"Мой милый плут" - читать интересную книгу автора (Дункан Элис)

2

– О-о-одри-и-и!!! У нас в гостиной мужчи-ина-а-а!! Вопль тетушки Айви прервал сон Одри, прозвучал, словно залп из полкового орудия. Она накинула халат, сунула ноги в туфли и побрела в гостиную – и все это с закрытыми глазами, по-прежнему во сне, который был таким волнующим и сладким.

Черт бы побрал тетушку Айви! Такой сон испортила! Ведь Одри снился Чарли Уайлд, и они были с ним в каком-то цветущем саду и целовались, а потом он начал делать с Одри что-то такое, чего она толком не понимала, но интуитивно догадывалась, что именно это и называется заниматься любовью…

Бог знает, приснится ли ей еще когда-нибудь такой чудесный сон?

– Все в порядке, тетушка Айви, – начала Одри, входя в гостиную. Голос ее со сна прозвучал хрипло и тихо, поэтому она откашлялась, набрала в грудь побольше воздуха и прокричала как обычно: – Все в порядке, тетушка Айви!

Но Айви, стоявшая спиной к Одри, и теперь не услышала ее – ведь тетушка Айви, как уже отмечалось, была глуха как табуретка.

Итак, тетушка Айви стояла как изваяние возле дивана, на котором съежился несчастный Лестер Фрогг. Дикий рев Айви напугал беднягу до полусмерти, и теперь Лестер свернулся клубочком на диване, натянув одеяло до самых глаз.

Затем тетушка Айви брезгливо поддернула юбку – так, словно заметила притаившуюся под нею мышь, – и решительно шагнула к дивану.

– Да все в порядке, тетушка Айви! – снова гаркнула Одри и на этот раз обняла бабушку за плечи, подойдя к ней сзади.

От неожиданности Айви взвизгнула. Обернувшись к племяннице, она вцепилась в нее, словно им грозило кораблекрушение и тяжелая волна готова была смыть их обеих за борт.

– Это же мужчина, – драматическим шепотом заявила Айви. – Ты слышишь меня? Мужчина!

Тетушка Айви задохнулась – то ли от гнева, то ли от волнения, и Одри, пользуясь моментом, завопила прямо ей на ухо:

– Все в порядке, тетушка Айви. Я сама пригласила его сюда.

На сей раз ей, похоже, удалось докричаться, потому что лицо тетушки Айви сначала вытянулось, затем покраснело, и она завизжала громче прежнего:

– Ты его… что ты сказала?

– Его товарищ ранен, Айви! – крикнула Одри. От утреннего общения с тетушкой уже звенело в ушах.

На этот раз Айви ее не услышала. Она оторвалась от Одри, ухватила с кресла увесистую подушку и с самым решительным видом направилась к дивану. Лежащий на нем Лестер испуганно моргнул и с головой спрятался под одеяло. Занесенную вверх руку тетушки Айви с зажатой в ней подушкой Одри удалось перехватить лишь в последнюю секунду.

– Погодите, тетушка! – в который уже раз крикнула Одри. – Все в порядке! На них с товарищем вчера ночью напали бандиты!

Но тетушка Айви опять не услышала ее – а может быть, просто не захотела услышать, ведь у глухого человека есть свои преимущества, – и завизжала что есть мочи:

– Негодяй! Разбойник! Насильник! Развратник! – Она все-таки сумела вырваться из объятий Одри и теперь сопровождала каждое свое слово увесистым ударом подушки по съежившемуся под тонким одеялом Лестеру. – Мерзавец! Наглец! Кобелина!

Одри растерялась, не зная, как помочь бедняге Лестеру. Тут ее посетило счастливое озарение, и она громко закричала:

– Тетушка Айви! Он из Джорджии!

Вот это Айви услышала немедленно и немедленно же остановилась. Еще бы! Ведь прозвучало волшебное слово, слово-пароль – “Джорджия”! Она прижала к своей пышной груди злополучную подушку и перестала визжать. Затем тетушка Айви сделала нечто такое, что повергло Одри в изумление, а именно – отбросила подушку в сторону и принялась кокетливо поправлять свои растрепавшиеся локоны.

– Из Джорджии, говоришь? – улыбнулась Айви, убирая за ухо непослушную прядь.

Укрытая одеялом голова утвердительно кивнула. Одри вздохнула и громко объявила:

– Да. Они с товарищем из Америка-Сити. Оба они – известные музыканты. Вчера они направлялись из Эль-Пасо в Альбукерке, когда на них напали бандиты. В жестокой схватке тот, второй, был ранен. Я положила его в папиной спальне – ведь раненым необходимы покой и тишина.

