгляды супругов. - Главное, остерегайтесь крика младенца, - торжественно предупредила она. Казалось, она произносит заученную реплику из пьесы, не хватало только, чтобы псы откликнулись ей дружным воем.

- Крика младенца? Разве американцы привезли с собой ребенка? - спросила Дебора.

Темные глаза девушки сделались еще шире. Она внимательно поглядела на обоих слушателей.

- Вы ничего не знаете? Вас никто не предупредил?

По поведению девушки легко было догадаться, что потрясающая повесть не заставит себя ждать. Перед тем как приступить к рассказу, Дэнни вытерла обе ладони о подол своей юбки, пошарила взглядом в углах комнаты, словно там мог притаиться кто #8209;нибудь и подслушать, и выбрала в качестве трибуны оконную нишу. Несмотря на ночной мороз, она дернула шпингалет и настежь распахнула окно.

- Вам никто не говорил об этом? - Театральным жестом она указала куда #8209;то вдаль, в темноту.

Дебора и Сент #8209;Джеймс понимали, что обязаны посмотреть на «это». Подойдя к окну, они разглядели сквозь туман призрачные руины полуразрушенного аббатства.

- Аббатство Келдейл. - Дэнни отчеканивала каждый слог. Теперь она сочла возможным переместиться к очагу и усесться там для мирной вечерней беседы. - Крик младенца доносится оттуда.

Сент #8209;Джеймс затворил окно, задернул плотные шторы и вместе с Деборой вернулся к очагу. Муж опустился на стул, жена примостилась на полу у его ног, наслаждаясь теплом, радуясь жаркому дыханию пламени на своей коже.

- Полагаю, речь идет о призраке младенца? - уточнила она.

- Разумеется! Я слышала крик своими ушами. Погодите, вы тоже его скоро услышите.

- С призраками всегда связаны легенды, - мечтательно протянул Сент #8209;Джеймс.

Дэнни откинула голову на спинку кресла, явно радуясь подсказке.

- И с этим призраком тоже, - торжественно подтвердила она. - Келдейл был на стороне короля - в смысле, в ту войну, - Она говорила так, словно семнадцатое столетие завершилось только накануне. - Все до последнего были верны королю. Вся деревня Келдейл - она в миле отсюда, если идти по дороге. Вы проезжали мимо нее.

- Боюсь, мы выбрали несколько иной путь, - усмехнулся Сент #8209;Джеймс.

- Обходной маневр, - вставила Дебора. Дэнни не позволила сбить себя с толку.

- Итак, - продолжала она свою повесть, - это случилось в самом конце войны. Старый мерзкий негодяй Кромвель, - сразу было видно, кто давал девушке уроки истории, - как #8209;то прослышал, что северные лорды готовят восстание. И он как ураган пронесся по нашим долинам; его солдаты захватывали поместья, резали скот, сжигали деревни роялистов, Келдейл был хорошо спрятан от чужих глаз.

- Нам тоже так показалось, - пробормотал Сент #8209;Джеймс.

Девушка кивком подтвердила его слова. - Жители деревни заранее узнали о приближении кровожадных круглоголовых. Старого негодяя Кромвеля интересовала не сама деревня - нет, он искал ее жителей, всех, кто был верен нашему королю Чарли.

- Он хотел убить их? - подхватила Дебора, едва рассказчица остановилась, чтобы перевести дух.

- Истребить их всех до последнего! - откликнулась Дэнни. - Когда разнеслась весть, что Кромвель направляется в Кел, жители деревни придумали свой план. Они, все до единого, решили уйти с семьями и скотом и всем добром и укрыться в подвалах аббатства. Пусть круглоголовые приходят - они найдут Келдейл, но в нем они не застанут ни одной живой души.

- Довольно громоздкий план, - усомнился Сент #8209;Джеймс.

