"Разоблаченная Изида. Том I" - читать интересную книгу автора (Блаватская Елена Петровна)

Перед завесой

Нам говорят, что уже прошло девятнадцать веков с тех пор, как ночь язычества была впервые рассеяна божественным светом христианства; и два с половиною века прошло с тех пор, как светлая лампа современной науки начала сиять во мраке невежества веков. От нас требуют, чтобы мы поверили, что в течение указанных эпох началось истинное продвижение нравственного и интеллектуального развития нашей расы. Древние философы, мол, были достаточно хороши для своих, соответствующих им поколений, но они безграмотны по сравнению с нашими современными мужами науки. Этика язычества, может быть, и отвечала требованиям некультурного народа древности, но только до тех пор, пока появление сияющей «Вифлеемской звезды» не указало ясного пути к нравственному совершенствованию и спасению. В старину животность была правилом, добродетель и духовность – исключением. Теперь даже самый тупой может прочесть волю Бога в слове Его откровения; у людей теперь достаточно побуждений стать добрыми, и они все время становятся лучше.

Так полагают: но каковы факты? С одной стороны лишенное духовности, догматическое, очень часто – развращенное духовенство; уйма сект и три воюющие между собою великие религии; разногласия вместо единения, догматы без доказательств, любящие сенсацию проповедники, ищущие богатства и удовольствий прихожане, лицемерие и ханжество, порожденные тираническими крайностями в требованиях приличия, респектабельности, господствующих взглядов – искренность и действительность благочестия становятся исключениями. С другой стороны, научные гипотезы, построенные на песке; нет ни одного вопроса, по которому достигнуто согласие; ярые ссоры и зависть; общее течение в материализм. Схватка насмерть между наукой и теологией за непогрешимость – «вековой конфликт».

В Риме, в самозваном оплоте христианства, мнимый наследник кресла Петра подрывает общественный порядок посредством своей невидимой, но вездесущей сети преданных ханжеских агентов, науськивая их революционировать Европу ради его временного, а также духовного верховодства. Мы видим его, называющего себя «Викарием Христа», как он братается с антихристианским мусульманством против другой христианской нации, публично призывая Божье благословение на оружие тех, кто огнем и мечом препятствовали претензиям его Христа на божественность. В Берлине, в одном из великих оплотов учености, профессора современных точных наук, повернувшись спинами к восхваленным результатам просвещения после Галилеевской эры, потушили свечу великого флорентийца, пытаясь доказать, что вся гелиоцентрическая система и даже само вращение земли ничто другое, как обманчивые мечтания заблудившихся ученых; Ньютон же – духовидец, и все астрономы прошлого и настоящего только ловкие манипуляторы числами, старавшиеся доказать неподдающиеся проверке проблемы.[7]

Между этими двумя столкнувшимися титанами – наукой и теологией – находится обалдевшая публика, быстро теряющая веру в бессмертие человека и в какое-либо божество, быстро спускающаяся до уровня чисто животного существования. Такова картина часа, освещенного сияющим полуденным солнцем христианской и научной эры!

Будет ли строго справедливо осудить на побитие камнями критики самого смиренного и скромного из авторов за то, что он целиком отвергнет авторитет и того и другого из этих сражающихся? Не обязаны ли мы принять за истину афоризм нашего века, провозглашенный Горацием Грили:

Таков, во всяком случае, будет наш девиз, и мы хотим руководствоваться этим принципом на протяжении всего этого труда.

Среди многих необычных ростков нашего века странное вероучение так называемых спиритуалистов возникло среди разваливающихся остатков религий самозваного откровения и материалистических философий; и пока что оно одно предоставляет последнее прибежище компромиссу между двумя. Что этот неожиданный дух дохристианских времен был встречен нашим трезвым и позитивным веком не очень гостеприимно, – этому нечего удивляться. Времена странно изменились. И совсем недавно хорошо известный бруклинский проповедник очень кстати указал в своей проповеди, что если бы Иисус мог снова появиться на земле и вел бы себя на улицах Нью-Йорка так, как вел себя на улицах Иерусалима, он бы очутился в заключении в тюрьме.[9] Какого же рода встречу мог тогда ожидать спиритуализм? Правда, этот вещий чужеземец на первый взгляд не выглядит ни привлекательным, ни многообещающим. Уродливый и неприглядный, подобно ребенку от семи нянек, он выходит из своего раннего детства хромой и искалеченный. Его врагам имя легион; друзей и защитников у него горсточка. Но что из этого? Когда же истину принимали сразу a priori?[10] То, что приверженцы спиритуализма в своем фанатизме преувеличивали его качества и остались слепыми к его несовершенствам, – это не дает основания, чтобы сомневаться в его реальности. Подделка невозможна, когда нечего подделывать. Сам фанатизм спиритуалистов является доказательством подлинности и возможности их феноменов. Они дают нам факты, которые мы можем исследовать, а не утверждения, которым мы должны верить без доказательств. Миллионы разумных мужчин и женщин не могут легко поддаться коллективным галлюцинациям. Итак, пока духовенство, придерживаясь своих собственных толкований Библии, и наука, считающаяся только со своим самодельным Кодексом возможного в природе, – отказываются даже выслушивать спиритуалистов, – истинная наука и истинная религия молчат и с серьезным вниманием ожидают дальнейшего.

Весь вопрос о феноменах покоится на правильном понимании старых философий. Куда же мы должны обратиться в своем недоумении, как не к древним мудрецам, если под предлогом суеверия современная наука отказывает нам в объяснении? Давайте спросим их, что они знают об истинной науке и религии; не будем касаться подробностей, но во всей широте понимания этих истин-близнецов, таких сильных в единении и таких слабых, когда разрознены. Кроме того, нам может быть выгодно сравнение этой хваленой современной науки с древним невежеством, усовершенствованной современной теологии с «Тайной доктриной» древней универсальной религии. Может быть, таким образом мы откроем нейтральную почву, откуда мы сможем извлекать пользу из обоих.

Только философия Платона, будучи тонко разработанным компендиумом[11] трудно понимаемых систем старой Индии, может предоставить нам эту нейтральную почву. Хотя прошло двадцать два века с четвертью со смерти Платона,[12] – великие умы мира все еще заняты изучением его писаний. Он был в самом полном смысле этого слова мировым истолкователем. И этот величайший философ дохристианской эры верно отражал в своих сочинениях духовность ведийских философов, живших тысячи лет до его самого, – верно отражал их метафизические выражения. Можно обнаружить, как Вьяса, Джаймини, Капила, Врихаспати, Сумати и многие другие, несмотря на разделяющие века, оставили свою неизгладимую печать на трудах Платона и его школы. Таким образом, обеспечен вывод, что Платону и древним мудрецам Индии одинаково была открыта одна и та же мудрость. И если эта мудрость могла пережить такой удар времени, – то какою же эта мудрость может быть, как не божественной и вечной?

Платон учил, что справедливость существует в душе ее обладателя и составляет его величайшее благо.

Все же комментаторы почти единодушно уклоняются от каждого абзаца, свидетельствующего, что его метафизика обоснована на прочном фундаменте, а не на идеальных концепциях.

Но Платон не мог принять философию, лишенную духовных устремлений; у него эти два всегда составляли одно. Ибо для старого греческого мудреца существовала только одна единая цель – реальное знание. Он считал, что только тот является настоящим философом или изучающим истину, кто обладает знанием о реально-существующем, в противоположность тому, что прибывает и убывает, что развивается и уничтожается попеременно.

Он не есть ни разум, ни истина, но «отец их». Хотя эта вечная сущность вещей не воспринимается нашими физическими чувствами, она постижима для умов тех, кто не является упрямым глупцом.

Порфирий неоплатонической школы свидетельствует, что философия Платона преподавалась и иллюстрировалась в мистериях. Многие в этом сомневались и отвергали это; и Лобек в своем «Аглаофомус» дошел даже до такой крайности, что изобразил священные оргии, как нечто немногим большее, чем пустое представление, чтобы увлечь воображение. И это, несмотря на то, что Афины и Греция в течение более чем двадцати веков посещали через каждые пять лет элевзинские мистерии, чтобы смотреть торжественное религиозное действо. Августин, папа-епископ Хиппона, дал разъяснение этим утверждениям. Он заявляет, что доктрины александрийских платонистов были оригинальные эзотерические доктрины. Он заявляет, что доктрины александрийских платонистов были подлинными эзотерическими доктринами первых последователей Платона и описывает Плотина, как воскресшего Платона. Он также приводит мотивы великого философа, заставившие его завуалировать внутренний смысл того, чему он учил.[13]

Что касается мифов, Платон заявляет в «Горгие» и «Федоне», что мифы суть сосуды-носители великих истин, весьма достойных, чтобы их искали. Но комментаторы так мало были en rapport[14] с великим философом, что были вынуждены сознаться, что они не знают, «где кончается доктрина и начинается миф». Платон обратил в бегство популярные суеверия по отношению к магии и демонам и преувеличенные теории того времени развил в разумные теории и метафизические концепции. Может быть, они не вполне соответствовали бы индуктивному методу рассуждения, установленному Аристотелем; тем не менее они в высшей степени удовлетворяют тех, кто постигает существование высшей способностью внутреннего зрения, интуицией, дающей критерий при утверждении истины.

Базируя все свои доктрины на присутствии Верховного Разума, Платон учил, что ноус, дух; или разумная душа человека, будучи «порожденной божественным Отцом», обладает естеством родственным или даже однородным с божеством и способна лицезреть вечные реальности. Эта способность созерцать действительность прямо и непосредственно принадлежит только Богу; устремление к этому знанию составляет то, что действительно подразумевается под словом философия – любовь к мудрости. Любовь к истине есть прирожденная любовь к добру; и доминируя над всеми другими желаниями души, очищая ее и приобщая ее к божественному и направляя каждое действие индивидуума, она поднимает человека до участия и общения с божественным и восстанавливает в нем подобие Божие.

«Этот полет, – говорит Платон в „Теэтете“, – состоит из становления подобным Богу, и усвоение этого выражается в том что человек становится справедливым и святым мудростью».

