"Разоблаченная Изида. Том II" - читать интересную книгу автора (Блаватская Елена Петровна)

Глава VIII Иезуитство и масонство

Величайший из еврейских каббалистических трудов – «Зогар» – был составлен раввином Симеоном Бен Иохаи. По мнению некоторых критиков, это было сделано за годы до христианской эры; по мнению других – лишь после разрушения храма. Однако, он был завершен только сыном Симеона, раввином Елеазаром и его секретарем, раввином Аббой, так как этот труд настолько громадный и предметы, в нем затронутые, настолько глубоки, что даже всей жизни этого раввина, прозванного Князем каббалистов, не хватило для выполнения этой задачи. Вследствие того, что людям стало известно, что он владеет этим знанием, а также знанием «Меркабы», которое обеспечивало получение «Слова», – над жизнью его нависла смертельная угроза, и ему пришлось бежать в пустыню, где он прожил двенадцать лет в пещере, окруженный верными учениками и, наконец, умер там посреди знаков и чудес.[439] Но как бы объемист ни был труд и как бы много основных вопросов тайных и устных традиций он не содержал он все же не охватывает их всех. Хорошо известно, что этот почитаемый каббалист никогда не передавал наиболее значительные детали своей доктрины иначе, как только устно, и то только очень ограниченному числу друзей и учеников, включая и своего единственного сына. Поэтому без окончательного посвящения в «Меркабу» изучение «Каббалы» всегда будет неполным, а «Меркаба» может быть преподана только «в темноте, в пустынном месте и после многих и страшных испытаний». Со времени смерти Симеона Бен Иохаи эта тайная доктрина осталась нерушимой тайной для внешнего мира. Передаваемая только в качестве тайны, она сообщается кандидату устно, «лицом к лицу и устами к уху».

Эта масонская заповедь, «устами к уху и слово тихим шепотом», является наследием от танаимов и старых языческих мистерий. Ее современное применение несомненно должно быть обязано своим происхождением неблагоразумию какого-то ренегата-каббалиста, хотя само «слово» представляет собою только «заменитель» «утерянного слова» и является сравнительно недавним изобретением, как мы далее покажем. Действительное изречение осталось навсегда в исключительном владении адептов разных стран Восточного и Западного полушарий. Только ограниченное число среди глав тамплиеров и некоторые розенкрейцеры семнадцатого века, всегда находящиеся в близких отношениях с арабскими алхимиками и посвященными, могли, в самом деле, похвастаться, что владеют им. От седьмого до пятнадцатого века в Европе не было никого, кто мог бы претендовать на него; и хотя алхимики были и до дней Парацельса, – он был первым, кто прошел истинное посвящение, ту последнюю церемонию, которая дает адепту власть путешествовать по направлению «горящей купины» по святой земле, и «сжечь золотого тельца в огне, превратить его в порошок и рассеять по поверхности воды». Истинно, эта магическая вода и «утерянное слово» оживили более, чем одного из до-Моисеевых Адонирамов, Гедалиахов и Хирамов Абифов. Настоящее слово, теперь замененное Мак Бенак и Мах, употреблялось за века до того, как его псевдомагический эффект был испытан на «сынах вдовы» последних двух веков. Кто был, фактически, первым действительным влиятельным масоном? Элиас Эшмол, последний из розенкрейцеров и алхимиков. Принятый в Действительное масонское Общество в Лондоне в 1646 г. он умер в 1692 г. В то время масонство не было таким, каким оно стало позднее; оно не было ни политическим, ни христианским учреждением, но было настоящей тайной организацией, которая принимала в узы товарищества всех людей, стремящихся получить бесценное благо свободы совести и избегнуть преследования со стороны духовенства [550]. Не раньше тридцати лет после его смерти то, что теперь называют современным франкмасонством увидело свет. Оно родилось 24 июня 1717 г. в таверне Эппл-три на Чарлз стрит, Ковент Гарден, в Лондоне. Именно тогда, как сказано в «Уложениях» Андерсона, единственные четыре ложи юга Англии избрали Энтони Сэйера первым великим мастером масонов. Несмотря на свою чрезвычайную молодость, эта великая ложа всегда требовала признания ее верховенства со стороны всего братства по всему миру, как об этом рассказала бы латинская надпись на плите, заложенной под камнем основания франкмасонского здания в Лондоне в 1775 г., если бы кто увидел ее. Но об этом мы вскоре расскажем больше.

В «Каббале» Франка [256] автор, следуя ее «эзотерическому бреду», как он выражается, дает нам в добавление к переводам также свои комментарии. Повествуя о своих предшественниках, он говорит, что Симеон Бен Иохаи неоднократно упоминает то, что «товарищи» учили в более старых трудах. И автор цитирует какого-то «Иеба старого и Хамнуна старого».[440] Но что означают эти два «старые» и кто они были в самом деле, он нам не говорит, так как сам не знает.

Среди почитаемой секты танаимов или, вернее, тананимов, мудрецов, находились те, кто обучали тайнам на практике и посвящали некоторых учеников в великую и окончательную мистерию. Но во втором разделе «Мишна Агига» говорится, что скрижаль содержания «Меркабы» «должна вручаться только мудрым старцам» [256, 47]. «Гемара» еще более догматична. «Наиболее важные тайны мистерий открывались даже не всем жрецам. Они передавались только посвященным». И таким образом мы находим, что та же самая великая секретность преобладала в каждой древней религии.

Но, как мы видим, ни «Зогар», ни какой-нибудь другой каббалистический том не содержит в себе одну только еврейскую мудрость. Сама доктрина, будучи результатом мышления целых тысячелетий, является поэтому общим достоянием адептов всех народов под солнцем. Тем не менее, «Зогар» преподает больше практического оккультизма, чем какой-либо другой труд по этому предмету, не в том виде, однако, как он переведен и комментируется различными критиками, а с тайными знаками на полях. Эти знаки содержат в себе сокрытые наставления, независимо от метафизических истолкований и явных нелепостей, которым полностью доверял Иосиф, который никогда не был посвящен и поэтому выдавал мертвую букву в том же виде, как он ее получил.[441]

Действительная практическая магия, содержащаяся в «Зогаре» и в других каббалистических трудах, доступна только тем, кто читает изнутри, христианские апостолы – по крайней мере те, о которых сказано, что они творили «чудеса» по желанию[442] – должно быть, были ознакомлены с этой наукой. Непристойно для христианина с ужасом или усмешкой взирать на «магические» геммы, амулеты и другие талисманы против «злого глаза», которые служат чарам, чтобы оказывать таинственное влияние на владельца или на лицо, которым маг хочет управлять. Еще до сих пор существует значительное количество таких зачарованных амулетов в публичных и частных коллекциях древностей. Изображения на выпуклых геммах с таинственными надписями – значения которых ставит в тупик всех ученых исследователей – приводятся многими коллекционерами. Кинг показывает несколько таких в «Гностиках» [410], где он описывает некий белый карнелиан (халцедон), с обеих сторон покрытый нескончаемыми надписями, истолковать которые никогда не удастся; да, никогда, разве только если чтец является изучающим герметизм или адептом. Но мы отсылаем читателя к этому интересному труду и к талисманам, изображенным на его гравюрах, чтобы доказать, что даже «Провидец Патмоса» сам был знатоком этой каббалистической науки о талисманах и геммах. Св. Иоанн ясно намекает на мощный «белый карнелиан» – это гемма, хорошо известная среди адептов как «alba petra», или камень посвящения, на котором обычно вырезано слово «награда», так как он давался кандидату, успешно прошедшему через все испытания неофита. Дело в том, что, как и «Книга Иова», все «Откровение» является просто аллегорическим повествованием о мистериях и посвящении в них кандидата, которым является сам Иоанн. Ни один высокий масон, хорошо осведомленный о различных степенях, не может этого не заметить. Числа семь, двенадцать, и другие, являются светочами, проливающими свет на затемненность этого труда. Парацельс несколько веков тому назад утверждал то же самое. И когда мы читаем, что «некто подобный Сыну человеческому» говорит (гл. II, 17): «Тому, кто одолеет, я дам отведать манну сокровенную и дам ему БЕЛЫЙ КАМЕНЬ, и новое имя, написанное на камне», – слово – которое никто не знает, за исключением того, кто его получает, какой мастер-масон усомнится, что оно относится к последней строчке заголовка настоящей главы?

В дохристианских мистериях Митры кандидат, бесстрашно одолевший «двенадцать Испытаний», предшествующих окончательному посвящению, получал небольшую круглую булочку или вафлю из бездрожжевого хлеба, символизирующую, в одном из своих значений, солнечный диск и известную под названием небесного хлеба или «манны», и на ней были изображены фигуры. Резали ягненка или быка, и кандидат опрыскивался кровью, как это было в случае посвящения императора Юлиана. Семь правил, или тайн, затем вручались «новорожденному», которые представлены в «Откровении» как семь печатей, которые открываются «по порядку» (см. гл. V и VI). Тут не может быть сомнения, что Патмосский Провидец имел в виду эту церемонию.

Происхождение римско-католических амулетов и «реликвий», благословенных папою, такое же самое, как и «Эфессийских Чар», или магических письмен, вырезанных на камне или начертанных на куске пергамента; еврейских амулетов со стихами Закона, называемых филактериями, φυλακτηρια, и магометанских чар со стихами из Корана. Все они применялись в качестве защитных магических чар и носились верующими на себе. Епифаний, этот достойный экс-маркузианец, который говорит об этих чарах, когда они носились манихейцами, как об амулетах, то есть предметах, носимых подвешенными на шее (Periapta), и «заклинаниях и тому подобных надувательствах», – не вправе бросать грязью на «надувательства» язычников и гностиков, не включив туда же римско-католические и папские амулеты.

Но последовательность является добродетелью, которая, как мы боимся, теряет под иезуитским влиянием даже ту небольшую силу, какую она когда-либо имела в церкви. Хитрый, эрудированный, бессовестный, ужасный дух иезуитства внутри тела римского католичества медленно, но верно поглощает весь престиж и духовную силу, которая у нее осталась. Для лучшего освещения нашей темы необходимо сопоставлять нравственные принципы древних танаимов и теургов с принципами, исповедуемыми современными иезуитами, которые ныне практически правят в римско-католической церкви и являются теми скрытыми врагами, которых должен встретить и преодолеть каждый будущий реформатор. По всему древнему миру, где, в какой стране можем мы найти что-либо подобное этому ордену или даже что-нибудь хотя бы приблизительно похожее на него? Мы обязаны отвести место иезуитам в этой главе о тайных обществах, ибо более чем кто-либо другой они являются тайным обществом и имеют гораздо более тесную связь с действующим масонством, – по меньшей мере во Франции и Германии, чем обычно людям это известно. Крик возмущенного чувства общественной нравственности против этого ордена поднялся с самого времени его рождения.[443] Едва прошло 15 лет после обнародования папской буллы, одобряющей учреждение этого ордена, как его членов начали изгонять из одного места в другое. Португалия и Нидерланды избавились от них в 1578 г.; Франция – в 1594 г.; Венеция – в 1606 г.; Неаполь – в 1622 г.; из Петербурга их изгнали в 1815 году а изо всей России – в 1820 году.

Этот орден был многообещающим дитятею с самых ранних лет. Что из него выросло – все хорошо знают. Иезуиты причинили больше нравственного вреда в этом мире, чем все полчища бесов мифического Сатаны. Каким бы экстравагантным ни казалось это замечание, оно перестает казаться таким, когда наши читатели в Америке, которые теперь очень мало знают о них, ознакомятся с их принципами (principio) и правилами в таком виде, в каком они изложены в различных трудах, написанных самими иезуитами. Мы просим разрешения напомнить читателям, что каждая из нижеследующих формулировок в кавычках извлечена из подлинных рукописей или фолиантов, напечатанных этой выдающейся организацией. Многое скопировано с больших Quarto[444] опубликованных по поручению членов комиссии французского Парламента, проверенных и сверенных ими же. Формулировки, собранные в этом труде, были представлены королю, чтобы – как выразилась «Arrest du Parlement du 5 Mars, 1762» – «старший сын церкви мог узнать о порочности этой доктрины… Доктрины, узаконивающей Кражу, Ложь, Лжесвидетельство, Нечистоплотность, все Страсти и Преступления, наставляющей на Человекоубийство, на Отцеубийство и Цареубийство, на свержение религии и замену ее суеверием путем потворствования Колдовству, Кощунству, Неверию, Идолопоклонству… и т. д.». Давайте рассмотрим представления иезуитов о магии. Высказываясь письменно по поводу этого предмета в своих секретных инструкциях, Антоний Эскобар [551, т. IV] говорит:

Следовательно, почему бы иезуиту не надувать Дьявола так же, как он надувает каждого мирянина?

Астрологи и предсказатели обязаны, или не обязаны возвращать вознаграждение за предсказание будущего, если предсказанные ими события не совершаются». «Я признаюсь», – говорит добрый отец Эскобар, – «что первое мнение мне не совсем нравится, потому что когда астролог или предсказатель приложил все усердие в этом дьявольском искусстве, которое существенное для достижения его цели, то он свершил свой долг, каков бы ни был результат. Как врач… не обязан возвращать плату за лечение… если его больной умирает; так и астролог не обязан возвращать свой гонорар… за исключением случая, когда он не приложил усилий или был несведущ в своем дьявольском искусстве, так как когда он прикладывал свои усилия, он не обманывал».[446]

Далее мы находим следующее по поводу астрологии:

Бузенбаум и Лакруа в «Theologia Moralis» [552] говорят:

Многие проповедники в последнее время яростно отрицали тот факт, что это благородное братство когда-либо было тайным обществом, но теперь это с достаточной убедительностью доказано. Их основные законы были переведены на латинский язык иезуитом Поланкусом и напечатаны в колледже Общества в Риме в 1558 г.

