"НЕРХАШ" - читать интересную книгу автора (Кондаурова Елена)

Глава 13.

На следующий день после возвращения в Йасиар, Вайгар, как обычно явился к деду, чтобы забрать Нерави, а заодно предупредить почтенного предка, что очень желает пообщаться с ним вечером, после возвращения Нерави домой. Предок не возражал, только окинул внука немного более заинтересованным взглядом, чем обычно.

Дома у Вайгара за то время, что он отсутствовал, почти ничего не изменилось. Его легкомысленный отец по-прежнему клеился к Налли, а Кван все так же язвил по этому поводу. Разве что Дага и Шиго спали теперь в одной комнате, но разве к этому не шло?

Приведенных из Ценеты родственников Нави, а также саму Нави Вайгар благополучно сбагрил на плечи Ларов, и совесть абсолютно не беспокоила его по этому поводу. Но и в его семействе, как он ни отбрыкивался от такой чести, все-таки произошло прибавление в лице юного Ангрица. В принципе, Вайгар не так уж и возражал против этого, он прекрасно понимал, что идти парню просто некуда, а оказаться одному в чужой стране без средств к существованию не пожелаешь и врагу. Тем более что Лары его все равно не примут, а идти с протянутой рукой к чудом выжившим Ангрицам было не столько унизительно, сколько бессмысленно. Зейгер был не дурак и прекрасно понимал, в каком положении оказался. Впрочем, для него это было лучшее из возможных, потому что при другом раскладе его бы просто не было в живых. Поэтому он сразу после прибытия принес Вайгару нечто вроде вассальной клятвы, уже лет пятьсот, как основательно вышедшей из употребления, и сложил свой талант и свою верность к ногам обалдевшего от такой щедрости Вайгара, и, низводя себя тем самым на ступень ниже него. Вайгар только покачал головой, представляя, чего ему это стоило. Один истинный гайр в услужении у другого истинного гайра. Это просто не лезло ни в какие ворота. Сам Вайгар с трудом представлял себе ситуацию, которая заставила бы его пойти на такое. Впрочем, если бы он все потерял, кроме своей жизни, а кто-то спас эту никчемную безделицу…

В общем, Вайгар клятву принял, надеясь, что когда все утрясется, он отыщет какой-нибудь повод обеспечить и отпустить наивного пацана, повернутого на романтических бреднях, а пока с самым серьезным видом поручил ему охранять Нерави в то время, когда она гостит в его доме. Зейгер с таким же серьезным видом откланялся и отправился выполнять поручение со всей ответственностью, на которую был способен.

После его ухода Вайгар долго не мог определиться, что ему лучше сделать, рассмеяться или разозлиться, но потом плюнул и перестал об этом думать. Когда все утрясется, тогда и подумает. Если утрясется.

К деду они с Нерави слегка опоздали. Причина была проста. Нерави соскучилась по Ёжику, Ёжик соскучился по Нерави, Налли соскучилась по Вайгару, а самому Вайгару так хотелось отвлечься от тяжелых мыслей, что он просто забыл о времени. Его сад окружал их такой любовью и заботой, что хотелось просто лежать, смотреть в медленно темнеющее небо и ни о чем не думать.

В результате они, толком не успев собраться и переодеться, почти со скоростью испуганного сентрюса, поспешили во дворец Ларов. Дед уже ждал их, спокойно сидя в кресле в гостиной Нерави, и окинул опоздавших ничего не выражающим взглядом. Они резко затормозили, как будто наткнувшись на стену, и все, как один замерли. Потом Вайгар, придя в себя первым и злясь на себя за секундное замешательство, передал Нерави на руки Налли. Та, мило улыбнувшись старейшему, отправилась в ванную. Лар проводил ее взглядом, и повернулся к Вайгару.

– Может, пойдем ко мне? - Обманчиво спокойным тоном предложил он. - Не будем мешать твоей дочери готовиться ко сну.

Вайгар нехотя кивнул, пытаясь представить себе, что его ждет за проявленное неуважение, как вдруг его дед встал и сделал легкое и какое-то неопределенное движение. Вайгара как будто что-то ударило в солнечное сплетение, а через мгновение он уже осознал себя стоящим посередине гостиной старого Лара. Единственное, что он понял в этот момент, так это то, что это был не портал. Даже более того, это вообще не имело никакого отношения к порталам.

– Ну, чего встал, садись!

Вайгар повернулся, удивляясь, как его тело его еще слушается, сделал два шага и с облегчением уселся на диван. Черт бы пробрал этого деда! Никогда не знаешь, чего от него ожидать.

– От тебя, мой милый внук, тоже не всегда понятно, чего ждать. Так что мы квиты. Не трать мое время на ерунду и начинай рассказывать, зачем я тебе понадобился.

Вайгар слегка поморщился от этой рисовки, но к рассказу приступил, внутренне готовясь к тому, что за этим может последовать.

– Рассказывать мне почти нечего. - Мрачно начал он. - Мне нужна твоя помощь.

– И какая? - Дед был по-прежнему невозмутим, только глаза поблескивали чуть более обычного. Возможно, ему было немного интересно.

– Я хочу, чтобы ты поставил на меня защиту. Такую, чтобы Кинари меня не видела.

Дед расслабленно откинулся на спинку любимого кресла.

– О, ты хочешь встретиться с Кинари?

Вайгар бросил на него злобный взгляд.

– Точнее будет сказать, мне нужно встретиться с Кинари.

– Нужно! - Улыбнулся дед. - А зачем, ты мне, конечно, не скажешь, потому что это - секрет!

Слово "секрет" мерзкий старикашка произнес таким тоном, каким его обычно говорят маленькие дети вроде Нерави. Вайгар разозлился еще больше, хотя ему казалось, что больше уже некуда.

– Не делай из меня идиота, дед! Ты можешь мне помочь, или нет?

Лар мягко рассмеялся.

– Мой милый внук, у меня нет никакой необходимости делать из тебя идиота, потому что с этой задачей ты прекрасно справляешься самостоятельно! Значит, ты собрался идти к Кинари и не хочешь показать ей, что все еще любишь ее? Да разве есть на свете больший идиот, чем ты?

– То, что я к ней чувствую, это мое дело, и ее не касается. - Буркнул Вайгар.

– Дурак. - Обреченно сказал дед. - Мой самый талантливый внук - дурак. Она любит тебя. Хотя я вообще не понимаю, как женщины могут любить такого, как ты? Как с ума посходили, честное слово! Что эта Налли, что Кинари. Она не предавала тебя, Вайгар. Она думала, что ты умер.

– И выскочила замуж на следующий день после этого радостного события!

