"Чистое пламя любви" - читать интересную книгу автора (Барбьери Элейн)

Аметист ловко подшивала края у очередной распашонки, однако мысли ее снова и снова возвращались к Дэмиену. На дворе уже стоял май, а она ни на шаг не приблизилась к заветной свободе. Даже то, что «Салли» в первых числах марта ушла в плавание, не помогло ей избавиться от бдительного ока капитана Стрейта. Она до сих пор с трудом могла поверить в то, что ради нее Дэмиен предпочел остаться в Филадельфии, а вместо него капитаном на «Салли» отправился Джереми Барнс. К этому времени судно уже должно было достичь берегов Ямайки. Дэмиен относился к Аметист с неизменным вниманием и выполнял все ее прихоти. Единственным нововведением, встреченным ею в штыки, было появление в их доме нового слуги, Артура Миллса. Обязанностью этого рослого бородатого малого было присматривать за молодой хозяйкой, когда она покидала дом на Чеснат-стрит. Фактически Дэмиен приставил к ней соглядатая, но неизменное добродушие и предупредительные манеры Артура Миллса вскоре расположили к нему Аметист, и волей-неволей ей пришлось смириться с его присутствием, как до этого она смирилась со многими другими вещами.

Как это ни удивительно, но именно благодаря Миллсу Аметист стали известны многие подробности загадочной биографин капитана Стрейта. Никто не знал, как он оказался сиротой, однако Артур рассказал, что десяти лет от роду Дэмиен впервые появился в порту и капитан Стрэтмор взял его на корабль своим личным стюардом. Острый ум, трудолюбие и преданность смышленого мальчугана были оценены придирчивым капитаном по заслугам, и через несколько лет Стрэтмор полюбил Дэмиена как родного сына. Хайрам Стрэтмор сколотил немалое состояние и владел тремя быстроходными кораблями, когда вынужден был оставить море и заняться бизнесом на берегу, но это не помешало им с Милли-сент сохранить дружеские отношения с Дзмиеном, который во время войны заслужил славу удачливого контрабандиста, оказавшего неоценимые услуги своей молодой стране, а после обретения колониями независимости превратился в уважаемого процветающего бизнесмена.

Пользуясь мудрыми советами Хайрама Стрэтмора, в данное время Дэмиен собирался расширить сферу своих интересов, наладив постоянную торговлю со странами Востока. Много лет назад Артур был лакеем в доме у Стрэтморов и еще с тех пор полюбил настойчивого, проворного паренька — вот почему он с такой радостью перешел на службу к Дэмиену и готов был пойти за ним в огонь и в воду. По его словам, ни одна из прежних пассий хозяина не была достойна этого выдающегося господина — ни одна, кроме Аметист. Сама Аметист, разумеется, с этим не соглашалась, но предпочитала держать свое мнение при себе.

Теперь в ее распоряжении постоянно имелась личная карета, и она не отказывала себе в удовольствии хотя бы раз в неделю побывать у известного книготорговца Роберта Белла. После отмены закона, ограничивавшего развлечения на время войны, и музыкальное искусство, и литература молодой страны переживали небывалый бум. Аметист представилась уникальная возможность стать свидетельницей этого необычайного взлета человеческой мысли. Она стала интересоваться историей и политикой; в круг ее повседневного чтения вошли городские газеты с отчетами о заседаниях конгресса. Именно из газет ей стало известно, что мистер Льюис Хэллем-младший вместе со своим театральным коллективом мечтает вернуться в Америку. Она едва помнила его — знала только, что когда-то он выступал в «Америкен компани», однако расстался со своими коллегами, когда те отправились на Ямайку, и предпочел вернуться в Англию. Но Мэриан Грир отзывалась о его таланте с неизменным уважением, что в глазах Аметист являлось более чем серьезной рекомендацией. Если Льюису Хэллему удастся завоевать местную публику, к нему наверняка захотят присоединиться актеры, до сих пор живущие на Ямайке, а это значит, что театр снова воссоединится и старые друзья не оставят ее без поддержки. Она получит место в театре и перестанет зависеть от милостей Дэмиена Стрейта!