Степени ордена следующие: 1. Послушники; 2. Мирские Братья или временные Коадъюторы; 3. Схоластики; 4. Духовные Коадъюторы; 5. Принявшие Три Обета; 6. Принявшие Пять Обетов.

«Еще существует тайный класс, про который знает только Генерал и несколько верных иезуитов, который, возможно, больше чем какой-либо другой, вносил свой оклад в страшную тайную власть ордена», – говорит Никколини.

Одним из величайших достижений своего ордена иезуиты считают то, что Лойола поддержал – специальным меморандумом к Папе – петицию о реорганизации этого отвратительного и мерзкого инструмента оптового человекоубийства – позорного трибунала Инквизиции.

Теперь этот орден иезуитов всемогущ в Риме. Их восстановили в Конгрегации чрезвычайных дел духовенства, в Департаменте государственного секретаря и в Министерстве иностранных дел. Ватиканское правительство годами, до оккупации Рима Виктором Эмануилом, находилось целиком в их руках. В настоящее время их Общество насчитывает 8584 члена. Но мы должны посмотреть, каковы их главные правила. По вышеприведенным примерам ознакомившись с их образом действия, мы теперь можем судить, какова должна быть вся эта католическая община. Маккензи говорит:

Иезуиты утверждают, что «Общество Иисуса не есть человеческое изобретение, а оно произошло от того, чье имя оно носит. Ибо Иисус сам описал то правило жизни, которому Общество следует, сперва своим примером, а потом своими словами» [555, I, 3, с. 64].

Пусть тогда все благочестивые христиане послушают и ознакомятся с этим якобы «правилом жизни» и наставлениями их Бога на примерах иезуитов. Петр Алагона (St. Thomae Aquinatis Summae Theologiae Compendium) говорит:

Иоанн Баптист Таберна («Synopsis Theologiae Practi-cae»), ставит следующий вопрос:

Нам следует воздержаться в данное время от приведения дальнейших примеров. Настолько отвратительны, безнравственны, лицемерны и развращающи почти все эти наставления, что многие из них были найдены недопустимыми для появления в печати, за исключением на латинском языке.[450] Мы вернемся к некоторым из более приличных по мере нашего продвижения – ради сравнения. Но что мы должны думать о будущем католического мира, если и на деле и на словах он будет управляться этим злодейским обществом? А что дело идет к этому – мы едва ли можем сомневаться, так как мы находим, что кардинал архиепископ Кембрийский во всеуслышание заявил то же самое всем верующим? Его пастырская речь наделала некоторый шум во Франции, и все же, так как уже прошло два столетия со времени expose этих безнравственных принципов, у иезуитов было достаточно времени, чтобы лгать, отрицая справедливые обвинения, настолько успешно, что большая часть католиков никогда не поверит таким вещам. Непогрешимый папа Климент XIV (Джанганелли) запретил их 23-го июля 1773 г., и все же они воскресли опять; и другой равно непогрешимый папа Пий VII восстановил их 7 августа 1814 г.

Но мы послушаем, что монсеньер Кембрийский рад заявить в 1876 году. Мы приводим цитату из светской газеты:

Этим вопрос решен. Пока что мы оставим выводы и приступим к сравнению некоторых поступков и наставлений иезуитов и отдельных мистиков и организованных каст и обществ древних времен. Таким образом честно рассуждающий читатель может занять пост судьи между ними и установить – к чему ведут их доктрины – ко благу или к деградации человечества.

Раввин Джошуа Бен Хананеа, который умер около 72 года н. э., открыто заявил, что он совершал «чудеса» с помощью «Книги Сефер Иецира» и бросал вызов каждому скептику.[452] Франк, приводя цитаты из вавилонского «Талмуда», называет имена двух других чудотворцев – раввинов Ханина и Ошой [256, с. 55, 56].

Симон Волхв, несомненно, был учеником танаимов Шумерии; оставшаяся после него репутация вместе с данным ему прозвищем «Великой Силы Божией» сильно свидетельствуют в пользу способностей его учителей. Клеветнические наговоры, так яростно распространяемые против него неизвестными авторами и составителями «Деяний апостолов» и других писаний, не могли исказить истины до такой степени, чтобы скрыть тот факт, что никакой христианин не мог состязаться с ним в тауматургических деяниях. Повествование о его падении во время воздушного полета, и о том, что он сломал обе ноги и затем совершил самоубийство – смешно. Вместо мысленной молитвы, чтобы это произошло, почему апостолы не молились, чтобы им была дана власть превзойти Симона в сотворении чудес, так как в таком случае они доказали бы превосходство своей веры более легко и таким образом могли бы обратить в христианство тысячи людей. Потомство услышало повествование только с одной стороны. Если бы случай повествования представился ученикам Симона, то мы, может быть, обнаружили бы, что именно Петр сломал обе ноги, но мы знаем, что этот апостол был слишком предусмотрительным, чтобы когда-либо отважиться на появление в Риме. По признанию нескольких писателей из духовенства, ни один апостол никогда не совершал таких «сверхъестественных чудес». Разумеется, набожные люди скажут, что это только еще более доказывает, что именно «Дьявол» помогал Симону.

Симона обвиняли в кощунстве против Святого Духа, потому что он называл его «Святое придыхание, Mens (Разум), или матерь всего». Но мы находим то же самое выражение в «Книге Еноха», в которой, в отличие от «Сына Человеческого», он говорит – «Сын Женщины». В «Кодексе назареев», в «Зогаре», так же как и в Книгах Гермеса, это выражение является обычным; и даже в апокрифическом «Евангелии евреев» мы читаем, что Иисус сам признал пол Святого Духа, сказав – «Моя Мать, Святая Пневма».

Но что такое ересь Симона или кощунство всех еретиков по сравнению с ересями тех же иезуитов, которые ныне полностью подчинили себе папу, Рим духовенства и весь католический мир? Послушайте снова их вероисповедание.

Нет слов, чтобы воздать должное тем чувствам, которые эти изумительные наставления должны разбудить в груди каждого честного человека! Пусть молчание, как результат непреодолимого отвращения, будет единственной нашей данью такому неимеющему равных нравственному падению.

С огромной силой выразились чувства народа в Венеции (1606 г.), когда иезуитов выгоняли из города. Большие толпы сопровождали изгнанников до берега моря, и по волнам вслед за ними прозвучал прощальный крик: «Ande in malora!» (Убирайтесь! Горе вам!).

«Эхо этого крика отдавалось в двух последующих веках», – говорит Мишле, дающий это сообщение, – «в Богемии в 1618 году… в Индии в 1623 г. и по всему христианскому миру – в 1773 году».

В чем же тогда заключается кощунство Симона Волхва, если он просто делал то, о чем его совесть непреодолимо уверяла его, что это правильно? И чем же «еретики» и даже неверные самого худшего сорта заслуживали большего порицания, чем иезуиты – например, из Каена [561], которые говорят следующее:

Отсюда также более чем «очевидно», что в жизни величайшего лжеца бывают моменты, когда он высказывает некоторые истины. «Добрые отцы» в данном случае снабдили нас прекрасными примерами, чтобы мы могли яснее чем когда-либо понять, из какого источника произошли те торжественные осуждения во Вселенском Соборе 1870 г. неких «ересей» и навязывание других догматов веры, в которые никто не верил меньше, чем те, кто вдохновили папу на их введение. Вероятно истории еще предстоит узнать, что восьмидесятилетний папа, опьяненный испарениями его нововведенной непогрешимости, был только верным отголоском иезуитов.

«Трясущийся старик поднят на pavois Ватикана», – говорит Мишле, – «все поглощается им, и все ограничивается им… Пятнадцать веков христианский мир находился в духовном ярме у церкви… Но этого ярма им показалось мало; им захотелось, чтобы весь мир склонился под рукою одного хозяина. Мои собственные слова здесь будут слишком слабы; я займу их у других. Они (иезуиты) хотели (это то обвинение, которое им бросил в лицо Епископ Парижский при полном Соборе в Тренте) faire de l'йpouse de Jesus Christ une prostituйe aux volontйs d'un homme» [562].

Им это удалось. Отныне церковь – инертное орудие, а папа – бедный слабый инструмент в руках этого ордена. Но надолго ли? Прежде чем настанет конец, искренним христианам следовало бы припомнить пророческое горестное оплакивание трижды великим Трисмегистом своей собственной страны:

Насколько правильным это пророчество оказалось, мы находим в следующем иезуитском наставлении, которое мы опять извлекаем из доклада членов Парламентской Комиссии в Париже:

Это такое наставление, которое, делает ли оно честь христианской церкви или нет, может быть выгодно процитировано любым индусом, японцем или другим язычником, когда его упрекают в идолопоклонстве. Мы нарочно приводим здесь эту цитату ради пользы наших уважаемых «языческих» друзей, которые увидят эти строки.

Пророчество Гермеса менее двусмысленно, чем любое из пророчеств, якобы произнесенных Исаией, которые послужили поводом для утверждения, что боги всех народов были демонами. Но только факты иногда сильнее, чем самая сильная вера. Все, чему евреи научились, они получили от народов, которые были старше их самих. Халдейские маги были их учителями по тайной доктрине, и именно во время вавилонского плена они получили как метафизические, так и практические познания. Плиний упоминает три школы магов: одну, на которую он указывает как на основную в незапамятной древности; другую, основанную Осфанесом и Зороастром; и третью, основанную Моисеем и Иамбресом. И все это знание, которым обладали эти различные школы – магов, египетская и еврейская – было получено из Индии или, вернее, с обеих сторон Гималаев. Много утерянных секретов лежат похороненными под песками в пустыне Гоби Восточного Туркестана, и мудрецы Хотана сохранили странные предания и знания алхимии.

Барон Бунзен показывает, что происхождение древних молитв и гимнов египетской «Книги Мертвых» предшествует Менесу и относится, вероятно, к до-Менитской Династии Абидоса между 3100 и 4500 гг. до Р. X. Этот ученый египтолог считает, что эра Менеса или Национальной Империи наступила не позднее 3059 года до Р. X. и наглядно доказывает, что «система поклонения Озирису и мифология уже были сформированы» [74, т. V, с. 94] до этой эры Менеса.

В гимнах этой научно установленной до-Эдемовской эпохи (ибо Бунзен уводит нас назад на несколько веков от года сотворения мира, т. е. 4004 г. до Р. X., как указано в библейской хронологии) мы находим четко выраженные уроки нравственности, идентичные по духу и почти идентичные по форме выражения с теми, которые Иисус проповедовал в своей Нагорной Проповеди. Это наше утверждение мы подкрепляем авторитетом наиболее выдающихся египтологов и знатоков иероглифических письмен.

И, наверное, еще намного старше. Оно ведет свое происхождение с того времени, когда душа была объективным существом; следовательно, едва ли могла сама себя отрицать; когда человечество представляло собою духовную расу, и смерти не существовало. К закату жизненного цикла эфирный человек-дух впал в сладкую дремоту временной бессознательности в одной сфере только для того, чтобы очнуться в еще более ярком свете более высокой сферы. Но в то время как духовный человек постоянно стремится подняться все выше и выше к источнику своего существования, проходя через циклы и сферы индивидуальной жизни, – физическому человеку пришлось нисходить вместе с великим циклом вселенского творения до тех пор, пока он не очутился одевшимся в земное одеяние. С тех пор душа была слишком глубоко захоронена под физическим одеянием, чтобы снова заявлять о своем существовании, за исключением случаев тех более духовных натур, которые с каждым циклом становились все более редкими. И все же, ни один из доисторических народов никогда и не подумал отрицать существование или бессмертие внутреннего человека, настоящего «я». Только мы не должны забыть учений древних философий: один лишь дух бессмертен – душа, сама по себе, ни вечна, ни божественна. При слишком тесном соединении с физическим мозгом своего земного футляра она постепенно становится предельным умом, простым животным и чувствующим жизненным принципом, нэфеш еврейской Библии.[453]

Доктрина о триединой натуре человека столь же ясно определена в герметических книгах, как и в системе Платона, или опять-таки в буддийской и брахманистской философиях. И она является одною из наиболее важных, так же как и наименее понятых доктрин герметической науки. Египетские мистерии, так несовершенно известные миру, и то только через краткие намеки о них в «Метаморфозах» Апулея, обучали величайшим добродетелям. Они раскрывали стремящемуся к «высшим» тайнам посвящения то, что многие наши современные исследователи герметизма напрасно ищут в каббалистических книгах и что никакие неясные учения церкви, руководимой орденом иезуитов, никогда не будут в состоянии раскрыть. Потому, сравнивать древние тайные общества иерофантов с искусственно созданными галлюцинациями тех нескольких последователей Лойолы, которые, может быть, были искренни в начале своей карьеры, – является оскорблением первых. И все же, во имя справедливости к ним мы вынуждены это делать.

Одним из наиболее неодолимых препятствий к посвящению как у египтян, так и у греков была любая степень убийства. Одною из величайших заслуг, дающих право быть принятым в орден иезуитов, является убийство в защиту иезуитизма. «Дети могут убивать своих родителей, если те принуждают их оставить католическую веру».