Основою этого усвоения всегда утверждается предсуществование духа или ноус. В аллегории колесницы и крылатых коней, данной в «Федре», он изображает психическую природу, как сложную и двойственную; тумос или эпитумическая часть, образованная из субстанций феноменального мира, и Θυμοειδές, тумоидес, сущность которого связана с миром вечным. Нынешняя земная жизнь есть падение и наказание. Душа обитает «в гробу, который мы называем телом», и в ее воплощенном состоянии до прохождения дисциплины образования поэтический или духовный элемент находится в «спящем состоянии». Жизнь таким образом скорее является сном, чем действительностью. Подобно пленникам в подземной пещере, описанным в «Республике», наши спины повернуты к свету, и мы воспринимаем только тени предметов и думаем, что это реальности. Не есть ли это идея Майи или иллюзии чувств в физической жизни, которая является характерной чертой в буддийской философии? Но эти тени, если мы не абсолютно отдалились во власть чувственной натуре, пробуждают в нас смутные воспоминания о том высшем мире, в котором мы когда-то обитали.

Задачею дисциплины философии является освобождение духа от пут чувств и поднятие ее в царство чистой мысли, к видению вечной истины, добра и красоты.

«Душа, – говорит Платон в „Теэтете“, – не может воплотиться в форму человека, если она никогда не видела истины. Это воспоминания о том, что наша душа видела прежде, когда витала вместе с божеством, презирая те вещи, о которых мы теперь говорим, что они существуют, и взирала на то, что действительно реально существует. Вот причина, почему ноус или дух философа (или изучающего высшую истину) окрыляется, ибо он всеми силами старается держать эти вещи в уме, созерцание которых возвышает даже само божество. Правильно используя воспоминания о прежней жизни, постоянным самоусовершенствованием в совершенных мистериях человек становится истинно совершенным – посвященным в божественную мудрость».

Отсюда нам становится понятно, почему самые возвышенные сцены в мистериях всегда совершались ночью. Жизнь внутреннего духа есть смерть наружного естества, и ночь физического мира обозначает день духовного мира. Дионисий – ночное солнце, поэтому почитается больше, чем Гелиос, дневное светило. В мистериях символизировались условия предсуществования духа и души, падение последней в земную жизнь и Гадес, тяготы этой жизни, очищение души и ее возвращение к божественному блаженству и воссоединение с духом. Теон из Смирны удачно приравнивает философическую дисциплину к мистическим обрядам:

Таков платонизм.

«От Платона исходит все, – говорит Ральф Уолдо Эмерсон, – о чем пишут и спорят мыслители».

Он вобрал в себя всю ученость своего времени – греческую от Философа до Сократа, затем пифагорийскую в Италии, а затем всю, какую мог добыть из Египта и Востока. Он был настолько широкомыслящ, что вся философия Европы и Азии вошла в его доктрины. И вдобавок к культуре и мыслительным способностям он еще обладал душою и талантом поэта.

Последователи Платона, в общем, строго придерживались его психологических теорий. Однако, некоторые, подобно Ксенократу, отважились на более смелые спекуляции Спевсипп, племянник и наследник великого философа был автором «Анализа чисел», трактата о пифагорийских числах. Некоторые из его спекуляций не вошли в написанные «Диалоги»; но он был слушателем ненаписанных лекций Платона, и Энфилд прав, утверждая, что он не отклонился от своего учителя. Хотя его не называют по имени, по-видимому, он был тем противником, которого критиковал Аристотель, когда выступал по поводу цитаты в аргументе Платона против доктрины Пифагора, что все вещи сами по себе являются числами или, вернее, не отделимы от идеи чисел. Он особенно старался доказать, что платоническая доктрина об идеях существенно отличалась от пифагорийской доктрины, что в ней предполагается, что числа и величины существуют отдельно от вещей. Он также утверждал, что Платон учит, что не может быть реального познания, если предмет этого познания не вынесен за пределы трезвого мышления.

Но Аристотель не был заслуживающим доверия свидетелем. Он искажал Платона и почти шаржировал доктрины Пифагора. Существует канон толкования, которым мы должны руководствоваться в наших исследованиях всех философских мнений:

Несомненно, Пифагор вызвал к себе глубочайшие интеллектуальные симпатии своего века, и его доктрины оказали мощное воздействие на ум Платона. Его кардинальной идеей было, что существует постоянный принцип единства, скрытый под формами, изменениями и другими феноменами вселенной. Аристотель уверял, что он учил, что «числа являются первыми принципами всех сущностей». Риттер выразил мнение, что эта формула Пифагора должна пониматься символически, что, бессомненно, правильно. Аристотель продолжает ассоциировать эти числа с «формами» и «идеями» Платона. Он даже заявляет, что Платон сказал: «формы суть числа» и что «идеи существуют, как нечто вещественное, они реальные существа». Все же Платон учил не так. Он заявил, что конечная цель – Высшее Благо – το άγαθόν.

Также он никогда не говорил «формы суть числа». Что он действительно сказал, находим в «Тимее»:

Современной наукой признано, что все высшие законы природы принимают форму количественного выражения. Это, пожалуй, более полная разработка и более исчерпывающее подтверждение пифагоровой доктрины. Числа рассматривались, как лучшие представители законов гармонии, которые существуют в космосе. Мы также знаем, что в химии учение об атомах и их комбинациях базируется на числах. Как выразился в связи с этим Арчер Батлер:

Ключом к пифагорейским догмам служит общая формула единства во множественности, единое, переходящее во множество и напитывающее множество. Это древняя доктрина об эманировании, выраженная в нескольких словах. Даже апостол Павел принял ее, как истину. «Εξ αυτού, και δι αυτοΰ, και εις αυτoν τά πάντα» – Все из него и через него и в нем содержится. Это, как вы сейчас увидите, чисто индийское и брахманическое:

Мистическая декада 1+2+3+4=10 является выражением этой идеи. Один – это Бог, Два – материя, Три – комбинация Монады и Дуады (единицы и двойки), несущие в себе природу обоих, есть феноменальный мир; Тетрада или форма совершенствования, выражает пустоту всего, а Декада или сумма всех включает в себя весь космос. Вселенная есть комбинация тысяч элементов, и все же она – выражение единого духа – хаос для чувств и космос для разума.

Вся эта комбинация чисел, выражающих идею творения, – индийская. Бытие, существующее само по себе Свайямбху или Свайямбхава, как его некоторые называют, едино. Оно эманирует из себя творящую мощь Брахму или Пурушу (божественное мужское начало) и единое становится Двумя; из этой Дуады, союза чисто интеллектуального принципа с принципом материи, происходит третий – вирадж, феноменальный мир. Из этой невидимой и непостижимой троицы, брахманической Тримурти, происходит вторая триада, которая представляет три силы: творящую, сохраняющую и преобразующую. Они олицетворяются Брахмой, Вишну и Шивой, но они опять-таки слиты в единое. Объединенный, Брахма, или как его называют в Ведах, Триденди, есть трояко проявленный Бог, от которого произошло символическое Аум или сокращенное Тримурти. И только под этой троицей, всегда действенной и осязаемой для всех наших чувств, невидимый и незнаемый Монас может проявляться в мире смертных. Когда он становится Шарира, или тем, кто принимает видимую форму, он олицетворяет все принципы материи, все зародыши жизни, он Пуруша, бог трехликий или тройственная сила, сущность ведической триады.

Кто изучал Пифагора и его размышления о Монаде, которая после того как эманировала Дуаду, погружается в молчание и мрак и таким образом создает Триаду, – тому понятно, откуда пришла философия великого мудреца из Самоссы, и вслед за ним – Сократа и Платона.

Кажется, Спевсипп учил, что психическая или туметическая душа так же бессмертна, как духовная или разумная душа; далее мы познакомим с его доводами. Он также, подобно Филолаю и Аристотелю, в своих изысканиях по поводу души – делает из эфира элемент; таким образом получилось пять начальных элементов, которые соответствовали пяти регулярным фигурам геометрии. Это также стало доктриной александрийской школы.[15] В самом деле, в этой доктрине было много от филолетианства, что не появилось в трудах более поздних платонистов, но, несомненно, преподавалось по сути самим философом, но по обычной его осторожности не было изложено письменно, так как было слишком сокровенно для опубликования. Спевсипп и Ксенократ после него, подобно их великому учителю, верили, что AnimaMundi, или мировая душа, не была божеством, но проявлением. Эти философы никогда не думали об Едином как о живой природе [38, 141]. Изначальный Единый не существовал в таком смысле, как мы понимаем этот термин. До тех пор, пока он не соединился со многими – эманированными существованиями (монадой и дуадой) – ни одно существо создано не было. Τίμιον, почитаемое – нечто проявленное, обитает в центре как и в окружности, но это только отражение божества – мировая душа [9, i, 862]. В этой доктрине мы находим дух эзотерического буддизма.

Человеческая идея о Боге есть то изображение ослепляющего света, которое он видит в кривом зеркале своей души, и все это, по правде не есть Бог, а только его отражение. Его блеск и слава там, но то, что человек видит, есть только свет его собственного духа, и это все, на что он способен глядеть. Чем яснее зеркало, тем светлее будет божественное изображение. Но внешний мир в одно и то же время не может наблюдаться в нем. В экстатическом йоге, в озаренном провидце дух будет сиять, как полуденное солнце; в испорченной жертве земных влечений это сияние исчезает, потому что зеркало затемнено пятнами материи. Такие люди отрицают своего Бога и готовы одним ударом лишить человечество души.

Нет Бога? Нет души? Страшная разрушительная мысль! Сводящий с ума кошмар безумного атеиста, представляющийся его горячечному взору вроде уродливой непрестанной процессии искр космической материи, никем не созданной, самопоявляющейся, самосущей и саморазвивающейся, и это Я не Я, ибо оно никто и ничто, и оно плывет ниоткуда, и нет Причины, двигающей его, ибо нет никакой Первопричины, и все стремительно несется никуда. И все это происходит в круге Вечности, слепой, инертной и беспричинной. Что же тогда, по сравнению с этим, представляет буддийская нирвана даже в том неправильном представлении, как ее некоторые понимают? Нирване предшествуют бесчисленные трансформации духа и метемпсихозы, в течение которых существо ни на секунду не теряет чувства своей собственной индивидуальности, и что может длиться миллионы веков, пока не будет постигнуто конечное ничто.

Хотя некоторые ставят Спевсиппа ниже Аристотеля, тем не менее мир в долгу перед ним за определение и изложение многого, что Платон оставил затемненным в своей доктрине о Чувственном и Идеальном. Его максим был:

Ксенократ изложил многие из незаписанных теорий и учений своего учителя. Он также высоко оценивал пифагорейскую доктрину и его систему чисел и математику. Признавая только три степени познания – Мысль, Восприятие и Озаренность (или Интуитивное познание) – он заставлял первое заниматься всем тем, что находится за небесами; Восприятию он отводил то, что в небесах; Интуиции – сами небеса.