Но конечно, главной заботой Аметист в эти дни были не новости политики и театральной жизни — она серьезно готовилась стать матерью и по мере сил заботилась о той искре новой жизни, что теплилась сейчас у нее под сердцем. Это было тем более нелегко, что она по-прежнему оставалась пленницей в особняке на Чеснат-стрит и не имела ни одного по-настоящему близкого друга, которому можно было бы поверить свои тревоги и тайны.

Аметист решительно отложила распашонку и подумала о том, что ей ни в коем случае нельзя падать духом, а значит, будет очень кстати визит в книжный магазин мистера Белла.

Артур помог хозяйке выйти из кареты.

— Я подожду вас здесь, на крыльце, если позволите, — сказал он.

Его предупредительность и забота явно выходили за рамки обычных обязанностей наемного лакея, и Аметист не могла не оценить их по достоинству.

— Спасибо, Артур! — искренне поблагодарила она и вошла в магазин.

Ее беременность стала настолько заметна, что Аметист стеснялась открыто появляться на людях. Вот и сейчас она надвинула капюшон своего плаща на самый лоб и отправилась в дальний угол магазина, отгороженный высокими полками, полными книг. Там она стала увлеченно перебирать свежие издания, когда за спиной раздался бархатный голос с таким чудесным французским акцентом:

— Ага, вот где я вас нашел!

— Арман! — Аметист даже не пыталась скрыть свою радость. — Ах, как хорошо, что мы снова встретились! Мне до сих пор стыдно вспоминать, как ужасно мы расстались. Я могу лишь попросить у вас извинения за дикую выходку Дэмиена…

— Такова жизнь, дорогая. Что было — то прошло, и чем быстрее мы забудем тот вечер, тем лучше. Поверьте, я не держу зла на месье Стрейта, потому что поступил бы точно так же, если бы оказался на его месте. Совершенно очевидно, что вы ему слишком дороги…

— Поступками Дэмиена скорее руководит привычка властвовать надо всем, нежели какие-то пылкие чувства по отношению ко мне.

— А по-моему, вы неверно судите о месье Стрейте, — задумчиво произнес Арман. — Но в любом случае я явился сюда не для того, чтобы обсуждать его, — просто мне было необходимо лично убедиться в том, что вы живы и здоровы. В последнее время я совсем утратил душевный покой… Должен признаться честно, я неоднократно пытался забыть о вас, но вместо этого тосковал еще сильнее и почти не мог заниматься делом. Вы должны по достоинству оценить иронию данной ситуации, дорогая. Я дарил любовь своего тела великому множеству женщин, но ни одну из них не сумел полюбить душой и сердцем. А теперь, когда мне встретилась та, что достойна стать безраздельной хозяйкой моих чувств, оказалось, она принадлежит другому…

— Арман… — Она не промолвила больше ни слова, но было достаточно одного-единственного ее взгляда, чтобы в груди у Армана все перевернулось. Он молча поднес к губам се маленькую ручку, и от прикосновения к теплой нежной коже по его телу прокатилась болезненная, жгучая волна неутоленной страсти.

— Ах, моя милая, — севшим от волнения голосом прошептал француз, — вы понятия не имеете о том, что делает со мной ваш дивный взгляд… — Не выпуская ее руки, он робко прикоснулся к темным шелковистым локонам.

Внезапно Аметист вспомнила о своем щекотливом положении и опустила руки в жалкой попытке спрятать от Армана заметно округлившийся живот, но он ласково приподнял ее лицо за подбородок и поспешил заверить:

— Дорогая Аметист, вам нет нужды меня стесняться! Мне не известны обстоятельства, при которых вы зачали ребенка от месье Стрейта, и я не желаю ничего об этом знать. Единственное, что меня интересует, — ваше состояние и то, относится ли он к вам с должной заботой. Теперь, повидавшись с вами и убедившись, что вам не пришлось расплачиваться за мою глупую выходку на балу у «Эллера», я могу быть спокоен.

