"В этот раз – навсегда" - читать интересную книгу автора (Грей Эбби)

Глава 5

Трейси открыла портфель, достала свою любимую красную ручку и первое из тридцати пяти сочинений ее утреннего восьмичасового класса. Она предложила им написать о человеке или месте, которые повлияли на их решение поступить в колледж.

Она взяла первую работу, прочла вступительное предложение и подняла глаза на стену столовой, где сидела за столом с двумя стопками работ перед ней. Здесь висела плакатного размера фотография Джексона, сделанная в прошлом году в саду дома ее отца. Он улыбался и махал рукой, и Трейси улыбнулась в ответ.

Уйдя в воспоминания и мечты, она продолжала смотреть на фото почти десять минут, пока не осознала, что не сосредоточилась на деле.

Она подошла к окну гостиной и широко распахнула его. Ночной воздух восхитительно благоухал, и звезды на черном небе сияли ослепительно, как бриллианты. Где-то в отдалении лягушки распевали блюзы, им вторили сверчки. Она услышала негромкий кашель, взглянула вниз и увидела Остина, с восхищением рассматривавшего те же звезды, которыми любовалась и она.

Трейси внезапно почувствовала отчаянную потребность поговорить с ним. По-настоящему поговорить… и по-настоящему выслушать. Она заглянула к Джексону, убедилась, что он крепко спит, и выскользнула в дверь. Ей даже в голову не пришло сменить домашние брюки, футболку и тапочки на что-то более презентабельное. Ей было безразлично, что ее чуть спутанные кудряшки кое-где выбились из прически и падали ей на шею и лицо. В конце концов, она шла не для того, чтобы флиртовать. Это было только ради Джексона.

Остин открыл дверь.

– Трейс? – Он едва мог поверить своим глазам. Он не слышал звука подъезжающего автомобиля. Откуда она взялась? Великий Боже, в этом наряде она выглядела, как когда-то в колледже, только немного полноватой и удивительно красивой.

– Хэлло, – сказала она, ощущая неловкость.

– Откуда ты появилась? – резко спросил он.

– Оттуда. – Она кивнула в сторону квартиры с распахнутыми занавесками. Свет лампы падал вниз, освещая квадрат на дворовом асфальте. – Я живу вон там. И я не знала, что ты живешь здесь же до сегодняшнего вечера, пока случайно не увидела, как ты возвращаешься домой. Я была во дворе, выпускала паука, когда вы с Эмили приехали.

– Да будь я проклят, – сказал он, и она увидела, как в лунном свете сверкнула его широкая белозубая улыбка. – Ты хочешь сказать, что жила здесь целый месяц, а я ничего не подозревал?

– Да. Поверь мне, я бы никогда не поселилась здесь, если бы знала… – Она остановилась, боясь показаться грубой. – Во всяком случае, ты уезжаешь на работу раньше меня. И с самого утра здесь жарче, чем в аду, поэтому я не открываю занавески. Вообще стараюсь не подглядывать за соседями, – небрежно пояснила она. – Я просто случайно увидела тебя… мне захотелось поговорить.

– О'кей, – медленно проговорил он. – Заходи.

– Спасибо, я лучше останусь здесь. Я решила рассказать Джексону о тебе в ближайшие несколько дней. Сама. Ты уже нравишься ему. Думаю, ты это знаешь, – начала она. – Я хочу поступить правильно, Остин, правда, хочу.

– Спасибо, Трейс, – кивнул он.

– Как Эмили к этому отнесется? Она привыкла, что ты полностью принадлежишь ей, и понятия не имеет, что Джексон ее брат. Может, нам лучше сказать им обоим одновременно, чтобы для нее тоже не было сюрпризов?

– О'кей, – согласился он, растягивая слова в его обычной техасской манере.

Ее сердце дрогнуло. Она почувствовала, как тепло его голоса обволакивает ее. Ощущение было довольно странное, но ей понравилось.

– Эмили может расстроиться еще по одной причине. Я имею в виду, у Джексона теперь будут и отец, и мать, а у нее – только отец. До сих пор они были равны. У Джексона была мама, у нее – папа. У каждого по одному, понимаешь, – попыталась она объяснить.

