"Возвращение графа" - читать интересную книгу автора (Лэйтон Эдит)

Глава 12

– Еда великолепна, – сказал Кристиан своим гостям, когда хозяин гостиницы закрыл дверь в приватную комнату для обедов, – но, кажется, никто не голоден? Я попытаюсь разрядить атмосферу и повысить вам аппетит. Первое: я знаю, что приехал мой кузен Морис. Сегодня утром я получил от него записку, – добавил он, окинув взглядом собравшихся.

Джулиана облегченно вздохнула. Но по-прежнему не могла взглянуть на Кристиана. С тех пор как она вошла в гостиницу вместе с кузиной и ее женихом, она словно в рот воды набрала, как будто была их горничной. Кристиан поздоровался с Софи и Хэммондом и приказал принести еще стульев и еды, дела/я вид, будто верит, что они просто сопровождают Джулиану, а не пытаются побольше о нем разузнать.

Джулиана чувствовала себя так, словно надела ботинок не на ту ногу: она была в ужасе, что все догадаются о ее чувствах к Кристиану, если она хотя бы посмотрит в его сторону. Так что она не поднимала глаз от тарелки и внимательно слушала.

Кристиан продолжал:

– Второе: завтра я приглашен в Эгремонт на встречу с сэром Морисом. Он сказал, что он как эксперт по античности будет иметь честь показать сокровища Эгремонта предполагаемому наследнику, чтобы при передаче имения тот ничего не упустил из виду. Очень любезно с его стороны позаботиться обо мне.

– Не о вас, – выпалила Софи. – Он хочет, чтобы Хэммонд знал, что ценно, а что нет.

– Вообще-то он это делает ради самого имения, – объяснил Хэммонд. – Он очень гордится семейным именем и наследством.

– Именно это я и сказал, – миролюбиво произнес Кристиан. – Он также приглашает меня на чай после экскурсии. Но вот что меня озадачило: мне было отказано в посещении Эгремонта, и я считал, что запрет касается всех.

– О, конечно, – немедленно отозвался Хэммонд. – Мне не разрешили ничего делать, только производить измерения. Мы заходили туда только для того, чтобы встретиться с вами, потому что в записке вы упомянули, что направляетесь туда.

Кристиан нахмурился:

– Вы это уже говорили. Но приехал сэр Морис, он даже не родственник по прямой линии, простой баронет, но он может открывать дом, приказывать слугам и даже звать гостей на чай? Как такое возможно?

Хэммонд заерзал в кресле:

– Ну, я полагаю, слуги были рады возможности что-то сделать. Наверное, им наскучило долгое безделье после смерти хозяина.

– О да, – согласился Кристиан, – слуги терпеть не могут безделья. – Он взглянул на служанку, выражение лица у нее было отсутствующее.

– Думаю, это потому, что он напорист в своих желаниях, – тихо произнесла Джулиана. – И привык командовать всеми.

– Чушь, – отрезала Софи. – Это потому, что слуги хорошо знают сэра Мориса. Он часто заезжал к старому графу. И сказал, что хочет показать нам сокровища. Было бы странно, если бы слуги ему не повиновались.

– В самом деле? – спросил Кристиан. – А откуда ему знать, что я не осведомлен? Мы с ним никогда не встречались.

– Ему просто в голову не приходит, что вы станете новым владельцем Эгремонта! – торжествующе заявила Софи.

Хэммонд поморщился. Джулиана прикусила губу. Кристиан засмеялся.