— Да-да, Дэмиен очень добр ко мне.

— Но он до сих пор на вас не женился. Уж не собирается ли он…

— Прошу вас, — с отчаянием воскликнула Аметист, — давайте не будем это обсуждать!

— Дорогая, — в голосе Армана зазвучало искреннее сочувствие, — пожалуйста, если я хоть чем-то могу вам помочь — скажите мне, не стесняйтесь! Хотите, я сию же минуту увезу вас из этого города и спрячу так, что никто и никогда вас не найдет?

Аметист живо представила себе умиравшего от лихорадки Уильяма Шеридана и в ужасе воскликнула:

— Нет! Я… В общем, я не могу его покинуть. Этот шаг был бы роковым для нас обоих, и я больше не хочу подвергать опасности жизни невинных людей!

Арман заметно помрачнел и с достоинством произнес:

— Милая, я надеюсь, вам не приходит в голову, что неудачное завершение нашей тюследней встречи могло внушить мне опасения за свою жизнь? Право же, я…

— Арман, ради Бога, — Аметист прижала пальчик к его губам, — не говорите об этом ни слова! Неужели я хоть на минуту могла усомниться в вашей отваге и мужестве?

Ошеломленный этим неожиданным порывом, Арман зажмурился, стараясь совладать с новой вспышкой желания, но Аметист истолковала его гримасу по-своему и испуганно отдернула руку.

— Простите, но мне давно пора домой. На крыльце меня ждет Артур, и он наверняка видел, как вы вошли в магазин, а значит, может передать Дэмиену…

— Он не видел меня, моя крошка, по той простой причине, что я пришел сюда на час раньше!

— Но как вы могли узнать…

— Просто я не поленился выяснить расписание и маршрут ваших обычных прогулок, моя дорогая. Вы почти каждый вторник навещаете магазин мистера Белла, не так ли? В любом случае я не жалею о потраченном времени, потому что мне крайне важно было убедиться в вашем благополучии. — Арман на минуту умолк. Он так жадно всматривался в черты ее лица, как будто хотел навеки запечатлеть их в своей памяти. Потом его взгляд скользнул вниз, на ее плечи и грудь, снова задержался на округлом животе, и Арман с горечью признался: — Аметист, я ужасно завидую месье Стрейту. Завидую тому, что вы носите его ребенка, а также тому, что вы принадлежите ему, а не мне. Я проклинаю судьбу за то, что она свела нас так поздно, когда я уже ничего не в силах изменить!

В его глазах появился подозрительный влажный блеск, и это тронуло Аметист до глубины души.

— Судьба вообще жестокая штука, не так ли, месье?

Не в силах больше сдерживать свои чувства, Арман порывисто обнял ее и приник к доверчиво подставленным губам. Он стоял так некоторое время, до боли прижимая к себе Аметист, позабыв обо всем, кроме этих дивных податливых губ.

Наконец он поднял голову и горячо зашептал, вздрагивая от бушевавшего в его груди пожара:

— Ах, моя любовь, раз нам не суждено сбежать отсюда вместе, лучше я покину вас сию же минуту, пока еще могу это сделать!

Аметист торопливо отвела взгляд, но он успел заметить промелькнувшее в ее глазах отчаяние, и с грустью произнес:

— Мне очень жаль, дорогая… — Подождав, пока Аметист овладеет собой, он добавил: — Милая, если вам потребуется моя помощь, достаточно будет оставить сообщение у меня в конторе. Меня обязательно найдут! — Арман взял с кресла легкую накидку, подал ее Аметист и прошептал: — Прощай, любовь моя!

