"блок-пост" - читать интересную книгу автора (Романова Елена Борисовна)

Глава 5. Зимние неприятности.

Более или менее благополучно прошла осень. Наступила зима. Зима в этой стране не могла даже сравниться с самой теплой зимой на родине Марии Ивановны. Но все-таки это была зима с ветрами, с мокрым снегом, с затяжными метелями. Выяснилось, что Ник и Дина очень плохо переносят холод. Оба часто простужались и долго болели.

Мало того, Ник иногда становился каким-то сонным, вялым. А еще мама Дины очень внимательно следит за модой, но не всегда интересуется практичность наряда. В результате дочь одета всегда очень красиво, но не всегда по погоде. Марие приходилось заниматься с заболевшими детьми после уроков, успокаивать их родителей.

Отец Ника вынужден был надолго уехать из дому по делам. Его вызвали в какое-то таинственное место, которое называется "Центр". Мальчик знал, что в этом "центре" сидят папины начальники. Папа уезжал очень встревоженный. Мальчик после школы сидел один, часто забывая включить отопление. И смотрел на реку. Ему было страшно одному, но жить в другом месте (в школе или у колдуньи (она жалела мальчишку и была не равнодушна к его отцу)) малыш отказывался категорически: "Вдруг папа приедет, а меня нет. А вдруг ему плохо, и никто его не пожалеет". Увести против воли этого ребенка никто не решался – малыш был слишком сильным и очень упрямым. Взрослые, включая Марию, регулярно ходили его навещать, и по очереди оставались с мальчиком на ночь.

Но не уберегли. Ник однажды серьезно заболел. С утра болела голова, и было больно глотать. К середине дня горло болело невыносимо. Стало не до учебы.

Заболевшего мальчика положили в отдельную комнату. И все дети старались помочь.

Девочки заваривали чай из трав, которые вкусно пахли. Дина даже сделала подобие компресса на горло. Стало немного полегче. Как назло, в этот день разразилась страшная пурга, и выйти было не возможно.

Ночью стало совсем плохо. Дышать стало тяжело, голос осип. И стало очень страшно.

И еще начался сильный выматывающий кашель, от которого горло болит еще сильнее.

Дети тоже суетились – девчонки заваривали травы, грели воду, и испуганно переговаривались. Вася и Ганька "сидели на телефоне", но связи не было.

Учительница не спала всю ночь. Она пыталась давать таблетку, которая тут же выходила наружу. Поила водичкой и чаем, растирала теплой водкой, делала уколы, которые предписаны инструкцией для такого случая. Мальчик плакал и звал маму.

Голосок уже стал слабенький, а кашель все сильнее и страшнее. Всю ночь дети и учительница не спали. Мария меняла компрессы, сидела вместе с ослабевшим мальчиком под одеялом, дышала горячим паром. От этого становилось немножко полегче, но вскоре все опять возвращалось. Ребятишки за стенкой тревожно переговаривались, девочки прибегали помочь, а Вася и Ганька пытались заговорить своего друга, "чтобы он не боялся". Только под утро дети заснули как котята, где попало: Дина свернувшись калачиком в кроватке, Вася и Ганька, прямо на диванчике, как сидели с журнальчиком с комиксами в руках, так и заснули, Хильда спала прямо за столом, уронив голову на руки.

Утром больной мальчик беззвучно плакал и держался руками за шею, ногти на руках посинели. Дети испуганно молчали, а впечатлительная Дина тихонечко всхлипывала.

Ганька держал друга за руки и уговаривал еще немножко потерпеть.

Но тут удалось дозвониться до больницы. Через несколько минут, которые всем показались вечностью, раздался шум мотора, и показалась бригада медиков. "Мамочка, – обнял Ганька вошедшую женщину,- там Нику совсем плохо". В больнице Хильдегарду Нельсон очень ценили. Кроме того, что она была колдуньей, она имела диплом врача-хирурга и к нему золотые руки, она быстро и точно устанавливала диагноз. Именно эта женщина организовала, оснастила и обучила передвижную операционную команду. Эта команда спасла не одну жизнь.

Она осмотрела Ника, и опасение Марии Ивановны подтвердилось. В машине уже ждала стерильная операционная комната. К больному никого из друзей не пустили.

Ник оказался совсем один среди незнакомых людей, в комнате пахнущей лекарствами, и еще болью, страхом, отчаянием. Малыш все чувствовал, все слышал, но не мог даже открыть глаза. Он очень боялся, но умирать не хотелось. Мальчик обреченно ждал начала операции и мечтал, чтобы все поскорее закончилось. Долго ждать не пришлось. Еще никогда в жизни ему не было так больно. Внутрь стало засасывать все подряд. В шее осталась металлическая трубка. Личико порозовело, не стало синих ногтей. Мальчик с трудом разлепил веки и увидел знакомые глаза над повязкой. "Теперь ты будешь жить, – сказала их обладательница, – тебе пришлось не сладко, но что поделаешь. Мы едва не опоздали. Сейчас отдыхай". Женщина провела по волосам, боль утихла. Мальчик провалился в сон.

Проснулся Ник в другом месте. Он попытался заговорить, но не вышло.