- Но он должен был сработать! - с гордостью возразила девушка. Ее глаза ярко разгорелись, щеки покрылись румянцем, но теперь она понизила голос и заговорила печальней. - Если б только не ребенок. - Она наклонилась вперед, кульминация приближалась. - Явились круглоголовые, и все произошло в точности, как надеялись жители деревни. Они нашли пустые дома, тишину, густой туман - и нигде никого, ни единой живой души, ни одного живого существа. И тут, - Дэнни окинула взглядом свою аудиторию, убедилась, что внимание слушателей не ослабевает, - и тут в аббатстве, где прятались все жители деревни, заплакал ребенок. О боже! - Она ударила себя кулачком в грудь. - Какой ужас! Они ускользнули от Кромвеля - и только для того, чтобы младенец их выдал. Мать старалась успокоить малыша, давала ему грудь, но все напрасно. Бедное дитя плакало и плакало. Все пришли в ужас, в отчаяние, они боялись, что и псы тоже начнут выть и тогда поднимется такой шум, что Кромвель непременно найдет их. Они стали зажимать бедному малышу рот. И они задушили его!

- Господи боже! - пробормотала Дебора, теснее прижимаясь к стулу, на котором сидел ее муж. - Подходящая история для брачной ночи, верно?

- Да, но вам необходимо это знать. - Дэнни была по #8209;прежнему полна энтузиазма. - Крик младенца - это недобрый знак, если вы не знаете, что следует делать.

- Надеть гирлянду из чеснока? - уточнил Сент #8209;Джеймс. - Не выпускать из рук распятие?

Дебора легонько шлепнула его по ноге.

- Я хочу знать. Мне непременно нужно это знать, Неужели вся моя жизнь будет загублена оттого, что я вышла замуж за циника и скептика? Расскажите мне, Дэнни, что следует делать, если я услышу крик младенца.

Дэнни торжественно кивнула.

- Крик младенца доносится из #8209;за стен аббатства ночью. Вы должны спать на правом боку, а ваш супруг - на левом. И вы должны крепко сжимать друг друга в объятиях, пока плач младенца не прекратится.

- Это интересно, - кивнул Сент #8209;Джеймс. - оего рода живой амулет. Надеюсь, этот младенец часто плачет?

Не слишком часто. Но я… - Тут девушка иервно сглотнула, и ее слушатели внезапно догадались, что для нее это была вовсе не занятная легенда, рассчитанная на влюбленных новобрачных, но реальная и страшная повесть. - Я сама слышала этот плач три года тому назад! Я этого никогда не забуду! - С этими словами Дэнни поднялась на ноги. - Вы теперь знаете, что надо делать. Запомнили?

- Запомнили! - подтвердила Дебора, и Дэнни, исполнив свой долг, выскользнула из комнаты.

После ее ухода воцарилась тишина. Дебора опустила голову на колени мужу. Длинные, изящные пальцы Сент #8209;Джеймса легонько коснулись ее волос, разглаживая, убирая локоны со лба. Женщина подняла голову.

- Мне страшно, Саймон. Я не думала, что стану бояться, никогда не думала, но сейчас мне страшно. - По глазам мужа она догадывалась, что он все понимает. Конечно же, он понимает. Он всегда понимал ее.

- Я тоже боюсь, - тихо признался он ей. - Каждую секунду сегодняшнего дня я испытывал этот непонятный, смутный страх. Я вовсе не собирался терять из #8209;за кого #8209;то голову, даже из #8209;за тебя. Но вот это случилось. - Он широко улыбнулся. - Ты вторглась в мое сердце, как армия Кромвеля, и я не мог больше бороться. И теперь уж не голову потерять я боюсь, нет, я боюсь только одного - утратить тебя. - Саймон коснулся медальона, который он сам надел утром на шею новобрачной. В ямке под горлом Деборы приютился крошечный золотой лебедь, давно ставший для этих двоих символом вечного союза: выбрав однажды, выбираем на всю жизнь. Саймон поднял голову и посмотрел прямо к глаза жене.

- Не бойся, - ласково прошептал он.

- Тогда… тогда люби меня, Саймон.

- С радостью, дорогая.

Маленькие поросячьи глазки Джимми Хейверса так и шныряли по комнате - верный признак, что Джимми чем #8209;то озабочен. Он #8209;то воображал себя ловкачом, знатоком жизни, способным кого угодно обвести вокруг пальца и увернуться от наказания за любые прегрешения, от мелкого воровства до супружеской измены, однако глаза всегда преда вали его. Выдали и на этот раз.

- Джим не знал, сможешь ли ты пораньше освободиться и раздобыть матери этот греческий путеводитель, так что он сам отправился за ним, так #8209;то, девочка. - Джимми предпочитал говорить о себе в третьем лице. Это помогало уклониться от ответственности за любые неприятности, встречавшиеся на жизненном пути. Дескать, нет, я не заходил к букмекеру. И табачок не покупал. Если чего и было, это все Джимми виноват, а я тут ни при чем.