Пока она шла к выходу, его темные, полные грусти глаза неотрывно следили за ней, а дрожащие губы шептали:

— Прощай, моя любовь… мое счастье… моя мечта…

Едва обращая внимание на мелькавшие за окном кареты живописные предместья Филадельфии, Аметист то и дело подносила ко лбу маленький кружевной платочек, чтобы вытереть пот. День выдался на редкость влажным и душным, и Аметист не без досады подумала о том, что такая погода стояла в Филадельфии почти весь июнь. Только ради того, чтобы хоть ненадолго избавиться от городской духоты, она согласилась принять приглашение Хайрама и Миллисент Стрэтмор, устраивавших пикник на лоне природы, даже несмотря на то что слишком стеснялась своей расплывшейся фигуры и давно не появлялась на людях, предпочитая добровольное затворничество в особняке на Чеснат-стрит. Чтобы не скучать, Аметист предусмотрительно запаслась изрядным количеством нот и литературных новинок. Кроме того, ей никогда не надоедало возиться с крошечными распашонками и чепчиками, готовя одежду для своего будущего ребенка.

Дэмиен сидел рядом и по обыкновению не спускал с нее внимательного взгляда. Из-за жары он позволил себе скинуть сюртук и остался в одной сорочке. Аметист исподтишка покосилась на него и молча выругала себя за то, что так и не научилась оставаться равнодушной и вздрагивала всем телом, как только замечала в его глазах знакомые искры разгоравшейся страсти. Вот и сейчас она обмякла, скованная жгучей истомой, когда почувствовала, что Дэмиен хочет ее поцеловать.

Ласково погладив Аметист по щеке, капитан сказал:

— Любовь моя, ты делаешься все краше с каждым днем…

— Но это невозможно! — Аметист выразительно посмотрела на свой округлившийся живот.

Дэмиен улыбнулся и по-хозяйски провел рукой по теплой выпуклости.

— Мой сын и понятия не имеет о том, какая прелестная ему досталась квартира!

Аметист едва заметно улыбнулась в ответ и промолчала, сделав вид, будто ее заинтересовал пейзаж за окном.

Продолжая любоваться своей непокорной возлюбленной, Дэмиен думал о том, что с каждым днем восхищается ею все больше. Стоило ему вспомнить восторг и упоение от их близости, как его тело ответило на эти мысли самым откровенным образом.

Чувствуя, как стало тесно в паху, Дэмиен неловко заерзал и поморщился: черт бы побрал эту моду носить тугие лосины!

Аметист оглянулась и с укоризной воскликнула:

— Дэмиен! — Ей сразу стало ясно, что послужило причиной его неудобства. Он осторожно прижал ее руку к тому, что так откровенно бугрилось у него в паху, и прошептал:

— Милая, тебе достаточно лишь разок посмотреть на меня, чтобы заставить сгорать от желания. Можешь считать, тебе повезло, так как на пикнике мы будем не одни, иначе мы бы устроили пиршество совершенно иного рода!

— Ну как тебе не стыдно! — возмутилась Аметист. Его живая, пульсирующая плоть буквально обжигала ей руку. — Мы же только сегодня утром…

— …только сегодня утром занимались с тобой любовью, — подхватил Дэмиен, заставив ее покраснеть. — И я любил тебя, любил до изнеможения! Как я могу снова хотеть тебя так скоро? Ответ на этот вопрос чрезвычайно прост, Аметист! Я хочу тебя постоянно и никогда не перестану тебя хотеть, никогда… — Его взгляд как бы сам по себе задержался на соблазнительных алых губках, и Дэмиен решительно тряхнул головой. — Пожалуй, хватит пока об этом — мы уже почти приехали, и я не хочу краснеть из-за того, что вылезу из кареты в таком виде!

Аметист не удержалась и прыснула:

— Представляю, какая чудесная получится пара — у меня торчит мое пузо, а у тебя кое-что другое!

— Вот именно, милая, — с неожиданной серьезностью произнес Дэмиен. — Мы с тобой действительно чудесная пара… ты даже не понимаешь, насколько мы хороши!