Мы опять находим эти теории и почти в тех же словах в «Манавадхармашастре», где говорится о создании человека:

Этими тремя качествами являются Разум, Сознание и Воля. Они соответствуют Мысли, Восприятию и Озаренности Ксенократа. Связь чисел с Идеями была разработана им дальше, чем у Спевсиппа, и он превзошел Платона в своем определении доктрины о Невидимых Величинах. Сокращая их до их идеальных первичных элементов, он продемонстрировал, что каждая фигура и форма произошли из тончайшей неделимой линии. Что Ксенократ верил в те же теории, что и Платон, касающиеся человеческой души (считающейся ими числом), это очевидно, хотя Аристотель противоречит этому, как и всем другим учениям этого философа [11, 407, 3]. Это служит окончательным доказательством, что многие из учений Платона передавались устно, даже если бы стали доказывать, что не Платон, а Ксенократ был первым, кто создал теорию неделимых (бесконечно малых) величин. Он производит душу из первой Дуады и называет ее самопроизвольно движущимся числом.[16] Теофраст замечает, что он занимался и разработал теорию души более, чем какой-либо другой платонист. Он построил на ней космологическую доктрину и доказал необходимость существования во всех частях вселенского пространства последовательных постепенно возрастающих серий живых и думающих, хотя и духовных, существ [9, 1, 62]. Он изображает человеческую душу, как сложное составное из наиболее духовных свойств монады и дуады, обладающей высшими принципами обоих. Если, подобно Платону и Продику, он упоминает об Элементах как о божественных силах, и называет их богами, то ни он сам, ни другие не связывали с этим названием никаких антропоморфических идей. Криски указывает, что он называл их богами лишь для того, чтобы эти элементарные силы не смешивались в человеческих представлениях с демонами невидимого мира [12, 322 и далее] (элементарными духами). Так как «мировая душа» насыщает весь космос, то даже животные должны иметь в себе нечто божественное [13, v, 590]. Это также является доктриной буддистов и герметистов, а Ману наделяет живой душой даже растения и малейшую травинку.

Демоны, по этой теории, являются промежуточными существами между божественным совершенством и человеческой греховностью [14, гл. 25, с. 360], и он делит их на классы, причем каждый класс делится еще на многие подклассы. Но он точно и ясно говорит, что индивидуальная или личная душа есть ведущий ангел-хранитель каждого человека, и что никакой демон не имеет над нами больше власти, чем наш собственный. Таким образом Демонион Сократа есть бог или божественное существо, которое вдохновляло его всю его жизнь. Зависит от человека, раскроет он или закроет свои восприятия навстречу божественному голосу. Подобно Спевсиппу он приписывал бессмертие ψυχη, психическому телу, или неразумной душе. Но некоторые герметические философы учили, что душа обладает отдельным продолжающимся существованием только до тех пор при ее переходах через сферы, пока в ней существуют какие-либо материальные или земные частицы; и когда она полностью очищена, то она уничтожается, и только квинтэссенция этой души сливается со своим божественным духом (Разумной душой) после чего двое трансформируются в одно.

Зеллер повествует, что Ксенократ запрещал есть животную пищу не потому, что приписывал животным какое-то сродство с человеком, как он приписывал им сознание о Боге, но по прямо противоположной причине —

Но мы полагаем, что, скорее всего, он говорил так потому, что подобно Пифагору, имел своими учителями и образцами поведения индийских мудрецов. Цицерон описывает Ксенократа, что последний презирал все, за исключением высших добродетелей [17, v, 18, 51; С, 559].

Зеллер приписывает ему слова [16]:

Крантор, другой философ, связанный с первыми днями Академии Платона, мыслил человеческую душу как созданную из первичной субстанции всех вещей, Монады или Единого и Дуады или Двуединого Плутарх подробно говорит об этом философе, который подобно своему учителю верил, что души, распределенные по земным телам, несут наказание и находятся в изгнании.

Гераклит, хотя некоторые критики не верят, что он строго придерживался первоначальной философии Платона [15], учил той же самой этике. Зеллер представляет его нам, как учителя, который, подобно Гицетасу и Экфанту, преподавал пифагорейскую доктрину суточного вращения земли и неподвижности некоторых звезд, но он добавляет, что Гераклит не знал о годовом вращении земли вокруг солнца и о гелиоцентрической системе [16]. Но у нас имеются достоверные доказательства, что гелиоцентрическая система преподавалась в мистериях, и что Сократ умер по обвинению в атеизме, т. е. разглашении священных тайн. Гераклит полностью принял пифагорейские и платонические взгляды о человеческой душе и ее способностях Он описывает ее, как светящуюся весьма эфирную сущность. Он подтверждает, что души обитают на «млечном пути», прежде чем спуститься в «зарождение» или подлунное существование. Его демоны или духи обладают воздушными или парообразными телами.

В «Эпиномисе» полностью изложена доктрина пифагорейских чисел и их соотношение с сотворенным. Как истинный платонист, его автор утверждает, что мудрость может быть достигнута только тщательным изучением оккультной природы творения, одно это только дает нам уверенность о блаженном существовании после смерти. В этом трактате много размышлений по поводу бессмертия, но автор этих размышлений добавляет, что мы можем достичь этого знания только через полное постижение значения чисел, ибо человек, неспособный отличить прямую линию от кривой, никогда не будет иметь достаточно мудрости, чтобы дойти до математической демонстрации незримого, т. е. мы должны убедиться в объективном существовании нашей души (астрального тела), прежде чем мы узнаем, что мы обладаем божественным и бессмертным духом. Ямвлих говорит то же самое, добавляя, кроме того, что это является тайной высшего посвящения. Божественная сила, говорит он, всегда негодует на тех, «кто делает очевидным состав icostagonus», а именно, кто передает способ вписания в сферу додекаэдра.[17]

Идея, что «числа», обладающие величайшей добродетелью, всегда производят добро и никогда не производят зла, имеет в виду справедливость, уравновешенный темперамент и все, что гармонично. Когда автор о каждой звезде говорит, как об индивидуальной душе, он только подразумевает то, что индийские посвященные и герметисты учили до него и после него, а именно что каждая звезда является самостоятельной планетой, которая, подобно нашей земле, имеет свою собственную душу, причем каждый атом материи насыщен божественным приливом мировой души. Она дышит и живет, она чувствует, и страдает и радуется жизни по-своему. Какой естествоиспытатель в состоянии оспаривать это с достаточно убедительными доказательствами? Поэтому мы должны рассматривать небесные тела, как образы богов, разделяющих силы своих субстанций, и хотя они не бессмертны в своем душевном существе, их роль во вселенской экономии заслуживает божественного почитания, такого, какое мы воздаем меньшим богам. Идея сказанного ясна, и, действительно, нужно быть злонамеренным, чтобы ее неправильно истолковывать. Если автор «Эпиномиса» помещает этих огненных богов выше, чем животных, растения и даже человечество, которым всем, как порождениям земли, он отводит более низкое место, – кто может доказать, что он вовсе неправ? Тому, кто захотел бы понять различные воплощения концепций древних философов, которые, в конечном счете, обоснованы на идентичных понятиях о естестве Первопричины, ее атрибутах и методах, – тому следует погрузиться в самые глубины абстрактной метафизики старых философов.

Опять-таки, когда автор «Эпиномиса» помещает между высочайшим и низшими богами (воплощенными душами) три класса демонов и населяет вселенную невидимыми существами, – он более рационален, чем наши современные ученые, которые между этими двумя крайностями оставляют зияющий пробел, арену слепых сил. Из этих трех классов первые два невидимые; их тела – чистый эфир и огонь (планетные духи); демоны третьего класса обладают парообразными телами; они, обычно, невидимы, но иногда уплотняются и становятся видимыми на несколько секунд. Это земные духи или астральные души.

Вот это те доктрины, которые, при изучении их посредством аналогий по принципу соответствий, вели древних и могут теперь повести современных филалетийцев шаг за шагом к раскрытию величайших тайн. На краю мрачной бездны, отделяющей духовный мир от физического мира, стоит современная наука с закрытыми глазами и отвернувшейся в сторону головой, провозглашая при этом бездну непроходимой и бездонной, хотя она держит в своей руке факел, и стоит ей только опустить этот факел ниже, как она увидит свою ошибку. Но терпеливый исследователь герметической философии через эту бездну построил мост.

В своих «Фрагментах науки» Тиндаль делает следующее грустное признание:

Если впоследствии он вносит поправку и уверяет свою аудиторию, что экспериментальные данные помогли ему открыть в этом позором покрытом деле «обещание и потенциальную мощь по всем граням жизни», то он только шутит. Профессору Тиндалю было бы так же трудно достать доказательства для своих утверждений, как Иову подцепить на крючок левиафана.

Чтобы избежать путаницы, которая легко может возникнуть при частом употреблении некоторых терминов в другом смысле, чем их употребляет читатель, будет своевременным дать несколько объяснений. Мы не хотим дать повода ни для недоразумения, ни для лжетолкования. Магия для одного класса читателей может иметь одно значение, для другого класса – другое. Мы придадим ей значение, какое она имеет в умах изучающих ее на Востоке и лиц ею занимающихся. То же самое со словами герметическая наука, оккультизм, иерофант, адепт, колдун и т. д.; в последнее время мало было согласия о их значении. Хотя различия между терминами часто были весьма незначительными – только этнические – все же массовому читателю будет полезно узнать в точности, что это такое. Мы дадим некоторые из них в алфавитном порядке.

АЛХИМИКИ – От Ал и Кеми, огня, или бога и патриарха Кхам, это также название Египта. Розенкрейцеры средних веков, а именно Робертус ди Флактибус (Роберт Флад), Парацельс, Томас Воган (Евгений Филалет), Ван Гельмонт и другие – все были алхимиками, которые искали скрытый дух во всей неорганической материи. Некоторые люди, вернее, большинство людей обвиняли алхимиков в шарлатанстве и обмане. Конечно, таких людей, как Роджер Бэкон. Агриппа, Генри Кунрат и араб Джебер (первый, кто ознакомил Европу с некоторыми законами химии) – едва ли можно называть обманщиками, а менее всего – глупцами. Ученые, которые строят физику на базисе атомической теории Демокрита, как об этом снова заявляет Джон Далтон, забывают, что Демокрит и Абдера были алхимики, и если их умы были способны так глубоко проникнуть в тайны природы в одном направлении, то тут, должно быть, имелись веские причины, чтобы они стали философами герметизма. Олаус Борричия говорит, что колыбель алхимии нужно искать в очень отдаленных временах.