– Америка-Сити? Ну как же, как же, я была однажды в этом городе, – сказала Айви, и лицо ее, сделавшись задумчивым и грустным, при этом удивительным образом помолодело – разгладились морщинки возле губ, заблестели глаза, и Айви осторожно присела на краешек стула, превратившись в слабую, тихую женщину. Разве можно было подумать, что всего минуту назад это был кипящий расплавленной лавой вулкан?

– Вы были в этом городе? – переспросила Одри, подходя к тетушке и обнимая ее за плечи. – В таком случае это просто неприлично – так обходиться со своим земляком. Этого джентльмена зовут Лестер Фрогг. Знаете, тетушка, он играет в оркестре на баритоне!

– Э-э-э… Мистер Фрогг, – осторожно начала тетушка Айви. – Позвольте сказать, что мне… Одним словом, добро пожаловать, сэр. Дом Хьюлеттов всегда открыт для парней из Джорджии, особенно для таких способных музыкантов, как вы.

Да, когда тетушка Айви хотела, она умела объясниться на высшем уровне.

Из-под одеяла показался один глаз Лестера. Судя по судорожному подергиванию головы, он, по всей видимости, кланялся в знак благодарности.

– Итак, еще раз – добро пожаловать, мистер Фрогг, – сказала Айви. – Отдыхайте, а когда встанете – приходите на кухню. Мы с Одри приготовим на завтрак лепешки и мясо. Да, и еще овсянку, разумеется. Так что все будет так, как у нас на родине, в Джорджии!

Из-под одеяла выглянул второй глаз и вместе с первым принялся внимательно изучать лицо Айви.

У нее был фамильный рот Хьюлеттов – чувственный, щедрый, улыбчивый. Впрочем, он и улыбался в эту минуту. За спиной Айви стояла Одри и тоже улыбалась таким же точно ртом. А в комнате стояла блаженная тишина.

Затем Одри нарушила молчание, негромко сказав:

– Боюсь, что моя тетушка напугала вас, мистер Фрогг. Но не сердитесь и постарайтесь понять ее – ведь она и сама перепугалась, обнаружив в нашей гостиной незнакомого мужчину.

После этих слов одеяло поехало вниз, и Лестер наконец предстал перед дамами во всей своей красе – с царапиной на лбу и какими-то перьями, застрявшими в волосах.

Впрочем, было в лице Лестера и кое-что привлекательное. Например, густые брови. Или линия подбородка – несколько смазанная по причине покрывавшей лицо Лестера щетины. К носу Лестера – длинному, тонкому, с приплюснутым кончиком, – можно было, конечно, и придраться, но где это сказано, что нос у мужчины непременно должен быть миниатюрным и правильным?

В целом же лицо Лестера можно было назвать тоже по-разному: либо открытым и широким, либо плоским и ровным, словно пустыня, раскинувшаяся прямо за стенами дома Хьюлеттов, – это уж кому как нравится.

– Я не насильник, – прозвучали первые за это утро слова Лестера.

За спиной Одри раздался смешок, и она обернулась к двери.

Чарли Уайлд стоял, прислонившись к косяку. Рубашка его была расстегнута на груди и открыта не только для утреннего ветерка, но и для взгляда Одри. Неизвестно, коснулся ли груди Чарли ветерок, но что касается взгляда Одри, то он прилип к его широкой груди, словно притянутый магнитом.

Впрочем, справедливости ради, признаем, что посмотреть и в самом деле было на что, природа над Чарли потрудилась на славу.

Да, большого труда стоило Одри отвести глаза от фигуры Чарли, однако она сумела сделать это и, потупившись, прошептала:

– Д-доброе утро, Чарли. Позвольте представить вам мою тетушку – мисс Айви Мэделин Хьюлетт.

Она подошла к Айви, взяла ее за руку и силой развернула лицом к Чарли.

– Дорогая тетушка, это мистер Чарли Уайлд. Он играет на корнете, а вчера ночью подвергся разбойному нападению на дороге, и его ранили. В руку.

– Да, мэм, это так… – Пронзительный крик Айви не дал ему договорить.

– О, мистер Уайлд! Какой ужас!

Она подскочила к Чарли и ухватила его за здоровую руку.

– Но почему вы встали с постели, мистер Уайлд? – озабоченно спросила Айви. – Ну, ладно, раз уж встали, тогда по крайней мере извольте присесть в кресло.

Айви бережно повела Чарли к креслу и усадила раненого героя. Затем осмотрела его повнимательнее и нахмурилась.

– Одри, почему ты не одела мистера Уайлда как следует? Ну-ка, марш наверх, и принеси для нашего гостя отцовский халат и домашние тапочки.

– Конечно, тетушка, я сейчас! – откликнулась Одри, проклиная себя за несообразительность. И в самом деле, как это она не додумалась до таких простых вещей? Раненый джентльмен должен быть одет так, как подобает раненому джентльмену. Разве тетушка не рассказывала ей об этом? Рассказывала, и не раз.