Металлическая трубка раздражала, и мальчишка попытался от нее избавиться. "Не трогай руками!" – услышал он знакомый голос и увидел тетю Хильду в чудном синем наряде, она промывала ранку на шее. Было опять больно.

В больнице Ника провел больше месяца. За это время он познакомился с доктором, завел себе друзей. Мальчишка испуганно вздрагивал на уколах и перевязках.

Соприкосновение с железом было болезненное, а процедуры – очень неприятные. При этом работники больницы удивлялись, что ребенок просто закусывает нижнюю губу и затравлено молчит. На память об этом приключении остался шрам внизу шеи.

В больнице, куда поместили Ника, навещать больных запрещалось. К окну подходили друзья и кричали. А еще передавали записки. Иногда с мамой пропускали Ганьку и Хильду, с ними пристраивался Вася. А если где-то Вася, то Дина будет там обязательно. Дина рассказывала все городские сплетни в пересказе актрис местного театра. А Вася приносил с рынка (где его дедушка заведовал всей бухгалтерией) интересные детские книжки. Вот уже Ника можно забрать домой. До приезда папы он остался у колдуньи. Одного дома его не оставляли, не смотря на все уговоры и даже слезы ребенка. Папе оставили записку. Мальчик был по-прежнему очень слабеньким и много спал. Но в школу все равно ходил – одному, да еще в чужом доме, очень скучно. А в школе все-таки интересно.

В школе провели дезинфекцию и проверили всех детей. Несколько раз приезжала санитарная инспекция, слегка поругала учительницу за мелкие нарушения.

Ясным морозным утром приехали специальные женщины из полиции, которые хотели забрать Ника в приют как беспризорника. Мальчишка просто остолбенел от неожиданности и долго не мог даже слово произнести в свою защиту. Ему очень не хотелось уезжать от своих друзей, в казенное заведение. Там, наверняка, придется кулаками отвоевывать свое место под солнцем. Маленький никс просто вцепился в спинку кровати мертвой хваткой и с ненавистью глядел на непрошеных гостей.

Тетеньки пытались подступиться к нему и с лаской, и с угрозами. Но мальчишка упрямо продрожал сжимать деревянный шарик, а чиновницы не могли подойти к нему, их будто что-то отбрасывало назад.

Дамы уже потеряли терпение и уже пригрозили вызвать наряд полиции. Самая старшая из них уже под складками широкого пальто любовно поглаживала хлыстик. Этот предмет остался у нее со времен службы в СС. Дама считала эти годы лучшими в своей жизни: полная власть над заключенными и никаких тебе проверок – не то, что сейчас. Но при посторонних, разумеется, не вдавалась в воспоминания. Пожилая чиновница встретилась глазами с колдуньей, и вдруг осеклась – она поняла, что издеваться над ребенком здесь не позволят.

– Ну и пусть! Все равно никуда не пойду! Хоть убейте – не поеду!!! – по-прежнему твердил маленький Ник, из глаз катились слезы от бессилия и обиды. И мальчишка никак не мог загнать обратно эту глупую соленую воду.

Старшей Хильде и Марие Ивановне удалось, с огромным трудом, убедить приезжих дам не увозить маленького Ника. Женщины говорили, что мальчишка сытый, опрятно одетый, находится под постоянным присмотром матери его друга, аккуратно посещает школу и неплохо учится. Чиновницы отступились, может быть, впервые в жизни, нарушив инструкцию. Их утешало то, что ребенок остался в семье. И еще эти чиновницы сэкономили огромное количество бюджетных денег, что было отмечено поощрительной премией к Рождеству. И только бывшая эсэсовка так сокрушалась, что не удалось использовать любимый аргумент.

Не прошло нескольких дней после всего этого, заболела Дина. Девочка простыла, гуляя с мамой и ее очередным поклонником до полуночи. Было холодно, а этот сорокалетний юноша угощал дам мороженым. Ничего страшного не случилось, просто мама Дины совершенно растерялась, и не нашла ничего более умного, чем поручить дочь заботливым рукам врачей и мед сестер. Благо есть, чем платить. У нее сложная роль в театре, вокруг нее плетутся интриги, а ночные бдения у постели больного ребенка не способствуют карьерному росту.

Дину почти каждый день навещали ее друзья, рассказывали новости, приносили угощения и книги, весили и развлекали девочку. Дина была рада такому вниманию к своей персоне. Раньше ее жалела только мама, да и то если было хорошее настроение. В это время они близко сошлись с Васей. Их дружба удивляла даже много повидавшую Васину бабушку. Практичный и уверенный в себе мальчик опекал нежную одноклассницу.

Все больные поправились. Дети готовились к рождеству – учили стихи и песни, придумывали и разыгрывали забавные сценки. Ребятишки приготовили подарки с сюрпризами для родителей. Они по нескольку часов в день каллиграфическим подчерком переписывали загадки, интересные рассказики и песни, которые сами же и придумывали, рисовали картинки. Начались каникулы, но дети все равно прибегали в школу: встретиться с друзьями, поболтать с учительницей, прорепетировать рождественский концерт для родителей. Только Ник часто замирал и прислушивается к темноте за окном. Никто не спрашивал. Все и так знали, что мальчик ждет отца, о котором никто ничего не знает. И скучает