– Да, – снова кивнул он. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но мне кажется, тебя беспокоит что-то еще. Не забывай, я знаю тебя, Трейс.

– Да, конечно, знаешь, – кивнула она. – Эмили – прелестный ребенок, она мне очень нравится. Думаю, Джексон с удовольствием будет проводить с ней время, но мы с тобой – взрослые люди и понимаем, что между ними неизбежно возникнет соревнование. Ты отдаешь себе в этом отчет?

– Да, конечно. Между ними может возникнуть конфликт. – Он бросил на нее проницательный взгляд. – Но я не думаю, что именно это тебя тревожит.

Трейси глубоко вдохнула и решилась:

– Остин, я боюсь, что, когда буду смотреть на нее, не смогу видеть только то, какая она замечательная маленькая девочка. Я боюсь, что буду обижаться на нее, потому что ты предпочел мне ее мать. – Трейси взглянула на него снизу вверх. Она стояла так близко, что видела даже пробивающуюся на его подбородке щетину, и ощущала характерный аромат… смесь мыла, лосьона после бритья и самого Остина.

– Это я тоже могу понять, – ответил он. – Но ты должна согласиться, что, когда я выбрал Кристал, я даже не знал, что ты беременна. Я был молод и глуп и думал, что поступаю правильно.

– О'кей, – протянула она почти так же, как и он. – Но это не меняет прошлого и не помогает будущему. Я думаю, что смогу справиться с тем, что ты – часть жизни Джексона, но не уверена, что сама хочу быть частью жизни Эмили.

– Понимаю, – медленно проговорил Остин. – Позволь мне кое-что спросить, Трейс. А каково мое место во всем этом? Ты сама с кем-нибудь встречаешься? Ты была замужем? У меня масса вопросов, которые я хотел бы задать по поводу прошедших шести лет.

– Я не замужем. Никогда не была. Сейчас ни с кем не встречаюсь. На какое место ты претендуешь?

– Я уже сказал тебе вчера. Я до сих пор люблю тебя. Всегда любил и, возможно, всегда буду любить. Но шесть лет назад я сделал выбор, хороший или плохой, опираясь на свои принципы. Могу только сказать тебе, что люблю тебя и надеюсь, ты мне веришь. А что ты решишь, это твое дело. Можешь снова послать меня к черту. Мне бы очень хотелось, чтобы в один прекрасный день ты смогла снова полюбить меня. Но не буду давить на тебя. Сейчас я глубоко благодарен за то, что ты позволяешь мне участвовать в жизни Джексона. – Он накрыл ее ладонь своей и легонько сжал.

Одно это прикосновение наэлектризовало ее, как удар молнии. Тепло ночи и его мягкий голос вернули ее к их первому лету, когда она была совсем юной. Она верила тогда, что любовь побеждает все, но сейчас ее жизнь стала намного сложнее, и она не готова была позволить своим прежним чувствам к Остину повлиять на образ ее мыслей.

Ей нужно время – много времени, – чтобы все обдумать. Она сказала Остину, что согласна разрешить ему войти в жизнь Джексона, и этого более чем достаточно на сегодня.

– Никаких условий? – нерешительно спросила Трейси.

Она не убрала руку.

– Никаких. Я могу подождать. Когда решишь, чего ты хочешь, дай мне знать. Мы можем пойти дальше каждый своим путем, а можем построить что-то вместе. Когда-то давным-давно… моя любовь к тебе была глубока, как Ред-Ривер. Не забывай об этом. – Голос его внезапно охрип.

«Но ты все равно ушел и оставил меня», – горестно подумала Трейси. Она не собиралась позволить ему сделать это второй раз. Не в присутствии Джексона.

– Эй… – Остин притянул ее к себе и крепко обнял. – Спасибо, – хрипло прошептал он.

Его прикосновение обожгло ее. Трейси почувствовала себя некомфортно в его объятиях и постаралась освободиться. Он отпустил ее, надеясь, что не зашел слишком далеко.