– Я сейчас вернусь, Чарли, – сказала Одри. – Пожалуйста, простите меня за то, что я не подумала обо всем этом раньше.

Одри успела заметить, как начинает открываться рот Чарли, который явно хотел что-то ответить ей, но самого ответа уже не слышала, поскольку неслась наверх, перепрыгивая через ступеньки. Наконец взбежала, бросилась к гардеробу и вытащила на свет божий халат отца и домашние тапочки. Немного подумала и прихватила еще на всякий случай его трубку – ей почему-то подумалось, что такой импозантный молодой человек, как Чарли, будет выглядеть просто неотразимо, если, ко всему, закурит еще и трубку.

Вернувшись в гостиную, Одри застала любопытную картину: покрасневший от смущения Лестер продолжал бревном лежать на диване, а тетушка Айви хлопотала вокруг него, то поправляя ему подушку, то подтыкая одеяло. Одри невольно хихикнула.

Затем она тревожно повела глазами, проверяя, здесь ли ее рыцарь, и тут же успокоилась, обнаружив Чарли в том же кресле, где оставила его.

– Надевайте халат, тапочки и сидите спокойно, мистер Чарли Уайлд, – строгим тоном распорядилась Одри. – Не забывайте о том, что вы раненый и вам необходим покой.

Затем она склонилась над Чарли с тапочками в руке, помогая ему переобуться.

– Теперь посидите немного, а мы с тетушкой принесем вам завтрак. Чувствуйте себя как дома. Если хотите курить – вот трубка. Чтобы табак не отсырел, я всегда добавляю в него немного яблочных долек. Попробуйте.

– Но я не курю.

Одри совершенно растерялась и резко отдернула руку. Чарли стало жаль ее, и он поспешил сгладить неловкую ситуацию:

– Не сердитесь, мэм. Это здорово, что вы принесли мне табак и трубку, просто я не курю… Спасибо.

Он извинялся непонятно за что, а Одри продолжала стоять неподвижно, тупо уставясь на зажатую в руке трубку. Было похоже, что только что поколебались устои придуманного ею мира. Чарли вздохнул и продолжил, найдя на этот раз, пожалуй, самые удачные слова:

– Курение вредно для нас, трубачей. Оно сбивает дыхание.

Одри воспряла духом после этих слов. Наконец-то все встало на свои места и оказалось предельно простым и понятным.

– Конечно, Чарли, – кивнула она. – Я понимаю.

С просветлевшим лицом она отложила трубку в сторону, взяла с дивана подушку и принялась хлопотать вокруг Чарли. Тому даже стало неловко из-за такого внимания к собственной персоне.

Чарли взглянул на товарища, возле которого продолжала хлопотать Айви, и с улыбкой заметил:

– Мне кажется, что было бы неплохо отозвать вашу тетушку куда-нибудь хоть ненадолго, чтобы бедняга Лестер мог встать. Вы же знаете, как он робеет в присутствии женщин. Ну а когда леди, подобная вашей тетушке, оказывает ему столько внимания, он и вовсе может копыта отбросить.

Одри понимающе кивнула и подошла к Айви.

– Пойдемте, тетушка, – сказала она. – Нам пора заняться завтраком – надо как следует накормить проголодавшихся мужчин.

Айви охотно согласилась с племянницей, и обе дамы покинули гостиную. Они ушли, и без них в гостиной вдруг стало мрачно и пусто. Словно из комнаты вместе с их смехом и щебетанием ушло что-то очень важное – может быть, душа гостиной отлетела прочь? Чарли тряхнул головой, отгоняя эти странные мысли, и направился к дивану, на котором съежился Лестер.

– Можешь вылезать, старина, – сказал он, трогая Лестера за плечо.

Заботы мисс Айви Хьюлетт и впрямь едва не довели Лестера до кондрашки. Он лежал под одеялом, свернувшись в тугой клубок, – совсем как еж перед лисой. Одеяло, укрывавшее Лестера с головой, было плотно подоткнуто со всех сторон.

На обращение Чарли он не откликнулся – ни словом, ни движением.

– Лестер, старина! – еще раз тряхнул его за плечо Чарли.

“Черт побери! – подумал Чарли. – Неужели эта сумасшедшая тетушка Айви и в самом деле уморила Лестера своими ухаживаниями?”

Но нет, все обошлось, и Чарли вздохнул с облегчением, когда одеяло шевельнулось и из-под него блеснул настороженный глаз.

– Она ушла, Лестер, – поспешил успокоить своего друга Чарли.

Одеяло съехало ниже, и вот уже показался второй глаз, за ним нос… До рта дело, правда, не дошло, он так и остался пока под одеялом, но зато послышалось приглушенно:

– Овсянка?

“Ну что ж, похоже, что Лестер начал приходить в себя”, – отметил Чарли.