Барбара следила, как взгляд отца мечется по гостиной. Господи, это же настоящий склеп, а не комната! Площадью десять на пятнадцать футов, экна наглухо закрыты, заросли многолетней грязью. Мебельный гарнитур, диван и два кресла - какой же в доме уют без мягкой мебели, но беда в что эта мебель была набита «искусственным конским волосом» тридцать пять лет тому назад, когда уж и от настоящего конского волоса многие отказывались. По обоям до самого потолка с утомительным однообразием ползли розовые бутоны. Спортивные журналы на столе спорили за жизненное пространство с пятнадцатью переплетенными в искусственную кожу альбомами - документальной хроникой, отражавшей каждый шаг, каждый дюйм на пути матери к безумию. И над всем этим - вечная, сияющая улыбка Тони.

Угол комнаты был превращен в святилище. Последняя фотография перед болезнью - вне фокуса, пропорции тела искажены - маленький мальчик бьет по мячу, целясь в сетку, натянутую между деревьями в саду, где когда #8209;то были и трава, и цветы. Теперь эта фотография в натуральную величину висела на стене, а по бокам в «дубовых» рамочках - все школьные табели, накопившиеся за недолгую жизнь, все выданные учителями характеристики, каждое слово хвалы, выпавшее на долю умершего. И в самом центре - Господи, смилуйся над нами! - свидетельство о смерти. Под ним дань почтения - пластмассовые цветы. Довольно запыленная дань, но чего еще ожидать в такой комнате.

В противоположном углу комнаты, как всегда, ревел телевизор, специально установленный так, «чтобы и Тони смотрел». Умершему мальчику регулярно показывали все его любимые передачи. Время застыло, будто ничего не произошло, будто ничего не изменилось. Все двери и окна наглухо закрыты, замкнуты на засов, чтобы не впустить сюда страшную память о том, что случилось однажды августовским вечером на Аксбридж #8209;роуд. Пройдя через комнату, Барбара выключила телевизор.

- Эй, детка, Джимми смотрел эту передачу - запротестовал отец.

Она резко обернулась к нему. Господи, что за свинья! Он хоть когда #8209;нибудь моется? Она чуяла его запах из другого угла гостиной, запах пота, сальных волос, нечистого тела и давно не стиранной одежды.

- Мистер Патель сказал, что ты заходил к нему, - произнесла дочь, усаживаясь на чудовищный диван. «Конский волос» тут же впился в кожу.

Глазки бегают. То на погасший экран взглянут, то метнутся к искусственным цветам, то к омерзительным розочкам на стене.

- Конечно, Джим был у Пателя, - признал он наконец.

И улыбнулся дочери во весь рот. Зубы в желтой жиже, возле десен пузырится #8209;слюна. Кофейная банка около стула ненадежно прикрыта журналом. Барбара хорошо знала, что отец ждет, пока она отвернется, чтобы быстренько спрятать концы в воду и не попасться. Но она не собиралась ему подыгрывать.

- Выплевывай, папа, - с терпеливым вздохом произнесла она. - Что толку заглатывать эту гадость? Заболеть хочешь? - Она проследила, как тело старика облегченно расслабилось, и он, дотянувшись до пустой банки, выпустил туда слюну, приобретшую от табака густо #8209;коричневый оттенок.

Отец утер рот испещренным пятнами носовым платком, откашлялся и воткнул себе в ноздри трубочки, уходившие в недра кислородного баллона. Он печально повел глазами на дочь, пытаясь уловить хоть искорку сочувствия, но на это рассчитывать не приходилось. И вновь маленькие глазки нервозно забегали.

Барбара сосредоточенно наблюдала за отцом. Почему он никак не умирает? Вот уже десять лет он постепенно разваливается на куски. К чему все это? Разве не милосерднее было бы - один шаг, один прыжок в темноту забвения? Не задыхаться от эмфиземы, отчаянно ловя губами воздух. Не жевать табак, в тщетной попытке утолить жажду курильщика. Обрести покой.

- Ты заработаешь рак, отец, - отстраненно произнесла она. - Ты ведь сам это понимаешь.