Хорошо известно, что Нерон, император, никогда не осмелился просить о посвящении в мистерии по причине убийства Агриппины!

В разделе XIV «Принципов иезуитов», по поводу человекоубийства мы находим, что отец Хенри Хенрикес в «Summa Theologiae Moralis» [566] включает нижеследующие христианские принципы:

«Если прелюбодей, даже если бы он был духовным лицом… будучи атакован мужем, убьет нападающего… он не считается нарушившим правила: non riditur irregularis (кн. XIV, de Irregularitae, с. 10, § 3).

Хватит. Высочайшие авторитеты осведомили нас, что человек в католической общине может совершать то, что закон и общественная нравственность клеймят преступлением, и все еще продолжать носить ореол иезуитской святости. Теперь вообразите, что мы снова поворачиваем медаль и смотрим, какие принципы насаждались языческими египетскими моралистами до того, как мир был облагодетельствован этими улучшениями в этике.

В Египте каждый значительный город отделялся от места захоронения священным озером. Та же самая церемония вынесения приговора, описанная в «Книге Мертвых», как происходящая в мире Духа, имела место на земле во время похорон мумии. Сорок два судьи или советника собирались на берегу и судили «душу» умершего по ее деяниям, пока она пребывала в теле, и только после единодушного одобрения этого посмертного суда, мог лодочник, олицетворявший Духа Смерти, перевести тело оправданного покойника на его последнее место отдыха. После этого жрецы возвращались в священные пределы храма и наставляли неофитов по поводу вероятной торжественной драмы, которая происходила в невидимой сфере, куда отлетела душа. Бессмертие духа крепко прививалось Ал-ом-яхом.[455] В «Крата Непоа» [568] нижеизложенное описано как семь степеней посвящения.

После предварительного испытания в Фивах, где неофиту приходилось проходить через многие испытания, называемые «Двенадцатью Мучениями», ему велели управлять своими страстями и никогда ни на миг не терять мысли о своем Боге. Затем, в качестве символа скитаний неочищенной души, он должен был подниматься по нескольким лестницам и скитаться в темноте в пещере со многими дверьми, которые все были заперты. Когда он прошел страшные испытания, он получал степень Пастофора; вторая и третья степень назывались Неокор и Меланефор. Его вводили в обширный подземный зал, густо заполненный лежащими мумиями, и ставили рядом с гробом, в котором содержалось изуродованное, кровью покрытое тело Озириса. Это был зал, который называли «Вратами Смерти» и, весьма несомненно, что выдержки из «Книги Иова» [XXXVIII, 17] и другие части Библии имеют в виду эту мистерию, когда говорят об этих вратах.[456] В X главе мы даем эзотерическое истолкование «Книги Иова», которая является поэмой посвящения par exellence.

спрашивает «Господь» – т. е. Ал-ом-ях, посвящающий – Иова, намекая на третью степень посвящения.

Когда неофит преодолел ужасы этого испытания, его приводили в «Зал Духов», чтобы те судили его. Среди правил, которые ему давались, ему приказывалось

Весьма рекомендовались чистота телесная и нравственная, и прелюбодеяние угрожало смертью.

После этого египетский неофит делался Кристофором. На этой ступени ему сообщалось тайное имя ИАО. Пятой была степень Балахала, и Гор наставлял его по алхимии, причем «словом» была хемия. На шестой ступени его обучали круговому танцу жрецов, в котором его наставляли по астрономии, ибо это изображало ход планет. На седьмой его посвящали в заключительные мистерии. После последнего испытания в здании, специально для этого построенном, астроном, как теперь его называли, – появлялся из этих тайных залов, называемых маннерас, и получал крест – тау, который при его смерти должны были положить ему на грудь. Теперь он был иерофант.

Мы уже читали правила святых посвященных христианского Общества Иисуса. Сравните их с правилами, налагаемыми на языческого кандидата на посвящение, и христианскую (!) нравственность с нравственностью, насаждаемою в тех мистериях язычников, на которых церковь призывает все громы и молнии некоего отмщающего божества. Имела ли церковь свои собственные мистерии? И были ли они в каком-либо отношении чище, возвышенней и более вдохновляющими на святую, добродетельную жизнь? Давайте послушаем, что Никколини в своей талантливо написанной «Истории иезуитов» рассказывает о современных мистериях христианского монастыря.[457]

Цикл идет вниз, и по мере того, как он опускается, физическая и животная природа человека все больше и больше развивается за счет его Духовного Я.[459] С каким же отвращением мы можем отвернуться от этого религиозного фарса, называемого современным христианством, и обратиться к возвышенным верованиям древности!

В египетском «Погребальном ритуале», обнаруженном среди гимнов «Книги мертвых», которую Бунзен называет «драгоценной и таинственной книгой», мы читаем обращение умершего в лице Гора, детализирующего все, что он сделал для своего отца Озириса. Между прочим, это божество говорит:

В другом месте сущность, к которой развоплощенная душа обращается как к «Отцу», показана означающей «дух» человека, так как в этом стихе говорится: «Я заставил свою душу прийти и говорить с ее Отцом», ее Духом.[460]

Египтяне смотрели на свой «Ритуал» как на божественное вдохновение; короче говоря, как индусы ныне смотрят на Веды и современные евреи на свои Книги Моисея. Бунзен и Лепсий доказывают, что термин герметический означает вдохновенный; ибо Тот, само божество, говорит и открывает своим избранникам среди людей волю Бога и тайны божественного. Некоторые части, как выразительно сказано, «были написаны перстом самого Тота»; они – труд и сочинение великого Бога [74, т. V, с. 133].

Так как мы осведомлены о том, что Моисей был египетский жрец или, по меньшей мере, был обучен всей их премудрости, то нам не следует удивляться, что он написал во «Второзаконии» [IX, 10]: «Дал мне Господь две скрижали каменные, написанные перстом Божиим»; или когда мы обнаруживаем в «Исходе» [XXXI, 18]: «И когда (Бог) перестал говорить с Моисеем… дал ему две скрижали откровения, скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим».

В представлениях Египта, так же, как и во всех других верованиях, основанных на философии, человек был не просто только, как у христиан, сочетанием души и тела; он был троичен, когда дух был присоединен к нему. Кроме того, эта доктрина учила, что он имел кха – тело; кхаба – астральную форму или тень; ка – животную душу или жизненный принцип; ба – высшую душу и акх – земной рассудок. У них также имелся шестой принцип, называемый Сах или мумия; но функции последней начинались только после смерти тела. После очищения, в течение которого душа, отделившаяся от своего тела, продолжала навещать последнее в его мумифицированном состоянии, эта астральная душа «становилась Богом», так как она, в конечном счете, поглощалась «мировою Душою». Она преображалась в одного из творящих божеств, «в бога Птах»,[462] Демиурга, что есть родовое имя для творцов мира, которые даны в Библии под именем Элохим. В «Ритуале» добрая или очищенная душа «в соединении со своим высшим или несотворенным духом, является в большей или меньшей степени жертвой темного влияния дракона Апофиса. Если она достигла окончательного познания небесных и адских тайн – гнозиса, т. е. полного воссоединения с духом, она восторжествует над своими врагами; если нет, то душе не избегнуть ее второй смерти. Это и есть «озеро, которое горит огнем и серой» (элементы), в котором те, кто туда брошены, подвергаются «второй смерти»»[463](«Апокалипсис»). Эта смерть представляет собою постепенное растворение астральной формы на ее первичные элементы, на что мы уже намекали несколько раз в этой книге. Но эта ужасная судьба может быть избегнута познанием «Таинственного Имени» – «Слова»,[464] – говорят каббалисты.

Какое же тогда наказание влекло за собою пренебрежение им? Если человек ведет естественно чистую, добродетельную жизнь, то нет никакого наказания, за исключением задержки в мире духов, пока он не найдет себя достаточно очищенным, чтобы получить его от своего Духовного «Владыки», одного из могучего Сонма. Но если по-другому, то «душа», как полуживотный принцип, становится парализованной и теряет осознание своей субъективной половины – Владыки, – пропорционально чувственному развитию мозга и нервов раньше или позже она окончательно теряет из виду свою божественную миссию на земле. Подобно вурдалаку или вампиру сербских сказаний, мозг кормится, живет и набирает силу и власть за счет своего духовного родителя. Затем уже наполовину бессознательная душа, став полностью опьяненной испарениями земной жизни, становится бесчувственной, без надежды на искупление. Она не в состоянии разглядеть красоту своего высшего духа и услышать предостерегающий голос своего «ангела-хранителя» и своего «Бога». Она устремляется только к развитию и к более полному пониманию натуральной, земной жизни; и таким образом может раскрывать только тайны физической природы. Ее печали и страхи, надежды и радости тесно слиты с ее земным существованием. Она игнорирует все, что не может быть продемонстрировано ее органами действия или чувств. Она начинает с того, что становится фактически мертвой: наконец она совсем умирает. Она уничтожается. Такая катастрофа часто может произойти за долгие годы до окончательного отделения жизненного принципа от тела. Когда приходит смерть, ее железная и холодная рука находит себе работу с жизнью, как обычно, но там больше нет души, которую можно бы освободить. Вся сущность последней уже была поглощена жизненной системой физического человека. Неумолимая смерть освобождает лишь духовный труп, в лучшем случае – идиота. Не будучи в состоянии ни подняться выше, ни проснуться от летаргии, она вскоре растворяется в элементах земной атмосферы.

Провидцы, праведные люди, которые овладели высочайшей наукой внутреннего человека и знанием истины, подобно Марку Антонию получали наставления «от богов» во сне и другими путями. Получая помощь от более чистых духов, обитающих «в областях вечного блаженства», они наблюдали этот процесс и неоднократно предостерегали человечество. Скептицизм может насмешливо улыбаться; вера же, основанная на знании и духовной науке, верит и подтверждает.

Наш нынешний цикл является преимущественно таким циклом душевных смертей. Мы сталкиваемся с утерявшими душу мужчинами и женщинами на каждом шагу. Также мы не удивляемся, при нынешнем состоянии вещей, огромной неудаче последних усилий Гегеля и Шеллинга построить какую-то метафизическую систему. Когда факты, ощутимые и осязаемые факты феноменологического спиритуализма происходят ежедневно и ежечасно и все же отрицаются большинством «цивилизованных» народов, то мало шансов на то, что все время возрастающие толпы материалистов примут чисто абстрактную метафизику.

В книге, названной Шампольоном «Проявление на Свет», имеется глава о «Ритуале», которая полна таинственных диалогов с обращениями души к различным «Силам». Среди этих диалогов имеется один, который более чем выразителен по поводу потенциальности «Слова». Сцена происходит в «Зале Двух Истин». «Дверь», «Зал Истины» и даже различные части ворот обращаются с речами к душе, просящей разрешить ей войти. Все они запрещают ей входить, если она не скажет им их тайных, или мистических, имен. Какой ученик тайной доктрины не узнает в этих именах тождественности значения и цели с именами, встречающимися в Ведах, в позднейших трудах брахманов и в «Каббале»?

Маги, каббалисты, мистики, неоплатоники и теурги Александрии, которые так превосходили христиан своими достижениями в тайной науке; брахманы или саманеане (шаманы) старины; современные брахманы, буддисты и ламаисты, – все заявляли, что определенная сила связана с этими различными именами, связанными с одним непроизносимым Именем. Мы показали из своего личного опыта, как глубоко вкоренилось в ум народа по всей России[465] верование, что это Слово творит чудеса и находится в основе каждого магического деяния. Каббалисты таинственно связывают Веру с этим словом. То же делали апостолы, обосновывая свои утверждения на приписываемых Иисусу словах: «Если бы вы имели веру величиною с горчичное зерно… для вас не было бы ничего невозможного», и Павел, повторяя слова Моисея, говорит, что «Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем; то есть слово веры» [Римлянам, X, 8]. Но кто, кроме посвященных, может похвастать постижением его полного значения?

В наши дни, так же как это было в старину, чтобы поверить библейским «чудесам», требуется вера; но для того, чтобы быть в состоянии самому производить их, требуется знание эзотерического значения «слова».

«Если Христос», – говорит д-р Фаррар и Кэнон Уэсткотт, – «не сотворил никаких чудес, то евангелия не заслуживают доверия».

Но даже допуская, что он действительно творил их – разве от этого евангелия, написанные другими, а не им самим – становятся сколько-нибудь более достоверными? А если не становятся, то какую цель преследует этот аргумент? Кроме того, рассуждения по такой линии оправдывали бы аналогию, что чудеса, сотворенные представителями других религий, должны делать их евангелия достоверными. Не означает ли это, по меньшей мере, равенства между христианскими Священными Писаниями и священными книгами буддистов? Ведь они равным образом изобилуют феноменами наиболее поразительного характера. Кроме того, христиане больше не имеют подлинных чудес, совершаемых их священнослужителями, ибо они утеряли Слово. Но многие буддийские ламы и сиамские талапоины – если только все путешественники не сговорились между собой лгать – были, и по-прежнему в состоянии повторить любой феномен, описанный в Новом Завете, и совершить даже большее и притом без всяких претензий на приостановление естественных законов или на божественное вмешательство. В сущности, христианство показывает, что оно настолько же мертво в вере, насколько на деле, тогда как буддизм полон жизнеспособности и подтверждается реальными доказательствами.