Несмотря на запрет своего лечащего врача, мисс Адриенны Хьюлетт, Чарли легко подхватил стул здоровой рукой и подсел к дивану. Затем наклонился ниже и негромко сказал:

– Лестер, ты помнишь, что говорила вчера ночью мисс Адриенна по поводу фамильных рубинов?

Чарли знал о том, что Лестер все слышал прошлой ночью – ведь он даже прокомментировал рассказ мисс Адриенны – правда, на свой лад. Но знал Чарли и о том, что Лестер с великим трудом расстается со словами, все равно как скряга – с золотыми монетами. Нечего, кстати сказать, надеяться и на то, что Лестер ответит немедленно, нет, ответ он даст минут через пятнадцать, когда разговор уйдет далеко вперед, и его ответ, как всегда, прозвучит неожиданно и даже диковато.

Итак, не дожидаясь ответа, но зная, что механизм запущен, Чарли спокойно продолжал:

– Я вот что надумал, Лестер. Давай-ка воспользуемся гостеприимством этих леди и поживем у них какое-то время. Они – очень милые женщины, только болтают много, да уж что с этим поделаешь? Поможем им по хозяйству, а там между делом, глядишь, и приберем к рукам эти камешки. Если они действительно настолько хороши, как о них говорят, то мы сможем обеспечить всех ребят и завяжем наконец с этим опасным промыслом, тем более что грабители-то из нас никудышные. Как ты думаешь?

Несколько секунд друзья провели в молчании, а затем Лестер, по-прежнему не произнося ни слова, откинул одеяло и спустил ноги с дивана. Тревожно оглядевшись по сторонам, он наконец нарушил тишину, обратившись к Чарли:

– А где Айви?

– Они обе ушли на кухню готовить завтрак, – ответил Чарли. – Слушай, Лестер, я, конечно, понимаю, что это гнусно – ограбить двух женщин, которые к тебе всей душой, но, с другой стороны, что нам остается? Опять идти грабить? Нет, спасибо, с меня и одной простреленной руки довольно.

– Они не здесь, – сказал Лестер.

Чарли понял, что мысль Лестера работает с невиданной скоростью и ему не нужно больше пришпоривать своего друга. Из сказанного вытекало и признание того, что рубины Хьюлеттов на самом деле представляли собой большую ценность – впрочем, в этом вопросе Чарли полностью полагался на Лестера, познания которого в сфере драгоценных камней были на порядок выше, чем у него самого.

– Скажи, ты согласен с тем, что преступники из нас не получились? – спросил Чарли не столько для того, чтобы услышать ответ, сколько для того, чтобы подвигнуть Лестера на дальнейшую беседу.

– Нужно искать, – сказал Лестер, и Чарли кивнул.

– И что ты предлагаешь, Лестер? – спросил он. – Может быть, ты поработаешь пока на ферме вместе с Айви и Адриенной, а я тем временем перерою здесь все, пока не найду камешки?.

Лестер наморщил лоб от непосильных раздумий, но ответить не успел, поскольку в гостиную впорхнула Одри с тяжелым подносом в руках. Чарли невольно вскочил со стула, чтобы помочь ей.

– Сидите спокойно, Чарли Уайлд, – строго одернула его Одри. – Не с вашей больной рукой таскать подносы.

Строгость ее была наигранной, но тем не менее Чарли послушно опустился на сиденье.

– Я вижу, вы еще и стул таскали, – укоризненно сказала Одри.

Она со стуком поставила на стол поднос и грозно подбоченилась, глядя на Чарли. Он вдруг почувствовал себя провинившимся мальчишкой. Уголком глаза Чарли успел заметить, как его приятель Лестер проворно укрылся с головой и снова свернулся под одеялом калачиком.

– Рука почти не болит, мисс Адриенна, – сконфуженно пробормотал Чарли. Затем, удивляясь самому себе, решил задобрить Одри комплиментом и добавил: – А все благодаря вашему лечению, мэм.

Комплимент достиг цели. Одри немедленно смягчилась и даже порозовела от удовольствия. К тому же свои слова Чарли сопроводил такой улыбкой, что любое женское сердце растаяло бы, не только такое мягкое и доброе, как сердечко Адриенны Хьюлетт. Глядя на покрасневшие щечки Одри, Чарли вдруг испытал удовлетворение – довольно циничное, надо признать, – от того, что, оказывается, не все забыто и не все потеряно и что под маской жестокого грабителя по-прежнему живет прежний, старый добрый Чарли Уайлд, сводивший своей улыбкой с ума всех девушек в округе. Ах, сколько женских сердец разбила эта ослепительная улыбка в городке под названием Америка-Сити!