– А вдруг я им все-таки стану? – Он подался вперед и без улыбки сказал: – Послушайте, мисс Уайли, давайте установим порядок общения. Мне надоели ваши щипки и тычки. Я не собирался переворачивать вашу тележку с яблоками, не желаю вам с Хэммондом ничего плохого, но я тот, кто я есть, и будь я проклят, если уеду только потому, что вам этого хочется. Я останусь здесь и докажу свои права. Так что вы должны это принять, иначе вам же будет хуже. Я докажу невиновность отца и свою, – продолжал он. – И стану хозяином Эгремонта. Я знаю, у меня есть враги, и потому мы с отцом оказались в тюрьме. Но я также знаю, что в то время Хэммонд был слишком молод, как и вы, к тому же у вас не было причин меня ненавидеть, пока я не отнял у вас Эгремонт. Я был бы рад стать вашим другом, не только соседом. Но это полностью зависит от вас. – Он снова выпрямился. – Вы непременно должны отведать фрикасе, это самое лучшее, что здесь готовят.

Он ни разу не повысил голоса, но говорил таким властным тоном, что даже Софи притихла. Джулиана уставилась на него. Она им гордилась, но в то же время боялась за него. Он повернул к ней голову и незаметно подмигнул.

Однако Джулиану не покидало беспокойство.

На следующий день все собрались в главном зале Эгремонта и ждали, когда к ним присоединится человек, называющий себя Кристианом Сэвиджем. Сэр Морис пригласил даже сквайра с женой на экскурсию, которую организовал для Кристиана и Хэммонда.

Джулиана стояла, стиснув руки. Она не знала, как произойдет встреча сэра Мориса с Кристианом – накануне вечером он не сказал о нем ни слова, но, когда упоминалось имя Кристиана, на лице у сэра Мориса отражалось презрение. Теперь, наконец, они встретятся лицом к лицу. Джулиана не сомневалась, что Кристиан будет со стариком сдержан и обворожителен, как со всеми. Но она не знала сэра Мориса. Она думала, что не вынесет, если старый джентльмен будет с ним груб и жесток.

Одно дело – быть шпионкой кузины, когда она еще не познакомилась с Кристианом. Теперь – совсем другое. Может быть, он самозванец, она еще ничего не решила на его счет; может быть, соблазнитель, но она уже целый день корила себя за то, что случилось накануне.

Одно она знала точно: кем бы ни был человек, намеревающийся стать графом Эгремонтом, он много страдал. Она с грустью признала, что ее сердце принадлежит ему.

Джулиана поняла это, когда на рассвете возвращалась к дому сквайра. Она была измучена и возбуждена. Плохо соображала – давала себя знать бессонная ночь. Но именно в эту ночь ей, наконец, стала ясна ее роль в этом деле. Радости это не принесло, но все встало на свои места.

Если Кристиан Сэвидж тот мальчик, которого она знала в детстве, это было бы замечательно. Значит, он принес бы с собой память о ее брате, живущую в его сердце. Но и в этом случае он едва ли принесет больше того, что есть в ее сердце и памяти.

Одно дело – его сердце и память, и совсем другое – его тело, тело взрослого мужчины. При одной мысли о нем Джулиану охватывала дрожь. Но стоит ли об этом думать? Если он граф, то может предложить ей только тело и, возможно, много утрат. Богатый титулованный джентльмен будет искать невесту рангом повыше. Так что не следует рассчитывать на большее, чем еще один чудесный поцелуй. |

А как было бы прекрасно заняться с ним любовью! Ее тревожила не столько потеря девственности, хотя она знала о сопутствующей опасности, – нет, хуже то, что тогда она потеряет сердце. Она понимала, что если так долго страдала из-за потери брата, то, потеряв возлюбленного, будет мучиться гораздо дольше. А если потом отдастся другому, то чем она лучше потаскушки, даже если тот мужчина на ней женится?

Кристиан – самозванец может дать ей наслаждение, но даже если он на ней женится, у них нет будущего. Его либо повесят, либо однажды ночью он сбежит, пока она спит. Даже если он будет ей верен и если избежит наказания, заниматься любовью с таким человеком – все равно что сбежать с цыганом и ночевать в стогу, как та бедная леди, о которой поется в старинной песне.