- О, с Джимом все в порядке, Барб. Не тревожься, девочка.

- Ты бы хоть о маме подумал. Что с ней станется, если ты снова угодишь в больницу? - Как Тони. Но эти слова не могли быть произнесены вслух. - Может, мне поговорить с мистером Пателем? Мне бы не хотелось этого делать, но я сделаю, если ты будешь покупать у него табак.

- Патель сам подсказал Джиму эту идею, - запротестовал отец. Его голос сорвался на визг - Ты же запретила ему продавать Джиму сигареты.

- Ты сам знаешь, это для твоего же блага. Как можно курить, сидя возле баллона с кислородом? Тебя доктор предупреждал.

- Но Патель. сказал, жевательный табак Джиму не повредит.

- Мистер Патель не врач. А теперь отдай мне та5ак. - И она требовательно протянула руку.

- Но Джимми хочет…

- Не спорь, папа. Отдавай табак.

Он сглотнул. Еще и еще раз. Глаза метались затравленно.

- Оставь хоть чуть #8209;чуть, Барби, - проныл он. Барбара содрогнулась. Только Тони называл ее так. Из уст отца это имя звучало кощунственно. И все же она придвинулась к старику, коснулась рукой его плеча, даже заставила себя дотронуться до его немытых волос.

- Попытайся понять, папа! Мы должны подумать о маме. Она не выживет без тебя. Значит, мы обязаны заботиться о твоем здоровье. Ты же знаешь, мама… она так тебя любит.

Неужели в этих глазках и впрямь что #8209;то блеснуло? Неужели они все еще различают лица друг друга в маленьком аду, созданном их собственными руками? Неужели густой туман еще не скрыл их друг от друга?

У отца вырвалось глухое рыданье. Грязная ладонь скользнула в карман, извлекла из него маленькую жестянку.

- Джим не хотел ничего плохого, Барби, - сказал он, протягивая контрабанду дочери. Глаза его продолжали метаться. То на ее лицо глянет, то скользнет взглядом вбок, к семейному святилищу, к пластмассовым цветам в пластмассовом сосуде. Барбара спокойно прошла к вазе, выдернула цветы и извлекла оттуда еще три жестянки табака.

- Завтра утром я поговорю с мистером Пателем, - холодно пообещала она и вышла из комнаты.

Конечно же, Итон #8209;террас. Не Итон #8209;плейс - самая сердцевина Белгравии - для Линли это было бы слишком претенциозно. К тому же речь идет всего лишь о городском особняке. Подлинный дом Линли - Хоунстоу, имение в Корнуолле.

Барбара постояла с минуту, созерцая изящное белое здание. Как тут все чисто, как все мило в Белгравии. Высший класс, светское общество. Где еще люди согласились бы жить в домах, переделанных из бывших конюшен, да еще и похваляться этим.

Мы переехали в Белгравию. Мы вам еще не говорили? Заходите к нам на чашку чая. Ничего особенного. Всего триста тысяч фунтов, но мы рассматриваем это как выгодное капиталовложение. Пять комнат. Прелестная тихая улочка, булыжная мостовая. Ждем вас к половине пятого. Вы сразу узнаете наш дом. Я посадила бегонии буквально на всех подоконниках.

Барбара поднялась по отмытым добела мраморным ступеням и презрительно сощурилась на маленький герб, притаившийся под медным светильником. Старинное дворянство! Линли не придется жить в конюшне.

Она уже протянула руку к звонку, но задержалась, тоскливо оглядывая улицу. Барбара так и не успела со вчерашнего вечера обдумать свое положение. Разговор с Уэбберли, поездка за Линли на свадьбу, заседание в Скотленд #8209;Ярде и беседа со странным стареньким священником - все эти сцены так быстро сменяли друг друга, что у нее не осталось времени разобраться в своих чувствах и выработать стратегию, которая помогла бы без потерь пережить навязанное ей партнерство.

Правда, вопреки ее ожиданиям, у Линли эта ситуация не вызвала возмущения. Ничего похожего на ярость самой Барбары он не испытывал. Однако, с другой стороны, в тот момент инспектора занимали иные проблемы - свадьба близкого друга и, уж конечно, ночное свидание с леди Хелен Клайд. А теперь, когда он успел обо всем поразмыслить, он, несомненно, заставит Барбару сполна поплатиться за то, что ему в коллеги навязали парию, да еще и простолюдинку.