Чарли решил, что смутил Одри вполне достаточно для того, чтобы она больше не докучала ему своими придирками. Одри и впрямь замолчала и принялась разгружать поднос, а Чарли тем временем исподтишка любовался соблазнительными округлостями, хорошо просматривающимися под тонкой тканью облегающего платья.

Вряд ли мисс Адриенну Хьюлетт можно было назвать красавицей, но уж чем господь не обидел ее, так это фигурой. Ради таких прелестей можно многое простить, даже привычку болтать без передышки, словно стучащий на стыках рельсов поезд.

– Ну хорошо, Чарли, только не вините меня, если рана ваша откроется и воспалится, – недовольно пробормотала Одри, выпуская остатки пара.

– Не стану, мэм.

Пока варилась овсянка, Одри успела переодеться. Ей очень хотелось произвести впечатление на Чарли, поэтому она выбрала бело-голубое платье, обшитое по рукавам и подолу тонким белым кружевом. Кусочек этого кружева с давних пор сохранился у Одри – она и сама не знала, зачем тогда оставила его, – и вот он пригодился для того, чтобы заплести его в волосы. Прежде чем бежать на кухню за лепешками, мясом и овсянкой, Одри успела покрутиться возле зеркала и спустилась на кухню, будучи полностью уверена в том, что выглядит наилучшим образом, и даже белый фартучек, повязанный поверх платья, не способен был испортить общего впечатления.

– Прошу к столу, Чарли, – позвала она. – Если вам будет трудно управляться с ножом, позовите меня, я буду рядом. – Она озадаченно покосилась на казавшийся необитаемым диван и добавила: – Попробую поискать Лестера.

Чарли едва не прыснул от смеха, но сдержался и ответил как можно серьезнее:

– Вы так добры, мэм.

Одри вышла за дверь, и только тогда Лестер осторожно выглянул из-под своего одеяла. Он посмотрел на Чарли, улыбнулся и торжественно объявил:

– Я согласен.

Чарли задумчиво посмотрел в потолок и ответил:

– Отлично, Лестер. А теперь вылезай есть овсянку.

Мужчины закончили завтракать и теперь умывались в маленькой ванной, примыкавшей к кухне, а Одри, мывшая посуду, услышала стук копыт. Кто-то въехал к ним во двор.

– И кого это принесло? – Одри бросила на стол мокрое полотенце и громко крикнула: – Выйду посмотрю, кто это приехал, тетушка Айви!

Чуть раньше Одри битых полчаса уговаривала тетушку достать свой слуховой рожок, но куда там! Разве могла Айви позволить себе появиться со слуховым рожком перед таким деликатным джентльменом, как Лестер Фрогг! Что он о ней тогда может подумать? Одри пыталась было объяснить Айви, что пугать окружающих своим криком куда хуже, но Айви прикинулась, что ничего не слышит, и даже плечом не повела.

Одри выскочила на веранду и тут же узнала в одном из всадников Фермина Смолла, шерифа из Розуэлла. Второй всадник был ей незнаком. Это был толстяк – такой огромный, что лошадь под ним казалась игрушечной.

Одри окинула приехавших взглядом и нахмурилась. Не по нраву ей были такие визитеры.

Нужно сказать, что ни Одри, ни тетушка Айви ни в грош не ставили своего шерифа Смолла и считали его тем самым человеком, на чью помощь следует рассчитывать лишь в самом крайнем случае и в самую последнюю очередь.

Если бы нужно было описать Фермина Смолла одним словом, то лучше всего подошло бы прилагательное “длинный”. И правда, все в нем было длинным – и вытянутое лицо, и нос, и подбородок. Длинные руки свисали вдоль длинного тела и заканчивались длинными пальцами. Длинные ноги были обуты в длинные, до колен, сапоги.

Шериф Смолл даже передвигался как-то длинно, словно перетекая с места на место. Так же длинно он мыслил и говорил.

Длинный человек, одним словом.

Тетушка Айви не раз говорила, что даже глаза шерифа напоминают ей глаза одной собаки – страшно длинной и медлительной, которая жила когда-то у ее отца в Джорджии. Ту собаку Одри, разумеется, не знала, да и не могла знать, однако всегда соглашалась со своей тетушкой.

Напоследок скажем и о волосах шерифа – они были длинными, до плеч, слегка волнистыми и отливали на солнце тем особым красноватым оттенком, что присущ ирландскому сеттеру.

И все же, как ни относись к Фермину Смоллу, а он – шериф, в некотором роде хозяин здешних мест, и потому терять дружбу с ним не стоит, так что Одри ничем не выдала своего разочарования, помахала рукой и приветливо крикнула:

– Привет, Фермин! Вы по поводу вчерашней перестрелки?

Одна из длинных бровей шерифа дрогнула и медленно поползла вверх, а на губах появилось подобие улыбки.

– Вполне возможно, мисс Одри. А что вам известно об этом? – неторопливо произнес Смолл.