На это она не пойдет. Даже если бы он предложил ей бежать с ним – а этого не будет, – она бы отказалась. Потому что это означало бы, что он мошенник. Она почти отдала ему свое тело, но жизнь мошеннику не отдаст.

Так она решила. Но противиться влечению у Джулианы не хватало сил, она словно участвовала в захватывающей пьесе и хотела знать конец.

И сейчас она ждала, когда появится Кристиан и начнется второй акт.

Главный зал Эгремонта был залит светом из высоких окон над лестницами-близнецами, и лица ожидающих актеров были отчетливо видны. Софи, небесное видение в розовом платье, была похожа на капризного ребенка в кондитерской – чопорная и жадная. Хэммонд оделся, как на прогулку, но по лицу было видно, что ему не по себе. Сквайр тоже нервничал; его жена сидела с вытянутым лицом. Разобрать что-либо в лице сэра Мориса было невозможно; сухой и благопристойный, как викарий, в аккуратном черно-сером наряде, он сидел и поглядывал на золотые часы в своей тонкой, длинной руке.

Когда высокие часы в холле начали бить, старый джентльмен защелкнул крышку часов.

– В тюрьме их учат молиться и работать, но, как видно, не учат правилам хорошего тона, – сухо заметил он.

Джулиана нахмурилась. Баронет это заметил.

– Пунктуальность – черта джентльмена, – пояснил он. – Даже тот, кого за преступление сослали на край земли, не должен этого забывать. Вот еще одно доказательство моих подозрений, дорогая. Потому что людей нашего класса с детства учат, что, если человека ждут к определенному часу, он...

Они услышали, как распахнулась входная дверь, и с последним ударом часов раздался голос Кристиана:

– Доброе утро.

Он отдал пальто лакею и вошел в зал. У Джулианы бешено забилось сердце. Он выглядел сокрушительно: темно-коричневый сюртук, горчичного цвета жилет, шейный платок, завязанный безыскусно, но элегантно, серовато-коричневые бриджи, сверкающие коричневые сапоги с золотыми кисточками. Других украшений не было, но глаза сияли, как драгоценные камни; в них сверкнул веселый огонек, когда он взглянул на нее, потом на остальных и поклонился.

– Надеюсь, я не заставил себя ждать. Лошадь была не оседлана, как я заказал, и это съело несколько критических минут.

Он не стал представляться баронету, но с интересом посмотрел ему в лицо. Баронет ответил невыразительным взглядом. Джулиана подумала: они как пара котов, готовых вцепиться друг в друга. Она заметила, что они очень похожи в том, как молча оценивают друг друга, и воспрянула духом. Может, они соперничают, но по самообладанию Кристиан не уступает баронету.

Затянувшееся молчание прервала Джулиана:

– Сэр Морис, позвольте представить вам Кристиана Сэвиджа.

Баронет наклонил голову.

– Сэр, – сказал Кристиан, поклонившись. – Хотя мы с вами родственники, но никогда не встречались.

– Если мы с вами родственники, – поправил баронет. – Но мы действительно не встречались.

– Но вы встречались с моим отцом, – любезно произнес Кристиан. – Он однажды упомянул о вас, когда рассказывал о членах семьи, отказавшихся ответить на его письма с просьбой о помощи.

Баронет вскинул брови:

– Да, Джефри Сэвидж мне писал. И я исследовал свидетельские показания против него и его сына. Они мне показались убедительными, поэтому я не стал ему помогать. Однако это сделал мой бедный кузен граф, его дом и сокровища я сейчас имею честь показывать вам. Здесь много ценностей, уверен, вы это знаете. У меня имеются обязанности перед семьей, вот почему я предложил эту экскурсию. Добавлю, что слугам известна ценность того, что я намерен показать, и они будут настороже. Что ж, начнем? – Он повернулся к остальным.