– Она не предавала тебя! - Со вздохом повторил Лар. - Она отказала Заргону наотрез, но он начал шантажировать ее. Пообещал, что, если она покончит с собой, он женится на Нерави, и она будет рожать ему кучу маленьких выродков.

– А ты будешь сидеть и смотреть на это, сложа руки!

– Вайгар, Кинари меня плохо знает, да к тому же кто-то… не слишком умный… напугал ее так, что она и вздохнуть при мне боится.

– Удивил! - Усмехнулся Вайгар. - Я и сам при тебе вздохнуть боюсь!

Лар как-то непонятно глянул на него и сказал с видимым отвращением.

– Прекрати, Вайгар, в конце концов, это просто невежливо!

– Ладно, больше не буду. - Вайгар на секунду почувствовал себя маленьким мальчиком, но толком не понял, что так задело его непробиваемого деда.

– Она всего лишь женщина, Вайгар. Она испугалась за своего ребенка.

– Шантаж!? - Взвился Вайгар, размазанным движением слетая со своего кресла. - Ха!!! Всего лишь женщина!? Дед, ты сам веришь в то, что говоришь? Она никогда, слышишь, никогда и никому не позволяла собой манипулировать! Никогда! Этот чертов Заргон сто лет ходил вокруг нее и ничего не добился, хоть она и была под его заклятием! А теперь - шантаж! Три ха-ха! Я сам, ты слышишь, я сам пытался как-то шантажировать ее и даже думал, что у меня получилось! А потом выяснилось, что она и не собиралась выполнять условия договора! Она попросту собиралась не дожить до этого момента!

Выплеснув эту тираду в лицо невозмутимому деду, он сел и закрыл лицо руками. Они немного помолчали.

– И как же ты тогда объяснишь то, что она осталась с Заргоном при том, что она так его ненавидела? - Негромко спросил его старейший.

Вайгар отнял руки и уставился в темный проем окна. Старый козел! - В который раз подумал он.

– Она его любит. - Нехотя сказал он. - Наверное, всегда любила. Поэтому и осталась с ним.

– Бестолочь. - В голосе деда прозвучала безнадежность.

– Поставь защиту. - Попросил Вайгар. - Это ты закрыл ее от меня, я имею право просить.

– А если я скажу "нет"? - Мягко поинтересовался дед.

Вайгар глянул на него, и на лицо его медленно вползла хищная улыбочка.

– А если скажешь "нет", то я растреплю всему семейству, кому мы обязаны счастьем видеть местных, так сказать, во плоти!

Дед тоже улыбнулся, но одними губами.

– Айза. - Утвердительно сказал он. - Знаешь, Вайгар, моя первая жена вовсе не была такой болтливой.

– Слушай, дед, мне плевать, какой была твоя первая жена! Ты поставишь мне защиту, или нет?

– Да черт с тобой! - Лар махнул на него рукой. - Правду говорят, дурака учить, только портить!

– Кольцо давать? - Оживился Вайгар.

– На хрена мне твое кольцо? - Возмутился дед. - Ты что, Тенг что ли?

Старейший сосредоточил взгляд на своем непутевом внуке, и тому на секунду показалось, что глаза его подернулись дымкой. А потом он спокойно глянул на Вайгара и сказал:

– Все, можешь идти хоть к дракону в логово, тебя никто не заметит. А кстати, насчет драконов. Как, если не секрет, ты собираешься пройти мимо охраны. Их же там, как собак нерезаных.

– А ты что, там был что ли? - Огрызнулся Вайгар уже из принципа, попутно пытаясь ощутить на себе защиту, и уже понимая, что она есть.

– Само собой! - Злорадно выдал дед. - Я встречаюсь с Кинари каждый месяц, рассказываю ей о Нерави. А знаешь, она похорошела с тех пор, как взошла на трон. Она и раньше была красавицей, но теперь - это просто нечто! - Вайгар не ожидал от деда такой подлости. Он встал и направился к двери. Но дед не умолкал. - Когда я видел ее в последний раз, она была вся в кружевах. Ты знаешь, что ее муж сам подбирает ей гардероб, и он очень неравнодушен к кружевному белью. А еще…

Дальше Вайгар уже ничего не слышал, потому что выскочил от деда, как ошпаренный, и со всей силы захлопнул за собой дверь. Откуда-то сверху на него посыпалась штукатурка, но ему было на это наплевать.

Но как Вайгар ни был зол на своего деда за его неуместные воспоминания, он понимал, что дед был прав. Глупо было соваться во дворец, не проведя предварительную работу. Вайгар почесал тыковку, и решил поручить это дело Даге. Во дворце никто не знал, что она оборотень, и Заргон в том числе. Да и через границу пройдет без проблем. Дага отнеслась к поручению очень серьезно и добавила кое-что от себя. А именно Шиго. С огромным удивлением Вайгар узнал, что скукоженный и незаметный Шиго оказывается, тоже оборотень, только превращается он в птицу. В орла, как нетрудно догадаться. И именно потому, что ему пришлось при постройке тела выполнять двойную работу, человеческое тело получилось у него не ахти. Теперь Вайгар готов был ему это простить, да простил бы и еще очень многое, лишь бы этот "орел" помог ему встретиться с Кинари.

Дага и Шиго ушли на следующее утро, а Вайгар остался ждать вестей. Несколько дней, на протяжении которых никто, кроме Нерави не рисковал подходить к чересчур талантливому Лару слишком близко, от них не было ни слуху, ни духу. Наконец, в одну из теплых душных ночей начинающегося лета, в которые так трудно бывает заснуть, появился Шиго.

Вайгар не спал и потому получил счастливую возможность увидеть, как перекидывается представитель местных богов. Довольно эффектно перекидывается. Прилетевший орел, с мягким хлопком сложив крылья, сел на балкон и что-то проклекотал. Потом его на секунду окутало темно-серым туманом, и, когда туман рассеялся, перед Вайгаром уже стоял человек. Ну, то есть… человеческое подобие. Жалкое. Но теперь Вайгар не склонен был строго судить Шиго. Тело орла у него получилось великолепно.

– Господин Вайгар! - Шиго заметил гайра и согнулся в поклоне.

– Господин Шиго! - Вайгар сделал то же самое. - Рад вас видеть. Проходите, будьте любезны. Вина?

– Нет, благодарю вас, лучше воды. - Шиго устало вытянулся на диване. - Прошу прощения, но эти превращения отнимают слишком много сил, а я, к сожалению, не дама, чтобы просить вас помочь мне…э-э… определенным образом. Возможно, в свое время мне следовало быть более предусмотрительным.

– У вас прекрасное чувство юмора, господин Шиго. - Вайгар еле выдавил из себя кривую улыбочку. - Вот, держите! - Он бросил Шиго маленький красный камень на серебряной цепочке. - Это амулет. Потом подкачаетесь.

