"Рассказы о войне" - читать интересную книгу автора (Дансени Лорд)Английский ДухК концу южноафриканской кампании сержант Кейн утвердился в одном убеждении, а именно: война – это переоцененное развлечение. Он сказал, что «сыт по горло всем этим», отчасти потому, что неправильно используемая метафора была тогда в новинку, отчасти потому, что все так говорили; он проникся этим чувством до самых костей, а у него была долгая память. Так что, когда 1 августа 1914 года знаменательные слухи достигли деревни на востоке Англии, где он жил, сержант Кейн сказал: «это означает войну» – и тотчас же решил не иметь никакого отношения к войне; настал чей-то еще черед; он чувствовал, что сделал достаточно. Потом настало 4-ое августа, и Англия выбрала свою судьбу, а затем было обращение лорда Китченера к народу. У сержанта Кейна было семейство, о котором следовало заботиться, и миленький дом; он оставил армию десять лет назад. На следующей неделе ушли на фронт все мужчины, которые были в армии прежде, все, кто был достаточно молод, и с ними немало молодых людей, которые никогда не были в армии. Люди спросили Кейна, пойдет ли он, и он сказал прямо: «Нет». К середине августа Кейн прочувствовал ситуацию. Он стал маленьким центром сплочения для людей, которые не хотели туда идти. «Он знает, на что это похоже», говорили они. В курительной Большого Дома сидели сквайр и его сын, Артур Смит; и сэр Маньон Бумер-Платт, член парламента. Сын сквайра был на минувшей войне еще мальчиком и, подобно сержанту Кейну, оставил армию с тех пор. Все утро он проклинал воображаемого генерала, сидящего в военном министерстве за воображаемым столом с собственным письмом Смита, лежащим перед ним, но так и не раскрытым. С какой стати он не отвечает, думал Смит. Но он теперь немного успокоился, а сквайр и сэр Маньон заговорили о сержанте Кейне. «Предоставьте его мне», сказал сэр Маньон. «Очень хорошо», сказал сквайр. Так что сэр Маньон Бумер-Платт вышел и отправился к сержанту Кейну. Госпожа Кейн знала, ради чего он прибыл. «Не давай ему заговорить тебе зубы, Билл», сказала она. «Он не сумеет», сказал сержант Кейн. Сэр Маньон нашел сержанта Кейну в саду. «Прекрасный день», сказал сэр Маньон. И после этого он перешел к войне. «Если ты завербуешься», сказал он, «тебя тотчас же снова сделают сержантом. Ты получишь оклад сержанта, а твоя жена получит новое пособие». «Скорее, Кейн», сказала госпожа Кейн. «Да, да, конечно», сказал сэр Маньон. «Но потом будет медаль, вероятно, две или три медали, и слава… А это такая роскошная жизнь». Сэр Маньон воодушевлялся всякий раз, когда слышал свои собственные слова. Он разукрасил войну, как ее всегда разукрашивали, превращая в одну из самых привлекательных вещей, которые можно себе представить. И к тому же не следует предполагать, что эта война будет похожа на предыдущие, она будет совершенно иной. Будут здания, где вас будут размещать, и хорошее продовольствие, и тенистые деревья и деревни везде, куда вы отправитесь. И это будет такая возможность посмотреть Континент («это же и в самом деле Континент», пояснил сэр Маньон), которая никогда больше не представится, и ему только жаль, что он уже не молод. Сэр Маньон действительно желал этого, когда говорил, поскольку собственные слова глубоко его тронули; но так или иначе они не тронули сержанта Кейна. Нет, он сделал свое дело, и у него есть семья, о которой следует заботиться. Сэр Маньон не мог понять его: он возвратился в Большой Дом и так и сказал. Он изложил все преимущества, которые смог придумать и о которых многие бы просто умоляли, а сержант Кейн просто пренебрег ими. «Дайте мне попытаться», сказал Артур Смит. «Он прежде служил со мной». Сэр Маньон пожал плечами. Он пересчитал все преимущества по пальцам, от денежного довольствия до квартиры: больше сказать было нечего. Однако молодой Смит все-таки пошел. «Привет, сержант Кейн», сказал Смит. «Привет, сэр», откликнулся сержант. «Ты помнишь ту ночь на Рейт-ривер?» «Не забыл, сэр», сказал Кейн. «Одно одеяло на каждого и никакой подстилки?» «Помню, сэр», сказал Кейн. «Не будь дождя…» – сказал Смит. «Дождь той ночью шел серьезный». «Утопил нескольких вшей, я полагаю». «Не так уж много», сказал Кейн. «Нет, не много», согласился Смит. «У буров были хорошие позиции для обстрела». «Нам бы такие», сказал Кейн. «Мы были голодны той ночью», сказал Смит. «Я мог бы съесть кусок вяленого мяса из войскового рациона». «Я попробовал однажды», сказал Кейн. «Не так плохо, чем бы там оно ни было, только маловато». «Я не думаю», сказал Смит, «что когда-нибудь спал на голой земле с тех пор». «Нет, сэр?» – переспросил Кейн. «Это трудно. Вы привыкли к этому. Но это всегда будет трудно». «Да, это всегда будет трудно», сказал Смит. «Ты помнишь время, когда мы мучились от жажды?» «О, да, сэр», сказал Кейн, «я помню это. Такого никто не забудет». «Нет. Я все еще иногда вижу это во сне», сказал Смит. «Это противный сон. Я просыпаюсь, а во рту у меня сухо – всякий раз, когда я вижу этот сон». «Да», сказал Кейн, «про жажду никто не забывает». «Что ж», сказал Смит, «думаю, что мы готовы повторить все это?» «Полагаю, что так, сэр», сказал Кейн. |
|
|