– Да уж кое-что известно, шериф. У нас в доме двое из тех, на кого напали эти бандиты. Один из них даже ранен, бедняга, и я ухаживаю за ним. Они позавтракали и сейчас умываются.

Фермин и тот, второй, молча обменялись выразительными взглядами. Это ужасно не понравилось Одри. В конце-концов, это ее двор, и нечего здесь переглядываться.

Шериф Смолл принялся стекать со своего серого жеребца на землю, долго стекал и наконец перетек весь целиком. Затем он неторопливо отвел жеребца к крыльцу и долго привязывал поводья к перекладине, и только потом обернулся к Одри.

– Перестрелка, мисс Одри? – протянул он. – Но мне не известно ни о каких перестрелках по эту сторону от Арлетты.

– Вот как?! – воскликнула Одри. – Хорошенькое дело! Но если у меня в доме есть раненый, значит, все-таки была какая-то перестрелка, как вы думаете? Или вы считаете, что перестрелка если и была, так в городе?

– Пожалуй, нет. В городе тоже ничего не произошло, если не считать обычных драк и грабежей, мэм.

Впрочем, чему тут удивляться? До шерифа Смолла новости и те долго доходят. Дольше, чем до жирафа. Кстати, если новости и доходят до него наконец, то сколько же ему нужно времени, чтобы хоть как-то на них отреагировать?

Одри хмуро повела глазами, наткнулась взглядом на незнакомца, приехавшего вместе со Смоллом, и спросила без особого интереса:

– А кто это с вами, шериф?

Незнакомец грузно колыхнул своим необъятным животом, свисавшим через ремень брюк, вежливо приподнял шляпу и представился сам:

– Меня зовут Уиллис Микер, мэм, и я – шериф Арлетты.

Одри вмиг заинтересовалась, забыла, казалось, о раздражавшем ее шерифе Смолле и оживленно заговорила:

– Арлетта? Как интересно! В Арлетте живет еще одна моя тетка, Пэнси Хьюлетт. Неужели вы не слышали о ней, шериф? Они родные сестры с моей тетушкой Айви, понимаете? Тетушка Пэнси умеет печь такие пирожки – да вы и в самой Джорджии таких не найдете! Тетушка Айви, правда, с этим не согласна, но это она так, из упрямства. Сами знаете, как это бывает иногда между сестрами, верно, шериф? – И она лучезарно улыбнулась представителям закона.

Уиллис Микер и Фермин Смолл снова переглянулись, и Микер принялся исподтишка присматриваться к Одри. К тому моменту, когда ее красноречие иссякло, у него, похоже, созрело окончательное мнение относительно нее. Он деликатно кашлянул и сказал:

– Э-э-э, да, мэм, вы совершенно правы. Я знаю мисс Пэнси, и, собственно, из-за нее-то отчасти и нахожусь здесь. Она, по правде сказать, неважная рассказчица, верно?

Одри постаралась вспомнить тетушку Пэнси – вечно чем-то недовольную, надутую, и согласилась:

– Да, пожалуй. Рассказчица из нее и впрямь никудышная.

Чарли и Лестер слышали приближающийся топот копыт, но не слишком-то интересовались тем, кто это приехал, до того момента, когда до их ушей впервые долетело ужасное слово – “шериф”. Услышав его, они в ужасе прижались спинами к стене, словно желая стать невидимыми.

– Господи, Лестер, что же нам теперь делать? Лестер ничего не ответил.

– Черта с два отсюда убежишь, – продолжал Чарли. – Здесь же пустыня – ровная как блин. Ни деревца, ни кустика. Нас тут же обнаружат. Да нам даже оседлать лошадей не удастся – тут же заметят.

Лестер отрицательно покачал головой, в то время как его губы шевельнулись и с них слетело многозначительное: “да”.

Впрочем, Чарли не стал заниматься расшифровкой этого сообщения, сделанного Лестером, – у него и без этого в голове царил кавардак. Мысли его суетились, прыгали и перекатывались быстрее, чем шарик под пальцами шулера-наперсточника. Наконец он сказал:

– Ну что ж, Лестер, бежать нам не удастся. Все, что мы можем сделать, это пойти ва-банк. Мисс Адриенна поверила в нашу сказочку? Поверила. Значит, она будет на нашей стороне. Нужно держаться этой истории и дальше, а там посмотрим. Во всяком случае, я надеюсь, что нас с тобой не станут арестовывать прямо сейчас.

Не дожидаясь ответа, который мог у Лестера созреть только к обеду, Чарли подхватил друга под руку и потащил за собой. Так они и вышли во двор – сначала Чарли, а за ним Лестер, похожий на грустного воздушного змея, которому совершенно не хочется никуда лететь. Чарли широко улыбнулся, чтобы каждому стало понятно: перед ними ни в чем не замешанный, честный и законопослушный гражданин.

