"Душою и телом" - читать интересную книгу автора (Беннет Элизабет)

3

Нельзя сказать, чтобы Касси никогда раньше не бывала на больших приемах: бывало, ее приглашали на шикарные свадьбы, юбилеи, ей приходилось каждый год бывать на рождественском празднике, который устраивала их газета в городском клубе. Но ни на одном из этих вечеров она не сидела рядом с Морли Сэйфер. И не пила шампанское с Беверли Силлз… и не наступала случайно каблучком на один из итальянских кожаных ботинок сенатора Энтони Хааса.

– Простите ради Бога, – испуганно сказала Касси, когда он обернулся, чтобы посмотреть, кто это наступил ему на ногу.

А ведь это был тот самый человек, который олицетворял для ее родителей идеал либерального деятеля. Он был несколько ниже, чем казался на фотографиях, с красным и немного одутловатым лицом. Но его голубые глаза смотрели так же решительно и одержимо – взгляд, который Касси был хорошо знаком по телевизионным дебатам и газетным интервью. Его прекрасно сшитый костюм от «Сэвил Роу» не мог скрыть грубоватого сложения этого выходца из рабочей среды. «Ему должно быть сейчас уже за шестьдесят», – подумала Касси, когда он устремил на нее удивленный взгляд. Его соломенного цвета волосы уже изрядно поредели, отчего широкое властное лицо сделалось еще более открытым. И лицо, и шея стали заметно толще. Но все еще чувствовался в этом уже немолодом человеке его былой знаменитый дух бунтаря. Та самая сила, которая заставляла в шестидесятые годы ее родителей и сотни тысяч им подобных ходить на демонстрации, протестовать, бороться за то, во что они верили.

– Миранда?.. Нет… – произнес сенатор несколько хмуро, – но вы, должно быть, ее родственница? – Он протянул ей руку.

– Я ее сестра, – сказала Касси, отвечая на его рукопожатие. – Точнее говоря, ее сводная сестра. Мои родители, сенатор, были вашими большими поклонниками.

В какой восторг пришли бы родители, узнай, что Касси разговаривала с этим человеком, а Миранда и вовсе хорошо с ним знакома. Впервые за последние дни Касси была рада, что приняла приглашение Миранды.

– А где сама красавица хозяйка? – спросил сенатор, оглядывая переполненную гостиную. – Я ее еще сегодня не видел.

– Вы знаете, я ее сама еще… – начала было Касси, но внимание сенатора уже было приковано к кому-то другому. Он чуть наклонился вперед и, приложив руку к уху, слушал, что говорит сидящая в инвалидной коляске пожилая дама, одетая в темно-синее вечернее платье с блестками и с массивной ниткой изумительного жемчуга на морщинистой шее. По тому, как сенатор склонился к ней, нетрудно было догадаться, что она важная особа. Касси же, когда сенатор отвернулся, вновь почувствовала себя потерянной. Осторожно ступая, она шла сквозь шумную толпу в поисках Миранды, стараясь при этом все время улыбаться.

Люди кивали и улыбались ей в ответ. Ясно, что воспринимали ее как свою. И это очень обрадовало Касси. Но еще больше она ликовала оттого, что сенатор Хаас перепутал ее с Мирандой. Какое счастье, думала она, что она решилась надеть платье сестры. В бледно-голубом платье от Ив Сен-Лорана, с плечиками, как-то сразу подчеркнувшими ее прекрасную шею, Касси чувствовала себя стройной и красивой. Ей пришлись впору даже туфли Миранды: Касси выбрала замшевые туфли-лодочки от Боттеда Венетто. Шарфик от «Гермеса» – и Касси стала совсем неотразимой (так она и сказала своему отражению в зеркале). Из драгоценностей Касси решила ничего не надевать, хотя и обнаружила их в старинном японском комоде. В каждом ящичке из красного дерева хранились изысканные украшения, каждое из которых было маленьким сверкающим чудом: в одном ящичке – золотые серьги в виде колец всех стилей и размеров, в другом – несметное количество жемчужных ожерелий, в третьем же не было ничего, кроме маленькой темно-синей коробочки. Касси открыла ее и увидела удивительной красоты огромный сапфир, в окружении крошечных бриллиантиков, вкрапленных в платиновое кольцо. Одно это кольцо уж точно стоило больше, чем Касси зарабатывала за год.

Ох уж эти деньги!.. Весь дом Миранды словно пропах достатком: божественные ароматы «Патзг» и «Шанель», которые ни с чем невозможно спутать, крепкий запах дорогого табака, сладостно стойкое благоухание свежесрезанных гиацинтов, стоящих в античных вазах на каждой площадке лестницы. Ко всем этим ароматам добавлялся еще один – приятный запах горящего в камине дерева. Каминов пылало два: – один в гостиной, другой – в малиновой библиотеке.