Что же делать? Накоиец #8209;то ей представилась долгожданная возможность, о которой она мечтала и молилась, возможность показать себя с наилучшей стороны, закрепиться в следственном отделе. Единственный шанс сгладить все шероховатости, все глупости, слетевшие у нее с языка за последние десять лет, все идиотские ошибки.

«Вы можете многому научиться, работая с Линли», - озадаченно хмурясь, припомнила она слова Уэбберли. Чему она может научиться у Линли? Какое вино заказывать к обеду, как пройтись в танце, как развлечь полную комнату блестящих гостей? Чему она может научиться у Линли?

Разумеется, ничему. Но Барбара слишком хорошо понимала, что Линли - ее единственная надежда вернуться в следственный отдел, и, стоя на ступенях у входа в его роскошный особняк, она тщательно продумывала, как ей установить нормальные отношения с этим человеком.

- Полное подчинение, - сказала она себе. - Никакой инициативы, никаких идей, соглашаться с каждой его мыслью, с каждым словом.

Главное - выжить, решила она, нажимая на кнопку звонка.

Она думала, что дверь откроет красивая горничная в нарядном форменном платье, но ее ожидало разочарование: Линли собственноручно отворил дверь. Он был в тапочках, в одной руке держал гренок, а на кончике аристократического носа красовались очки.

- А, Хейверс, - приветствовал он ее взглядом поверх очков. - Раненько пожаловали. Великолепно.

Он повел ее в дальнюю часть дома, в полную воздуха столовую, со свежими скатертями и столь же свежими светло #8209;зелеными стенами. В одном конце комнаты высокие стеклянные двери без занавесей открывали вид на цветущий поздними цветами сад, возле стены на сервировочном столике орехового дерева красовались серебряные блюда с завтраком. В комнате вкусно пахло теплым хлебом и беконом. Барбара почувствовала голодную пустоту в желудке. Прижав руку к животу она уговаривала себя забыть о том, что ее утро началось с крутого яйца и подсушенного хлебца. Обеденный стол был накрыт на две персоны. Барбара сперва удивилась, но тут же припомнила о свидании в поздний час, которое Линли назначил леди Хелен Клайд. Разумеется, дама все еще нежится в его постели - не станет же она подниматься раньше половины одиннадцатого.

- Угощайтесь. - Линли рассеянно ткнул вилкой в сторону сервировочного столика, другой рукой подбирая несколько страниц из полицейского отчета, рассыпанного посреди чайного сервиза. - По #8209;моему, когда ешь, и думается лучше. Только копченую лососину не трогайте. Она, кажется, перележала.

- Спасибо, не стоит, - сдержанно отвечала Барбара. - Я уже поела, сэр.

- Даже сосиску не хотите? Сосиски очень хороши. Бы не обратили внимание, что мясники наконец #8209;то отважились класть в сосиски больше свинины, чем крахмала? Это обнадеживает, верно? Через полсотни лет после Второй мировой войны мы наконец #8209;то прекратим экономить продукты. - Линли потянулся к заварочному чайнику. Как и вся посуда, чайник был старинного фарфора, несомненно, он составлял часть фамильного сервиза. - Может, выпьете чаю? Должен вас предупредить, я предпочитаю «Лапсан Су Шон», хоть Хелен и утверждает, будто у него вкус мокрых носков.

- Да, я выпью немного. Спасибо, сэр.

- Отлично, - сказал он. - Выпейте, и послушаем, что вы скажете.

В тот самый момент, когда Барбара опускала в чашку кусок сахара, в дверь позвонили. На лестнице в глубине дома прозвучали шаги.

- Я открою, милорд! - воскликнул женский голос с корнуолльским акцентом. - Извините, что в тот раз не успела. Это из #8209;за малыша, вы же знаете.

- Это круп, Нэнси, - пробормотал Линли в ответ. - Надо показать бедняжку врачу.

Звонкий, уверенный женский голос наполнил холл.

- Завтрак? - Переливы серебристого смеха. - Как я удачно подоспела, Нэнси. Он же не поверит, что это вышло случайно! - С этими словами леди Хелен ворвалась в столовую, и Барбару, точно разящий меч самурая, пронзило погибельное отчаяние.