Он смотрел, как она уходит, поднимаясь по ступеням в свою квартиру. Она дружески помахала ему, прежде чем задернуть занавески, и даже этот простой жест несказанно обрадовал его, наполнив сердце надеждой.

Трейси отошла от окна, заглянула к Джексону. Его ровное сонное дыхание успокоило ее. Она одна наслаждалась своим замечательным сыном целых шесть лет. У него есть право узнать отца, сказала она себе. Кажется, Остин хороший человек и прекрасный отец для Эмили, он будет честным и с сыном. Но она понятия не имела, что же именно принесет будущее им всем четверым, и не знала, почему это так пугает ее.

Она снова побрела в столовую и взяла работу, которую начала проверять. На этот раз она прочитала се целиком, сделала красной ручкой несколько исправлений. Удивительно, до чего легко исправлять чужие ошибки! Трейси взяла следующую работу, прочитала и ее, поставила оценку. К одиннадцати все они были проверены и готовы к завтрашней раздаче студентам для переписывания и работы над ошибками, а она сама устала и решила отправиться в постель.

Душ расслабил ее, и она надела хлопковую трикотажную рубашку, которая была голубой когда-то давным-давно. Сейчас она была почти белой, в многочисленных красных, розовых, желтых и малиновых отпечатках маленьких пальчиков после одного дождливого дня, когда они с Джексоном занялись рисованием. Предполагалось, что краски водорастворимые и легко будут смываться отовсюду. Этого не произошло, но она до того любила эту рубашку, что продолжала надевать ее даже с пятнами. Кроме того, они напоминали ей об одном счастливом утре, которое она провела с сыном.

Трейси легла в кровать с сентиментальным романом в руках и прочитала главу-другую, чтобы уснуть. Герой был высок, силен, одет в вылинявшие джинсы, сидевшие на нем удивительно плотно, и его походка заставляла героиню неизменно обращать на него внимание. Она почитала еще немного и поняла, что автор будто описывал Остина. Зевнув, отложила книгу в сторону, выключила свет и погрузилась в сладостный сон, где ее собственный герой крепко обнимал ее. Он тоже удивительно походил на Остина. Этой ночью Трейси спала лучше, чем когда-либо с момента возвращения в Дюрант.

– Мам, – позвал ее Джексон, когда они утром одевались и собирались. – Я хочу на день рождения большой ремень с серебряной пряжкой. – Он застегнул джинсы и наклонился, чтобы собрать как можно больше складок над голенищами сапог. – Знаешь, как у отца Эмили. Может, ты могла бы найти одну с моими инициалами.

– Ты не говорил Папе Джеку, что хочешь именно это? Мне бы не хотелось купить тебе то же, что и он. – Она натянула темно-синие брюки и шелковую блузку, тоже синюю, и быстро застегнулась.

– Нет, – улыбнулся он. – Я просил у Папы Джека не пряжку.

Его мальчишеская ухмылка и таинственный блеск глаз напомнили ей Остина, а затем она вспомнила сон, который видела прошлой ночью. Трейси покраснела от этого воспоминания, пока Джексон приплясывал вокруг нее, не в состоянии сохранить свой маленький секрет.

– Хочешь знать, о чем я попросил его? – Его ярко горящие от нетерпения глазенки буквально умоляли ее спросить, что же такое он хочет.

– Не знаю, – подыграла она. – Может, тебе не стоит говорить мне, особенно если это ваш с Папой Джеком секрет. Давай-ка подумаем. Может, ты попросил еще пару джинсов?

– Нет, глупенькая. Ты же знаешь, он купил мне целых пять пар, чтобы я мог надевать каждый день чистые, а ты бы стирала их все в субботу.

– Даже не напоминай мне, – криво усмехнулась Трейси. – Никогда не любила стирать и никогда не полюблю.

– Папа Джек сказал, чтобы ты купила настоящий крахмал и делала на штанинах складки, прежде чем гладить.

– Спасибо, я знаю, как гладить джинсы, – с улыбкой парировала она. – Полагаю, я в состоянии правильно заложить стрелки.

Джексон усмехнулся и забросил ранец на плечи.

– Я готов.

– Я тоже.

