"Тайная доктрина. Том III" - читать интересную книгу автора (Блаватская Елена Петровна)

ОТДЕЛ IV СКРЫТНОСТЬ ПОСВЯЩЕННЫХ

Ничуть не следует удивляться неправильному истолкованию ряда притч и афоризмов Иисуса. Начиная с Орфея, первого посвященного адепта, о котором история ухватывает какой-то проблеск во мгле дохристианской эры, и далее, включая Пифагора, Конфуция, Будду, Иисуса, Аполлония Тианского, вплоть до Аммония Саккаса – ни один Учитель или посвященный никогда не писал чего-либо, предназначенного для публичного использования. Каждый по отдельности и все они неизменно рекомендовали придерживаться молчания и тайны в отношении некоторых фактов и деяний; от Конфуция, который отказался публично и удовлетворительно объяснить, что он имел в виду под своим термином «Великая Крайность», или дать ключ к гаданию с помощью «соломы», вплоть до Иисуса, который обязал своих учеников никому не говорить, что он – Христос [77] (Хрестос), «человек скорбей» и испытаний перед своим высшим и последним посвящением, или что он совершил «чудо» воскрешения.[78] Апостолы должны были хранить молчание так, чтобы левая рука не знала, что сделала правая, проще говоря – чтобы опасные специалисты науки левой руки – ужасные враги адептов правой руки, в особенности перед их последним посвящением – не воспользовались бы этими сведениями с целью навредить как исцелителю, так и пациенту. И если про вышесказанное скажут, что это просто предположение, то – что могут значить нижеприведенные ужасные слова:

Если не истолковывать эти слова в смысле закона молчания и кармы, то крайняя эгоистичность и лишенный милосердия дух этих слов весьма очевиден. Эти слова непосредственно связаны с ужасающей догмой предопределения. Захочет ли добрый и разумный христианин набросить такое пятно жестокого эгоизма на своего Спасителя? [79]

Труд по распространению таких истин в притчах был предоставлен ученикам высоких посвященных. Их обязанностью было следовать ключевой ноте сокровенного учения без раскрытия его тайн. Это показано в жизнеописаниях всех великих адептов. Пифагор разделил свои классы на слушателей экзотерических и эзотерических лекций. Маги получали свои наставления и посвящались в далеких скрытых пещерах Бактрии. Когда Иосиф заявляет, что Авраам преподавал Математику, то под этим подразумевал «магию», так как в пифагорейском коде математика означает эзотерическую науку или гнозис.

Профессор Уайлдер замечает:

Если можно доверять Матфею, то одна из самых мощных причин необходимости соблюдения тайны изложена Самим Иисусом. Ибо тут Учитель ясно говорит:

Глубоко истинные и мудрые слова. Много таких в нашем собственном веке и даже среди нас, кому об этом были сделаны сильные напоминания – часто слишком поздно.[81]

Даже Маймонид рекомендует хранить молчание по поводу истинного значения текстов Библии. Это предписание разрушает обычное утверждение, что «Священное Писание» является единственной книгой в мире, чьи божественные прорицания содержат в себе ясную неприкрашенную истину. Так оно и может быть для ученого каббалиста; но как раз наоборот для христиан. Ибо вот что ученый еврейский философ говорит по этому поводу:

Кто бы ни обнаружил истинный смысл Книги Бытия, должен заботиться, чтобы не разгласить это. Это – правило поведения, о котором нам напоминают все наши мудрецы, и в особенности это касается шести дней творения. Если какой-либо человек откроет сам или с помощью другого истинный смысл ее, он должен молчать или же, если он говорит, то должен говорить неясно, загадочными выражениями, как поступаю я сам, предоставляя об остальном догадываться тем, кто может меня понять.

Если один из величайших еврейских философов, таким образом, признает символизм и эзотеризм Ветхого Завета, то вполне естественно, что христианские отцы делают такое же признание в отношении Нового Завета и Библии вообще. Так мы находим, что Климент Александрийский и Ориген соглашаются об этом с предельной ясностью. Климент, который получил посвящение в элевзинских мистериях, говорит, что:

небольшое искажение фактов простительно доброму отцу. Эти слова, в конце концов, признают, что мистерии евреев были тождественны с мистериями языческих греков, которые взяли их у египтян, которые, в свою очередь, заимствовали их у халдеев, которые получили их от арийцев, атлантов и т. д. – далеко за пределами времен той Расы. Сокровенное значение Евангелий также открыто признано Климентом, когда он говорит, что Тайны Веры не должны сообщаться всем.