Наконец они добрались до поляны в лесу, и, к великому облегчению Аметист, карета остановилась. Дэмиен соскочил на землю первым и повернулся, чтобы помочь спуститься своей спутнице. Из-за его широких плеч она не сразу смогла разглядеть, что на обширной поляне полно народу.

— Ты нарочно ввел меня в заблуждение, Дэмиен! — воскликнула Аметист. — Сказал, что Хайрам и Миллисент пригласили нас на пикник, и ни словом не обмолвился о том, что здесь будут другие гости!

— А ты бы приняла приглашение, если бы знала об этом заранее?

— Ни за что на свете!

— Значит, я хорошо сделал, что ничего тебе не сказал… Выразительные глаза Аметист наполнились слезами; она прикусила губу, чтобы не разрыдаться, и прошептала:

— Почему… почему, Дэмиен, тебе все время хочется выставить меня на обозрение? К чему этот спектакль?

— Милая, — ответил капитан совершенно искренне, — я действительно горжусь тем, что ты носишь моего ребенка!

Их разговор прервало появление гостеприимных хозяев. Дэмиен крепко пожал руку Хайраму Стрэтмору, и тот горячо ответил на приветствие.

Миллисент моментально заметила, как побледнела Аметист, и вполголоса спросила:

— Вам плохо, дорогая? Возможно, вас слишком утомила поездка…

— Нет, я отлично себя чувствую, спасибо!

Аметист долго собиралась с духом, чтобы поздороваться с Хайрамом, и оказалась совершенно не готова к тому, что радушный хозяин по-отечески обнимет ее и прижмет к груди.

— Возраст дает человеку некоторые привилегии, — заявил мистер Стрэтмор, лукаво поблескивая глазами, — и я не собираюсь от них отказываться! Ну вот, Милли, теперь наша парочка на месте и можно наконец накормить изголодавшихся гостей!

Хайрам и Миллисент заботливо проводили Дэмиена и Аметист к остальным гостям, причем ни от кого не укрылись те особые знаки внимания, которые оказывали хозяева капитану Стрейту и его спутнице.

Воздав должное обильному угощению, гости разбрелись кто куда, и Аметист воспользовалась возможностью покинуть общество и устроиться в стороне от других в тени большого дерева. Дэмиен не препятствовал ее уединению, а вскоре и сам последовал за ней.

— Здесь особенно хорошо после городской духоты, не так ли? — произнес он, с довольным вздохом устраиваясь рядом.

Аметист молча кивнула, по-прежнему избегая его взгляда и следя за гостями. Почти все они были ей знакомы. Стефани Морган, Сара Барлоу, Мартин Куэлл, Джерард Уайтстоун…

Бросалось в глаза отсутствие Меррел Бристол и Армана Бошана, и это внушало ей смутную тревогу. Совершенно очевидно, что все эти люди отлично помнят безобразную сцену на балу у «Эллера» — и будут помнить до тех пор, пока Дэмиену не придет охота завести новую любовницу.

Увидев, что его надежда приятно провести время не оправдалась, Дэмиен уже жалел о том, что с такой настойчивостью приглашал Аметист на этот пикник. Не желая и дальше подвергать ее ненужной пытке, он решил, что они задержатся еще немного и уедут, как только позволят приличия.

Он встал и направился к Миллисснт, чтобы наполнить свой бокал охлажденным вином.

— Твоей спутнице сегодня нездоровится, Дэмиен? — спросила его Миллисент с тревогой.

— Просто мне не следовало привозить ее сюда, Милли. Честно говоря, я надеялся… впрочем, теперь это уже не имеет значения. Аметист и правда чувствует себя неважно. Я вел себя как последний болван и с самого начала все испортил…

— Неужели ты все-таки любишь ее?

— Еще как люблю! — без малейших колебаний ответил Дэмиен. — Я и сам не подозревал о том, что способен вот так безоглядно в кого-то влюбиться.

— А ребенок?