– Вы очень любезны, господин Вайгар! - Оживился Шиго, ловя амулет.

– Нет, я просто предусмотрителен. Так что там насчет нашего дела?

Шиго принял более-менее вертикальное положение и начал докладывать.

– Во-первых, у Даги не получилось самостоятельно пересечь границу, наверное, оборотней Заргон все-таки предусмотрел. Мне пришлось перетаскивать ее поверху, а это, скажу я вам, непросто. Пробраться во дворец ей удалось на "ура". Гораздо сложнее оказалось навестить королеву.

– Неужели все так плохо?

– Не то слово. Но Дага у нас девочка умная, и ей повезло. Сначала она попала на кухню, где, согласитесь, кошке самое место, а потом уговорила одну из служанок, и та на подносе отнесла ее королеве вместо ужина.

– И как ей это удалось? Она что, сумела заклясть ее?

Шиго поморщился.

– Давайте не будем вдаваться в подробности, господин Вайгар! Скажем так, она смогла это сделать с моей помощью.

Вайгар поднял обе руки, обещая, что не станет лезть не в свое дело, и Шиго продолжил:

– В общем, результат переговоров такой: королева согласна встретиться с вами, когда вам будет угодно. Она просила передать вам вот это - Шиго достал из кармана несколько мелких вещиц, принадлежащих Кинари, - чтобы вам было проще настраиваться на охранные заклинания. И еще она просила передать, чтобы вы были осторожны.

– Это все? - Спросил Вайгар, с большим трудом сохраняя каменное выражение лица.

– Да. - Наклонил голову Шиго.

– Ну, что ж! Благодарю вас, господин Шиго, вы отлично справились. Идите отдыхать, а завтра с утра зайдите ко мне. Я пока поколдую тут над этим. - Вайгар кивнул на вещички Кинари.

Шиго с видимым облегчением откланялся и удалился, а Вайгару предстояло много работы.

Кинари прислала ему немного. Всего лишь темно-синий камень в золотой оправе и на тонкой цепочке, с которого, по идее, он должен считать охранные заклинания, поставленные Заргоном на ее апартаменты. Пробка от хрустального графина, которую Кинари предварительно сутки продержала на балконе, и это было очень предусмотрительно с ее стороны: хрусталь хорошо впитывал окружающие его заклинания. И, наконец, самое интересное: несколько завернутых в носовой платок зеленых листьев разной формы со всех растений, которые росли поблизости от дворца. Тут, конечно, без деда не обошлось, но и Кинари всегда вполне способна была сложить два и два. Ее можно было обвинить в упрямстве, а не в глупости.

Вайгар начал с камня на цепочке. Повозившись с ним какое-то время, взял лист бумаги и начал чертить схему заклинания. Оно было сложным, индивидуальным и чисто заргоновским. Впрочем, Вайгар иного и не ожидал. На месте Заргона он бы и не такое поставил.

Второй пояс заклинаний был мощнее, и рассчитан как на человеческое нападение, так и на магическую атаку. Здесь поработали Дешэ, и поработали, как всегда, на совесть. Схема была сложной, и, если бы не защита деда и недавно приобретенные способности самого Вайгара, вряд ли бы у него был шанс с ней справиться.

С третьим поясом, к счастью, все было проще. Он был рассчитан скорее на шумовое и световое решение проблемы, и сильно напоминал Вайгару то заклинание, с помощью которого Заргон создал границы. По всей вероятности, когда оно активно, сгореть в нем весьма… несложно. Как там выразилась Нави? Прецеденты были. Почему-то Вайгар был уверен, что здесь они тоже были, не только на границе.

Схемы первых двух заклинаний были похожи на паутину взбесившегося паука, одержимого жаждой плетения, и сил в них было вложено столько, что, выплеснись она ненароком на Нерхаш, гореть бы всей гайровской цивилизации синим пламенем. На то, чтобы снять или взломать их, мог решиться только отчаявшийся самоубийца. К счастью, Вайгар таковым пока себя не считал, а потому собирался всего лишь обмануть их.

Он еще раз разложил перед собой предметы, присланные Кинари, и уточнил кое-какие детали. Ну, вот, вроде и все. Вайгар не отказался бы выслушать мнение Квана по поводу схемы прохода, но тот еще дулся из-за своего последнего перехода границы и демонстративно не разговаривал с ним.

Вайгар машинально, как горький пьяница, которого против его воли тянет к бутылке, взял в руки платок Кинари и начал разглядывать. В уголке обнаружилась маленькая, искусно вышитая монограмма. Переплетенные буквы К и З, увенчанные королевской короной. Вайгар грязно выругался и резко отбросил его от себя, как будто это была змея. Маленький кусок тонкой, почти невесомой ткани не смог отлететь слишком далеко. Он затормозил, как будто воздух был для него чересчур плотной субстанцией, и медленно кружась, опустился на каменный пол. Вайгар наблюдал за ним, чувствуя, как разгораются в нем злость и ненависть. У Ларов сила всегда выходила через глаза. Вайгар, конечно, был не Ценг и не Ангриц, чтобы спалить этот чертов платок взглядом, но злость, как и любовь, иногда способна творить чудеса. Платок вспыхнул ослепительным пламенем и через доли секунды рассыпался по каменному полу щепоткой легкого серого пепла.

Вайгар без сил уронил голову на стол. Силы пресветлые, ну за что ему это все? Интересно, это когда-нибудь кончится? Похоже, что вряд ли. Со странной, удивившей его самого обреченностью, он протянул руку и взял со стола синий камень Кинари. Цвет его был немного темнее цвета ее глаз, но, наверное, она любила его и носила на груди. По счастью, на камне не было никакой монограммы, потому что сейчас ему не хватало только еще одного напоминания о Заргоне. Он прижался губами к обратной стороне медальона, той, что прикасалась к ее груди, потом повесил его себе на шею и пошел спать.

Наутро Вайгар проснулся недовольный и злой, как пещерный камнегрыз, мучимый зубной болью. Впрочем, такое настроение давно уже стало для него привычным. Этой ночью он почти не спал, а когда удалось задремать, ему привиделся кошмар, который для душевного спокойствия лучше было бы сразу забыть.

И неудивительно, что, когда он вышел к завтраку, смех за столом сразу же стих, а разговоры смолкли. Шиго, Кван и Зейгер уткнулись в тарелки, не желая встречаться даже взглядом со своим хозяином, дабы ненароком не нарваться на что-нибудь малоприятное. Завтрак прошел в мрачном молчании, и, только встав из-за стола, Вайгар как будто нехотя уронил несколько слов:

– Кому интересно посмотреть на схемы охранных заклинаний, может зайти ко мне.