Лучшим аргументом в пользу подлинности буддийских «чудес» является тот факт, что католические миссионеры, вместо того, чтобы отрицать или рассматривать их как простое фокусничество – как поступают некоторые протестантские миссионеры – часто оказываются в таком затруднении, что вынуждены прибегать к безнадежной альтернативе – приписывать все это Дьяволу. И настолько приниженными чувствуют себя иезуиты в присутствии этих истинных слуг Божиих, что с неимеющим сравнения лукавством решили поступать в этом случае с талапоинами и буддистами так, как сказано про Магомета и гору. «И видя, что она не двинется к нему. Пророк сам двинулся к горе». Обнаружив, что им не поймать сиамцев на приманку своих пагубных учений в христианском одеянии, они замаскировались и в течение веков появлялись среди бедного, невежественного народа под видом талапоинов, пока их не разоблачили. Они даже голосовали и приняли немедленно постановление, которое и теперь имеет полную силу древнего догмата веры. «Нааман сириец», – говорят иезуиты Каены, – «не лицемерил в отношении своей веры, когда он преклонил колени вместе с царем в доме Римона; также отцы Общества Иисуса не лицемерят, когда они принимают облачения и обычаи талапоинов Сиама» (nec dissimulant Patres S. J. Talapoinorum Siamensium institutum vestemque affectantes». – Position, 9, 30 Jan., 1693).

В силу, заключающуюся в мантрах и в Вак брахманов, ныне верят так же сильно, как и в ранний ведический период. «Несказуемое Имя» каждой страны и религии связано с тем, что, по утверждению масонов, является таинственными письменами – эмблемами девяти имен или атрибутов, по которым божество было известно посвященным. Всетворящее Слово, начертанное Енохом на двух треугольниках из чистейшего золота, на которых он вырезал два таинственных знака, вероятно, лучше известно бедным, необразованным «язычникам», чем в высшей степени завершенным Великим Первосвященникам и Великим Z. Верховных Собраний Европы и Америки. Только почему члены Королевской ложи так горько и постоянно оплакивают его утерю – этого мы никак не можем понять. Это слово из М. М., как они сами скажут, целиком состоит из согласных букв. Поэтому мы сомневаемся, владел ли кто-нибудь из них когда-либо его правильным произношением, если даже оно когда-либо было «извлечено из потайного свода», вместо нескольких его искажений. Однако, именно в старину мизраимов, как считают, внук Хама унес священный треугольник патриарха Еноха. Поэтому он находится в Египте, и только на Востоке следует искать это таинственное «Слово».

Но теперь, когда так много секретов масонства было разглашено друзьями и врагами, разве мы не вправе сказать, без подозрений в недобрых чувствах, что со времени грустной катастрофы тамплиеров ни у одной «ложи» в Европе и еще менее в Америке не было ничего, что стоило бы скрывать. Не желая быть неправильно понятым, мы говорим ни у одной ложи, совершенно исключая при этом несколько избранных братьев. Бешеные обвинения масонского братства католическими и протестантскими писателями кажутся просто смешными, так же как утверждения аббата Баруэля, что все «выдает, что наши франкмасоны являются потомками тех рыцарей», тамплиеров, которые были осуждены в 1314 году. «Мемуары якобинства», написанные этим аббатом, очевидцем ужасов первой революции, посвящены в значительной степени розенкрейцерам и другим масонским братствам. Один только тот факт, что он прослеживает происхождение современных масонов до тамплиеров и указывает на них, как на тайных убийц, обученных для политических убийств, доказывает, как мало он о них знает, и как сильно ему хочется в то же время найти в лице этих обществ удобных козлов отпущения за преступления и грехи другого тайного общества, которое со дня своего существования приютило у себя не одного только опасного политического убийцу – Общество Иисуса.

Обвинения против масонов большею частью наполовину были домыслами, наполовину плодами ненасытной злобы и заранее запланированного клеветничества. Ничего убедительного и ничего определенно преступного характера прямо доказано не было. Даже похищение ими Моргана так и осталось делом догадок. В то время это дело было использовано как удобный случай торгующимися политиканами. Когда в реке Ниагара был обнаружен неопознаваемый труп, один из глав этого ничем не брезгающего класса, будучи осведомлен о том, что тождественность трупа чрезвычайно сомнительна, неосторожно выдал весь этот заговор, сказав:

С другой стороны, мы находим, что орден иезуитов не только разрешает в некоторых случаях, но в действительности учит и побуждает «к государственной измене и цареубийству».[466]

Ряд «Лекций» о франкмасонстве и его опасностях, прочитанных в 1862 г. Джеймсом Бартоном Робертсоном, профессором истории новейшего периода Дублинского университета, лежит перед нами. В них лектор обильно цитирует, в качестве своих авторитетов, упомянутого аббата (Баруэля, естественного врага масонов, которых нельзя поймать в исповедальне) и Робисона, хорошо известного масона-отступника 1798 г. Как это обычно бывает у всех партий, будь она промасонская или антимасонская, перебежчик из противного лагеря всегда приветствуется похвалами и ободрениями и проявляется большая заботливость, чтобы обелить его. Каким бы удобным по некоторым политическим причинам знаменитый Комитет Антимасонского Съезда 1830 года (США) ни счел бы следующее весьма иезуитическое предложение Пуфендорфа, что «клятвы не обязывают, если они абсурдны и неуместны», и еще другое, которое учит, что «клятва не обязывает, если Бог не принимает ее» [578, кн. IV, гл. 1], – все же ни один по-настоящему честный человек не принял бы такой софистики. Мы искренне верим, что лучшая часть человечества всегда помнит, что существует моральный кодекс чести, гораздо больше обязывающий, чем клятва на Библии, Коране или Ведах. Ессеи вообще никогда не клялись ни на чем, но их «да» и «нет» были настолько же крепки и гораздо лучше, чем клятва. Кроме того, кажется чрезвычайно странным, что находятся народы, называющие себя христианскими и в то же время устанавливающие обычаи в гражданских и церковных судах, диаметрально противоположные велению своего Бога,[467] который ясно запрещает всякое произнесение клятвы – «не клянитесь ни небом… ни землею… ни головою». Нам кажется, что утверждение: «клятва не обязывает, если Бог ее не принимает», – помимо того, что это является абсурдом – так как никакой человек, подверженный ошибкам или безошибочный, ничего не может знать о тайных мыслях Бога, – является еще и антихристианским утверждением в полном значении этого слова.[468] Этот аргумент выдвинут только потому, что он удобен и соответствует цели. Клятва никогда не будет связывающей до тех пор, пока каждый человек полностью не поймет, что человечество есть высочайшее проявление на земле незримого верховного божества, и каждый человек есть воплощение своего Бога, и пока чувство личной ответственности не разовьется в нем до такой степени, что он будет считать нарушение клятвы величайшим оскорблением как для себя, так и для человечества. Ныне никакая клятва не связывает, если она не дана человеком, который и так безо всякой клятвы держал бы свое простое честное слово. Поэтому выдвигать в качестве авторитетов таких людей, как Баруэль и Робисон, значит просто пытаться нечестными средствами склонить общественное мнение в свою пользу. Именно, это не «дух масонской злобы, чье сердце измышляет клевету кучами», но гораздо больше дух злобы католического духовенства и их приспешников; и человеку, который хочет примирить две идеи, чести и клятвопреступления, нельзя доверять самому.

Криклива претензия девятнадцатого века на преимущество по цивилизации над древними, и еще более шумна претензия церквей на то, что христианство освободило мир от варварства и идолопоклонства. Как мало оснований для обеих – мы постарались доказать в этих двух томах. Свет христианства послужил только для того, чтобы показать, насколько больше лицемерия и порока его учения породили в мире со времени его прихода и насколько неизмеримо выше были древние по сравнению с нами по всему, что касается чести.[469] Духовенство путем учения о беспомощности человека, о его полной зависимости от Провидения, а также учения об искуплении сокрушило в своих верных последователях каждый атом уверенности в своих силах и собственного достоинства. Настолько это правдиво, что теперь становится аксиомой, что наиболее благородных людей следует искать среди атеистов и так называемых «неверных». От Гиппарха мы слышим, что в дни язычества

Но в нашем веке у нас нашлось девяносто шесть делегатов Антимасонского съезда США, каждый, несомненно, от какой-либо протестантской церкви, и требующих к себе должного уважения и почтения, подобающего джентльменам, и в то же время, выдвигающих наиболее иезуитские аргументы против вескости масонской клятвы. Комитет, претендующий на то, что он ссылается на «наиболее выдающихся руководителей по философии, морали, и ссылающийся на полнейшую поддержку вдохновенных,[471]… которые писали до того, как появилось франкмасонство», решил, что так как клятва была сделкой между человеком с одной стороны и Всемогущим Судьею с другой стороны», а масоны все были неверные и «недостойны гражданского доверия», то их клятвы должны считаться незаконными и несвязывающими.[472]

Но мы вернемся к этим «Лекциям» Робертсона и к его обвинениям против масонства. Величайшим обвинением, выдвинутым против последнего, является отвергание масонами существования личного Бога (это – по утверждению Баруэля и Робисона) и претензия на то, что они обладают «секретом сделать человека лучше и счастливее, чем сделал его Христос, его апостолы и его церковь». Если бы последнее обвинение хотя бы наполовину было правдиво, оно могло бы дать утешительную надежду, что они действительно нашли этот секрет путем полного отрыва от мифического Христа церкви и от официального Иеговы. Но оба обвинения просто настолько же злостны, насколько абсурдны и неправдивы, как мы сейчас увидим.

Пусть никто не воображает, что в каких-либо наших рассуждениях по поводу масонства мы руководствуемся личными чувствами. Будучи далеки от этого, мы не колеблясь провозглашаем наше глубочайшее уважение основным целям этого ордена, и некоторые из наших наиболее ценимых друзей числятся среди их членов. Мы ничего не говорим против масонства, каким оно должно бы быть, но обличаем его-таки, каким оно, благодаря интригам духовенства, как католического, так и протестантского, начинает становиться. Якобы представляющее собою наиболее абсолютную из демократий, оно практически стало уделом аристократии, богачей и личного честолюбия. Якобы представляющее собой учителя истинной этики, оно унизилось до пропаганды антропоморфического богословия. Полуобнаженному подмастерью, поставленному перед мастером во время посвящения в первую ступень, внушают, что у дверей ложи всякие различия общественного положения сбрасываются и что самый бедный брат равен всякому другому, даже королю или принцу. В самом же деле масонское братство превращается в подхалима в каждой монархической стране для любого королевского потомка, который может соблаговолить надеть на себя когда-то символическую овчину ради того, чтобы использовать его в качестве политического орудия.

Насколько далеко масонское братство зашло в этом направлении мы можем судить по словам одного из его высочайших авторитетов. Джон Яркер Младший из Англии; бывший великий хранитель великой ложи Греции; великий мастер обряда Сведенборга; также великий мастер древнего и первичного церемониала масонства и Бог знает чего еще [579], сказал, что масонство ничего не могло потерять

И, опять, на странице 157:

У нас нет никакого желания претендовать на разоблачение секретов, уже давно распродаваемых по всему миру клятвопреступными масонами. Все жизненно важное, в символических ли изображениях, в обрядах или в паролях, какие применяются в современном франкмасонстве – известно Восточным братствам; хотя кажется, что между ними нет никаких сношений, ни связей. Если Медея описана Овидием как «имеющая обнаженные руки, грудь и колено, левая ступня в стоптанном башмаке»; и Виргилий, говоря о Дидоне, рисует эту «королеву… непоколебимую смертью, имеющую одну ногу обнаженной, и т. д.» [579, с. 151], почему же тогда сомневаться, что на Востоке имеются настоящие «Патриархи священных Вед», объясняющие эзотеризм чисто индусской теологии и брахманизма так же основательно, как европейские «Патриархи»?

Но если существуют несколько масонов, которые изучив каббалистические и другие редкие труды и вступив в личные связи с «Братьями» из далекого Востока, чему-то научились из эзотерического масонства, то не так обстоит дело с сотнями американских лож. Во время писания настоящей главы мы совершенно неожиданно получили, благодаря любезности друга, один экземпляр книги м-ра Яркера, откуда были взяты вышеприведенные цитаты. Она до краев полна учености и, что еще важней, знания, как нам кажется. Это особенно ценно в данный момент, так как она подтверждает во многих подробностях то, о чем мы говорили в этом труде. Так, например, мы читаем следующее:

Нет надобности говорить таким высоким масонам, хотя рядовым членам надо сказать, что настала пора преобразовать масонство и восстановить те древние вехи, заимствованные у ранних общин, которые в восемнадцатом веке основатели умозрительного франкмасонства посчитали заложенными в этом братстве. Больше не осталось неопубликованных секретов; орден деградирует в средство карьеры для эгоистов, и в средство разложения – для худых людей.

Совсем недавно большинство членов Верховных Советов Древнего и Принятого Обряда, собравшихся в Лозанне, справедливо протестуя против такого кощунственного верования, как верование в личного Бога, наделенного всеми человеческими свойствами, высказали следующие слова:

Небольшое меньшинство протестовало против этого, говоря, что «вера в творящий принцип не есть та вера в Бога, которую франкмасонство требует от каждого кандидата, прежде чем он может перешагнуть ее порог».