– Еше раз доброе утро, мисс Адриенна, – дружелюбно сказал он, обращаясь к Одри, а затем равнодушно кивнул гостям: – Доброе утро, джентльмены.

Одри поспешила все объяснить:

– Это Чарли и Лестер. А это – шериф Смолл из Розуэлла и шериф Микер из Арлетты. Они заехали сюда по пути, поболтать немного. Я полагала, – растянула последнее слово Одри, – что они захотят расспросить вас о вчерашнем ужасном происшествии, случившемся с вашим оркестром, но я ошиблась.

И она презрительно фыркнула, демонстрируя полнейшее свое неверие в умственные способности блюстителей закона. Последнее обстоятельство вселило в Чарли некоторый оптимизм. Он понял, что в лице Одри имеет сильного помощника. Помощницу, точнее. К тому же Хьюлетты – люди известные в здешних краях, и их слово будет для шерифов гораздо весомее, чем слово никому не известного Чарли. Итак, если Одри на его стороне – а это, несомненно, так, – значит, еще не все потеряно.

Пока, во всяком случае.

– Шериф Смолл, – коротко кивнул головой Чарли. – Шериф Микер.

Лестер, само собой, ничего не сказал.

Фермин Смолл хмуро уставился на Чарли и спросил:

– Могу я задать вам пару вопросов, джентльмены? Чарли очень не понравился тон, которым это было сказано, – подозрительный, холодный, словно заранее обвиняющий. Так уж устроен свет, что подобным тоном всегда разговаривают блюстители закона и ревнивые жены.

Чарли нарочито бодро улыбнулся и ответил:

– А почему бы нет, шериф?

В это время на веранде появилась Айви. Она окинула сердитым взглядом фигуры Смолла и Микера и спросила – громко, так, как она говорила, когда хотела услышать саму себя:

– А этому что здесь надо?

– Он ведет расследование! – заорала в ответ Одри.

– Насчет того, кто подстрелил этого симпатичного трубача?

– Во-первых, он играет не на трубе, а на корнете, тетушка Айви, а во-вторых, шерифа Смолла вовсе не интересует это преступление. Его больше волнует что-то другое.

Одри еще раз окинула Смолла полным презрения взглядом, и от этого взгляда у Чарли полегчало на душе.

“Похоже, что здесь меня в обиду не дадут”, – подумал он.

Айви тоже смерила взглядом фигуры шерифов. Смолл и Микер с каждой минутой выглядели все более раздраженными и одновременно растерянными.

– А почему это, черт побери, он не хочет заниматься этим делом? – сердито загремела Айви. – Ведь этого парня подстрелили, разве нет?

Одри демонстративно пожала плечами.

– Вот этого я, тетушка Айви, не знаю, – ехидно ответила она. – Мне тоже казалось, что шерифа Смолла должно заинтересовать преступление, которое совершено прямо у него под носом, но его, похоже, больше интересуют происшествия, случившиеся в других местах. В Арлетте, например.

– Это не совсем так, мисс Одри, – возразил Фермин. – И вы сами прекрасно об этом знаете.

– Тогда за каким чертом вы приперлись сюда, Фермин? – спросила Айви своим трубным голосом.

В словах ее прозвучало деликатное предложение проваливать.

– Зачем?! – крикнул Фермин. – Я объясню, зачем я здесь, если, конечно, вы наконец позволите мне вставить хоть слово!

Одри скрестила на груди руки, расправила плечи и пристально уставилась на Смолла и Микера, нетерпеливо пристукивая носком туфли. Вид ее был столь воинственным, что Чарли с трудом подавил улыбку, несмотря на всю напряженность момента.

– Мы ждем ваших объяснений, – ледяным тоном напомнила Одри.

– За каким чертом мы здесь? – раздраженно повторил Смолл. – Да за таким, что ваша тетушка Пэнси, которая живет в Арлетте, вчера вечером пережила налет на свое заведение. Или, скажем точнее, ее пытались ограбить. Шайка бандитов после неудачной попытки ограбления скрылась в пустыне.

– Тетушка Пэнси? – ахнула Одри и взмахнула руками. – Боже, какой ужас!

Айви озадаченно приложила ладонь к уху и крикнула:

– Что он сказал?!

Одри громко прокричала в ответ, размахивая руками:

– В Арлетте было ограбление, тетушка Айви!

– Что было?

– О-граб-ле-ни-е!

– А-а… А где?

– В Арлетте, тетушка. В Ар-лет-те!

– Ну, и какое нам дело до какого-то ограбления в этой Арлетте?

– Пытались ограбить тетушку Пэнси! Глаза Айви вспыхнули ярким огнем.

– Что? Пэнси? Ограбить? Да только последний идиот мог попытаться ограбить Пэнси! Уж я-то знаю свою сестру! Несчастные кретины! Бьюсь об заклад, ни один из них целым не ушел от нее!