АСТРАЛЬНЫЙ СВЕТ – то же самое, что и звездный свет Парацельса и других герметических философов. Физически – это эфир современной науки. Метафизически и в своем духовном или оккультном значении эфир есть нечто гораздо большее, чем думают. В оккультной физике и в алхимии хорошо продемонстрировано, что он включает в своих безбрежных волнах не только «перспективу и мощь всех качеств жизни» Тиндаля, но также реализацию всех качеств мощи духа. Алхимики и герметисты верят, что их астральный и звездный эфир, кроме вышеупомянутых свойств серы, белой и красной магнезии или магнес, есть AnimaMundi, цех природы и всего космоса, как духовного, так и физического. «Великий магистериум» проявляется в феномене месмеризма, в «левитации» человека или инертных предметов; по его духовному аспекту его можно назвать эфиром.

Обозначение астрал древнее и употреблялось некоторыми неоплатониками. Порфирий описывает это тонкое тело, которое всегда соединено с душой, как «бессмертное, светящееся и звездоподобное». Корень этого слова, может быть, находится в скифском айст-аэр, что означает звезду, или в ассирийской Иштар, что, согласимся с Бэнауфом, вызывает те же самые ассоциации. Так как розенкрейцеры рассматривали действительное как прямое противоположение кажущемуся, и учили, что то, что материи кажется светом, есть тьма для духа, то они искали последнего в астральном океане невидимого огня, который окружает мир; и они претендуют на то, что они проследили невидимый божественный дух, который осеняет каждого человека и ошибочно называется душой, до самого трона невидимого и непознаваемого Бога. Так как великая первопричина всегда должна оставаться невидимой и непостижимой, они могут подтвердить свои утверждения только демонстрированием её следствий в этом мире материи, вызывая их из непознаваемого в познаваемую вселенную следствий. Что астральный свет напитывает весь космос, скрываясь в своем латентном состоянии в мельчайших частицах скалы, они демонстрировали посредством искры из кремня и из других камней, чей дух, будучи насильно разбужен, внезапно возникает перед нашим взором искрой, чтобы моментально исчезнуть в область непознаваемого.

Парацельс называл его звездным светом, взяв этот термин из латыни. Он рассматривал звездные сонмы (включая и нашу землю), как сгустки астрального света, «которые впали в зарождение и в материю, но чьи магнетические или духовные эманации поддерживают постоянное и никогда не прекращающееся взаимосообщение между собою и источником – породителем всего – астральным светом». «Звезды притягивают от нас к себе, а мы от них к себе», – говорит он. Тело – дерево, а жизнь – огонь, который снисходит подобно свету со звезд и с неба. «Магия – это философия алхимии», – говорит он опять.[18] Все, относящееся к духовному миру, должно прийти к нам через звезды, и если мы с ними в дружбе, мы можем совершать величайшие магические деяния.

Человеческое тело так же, как Земля, планеты и звезды, – подчинено закону двойственности; оно притягивает и отталкивает, ибо оно целиком насыщено двойным магнетизмом, приливом астрального света. В природе все двойственно; магнетизм бывает положительным и отрицательным, активным и пассивным, мужским и женским. Ночь приносит отдых человечеству от дневной деятельности и восстанавливает равновесие как человеческой, так и космической природы. Когда месмеризатор узнает великую тайну поляризации действия и придания своему флюиду двуполой силы, – он станет величайшим магом. Таким образом астральный свет андрогинен, ибо равновесие является результатом двух противоположных сил, постоянно действующих одна на другую. Результатом этого является жизнь. Когда эти две силы расширяются и остаются бездейственными так долго, что одна становится равносильной другой и приходят в состояние полного покоя, то это состояние естьсмерть. Человеческое существо может дунуть горячим или холодным дыханием и может втягивать в себя или холодный или горячий воздух. Каждый ребенок знает, как регулировать температуру своего дыхания; но как защититься от горячего или холодного воздуха, – ни один физиолог определенно еще не узнал. Только астральный свет, главная действующая сила в магии, может раскрыть нам все секреты природы. Астральный свет идентичен с акашей индусов. Это слово мы сейчас объясним.

АКАША – Буквально это слово по-санскритски означает небо, но а своем мистическом смысле оно означает невидимое небо или, как брахманы называют его во время жертвоприношений Сома (Гиотиштома Агништома), бог Акаша или бог Небо. Содержание Вед показывает, что индусы пять тысяч лет тому назад приписывали Акаше те же свойства, какие тибетские ламы приписывают ей в настоящее время; что они рассматривали ее, как источник жизни, как резервуар всех энергий, как движущую силу всех изменений в материи. В своем латентном состоянии она в точности совпадает с нашим понятием всемирного эфира; в своем активном состоянии она становится Акашей, всенаправляющим и всемогущим богом. В жертвоприносительных священнослужениях брахманизма она играет роль Садасья или главенствующего над магическими последствиями совершения религиозных обрядов и имела своего собственного назначенного Хотара (или священнослужителя), который назывался ее именем. В Индии так же, как и в других странах в древности, священнослужители являются представителями на земле различных богов, причем каждый называется именем того божества, во имя которого он действует.

Акаша является необходимым агентом каждой Критья (магической церемонии) будь то религиозная или мирская. Брахманическое выражение «расшевелить Брахму» – Brahma jinuati – означает расшевелить силу, которая в латентном состоянии лежит в основании каждого такого магического действия, ибо ведические жертвоприношения есть ничто иное, как церемониальная магия. И эта сила есть Акаша или оккультное электричество, она же алкахест алхимиков в одном значении или универсальный растворитель, то же самое AnimaMundi, как астральный свет. В момент жертвоприношения последняя насыщается духом Брахмы и на время становится Брахмою. Отсюда, очевидно, произошел христианский догмат о пресуществлении. В качестве наиболее известных проявлений Акаши один из новейших трудов по оккультной философии, «Искусство магии», впервые дает миру наиболее понятное и интересное объяснение Акаши в ее связи с феноменами, приписываемыми ее влиянию факирами и ламами.

АНТРОПОЛОГИЯ – учение о человеке, охватывающее между прочим:

Физиологию, или ту отрасль естественных наук, которая раскрывает тайны органов и их функции в человеке, в животных, растениях, а в особенности —

Психологию, или ту великую, находящуюся в наши дни в пренебрежении науку о душе, как о сущности, отличающейся от духа, и ее соотношениях с духом и телом В современной науке психология связана только или принципиально с состоянием нервной системы и почти совершенно игнорирует психическую сущность и натуру. Науку о помешательстве и психических ненормальностях врачи назвали психологией и дали такое же наименование в медицинских учебных заведениях помещению психически ненормальных.

ГЕРМЕТИСТЫ – От Гермеса, бога мудрости, известного в Египте, Сирии и Финикии под именами: Тот, Тат, Адад, Сет, Са-тан (последний не должен пониматься в том значении, какое ему придается мусульманами и христианами), а в Греции под именем Кадмус. Каббалисты отождествляют его с Адамом Кадмоном, первым проявлением божественной силы, и с нохом. Существовали два Гермеса, старший – Трисмегист, а второй – эманация или «перевоплощение» его же; друг и наставник Изиды и Озириса Гермес бог мудрости священнодействующих, подобно Мазеусу.

ДАКТИЛИ (daktulos, палец) – Название, даваемое жрецам Кибелы. Некоторые археологи приписывают происхождение этого термина названию δάκτυλος, палец, потому что жрецов Кибелы было столько же, сколько пальцев на руках, но мы не думаем, что такое толкование правильно.

ДЕМОНЫ – Название, присвоенное древними, а в особенности александрийской школой философов, ко всякого рода духам будь они добрыми или злыми, человеческими или другими. Это название часто являлось синонимом богов и ангелов. Но некоторые философы обоснованно пытались провести точные разграничения между этими многочисленными классами.

ДЕМИУРГ – Творец, верховная власть, построившая вселенную. Франкмасоны отсюда вывели свою фразу «верховный архитектор». Правители некоторых греческих городов носили этот титул.

ДЕРВИШИ, или «вертящиеся чародеи», как их называют. Кроме аскетического образа жизни, молитв и созерцания, эти последователи Магомета только немного сходны с индийскими факирами. Последние могут стать саннъяси, или странствующими святыми монахами, тогда, как первые не поднимаются выше своих второклассных оккультных феноменов. Дервиши также могут быть сильными гипнотизерами, но они никогда добровольно не подвергнут себя отвратительным и почти невероятным самоистязаниям, которые факир изобретает для себя с какою-то все увеличивающейся жадностью до тех пор, пока его естество не поддастся, и он не умрет в медленной мучительной агонии. Наиболее страшные деяния, а именно: сдирание кожи заживо с конечностей; отсекание пальцев ног, ступней и ног заживо; вырывание глаз, зарывание себя заживо в землю до подбородка и проведение в таком состоянии месяцами, кажется им детской игрой. Одним из самых обычных такого рода мучений является чадди-парвади (Tshiddy-Parvвdy или, точнее, chārkh pūjā). Факира подвешивают на один из движимых рычагов чего-то похожего на виселицы, какие можно увидеть поблизости многих храмов. На конце каждого из этих рычагов прикреплен блок с просунутой через него веревкой, которая оканчивается железным крюком. Железный крюк всаживают в голую спину факира, которого, пока он заливает землю своей кровью, подтягивают на воздух и затем крутят вокруг виселицы. С самого начала этой жестокой операции и до тех пор, пока его не снимут с крюка или пока он сам под тяжестью собственного тела не сорвется с крюка и не полетит на головы окружающей толпы, – на лице факира не дрогнет ни один мускул. Он остается спокойным, серьезным и таким невозмутимым, точно он принимает освежающую ванну. Факир будет смеяться и презирать всякое мучение, какое только можно представить, ибо он убежден, что чем больше будет умерщвлять его внешнее тело, тем сиятельней и священней становится его внутреннее, духовное тело. Но дервиши ни в Индии, ни в других магометанских странах никогда не подвергают себя таким воздействиям.

ДРУИДЫ – Каста священнослужителей, процветавшая в Британии и Галлии.

ДУХ – Отсутствие какого-либо соглашения между писателями, как применять это слово, привело к страшной путанице. Обычно его превращают в синоним души, и составители словарей узаконивают такое применение. Это естественный результат нашего незнания другого слова и отвержения классификации, принятой древними. В другом месте мы попытаемся разъяснить различие между терминами «дух» и «душа». Это будут самые важные места в настоящем труде. Пока что мы только добавим, что «дух» это νοΰς Платона, бессмертный, нематериальный и чисто божественный принцип в человеке, венец человеческой Триады; тогда как

ДУША есть ψυχη, или нефеш Библии; жизненный принцип или жизненное дыхание, которое каждое животное, вплоть до инфузории, разделяет с человеком. В переведенной Библии оно фигурирует без различия как жизнь, и как кровь и душа.