Она взяла портфель, и они вместе вышли из двери.

– Попробуй еще раз, – сказал Джексон, упиваясь игрой.

– Ты попросил еще пару сапог? Или собираешься надевать эти каждый божий день?

– Ага, отец Эмили надевает их каждый день, а он – учитель, как и ты, ма. Нет, я попросил Папу Джека купить мне пони, – жизнерадостно заявил он.

– Что? – недоверчиво переспросила Трейси.

– Да. Настоящего пони, как Мейбелл. Папа Джек сказал, что он должен сначала поговорить с тобой и еще найти место, где держать его.

– Прекрасный план. Администрация нашего комплекса не позволяет содержать пони в гостиных. И я тоже.

Джексон был несколько разочарован эти новым правилом, пока не услышал, как их окликнул знакомый голос:

– Доброе утро. – Остин стоял недалеко от них у своего пикапа. – Как твои дела сегодня, Джексон?

– Эмили! – закричал тот и бросился к пикапу. – Ой, здравствуйте, пала Эмили. Я имею в виду, мистер Миллер, – засмеялся он. – Как вы сюда попали?

– Мы здесь живем, Джексон. А как ты здесь оказался? – спросила Эмили.

– Я тоже здесь живу! Потрясно! Чертовски здорово, Эмили, что мы живем в одном и том же месте, – радостно сказал он.

– Джексон, – упрекнула Трейси.

– Ну ладно тебе, Папа Джек всегда говорит «чертовски здорово», но на него ты не кричишь. – Джексон выпятил губу и надулся.

– Мой дядя тоже так говорит, – кивнула рыжеволосой головкой Эмили. – А папа говорит, что это слово для взрослых. – Целую минуту она о чем-то серьезно размышляла, потом широко улыбнулась. – Слушай, мы можем играть вместе. Ты можешь приходить ко мне домой или будем играть прямо здесь, во дворе.

– Мам, а можно, Эмили поедет сегодня со мной в школу? – спросил Джексон. – Она сядет на переднее сиденье вместе со мной, и я пристегну нас обоих.

– He-сегодня, – сказал ему Остин. – Мне не часто в этом семестре удастся отвозить Эмили в школу, потому что у меня рано начинаются занятия. Сегодня особенный день, и я намерен сам отвезти ее. Но если ты хочешь поехать с нами и если твоя мама не возражает, то милости просим.

Необъяснимый жуткий страх заполонил сердце Трейси. Прошлой ночью она сделала шаг, к новой жизни, которая будет отныне включать не только ее и Джексона, но и кого-то еще. В долю секунды она поняла, что, как бы она ни хотела поступить правильно и благородно, это будет самым сложным из всего, что она когда-либо делала. Ей отчаянно хотелось схватить Джексона за руку, усадить его в машину и ехать не останавливаясь, пока они не окажутся далеко-далеко и ей не придется делить его ни с кем и никогда.

– Что скажешь, Трейс? – Глаза Остина умоляли.

– Трейс? – переспросила Эмили. – Вас зовут Трейс? Меня тоже. Эмили Трейс Миллер. Все считают, что это смешное имя. А про ваше имя тоже так думают? – поинтересовалась она.

– Ну, вообще-то меня зовут Трейси, но твой папа всегда называл меня Трейс, – объяснила она, поколебавшись лишь секунду.

– О, так мой папа давно вас знает? – уточнила Эмили.

– Да, – просто ответила Трейси.

– А меня зовут Джексон Нельсон Уокер, это мое полное имя, – сообщил Джексон.

– Это потрясающе, – заявила Эмили. – Моего папу зовут Остин Нельсон Миллер. У меня имя твоей мамы, а у тебя – имя моего папы. Ну же, давай, Джексон, ты можешь сидеть посередине. Если, конечно, твоя мама не возражает.

Остин вопросительно приподнял одну бровь.

– О'кей, – приветливо отозвалась Трейси, хотя ей хотелось плакать. – Увидимся днем, малыш. Надеюсь, у вас с Эмили будет хороший день. До встречи в университете, Остин.

– Спасибо, мам. – Джексон крепко обнял ее и побежал вместе с Эмили к пикапу.