Но так как это предание опубликовано не только для того, кто понимает величие этого слова, то нужно скрыть в Тайне высказанную мудрость, которую преподал Сын Божий.[82]

Не менее ясно в отношении Библии и символизма ее сказаний высказывается Ориген. Он восклицает:

И вполне мог бы «краснеть от стыда» этот искренний, честный отец раннего христианства в дни его относительной чистоты. Но христиане нашего высокообразованного и цивилизованного века совсем не краснеют; наоборот, они проглатывают «свет» прежде образования Солнца, сад Эдема, кита Ионы и все остальное, не взирая на то, что тот же самый Ориген спрашивает в вполне естественном припадке возмущения:

И все же миллионы «таких идиотов» имеются в нашем веке просвещения, а не только в третьем веке. Когда добавим к этому недвусмысленное сообщение Павла в «Послании к Галатам», IV, 22-25, что повествование об Аврааме и его двух сыновьях все есть «аллегория» и что «Агарь есть гора Синай»; то действительно, не в чем упрекнуть христианина или язычника, который отказывается принять Библию за что-либо другое, как только за очень искусную аллегорию.

Раввин Симеон Бен Иохаи, составитель «Зогара», никогда не сообщал самых важных частей своей доктрины иначе, как только устно и притом очень ограниченному количеству учеников. Поэтому без окончательного посвящения в «Меркаву» изучение «Каббалы» всегда будет неполным, а «Меркава» может быть преподана только «в темноте, в пустынной местности, и после многих и страшных испытаний». Со дня смерти этого великого еврейского посвященного эта тайная доктрина осталась нерушимой тайной для внешнего мира.

Среди почитаемой секты танаимов или, вернее, тананимов, мудрецов, находились те, кто обучали тайнам на практике и посвящали некоторых учеников в великую и окончательную мистерию. Но во втором разделе «Мишна Агига» говорится, что скрижаль содержания «Меркабы» «должна вручаться только мудрым старцам». «Гемара» еще более догматична. «Наиболее важные тайны мистерий открывались даже не всем жрецам. Они передавались только посвященным». И таким образом мы находим, что та же самая великая секретность преобладала в каждой древней религии.[85]

Что говорит сама «Каббала»? Ее великие раввины на самом деле угрожают тому, кто воспримет изречения их verbatim. В «Зогаре» мы читаем:

Аммоний Саккас учил, что Тайная Доктрина религии мудрости была полностью находима в «Книгах Тота» (Гермеса), откуда как Пифагор, так и Платон почерпнули свои знания и много из своей философии; и он заявил, что эти Книги «тождественны с учениями мудрецов дальнего Востока». Профессор А. Уайлдер замечает:

Это весьма вероятно. Только эти «божественные изречения» до сих пор никогда не были поняты профанами. Филон Иудей, непосвященный, пытался раскрыть их тайное значение, но ему это не удалось.

Но «Книги Тота» или Библия, Веды или «Каббала» – все они предписывают ту же самую сокровенность в отношении определенных тайн природы, которые в них символизированы. «Горе тому, кто незаконно выдаст слова, нашептанные в ухо Мануши Первым посвятителем». Кто был этот «Посвятитель» – это объяснено в «Книге Еноха»:

От них (ангелов) я услышал все и понял, что я увидел: то, что не произойдет в этом поколении (Расе), но в поколении, которое появится в отдаленном периоде времени (в 6-ой и 7-ой Расах) благодаря избранным (посвященным).[89]

Опять-таки, в отношении осуждения тех, кто, когда узнали «все тайны ангелов», раскрывают их, сказано что:

Но в нашем веке имеются такие, кто «раскрыв тайны» без чьей-либо помощи только благодаря собственной учености и острому уму, и кто, тем не менее, будучи честными и прямодушными людьми, не обращающими внимания на угрозы и предостережения, так как никогда не давали обета соблюдения тайны, – чувствуют себя пораженными при таких откровениях. Одним из них является ученый автор и открыватель одного «Ключа к еврейско-египетской Тайне». Как он говорит, имеются «некоторые странные черты, связанные с распространением и состоянием» Библии.