Кван и Шиго обменялись понимающими взглядами и направились следом за ним. Немного поразмыслив, к ним присоединился и юный Ангриц.

У Вайгара все дружно склонились над столом и начали говорить почти одновременно, что-то обсуждая, перебивая, и не слушая друг друга, как-то сразу забыв о дурном настроении Вайгара. Да и само настроение его немного улучшилось, правда, как выяснилось, ненадолго.

Кван, с видом знатока разглядывая схемы и сверяя их с предметами, лежащими на столе, вдруг спросил:

– А где вещь третьего круга? Она ведь была, а, Шиго? Вайгар?

Шиго удивленно глянул на Вайгара, не понимая, куда делся камень, и Вайгар, помянув про себя всех нечистых вместе взятых, расстегнул рубашку и стянул с себя украшение. Прямо он ни на кого не смотрел, но выражение лица у него при этом было такое, что Шиго поспешно отвернулся и сделал вид, что очень интересуется видом из окна, а Кван уткнул свой длинный нос в одну из схем и не отводил от нее глаз. Юный Ангриц, бывший не в курсе отношений хозяина с бывшей женой, каким-то чудом сумел сдержать готовый вырваться вопрос, и промолчал, что, несомненно, было очень умно с его стороны. Вайгар бросил камень на стол, и все взгляды тут же устремились на него.

Шиго и Кван тут же заспорили, а Зейгер слушал во все уши, хотя не понимал и десятой части того, о чем они говорили. Да и как он мог что-либо понять, если даже минимальное видение было недоступно потомку Ангрицев, и связать схемы заклинаний с вещами и увядшими листьями он был не в состоянии.

– Ну, что ж, - вынес, наконец, свой вердикт Кван, - ты неплохо поработал, Вайгар. Вот разве что… - Но тут Кван прищурился и посмотрел на Вайгара. - А впрочем, с такой защитой пройдешь. Дед что ли, помог?

– Сам как думаешь? - Буркнул Вайгар. Раздражение вернулось при напоминании о старейшем. - Шиго, я выхожу завтра. Ты успеешь отдохнуть?

Тот пожал плечами.

– Да я, в принципе, уже. Могу хоть сейчас.

– Нет, завтра. У меня еще дело.

– Ну, завтра, так завтра. - Не стал возражать Шиго.

– Я с вами. - Нетерпящим возражений тоном сказал Кван. - И только попробуй приказать мне, чтобы я остался!

Вайгар, к которому, собственно, и была обращена эта угроза, поднял брови и насмешливо посмотрел на Квана.

– А зачем мне приказывать? В случае чего - пинком под зад, и обратно через границу!

Кван нагнул голову, тяжело задышал, глаза его налились кровью, и он с воплем бросился на Вайгара, сметая все на своем пути, как бешеный дракопотам. Сын Ларов и воин в третьем поколении легко ушел с линии огня, и Кван непременно врезался бы головой в стенку, если бы этот самый Лар не схватил его за шкирку. Ругаясь, как сапожник и поминая всех Вайгаровых родичей со дня основания династии, он болтал ногами и пытался пнуть наглого гайра в живот. Гайр уворачивался, как мог и, в конце концов, попросту отшвырнул коренного нерхашца на диван. Потом поднял руки и сказал:

– Все, я сдаюсь. Ты прав, я полный придурок. - И добавил. - Я рад, что ты идешь со мной, друг!

Кван замер на полуслове, точнее, полуругательстве, и, немного помолчав, усмехнулся в нечесаную бороду.

– Ну, надо же кому-то прикрывать твою глупую задницу! Ты такой лопух, что Заргон сожрет тебя с потрохами.

Вайгар внимательно посмотрел на него, и Кван понял, что, если он сейчас скажет хоть слово о Кинари, то про дружбу с ним этот гайр забудет навсегда. Он проглотил несколько фраз, которые очень хотел донести до самого большого упрямца на Нерхаше, и вместо этого сказал:

– Я тоже рад, что иду с тобой, друг!

Зейгер молча переводил взгляд с одного на другого, а потом нерешительно сказал:

– Господа, я не знаю, куда вы идете, но если у вас возникнет хоть малейшая необходимость в силах такого скромного гайра, как ваш покорный слуга, то я прошу вас располагать мною по своему усмотрению.

Кван закатил глаза.

– Эх, как загнул! Сразу видно, что благородный! А про тебя - Кван ткнул бородой в сторону Вайгара, - такого в жизни не подумаешь! Только и знаешь, что орать и материться.

Но Вайгар на шутку Квана не отреагировал. Он стоял, чуть склонив голову набок, и внимательно рассматривал Зейгера. Точнее, его ауру.

– Спасибо тебе, Зейгер. - Сказал он после недолгого молчания. - Но там, куда мы идем, твой талант не пригодится.

Они вышли на следующее утро, как и планировал Вайгар. Собственно, они могли выйти и вчера, дела, как такового, у него не было. Просто хотелось пообщаться с Нерави и извиниться перед дочерью за то, что снова уходит и забирает с собой Ёжика. К счастью, маленькая Лари все поняла правильно, и даже больше того, что он ей сказал. Знаменитое упрямство Тенгов еще не сильно проявлялось в ней, и ни уговаривать, ни успокаивать ее не пришлось.

Вайгар повесил портал до границы и раздраженно заявил Квану, что, если он, как Нави, будет возражать против порталов в Ценете, то пусть лучше сразу остается дома. Потакать его капризам никто не собирается. Кван послушно кивнул, что было как-то не очень на него похоже, и вопрос был исчерпан. Переход через границу не занял у них много времени, и уже через час они были на подступах к Ценетийской столице.

Еще в Йасиаре Вайгар приготовил для Квана амулет невидимки, понимая всю бессмысленность попыток замаскировать его каким-либо иным способом. Слишком уж необычной внешностью обладал коренной житель Нерхаша. Но дело было не только, и даже не столько во внешности. Ларов, с их уникальным видением, здесь, конечно, не водилось, но амулеты, считывающие ауру, у местных гайров были. Конечно, они не могли дать полную картину и, по мнению Вайгара, годились только на то, чтобы их выбросить, но основные параметры ауры все же снимали. То есть, Лара от Нагрэна отличить были в состоянии. За себя Вайгар не переживал, он давно уже знал, как с ними разобраться, но пытаться подправить мохнатую ауру Квана не имело никакого смысла. Она была не человеческой, и этим все сказано.

Таким образом, когда они оказались в Ценете, браслет, надетый Вайгаром на руку Квана, заставил последнего исчезнуть, что, разумеется, не вызвало у последнего особых возражений.