«Не будем убивать его нефеш», – сказано в оригинальном тексте: – «не убьем его», – перевели христиане [Бытие, XXXVII, 21], и тому подобное.

ЕССЕИ – от Аса, целитель. По словам Плиния – секта иудеев, жившая вблизи Мертвого моря «per millia saeculorum» – тысячи лет. Некоторые думают, что это были фарисеи-экстремисты; другие полагают, что может быть и есть правильная теория, что они потомки библейских Беним набим и считают их «кенитами» и «назареянами». У них было много буддийских идей и обычаев. Следует отметить, что священнослужители Великой Матери в Эфесе, Диана-Бхавани со многими грудями, тоже назывались этим именем. Евсевий и за ним Де Квинси заявляли, что они то же самое, что и ранние христиане, что более, чем вероятно. Обращение «брат», применявшееся в начальной христианской церкви, было ессенианское; они представляли собою братство или койнобион, общину, как первые христиане Примечательно, что только саддукеи или задокиты, каста священнослужителей и их последователи, преследовали христиан; фарисеи, в общем, были схоластичны и мягки и часто становились на сторону христиан. Яков Справедливый оставался фарисеем до своей смерти; но Павел или Ахер считался схизматиком.

ИЕРОФАНТ – Посвятитель в сокровенное учение. Старейший, глава адептов при посвящениях, объясняющий неофиту тайное знание, носил этот титул. В еврейском и халдейском языках понятие иерофант выражалось термином Петер, или раскрыватель; следовательно, Папа, как наследник иерофантов древних мистерий, занимает языческий трон «Св. Петра». Враждебность католической церкви по отношению к алхимикам, тайнознанию и астрономическим наукам объясняется тем фактом, что такие знания в древности составляли древнюю прерогативу иерофанта, или представителя Петра, который владел тайной жизни и смерти. Люди, подобные Бруно, Галилею и Кеплеру, поэтому и даже Калиостро, нарушали права церкви и, в соответствии с этим, умерщвлялись.

Все нации имели свои мистерии и иерофантов. Даже иудеи имели своих Петер-Танаим или Раввинов подобно Гилелю, Акиба[19] и других знаменитых каббалистов, которые одни только могли приобщить к страшным познаниям, заключавшимся в Меркаба. В Индии в древние времена был один иерофант; теперь там несколько иерофантов, разбросанных по всей стране прикрепленных к главным пагодам, их знают, как брахма-атм. В Тибете главным иерофантом является далай– или талей-лама в Лхассе.[20] Среди христианских наций только католики сохранили этот «языческий» обычай в лице своего папы, хотя они, к сожалению, очень исказили величие и достоинство этого священного сана.

КАББАЛИСТ, от קפלה, Каббала; написанная или устная традиция. Каббалист – это изучающий «тайную науку», кто истолковывает сокровенное знание священных писаний с помощью символической Каббалы и объясняет действительность этими средствами. Танаимы были первыми каббалистами среди евреев; они появились в Иерусалиме в начале третьего века дохристианской эры. Книги Иезекииля, Даниила, Еноха и Откровение Св. Иоанна – чисто каббалистические книги. Сокровенное учение каббалы идентично с сокровенным учением халдеев и заключает в себе в то же самое время много из персидской мудрости или «магии».

ЛАМЫ – Буддийские монахи, принадлежащие к Ламаистской школе буддизма в Тибете, как, например, монахи, принадлежащие к папистской или римско-католической религии. Каждый лама подчинен великому далай-ламе, буддийскому папе в Тибете, который проживает в Лхассе и считается реинкарнацией Будды.

МАГИ или ВОЛХВЫ – от маг или маха. Это слово одного корня со словом магициан. Махатма (Великая Душа или Дух) в Индии имел своих священнослужителей в до-ведические времена. Маги были священнослужителями бога огня; мы находим их среди ассирийских и вавилонских, а также персидских огнепоклонников. Три волхва, также называемых тремя царями, про которых сказано, что они приносили в дар золото, курения и мирру новорожденному Иисусу, так же как и остальные, были огнепоклонниками и астрологами; ибо они усмотрели звезду. Верховный жрец парсов в Сурате называется мобед, другие производят это слово от магх, мех-аб, означающее что-то великое и благородное. Ученики Зороастра, согласно Клюкеру, назывались мегистомы.

МАГИЦИАН – Этот термин, когда-то служивший титулом прославления и отличия, теперь приобрел совсем искаженное значение, не соответствующее его истинному смыслу. Когда-то это был синоним всего, что уважалось и почиталось, как владелец учености и мудрости; теперь этот синоним снизведен до эпитета фокусника, шарлатана или человека, «который продал свою душу чёрту», который злоупотребляет своим знанием, применяя его для злых и опасных целей, согласно учению духовенства, а суеверные глупцы считают мага колдуном и напускателем чар. Но христиане, видимо, забывают, что Моисей также был магом, а Даниил был «главою тайноведцев [магов], обаятелей, халдеев и гадателей» [Даниил, V, 11].

Поэтому слово магициан, говоря научно, является производным от магх, мах, что на хинди и санскрите означает – великий, т. е. человек, хорошо сведущий в тайном эзотерическом знании, строго говоря, священнодействующий.

МАЗДЕАНЕ – От [Ахура-] Мазда (См. [18, XL]). Это была древнеперсидская знать, которая поклонялась Ормазду, не признавая изображений; от них у иудеев тот же самый ужас иметь конкретное изображение божества.

«Кажется, во времена Геродота они были вытеснены приверженцами религии магов. Парсы и джеберы בפרים, геберим, могучие люди «Книги Бытия» [VI и X, 8] оказываются последователями религии магов. Вследствие забавной путаницы идей Зоро-Астер (Зеро – круг, сын или священнослужитель, Астер, Иштар или Аггарта в арийском диалекте – звезда), титул главы магов и огнепоклонников, или Суриа-Иштара, солнцепоклонников, часто смешивается в настоящее время с Заратустрой, знаменитым апостолом маздеанцев» (Зороастр).

МАНТИЦИЗМ, или мантическое исступление. В этом состоянии появлялся дар пророчества. Эти два слова почти синонимы. Одно почиталось так же, как другое. Пифагор и Платон их высоко ценили, и Сократ советовал своим ученикам изучать мантицизм. Отцы церкви, которые так сурово осудили мантическое исступление у языческих жрецов и пифий, были не прочь применить его для своих собственных надобностей. Монтанисты, получили свое имя от Монтануса, епископа Фригии, который считался божественно вдохновленным и соперничал с μαντεις (мантеями) или пророками.

«Тертуллиан, Августин и мученики Картаги были из их числа, – говорит автор книги „Пророчества древние и современные“. – Оргии монтанистов своим диким энтузиазмом походили на вакханалии», – добавляет он.

Что касается происхождения слова мантицизм, то тут мнения расходятся. Существовал знаменитый Мантис Прозорливец в дни Мелампуса и Проэтуса, короля Аргоса; и существовала Манто, дочь пророка Феба, сама пророчица. Цицерон описывает пророчествование и мантическое исступление, говоря, что

Но существует еще одна этимология, которую можно применить к слову мантис, и к которой едва ли когда либо привлекалось внимание филолога. Мантисическое исступление может иметь более ранние корни. Две жертвенных чаши мистерии Сома, которыми пользуются в религиозных обрядах под общим названием грахас, по отдельности соответственно называется сукра и Манти [19, 3, i].

Вот про последнюю манти или мантхи чашу говорят, что в ней следует «расшевелить Брахму». В то время, когда посвященный пьет (хотя и очень экономно) из нее священный сок Сома, Брахма, или, вернее, его дух, олицетворенный богом Сома, входит в пьющего человека и овладевает им. Отсюда возникновение экстатических видений, ясновидения и дара пророчеств. Оба вида прозрения, – естественное и искусственное, – пробуждаются Сомой. Чаша Сукра пробуждает в человеке то, что природа дает каждому человеку. Она объединяет и дух, и душу, а они сами по своей собственной сущности, которая божественна, обладают предвидением будущих событий, как это доказывают они, неожиданные видения и предчувствия. Содержание другой чаши, манти, которое «расшевеливает Брахму», приводит тем душу в общение не только с меньшими богами, – хорошо осведомленными, но не всезнающими духами, – но действительно с самой высочайшей божественной сущностью. Душа получает непосредственное озарение от присутствия своего «бога»; но так как некоторые тайны, хорошо известные в небесах, людям не разрешаются помнить, то посвященная личность обычно подвергается чему-то вроде священного исступления, помешательства, придя в себя от которого, человек помнит лишь то, что ему позволено. Что же касается другого рода провидцев и предсказателей, а именно тех, которые превращают это в профессию и зарабатывают этим на жизнь, то обычно считают, что они одержимы гандхарвой, божеством, которое нигде так мало не уважается, как в Индии.

МАНТРА – Санскритское слово, передающее ту же самую идею, что и «непроизносимое имя». Некоторые мантры, когда их произносят по магической формуле, изложенной в «Атхарваведе», производят моментальный и чудесный эффект. В общепринятом значении мантра есть или просто молитва богам и небесным силам, как учат брахманические книги и в особенности «Ману», или же магические чары, заклинание. В своем эзотерическом значении «слово» мантры или мистическая речь называется брахманами Вах. Оно пребывает в мантре, что буквально означает те части священных книг, которые считаются как Срути или непосредственное божественное откровение.

МАРАБУТ – Магометанский пилигрим, побывавший в Мекке; святой, после смерти которого его тело помещается в открытую гробницу, построенную на поверхности земли подобно другим зданиям, но посреди улиц и публичных мест населенных городов. Их помещают в единственную маленькую комнату внутри гробницы (и много таких публичных саркофагов из кирпича и извести до нынешнего времени можно увидеть на улицах и площадях Каира), и поклонение прохожих поддерживает всегда горящую лампу у его изголовья. Гробницы некоторых марабутов весьма прославлены вследствие чудес, которые, как утверждают, там совершаются.

МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ – Слово, применяемое спиритуалистами для обозначения феномена, когда «дух облекается в материальную форму». Недавно в Лондоне мистер Стейнтон-Мозес предлагал термин, значительно менее вызывающий возражения – «проявление форм» Когда истинная природа этих привидений будет лучше понята, несомненно, будет найдено еще более подходящее название Называть их материализованными духами недопустимо, потому что они не духи, а оживленные портретные статуи.