Те, кто составили эту Книгу, были люди, как и мы. Они узнавали, видели, перебирали и постигали через эту ключевую меру [91]закон живого вечно-действующего Бога.[92] Они не нуждались в вере, что Он существует, что Он трудился, планировал и завершал, как могучий механик и архитектор.[93] Что же это такое было, что закрепило это знание за ними одними, в то время как они, во-первых, как Божьи люди, во-вторых, как апостолы Иисуса Христа, выдали, как подачку, ослепляющее обрядовое богослужение и пустое учение веры, и никакого обоснования в виде доказательств, приходящих надлежащим образом посредством применения как раз тех чувств, которыми божество наделило всех людей в качестве существенных средств для получения ими какого-либо правильного понимания? Тайна и притча, и затемненное высказывание, и завуалирование истинного смысла – вот бремя Заветов Ветхого и Нового. Если согласимся, что повествования Библии представляли собою умышленные выдумки с тем, чтобы обманывать невежественные массы народа, даже если бы и для того, чтобы навязать им наиболее совершенный кодекс нравственных обязанностей, то как можно оправдать такие большие обманы, как часть божественного промысла, когда по самой природе вещей этому промыслу должна быть присуща простая и совершенная правдивость? Какое отношение имеет или должна иметь тайна к распространению Божьих истин? [94]

Несомненно, что никакого отношения, если бы эти тайны были даны в самом начале. И так оно и было в отношении первых, полубожественных чистых и духовных Рас человечества. Они обладали «Божьими истинами» и жили по ним и по их идеалам. Они сохраняли эти истины до тех пор, пока едва ли было какое-то зло и, следовательно, злоупотребление этими познаниями и истинами. Но эволюция и постепенное погружение в материальность тоже является одною из этих «истин» и также одним из законов «Бога». По мере того, как человечество прогрессировало и с каждым поколением становилось все более от земли, земным, индивидуальность каждого временного Эго начала себя проявлять. Именно личный эгоизм доводит и подталкивает человека злоупотреблять своими знаниями и властью. А эгоизм – это такое человеческое здание, окна и двери которого всегда открыты для проникновения в человеческую душу всякого рода несправедливости. Мало было людей в течение ранней юности человечества, и еще меньше их теперь, которые ощущают в себе склонность на практике применять яркое заявление А. Попа, что он вырвал бы собственное сердце, если бы оно не имело лучшего устремления, как любить только самого себя и смеяться над всеми своими соседями. Отсюда возникла необходимость постепенно отбирать у человека божественные знания и силы, которые с каждым новым человеческим циклом становились все более опасными как обоюдоострое оружие, злая сторона которого всегда угрожала соседу, а такая, которая источала добро, была целиком обращена на себя. То малое количество «избранных», чья внутренняя сущность осталась не задетой ростом их физической внешности, стало таким образом со временем единственными стражами открытых тайн, передававшими их дальше наиболее годным к их восприятию, сделав их в то же время недоступными для других. Отбросьте это объяснение от сокровенных учений, и само название религии станет синонимом обмана и подделки.

Все же народным массам не следовало бы позволять оставаться без какого-либо нравственного сдерживателя. Человек всегда томится по чему-то «потустороннему» и не может жить без какого-то идеала, как маяка и утешения. В то же самое время ни одному средних способностей человеку, даже в наш век всеобщего образования, невозможно доверить слишком метафизические и слишком тонкие для его понимания истины, ни рискуя вызвать в нем опасность грозящей реакции и вместо веры в богов и святых – впадение в антинаучный тупой атеизм. Ни один настоящий филантроп, а следовательно, ни один оккультист, никогда не будет мечтать, чтобы человечество хотя бы на миг осталось безо всякой религии. Даже современная религия в Европе, ограничивающаяся воскресеньями, лучше, чем никакая. Но если, как говорит Баньян, «Религия есть лучший доспех, какой только может иметь человек», то она, несомненно, «наихудшая мантия», и вот против этой «мантии» и основанных на лжи претензий борются оккультисты и теософы. Истинное идеальное божество, единый живой Бог в природе, ничего не потеряет в преклонении перед ним человека, если эта внешняя мантия, сотканная человеческой фантазией и наброшенная на божество ловкой рукой священнослужителя, жаждущего власти и властвования, – будет сорвана. С наступлением нынешнего века пробил час свергания с трона «высшего Бога» каждого народа в пользу одного всеобщего божества – Бога Непреложного Закона, не милосердия; Бога Справедливого Воздаяния, а не прощения, которое попросту является побуждением к злодеянию и повторению его. Величайшее преступление, какое когда-либо было совершено против человечества, произошло в тот день, когда первый жрец придумал первую молитву, имея в виду эгоистическую цель. Бог, которого можно умилостивить несправедливыми молитвами «благословить оружие» молящегося и наслать поражение и смерть тысячам его врагов – его братьям, божество, про которое можно думать, что оно не останется глухим к песнопениям и восхвалениям, перемешанным мольбами о ниспослании «попутного ветра» для себя и, вполне естественно, бедственного для других мореплавателей, плывущих с противоположной стороны, – именно такое представление о Боге воспитало себялюбие в человеке и лишило его уверенности в своих силах. Молитва является облагораживающим деянием, когда она представляет собою сильные чувства, горячее желание, рвущееся из самого сердца ради добра для других людей и когда она совершенно свободна от какой-либо эгоистичной личной цели; томление по потустороннему естественно и свято в человеке, но при условии разделения этого блаженства с другими. Можно понять и высоко оценить слова «язычника» Сократа, который в своей глубокой, хотя и не преподанной мудрости заявил, что:

Но официальное моление – за общественное бедствие или ради пользы одного индивидуума, невзирая на потери для тысяч – является позорнейшим из преступлений, не говоря уже о том, что оно есть неуместное самомнение и суеверие. Это – непосредственное наследие, приобретенное грабежом от иеговистов, евреев Пустыни и Золотого Тельца.

Как вскоре будет показано, это был «Иегова», который подсказал необходимость завуалирования и заслонения этой заменой непроизносимого имени и который привел ко всем этим «тайнам, притчам, затемненным высказываниям и маскировке». Моисей, во всяком случае, посвятил своих семьдесят Старейшин в сокровенные истины, и таким образом писатели Ветхого Завета в какой-то степени оправданы. Писатели же Нового Завета даже и столько не сделали. Они исказили величественную центральную фигуру Христа своими догматами и завели людей с тех пор в миллион ошибок и темнейших преступлений – Его святым именем.

Очевидно, что за исключением Павла и Климента Александрийского, которые оба были посвящены в мистерии, ни один из отцов сам многого не знал из этих истин. Большею частью они были необразованными, невежественными людьми; и если такие как Августин и Лактантий, или же Беда Достопочтимый и другие остались неосведомленными до времени Галилея [95] о самых существенных истинах, преподаваемых в языческих храмах – например, что земля кругла, не говоря уже о гелиоцентрической системе, – то как велико должно было быть невежество остальных! У ранних христиан ученость и грех были синонимами. Отсюда и возникли обвинения в связях с Дьяволом, щедро посылавшиеся на языческих философов.

Но истина должна выявиться. Оккультисты, которых такие писатели, как де Мирвиль называют «последователями проклятого Каина», теперь в состоянии перевернуть столы. То, что до сих пор было известно только древним и современным каббалистам Европы и Азии, теперь опубликовано и доказано, как математически правильное. Автор книги «Ключ к еврейско-египетской Тайне или Источник мер» доказал ко всеобщему удовлетворению, надо надеяться, что два великих Божьих имени, Иегова и Элохим, в одном значении своих числовых величин соотносились, как величины диаметра и окружности соответственно: другими словами, что они являются числовыми указателями геометрических соотношений и, наконец, что Иегова есть Каин и наоборот.

Это мнение, говорит автор,

Помогает также снять пятно позора с имени Каина, как нечто сфабрикованное, чтобы уничтожить его роль: так как даже без этих доказательств, по самому тексту он (Каин) был Иегова. Поэтому богословским школам лучше следовало бы задуматься о том, как исправить положение, если это возможно, и вернуть доброе имя и славу Богу, которому они поклоняются.[96]

Это не первое предупреждение, получаемое «богословскими школами», которые, однако, несомненно знали об этом с самого начала, как знали Климент Александрийский и другие. Но если бы и так, пользы для них от этого еще меньше, так как признание повлекло бы за собою больше для них, чем просто святость и достоинство установленной веры.

