"Исчезновение варваров" - читать интересную книгу автора (Лимонов Эдуард)

ЧААДАЕВЩИНА

Все первые страницы январских и февральских номеров «демократической» прессы заполнены были протестами либеральных интеллигентов против «насилия» в Вильнюсе. В качестве примера приведу лишь заявление советского Пен-центра. Советский Пен "решительно осуждает насилие, примененное против суверенной Литвы, и глубоко скорбит о жертвах кара-тельной акции… К демократии нельзя прийти через кровь и репрессии…". Под заявлением пятьдесят подписей. Среди прочих — Ахмадулина, Битов, Евтушенко, Рыбаков, Шмелев (Литературная газета. 1991. № 3).

Осудили тотчас, еще до расследования происшедшего. И это при наличии различных свидетельств (журналиста Невзорова в том числе, до сих пор считавшегося у либералов "своим"), что трагедия в Вильнюсе — провокация экстремистов-националистов доктора Ландсбергиса. Не разобравшись, заранее уже уверены, что это армия виновата, центральное правительство, «наши». И без промедления выступили плотным строем не за наших солдат, но за «тех», за их сторону. (Я отказываюсь говорить о "литовской стороне", ибо литовский национализм, как и всякий другой, — движение доминантного меньшинства.) Чем объяснить эту аберрацию природы? Групповым безумием? Ложными принципами? Ведь это ненормально — быть против своих… Разве нормально?

В стране, где я живу, во Франции, невозможно найти ни единого политического деятеля или сколько-нибудь известного интеллектуала, поддерживающего независимость Корсики или островов Новой Каледонии, отделение их от Франции. Даже компартия не подвергает сомнению принадлежность Корсики Франции (отошла к Франции в 1795 г., в тот же год Литва стала частью России). А у корсиканцев свой язык, все как следует нации. «Успокаивая» Новую Каледонию несколько лет назад, французские жандармы не церемонились: застрелили вначале десяток канаков-экстремистов во главе с лидером их Машеро. Позднее были застрелены еще 19 человек (многие со связанными руками), а в 1989 г. при запутанных обстоятельствах был застрелен совсем уж умеренный (типа Прунскене) лидер Жан-Мари Джибао. Убийства, разумеется, предосудительны, однако интересно другое: никаких протестов со стороны французской интеллигенции не прозвучало. Обстоятельства всех этих убийств профессионально заинтересовали журналистов. И все. Почему же «наша» интеллигенция такая не наша? Разберемся.

Начнем с анализа поведения класса, авангардом которого она является.

Расхожее объяснение происходящего в СССР: конфликт между радикалами-демократами (разумеется, «передовыми» и "прогрессивными") и консерваторами (разумеется, «отсталыми» и "защищающими свои привилегии"). Я предлагаю мое объяснение. В СССР происходит «холодная» буржуазная революция, восстание класса Новой Буржуазии. Кто такая НБ? В СССР не существует традиционной классической буржуазии, старого денежного класса, ни земледельческой, ни индустриальной, уничтоженных тотчас после 1917 г. Но зато есть, прочно стоит на ногах насчитывающий десятки миллионов класс служащей буржуазии знания. Это всевозможных рангов ученые, квалифицированные техники и инженеры, это учителя, это доктора и адвокаты, это журналисты, это люди свободных профессий: актеры, певцы, музыканты, писатели; это и служители религии, и определенная часть профессионального советского офицерства, и даже профессиональная часть партийной номенклатуры. Почему я называю их буржуазией? Потому что в их случае культура, то есть знания и специальные умения, выполняет функции капитала. Образование служит Новой Буржуазии таким же капиталом, как деньги, машинные корпуса и оборудование классической буржуазии. Новая Буржуазия существует во всех развитых странах мира, но в СССР этот класс необыкновенно многочислен, ибо его появление связано с уникальным в истории явлением — системой бесплатного массового общественного образования, необыкновенно развитой именно в СССР. Вначале Новая Буржуазия не отделялась от старых классов. Это были главным образом дети, сестры и братья представителей старых классов: коммунистических бояр и дворян (партийной аристократии) и рабочих и крестьян. Сегодня это могучий новый класс. Называть его интеллигенцией или интеллектуалами — ошибочно, интеллектуалы являются лишь частью этого класса. Его меньшей частью.