– Да, спасибо, Трейс, – сказал Остин.

Занятия продолжались все утро, и Трейси не успела ни с кем договориться, чтобы пойти вместе перекусить, поэтому купила сандвич с тунцовым салатом и диет-колу в магазинчике неподалеку. Вернувшись в офис, она развернула сандвич и открутила крышку с бутылки. Она ела ленч, сидя у окна, и смотрела, как студенты неторопливо бродят по городку, одновременно пытаясь разобраться в своих чувствах.

Любит ли она Остина? Трудный вопрос. Она любила Остина с того самого дня, как впервые встретила его, и думала, что полюбила навсегда. Но та любовь была разрушена. Она никогда не узнает, каким могло бы стать то чувство. Доверие и преданность, которые однажды связывали их, исчезли за одну ночь шесть лет назад, оставив только Джексона, как напоминание той любви.

Джексон – миниатюрная копия своего отца. Удивительно, что ассистентка преподавателя не бросилась к Остину через всю комнату и не сообщила, что знает, что Джексон – его сын, потому что он так похож на отца. Но он похож и на Трейси. Малыш мягкосердечен и добр, это се черты, так же как взрывной характер и быстрый ум.

– О чем задумалась? – мягко спросил Остин, глядя на нее из открытой двери между их офисами.

– Я думала, ты пойдешь на ленч с одной из этих хорошеньких молоденьких девчушек, которые смотрят тебе в рот, – не оборачиваясь, сказала она. – Или с одной из тех дамочек из детского сада, что пускали слюни вокруг тебя на вечеринке.

– Видишь ли, я предпочитаю рыжую мегеру, хозяйку этого офиса. Она была довольно мила сегодня утром, и я намеревался провести перерыв на ленч вместе с ней. У меня есть яблоко. Хочешь половину? – Он подтянул стул поближе к ней, откинулся на спинку и закинул ноги на подоконник.

– Нет, я ем тунцовый салат, – ответила она. – Как дети вели себя, хорошо?

– Конечно. На самом деле с одним легче, чем с двумя. Они развлекали друг друга. Она хотела бы посмотреть, есть ли у него такие же «Звездные войны», как у нее, а ему интересно, как выглядит кукла Барби, – засмеялся Остин. – Правда, он похож на меня, Трейс?

– Да, – сказала она. – Особенно в этих джинсах и сапогах. Он просил у меня серебряную пряжку для ремня на день рождения. С буквой Джей, – добавила она.

– Не будешь возражать, если я куплю ему такую? – спросил он. – То есть если ты планируешь сказать ему, что я его отец, до дня рождения.

– Кажется, события развиваются стремительно, – вздохнула она. – Ему будет шесть через неделю. Я думала, что подожду немного, чтобы провести с ним хотя бы еще один день, когда он только мой и я не должна делить его ни с кем. Но это эгоистично, да, Остин? Я хочу ему только хорошего.

– Трейс, давай подойдем к этому спокойно и неспешно. Если ты решила подождать и сказать после дня рождения, подожди. Но если не возражаешь, поужинаем вместе где-нибудь в день его рождения, и тогда мы с Эмили могли бы подарить ему эту пряжку.

– Это было бы здорово, – согласилась она. – Он просил Папу Джека купить ему пони. Не знаю, где отец собирается держать его. У него нет подходящего места, да мы и не можем приезжать туда так часто, чтобы Джексон мог кататься сколько захочется.

– Я сказал твоему отцу, что он мог бы держать пони в Том-Бине вместе с Мейбелл, и Джексон сможет приезжать туда, чтобы покататься. Конечно, если ты разрешишь. Ты можешь обсудить это с Джеком, когда будешь звонить ему сегодня.

– Откуда ты знаешь, что я собираюсь разговаривать сегодня с отцом? – с любопытством спросила она.

– Ну, он сказал, что еще не говорил тебе про пони. Ждал, когда внук сделает это вместо него. Если бы я был на твоем месте, я бы определенно взбесился. Конечно, ты обязательно позвонишь ему.

Трейси повернулась на стуле.