Это признание не похоже на отрицание личного Бога. Если бы у нас осталось хотя бы малейшее сомнение по этому поводу, оно было бы полностью рассеяно словами генерала Альберта Пайка [580, с. 54, 55], возможно, величайшего авторитета нынешних дней среди американских масонов, который наиболее буйно восстает против такого нововведения. Ничто не будет лучше, как процитировать его слова:

«Этот Principe Createur – термин не новый, – это только обновленный старый термин. Наши противники, многочисленные и грозные, скажут и имеют право сказать, что наш Principe Createur тождественен с Principe Generaleur индийцев и египтян и может соответственно быть символизирован лингамом, как его символизировали древние… Принять это вместо личного Бога значит отказаться от христианства и поклонения Иегове и вернуться к погрязанию в свинарниках язычества».

Так свинарники иезуитства, выходит, намного чище? «Наши противники, многочисленные и грозные». Этой фразой все сказано. Кто является этими грозными врагами, бесполезно спрашивать. Это – римские католики и некоторые из реформированных пресвитериан. Читая, что эти две клики соответственно пишут, мы вполне можем задать вопрос, который из противников больше боится другого? Но что толку кому-либо выступать против братства, которое даже не осмеливается иметь свою собственную веру из боязни вызвать нарекания? И, пожалуйста, объясните, каким образом, если масонская клятва что-нибудь значит и масонские наказания считаются чем-то большим, чем фарс – как могут противники, многочисленные или малочисленные, слабые или сильные, узнать, что делается внутри ложи и проникнуть мимо «брата, сеющего ужас или стража, который с мечом наголо охраняет врата ложи?» Или же этот «брат, сеющий ужас», не более грозен, чем Офенбаховский генерал Бум с дымящимся пистолетом, звенящими шпорами и высоким плюмажем? Какая польза от миллионов людей, образующих это великое братство, распространенное по всему миру, если их нельзя сцементировать вместе так, чтобы оказать сопротивление всем врагам? Может ли это быть, что «мистическая связь» не более, чем веревка из песка, и масонство – только игрушка, чтобы питать тщеславие нескольких лидеров, которые блаженствуют в лентах и регалиях? Является ли его власть такою же фальшивою, как и его древность? Кажется так, действительно; и все же, как «даже у мух есть меньшие мухи, кусающие их», – так же имеются католические паникеры, которые притворяются, что они боятся масонства!

И все же, эти же самые католики со всем спокойствием их традиционной наглости публично угрожают Америке с ее 500 000 масонов и 34 000 000 протестантов объединением церкви и государства под руководством Рима! Опасность, угрожающая свободным институтам этой республики, как нам говорят, происходит от «логически разработанных принципов протестантизма». Нынешний военно-морской министр, уважаемый Р. У. Томпсон из Индианы, осмелившийся в своей собственной свободной протестантской стране недавно опубликовать книгу о «Папстве и гражданской власти» (причем книга выдержана настолько же в умеренных тонах, насколько в джентльменских), подвергся бешеным нападкам со стороны римско-католического священника – и это в Вашингтоне, в самом месте пребывания правительства. Что еще лучше, типичный представитель членов Общества Иисуса, отец Ф. X. Уэнингер, доктор богословия, изливает на его смиренную голову сосуд гнева, явно взятый непосредственно из Ватиканского погреба.

«Утверждения», – говорит он, – которые выдвигает м-р Томпсон по поводу неизбежного антагонизма между католической церковью и свободными институтами, характерны своей, вызывающей жалость, невежественностью и своей слепою наглостью. Он пренебрегает правилами логики, истории, здравым смыслом, благотворительностью и появляется перед верным американским народом в качестве узколобого изувера. Никакой ученый не отважился бы повторить те избитые клеветы, которые так часто были опровергнуты… В ответ на его обвинения, выдвинутые против церкви как противника свободы, я скажу ему, что если эта страна когда-либо станет католической страной, то есть, если католики когда-либо будут в большинстве и будут обладать контролем над политической властью, тогда он увидит, как принципы нашей Конституции осуществляются в полной мере; он увидит, что эти Штаты будут в каждом деле Объединены. Он увидит народ, живущий в мире и в гармонии, объединенный узами единой веры, с сердцами, бьющимися в унисон любовью к своему отечеству, с благожелательностью и терпимостью относительно всего, и уважающими права и совесть даже своих клеветников».

Для пользы этого «Общества Иисуса» он советует м-ру Томпсону послать свою книгу царю Александру II и Фридриху Вильгельму, императору Германии. Он может ожидать от них, в знак их симпатий, ордена Св. Андрея и Черного Орла.

После этого, оставив, как, по-видимому, он думает, труп своего нечестивого противника на поле боя, он марширует прочь, выливая остатки своей опроверженной бутыли следующим образом:

Мы оставляем эту книгу, аргументы который мы убили, на пожрание канюкам Техаса, тем вонючим птицам, под которыми мы подразумеваем людей такого сорта, которые любят кормиться гниением, клеветою и ложью, и которых привлекает их смрад».

Эта последняя сентенция достойна того, чтобы ее добавили в качестве дополнения к «Discorsi del Somma Pontifice Pio IX» дона Паскаля де Франциска, обессмертившегося в презрении м-ра Глэдстона – Tel maоtre tel Valet!

Мораль: Это послужит уроком для трезвомыслящих и разумных писателей-джентльменов, что даже такой благовоспитанный противник, каким показал себя в своей книге м-р Томпсон, не может надеяться избегнуть единственного, имеющегося в католическом арсенале оружия – площадной брани. Вся аргументация автора показывает, что, стремясь к убедительности, он желал остаться справедливым; но с таким же успехом он мог нападать и с Тертуллиановской яростью, ибо обращение с ним вряд ли могло быть хуже. Это несомненно доставит ему некоторое утешение – быть помещенным в одну категорию с еретическими и неверными императорами и царями.

Теперь, когда американцы, включая масонов, предупреждены, чтобы они приготовились к присоединению ко Святой апостолической и римско-католической церкви, мы рады знать, что имеются верные и уважаемые масоны, которые поддерживают наши взгляды. Среди них выделяется наш уважаемый друг м-р Леон Хайнеман, Р. М., и член Великой ложи Пенсильвании. В течение восьми или девяти лет он был редактором «Масонского зеркала и ключевого камня» и является известным автором. Он лично уверяет нас, что в течение тридцати лет боролся против замысла внести в масонскую догму верование в личного Бога. В своем труде «Древний Йорк и великие ложи Лондона» [583, с. 169] он говорит:

Именно это убеждение заставило его, когда в 1856 году Жак Этьен Марконис де Негре, великий иерофант мемфисского обряда, приехал в Америку и предложил ему пост великого мастера этого обряда в Соединенных Штатах, а Древний, Принятый Обряд предложил ему Почетную 33-ю ступень, – отказаться от обоих.

Храм был последней европейской тайной организацией, которая, как объединенное целое, обладала некоторыми из тайн Востока. Правда, были в прошлом веке (и возможно – еще теперь) отдельные «братья», преданно и секретно работавшие под руководством восточных братств. Но они, в тех случаях, когда вступали в европейские общества, неизменно делали это с целями, неизвестными этому Обществу, хотя и в то же самое время ради блага последнего. Именно благодаря им, современные масоны получили стоящие знания; и сходство, которое теперь обнаружено между Умозрительными Обрядами древности, мистериями ессеев, гностиков, индусов и высшими и старейшими масонскими степенями, хорошо доказывает этот факт. Если эти таинственные братья делались обладателями секретов обществ, они никогда не могли отвечать на это доверие, хотя в их руках эти секреты были в большей безопасности, чем в хранении европейских масонов. Когда некоторые из последних оказывались достойными стать членами Востока, их тайно наставляли и посвящали, но другие от этого не становились умнее.

Никто никогда не смог наложить руки на розенкрейцеров, и несмотря на якобы открытые «тайные комнаты», пергаменты, называемые «Т», и окаменевших рыцарей с вечногорящими лампами, – это древнее общество и его истинные цели являются тайной до сегодняшнего дня. Мнимые тамплиеры и поддельные Rose-Croix вместе с несколькими подлинными каббалистами время от времени сжигались, и несколько несчастных теософов и алхимиков были подвергнуты пыткам; даже ложные признания временами были исторгнуты у них наиболее зверскими способами, но все же истинное, настоящее Общество как было, так и осталось неизвестным для всех, а в особенности для его жесточайшего врага – церкви.

Что же касается современных рыцарей-тамплиеров и тех масонских лож, которые теперь претендуют на непосредственное происхождение от древних тамплиеров, то их преследование церковью было фарсом с самого начала. У них нет и никогда не было никаких секретов, представляющих опасность для церкви. Совсем наоборот, ибо мы находим, что Дж. Дж. Финдель говорит, что шотландские степени или система Тамплиеров ведет начало только от 1735—1740 гг. и, «следуя своей католической тенденции, избрала себе местом главной резиденции Иезуитский Колледж Клермон в Париже и поэтому была названа Клермонской системой». Нынешняя шведская система тоже имеет в себе какой-то элемент тамплиеров, но свободный от иезуитов и от вмешательства в политику; однако, представители этой системы утверждают, что у них имеется подлинный Завет Молэя в оригинале, так как граф Боже, племянник Молэя, о котором в других местах ничего не знают – говорит Финдель – перенес учения тамплиеров во франкмасонство и таким образом создал для праха своего дяди таинственную гробницу. Для того, чтобы доказать, что эта масонская басня, достаточно того, что на этом предполагаемом памятнике день погребения Молэя обозначен – 11 марта 1313 г., тогда как днем его смерти было 19 марта 1313 г. Эта сомнительная продукция, не представляющая собою ни подлинного учения тамплиеров, ни подлинного франкмасонства, никогда не пускала крепких корней в Германии. Но во Франции дело обстоит по-другому.

Работая над этой темой, мы должны выслушать, что Вилке говорит по поводу этих претензий:

Вот почему мы находим, что епископы Грегуар [581, т. II, с. 392—428] и Мюнтер [582] поддерживают их.

Поэтому, связывая современных тамплиеров с древними, в лучшем случае мы можем допустить принятие ими определенных обрядов и церемоний чисто церковного характера, после того как они были коварно привиты этому великому и древнему ордену духовенством. После этого осквернения орден постепенно терял свой первоначальный и простой характер и быстро пришел к окончательному разрушению. Основанный в 1118 году рыцарями Хьюго де Пейенсом и Жофреем де Сент-Омером, номинально для защиты пилигримов, он ставил своей истинной целью возрождение первоначального тайного поклонения. Истинная версия истории Иисуса и раннего христианства была сообщена Хьюго де Пейенсу великим понтифом ордена храма (назарейской или иоаннитской секты), неким Теоклетом; после этого эта версия была усвоена некоторыми рыцарями в Палестине от более высоких и интеллигентных членов секты Св. Иоанна, которые прошли посвящение в ее мистерии.[473] Их тайной целью была свобода мысли и восстановление единой и всеобщей религии. Давши клятвенный обет повиновения, бедности и нравственной чистоты, они были сперва истинными рыцарями Иоанна Крестителя, вопиющие в пустыне и живущие только диким медом и саранчею. Таково предание и истинная каббалистическая версия.

Ошибочно будет утверждать, что этот орден только впоследствии стал антикатолическим. Он был таковым с начала, и красный крест на белом плаще, орденском одеянии, имел то же самое значение, как у каждого посвященного любой страны. Он указывал на четыре страны света и являлся эмблемой вселенной.[474] Когда впоследствии братство было преобразовано в ложу, тамплиерам пришлось во избежание преследования совершать свои собственные церемонии в величайшей секретности, обычно в орденском зале, чаще в глухих пещерах или хуторах, построенных в лесах, тогда как церковная форма поклонения осуществлялась публично в принадлежащих ордену часовнях.

Хотя из обвинений, выдвинутых против них по приказу Филипа IV, многие были позорно ложными, главные обвинения, несомненно, были правильны с точки зрения того, что церковь считает ересью. Тамплиеры сегодняшнего дня, строго придерживающиеся Библии, едва ли могут претендовать на происхождение от тех, кто не верил в Христа, как в Богочеловека или как в Спасителя мира, кто отвергал чудо его рождения, а также чудеса, совершенные им самим; кто не верил в пресуществление, в святых, в святые реликвии, чистилище и т. д. По их мнению, Иисус Христос был ложным пророком, но человек Иисус был «братом». Они рассматривали Иоанна Крестителя, как своего покровителя, но никогда не рассматривали его в том свете, в каком он представлен в Библии. Они читали учения по алхимии, астрологии, магии, каббалистическим талисманам и придерживались тайных учений своих глав на Востоке.

«В прошлом веке», – говорит Финдель, – «когда франкмасонство ошибочно считало себя дочерью тамплиеризма, большие усилия были приложены, чтобы рассматривать орден рыцарей Тамплиеров, как ни в чем невиновный… С этой целью не только фабриковались легенды и неотмеченные историей события, но также прилагались усилия, чтобы заглушить истину. Масонские обожатели рыцарей тамплиеров скупили все документы судопроизводства, опубликованные Молденвахером, так как те доказывали виновность этого ордена» [585, Приложение].

Эта виновность заключалась в их «ереси» против римско-католической церкви. В то время как настоящие «братья» умирали унизительной смертью, поддельный орден, который пытался вступить на его место, стал исключительно ответвлением иезуитов, под непосредственным руководством последних. Честные масоны с правдивым сердцем должны в ужасе отвергать всякую связь с ними, не говоря уже о происхождении от них.