Сознают ли они себя сами буржуазией? Лидеры «демократов» — да, сознают. Александр Яковлев, народный депутат, юрист, участвуя в круглом столе "Московских новостей", сказал (1990. 29 июля): "Великие реформаторы прошлого опирались на средний класс… О ком речь? Прежде всего о профессионалах в любой сфере: квалифицированных рабочих, инженерах, медиках, людях искусства, юристах… Вот где социальный слой, способный двинуть Россию вперед… надо помогать ему идентифицировать себя, осознать себя общностью…" «Народный» депутат Николай Шмелев, экономист, писатель, выступивший вслед за Яковлевым, уточнил: "Яковлев сказал "средний класс". Но я люблю старое русское слово «обыватель», еще больше — «мещанин». И «мещанин», и «обыватель», и "средний класс" переводятся на французский да и на английский лишь словом «буржуа». Так что они себя ощущают буржуазией. Профессиональной буржуазией.

Революция Новой Буржуазии (пока еще "холодная") направлена против класса большевистских бояр и дворян, против господства коммунистической аристократии. Советские источники называют ее бюрократией, но, скажем, такие ее черты, как непотизм и родовые, передаваемые из поколения в поколение привилегии, изобличают ее аристократический характер. Рожденная еще при жизни Ленина, не ожиревшая при Сталине (он перманентно чистил своих бояр и дворян, держал их в страхе и в хорошей форме), аристократия продержалась у власти после его смерти целых "тридцать лет и три года". Начавшая жиреть при Хрущеве, окончательно одряхлевшая при Брежневе, коммунистическая аристократия все более вынуждена была перекладывать профессиональное руководство страной на служащую ему Новую Буржуазию: на замов и экспертов-технократов. Имевший множество случаев убедиться в некомпетентности большевистских бояр и дворян, класс Новой Буржуазии постепенно стал считать иррациональным тот факт, что над ним стоит некомпетентное руководство, коммунистических аристократов: секретарей партии — принцев, инструкторов — дворян. В начале 60-х годов, раздраженная заморозком хрущевской оттепели (новый класс возлагал на нее огромные надежды), часть Новой Буржуазии открыто взбунтовалась и впервые заявила о себе на весь мир. Первые диссиденты — писатели Синявский и Солженицын, ученый Сахаров впервые осмелились зарычать на партийную аристократию. В лице вышеперечисленных и сотен других, менее известных своих представителей Новая Буржуазия призвала к переменам советского общества во имя всех его классов, на деле — для себя. Партийная аристократия нашла в себе силы подавить бунт интеллектуалов в 60-е годы. Однако урока из этого первого бунта нового класса она не извлекла. Вместо того чтобы разумно поделиться с Новой Буржуазией властью, продолжала третировать целый могучий класс как слуг. (Впрочем, раздел власти не спас бы аристократию. НБ стремится ко всей власти.)

Сегодня Новая Буржуазия не желает делить власть, хочет сама быть боссом, править страной единолично. Она в состоянии открытого бунта против аристократии и захватила немало важных позиций. Верховный Совет РСФСР, Ленсовет и Моссовет, где НБ в большинстве, успешно вырывают власть соответственно у Верховного Совета и Правительства СССР и Ленинградского и Московского обкомов. (Результат: хаос и разруха.) В претензиях НБ на власть, разумеется, нет ничего незаконного или зазорного. Этот сильный, творческий класс имеет право на свою долю власти. (Сильнее других не численностью — рабочий класс многочисленнее, — но выполняемыми им в современном обществе важнейшими функциями.) Плохо то, что НБ хочет ВСЮ ВЛАСТЬ. (Она осмелела сегодня и в отличие от периода 60-х годов высказывается все более откровенно антинародно. Западная буржуазия себе такого не позволяет.) Ибо всю власть имеет ее сестра — классическая буржуазия в странах Запада. И НБ считает свои претензии обоснованными.

НБ — не случайность Истории. Бакунин предвидел появление НБ и считал, что новый класс, вооруженный знанием, будет таким же эксплуататорским классом, как и предшествовавшие ему аристократия и классическая буржуазия. С той лишь разницей, что орудием его господства будут не деньги, но образование. К бакунинскому мнению важно добавить предсказание Элвина Гулднера (автор книги "Будущее интеллектуалов и восхождение нового класса", умер в 1980 г.), что новый класс "непременно вызовет к жизни новую иерархию и новую элиту, базирующуюся на культуре как капитале".