Вайгар купил на ближайшем к столице рынке двух лошадей, и теперь имел достаточно респектабельный вид путешествующего гайра-воина, с головы до ног увешанного оружием, а для магических амулетов он был чистокровным Турэн-Нитаром. Это для Вайгара было совсем нетрудно проделать, особенно, если посчитать, сколько в его роду было воинов, самыми серьезными из которых были последние три женщины по линии матери. Во-первых, мать Турэн-Сьон, во-вторых, бабка - Нитар-Турэн и, в-третьих, прабабка - Сьон-Крэйг, то есть все - чистокровные воительницы по отцу и по матери. По отцу он, конечно, был Ларом, но его предки по мужской линии тоже были наполовину воинами. Отец - Лар-Нитар, дед - Лар-Сьон, прадед - Лар-Крэйг. Если же углубиться в родословную дальше, то там можно было обнаружить представителей самых разных домов, но способности, которые они оставили ему в наследство, почти не проявлялись. А, если и проявлялись, то понемногу и вели себя при этом абсолютно непредсказуемо. Так что, проще было их не использовать, чем пытаться подчинить. Да и, честно сказать, Вайгару вполне хватало своих собственных способностей, с которыми он не всегда знал, что делать, и развивать какие-либо еще он не горел желанием.

На въезде в столицу их тщательно досмотрели, но, разумеется, ничего подозрительного не обнаружили. Кван почти распластался на лошади, пытаясь слиться с ней в экстазе, хотя его и так никто, кроме Вайгара не видел.

Когда они добрались до дворца, был уже вечер. Вернее, почти ночь, на что они, собственно, и рассчитывали. Вайгар и Кван остановились неподалеку от дворца, в лесу, который еще не извели на дрова дворцовые лесорубы. А, может, это Кинари им не позволила. Вайгар сосредоточился и позвал Шиго. Тот сразу же откликнулся, и уже через несколько минут начал кружить над ними, мягко шелестя крыльями. Говорить он в таком виде не умел, только пронзительно крикнул и улетел, чтобы предупредить Дагу. Пора было идти.

Пройти мимо охраны ни Вайгару, ни, тем более, Квану, труда не составило. Больше всего они опасались того, что Даге не удастся отвлечь Заргона, и они наткнутся на него в спальне Кинари. Но нет, все прошло, как нельзя лучше. Немного правее от окон Кинари, в апартаментах Заргона, вовсю разгорался пожар. Искры разносились по всему саду, а по дворцу и вокруг него бегали и суетились люди.

Они залезли через балкон, и Кван остался там, не желая ненароком помешать нервному Лару разговаривать с бывшей женой, тем более что ему, с его невидимостью, это абсолютно ничем не грозило. А Вайгар осторожно дождался, когда ночной ветер шевельнет занавески, и неслышно проскользнул внутрь через предусмотрительно оставленную открытой балконную дверь. В спальне был полумрак, горела только пара светильников, и он заметил Кинари, только когда она прошла мимо него и с негромким щелчком захлопнула балконную дверь. Задернув занавески, она повернулась к нему и молча показала рукой на кресла, предлагая ему сесть. Он повиновался, тоже молча, потому что говорить он бы сейчас не смог, даже если бы захотел. Кинари села напротив, предварительно запахнув поглубже белый атласный халат и затянув пояс каким-то нервным судорожным жестом. От этого жеста на Вайгара накатила волна бешеной злобы и ревности. Три тысячи демонов и все проклятые подземники! Значит, Заргону и его ненормальному деду можно видеть ее в кружевном белье, а ему, ее мужу, нет?!?! Он еле сдержался, чтобы не схватить ее за плечи и начать трясти до тех пор, пока не вытрясет из нее всю дурь, включая любовь к Заргону.

Все эти несколько дней, который прошли с тех пор, как Дага сказала Кинари, что Вайгар хочет встретиться с ней, Кинари жила, раздираемая надеждой и отчаянием. Отчаянием потому, что Дага не стала скрывать от нее того, что Вайгар ничего не хотел о ней слышать, а надеждой - потому что все равно, несмотря ни на что, страстно надеялась, что Нерайн расскажет ему о шантаже, и Вайгар придет. Придет и не станет слушать ее доводы. Просто заберет с собой, потому что сама она никогда не решится отсюда уйти. Она ждала его так, как ждет грешник в аду прихода туда пресветлых богов, и вот он пришел. Она сразу же глянула на его ауру, но кольцо ее на этот раз дало осечку. То ли он стал сильнее, то ли старейший почему-то поставил на него защиту. Кинари было так стыдно принимать его в ночной сорочке, в этих чертовых кружевах, в которых она чувствовала себя шлюхой, что она откопала у себя в гардеробе старый атласный халат и надела его на себя прямо-таки с наслаждением. Но проклятые кружева все равно время от времени выползали из-под него, и тогда Кинари запахивала его поплотнее и затягивала поясом. Будь ее воля, она надела бы на себя самый толстый шерстяной плащ, только бы спрятать от его взгляда свое бесстыдство.

Она села напротив, изо всех сил стараясь справиться с волнением, и вдруг он заговорил:

– Вы прекрасно выглядите,… ваше величество.

Тон его был ровен и спокоен, и надежда Кинари, которая и так опасно балансировала на острие ее любви, от этих жестоких слов резко слетела с нее, упала на каменный пол и разбилась на миллион маленьких сверкающих осколков. Внутри Кинари бесшумно развернула свои темные крылья пустота, в которой не было места даже отчаянию. Впрочем, Кинари понимала, что это ненадолго. Отчаяние непременно придет. Потом. Когда уйдет Вайгар.

Если он хотел сделать ей больно этим приветствием, то ему это удалось. Вот только показывать свою боль Кинари ему не хотела. Она подняла на него свои прекрасные глаза и негромко ответила:

– Вы тоже,… господин Вайгар. - Она все-таки не стала называть его Лар-Турэном, потому что это было просто глупо. Пусть сам играет в эти игры, если хочет. - Я надеюсь, ваше здоровье так же прекрасно, как и ваш вид?

– Разумеется. А ваше, госпожа Кинари? - Похоже, он что-то понял. Но она все равно ответила самым светским тоном.

– В той же мере. Может, вина?

Ей показалось, или он слегка сглотнул?

– Не откажусь.

Силы небесные, да он мучается от жажды! Кинари вспорхнула, как бабочка, и подлетела к бару. Вот, Наргийское белое легкое. Просто прекрасно, как раз то, что нужно. Она взяла бокалы и, делая над собой усилие, чтобы выглядеть не слишком торопливой, налила полный бокал ему и чуть-чуть плеснула себе. Он выпил вино двумя большими глотками и насмешливо глянул на Кинари.