– Ну вот, теперь вы выглядите намного лучше, – услышала Касси знакомый голос и, обернувшись, вновь увидела того самого человека, который открыл ей дверь и проводил наверх. Он протянул ей бокал шампанского.

– Спасибо, – сказала она, беря хрустальный бокал обеими руками и улыбаясь. Он улыбнулся ей в ответ, и Касси впервые заметила, что он довольно красив. Он был много выше, чем она, с черными, как уголь, волосами – их, правда, неплохо было бы подстричь, – зачесанными назад. Его кожа казалась обветренной – как у человека, который большую часть времени проводит на улице, занимаясь физическим трудом. Но, несмотря на это, золотисто-карие глаза и улыбка выдавали в нем человека, отнюдь не лишенного интеллекта.

«Наверное, он актер, – подумала Касси, – актер с несложившейся сценической судьбой, и поэтому ему приходится подрабатывать на приемах в качестве слуги».

– Надеюсь, вы хорошо проводите время? – спросил он. Его голос был таким глубоким и твердым, что она далее вздрогнула.

– Мне немного неловко, я ведь никого здесь не знаю, – ответила Касси. – Я, правда, познакомилась с сенатором Хаасом, но и то только потому, что умудрилась наступить ему на ногу.

– Ну, об этом не стоит волноваться, – расхохотался слуга. – Я думаю, он не в состоянии это особенно прочувствовать.

– Вы имеете в виду… – Касси посмотрела на стоявшего в глубине комнаты сенатора, – он пьян?

– Ну… зачем так грубо? Я бы сказал, он просто заботится о постоянном ощущении опьянения так же усердно, как и о хорошей одежде. И при этом, заметьте, он почти не спотыкается и говорит без запинки. А ведь это, поверьте, нелегко, если вы пьете водку даже за завтраком.

– Откуда вам-то это известно? – Касси была недовольна тем, что он так отзывается о кумире ее родителей. Кроме того, ей не нравился насмешливый тон этого слуги. Но когда она присмотрелась получше к сенатору Хаасу, то поняла, что слуга прав: взгляд сенатора был каким-то сфокусированным, а улыбка – блуждающей. «Теперь понятно почему, – с грустью подумала Касси, – он принял меня за Миранду!»

– Мне это известно потому, что у меня есть глаза, – усмехнулся слуга, – и я стараюсь видеть в людях то, что в них есть на самом деле, даже то, что они так усердно прячут под свои дорогие прически и модную одежду.

– А может, вы им просто завидуете? – рассмеялась Касси, но по лицу слуги поняла, что ее шутка была неудачной.

– Почему я должен завидовать этой толпе? – грозно произнес он, нахмурив выразительные темные брови. «Его глаза, – подумала Касси, – того же цвета, что янтарь или смола – они очень красивы».

– Я только хотела сказать, что будучи слугой… То есть, прислуживая этим людям, трудно не…

– Вы думаете, что я?… – перебил он ее и расхохотался. Это был очень странный смех – полукашель, полухихиканье, но в целом, как показалось Касси, не особенно приятный звук. Он прекратил смеяться так же неожиданно, как и начал. – Вы решили, что я слуга?

Касси старалась не выдать смущения. Ей не нравился его тон. Какого черта он ведет себя с ней так, словно ему известны какие-то вещи, о которых она понятия не имеет?

– Вы показались мне небогатым актером, который подрабатывает здесь себе на жизнь.

– О Боже! Неужели я так выгляжу? – Этот вопрос он обращал скорее к самому себе.

– Объясните мне, ради Бога, кто вы, – попросила Касси, – я ведь никого здесь не знаю, я вполне могла ошибиться. Простите меня. – Касси подумала, что он действительно видит людей насквозь. Сейчас, несмотря на дорогие шелка и замшу, ей не удавалось скрыть своей неловкости и неуверенности, и она понимала, что он это чувствует. Но он вдруг сам ей помог. Перестав насмешливо улыбаться, он протянул девушке руку и сказал:

– Простите меня. Вы ведь Касси, не так ли? Я Джесон Дарин, муж Миранды. Поверьте, я сожалею, что не представился вам сразу. Я думал, вы меня узнаете.

– Вы… Джесон?

– Вы удивлены? – Джесон как-то по-доброму улыбнулся. – Скажите, а каким вы меня себе представляли?

– Ну… таким, – Касси задумалась, подбирая нужное слово, – таким… более шикарным… Этот смокинг, например, сразу сбил меня с толку…

Джесон вновь издал звук, заменявший смех, и сказал:

– Я надел его специально, чтобы насолить вашей дорогой сестрице. Слишком уж много значения она придает одежде и всякой прочей мишуре.