Советская буржуазия исключительно и только новая есть буржуазия знания. Западная же буржуазия в основном классическая, и только едва ли треть ее (в лучшем случае) есть буржуазия знания. Между западной и советской буржуазией существует сильнейшая классовая симпатия и солидарность. Кому не приходилось слышать советских инженеров и ученых, восхищающихся американской техникой! И это нормально. Однако при кажущейся похожести двух буржуазии — они разные. Классические буржуазии западных стран все агрессивно-национальны. Ибо их интересы вынужденно укоренены в национальные богатства, в национальные финансы в прямом смысле, в национальную почву, наконец, если речь идет о владельцах лугов и пашен, заводов, фабрик и другого недвижимого имущества. Советская же буржуазия, чей капитал — исключительно знания, космополитична. Ее связь с родной национальной почвой только эмоциональная, не материальная. К тому же вспомним, что знания становятся все более универсальным продуктом, общим для всей западной цивилизации.

Вот в этом-то различии и заключается большая опасность. «Наша» советская буржуазия, рассуждая о Западе, наделяет его господствующий (не забудем об этом) класс своей логикой — космополитической логикой советского буржуа. Тогда как Запад живет и действует как альянс буржуазных государств, преследующих каждое свои национальные (часто очень древние) интересы. Советские новые буржуа в силу своего профессионального интернационализма склонны не замечать государственных границ и работают зачастую против национальных интересов своего государства. Западная же буржуазия, напротив, прочно и гордо патриотична. Отсюда разница реакций на события, вредные для «нашего» государства. Французский буржуа знает, что «отделение» Новой Каледонии и Корсики вредно скажется на здоровье его государства, и потому без колебаний становится на его сторону, подавляя свои гуманитарные или моральные эмоции, если таковые есть. В большинстве случаев их и нет, настолько патриотизм западной буржуазии естествен. Советский новый буржуа чувствует себя гражданином всего мира, поэтому руководствуется в выборе позиции наднациональными, моральными да какими угодно интересами, только не патриотизмом. Гражданин мира (ни кола ни двора, только знания), он никогда и не считал свое государство своим. В известном смысле советский буржуа — извращенец, ибо все живое льнет к своему племени. Советский буржуа — опасный человек, и НБ — опасный класс. Однако советский буржуа придет в себя, я уверен, после длительных унижений. Когда? Может быть, когда увидит компанию двадцати девяти наций во главе с Бушем, высаживающуюся на балтийских берегах.

Интеллигенция есть общественная группа, профессионально оперирующая идеями и их словесным выражением. Это философы, социологи, журналисты-аналитики, русские обязательно причисляют своих писателей к интеллигенции, французы тоже. В Америке мне пришлось встретить нескольких неинтеллигентных писателей. Четкой границы между широкими массами буржуазии знания и интеллектуалами нет. Интеллигенция — это элита буржуазии, ее мозговой трест, ее идеологические парашютно-десантные войска. Среди звезд "новой интеллигенции" мы видим режиссера Марка Захарова (его «интеллектуальная» идея — разрушить мавзолей Ленина), экономиста-писателя Николая Шмелева, философа и журналиста Федора Бурлацкого, журналиста Егора Яковлева, поэта Виталия Коротича, глазного хирурга Святослава Федорова… Проследим в общих чертах карьеру типичного интеллигента-" демократа".

Возьмем любого. БУРЛАЦКИЙ Федор. Возраст: 62 года. Вундеркинд с необыкновенной памятью, юный Бурлацкий взбегал по ступеням знания там, где нормальные люди подымаются, тяжело дыша. Быстро став кандидатом философских наук, был замечен ЦК КПСС (!) и привлечен к работе. Легенда Бурлацкого утверждает, что однажды, сопровождая вместе с другими экспертами, шестерками от науки, Суслова (дело происходило в небе, в самолете). Бурлацкий оказал боссу экстраординарную услугу: выдал несколько нужных Суслову для доклада цитат по памяти. С указанием томов и страниц Ленина и Маркса. Гений был замечен и стал писателем — автором речей Хрущева. Быть бы Бурлацкому большим человеком среди «консерваторов», против которых он борется сегодня, но Хрущева убрали от власти Брежнев и K°. Интеллектуалу пришлось вернуться к карьере философа. Он сочинил книгу о Макиавелли (демократу больше подошел бы Ганди), утверждают, что допустил в книге массу ошибок и неточностей. Занимался китайской философией. В начале 80-х годов устроился в "Литературную газету" подработать — всего-навсего обозревателем. Но тут подоспела буржуазная революция… Человек энергичный, бывший эксперт, сам занялся политикой, дальнейшее вы знаете… Еще одним Чаадаевым Бурлацкий примкнул к толпе Чаадаевых. Почему? С таким прошлым, казалось бы, ему естественнее в другой лагерь… Я полагаю, он ИХ ненавидит за прерванную, разрушенную тогда карьеру…