– Прекрасное вино, госпожа Кинари. Но только сами вы его не пьете. Надеетесь отравить меня? Или споить?

Смешно. Чтобы споить его этим вином, потребуется бочки три. Кинари взяла свой бокал и подняла его.

– Ваше здоровье, господин Вайгар! - Она отпила несколько глотков и посмотрела на бывшего мужа. - Ну, что ж, господин Вайгар. О здоровье мы с вами поговорили, вином я вас угостила. Чтобы совсем уж соблюсти обычаи гостеприимства, нам нужно еще поговорить о погоде. Но, может быть, мы опустим эту часть и перейдем сразу к делу, по которому вы желали меня видеть? Я могу что-то для вас сделать?

Он как-то сразу подобрался и уставился на нее своим светлым, ничего не выражающим взглядом. Кинари непроизвольно захотелось спрятаться или хотя бы поежиться, но она взяла себя в руки и выдержала взгляд.

– Вы можете помочь, госпожа Кинари, - жестко сказал он, - но только не мне, а своей Ценете, да и всему Нерхашу тоже.

И он четко и внятно рассказал ей обо всем, что случилось за последние недели, не вдаваясь в излишние подробности, но и не скрывая от нее ничего. Она была достаточно умна, чтобы самостоятельно сделать выводы. Она их сделала, и они полностью совпадали с выводами Вайгара. Только расстроилась она гораздо больше, чем он предполагал.

– Пресветлые силы! - Кинари на секунду показалось, что земля уходит у нее из-под ног. - Это я во всем виновата!

Вайгар непонимающе глянул на нее.

– Вы-то здесь при чем, Кинари? Вы думаете, что толпа демонов была бы для Ценеты лучше, чем отравленные источники?

– Против демонов у нас есть серые охотники! - Жестко возразила она. - А что делать теперь? Нет, не говорите ничего, я сама знаю! Открыть колодец! Ну, что ж, я смогу это сделать. - Она посмотрела на него, а потом отвела взгляд. - И все-таки, я виновата. О, боги, какая же я была дура!

Похоже, что он разозлился.

– Не болтайте ерунды, Кинари! - Заявил он, напрочь забыв, что поначалу обращался к ней, как к королеве. - Вы не виноваты! Даже этот урод, ваш муж, и то не виноват. Его использовали, как мальчишку, и будут использовать, пока не получат все, что им нужно.

Они немного помолчали, а потом Кинари нерешительно спросила:

– А эти существа, о которых вы говорили, они?… - Она не знала, как выразить то, что ее интересует, но он понял.

– Они хотят всего лишь энергии. Для них это вопрос жизни и смерти.

Она чуть заметно усмехнулась.

– Похоже на игру в войнушку. Наземники за нас, подземники - против нас. А мы сами за себя.

– Они тоже сами за себя. Мы даем наземникам энергию, вот они и за нас. Да и потом, у нас с ними действительно много общего. Они практически живут среди нас.

– Да? - Удивилась Кинари. - Интересно было бы на них посмотреть!

Он насмешливо посмотрел на нее.

– Они совсем не похожи на наших богов. Впрочем, с одной - двумя их женщинами я смогу вас познакомить, а вот насчет мужчин даже не просите!

– Они такие страшные? - Улыбнулась Кинари, радуясь, что разговор перешел в спокойное русло.

Он пожал плечами.

– Ну, можно сказать и так. Для меня они так же опасны, как и ваш Заргон. - Кинари с недоумением уставилась на него, а он продолжил, обманчиво спокойно, но с каждым словом все более и более приходя в ярость. - Как вам живется здесь, госпожа Кинари? Я слышал, что не очень, не так ли, ваше величество? За власть надо платить, ведь так? Интересно, чем вы расплачиваетесь со своим выродком, а королева? - Кинари с ужасом отшатнулась от него, но его это только подстегнуло. - Вы сказали деду, что он шантажировал вас, чтобы вы вышли за него замуж. Да как же вы могли позволить ему это, Кинари?! Как вы могли позволить проклятому Заргоновскому выродку диктовать вам условия, ваше проклятое величество?

Он уже кричал на нее, и Кинари начало трясти от голоса и его слов. Теперь ей стало окончательно ясно, что между ними все кончено. Но какое право он имеет так оскорблять ее? Дочь Тенгов выпрямилась, и твердо глянула ему в лицо, молясь при этом всем богам, чтобы он не заметил ее трясущихся рук.

– Не смейте разговаривать со мной в таком тоне, господин Лар-Турэн! - Отчеканила она, и с удовольствием заметила, что он смутился. - Да, Заргон шантажировал меня, но чем вы лучше него? Вы ведь тоже как-то пытались сделать из меня шлюху, разве вы забыли? В таком случае, советую вам освежить свою память. Вы стоите друг друга, и вы, и он! А теперь извольте откланяться. Мой муж скоро будет здесь, и я не хочу, чтобы он вас застал. Всего доброго, благородный гайр! - Она отвернулась и не видела, как он уходил. Да и хорошо, что не видела, потому что после его слов она бы не решилась посмотреть ему в глаза. Она смогла бы пережить все, что угодно, кроме его презрения.

Кинари осталась одна. У нее не осталось сил ни думать, ни двигаться, ни жить. Она сидела и смотрела в одну точку. Слез у нее тоже не было. Немного погодя, как и предполагала Кинари, пришло отчаяние, но даже предаваться ему ей показалось бессмысленным. Раньше, когда она была моложе, она и представить себе не могла, что такое может быть. С детства обладая на редкость твердым характером, она всю жизнь была готова бороться со всем миром, если потребуется, и ей никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы сдаться. Да, укатали сивку крутые горки! Всплывшая откуда-то из глубины веков старинная поговорка вызвала почти безжизненную улыбку на ее лице. Но хотя слова этой поговорки были ей непонятны (какая сивка, какие горки, почему укатали?), общий смысл ее, тем не менее, был для Кинари совершенно ясен. Укатали гайре крутые гайры! Наверное, Кинари засмеялась бы над собой, если бы смогла. Да уж, с крутыми гайрами ей повезло. Как на подбор, что один, что другой! Руки у Кинари продолжали дрожать, и она вдруг подумала, что, наверное, у нее начинается истерика. Еще чуть-чуть, и она уже больше не сможет сдерживаться, и одним пресветлым богам ведомо, чем это может кончиться. Ее супруг не из тех, кто будет терпеть такие вещи. Кстати, он скоро должен быть здесь, а у Кинари еще оставалось одно незаконченное дело.