– О, так вы двое в сговоре? С тех пор, как ты поехал и все ему рассказал о нас?

Остин не смог сдержать своей сексуальной усмешки:

– Думаю, я нравлюсь твоему отцу, Трейс. Он сказал, что я, должно быть, отец Джексона. Он сам вычислил это давным-давно, но ты упрямо отказывалась сказать ему правду, хотя он был зол, как тысяча чертей. Он надеялся, что в один прекрасный день мы найдем друг друга, и, может быть, все наладится. – Его самодовольная улыбка стала еще шире, доводя ее до бешенства.

Трейси злилась. Она слишком долго была самостоятельной, чтобы чувствовать себя комфортно, когда ее отец и Остин так бесцеремонно влезают в ее жизнь. Она вовсе не была уверена, что ей нравится, когда они обсуждают ее дела у нее за спиной, и тон ее голоса ясно выдал ее раздражение:

– Разве все налаживается? Я как-то не уверена. Может, было бы лучше, если бы я не встречалась снова с тобой.

Остин внимательно посмотрел на нее и выпрямился. Он поставил стул туда, откуда взял, схватил ее за руку, притянул к себе и поцеловал. Его язык скользнул по ее губам, и она почувствовала вкус яблока.

– Я так не думаю, Трейс. – Его губы были рядом с ее ухом, когда он сказал это, и голос его внезапно охрип. Он ласково провел рукой по ее горящей щеке и поцеловал еще раз. – Боже, я хотел сделать это с той минуты, как обернулся на твой голос и увидел тебя на факультетском собрании.

Трейси не могла отвечать. Остин покрывал поцелуями ее шею и осторожно кончиками пальцев потер ее соски сквозь тонкий шелк. Она задохнулась от его неожиданного прикосновения, когда он медленно расстегнул верхнюю пуговицу ее блузки и двинулся к следующей. Тут Трейси пришла в себя и решительно остановила его:

– Нет.

Желание в его взгляде сменилось яростным разочарованием.

– Чего ты боишься, Трейс?

– Я не боюсь. Просто… – Трейси тщетно пыталась найти подходящие слова, лихорадочно застегивая пуговицы. Она прекрасно помнила, каким умелым любовником он был, и с беспокойством думала, что его мастерство могло только возрасти за эти годы. Не просто будет сопротивляться такому искушению.

Она отодвинулась, дрожа с головы до ног.

– Здесь не место, Остин.

– О… Хорошо, давай поедем куда-нибудь, где место. – Он ногой захлопнул дверь в коридор и запер одной рукой, не убирая второй с ее плеч. – Все, что ты хочешь. Где хочешь. Ты знаешь, как я тосковал по тебе?

– М-м… – Трейси перестала сопротивляться и подчинилась его объятию и более глубоким, ищущим поцелуям. Его руки снова заскользили по ее грудям, а верхняя пуговица блузки расстегнулась сама собой, когда ее тело выгнулась навстречу ему. Она так долго обходилась без этого…

Кто-то постучал в дверь. Остин отпустил Трейси, чертыхаясь себе под нос.

– Мистер Миллер, – позвал вежливый девичий голосок. Трейси облегченно вздохнула и разгладила блузку. Остин стоял тихо, надеясь, что неожиданный визитер откажется от своих попыток войти и уйдет. Прошла минута, потом другая, дверь стукнула еще раз, и наконец они снова были одни. – Он стремительно двинулся к Трейси, но она остановила его на расстоянии вытянутой руки:

– Это было предупреждение. Мы не должны играть в такие игры в офисе. Даже с закрытой дверью.

Он серьезно посмотрел на нее.

– Я не играю ни в какую игру, Трейс. Я до сих not люблю тебя, и ты знаешь это. И хочу тебя сильнее, чем раньше. Я не могу перестать думать о тебе.

– Можешь, – медленно сказала она. – Потому что я ж хочу… – Трейси неожиданно замолчала.

– Чего?

– Не хочу снова влюбиться в тебя, Остин. – Ее голос звучал уверенно, но она отвернулась к окну, чтобы он не мог увидеть ее глаз. Если бы смог, он бы узнал, что она лжет.