Чаадаевщина, своего рода интеллектуальный мазохизм, вообще пользуется большой популярностью у «демократической» советской интеллигенции (особенно московской и ленинградской). Интеллигент, по их мнению, всегда (то ли в облике Радищева, туберкулезного Чехова или англофила Чаадаева в халате под домашним арестом) ДОЛЖЕН осуждать «порок» и «зло», царящие вокруг. Пятьдесят писателей, поставивших свои подписи под заявлением Пен-центра, и выступили в этой традиции. Но почему именно в этой, хочется понять. Напрашивается единственное объяснение. Писатели, подписавшие обращение Пен-центра, выразили свою классовую солидарность с режимом «демократа» — писателя-музыковеда Ландсбергиса. Точно так же, как до этого они выражали и продолжают выражать свою классовую солидарность с режимом писателя Звиада Гамсахурдиа (сына писателя Константина Гамсахурдиа), с режимом писателя-филолога Тер-Петросяна… Я хочу сказать господам подписантам (язык не поворачивается назвать их товарищами), что мы живем в смутные суровые времена испытаний, когда следует поставить интересы нашего государства выше профессиональных классовых чувств. Во времена иноземных нашествий, смут и хаоса лучшие люди российской цивилизации следовали другой, куда более благородной традиции. Ломоносов, Державин, юный Пушкин с войсками на Кавказе и в Бессарабии, боевой офицер Лермонтов, боевой офицер Лев Толстой в Севастополе, военный врач Константин Леонтьев, вовсе гражданский Достоевский — примеров можно было бы привести немало, все они словом и делом защищали Отечество. Это есть, в отличие от чаадаевщины, наша основная мощная традиция. Ей следовали люди высокого качества таланта. Я присоединяю свою подпись к подписям авторов «Бородино» и "Войны и мира". Обращение же Пен-центра иначе, как предательским, не назовешь. Предательским по отношению к нашим солдатам. Петр и Екатерина, цари и, я уверен, даже декабристы (они выступали против формы правления Русским государством, но защищали его против нашествия Наполеона) прокляли бы подписантов-"демократов". Верно и то, что все они, от Петра и Ломоносова до Толстого и Достоевского, не были профессиональными интеллигентами. Они чувствовали солидарность прежде всего со своим народом, в который уходили глубоко корнями.

И не воображайте, пожалуйста, что вы незаменимы. Интеллигенция в нашу эпоху потеряла роль просветителя и идеолога. Указывать неграмотному народу дорогу сегодня не нужно. Мы живем в эпоху всеобщей грамотности и необыкновенного развития средств коммуникаций. Роль просветителя общества давным-давно узурпирована медиями (прессой, радио и телевидением). Одинокие тугодумы с фонариками не освещают больше дорогу массам слепых. Они сами путаются в потемках (и в СССР, и на Западе). Массы сами способны сегодня разобраться что к чему и без интеллигенции. (Закономерно, что безработная интеллигенция все более проявляет свою классовую буржуазную суть.)

И не нужно передергивать, господа! Не существует выдуманной вами борьбы между «консерваторами» ("защищающими свои привилегии") и "демократами-прогрессистами" (у которых привилегий было еще больше). Налицо бунт вашего класса с целью захвата всей власти в стране. Вы тянете советское общество не вперед, к более прогрессивному общественному строю, но назад, к диктатуре. К буржуазной диктатуре, пусть она и будет выборной. И ради победы вашего класса вы готовы расчленить страну, разрушить государство, обескровить народ. Сегодня борьба идет между вами — разрушителями-чаадаевцами и традициями патриотизма, выраженными в «Бородино» и в "Войне и мире".

Советская Россия. 1991. 5 мая