МЕТЕМПСИХОЗ – Продвижение души из одной стадии существования в другую. Символически и вульгарно воспринят, как новое рождение в телах животных. Это термин, который, вообще, неправильно понят всеми классами европейского и американского общества, включая многих ученых. Аксиома каббалистов:

получает объяснение в толковании «Ману», «Манавадхармашастра» и в других брахманических книгах.

МИСТЕРИИ – Греческое телетай, или заканчивание, что аналогично телеутейя или смерть. Это были ритуалы, обычно державшиеся в секрете от профанов и непосвященных. В этих ритуалах посредством драматических представлений и других методов преподавалось происхождение всего, природа человеческого духа, его отношение к телу и методы его очищения и восстановления к более возвышенной жизни. Физика, медицина, законы музыки, гадание преподавались таким же образом. Гиппократова клятва была ничто другое, как обязательство мистика. Гиппократ был священнослужитель из Асклепии; некоторые из его сочинений стали публичным достоянием. Но асклепиды были посвященными эскулапийских змеепоклонников, как ваханки были посвященными Дионисия. Ритуалы обоих происходили в Элевзии. Более полно мы будем трактовать о мистериях в дальнейших главах.

МИСТИКИ – Это посвященные. Но в средние века и в позднейшие периоды этот термин применялся к людям, подобным теософу Бёме, квиетисту Молино, Николаю из Базеля и к другим, которые верили в непосредственное общение внутри себя с Богом, аналогично вдохновению пророков.

НАБИЯ – Ясновидение, прозорливость, предсказательство. Это старейший и наиболее уважаемый из мистических феноменов, именем которого Библия называет пророчество; этот феномен правильно зачислен в духовные силы. Но в то время как чародеи, гадатели и даже астрологи строго осуждаются в Книгах Моисея, – пророчествование, прозорливость и набия фигурируют, как особые дары неба. В древности все это называлось эпоптеей, что есть греческое слово, означающее ясновидцев, позднее их обозначали как Небим – «множественное число от Небо, вавилонского бога мудрости». Каббалисты делают различие между ясновидящим и магом; один пассивен, другой активен. Неби-рах – тот, кто заглядывает в будущее, ясновидящий; Неби-поэл – тот, кто обладает магическими силами. Мы отмечаем, что Илья и Аполлоний прибегали к одному и тому же средству, чтобы изолироваться от беспокойных влияний внешнего мира, а именно, укутывались с головой шерстяным плащом, как мы полагаем – потому что последний не является проводником электричества.

ОККУЛЬТИСТ – тот, кто изучает различные отрасли оккультной науки. Этот термин применяется французскими каббалистами (см. труды Элифаса Лэви). Оккультизм охватывает весь диапазон психологических, физиологических, космических, физических и духовных феноменов. Производное от слова оккультный, т. е. тайный, сокровенный, поэтому, как определение, приложим к исследованиям Каббалы, астрологии, алхимии и ко всем тайнам науки.

ПИТРИ – Обычно думают, что индусский термин питри означает духов наших прямых предков, которые пребывают в развоплощенном состоянии. Отсюда некоторые спиритуалисты сделали аргумент, что факиры и другие восточные чудотворцы являются медиумами, что они сами признаются, что они не в состоянии что-либо сделать без помощи питри, чьими послушными орудиями они являются. Это более чем в одном значении ошибочно. Питри не являются предками людей, живущих в настоящее время, но предками человеческого рода, или адамической расы. Они духи человеческих рас, которые на великой лестнице нисходящей эволюции предшествовали нашим расам людей и были физически, а также духовно гораздо выше наших современных пигмеев. В «Манавадхармашастре» они называются лунными предками.

ПИФИИ или ПИФОНЕСЫ – Словарь Уэбстера отделывается от этого слова очень кратко, сообщая, что так называли тех, кто изрекали предсказания, служили оракулами в Дельфийском храме, а также «любую женщину, в которой предполагается дар предсказательницы – ведьму», что ни лестно, ни точно, ни справедливо. Пифия, по авторитетным словам Плутарха, Ямвлиха, Ламприаса и других, была нервным сенситивом; ее выбирали среди беднейших классов, молодую и чистую. Прикрепленная к храму, в пределах которого она имела комнату, удаленную от всех других и в которую кроме священнослужителя или прозорливца никто не допускался, она вела более строгую и аскетическую жизнь, чем католическая монахиня. Она сидела на треножнике из желтой меди над щелью в почве, через которую поднимались опьяняющие испарения; эти подземные испарения, проникая в ее организм, производили пророческую манию. В этом ненормальном состоянии она произносила оракульские изречения. Иногда ее называли ventriloqua vates,[21] чревовещательная пророчица.

Древние считали, что астральная душа человека, ψυχη, или его самосознание помещается в пупе. Брахманы разделяли это верование вместе с Платоном и другими философами. Также мы находим в четвертом стихе второго гимна Набханедишта следующие слова:

Многие из санскритских ученых согласны в том, что это верование является одним из наиболее древних в Индии. Современные факиры так же как и древние гимнософы соединяются со своим Атманом и божеством, становясь недвижимыми в созерцании и в сосредоточении всей своей мысли на своем пупе. Как и в современных сомнамбулистических феноменах, пуп рассматривается как «круг солнца», местопребывание внутреннего божественного света.[22] Должен ли тот факт, что многие современные сомнамбулы обладают способностью читать письма, слышать, обонять и видеть через эту часть тела, – должен ли этот факт опять рассматриваться, как простое «совпадение», или же мы должны допустить, что древние мудрецы знали чего-то больше о физиологических и психологических тайнах, чем наши современные академики? В современной Персии, когда в случаях покраж и в других трудных случаях обращаются к магу (часто просто месмеризатору) за советом, последний совершает свои манипуляции над пупом своего живота, чем приводит себя в состояние ясновидения. Среди современных парсов, говорит переводчик «Ригведы», до нынешнего времени держится верование, что их адепты имеют пламя в своих пупах, которое освещает им всю темноту и раскрывает духовный мир так же, как все невидимое или на далеких расстояниях. Они называют это лампой Дештура, или верховного жреца; также называют это лампой Дикшита (посвященного) и многими другими именами.

ПОСВЯЩЕННЫЕ – В древности это были те, кто были посвящены в тайнознание, преподаваемое иерофантами в мистерии. В наши дни это те, кто посвящены адептами сокровенного учения в тайнознание, которое, несмотря на то, что прошли века, все еще имеет несколько истинных приверженцев на земле.

САМОФРАКИЙЦЫ – Обозначение храмов богов, которым поклонялись в самофракийских мистериях. Их считают идентичными с кабирами, Диоскурами и Корибантами. У них были мистические имена, означающие Плутона, Церес или Прозерпину, Вакха, Эскулапа и Гермеса.

СОМА – Этот индийский священный напиток соответствует греческой амброзии или нектару, испиваемому богами Олимпа. Мисты при элевзинских посвящениях также залпом осушали чашу кикеона. Пьющий его легко достигает Брадхна или место сияния и блеска (Небес). Известный европейцам напиток сома не настоящий сома, а только его заменитель, ибо только посвященный священнослужитель может отведать настоящего сома; и даже короли и раджи при жертвоприношениях получали только заменитель. Хог подтверждает это своим признанием в своей «Айтарейя-брахмана», что то, что он пробовал и нашел противным, не было сома, а сок из корней Ниаградха, некоего растения или кустарника, растущего на холмах Пуна. Мы имеем достоверную информацию, что большинство жрецов-жертвоприносителей Деккана утеряли секрет настоящей сомы. Его нельзя найти ни в ритуальных книгах, ни в устных преданиях. Истинных последователей примитивной ведической религии осталось мало; им приписывается происхождение от риши, истинных гнихотрис, посвященных в Великих мистериях. Напиток Сома фигурирует в индийском пантеоне, так как называется Король-Сома. Тот, кто пьет его, разделяет власть небесного правителя, ибо наполняется им подобно тому, как христианские апостолы и их обращенные наполнялись Святым Духом и очищались от своих грехов. Сома делает нового человека из посвященного, он перерождается и преображается, и его духовная природа преодолевает физическую природу; он дает божественную силу вдохновения и чрезвычайно развивает способность ясновидения. По экзотерическим объяснениям сома есть растение и в то же время ангел. Он с большой силой соединяет внутренний высший «дух» человека, каковой дух ангелоподобен, как и мистическая сома – с его «неразумной душой» или астральным телом; и так объединенные властью магического напитка они вместе возносятся над физической природой и принимают в течение жизни участие в блаженстве и в невыразимой славе небес.

Таким образом, индийская сома мистически и во всех других отношениях есть то же самое, что для христиан Евхаристия, причастие. Идея подобна. Посредством жертвенных молитв-мантр напиток считается мгновенно претворенным в настоящую сому или в ангела и даже в самого Брахму. Некоторые миссионеры с большим возмущением высказывались по этому поводу, тем более, что брахманы употребляют в качестве заменителя настоящей Сомы какой-то спиртной напиток. Но разве христиане менее горячо будут верить во время причастия в претворение вина в кровь Христову, если в вине спирта будет больше или меньше? Разве идея символа не та же самая? Но миссионеры говорят, что час испития Сомы есть золотой час Сатаны, притаившегося на дне священной чаши индусов.[23]

СТИХИЙНЫЕ ДУХИ (элементалы) – Сущности, развившиеся в четырех царствах, земли, воздуха, огня и воды, которых каббалисты называют гномами, сильфами, саламандрами и ундинами. Их можно называть силами природы, которые действуют, как рабски преданные слуги общих законов, или же могут быть использованы развоплощенными душами людей – чистыми или нечистыми – а также живыми адептами магии и колдовства, чтобы производить желаемые феномены. Такие существа никогда не становятся людьми.[24]

Под общим названием эльфы и феи, элементальные духи фигурируют в мифах, сказаниях, преданиях всех народов, древних и современных. Имя им легион – пэры, дэвы, джины, сильваны, сатиры, фавны, эльфы, гномы, тролли, норны, ниссы, кобольды, брауны, ники, стромкарлы, ундины, русалки, саламандры, гоблины, понки, баньши, келпи, пиксы, моховики, феи, домовые, дикие женщины, говоруны, белые владычицы – и это далеко не все. Их видели, боялись, благословляли, изгоняли и вызывали повсеместно на нашей планете во все века. Неужели мы должны думать, что все, кто с ними встречались, – галлюцинировали?