«Рыцари Св. Иоанна Иерусалимского», – пишет командор Гурдин,[475] – «иногда называемые рыцарями госпитальерами и рыцарями Мальты, не были франкмасонами. Наоборот, кажется, что они даже были враждебны к франкмасонству, так как в 1740 году великий мастер ордена Мальты отозвал опубликование на этом острове буллы Папы Климента XII и запретил собрания франкмасонов. По этому случаю несколько рыцарей и многие граждане покинули остров, а в 1741 г. на Мальте инквизиция преследовала франкмасонов. Великий мастер запретил их собрания под угрозой суровой кары, и шесть рыцарей были высланы с острова навсегда за присутствие на собрании. Фактически, в отличие от тамплиеров, у них даже не была выработана секретная форма приема. Ригелини говорит, что он не мог достать экземпляра тайного ритуала мальтийских рыцарей. Причина очевидна – его не существовало».

И все же у американских тамплиеров три степени: 1) Рыцарь Красного Креста; 2) Рыцарь Тамплиер; 3) Рыцарь Мальты. Это было введено из Франции в Соединенные Штаты в 1808 г. и первый «Великий Всеобщий Лагерь» был организован 20 июня 1816 г., с де Уит Клинтоном из Нью-Йорка в качестве великого мастера.

Едва ли следует хвастаться этим иезуитским наследием. Если рыцари тамплиеры желают закрепиться в своих притязаниях, – им надо сделать выбор между происхождением от «еретических», антихристианских, каббалистических, первичных тамплиеров, или же связать себя с иезуитами и пригвоздить свои мозаичные ковры прямо к платформе ультракатолицизма! Иначе их претензии становятся простым притворством.

Для создателей церковного псевдоордена Тамплиеров, созданного, по мнению Дюпи, во Франции приверженцами Стюартов, – становится настолько невозможным отрицать свою принадлежность к ордену иезуитов, что мы совсем не удивляемся, видя анонимного автора, с полным правом подозреваемого в принадлежности к иезуитскому филиалу в Клермоне, – издавая в 1751 г. в Брюсселе книгу о суде над рыцарями-тамплиерами. В этом томе, путем разнообразных искаженных заметок, добавлений и комментариев он описывает невиновность тамплиеров в ереси и таким образом лишает их величайшего права на уважение и восхищение, какое эти ранние свободомыслящие люди и мученики по праву заслужили!

Этот последний псевдоорден был учрежден в Париже 4 ноября 1804 г. на основе поддельной Конституции и все время с тех пор «заражал подлинное франкмасонство», как высшие масоны сами нам говорят. «La Charte de transmission» (tabula aurea Larmenii) по внешности выглядит обладающей такой чрезвычайной древностью, «что Григорий признается, что если бы все другие реликвии Парижской сокровищницы ордена не потушили бы его сомнений по поводу их древнего происхождения, то одного взгляда на эту хартию было достаточно, чтобы его убедить» [585, Приложение]. Первым великим мастером этого поддельного ордена был парижский врач д-р Фаре-Палапрат, который принял имя Бернарда Раймонда.

Граф Рамсей, иезуит, первым выдвинул идею объединения тамплиеров с рыцарями Мальты. Поэтому мы читаем следующее, написанное его пером:

Вот почему тамплиеров объединили с рыцарями Св. Иоанна, а последних втиснули в масонское братство известное как масоны Св. Иоанна.

Вследствие этого в «Sceau Rompu», 1745 г., мы обнаруживаем следующую наиболее наглую ложь, достойную сыновей Лойолы:

В 1743 г. в Лионе была придумана степень Кадош (так, по крайней мере, пишет Тори), и «она представляет собою реванш тамплиеров». И тут мы находим, что Финдель говорит, что

Обратившись к Клавелу, к одному из лучших авторитетов по масонству, мы читаем:

Поэтому мы видим, что эти ложные тамплиеры под руководством достопочтенных отцов иезуитов, подделывают в Париже в 1806 г. знаменитую хартию Лармения. Двадцать лет спустя эта бесчестная подпольная корпорация, водя руку убийцы, направила ее на одного из лучших и величайших принцев Европы, чья таинственная смерть, к несчастью для интересов истины и справедливости, по политическим причинам никогда не была исследована и объявлена миру, как это должно было быть. Именно этот принц, сам франкмасон, был последним хранителем секретов истинных Рыцарей Тамплиеров. В течение долгих веков они оставались неизвестными и вне подозрений. Они устраивали свои собрания раз в тринадцать лет на Мальте; их великий мастер оповещал европейских братьев о месте собрания всего за несколько часов до встречи; эти представители когда-то могущественнейшей и наиболее прославленной общины рыцарей, собирались в назначенный день с различных мест земли. Тринадцать числом, в память года смерти Жака Молэ (1313), теперь Восточные братья, среди которых были коронованные головы, планировали вместе религиозные и политические судьбы народов; тогда как папские рыцари, их кровавые и незаконнорожденные преемники, крепко спали в своих кроватях без единого сна, который потревожил бы их преступные совести.

«И все же», – говорит Риболд, – «несмотря на вызванную ими путаницу (1736-72 гг.), иезуиты завершили только один из своих замыслов, а именно: денатурализовали и обесславили масонство. Когда им удалось, как они думали, разрушить его в одной форме, они решили использовать его в другой. Приняв это решение, они создали систематизированные труды под заглавием «Секреты тамплиеров» – смешение различных повествований, событий, характеристик крестовых походов, перемешанных с мечтами алхимиков. В этой мешанине католицизм правил всем, и вся эта фальшивая постройка катилась как по маслу, представляя ту великую цель, для которой Общество Иисуса было организовано» [587, с. 218].

Поэтому обряды и символы масонства, которые хотя и являются «языческими» по своему происхождению, – все применимы к христианству и все пахнут христианством. Масон должен заявить о своей вере в личного Бога, Иегову, а в лагерных степенях – также о вере в Христа, прежде чем он может быть принят в ложу, тогда как Иоановские тамплиеры верили в непознаваемый и неизмеримый Принцип, от которого произошли Творческие Силы, неверно названные богами, и придерживались назарейской версии о том, что Бен-Пантер был грешным отцом Иисуса, который поэтому провозгласил себя «сыном бога и человечества».[476] Этим также объясняются страшные клятвы масонов, даваемые на Библии, и их лекции, раболепно согласованные с патриархо-библейской хронологией. В Американском ордене розенкрейцеров, например, когда неофит приближается к алтарю, «Господа Рыцари призываются к порядку, и капитан стражи произносит свое провозглашение». «Во славу великого архитектора вселенной (Иеговы-Бины?), под покровительством верховного святилища древнего и первобытного масонства» и т. д. и т. д. Затем Рыцарь-оратор ударяет 1 и говорит неофиту, что древние легенды масонства уходят в прошлое на СОРОК веков, присваивая самой старой из них древность не позднее 622 г. после Сотворения Мира, когда, как он говорит, родился Ной. При таких обстоятельствах это будет рассматриваться, как вольное обращение с хронологией. После этого масонам[477] сообщают, что около 2188 г. до Р. X. Мизраим вел колонии в Египет и заложил основание Египетскому царству, которое просуществовало 1663 года (!!!). Странная хронология, которая, если и набожно согласуется с хронологией Библии, совсем расходится с хронологией истории. Мифические девять имен Бога, занесенные в Египет, по масонским данным, только в двадцать втором веке до Р. X. обнаружены на памятниках, которые лучшими египтологами считаются вдвое старше. Тем не менее, мы также должны учитывать и то, что сами масоны не осведомлены об этих именах.

Простая истина заключается в том, что современное масонство, к сожалению, представляет собою совсем другое, нежели то, чем всемирное тайное братство было в те дни, когда брахманисты, поклоняющиеся АУМу, обменивались рукопожатиями и паролями с поклоняющимися ТУМу, и адепты всех стран под солнцем были «братьями».

Но что тогда представляло то таинственное имя, то могущественное «слово», силою которого как индусские, так и халдейские и египетские посвященные творили свои чудеса? В главе CXV египетского «Погребального ритуала», озаглавленного «Глава о выходе к Небесам… и об узнавании Духов Ан» (Гелиополиса), Гор говорит:

В другом гимне душа, преобразовавшись, восклицает:

В другом месте свиток мумии высказывает следующее:

Иисуса его враги обвиняли, что он творил чудеса, и его собственные апостолы показывали, что он изгонял демонов силою несказуемого имени. Первые твердо верили, что он украл это имя в святилище.

Когда еврейские правители спрашивают Петра: «Какою силою или каким именем вы сделали это?» – Петр отвечает: – «Именем Иисуса Христа Назарея» [Деяния, IV, 7, 10]. Но означает ли это имя Христа, как хотят толкователи, чтобы им поверили, или же это означает – «ИМЕНЕМ, которым обладал Иисус из Назарета», посвященный, обвиняемый евреями, что он украл его, но, в самом деле, получивший его через посвящение? Кроме того, Иисус неоднократно говорит, что все, что он делает, он делает «во Имя Своего Отца», а не во имя свое.

Но кто из современных масонов когда-либо слышал, как его произносят? В своем собственном «Ритуале» они признаются, что никогда не слышали. «Сэр Оратор» говорит «сэру Рыцарю», что пароли, которые тот получил в предыдущих степенях, все были «просто искажениями» истинного имени Бога, вырезанного на треугольнике, и что поэтому они пользуются «заменителем» его. То же самое в Голубой ложе, где мастер, представляющий царя Соломона, соглашается с царем Хирамом, что Слово * * * «будет использовано в качестве заменителя вместо слова мастера до тех пор, пока более мудрые века не раскроют истинного слова. Какой Старший Диакон изо всех тех тысяч, которые помогали выводить кандидатов из тьмы к свету; или какой мастер, который шептал это мистическое «слово» в уши мнимых Хирамов Абифов, подозревал настоящее значение даже этого заменителя, который они сообщают «чуть дыша»? Как мало новоиспеченных масонских мастеров, уходя, задумываются, что оно имеет некоторую оккультную связь «с мозгом костей». Что они знают о той мистической личности, известной некоторым адептам как «достопочтенный МАХ», или о таинственных «восточных братьях», которые повинуются тому, чье имя сокращено в первый слог из тех трех, которые составляют масонский заменитель – тот МАХ, который живет до нынешнего дня в месте, неизвестном никому, кроме посвященных, и подходы к которому пролегли по бездорожным пустыням, неисхоженным ногами иезуитов или миссионеров, ибо она полна опасностями, способными устрашить наиболее храбрых исследователей? И все же, из поколения в поколение это бессмысленное созвучие гласных и согласных повторялось в уши кандидатам, как будто оно обладало хотя бы мощью отклонить в сторону плывущую по воздуху пушинку! Подобно христианству, франкмасонство представляет собою труп, у которого дух уже давно отлетел.

В этой связи хорошо будет предоставить место письму м-ра Чарлза Созерэна, секретаря-корреспондента Нью-йоркского клуба либералов, которое мы получили на следующий день после того, которым оно датировано. М-р Созерэн известен как писатель и лектор по античным, мистическим и другим темам. В масонстве он получил столько степеней, чтобы быть вполне компетентным авторитетом, что касается этого общества. Он является 32 А. и П. Р., 94 Мемфиса, К. Р., К. Кадош, М. М. 104, Инг., и т. д. Он также является посвященным современного английского братства розенкрейцеров и других тайных обществ, и редактором по части масонства журнала «Нью-йоркский адвокат». Далее следует письмо, которое мы предъявляем масонам, так как желаем, чтобы они взглянули, что говорит один из их членов.

Итак, рассыпается в развалины великий эпос масонов, пропетый таким множеством таинственных рыцарей, как другое евангелие-откровение. Как мы видим, Храм Соломона подрывается и разрушается его собственными главными «мастерами масонами» нашего века. Но если, придерживаясь искусного экзотерического описания Библии, существуют еще масоны, рассматривающие его как действительно когда-то существовавшее здание, то кто из изучающих эзотерическую доктрину будет считать этот мифический храм чем-то другим, как не аллегорией, означающей тайную науку? Существовал ли когда-либо в действительности храм с таким именем – это мы можем предоставить решить археологам; но что подробное описание его в «1 Книге Царств» чисто аллегорическое – в этом не может сомневаться ни один серьезный ученый, имеющий опыт в древнем, а также в средневековом жаргоне каббалистов и алхимиков. Строение Храма Соломона есть символическое изображение постепенного овладения тайной мудростью или магией; сооружения и развития духовного из земного; проявления силы и великолепия духа в физическом мире через мудрость и гений строителя. Последний, когда он стал адептом, является более могущественным царем, чем сам Соломон, символ солнца или самого Света, света реального субъективного мира, сияющего во тьме объективной вселенной. Вот это тот «Храм», который можно воздвигать без стука молотка и без того, чтобы любой другой инструмент был бы слышен в том доме, пока он «строится».

На Востоке в некоторых местах эту науку называют «семиэтажным», а в других – «девятиэтажным» Храмом; каждый этаж аллегорически отвечает одной степени приобретенного знания. По всем странам Востока, где бы ни изучали магию и религию мудрости, практикующие и изучающие это, в своей среде называются строителями – ибо они строят храм познания тайной науки. Те из адептов, которые активны, титулуются практическими или действующими строителями, тогда как изучающие или неофиты причисляются к классу созерцательных или теоретических. Первые проявляют на деле свою власть как над неживой, так и над живой природой; последние же только совершенствуются на простейших элементах священной науки. Эти термины, по-видимому, были заимствованы в начале неизвестными основателями первых масонских гильдий.