Обе стороны изящно провели схватку, подумала Джулиана. Хорошо. Она глубоко вздохнула и пошла за баронетом, который повел всех в громадный дом.

– Многие ее не заметили бы, – продолжал баронет, взяв в руки желто-коричневую вазочку, – но она стоит больше, чем полотно, висящее над ней. Обратите внимание на глазурь. Похожа на урну, которую я вам показывал в длинной галерее, помните? – Он посмотрел на Джулиану.

– Да, очень похожа, – соврала она, потому что не помнила урну.

Он был доволен; улыбнувшись, осторожно поставил вазочку на место.

– А теперь пройдемте в Голубую гардеробную, примыкающую к Королевской комнате. Думаю, вы найдете там много интересного.

– Разве не Ван Дейк висит над вазой? – спросил Кристиан.

Сэр Морис остановился.

– Да, это Ван Дейк, – резко сказал он, – ваза на триста лет старше, а в данном случае старость имеет преимущество перед молодостью. Особенно когда молодость несовершенна, а старость прекрасна. – Улыбнувшись Джулиане, он добавил: – Ну что, идем в Королевскую комнату?

Джулиана кивнула. Она не знала, чем восхищаться. Следуя по пятам за баронетом, она думала: все равно что надышаться множеством духов – уже не чувствуешь разницы. У нее не было недостатка в образовании, но она чувствовала себя как дикарь, которого вытащили из леса и потребовали восхвалять сокровища Эгремонта. Она видела столько богатств, слышала столько терминов, ей показали столько вещей вроде мраморных терм и дверей с фронтонами, что у нее кружилась голова.

Имена королевских штукатуров и резчиков, знаменитых архитекторов и художников баронет ронял одно за другим, показывая на камины, потолки, фризы, экраны и литые решетки, колонны и барельефы. И это была только часть, главные архитектурные особенности. В каждой комнате они выслушивали лекцию о меньших ценностях. Джулиана таращилась на шкатулки, тарелки, зеркала, урны, ложки, наперстки, выставочные шкафы и многое другое, что тут же забывала. Она была ошеломлена этим великолепием и своим невежеством.

Но каждая вещь, которую показывал баронет, была прекрасна или хотя бы интересна тем, что он о ней говорил. Было видно, как он все это любит. Это чувствовалось по теплоте в голосе, по той нежности, с которой он брал в руки вещи. И хотя Джулиана понимала, что не играет роли в его планах, сэр Морис был так добр, что давал ей время все рассмотреть и понять. Старик выглядел грозно, но имел безупречные манеры. Он с самого начала обращался с ней галантно.

По правде говоря, реакция остальных не была вдохновляющей, и Джулиана понимала, почему баронет их игнорирует. Софи онемела и, как и ее родители, так растерялась от великолепия сокровищ и благоговения перед сэром Морисом, что не могла вымолвить ни слова. Хэммонд восхищался, но вопросов не задавал. Кристиан знал и часто спрашивал. Но поскольку он все время держался рядом с Джулианой, сэр Морис, отвечая, смотрел на нее, чтобы не говорить с Кристианом.

Она столько всего насмотрелась, что могла только улыбаться и кивать – как китайские мандарины, вышитые на занавесках, которые он ей показывал.

Они прошли всего десяток комнат, и десятки их ждали впереди!

Баронет взял миниатюрную эмалевую коробочку и положил себе на ладонь.

– Эта прелестная вещица – недавняя, из Лиможа, это всего лишь прошлый век, но... – Он посмотрел на Джулиану и замолчал. Потом посмотрел в окно, поставил коробочку на место и воскликнул: – Боюсь, я увлекся! Посмотрите, где солнце! Пора пить чай. Давайте закончим нашу экскурсию.

Джулиана смущенно опустила голову. Наверное, он заметил ее остекленевшие глаза.

– Спасибо, – сказал Кристиан. – Это было очень информативно.