Эти элементалы являются главными агентами развоплощенных, но никогда не видимых душ, на спиритических сеансах; и они являются производителями всех феноменов, кроме субъективных.

ТЕОСОФЫ – В средних веках это было имя, под которым были известны ученики Парацельса в шестнадцатом веке, так называемые философы огня или Philosophi per ignem. Так же как платонисты, они рассматривали душу (ψυχη) и божественный дух, ноус (νοΰς), как частицу великого архос – огня, взятого из вечного океана света.

Теософическое общество, которому автор посвящает этот том в знак сердечной признательности, было основано в Нью-Йорке в 1875 году. Целью его основателей были практические опыты в области оккультных сил природы и сбор, и распространение среди христиан сведений о восточных религиозных философиях. Впоследствии это общество решило распространять среди «бедных, погруженных во мрак» язычников такие доказательства, которые касаются практических результатов христианства, дать, по крайней мере, освещение обеих его сторон среди тех слоев общества, где работают миссионеры. С этой целью оно установило связи с обществами и отдельными лицами, которым оно доставляет подлинные материалы о преступлениях духовенства, проступках, схизмах, ересях, спорах и тяжбах, расхождениях по учению, критике Библии и пересмотрах, которыми полна пресса христианской Европы и Америки. Христианство продолжительное время и с мельчайшими подробностями информировало общество об упадке и скотстве, в которые буддизм, брахманизм и конфуцианство ввергли своих обманутых последователей, и много миллионов денег щедро посыпалось на иностранные миссии вследствие такого ложного осведомления. Теософическое общество, каждый день получающее примеры такого положения вещей, создавшегося вследствие христианского учения и примера, считает, что простая справедливость требует, чтобы такие факты стали известны в Палестине, Индии, Цейлоне, Кашмире, Татарии, Тибете, Китае и Японии – во всех странах, где оно имеет влиятельных корреспондентов. Со временем Теософическое общество сможет многое рассказать о поведении миссионеров тем, кто на них жертвуют.

ТЕУРГ – От Θεος, бог, и от εργον, работа. Первая школа практической теургии в христианском периоде была основана Ямвлихом среди александрийских платоников; но священнослужители, прикрепленные к храмам Египта, Ассирии и Вавилона, и те, кто принимали активное участие в вызывании богов во время священных мистерий, были известны под этим именем с древнейших времен. Целью таких вызываний было сделать духов видимыми для смертного глаза. Теург являлся знатоком эзотерического учения в святилищах всех великих стран. Неоплатоников школы Ямвлиха звали теургами, ибо они совершали «церемониальную магию» и вызывали «духов» умерших героев, «богов» и демонов (δαιμονια, божественных, духовных существ). В тех редких случаях, когда требовалось появление осязаемых и видимых духов, – теургу приходилось снабжать вещих призраков частью своего собственного тела и крови – ему приходилось совершать теопейя или «сотворение богов» посредством таинственного процесса, хорошо известного современным факирам и посвященным брахманам Индии. Это то, о чем говорится в «Книге вызываний» в пагодах. В них проявляется совершенная идентичность обрядов и ритуалов между старейшей брахманистской теургией и теургией александрийских платоников:

После того как он приготовил лампу, некоторое количество сандалового дерева, курения и т. д., начертив магические круги, как ему было преподано его высшим гуру, чтобы не допустить плохих духов, он «перестает дышать и призывает огонь помочь ему рассеять свое тело». Он произносит установленное количество раз священное слово, и «его душа уходит из его тела, а тело его исчезает, и вызванный дух спускается в двойное тело и оживляет его». Затем «Его (Грихасты) душа снова входит в его тело, чьи тонкие частицы опять снова собираются вместе после того, как было образовано из их эманаций воздушное тело для того духа, которого он вызвал».

А теперь, когда он образовал для питри тело из самых чистых и существенных частиц своего собственного тела, Грихасту разрешается, после того как церемониальное жертвоприношение закончилось, – «беседовать с душами предков и питри, предлагать им вопросы по тайнам Бытия и трансформациям нерушимого».

Школа Ямвлиха отличалась от школы Плотина и Порфирия, так как последние были весьма против церемониальной магии и практической теургии, признавая их опасными, хотя эти два выдающиеся человека непоколебимо верили в обе.

Но никогда ни один из этих высоко нравственных и благочестивых философов, чья слава дошла до нас незапятнанной ни одним злодеянием, не прибегал ни к какой другой магии, кроме теургической или благожелательной, как ее называет Бульвер-Литтон.

– Хотя он сам отказывался применять на практике теургию, Порфирий в своей «Жизни Плотина» упоминает египетского жреца, который

Преобладающей популярной идеей было, что теург так же, как и маг, совершал чудеса, вызывал души или тени героев и богов, а также совершал другие тавматургические деяния посредством сверхъестественных сил.

ФАКИРЫ – Религиозные фанатики Индии. Обычно они прикреплены к брахманическим пагодам и следуют законам Ману. Строго религиозный факир будет ходить совершенно голый, за исключением небольшого лоскута полотна вокруг бедер, называемого дхоти. Они носят длинные волосы, которые служат им в качестве карманов, так как они суют туда различные вещи, а именно трубку, маленькую флейту, называемую вагудах, звуки которой приводят змей в каталептическое оцепенение, иногда – бамбуковую палочку (около фунта длины) с семью мистическими узлами на ней. Эту магическую палочку или, вернее, жезл, факир получает от своего гуру в день своего посвящения вместе с тремя центрами, которые передаются ему «устами к уху». Ни одного факира вы не увидите без этого мощного помощника в его призвании. Это, именно, и есть волшебный жезл, как они заявляют, с помощью которого они производят все оккультные феномены.[25] Брахманический факир совсем отличен от мусульманского мендиканта Индии, которого тоже называют факиром в некоторых местах Британской Индии.

ХАЛДЕЙЦЫ, или Каздим – В начале племя, затем каста ученых каббалистов. Они были учеными и магами в Вавилоне, астрологами и предсказателями. Знаменитый Гиллел, предтеча Иисуса в философии и в этике, был халдеем. Франк в своей «Каббале» указывает на близкое сходство «тайной доктрины», находимой в «Авесте», с религиозной метафизикой халдеев.

ШАМАНЫ – Буддийский орден среди татар, особенно в Сибири. Возможно, что они сродни древним брахманес, иногда ошибочно путаемых с брахманами. Все они маги или, скорее, сенситивы или искусственно развитые медиумы. В настоящее время те, кто фигурируют среди татар, как жрецы, – очень невежественны, куда ниже факиров по знаниям. И мужчины и женщины могут быть шаманами.

ЭВОЛЮЦИЯ – развитие высшего порядка животных из более низкого. Современная или так называемая точная наука признает только одностороннюю физическую эволюцию, предусмотрительно избегая и игнорируя высшую или духовную эволюцию, признание которой вынудило бы наших современников признать превосходство древних философов и психологов над ними самими. Мудрецы древности, поднявшись до непознаваемого, выбрали в качестве отправной точки первое проявление невидимого, неизбежного, и путем строго логических рассуждений пришли к абсолютно необходимому творящему Существу, к Демиургу вселенной. У них эволюция начинается от чистого духа, который спускаясь все ниже и ниже, принимает, наконец, видимые и постижимые формы и становится материей. Дойдя до этой точки, они размышляют методом Дарвина, но на гораздо более обширной и всесторонней базе.

В «Ригведа Санхите», старейшей книге в мире[26] (которой даже самые осторожные наши индиологи и санскритологи приписывают древность от двух до трех тысяч лет до рождения Христова), в первой книге «Гимнов марутам» сказано:

Адити есть Бесконечное, и Дакша есть дакша-питарах, буквально означающее отец богов, что Макс Мюллер и Ротх истолковали как отцы силы, «сохраняющие, обладающие, награждающие способностями» Поэтому легко понять, что «Дакша рожден от Адити и Адити от Дакша» означает то, что современники понимают под «корреляцией сил», тем более, что мы находим в этом параграфе (в переводе проф. Мюллера):

ясная и идентичная идея, которая преобладает в учениях зороастрийцев, магов и средневековых огнепоклонников. Агни есть бог огня, духовного эфира, сама субстанция божественной сущности невидимого Бога, присутствующем в каждом атоме Его творения, называемого розенкрейцерами «небесным огнем». Если мы только тщательно сравним стихии из этой мандалы, одна из которых гласит:

с надписью на «Изумрудной скрижали» Гермеса, и мы найдем тот же самый субстрат метафизической философии, идентичные учения.

Профессор Макс Мюллер видит в этой мандале «наконец нечто похожее на теогонию, хотя полную противоречий».[29] Алхимики, каббалисты и изучающие философию мистиков найдут в ней ясно обрисованную систему эволюции в космогонии народа, жившего два десятка тысяч лет до нашей эры. Кроме того, они найдут там полное сходство мыслей и даже самой доктрины с герметической философией и также с философией Платона и Пифагора.

В эволюции, как ее начинают понимать теперь, предполагается присутствие во всей материи импульса, заставляющего стремиться к высшим формам – это предположение ясно выражено Ману и другими индийскими философами глубочайшей древности. Философское дерево иллюстрирует растворение цинка. Спор между последователями этой школы и эманистами вкратце может быть изложен так: эволюционисты прекращают свои исследования у границ «Непознаваемого»; эманисты же полагают, что ничто не может быть развиваемо (или, по значению этого слова, выявлено из чрева или рождено), за исключением того, что изначально было заложено, указывая таким образом, что жизнь имеет своим началом духовную мощь, которая выше всего.

ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ДУХИ – Строго говоря, это развоплощенные души развращенных; это души в какое-то время уже до наступления физической смерти отделившиеся от своего божественного духа и тем утерявшие свои шансы на бессмертие. Элифас Леви и некоторые другие каббалисты делают мало различия между элементарными духами, бывшими людьми, и теми существами, которые населяют элементы и являются слепыми силами природы. Расставшись со своими телами, эти души (также называемые «астральными телами») совершенно материалистических лиц неотразимо притягиваются к земле, где они ведут временное заключительное существование среди элементов, сродственных их грубым натурам. Вследствие того, что они никогда во время своей земной жизни не культивировали духовности, но подчинили ее материальному и грубому, – они стали негодными для возвышенной деятельности чистых развоплощенных существ, для которых земная атмосфера удушлива и зловонна, и влечения которых уводят их от земли. После более или менее продолжительного периода времени эти материалистические души начинают разлагаться и, наконец, словно столб тумана, растворяются атом за атомом в окружающие элементы.