– А… ну, – только и ответила Касси. Она оглядела комнату, наполненную людьми и сигаретным дымом. Касси была просто в шоке от удивления. Жизнь Миранды всегда представлялась ей чем-то вроде роскошной хрустальной вазы, наполненной экзотическими спелыми плодами. И вдруг не кто иной, как муж Миранды, начинает с презрением и насмешкой отзываться об этой их жизни. – Значит, в глубине души вы всего этого не одобряете?

– Я купил ей этот дом в качестве свадебного подарка, – сказал Джесон, словно и не слышал ее вопроса. – Я тогда провернул одну фантастическую сделку – это была одна из самых крупных операций с недвижимостью, какие я когда-либо совершал, – а ей так хотелось жить в этом районе! Рядом со всякими светскими дамами. И самой тоже стать светской дамой.

– Разве это не прекрасное соседство?.. – спросила Касси тихонько.

Джесон, казалось, разговаривал уже не с ней, а с самим собой, но он расслышал:

– Да, соседство что надо! Вот посмотрите на ту старуху в безумных блестках! – Джесон кивнул на женщину в инвалидной коляске, с которой беседовал сенатор Хаас. – Эдакий «апостол Петр светского общества Манхэттена»! Только она решает, кого впускать в «райские ворота», а кого нет. И неважно, сколько денег вы отдаете в фонд Публичной библиотеки Нью-Йорка или Метрополитен-опера. Неважно, надеваете ли вы каждый вечер смокинг. Неважно, кто вы: борец за свободу или… похититель детей. Если вы ей не понравитесь, то вас в этом обществе не примут. Она живет через два дома от нас. Чудесное соседство, не правда ли?

– Вы ей не нравитесь? – догадалась Касси.

– Да она едва ли меня знает. Но мою жену она явно не любит. Или, по крайней мере, не любила. И чего только Миранда не делала – все попытки были напрасными, пока, наконец, ледяное сердце старухи не растаяло и она, кажется, даже стала нам покровительствовать. Но Миранде это стоило кучу нервов. И я сомневаюсь, чтобы цель оправдала средства.

– Отчего вы так циничны? – спросила Касси и тут же сама испугалась своего вопроса.

Джесон нахмурился, его золотистые глаза потемнели, а лицо помрачнело, как туча. Видимо, она и впрямь ляпнула что-то не то. Он смерил ее взглядом и проворчал:

– А это уж совсем не ваше дело.

– Я знаю, – ответила Касси. – Но вы не поняли… я хотела сказать… Я просто усомнилась в том, что все здесь такие же чудовища, как эта старуха-монстр. – Касси ужасно хотелось, чтобы он снова улыбнулся. Она чувствовала, что за пять минут их разговора он стал ей чем-то близок – может быть, даже этой своей страстью и горечью. Ей хотелось, чтобы он успокоился и вновь превратился в того добродушного симпатягу, который, протягивая ей руку, сказал: «Я Джесон Дарин». Но главное – ей хотелось, чтобы они стали друзьями. Она подумала о том, какой чудесный этот его глубокий голос.

– Расскажите мне о других, – попросила она. – Например, вон о той симпатичной рыжеволосой женщине в зеленом платье.

– А, это Мариса Ньютаун, – равнодушно ответил Джесон. – Ее я назвал бы своенравной вертихвосткой. У нее весьма интересное хобби – ложиться в постель с мужьями своих лучших подруг. Как только я узнал, что она лучшая подруга Миранды, я стал держаться от нее подальше.

– Значит, и в богатой среде еще существуют моральные принципы? – попыталась пошутить Касси. – Я, честно говоря, считала иначе.

– Я не очень понимаю, что вы имеете в виду. – Голос Джесона вновь стал резким. – Но с моими моральными принципами, уверяю вас, все в порядке.

– Ну вот, вы снова обиделись, мистер Дарин, – улыбнулась Касси. – Клянусь, я совсем не хотела вас обидеть. Может, просто мы, южане, более эмоциональны, чем нью-йоркцы, и я и не заметила, как случайно оскорбила вас?

Джесон покачал головой.

– Боюсь, я вам наскучил. Пойдемте найдем хозяйку. Она, кажется, развлекает публику в библиотеке. – И он провел Касси в комнату с высоким потолком, роскошными восточными коврами, красивой строгой антикварной мебелью и огромными застекленными книжными полками. Она была битком набита гостями, но и здесь Миранды не было.