– Да, спасибо, – торопливо произнес Хэммонд. – Жаль, я не взял бумагу и карандаш, я всего не запомню.

– Вы можете нанять антиквара, чтобы составил каталог, – сказал ему сэр Морис, направляясь в салон, где их ждал чай. – Я умолял прежних графов это сделать, но они не слушали. Надеюсь, вы понимаете, как это безрассудно.

Хэммонд закивал:

– Да, разумеется. Вы не возьметесь составить такой каталог, сэр?

– Я? – Баронет засмеялся. – О нет. Наймите профессионала, для меня это хобби.

Джулиана шла позади всех. Ее глаза пылали от ярости.

– Что случилось? – спросил Кристиан.

– Это несправедливо! – заявила она. – Он говорит только с Хэммондом, а Хэммонд не объявлен наследником. Это по меньшей мере грубо!

– Я к этому привык, – мягко произнес Кристиан. – И к несправедливости, и к грубости. Но не привык к тому, чтобы меня защищали. Еще раз спасибо.

– Еще раз? – Она в упор посмотрела на него.

Он улыбнулся:

– Уж не получила ли ты указание от сэра Мориса?

У нее брови сошлись на переносице. Он объяснил:

– Иначе как понять, что ты за все утро на меня ни разу не взглянула?

Джулиана прикусила губу. Не могла же она сказать, что не решается взглянуть ему в глаза! Боится в них утонуть. Она подозревала, что он и так это знает.

Он улыбнулся:

– Впрочем, я могу понять сэра Мориса. Джентльмен, сопровождающий молодую даму, не должен спускать с нее глаз. Это убедит ее в том, что он за ней приударил, а заодно он может проверить, не смотрит ли она на кого-нибудь другого.

– Баронет и я? Не смеши меня! – выпалила она, оглянулась, не слышит ли кто-нибудь, и уже тише добавила: – Просто он очень вежливый.

– Нет, мое существование он отказывается признавать, а ты красивая, – болтал Кристиан. – Он мог смотреть на кого угодно, у него был выбор, потому что я все время был рядом с тобой, а он не хотел меня видеть. Но он не сводил с тебя глаз, хоть ты и не предмет антиквариата, – закончил он, передразнивая сухой тон баронета.

Джулиана думала, что не сможет с ним разговаривать, вспоминая свое распутное поведение этой ночью, но, едва начавшись, беседа потекла легко и естественно, как дыхание. Она сказала:

– Нет, серьезно. Что ты думаешь по поводу того, как он обращается с Хэммондом, хотя вопрос еще не решен?

– Я серьезен, вопрос не решен, и я ничего не собираюсь делать, – сказал он. – За меня все делают адвокаты. Одного я уже нанял составлять каталог сокровищ Эгремонта. Надеюсь, он скоро с этим разберется, потому что я начинаю думать, что у сэра Мориса может появиться искушение засунуть в рукав ложку или лоскутную коробочку. У него есть для этого все возможности – он всех тут приручил.

– Сэр Морис?! – ужаснулась Джулиана, прикрыв рот рукой. – Как ты можешь такое говорить?

– Я видел тех, кто чего-то домогался. А мой старый кузен откровенно алчный, уж ты поверь.

– Ему не нужно воровать здесь, у него дом полон сокровищ.

– Коллекционеру всегда мало. Ему хочется иметь все, что есть редкого и прекрасного. Ты видела, как он смотрел на мейсенский кувшинчик, когда держал его в руках? Точно так же он смотрит на тебя. Берегись, Джулиана. Смотри, как бы он тебя не утащил.

– Какая глупость! – Предостережение польстило ей. – Просто у него манеры джентльмена. А лекция об искусстве не ухаживание.

– Для некоторых мужчин – ухаживание, особенно если он ничего другого не может предложить, а женщина не польстится на его деньги и титул. К тебе же это не относится.

– Чепуха, – засмеялась Джулиана. – Я имею в виду, что меня это не интересует, а сэр Морис не интересуется мной.