Она с трудом поднялась и вялой походкой пошла прочь из своих покоев. Мельком, почти не обратив на это внимания, Кинари легким щелчком изящных пальчиков, раздавивших капсулу с сонным порошком, отключила охрану, и направилась в сторону подвала. Ей почти никто не встретился, потому что все слуги были на пожаре. Какая все-таки умница Дага! Так красиво сработала! Поджечь личное хранилище Заргона - это надо постараться. Надо полагать, что он сейчас в бешенстве, но это уже все равно.

Запечатанный колодец был здесь, в подвале, почти что под апартаментами Заргона, и по виду ни за что не удалось бы догадаться, что это такое, если бы сам Крийон не показал ей его. Она действительно запретила ему выпускать через него наверх демонов, и он послушался. Послушался потому, что ее правая рука была еще в лубке после их очередной ссоры, а на теле пышным цветом цвели синяки и ссадины. Конечно, как дочь Тенгов, она была в состоянии залечить эти раны за несколько часов, но предпочла демонстрировать их несдержанному супругу в течение нескольких дней. В воспитательных целях.

Кинари подошла к невзрачному каменному колодцу поближе, рассматривая наложенные ее мужем заклинания. До Лари ей было, как до неба, она смогла уловить только основное направление силы, и больше ничего, но останавливаться она в любом случае не собиралась. Кинари подняла руки над головой и пропела универсальное разрушающее все известные чары заклятие и резко опустила их. С минуту ничего не происходило, но потом камни, из которых был сложен колодец, пошли трещинами и рассыпались в мелкую крошку.

И - ничего! Значит, Заргон связал свое заклятие не с камнями. Кинари на секунду задумалась, а потом собрала всю свою силу, накопившуюся за долгое время вынужденного безделья, и резко, с разворота всем телом послала точно в середину разрушенного колодца. У Кинари ничего не осталось, она вычерпала себя до дна. Ноги подогнулись, и она, держась за стенку, кое-как отковыляла подальше от колодца.

И опять - ничего. Она уже подумала, что, наверное, сделала какую-то ошибку, да и что вообще может быть глупее того, чтобы попытаться силой взломать заклятие Заргона, на что она могла решиться только в своем сегодняшнем ненормальном состоянии. Но вдруг почувствовала, как пол мягко качнулся у нее под ногами, и облегченно выдохнула. Кажется, получилось, несмотря на всю нелепость ситуации. И действительно, земля под ногами еще раз вздрогнула, а потом из колодца вырвался луч света. Кинари, как зачарованная наблюдала за ним, и в который раз благодарила про себя старого Лара. Если бы не его кольцо, она никогда бы не увидела этого чуда. Она еще немного постояла, любуясь чистым белым пламенем, и пошла прочь. Как бы там ни было, задачу свою она выполнила, и делать ей здесь больше нечего.

Кинари наткнулась на своего благоверного, когда уже поднялась по лестнице из подвала и, пошатываясь, брела по коридору по направлению к своим покоям. Ее мутило, как всегда, после такого выброса силы, в глазах было темно, и, на данный момент ей больше всего хотелось только одного: дойти до своей кровати, упасть в нее и умереть. И меньше всего она хотела сейчас терпеть дурное настроение своего непредсказуемого мужа. Если бы на месте Заргона каким-то чудом оказался бы Вайгар (конечно, в том случае, если бы он все еще ее любил), то, увидев, в каком она находится состоянии, он не стал бы с ней разговаривать. Скорее всего, молча отнес бы в ванную, и только потом, когда она пришла в себя, вытряс из нее полный отчет о том, что с ней произошло. Но, к сожалению, мужем Кинари в данный момент был не Вайгар.

Заргон не сделал никаких попыток остановить ее, он просто пошел рядом с ней, настороженный и напряженный, как кот, почуявший мышь. Или собаку.

– Вы неважно выглядите, дорогая, - решился он, наконец, - что с вами случилось?

Она промолчала, не имея сил играть в его игры. Тогда он продолжил:

– А что вы делаете здесь, моя прелесть? Одна и без охраны? Вы беспокоились за меня или наоборот, надеялись узнать, что я погиб в пламени пожара?

Кинари усмехнулась. Он все равно не отстанет.

– Я сделала кое-что намного хуже, Крийон! - Ответила она. - Пока вы мужественно боролись с огнем, я подло предавала вас. Я распечатала колодец.

– Что? - Заргон прикрыл глаза и быстро-быстро задвигал пальцами левой руки, проверяя свое заклятие. Потом открыл глаза и окинул удивленным взглядом свою королеву. - Да, действительно. И как вам это удалось, может, поделитесь с мужем?

– Нет. - Покачала головой Кинари. - Даже не надейтесь.

– А зачем вы это сделали, тоже не скажете? - Тон вопроса был светским и спокойным.

Но так показалось бы тому, кто совершенно не знал Крийона. Кинари его знала и не обманывалась на этот счет. Ей было попросту плевать. Они уже почти дошли до ее покоев, и глазам Заргона предстала живописная группа, состоящая из валяющихся на полу охранников. Кинари на них никак не отреагировала и молча прошла мимо, стараясь по возможности не наступать на неподвижные тела. В ее нынешнем состоянии сделать это было сложно, и она-таки несколько раз наступила на чьи-то непредусмотрительно разбросанные руки. Заргона такие вещи волновали гораздо меньше, и он прошелся по охранникам, как дракопотам, так что Кинари пару раз явно услышала хруст ломающихся костей.

Она толкнула дверь, и вошла к себе. Супруг, не спрашивая разрешения, зашел следом.

– И как мне это все понимать, Кинари? - От недавней светскости не осталось и следа.

Кинари пожала плечами.

– Понимайте, как хотите.

Он сделал шаг по направлению к ней, и плечи Кинари тут же оказались зажаты в железе его рук. Она вздохнула. Он все равно не отстанет, так чего тянуть?

– Я… нейтрализовала охрану и распечатала колодец. Все.

Он коротко рыкнул.

– За каким… тебе понадобилось это делать?

Она подняла на него бездонные синие глаза.

– Меня об этом попросили.

– Кто? - Глаза у Заргона начали заметно белеть.

– Любовник.

Он встряхнул ее.

– Ты врешь!

Кинари засмеялась.

– Ты никогда мне не веришь! Если бы я начала оправдываться, ты бы тоже не поверил!

– Тебе смешно, дрянь!? Тебе смешно?!!!