Но можно также задать вопрос, почему азиатские религии, у которых нет ничего такого рода скрываемого и которые вполне открыто провозглашают эзотеризм своих религий, – следуют тем же самым курсом? Это просто вот что: в то время как нынешнее и, без сомнения, вынужденное молчание церкви по этому предмету имеет отношение только ко внешней или теоретической форме Библии – разоблачение секретов которой не повлекло бы за собой никакого практического вреда, если бы они были объяснены с самого начала – с восточным эзотеризмом и символизмом дело обстоит совсем по-другому. Величественная центральная фигура Евангелий осталась бы настолько же незатронутой символизмом Ветхого Завета при его раскрытии, как осталась бы и фигура основателя буддизма, если бы была показана аллегоричность брахманских писаний «Пуран», написанных до его рождения. Кроме того, Иисус из Назарета выиграл бы больше, нежели потерял бы, если бы он был показан, как простой смертный, и предоставлен суждению людей по его собственным высказываниям и заслугам, вместо того, чтобы присвоить его христианству в качестве Бога, многие высказывания и деяния которого теперь столь открыты для критики. С другой стороны, символы и аллегорические высказывания, которыми завуалированы величественные истины природы в Ведах, «Брахманах», «Упанишадах» и в особенности в ламаистской «Чагпа Тхогмед» и в других трудах, – совсем другого рода и гораздо более сложны по своему тайному значению. В то время как библейские глифы почти все построены на триединой основе, глифы восточных книг разработаны на принципе семеричности. Они столь же тесно связаны с тайнами физики и физиологии, как с психизмом и трансцендентальной природой космических элементов и теогонией; будучи разгаданными, они оказались бы более чем вредоносными для непосвященных; будучи переданными в руки нынешних поколений при их настоящем состоянии физического и интеллектуального развития, при отсутствии духовности и даже практической нравственности – они стали бы абсолютно разрушительными.

Тем не менее, сокровенные учения святилищ не остались без свидетелей; их обессмертили различными способами. Они рассыпались над миром сотнями томов, полных странной головоломной фразеологии алхимиков; они вспыхивали, подобно необузданным водопадам оккультных мистических учений, с перьев поэтов и бардов. Одни только гении обладали определенными привилегиями в те темные века, когда ни один мечтатель не мог преподнести миру даже выдумки, не приспособив своего неба и своей земли к библейским текстам. В те века ментальной слепоты, когда страх перед «Святой Инквизицией» набрасывал густой покров на каждую космическую и психическую истину, только гению единственно позволялось раскрыть беспрепятственно некоторые из величественнейших истин посвящения. Откуда Ариосто в своем «Неистовом Роланде» получил представление о той долине на Луне, где после нашей смерти мы можем найти идеи и изображения всего, что существует на земле? Каким образом в воображении Данте появились многие описания, данные им в «Аде» – новом Апокалипсисе Иоанна, истинном оккультном Откровении в стихах, – его посещение и общение с Душами Семи Сфер? В поэзии и в сатире каждую оккультную истину приветствовали – ни одну из них не считали серьезной. Граф де Габалис более известен и почитается, чем Порфирий и Ямвлих. Таинственная Атлантида Платона объявлена выдумкой, тогда как Ноев Потоп до сегодняшнего дня на уме у некоторых археологов, которые глумятся над прототипным миром «Зодиака» Марселя Палингена и возмутятся, как на личное оскорбление, если им предложено будет обсудить четыре мира Меркурия Трисмегиста – Прототипный, Духовный, Астральный и Элементарный с тремя другими за открытой сценой. Очевидно, что цивилизованное общество все еще только наполовину созрело для откровения. Следовательно, посвященные не выдадут всего сокровенного до тех пор, пока большинство человечества не изменит своей настоящей натуры и не будет лучше подготовлено к принятию истины. Прав, решительно прав был Климент Александрийский, когда сказал: «Необходимо облекать в тайну высказываемую мудрость», которую преподают «Сыны Божии».

Та мудрость, как будет видно, относится ко всем первобытным истинам, переданным первым Расам, «разумом-рожденным», самими «строителями» вселенной.

В каждой древней стране, претендующей на цивилизацию, существовала эзотерическая доктрина, некая система, которую обозначали словом МУДРОСТЬ,[97] а тех, кто посвятили свои жизни ее сохранению и продолжению, называли мудрецами или мудрыми людьми... Пифагор называл эту систему ηγνωσις των όντων, гнозисом, или знанием вещей, как они есть. Под благородным обозначением МУДРОСТЬ учителя древности, мудрецы Индии, маги Персии и Вавилона, провидцы и пророки Израиля, иерофанты Египта и Аравии, и философы Греции и Запада включали всякое знание, которое они считали по его сущности божественным, классифицируя часть его, как эзотерическое, а остаток, как внешнее. Раввины называли внешнюю и светскую серии – «Меркава», как представляющую тело или носитель, который содержит высшее знание.[98]

Далее мы будем говорить о законе молчания, который возлагается на восточных чела.