ЭТРОБАЦИЯ – греческое слово, означающее поднятие на воздух или хождение по воздуху; среди современных спиритуалистов это называется левитацией. Она может быть сознательной и бессознательной. В одном случае это магия; в другом случае это заболевание или сила, которая требует пояснения.

Символическое объяснение этробации дано в одной старой сирийской рукописи, которая была переведена в пятнадцатом столетии неким Малкусом, алхимиком. В связи с описанием деяний Симона Волхва в одном абзаце мы читаем:

Отправной точкой здесь служит признанный электрохимический принцип, что тела, наэлектризованные подобно, отталкиваются, тогда как наэлектризованные разноименно – взаимно притягиваются.

Земля – магнетическое тело, фактически, как это установили некоторые ученые – она представляет собою огромный магнит, как Парацельс еще 300 лет тому назад утверждал. Она насыщена одною формою электричества – назовем ее положительной, которую она вырабатывает беспрерывно спонтанным действием внутри себя или в центре движения. Человеческие тела, так же как и другие формы материи, заряжены противоположной формой электричества – негативной. Так сказать, органические и неорганические тела, если они предоставлены сами себе, постоянно развивают в себе и заряжаются электричеством, противоположным земному. А теперь – что такое вес? Просто – земное притяжение.

Как же мы тогда можем избавиться от этого притяжения? Согласно вышеизложенному закону электричества существует притяжение между нашей планетой и организмами на ней, которое удерживает их на поверхности земли. Но закон тяготения во многих случаях нарушался левитацией людей и неодушевленных предметов; чем это объяснить? Состояние наших физических систем, – говорят философы-теурги, – в значительной степени зависит от воздействия нашей воли. Хорошо управляемая воля может делать «чудеса», между прочим, она может совершить перемену электрической полярности от отрицательной на положительную; и тогда человек по отношению к земле перейдет в отталкивающее положение, и «притяжение» для него перестанет существовать. И вполне естественно, что тогда его понесет вверх до тех пор, пока отталкивающая сила не исчерпается. Высота его левитации будет измеряться его большею или меньшею способностью заряжать свое тело положительным электричеством. Раз человек овладел такою властью над физическими силами, переход от тяготения к левитации должен быть не труднее дыхания.

Изучением нервных заболеваний установлено, что даже при обычном сомнамбулизме так же, как при месмерическом сомнамбулизме, вес тела значительно уменьшался. Профессор Перти упоминает об одном сомнамбуле Кохлере, который не тонул в воде, а держался на поверхности. Ясновидящая из Преворста всплывала в ванне и не могла там удержаться в сидячем положении. Он упоминает об Анне Флейшер, которая была подвержена эпилептическим припадкам, и директор часто видел ее поднимающейся на воздух; однажды в присутствии двух достоверных свидетелей (двух деканов) и других она поднялась в горизонтальном положении над кроватью на два с половиной ярда. Подобный же случай рассказывается о Маргарите Рул Апхэмом в его «Салемском ведьмовстве».

«У экстатических субъектов, – добавляет профессор Перти, – поднимание в воздух происходит гораздо более часто, чем у сомнамбул. Мы настолько привыкли считать тяготение, как нечто абсолютное и неизменное, что идея о полном или частичном поднятии кажется нам совершенно недопустимой; тем не менее, налицо феномены, в которых посредством материальных сил тяготение преодолевается. При некоторых заболеваниях, например, при нервной горячке вес человеческого тела кажется увеличившимся, но при всех экстатических состояниях кажется уменьшившимся. Подобным же образом, могут быть и другие силы, не только материальные, которые могут противодействовать тяготению».

Мадридский журнал «El Criteria Espiritista» недавно сообщил о молодой крестьянской девушке близ Сантьяго, представляющей интерес в этой связи.

Если бы наши врачи производили опыты над такими, поднявшимися на воздух лицами, то они нашли бы, что лица эти сильно заряжены тою же формою электричества, какою заряжено то место, что, по закону тяготения, должно бы притягивать их или, вернее, мешать их левитации. И если некоторые нервные заболевания так же, как и духовные экстазы, производят без участия сознания субъекта те же самые следствия, то это говорит за то, что если эту силу в природе надлежаще изучить, ею можно управлять по желанию.

ЯДЖНА – «Яджна», по словам брахманов, существо извечное, ибо оно исходит из Самого Высшего, Брахма Праджапати, в котором она покоится спящая «безначально». Она ключ к Тривидье; к трижды священной науке, содержащейся в стихах Риг, которые обучают Ягас или жертвенным тайнам. «Яджна», как нечто невидимое, существует во все времена; она подобна спящей силе электричества в генераторе, требующей только приведения в действие соответствующей установки, чтобы ее выявить. Полагают, что она протягивается из Ахаваня или жертвенного огня до небес, образуя мост или лестницу, посредством которой жертвователь может сообщаться с миром богов и духов и даже при жизни подниматься в их обиталище [19,Введение].

Эта Яджна, опять, является одною из форм Акаши, и таинственное слово, пробуждающее ее к существованию, мысленно произносимое посвященным священнослужителем, есть Потерянное Слово, получающее импульс от Силы-Воли.

ЯЗЫЧЕСКИЕ БОГИ – Этот термин боги большинством читающей публики неправильно понимается, как означающий идолов. Заключенная в них идея не представляет чего-либо объективного или антропоморфического. За исключением тех случаев, когда слово «боги» означает божественных планетных сущностей (ангелов) или развоплощенных душ чистых людей – этот термин передает уму мистика, будь он индийский хотар, маздейский маг, египетский иерофант или ученик греческих философов – идею видимого или познаваемого проявления невидимой силы природы. И также оккультные силы вызываются под именами различных богов, которые на это время олицетворяют эти силы. Таким образом, каждое из бесчисленных божеств индийского, греческого и египетского пантеонов есть попросту сила «невидимой вселенной». Когда, совершая священнослужение, брахман вызывает Адитью, которая по своему космическому характеру является богиней-солнцем, – он просто приказывает той мощи (олицетворенной каким-то богом), которая, как он утверждает, «пребывает в Мантре, как священный Вак». Эти бого-силы аллегорически рассматриваются, как божественные хотары Верховного Единого, тогда как священнослужитель (брахман) является человеческим Хотаром, который священнодействует на земле и, представляя собой ту или другую отдельную Силу, становится как бы послом, наделенным тою же самою мощью, которую он олицетворяет.

Заканчивая этот список, мы добавим, что когда мы на протяжении последующих глав применим термин архаический, то это означает время до Пифагора; когда будем применять термин древний, это означает время до Магомета; а когда средневековый, это означает время между Магометом и Мартином Лютером. Придется только время от времени нарушать это правило, когда мы будем говорить о национальностях до пифагорейской древности и применим к ним по установившемуся обычаю название «древний».

Перед тем, как закончить эту главу введения, мы отважимся сказать несколько слов в пояснение плана этого труда. Его целью не является навязывание публике личных взглядов и теорий автора; также он не имеет претензий ученого труда, ставящего себе цель произвести революцию в каком-либо отделе человеческих мыслей. Скорее это краткая сводка религий, философий, универсальных преданий человеческого рода и их толкование в духе тайных доктрин, из которых ни одна – благодаря предрассудкам и слепой набожности – не дошли до христианской части человечества настолько неискаженной, чтобы обеспечить справедливое суждение о ней. Со дней несчастных средневековых философов, которые были последними, кто их хранил и о них писал, – мало было людей, презревших преследование и предрассудки настолько, чтобы осмелиться писать о них. И эти немногие, кто писали, как правило, не писали для публики, но только для таких же как они сами, кто обладали ключами к их жаргону. Массы же человечества, непонимающие ни их, ни их учения, смотрели на них как на шарлатанов или как на мечтателей. Отсюда возникло то незаслуженное презрение, в какое была повергнута благороднейшая из наук – наука о духовном человеке.

Взявшись за исследование напущенной на себя непогрешимости современной науки и теологии, автор был вынужден, даже ценой риска, что его сочтут перескакивающим с одной темы на другую, делать постоянные сопоставления идей, достижений и претензий современных представителей науки и религии с идеями и достижениями древних философов и учителей религий. Наиболее отдаленные по времени явления можно таким образом поставить рядом для сравнения и решить, кому принадлежит первенство и отцовство по открытиям и догмам. При обсуждении заслуг наших ученых современников их собственные признания о безуспешности в экспериментальных исследованиях, о смущающих тайнах, о нехватающих звеньях их теоретических цепей, о неспособности раскрыть натуральные феномены, о незнании законов мира причинности послужили основой для данного исследования. В особенности (так как психология настолько находится в пренебрежении, а Восток так далеко, что лишь немногие из наших исследователей когда-либо туда доберутся, чтобы изучать эту науку там, где единственно ее понимают), мы будем обозревать рассуждения, спекуляции и линию поведения известных авторитетов в связи с современными психологическими феноменами, – линию поведения, которая началась в Рочестере и теперь распространилась по всему миру. Мы хотим показать, как неизбежны были их бесчисленные ошибки, и как они должны продолжаться до тех пор, пока эти притворные авторитеты Запада не пойдут к брахманам и ламаистам Востока и почтительно не попросят их дать им алфавит истинной науки. Мы не выдвинули ни одного обвинения против ученых, которое не было бы подкреплено их собственными публичными признаниями; и если наши цитаты с древних записей отнимут у них то, что они считали своими заслуженными лаврами, то в этом виноваты не мы, а Истина. И никто, если он достоин звания философа, не захочет получать почести, которые по праву принадлежат другим.

Глубоко сознавая титаническую борьбу, которая теперь происходит между материализмом и духовными устремлениями человечества, мы направляем постоянные усилия к тому, чтобы собрать в наших нескольких главах, словно оружие в арсенал, каждый факт и доказательство, которые могут пригодиться последним для поражения первого. Болезненный и изуродованный ребенок, каким он является теперь, материализм Сегодняшнего Дня родился от грубого Вчера. Если его рост не задержать, он станет нашим господином. Он внебрачный потомок Французской революции и ее реакции против слепой религиозной набожности и притеснения. Чтобы предотвратить разрушение этих духовных устремлений, гибель надежд и умертвление той интуиции, которая учит нас о Боге и посмертной жизни, – мы должны обличать наше лживое богословие, его обнаженную нелепость и указать на различие между божественной религией и человеческими догмами. Мы возвышаем свои голос за духовную свободу, мы – за освобождение от всякой тирании, будь то тирания науки или богословия.