Женщины оказались одеты одинаково - то есть на леди Хелен был коллекционный костюм, который кутюрье сам подгонял по ее фигуре, а на Барбаре - готовая копия «прет #8209;а #8209;порт», дешевая подделка с плохо подрубленными швами. Остается лишь надеяться, что различие в цвете костюмов скроет унизительное сходство, подумала Барбара. Она уже размешала сахар в чашке, но, словно обессилев, так и не могла поднести ее к губам.

Натолкнувшись взглядом на представительницу полиции, леди Хелен отнюдь не смутилась.

- Я в полной растерянности, - откровенно заявила она. - Как удачно, что и вы тут, сержант, - мне кажется, понадобятся все три наши головы, чтобы придумать, как мне выпутаться. - С этими словами она водрузила на ближайший стул большую хозяйственную сумку и, направившись прямиком к сервировочному столику, принялась обследовать накрытые крышками серебряные блюда, словно в первую очередь ей требовалось подкрепиться.

- Из чего выпутаться? - поинтересовался Линли. - Нравится ли вам «Лапсан»? - мимоходом осведомился он у Барбары.

- Превосходный напиток, - непослушными губами выговорила она.

- Опять этот отвратительный чай! - простонала леди Хелен. - Томми, ты бессердечен.

- Если бы я знал, что ты заглянешь к завтраку, я бы не посмел подать его второй раз за неделю, - намекнул Линли.

Женщина рассмеялась, ничуть не обидевшись.

- Смешной он, правда? Послушать его, так я торчу здесь каждое утро, объедаю его и опиваю.

- Не так уж много времени прошло со вчерашнего дня.

- Злюка! - И она вновь сосредоточила все внимание на сервировочном столике. - Лососина пахнет омерзительно. Нэнси ее, верно, забыла положить в холодильник. - Хелен вернулась к столу с тарелкой, на которой с трудом уместились яйца с грибами и бекон с помидорами. - Кстати, что она тут делает? Почему она не в Хоунстоу? И где нынче Дентон?

Линли мелкими глоточками отпивал чай, просматривая в то же время полицейский отчет.

- Я дал Дентону отпуск на то время, пока я уезжаю из города, - небрежно отвечал он. - Не стоит брать его с собой.

Кусочек бекона повис в воздухе. Леди Хелен пристально уставилась на инспектора.

- Ты же просто пошутил. Умоляю, дорогой, скажи мне, что ты пошутил.

- Я вполне способен несколько дней обойтись без камердинера. Я не так уж беспомощен, Хелен.

- Да я вовсе не об этом! - Леди Хелен сделала большой глоток китайского чая, брезгливо поморщилась и отставила пустую чашку в сторону. - Каролина! Она тоже взяла отпуск на всю неделю. Не может же быть… Томми, если она сбежит с Дентоном, мне конец. Нет #8209;нет, - пресекла она слабую попытку собеседника прервать ее, - я знаю, что ты собираешься сказать. Разумеется, у них есть полное право на личную жизнь, я безусловно это признаю. Но мы должны выработать какой #8209;то компромисс, мы с тобой должны принять решение, потому что если они поженятся и решат жить у тебя…

- В таком случае и нам с тобой придется пожениться, - миролюбиво заметил Линли, - и мы все будем счастливы, как четверо ежиков.

- По #8209;твоему, это смешно? Ты только погляди на меня. Стоило Каролине отлучиться на один день, и я уже не человек. Неужели ты думаешь, что она позволила бы мне так одеться?

Линли перевел на нее взгляд. Барбаре этого не требовалось. Облик леди Хелен отпечатался в ее мозгу: прекрасно пригнанный по фигуре костюм винного цвета, шелковая блуза, розовато #8209;лиловый шарф изящными складками ниспадает к талии.

- А что не так? - поинтересовался Линли. - По #8209;моему, замечательный костюм. По правде говоря, учитывая ранний час, - он быстро глянул на карманные часы, - ты даже чересчур изысканна.

Леди Хелен в полном отчаянии обернулась к Барбаре.

- Таковы все мужчины, сержант! Я вырядилась с утра пораньше, словно переспелая клубника, а он знай бормочет «по #8209;моему, замечательный костюм» и снова утыкается носом в рапорт об убийстве.