— Я буду счастлив увидеть наконец, своего сына и к тому же жду не дождусь того дня, когда Аметист снова целиком и полностью станет только моей! — Он покачал головой и усмехнулся: — Тебе кажется, что я говорю как бессовестный эгоистичный негодяй, не так ли, Миллисент? Самое смешное то, что мне все это абсолютно понятно, но я ничего не могу с собой поделать и по-прежнему готов на все, лишь бы удержать ее возле себя…

— Дэмиен, милый, — рассудительно возразила Миллисент, — если ты ее любишь, то почему не женишься на ней, почему не дашь ей и ребенку свое имя?

В глазах Дэмиена отразилась скрытая прежде боль.

— По-твоему, это такая завидная партия, что Аметист должна только и мечтать о том, чтобы стать моей женой? А если она не хочет?

— Но ведь она носит твое дитя, открыто живет в твоем доме… В конце концов, она с тобой спит! Почему же она отказывается за тебя выйти?

— Видишь ли, в свое время я проявил себя не лучшим образом и продолжал пользоваться довольно бесчестными уловками, чтобы удержать Аметист при себе. Эта связь казалась весьма ненадежной, и тем не менее я чувствовал, что она укрепляется с каждым днем. Но с некоторых пор…

Его внимание привлек громкий взрыв хохота. От толпы гостей отделился Джерард Уайтстоун. Дэмиен с тревогой следил за тем, как молодой человек приближается к Аметист. Вот он остановился неподалеку и заговорил, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.

— Ам… Аметист… вы п-позволите мне присесть? — Джерард замер в ожидании ответа, не спуская глаз с ее бледного лица.

— Джерард, вы очень ко мне добры, но я вовсе не хочу, чтобы вы подвергали себя риску исключительно ради того, чтобы составить мне компанию.

— П-подвергал себя риску? Помилуйте, вы говорите о себе к-как о заразной болезни! П-прошу вас…

— Честно говоря, Джерард, я очень рада вашему обществу, — призналась Аметист. Ей стало неловко за свою невольную грубость, и она покраснела.

— И я… я т-тоже рад вашему обществу, — вполголоса произнес Джерард. — Я т-так ужасно скучал все эти месяцы… В-все эти светские рауты ничего не стоят б-без вас!

Аметист улыбнулась. От этих простых дружеских слов у нее потеплело на сердце.

— Вы такой милый…

— А в вас прибавилось очарования с т-тех пор, как мы виделись в последний раз!

— Вы правы, Джерард, прибавилось, — я действительно вешу теперь намного больше. — Это была довольно фривольная шутка, и Аметист немного смутилась, а затем, не выдержав, рассмеялась, и вскоре они оба хохотали от души.

Наконец Джерард, отдышавшись, спросил, ободренный ее откровенностью:

— У в-вас будет ребенок, не так ли?

— Да, в сентябре.

— Д-дэмиену ужасно повезло, — Джерард смущенно потупился, — и я ему з-завидую…

— Джерард, — Аметист ласково накрыла его руку своей, — вы очень добры ко мне, но слишком многие в нашем обществе с вами не согласятся. Меня уже обвиняют во всех смертных грехах, считают интриганкой и выжигой — не говоря уже о якобы аморальности моего поведения.

Лицо юноши вспыхнуло.

— П-пусть только кто-нибудь п-посмеет сказать что-то подобное при мне! — выпалил он.

Аметист так тронул этот искренний душевный порыв, что она чуть не разрыдалась на глазах у всех. С трудом преодолев волнение, она постаралась перевести беседу в более спокойное русло:

— Хватит нам говорить о грустных вещах. Лучше расскажите мне, чем вы занимались в последние месяцы? Вам не приходилось бывать на представлениях в цирке Риккетс: кажется, наездники на лошадях приготовили новую программу…

Из-за своего затворничества Аметист волей-неволей оставалась в стороне от модных развлечений, и ей очень хотелось расспросить Джерарда обо всех новостях.