Касси послушно следовала за Джесоном, пока он нетерпеливо пробирался сквозь толпу в коридор, быстро осматривая причудливо декорированную столовую, обходил огромный зал для танцев с мраморным полом и зеркалами в стиле рококо. Каждый встречавшийся им по пути приветствовал его: «Как дела, Джесон?», «Надолго ли вернулся в город?», «Когда ты, наконец, пострижешься, дорогуша?» А он отвечал очень кратко: «Отлично», «Не знаю», «Скоро».

Наконец Джесон и Касси остались вдвоем в том самом коридоре, устланном коврами, по которому он вел ее, когда она приехала. Джесон приоткрыл какую-то дверь и внимательно прислушался к бормотанию, которое доносилось из комнаты. Неожиданно голоса стали громче, и Касси поняла, что один из них принадлежит Миранде.

– Да никуда я не сую носа, черт побери, я только выполняю свою работу!

– Мне кажется, смешно напоминать тебе, Миранда, что именно я определяю параметры твоей работы. И сейчас хочу сказать тебе, что ты зашла слишком далеко. Пора прекратить это так называемое «расследование». Я так хочу. Понятно?

– Только через мой труп.

В мужском голосе послышались гневные нотки:

– Ты еще осмеливаешься мне перечить? После всего, что я для тебя сделал?

Джесон резко распахнул дверь. Внезапный яркий свет из комнаты на мгновение ослепил Касси.

– Ах, вот ты где! – усмехнувшись, произнес Джесон. Касси уже достаточно хорошо изучила все его интонации, чтобы понять: он с трудом сдерживает гнев. – Твои гости уже заждались тебя.

– Мы заболтались… – послышался голос Миранды. И тут Касси увидела свою сестру, высокую женщину фантастической красоты, ее ослепительно светлые волосы, как нимб, обрамляли лицо безупречной формы. Как и Касси, она была в светло-голубом платье, но менее сложного фасона. Платье Миранды просто обтягивало ее тело, удачно подчеркивая пышную грудь и стройные бедра. Боже! Как она была прекрасна! Вместо обычной болезненной зависти Касси испытала сейчас прилив восхищения и безмерной гордости за сестру. Она была великолепна! Ничего удивительного, что Джесон смотрел на нее с таким нескрываемым обожанием и преклонением. Без сомнения, он любил ее. И Касси было достаточно одного взгляда, чтобы понять: Джесон не единственный мужчина в этой комнате, кто влюблен в Миранду Дарин.

Незнакомец был высок, его густые волосы, уложенные так тщательно, словно он только что вышел от своего парикмахера, отливали серебром. Лицо, покрытое морщинами, имело уже заметно желтоватый старческий цвет, и все же было нарочито красиво. В отличие от Джесона, он явно очень следил за собой. Словом, он был из тех, на кого люди оглядываются, встретив на улице. Интересно, кто он? Кинозвезда? Певец? Касси никак не могла этого определить. Его безупречная манера одеваться (темный костюм, отглаженные брюки, галстук) свидетельствовали о привычке к хорошей жизни: портным, слугам, дорогим машинам.

– Касси! – воскликнула Миранда. – Давно ты приехала?

– Уже больше часа, – ответил Джесон, – и ты бы узнала об этом раньше, если бы хоть немного думала о своих гостях.

Не обращая внимания на слова мужа, Миранда подошла к Касси и взяла ее за руку:

– Ты чудесно выглядишь, Касси. Какой прелестный шарфик! У меня есть похожий. – И Миранда подвела ее к высокому мужчине, улыбавшемуся, как показалось Касси, несколько фальшиво. – Разреши тебе представить моего доброго друга, Вэнса Магнуса.

– Главу компании «Магнус»? – спросила Касси, чувствуя, как она холодеет, пожимая руку одному из самых влиятельных людей в сфере средств массовой информации. Его герб – лев, сжимающий меч, – присутствовал в большинстве эмблем теле-радио и кабельных сетей.

– Да, и просто Вэнс для вас, – сказал он, грациозно поклонившись. Его рукопожатие было сильным, мягким и очень сухим.

– Ой, Господи… простите, – рассмеялась Миранда золотистым смехом, – и впрямь, почему я решила, что вы догадаетесь? Это моя сестра, Вэнс, Касси. Та самая, про которую я тебе рассказывала.

– Ну, конечно, я помню. Касси, – повторил Магнус, все еще не выпуская ее руку из своей. – Я очень рад, что, наконец, с вами познакомился. Очень рад. – И хотя он светился лучезарной улыбкой, Касси почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. В детстве Касси это ощущение называла так: «Как будто кто-то наступил на твою могилу». И хотя она смело улыбнулась в ответ Вэнсу Магнусу, она почувствовала, как ее руки и сердце холодеют под его теплым… пронизывающим взглядом.