В популярном теперь жаргоне «действующие масоны» понимаются как укладчики кирпичей и ремесленники, которые составляли масонство до времени сэра Кристофера Рена; а под «умозрительными масонами», как теперь понимается, подразумевают всех членов ордена. Изречение, приписываемое Иисусу: «Ты есть Петр… на этом камне я построю мою церковь, и врата ада не устоят перед ней», – как бы ни было оно искажено неправильными переводами и толкованиями, – ясно указывает на свое действительное значение. Мы уже показывали значение Патер и Петра у иерофантов – это истолкование, начертанное на каменных таблицах конечного посвящения, вручалось посвятителем избранному будущему истолкователю. Ознакомившись с его таинственным содержанием, которое открывало ему тайны творения, посвященный сам становился строителем, ибо он был ознакомлен с додекаедром или с геометрической фигурой, по которой построена вселенная. К тому, чему он научился в предыдущих посвящениях о пользовании мерилом и о строительных принципах, добавлялся крест, перпендикулярная и горизонтальная линии которого считались образующими основание духовного храма, скрещением их на точке пересечения или центральной изначальной точке, элементе всякого существования,[478] представляя первую конкретную идею божества. С этого времени он мог, как мастер-строитель (см. [1 Коринфянам, III, 10] воздвигать храм мудрости на том камне Петра для себя самого; и заложив незыблемое основание, предоставить «другим строить на нем».

Египетскому иерофанту давали квадратный головной убор, который он должен был носить постоянно, и также наугольник (см. знаки масонов), без которого он не мог покидать страну. Совершенный Тау, образованный из перпендикуляра (спускающийся мужской луч или дух), горизонтальной линии (или материя, женский луч) и мирового круга, был атрибутом Изиды, и только при его смерти клался на грудь его мумии. Эти квадратные головные уборы по сей день носятся армянскими священниками. Претендование на то, что крест является чисто христианским символом, введенным в нашей эре, действительно странно, когда мы читаем, что уже Иезекииль отпечатывал на лбах людей Иудеи, которые боялись Господа, [Иезекииль, IX, 4] знак Тау, как гласит перевод Вульгаты. В древнееврейских писаниях этот знак изображен так, но в оригиналах египетских иероглифов – как совершенный христианский крест. В «Откровении» также «Альфа и Омега» (дух и материя), первый и последний, отпечатывает имя своего Отца на лбах избранных.

И если сообщенное нами неправильно, если Иисус не был посвященным, мастером-строителем или мастером-масоном, как это теперь называют, то почему получилось так, что на наиболее древних соборах мы находим его изображения с масонскими знаками около него? На соборе Санта Крос во Флоренции над главным порталом видна фигура Христа с правильным наугольником в руках.

Выжившие «мастера-строители» действующей организации истинного Храма могут буквально ходить полуобнаженными и скитаться неряшливо одетыми всегда – не ради пустой церемонии, но потому, что подобно «Сыну Человеческому», им негде голову преклонить – и все же быть единственными, оставшимися в живых обладателями «Слова». Их «канат» есть священный тройной шнур определенных брахманов-санньяси, или нить, на которую некоторые ламы навешивают свои ю-камни; но с этими, кажущимися ничего не стоящими талисманами, ни один из них не расстался бы за все богатство Соломона и царицы Савской. Семиузловая бамбуковая палка факира может стать такой же могущественной как посох Моисея, «который был сотворен в промежутках вечеров и на котором было вырезано и изложено великое и славное ИМЯ, с помощью которого ему предстояло творить чудеса в Мизраиме».

Но эти «действующие работники» не боятся, что их секреты будут раскрыты предательствующими бывшими верховными жрецами их капитулов, хотя их поколение быть может получило их через других, а не через «Моисея, Соломона и Зерубабела». Если бы Моисей Михаил Хейз, брат израильтянин, который ввел масонство Королевской Арки в этой стране (в декабре 1778 г.)[479] обладал бы в какой-то мере пророческим предчувствием предательств в будущем, он мог бы установить более эффективные обязательства, чем те, которые установил.

Поистине, великое всеобъемлющее слово Королевской Арки, «давно утерянное, но теперь найденное», выполнило свое пророческое обещание. «Я ЕСМЬ ТО, ЧТО Я ЕСМЬ» перестало быть паролем той степени. Теперь им стало просто: «Я был, но меня больше нет»!

Чтобы нас не обвинили в пустом хвастовстве, мы дадим ключи к нескольким из тайных шифров среди наиболее недоступных и значительных, относящихся к так называемым высшим масонским степеням. Если мы не ошибаемся, они никогда раньше не открывались внешнему миру (за исключением выдачи их масонам Королевской Арки в 1830 г.) и самым ревностным образом охранялись в различных орденах. Мы не связаны ни обещанием хранить тайну, ни обязательством, ни клятвой, и поэтому не нарушаем доверия кого-либо. Мы не преследуем цели удовлетворить чье-то праздное любопытство; мы хотим только показать масонам и филиалам всех других обществ Запада – включая и иезуитов – что они не в состоянии сохранить какой-либо секрет, если он стоит того, чтобы восточное братство его раскрыло. В качестве заключения это также может показать им, что если последнее может приподнимать маски европейских обществ, то оно тем не менее успешно сохраняет свое собственное забрало неприподнятым; ибо одна вещь признана везде и повсюду, а именно, что нет ни одного настоящего секрета какого-либо дожившего до наших дней древнего братства, который находился бы в руках профанов.

Некоторые из этих шифров употреблялись иезуитами в их тайной переписке во время заговора якобинцев и когда масонство (якобы преемник Храма) было использовано церковью для политических целей.

Финдел говорит (см. его [585, с. 253]), что в восемнадцатом веке,

«кроме современных рыцарей тамплиеров, мы видим, как иезуиты… уродуют прекрасное лицо франкмасонства. Многие масонские авторы, которые были полностью осведомлены об этом периоде и точно знали все происшедшие инциденты, решительно утверждают, что в то время, а также позднее, иезуиты оказывали пагубное влияние или, по меньшей мере, старались таковое оказать на братство».

Ссылаясь на авторитетное утверждение профессора Вуга, он замечает по поводу ордена розенкрейцеров, что его

«целью вначале… было ничто другое как поддержка и способствование католицизму. Когда эта религия проявила решимость полностью подавить свободу мысли… розенкрейцеры также соответственно расширили свои замыслы по воспрепятствованию, при возможности прогрессу этого широко распространяющегося просвещения».

Из «Sincerus Renatus» (истинно обращенный) С. Рихтера в Берлине (1714 г.) мы узнаем, что законы выдвигались по управлению «Золотых розенкрейцеров», «носившие на себе несомненные доказательства иезуитского вмешательства».

Мы начнем с тайнописи «Державных князей Розового креста», называемых также рыцарями Св. Андрея, рыцарями Орла и Пеликана, Heredom, Rosae Crucis, Розового креста, Тройного креста, Совершенного брата, Князя Масона, и т. д. «Heredom Rosy Cross» также претендует на происхождение от тамплиеров в 1314 г.[480]

ШИФРS. * . P. * . R. * . C. * .

Шифр Рыцарей

Rose Croix Of Heredom

(Килвининга)

Рыцари Кадош имеют еще один шифр или, скорее, иероглифическую систему, которая в данном случае взята от евреев, возможно, для того, чтобы больше походить на библейских кадешимов Храма.[481]

Иероглифическая система к KAD

Что касается шифра Королевской Арки, он уже приводился до этого, но мы можем его представить в слегка расширенном виде.

Этот шифр состоит из определенных комбинаций прямых углов с точками или без них. Следующее является основою его

Образования.

Теперь, алфавит состоит из двадцати шести букв, и эти две фигуры, будучи расчленены, образуют тринадцать определенных знаков:

Точка, помещенная внутри каждого из них, дает еще тринадцать знаков:

Вместе это дает двадцать шесть, равное количеству букв в английском алфавите.

Существуют, по меньшей мере, два способа сочетания и употребления этих знаков в целях тайной корреспонденции. Один способ заключается в том, чтобы назвать первый знак а; тот же знак с точкою b; и т. д. Другой способ – применить их, в обычном порядке, к первой половине алфавита а, b и т. д., до m, после чего повторить их с точкою, начиная с буквы n, o, и т. д. до z.

По первому методу алфавит выглядит так:

По второму методу это выглядит так:

Кроме этих знаков, французские масоны, по-видимому, под руководством своих достигших совершенства учителей – иезуитов, усовершенствовали этот шифр во всех подробностях. Так, например, у них есть знаки даже для запятых, дифтонгов, ударений, точек и т. д. Вот они:

Хватит этого. Мы могли бы, если бы решили, дать шифровые алфавиты, с их ключами, к еще одному методу масонов Королевской Арки, сильно напоминающему некоторые индусские письмена; к G El Мистического Града; к хорошо известной форме деванагарского письма (французских) мудрецов пирамид; и верховного мастера Великого Труда, и других. Но мы воздерживаемся; по той причине, что только некоторые боковые ответвления первоначальной Голубой ложи франкмасонства содержат еще обещание быть полезными в будущем. Что касается остальных, то они могут и скоро уйдут в кучу праха, накапливаемого временем. Высшие масоны поймут, что мы подразумеваем.

Теперь мы должны привести несколько доказательств к тому, что мы изложили и продемонстрировать, что слово Иегова, если масонство будет держаться за него, навсегда останется заменителем и никогда не отождествится с утерянным чудодейственным именем. Это настолько известно каббалистам, что в своей осторожной этимологии слова они вне всякого сомнения показывают, что оно только одно из многих заменителей действительного имени и составлено из двойного имени первого андрогина – Адама и Евы, Иод (или Иодх), Bay и Хе-Ва – женского змея, как символа божественного Разума, исходящего из ЕДИНОГО-Порождающего или Творящего Духа.[482] Поэтому Иегова совсем не является священным именем. Если бы Моисей назвал фараону истинное «имя», последний не ответил бы так, как он ответил, ибо египетские цари-посвященные знали это имя так же, как и Моисей, который узнал его от них. То «имя» в то время было общим достоянием адептов всех народов мира, и фараон, несомненно, знал «имя» Высочайшего Бога, упомянутого в «Книге Мертвых». Но вместо этого Моисей (если мы примем аллегорию в «Исходе» в буквальном смысле) дает фараону имя Иева, выражение или форму божественного имени, употребляемую всеми «Таргумами». Поэтому фараон отвечает: «А кто такой тот Иева,[483] что я должен повиноваться его голосу?»

Происхождение «Иеговы» начинается только с Мазоретского нововведения. Когда раввины, из боязни, что они потеряют ключи к своим собственным доктринам, которые в то время были написаны одними только согласными, начали вводить точки – гласные в свои рукописи, – они совершенно не знали истинного происхождения ИМЕНИ. Поэтому они придали ему звучание Адонах, и заставили читать это как Иа-хо-вах. Таким образом последний является просто выдумкой, извращением священного имени. И как они могли его знать? Из всей их нации одни только первосвященники обладали им и соответственно передавали его своим преемникам, как это делает индусский Брахматма перед своей смертью. Только раз в год, в день искупления, первосвященнику позволялось шепотом произносить его. Пройдя за занавес во внутреннюю комнату святилища, в святая святых, трепещущими устами и со взорами, опущенными вниз, он произносил страшное ИМЯ. Грозные преследования каббалистов, которые получали эти драгоценные слоги, заслужив эту честь святостью целой жизни, – обязаны подозрениям в злоупотреблении им. В начале этой главы мы рассказали о жизни Симеона Бен Иохай, одной жертвы этого бесценного знания, и видели, как мало он заслуживал такого жестокого обращения.

«Книга Яшер», труд – как нам рассказал очень ученый еврейский богослов из Нью-Йорка – составленный в Испании в двенадцатом веке, как «народное сказание», не получивший «санкции Раввинской Коллегии в Венеции», полон каббалистических, алхимических и магических аллегорий. Признавая это, однако, следует сказать, что там мало народных сказаний, которые не были бы основаны на исторической правде. «Северяне в Исландии» д-ра Дж. У. Дасента также представляет собою народные сказания, но они содержат в себе ключ к примитивной религии того народа. То же самое с «Книгой Яшер». Она содержит в себе весь Ветхий Завет в сжатой форме и в таком виде, как у самаритян, т. е. пять Книг Моисея без книг пророков. Хотя этот труд отвергнут ортодоксальными раввинами, мы не можем не думать, что так же, как это было с апокрифическими Евангелиями, которые были написаны раньше канонических Евангелий, так и «Книга Яшер» представляет собою тот истинный подлинник, из которого впоследствии частью возникла Библия. И апокрифические Евангелия и «Яшер» представляют собою серию религиозных сказаний, в которых чудеса громоздятся одно на другое и где народные повествования изложены так, как они вначале возникли, безо всякой связи с хронологией или догмой. Все же и Евангелия и «Яшер» являются краеугольными камнями Моисеевой и христианской религий. Что такая «Книга Яшер» существовала раньше Моисеевого Пятикнижия, – это ясно, ибо она упоминается в Иисусе Навине, Исайе, и 2 Самуила.