Молодой человек довольно улыбнулся: новая тема явно пришлась ему по вкусу.

— В-вы не ошиблись, Ам-метист, я действительно т-там побывал, и д-должен признаться, что это грандиозное з-зре-лище. Б-больше всего меня п-поразило…

Его сбивчивую речь заглушил знакомый голос Мартина Куэлла:

— Вы позволите присоединиться к вам?

— Вот приставала! — вспылил Джерард. — Ну почему этот п-пустозвон в-вечно встревает не в свое дело?

— Джерард! — с укоризной воскликнула Аметист. Ее удивила и позабавила эта смешная перепалка. — Я вас не узнаю!

— Воля в-ваша, н-но этот настырный малый уже сид-дит у м-меня в печенках. Я т-так надеялся, ч-что смогу побеседовать с в-вами без помех! — Не дожидаясь ответа, Джерард набросился на Мартина Куэлла, явно обескураженного столь суровым приемом. — Н-ну ч-чего встал? Сад-дись, коли пришел!

Аметист не могла видеть, с каким облегчением следит за этой забавной стычкой Дэмиен.

В ответ на недоуменный взгляд Миллисент он улыбнулся и вполголоса уточнил:

— Насколько мне известно, Джерард Уайтстоун всегда слыл тихоней?

— Да он и мухи не обидит, хотя не так давно ты готов был с пеной у рта доказывать обратное!

— Теперь я понимаю, что ни Джерард, ни Мартин не могут быть мне соперниками, — серьезно произнес капитан. — Я даже рад, что они решились проигнорировать то щекотливое положение, в которое Аметист поставила себя по собственной воле. И слава Богу, что сегодня здесь нет того, кто действительно представляет для меня опасность. Вряд ли я торчал бы тут как истукан и развлекал тебя светской беседой, если бы он вдруг появился возле Аметист!

— Дэмиен, дружище, о чем это ты так увлеченно шепчешься с моей женой? Неужели ей удалось наконец задать тебе все те вопросы, которые давно роятся в ее хорошенькой головке? — поинтересовался Хайрам с дружеской улыбкой.

— Представь себе, она еще не успела меня ни о чем спросить. Полагаешь, Милли уже упустила свой шанс?

— Ну, насколько я знаю свою жену, она никогда своего не упустит, — добродушно пошутил Хайрам, обнимая супругу за талию. — А ты счастливчик, Дэмиен! Аметист не просто красавица, она умная и отважная девушка, и даже такой старый пень, как я, почувствовал, какой огонь таится в этом прелестном сосуде. Она нарожает тебе целую кучу чудесных детишек, и ты будешь последним дурнем, если упустишь такое счастье! Клянусь Пречистой Девой, это настоящий самоцвет чистой воды!

Дэмиен невольно рассмеялся, выслушав прочувствованную тираду старого друга.

— Спешу заверить вас, сэр, что я и сам не хотел бы потерять свою Аметист!

Они возвращались в Филадельфию уже в сумерках. Карета мягко покачивалась на ухабах, и в такт ее движению качалась голова Аметист, бессильно склонившаяся на спинку сиденья. День прошел на редкость удачно — Джерард и Мартин не оставляли Аметист ни на минуту, а затем к их троице присоединилась и Стефани Морган. Дэмиен мысленно сделал себе отметку: непременно послать завтра Стефани роскошный букет цветов. Вспоминая, как весело прошел пикник и как непосредственно вела себя Аметист, он не удержался и легонько поцеловал ее в висок, прошептав при этом:

— Спи, дорогая, я разбужу тебя, когда мы приедем домой.

— Мисс… мисс…

Голос Мэри пробудил Аметист от легкой дневной дремы. Растерянно моргая, она спросила:

— В чем дело, Мэри? Что случилось?

— Ничего, просто от мадам Дюморье доставили целую кучу коробок — вот я и подумала, может, вам будет угодно взглянуть, что в них такое?

Аметист совсем растерялась.