Шериф Микер слегка смутился.

– Уйти-то они ушли, но…

– Им повезло! – тряхнула головой Айви и снова обернулась к Одри: – Но все равно я не понимаю, почему они занимаются этим неудавшимся ограблением в Арлетте, Koгдa буквально у них под носом орудует шайка бандитов? Одри набрала в грудь побольше воздуха и закричала:

– Не знаю, тетушка Айви! Айви сердито хмыкнула.

Фермин продолжил свои объяснения:

– Грабители скрылись по этой дороге, мисс Одри, потому-то мы и приехали к вам. Преступники наверняка двигались мимо вашей фермы, поэтому наш долг – проверить все. Кстати, ваша тетушка Пэнси уверена в том, что ей удалось подстрелить одного из грабителей.

– На что вы намекаете, Фермин Смолл? – звенящим от негодования голосом спросила Одри. – Уж не на то ли, что я могла приютить под своей крышей людей, которые пытались ограбить мою родную тетку? Да вы в своем уме?

– Но…

– Никаких “но”, – возразила Одри, не давая Ферми-ну Смоллу сказать ни слова. – По всей видимости, те незадачливые грабители и напали вчера ночью на ваш оркестр, Чарли.

Одри торжествующе посмотрела на шерифа Смолла.

Чарли тоже посмотрел на шерифа и понял, что тот уже по горло сыт тетушкой и племянницей. Длинное лицо Смолла, казалось, вытянулось еще сильней и выражало смертную тоску.

– Так, так, – сердито проворчал Фермин. – Ну, хорошо. Тогда расскажите-ка вы мне сами обо всем, что случилось прошлой ночью, а я посмотрю, можно ли верить вашему рассказу.

И он указал своим длинным пальцем на молчавшего до сих пор Чарли.

У Чарли мгновенно пересохло во рту. Обвести вокруг пальца шерифа будет куда труднее, чем Одри и ее тетушку. Черта с два Смолл поверит хоть одному его слову! Но сдаваться без боя он не собирался.

Чарли набрал в грудь воздуха, приготовился повторить свою вчерашнюю сказочку про напавших на них разбойников, но его опередила Одри:

– Ах, Фермин, это было ужасно. Просто ужасно!

Все они – Чарли, Лестер, Фермин и Уиллис Микер обернулись и уставились на Одри. Ее серые глаза стали круглыми, совсем огромными, руки были сложены под бурно вздымающейся грудью, отчего Одри стала похожа на приготовившуюся петь оперную диву. Она заговорила, и Чарли в первую минуту даже удивился тому, что Одри говорит прозой.

– Мистер Уайлд поведал мне вчера эту историю. Я сейчас перескажу ее вам. Итак, музыканты мчались сквозь ночь из Эль-Пасо в Альбукерке, где их ждали горожане, собравшиеся на праздник, посвященный началу лета. Оркестр, приглашенный из Эль-Пасо, должен был стать украшением этого праздника. Руководил этим оркестром Чарли Уайлд.

Одри перевела дыхание, успев в эту секунду бросить на Чарли восхищенный взгляд.

– Музыканты были уже совсем недалеко отсюда, может быть, в паре миль, когда путь им преградили бандиты. Что оставалось делать оркестрантам? Только спасаться бегством. Что еще остается делать честному человеку, попавшему в лапы разбойников в этих краях, где царит насилие и безмолвствует закон?

Одри снова окинула насупившегося шерифа презрительным взглядом.

– Итак, бандиты напали на беззащитных музыкантов; блюстителей закона, как всегда, не было видно, и несчастным оркестрантам оставалось лишь спасаться бегством. Ведь у них не было иного оружия, кроме их музыкальных инструментов. – Одри тяжело вздохнула. – Ночная тьма разлучила музыкантов. Чарли и Лестер остались вдвоем, и счастливая судьба вывела их к нашей ферме. Ах, это была ужасная картина!

В эту минуту Фермин пристально посмотрел на Чарли и явственно пробурчал себе под нос:

– Преступники…

Одри расслышала бурчание Фермина и истолковала его на свой лад.

– Преступники? – повторила она. – Да, преступники, Фермин. Преступники орудуют под самым вашим носом и нападают на ни в чем не повинных людей. Только сам господь спас Чарли и Лестера от их грязных лап, спасибо ему за это! Ведь в наших краях честному человеку не на кого уповать, кроме бога!

– Как ты сказала, Одри? – переспросила Айви, напряженно вслушивавшаяся в рассказ своей племянницы.

– Говорю, что на все воля божья, тетушка! – во все горло заорала Одри.

При столь громогласном упоминании имени господнего Чарли вздрогнул, а в дальнем сарае всполошились и закудахтали разбуженные голосом Одри куры.