Кинари действительно было смешно. Она смеялась и не могла остановиться. Долго сдерживаемая истерика вырвалась на волю, и Кинари не собиралась с ней бороться. Глаза Крийона продолжили белеть, и его вида теперь кто угодно мог испугаться. Голубая радужка его глаз, которую так воспевали в последнее время представители семейства Нецаж, почти исчезла, а зрачки превратились в маленькие черные точки. Его прекрасное лицо исказилось, и сейчас мало кто из подданных мог бы узнать в этом бешеном гайре своего короля. Он грубо схватил Кинари и потащил ее в спальню. Как только они вошли туда, ночной ветер, до сих пор свободно гулявший по комнате, резко разметал занавески и громко звякнул балконной дверью, как будто опасаясь встречи с обманутым мужем. Крийон оглядел спальню и снова увидел два бокала, отчего лицо его еще больше перекосилось, и смятую постель, на которой до этого лежала Кинари.

Он повернулся к Кинари, которая все еще негромко смеялась. Ситуация очень забавляла ее.

– Кто он? - Почти спокойно спросил Заргон.

Кинари сквозь смех покачала головой.

– Ты этого никогда не узнаешь! Он будет приходить ко мне, когда захочет, и я не стану прогонять его.

– Ты шлюха!!

– Да! - Она легко согласилась с этим утверждением. - Тебе не стоило жениться на мне.

Он ударил ее по лицу, и Кинари упала на ковер. Из разбитой губы потекла кровь. Смех стих, но она, с упрямством, достойным лучшего применения, продолжала бить в одну точку.

– Он никогда не бьет меня, только ласкает! Я люблю его!

Он опустился на колени рядом с ней, обнял и прижал ее к себе.

– Кинари, ты не можешь так говорить! Не смей говорить мне этого!!!

– Он ласкает меня так, что тебе и не снилось, Крийон! Он прикасается ко мне, и мне это нравится! А тебя я едва терплю!

– Кинари, не надо так со мной!!!

– Я ненавижу тебя! Ненавижу твой проклятый запах, а от твоих поцелуев меня тошнит! - Уже кричала Кинари, пытаясь оттолкнуть его от себя.

– Кинари, прекрати!!!

– А то что? Что ты со мной сделаешь? Ты же ничего не можешь! Ты не способен ни на что, кроме, как на пару переломов!!

И вдруг она обмякла в его руках. Заргон с удивлением уставился на окровавленное острие кинжала, которое вышло у нее из груди.

А рукоять этого кинжала сжимала его рука.

Он растерянно смотрел, как на груди Кинари медленно расплывается красное пятно.

– Кинари, я не хотел! - Беспомощно пробормотал он.

Конечно, дочь Тенгов смогла бы справиться с этой раной, хотя никому другому на Нерхаше, включая Дешэ, такое было не под силу. Но для этого были необходимы два условия. Первое: ее муж должен был сообразить вытащить кинжал сразу же после удара. И второе: у самой Кинари должно было наличествовать хотя бы минимальное желание жить. К сожалению, такого желания у нее не было. Напротив, она испустила последний вздох с чувством глубокого облегчения, и ушла с миром в душе. Она и не думала, что спровоцировать Заргона будет так просто. До последнего момента он оставался для нее все таким же непредсказуемым, несмотря на кольцо старого Лара. Ну, то есть, видеть-то она его видела, но, для того, чтобы правильно интерпретировать то, что она видит, мощности маленького светящегося существа на ее плече было явно недостаточно.

Находящийся в каком-то ступоре Заргон, неподвижно сидел над телом жены. Одной рукой он по-прежнему прижимал ее к себе, а другой сжимал рукоять проткнувшего ее кинжала. Внезапно он очнулся, почувствовав, что рука, держащая кинжал, стала липкой и мокрой. Он разжал пальцы и поднес ее к лицу. Рука была в крови. Несколько капель сорвались с нее и упали на белое кружево ночной сорочки Кинари. Только сейчас до него стал постепенно доходить весь ужас того, что произошло. Заргон резким движением вырвал из нее кинжал и коротким мощным заклинанием остановил вытекающую из нее кровь.

На него накатило безумие. Он не хотел верить, что она умерла, пытался разбудить ее, уговаривал вернуться, просил прощения. Потом, видя, что она не реагирует, закричал, завыл, заплакал, теряя остатки человеческого разума и облика.

Всех, кто находился на тот момент во дворце и слышал вой своего короля, обуял дикий ужас. Сила истинного Заргона, подчиняющая себе любое слово, выплеснулась из него через этот вой, распространяя боль и отчаяние вокруг себя. Многочисленные слуги, моментально поняв, что случилось что-то страшное, побросали свои дела и ринулись к покоям королевы. Некоторые, особо храбрые или просто глупые, решились войти туда, но его величество не желал никого видеть. Он просто вымел их оттуда и запечатал двери и окна, чтобы никто не мешал ему предаваться горю, и соваться туда теперь было чистым безумием.

К счастью, находящимся во дворце нескольким Заргонам пришла в голову здравая мысль пригласить единственного человека, которого король мог бы послушать в данной ситуации. То есть его отца, Кайора Заргон-Крэйга. Создать портал и привести его во дворец, было для Заргонов делом нескольких минут, а заклятия сына на дверях не были для отца препятствием.

Кайор вошел в покои королевы, и взгляд непутевого сына немного прояснился при виде отца.

Через несколько часов уговоров и мягких успокаивающих заклинаний Заргон кое-как пришел в себя. Мертвая Кинари, чисто вымытая и переодетая, лежала на своей огромной кровати и казалась маленьким ребенком, который заблудился и заснул в чужой спальне. Крийон, тоже умытый, переодетый и почти спокойный, сидел рядом с ней и держал ее за руку.

– Крийон, ты должен отпустить ее. - В который раз говорил ему отец.

– Нет. - Голос у короля был пустым, холодным и безжизненным. - Я не дам ее закопать.

– Сынок, ты же сам понимаешь, что это невозможно.

– Возможно. Я закляну ее, и она навсегда останется такой, как сейчас.

– Твои жрецы будут против. Они проклянут тебя.

Глаза Крийона нехорошо блеснули.

– Это я прокляну их! Пусть только попробуют отнять ее у меня!

Он потянулся и укрыл Кинари одеялом.

– Зачем ты это делаешь, сынок? - Кайор смотрел на сына с болью и сочувствием.

– Ей холодно. Она всегда мерзнет на рассвете.

– Она умерла, сынок.

– Ну и что? Дать ей теперь замерзнуть?

– Сынок, ты должен ее отпустить.

– Нет.

Собственно, разговор в таком духе продолжался всю ночь, и у Кайора уже не раз опускались руки от невозможности хоть как-то договориться со своим сыном. Лишь только к утру они пришли к некоторому согласию. Крийон согласился выйти к подданным и объявить им о смерти королевы в результате несчастного случая. А Кайор согласился организовать похороны, на которых вместо Кинари будут хоронить куклу. Для настоящего же тела Кинари отец пообещал подготовить небольшой мавзолей в дворцовом подвале.