— Разве я что-то заказывала? — неуверенно пробормотала она. — Впрочем, ладно, неси все сюда!

Не без труда сев, Аметист в полном недоумении уставилась на целую гору каких-то коробок и свертков, принесенных Мэри.

Затем она сунула ноги в домашние туфли и, взяв с туалетного столика ножницы, разрезала бечевку на верхней коробке и приподняла крышку. Под крышкой оказалось легкое летнее платье, сшитое на ее фигуру, какой она была до беременности.

За первой коробкой последовала вторая, третья…

— Что все это значит? — недоумевала Аметист.

Тем временем в комнату вернулась Мэри с очередной порцией обновок, а следом за нею появился Дэмиен.

— Ага, ты уже заглянула в коробки! Как тебе понравились твои новые платья?

— О да, они очень красивые, но ни одно из них на меня не налезет…

— Конечно, не налезет! — Дэмиен рассмеялся и ласково поцеловал Аметист в губы. — Зато потом, когда ты родишь, они будут тебе как раз впору — не зря же я попросил мадам Дюморье пустить в дело весь ее опыт!

— Но я ведь буду рожать в сентябре, а эти платья совсем прозрачные — я не смогу носить их осенью… — Аметист грустно покачала головой. — Мадам Дюморье наверняка решит, что нам некуда девать деньги — мы приобрели целый гардероб, от которого нет никакого толку.

— Представь себе, дорогая, мадам Дюморье считала, что осень ты проведешь на Ямайке, потому что я сам сказал ей об этом.

— На Ямайке? Но как же это? Дэмиен, я совсем ничего не понимаю! — Аметист побледнела. Неужели он наконец решился отослать ее домой? Значит, эти платья — утешительный дар отвергнутой любовнице? А как же их ребенок? Он ни словом не упомянул о том, что отправит его вместе с ней…

— Что с тобой, милая? — удивился Дэмиен, прикасаясь к ее бледной щеке. — Я думал, ты будешь рада составить мне компанию на «Салли», и уже устроил дела так, что смогу задержаться в Кингстоне на несколько месяцев. Доктор Мартенс вполне заслуживает доверия, а присутствие Тилли будет тебе немалой поддержкой во время родов…

— Так ты отвезешь меня домой, чтобы я родила там?

Невольно поморщившись от того благоговения, с которым Аметист произнесла «домой», Дэмиен ответил:

— На этот раз я непременно должен сам повести нашу «Салли», хотя и боюсь оставлять тебя одну. Наверняка в Кингстоне тебе станет легче: там ты родишь ребенка и оправишься от родов, а тем временем на море минует полоса штормов, и мы спокойно вернемся в Филадельфию.

— Неужели я снова увижу Тилли? — прошептала Аметист, все еще не веря в такое счастье.

— Разумеется. Она ждет не дождется твоего возвращения в доме на Джонс-лейн — ведь рента была уплачена на год вперед…

Не в силах сдержать радость, Аметист кинулась к нему на шею и воскликнула:

— Спасибо, Дэмиен! Если бы ты знал, как я соскучилась по Тилли и как мечтала о том, чтобы она помогала мне во время родов…

— Значит, договорились. — Капитан осторожно вытер с ее нежных щек горячие слезы. — Мы выходим в море на будущей неделе, а пока я бы посоветовал тебе разобраться в содержимом этих коробок — у тебя ни в чем не должно быть недостатка, когда ты родишь.

У Аметист сжалось горло от волнения, и она лишь молча кивнула в знак согласия.

Стоило Дэмиену переступить порог ее комнаты — и ласковой улыбки на его губах как не бывало. Его снова мучили тревога и ревность. Конечно, она обрадовалась тому, что снова увидит Тилли. А как насчет Уильяма Шеридана? Не ему ли посвящены эти слезы радости? Как бы там ни было, отступать уже поздно — он не может пустить на самотек свой бизнес и не может бросить Аметист одну в Филадельфии.