Больше она ничего не успела сказать, потому что они шли в салон, где был накрыт чай, и жена сквайра посадила ее между собой и Софи, подальше от Кристиана.

– Это было великолепно, – сказала Софи баронету, когда все собрались покинуть Эгремонт.

Это было тяжелое испытание, подумала Джулиана.

Сэр Морис ухаживал за ней все время чаепития. Рассказывал интересные вещи, никому не давал рта раскрыть. Ей хотелось спросить Софи, как у нее обстоят дела с женихом: враждебность кузины по отношению к нему не вызывала сомнений и не спросить ей казалось невежливым. Но это было бы все равно что в церкви на церемонии отпевания, сидя в первом ряду, под носом у священника, заговорить с соседом.

Во время беседы баронет захватил инициативу, разглагольствуя об искусстве и истории искусства. Даже Хэммонд, который ловил каждое его слово, с облегчением вздохнул, когда чаепитие закончилось. Джулиана слушала рассеянно, ее смущало, что сэр Морис сосредоточил на ней все внимание. Она знала, что хорошо выглядит в шафранном платье, с прической, которую ей сделала горничная Софи. Но прекрасно понимала, что до красавицы ей далеко, титула у нее нет, так что для сэра Мориса она не представляет никакого интереса. Вряд ли он ухаживал за ней ради того, чтобы получить информацию о Кристиане. Он даже не хотел, чтобы она общалась с Кристианом, на чем настаивала кузина. И уж конечно, в его возрасте он не был способен на романтические чувства к женщине. Сама мысль, что почтенный джентльмен – тайный похотливец, была непристойна.

Тем не менее казалось, что он все время адресуется к ней, хотя говорит со всеми. Она решила: наверное, это потому, что она похожа на прилежную ученицу. Была похожа. Потому что после того, как Кристиан закинул в нее червь сомнения, внимание сэра Мориса стало ее раздражать. И каждый раз, отводя от него глаза, она встречала спокойный, веселый взгляд Кристиана. В конце концов она уткнулась в тарелку и не поднимала головы.

– Когда вы нам расскажете об остальных сокровищах? – спросил Хэммонд.

– Скоро, – сказал баронет. – Когда все будут свободны. – Он улыбнулся Джулиане. – Может, через день или два? Воскресенье вас устроит?

– Думаю, нет, – подал голос Кристиан.

Все повернулись к нему. Он заговорил в первый раз после начала чаепития.

– В деревне будет ярмарка, только о ней и говорят в гостинице. Джулиана, я подумал, что мы могли бы на нее сходить, как в давние времена. Мисс Лоуэлл, ее брат и я в детстве ходили на ярмарку, – сообщил он. – Пойдешь со мной, Джулиана? – мягко спросил он.

– Вы говорите о той ярмарке, где упал канатоходец? Джулиана была потрясена тем, что вы помните, – злорадно сказала Софи, – пока я не сообщила ей, что этот парень падает на каждой ярмарке уже много лет. Это часть представления.

– Вот как? Рад слышать, – спокойно произнес Кристиан. – Я опасался, что он разбил себе голову. Надо быть слабоумным, чтобы таким путем зарабатывать на жизнь. Как ты думаешь, мы его опять увидим? – обратился он к Джулиане.

Сквайр, его жена и Софи переглянулись. Сэр Морис ненавидел Кристиана, они не хотели его огорчать, но если кто и может выяснить побольше об этом типе, так это Джулиана. Хэммонд нахмурился. Сэр Морис застыл в ожидании ответа Джулианы. Ей предстоял выбор между развлечением в обществе титулованного джентльмена в одном из прекраснейших особняков Англии и ярмаркой, на которую надо тащиться в деревню вместе с опасным преступником. Ответ дался с легкостью, это было самое простое, что она сказала: – О да! С удовольствием!