- Лучше уж читать отчет об убийстве, чем помогать тебе выбирать одежду на ближайшие дни. - Линли кивком указал на хозяйственную сумку, позабытую на стуле. Сумка раскрылась, и из нее поползли наружу куски какой #8209;то материи. - Или ты именно за этим пришла?

Леди Хелен потянула сумку к себе.

- Если б дело было только в этом, - грустно вздохнула она. - На самом деле все гораздо хуже. Бог с ними, с Дентоном и Каролиной, - об этом мы еще поговорим. Я погибла, если ты мне не поможешь. Я перепутала все пулевые отверстия Саймона.

Барбаре показалось, что она попала в спектакль по пьесе Уайльда. Пора бы уже дворецкому войти на сцену слева и торжественно внести сэндвичи с огурцом.

- Пулевые отверстия Саймона? - Линли, более привычный к свойственным Хелен поворотам мысли, сохранял терпение.

- Ты знаешь, о чем я говорю. Мы сортировали образцы пятен крови в зависимости от траектории пули, угла и калибра. Ты же помнишь, да?

- Для доклада, который будет в следующем месяце?

- Вот именно. Саймон приготовил все для меня и оставил образцы в лаборатории. Я должна бы #8209;ла разобрать данные, рассортировать образцы материи и подготовить к финальному тесту. Но я…

- Перепутала образцы, - завершил Линли. - Сент #8209;Джеймса это не обрадует. Что же ты собираешься делать теперь?

Хелен сокрушенно поглядела на образцы, которые она столь бесцеремонно выбросила на пол.

- Разумеется, я и сама кое #8209;что в этом пониманию. После четырех лет работы в лаборатории я сумею отличить двадцать второй калибр, не говоря уж о сорок пятом и ружейной пуле, но о других пулях я ничего не знаю, а тем более о том, какой образец соответствует какой траектории полета.

- Все перемешано, - вздохнул Линли.

- Еще как, - подхватила она. - Вот я и подумала, загляну #8209;ка я к тебе с утра пораньше - вместе мы с этим справимся.

Наклонившись, Линли принялся осторожно перебирать груду материи.

- Ничего не выйдет, голубушка. Извини. Тут полно работы, а нам пора на поезд.

- И что же я скажу Саймону? Он столько с этим возился.

Линли пораскинул мозгами.

- Есть один вариант…

- Да?

- Профессор Абраме из Челси Инститьют. Ты с ним знакома? - Хелен покачала головой. - Они с Саймоном не раз вместе выступали экспертами на суде. В прошлом году занимались делом Мелтона. Можно сказать, приятели. Наверное, он согласится помочь. Если хочешь, я позвоню ему, пока я еще здесь.

- Правда, Томми? Как тебя отблагодарить? Я готова сделать для тебя все что угодно.

- Не стоит давать мужчине такие обещания за завтраком, - иронически изогнул бровь Линли.

Хелен обольстительно рассмеялась.

- Я готова даже помыть посуду! Я согласна обойтись без Каролины, если уж на то пошло!

- А как насчет Джеффри Кусика?

- И без него тоже. Ах, бедняжка! Променяю его на дырки от пуль и глазом не моргну.

- Что ж, все улажено. Как только закончим завтрак, я позвоню профессору. Полагаю, теперь нам ничто не помешает закончить завтрак?

- О, разумеется. - И гостья радостно занялась содержимым своей тарелки, в то время как Линли, нацепив очки, уткнулся в полицейский отчет.

- Что это у вас за расследование спозаранку? - спросила леди Хелен у Барбары, наливая себе вторую чашку чая и щедрой рукой добавляя молоко и сахар.

- Обезглавленный труп.

- Какой кошмар! Далеко едете?

- В Йоркшир.

Чашечка на миг задержалась в воздухе и осторожно опустилась на блюдечко. Леди Хелен перевела взгляд на Линли. С минуту помолчала, потом негромко задала вопрос:

- В Йоркшир? Куда именно, Томми? Линли прочел еще несколько строк, прежде чем ответить.

- Это местечко называется… ага, вот… Келдейл. Тебе это что #8209;нибудь говорит?

Снова минутная пауза. Леди Хелен сосредоточенно обдумывала вопрос, уставившись в свою чашку. Хотя лицо ее оставалось бесстрастным, на шее учащенно забилась жилка. Наконец она подняла голову и выдавила из себя улыбку:

- Келдейл? Понятия не имею.