Нигде расхождение между элохистами и иеговистами не выявлено так ясно, как в «Яшере». О Иегове здесь сказано так, как его считали офиты – Сыном Ильда-Баофа или Сатурном. В этой книге египетские маги, когда фараон их спрашивает: «Кто это такой, о котором Моисей говорит как о Я есмь?», – отвечают, что Богом Моисея, «как мы узнали, является Сын Мудреца, Сын древних царей» [IXXIX, 45].[484] Теперь тем, кто утверждают, что «Яшер» есть подделка двенадцатого века – и мы охотно верим этому – придется, тем не менее, объяснить тот любопытный факт, что в то время как вышеприведенного текста мы в Библии не находим, ответ на него в Библии есть и, кроме того, выражен недвусмысленно. В «Исайе» [XIX, 11] «Господь Бог» по этому поводу гневно выражает свое неудовольствие пророку и говорит: «Обезумели князья Цоанские, совет мудрых советников фараоновых стал бессмысленным. Как скажете вы фараону: «я сын мудрецов, сын царей древних?», что, очевидно, является ответом на вышесказанное. В «Иисусе Навине» [X, 13] ссылаются на «Яшер» для подтверждения того возмутительного утверждения, что солнце и луна остановились в своем движении, пока народ не отомстил за себя. «Не это ли написано в книге Яшер»?» – спрашивается в тексте. И во «2 Книге Самуила» [I, 19] опять цитируют эту же самую книгу. «Как написано в книге Яшер», – сказано там. Ясно, что «Яшер» должна была существовать; что ее должны были рассматривать, как авторитетный источник; что она должна быть старше, чем «Иисус Навин»; и так как стих в «Исайе» безошибочно указывает на вышеприведенный отрывок, то у нас, по меньшей мере, имеется настолько же оснований, принять нынешнее издание «Яшер» как копию, извлечение или компиляцию с подлинного труда, насколько почитать семикнижное «Пятикнижие» в качестве первоначальных еврейских Священных Писаний.

Во всяком случае, Иегова не есть тот древний из древних или «старец старцев» из «Зогара», ибо в этой книге мы находим его советующимся с Богом-Отцом по поводу сотворения мира. «Творец сказал Господу. Давайте сотворим человека по нашему подобию» [Зогар, I, 25]. Иегова есть только Метатрон и, возможно, даже не самый высший, а только один из эонов, ибо тот, кого Онкелос называет Мемро, «Слово» не есть экзотерический Иегова Библии, и также не Яхве,, Сущий.

Именно, скрытность древних каббалистов, которые были озабочены тем, чтобы обезопасить настоящее Тайное имя «Вечного» от профанации, и позднее – благоразумие, которое средневековые алхимики и оккультисты вынуждены были применить, чтобы спасти свои жизни, – вызвали эту нераспутываемую путаницу божественных имен. Это привело людей к принятию Иеговы Библии в качестве имени «Единого Бога Живого». Каждый еврейский старшина, пророк или другой значительный человек знал это расхождение; но так как это расхождение заключалось в вокализации этого «имени», и его правильное произношение приводило к смерти, то простой народ не знал его, ибо ни один посвященный не хотел рисковать своей жизнью, преподавая его народу. Таким образом Синайское божество постепенно стало рассматриваться идентичным с тем, «чье имя известно только мудрым». Когда Капелл переводит: «Кто бы ни произносил имя Иеговы [Jehovah], будет предан смерти», он совершает две ошибки. Первая заключается в прибавлении последней буквы h к имени, если он хочет, чтобы это божество считали мужским или андрогинным, так как эта буква превращает имя в женское, как это и следует, считая его одним из имен Бины, третьей эманации; вторая ошибка, что слово нокеб означает только ясно слышимое произношение. Оно означает правильное произношение. Поэтому библейское имя Иегова может считаться просто заменителем, которое, как принадлежащее одной из «Сил», стали постепенно считать именем «Вечного». Имеется очевидная ошибка (одна из очень многих) в одном из текстов в «Книге Левит», которая была исправлена Кахеном и которая доказывает, что запрещение произносить вовсе не касается имени экзотерического Иеговы, чьи многочисленные другие имена также могут произноситься, не навлекая никаких наказаний.[485] В неправильной английской версии перевод гласит так: «Того, кто кощунствует над именем Господа, непременно должно предать смерти», [Левит, XXIV, 16]. Кахен передает это более правильно так: «Тот, кто кощунствует над именем Вечного, должен умереть», и т. д. «Вечный» выше, чем экзотерический и личный «Господь» [588, III, с. 117].

Как и в случае с нееврейскими народами, символы израильтян всегда имели косвенное или прямое отношение к солнцепоклонству. Экзотерический Иегова Библии есть двойственный бог, как и все другие боги; и тот факт, что Давид – который ничего не знает о Моисее – восхваляет своего «Господа» и уверяет его, что «Господь есть великий Бог и великий Царь над всеми богами», – может иметь весьма большое значение в глазах потомков Иакова и Давида, но их национальный Бог не имеет к нам никакого отношения. Мы вполне готовы оказать «Господу Богу» Израиля то же самое почтение, какое мы оказываем Брахме, Зевсу или любому другому второстепенному божеству. Но мы самым категоричным образом отказываемся признавать в нем Бога Моисея или «Отца» Иисуса, или же «Непроизносимое Имя» каббалистов. Иегова, возможно, является одним из элохимов, который имел отношение к формированию (которое не есть творение) вселенной; одним из архитекторов, которые строили из предсуществующей материи, но он никогда не был «Непознаваемой» Причиной, которая создала «бара» в ночи Вечности. Эти элохимы сперва формируют и благословляют; затем они проклинают и разрушают; и будучи одной из этих Сил, Иегова поочередно является благодетельным и злобным; в один момент он наказывает, а затем раскаивается. Он – прототип нескольких патриархов – Исава и Иакова, аллегорических близнецов, символа всегда проявляющейся в природе двойственности. Поэтому Иаков, который есть Израиль, является левой колонной – женским началом Исава, который является правой колонной и мужским началом. Когда он борется с Малах-Ихо, Господом, то последний становится правой колонной, и Иаков-Израиль называет его Богом; хотя толкователи Библии пытаются его преобразить в простого «ангела Господня» («Бытие», XXXII); Иаков побеждает его – так как слишком часто материя побеждает дух – но его бедро вывихнуто в борьбе.

Имя Израиль произошло от Изарал или Азар, Солнечный Бог, который известен как Сурьял, Сурья и Сур. Изра-иль означает «борющийся против Бога». «Солнце, восходящее над Иаковом-Израилем» есть Солнечный Бог Изарал, оплодотворяющий материю или землю, представляемую женским Иаковом. Как обычно, эта аллегория имеет не одно только значение в «Каббале». Исав, Аэсав, Асу – также солнце. Подобно «Господу», Исав сражается с Иаковом, но не побеждает. Бог-Солнце сперва борется против, но затем восходит над ним в соглашении.

«И когда он проходил через Пенуэль, солнце встало над ним, и хромал он (Иаков) на бедро свое» [Бытие, XXXII, 31]. Израиль-Иаков в противопоставление своему брату Исаву становится Самаэлем, и «именами Самаэля являются Азазель и Сатан» (противник).

Если бы возразили, что Моисей не был знаком с индусской философией и поэтому не мог выбрать Шиву, возрождателя и разрушителя, в качестве образца для Иеговы, тогда мы должны допустить, что имелась какая-то чудодейственная международная интуиция, которая подсказала каждому народу выбрать в качестве экзотерического национального бога тот двойственный тип, который мы находим в «Господе Боге» Израиля. Все эти мифы говорят сами за себя. Шива, Иегова, Озирис – все являются символами активного начала в природе par excellence. Они суть те силы, которые руководят при формировании или возрождении материи и при ее разрушении. Они – представители Жизни и Смерти, все время оплодотворяющие и разлагающие под никогда непрекращающимся приливом Anima Mundi, Вселенской разумной Души, незримого, но всегда присутствующего духа, который стоит за корреляцией слепых сил. Один только этот дух – неизменен, и поэтому силы вселенной, причина и следствие, всегда находятся в полной гармонии с этим единым великим Неизменным Законом. Духовная Жизнь является единым изначальным принципом наверху; Физическая Жизнь является изначальным принципом внизу, но они суть одно в их дуальном аспекте. Когда Дух совсем освобожден от оков корреляций, и его сущность настолько очистилась, чтобы быть воссоединенной со своей ПРИЧИНОЙ, он может – и все же, кто может сказать, что он действительно получит – получить проблеск Вечной Истины. До тех пор не будем воздвигать себе идолов по нашему собственному подобию и принимать тени за Вечный Свет.

Величайшей ошибкой века была попытка сопоставления относительных достоинств всех древних религий и насмехаться над доктринами «Каббалы» и другими суевериями.

Но истина сильнее выдумки, и эта старая как мир пословица находит себе применение в данном случае. «Мудрость» архаических веков или тайная доктрина, воплощенная в Восточной Каббале, от которой, как мы уже сказали, раввинистическая является только сокращением, – не угасла вместе с филалетеянами последней эклектической школы. Гнозис все еще живет на земле и его последователей много, хотя их не знают. Такие тайные братства упоминались до времени Маккензи не одним только великим автором. Если их рассматривали только как выдумку романистов, то этот факт только помогал «братьям-адептам» еще лучше сохранять свое инкогнито. Мы лично знали нескольких из них; к их великому веселью, историю их лож и общин, в которых они жили, и чудодейственные силы, которые они проявляли в течение многих лет, – отрицали и высмеивали ничего не подозревающие скептики прямо им в лицо. Некоторые из этих братьев принадлежат к малой группе «путешественников». До конца счастливого правления Луи Филиппа парижские гарсоны и торговцы их пышно именовали благородными приезжими и наивно считали их «боярами», валахскими «господарами», индийскими «набобами» и венгерскими «маркграфами», которые собрались в столице цивилизованного мира, чтобы поглазеть на ее памятники и принять участие в его развлечениях. Имеются, однако, некоторые настолько безумные люди, что связывают присутствие некоторых из этих таинственных гостей в Париже с большими политическими событиями, которые впоследствии происходили. В качестве, по меньшей мере, весьма замечательных совпадений они припоминают разразившуюся революцию 93-го года и более раннее раздутие «мыльного пузыря южных морей» вскоре после появления «благородных иностранцев», которые приводили в судорожное движение весь Париж на более или менее длинные периоды или своими мистическими доктринами, или «сверхъестественными способностями». Сен-Жермены и Калиостро нынешнего века, наученные горьким опытом поношений и преследований в прошлом, теперь придерживаются других тактик.

Но существует большое количество таких мистических братств, которые не имеют никакого отношения к «цивилизованным» странам, и именно в их неизвестных общинах скрыты останки прошлого. Эти «адепты» могли бы, если бы они захотели, претендовать на странные родословные и предъявить проверяемые документы, которые внесли бы ясность во многие таинственные страницы как священной, так и светской истории. Если бы ключи к иератическому письму и тайне египетского и индусского символизма были бы известны христианским отцам, они бы не оставили неискалеченным ни одного памятника древности. И все же, если нас правильно информировали – и мы полагаем, что это так – не было во всем Египте таких сокровенных иероглифических записей, которые не были бы тщательно зарегистрированы жреческой кастой. Эти записи до сих пор существуют, хотя и «не сохранились» для широкой публики, хотя, возможно, памятники эти навсегда исчезли с поля людского зрения.

Из сорока семи гробниц царей близ Горнора, отмеченных египетскими жрецами в их священных записях, только семнадцать были известны публике, согласно Диодору Сикулу, который посетил те места приблизительно в шестидесятых годах до Р. X. Несмотря на это историческое свидетельство, мы утверждаем, что все это количество существует и поныне, и что царская гробница, открытая Белцони среди песчаных гор в Бибан-эл-Мелуке (Мелах?) – только слабый образчик того, что там осталось. Далее мы хотим добавить, что арабские христиане, рассеянные по своим бедным, пустынным монастырям на приграничной полосе Ливийской пустыни, знают о существовании таких невыданных реликвий. Но они – копты, единственные остатки истинной египетской расы, и так как в них копт преобладает над христианином, они молчат; по какой причине – не нам это рассказывать. Некоторые думают, что их монашеское одеяние только маскировка и что они избрали эти пустынные дома среди засушливых пустынь в окружении магометанских племен, руководствуясь какими-то своими собственными скрытыми целями. Как бы то ни было, их очень уважают греческие монахи Палестины; а среди христианских паломников в Иерусалиме, толпящихся у святой гробницы на каждую Пасху, ходит слух, что священный огонь с небес никогда не сходит так чудодейственно, как тогда, когда присутствуют эти монахи пустыни, чтобы снизвести его своими молитвами.[486]

«Царствие Небесное силою берется». Много кандидатов стоят у дверей тех, которые, как думают, знают путь, приводящий к тайным братствам. Большинству из них отказывают в допуске, и они уходят, истолковав отказ как доказательство, что никакого тайного общества не существует. Из допущенного меньшинства больше чем две трети не выдерживают испытаний. Седьмое правило древних розенкрейцерских братств, которое общепринято во всех истинно тайных обществах: «Розенкрейцером становится, его не делают», – представляют собою нечто большее, чем большинство людей могут выдержать, когда оно к ним применено. Но пусть никто не думает, что из тех кандидатов, которые терпят неудачу, кто-нибудь разболтает миру даже ту малость, которую они могли узнать, как делают некоторые масоны. Никто не знает лучше их самих, насколько маловероятно, чтобы неофит когда-либо рассказывал то, что ему было вверено. Таким образом, эти общества будут продолжать свое существование, будут слушать, не возражая, как их отрицают, до тех пор, пока не настанет день, когда они смогут отбросить свою скрытность и показать, насколько полно они являются хозяевами положения.