"Сюрприз для оборотня" - читать интересную книгу автора (Бабкин Борис Николаевич)Марково– А переночевали недурно, – потягиваясь, пробормотал Француз. Развернувшись, он пяткой включил свет и тут же выключил. – Есть порох в пороховницах, – подмигнул он Варягу. – Сейчас, Алексей, тем более в таких местах, это мало что решить может, – вздохнул тот. – В основном упор в таких местах на незаметное, тихое передвижение и стрельбу. А все эти штучки с ударами ногами и… – Рукопашный бой всегда был основой любой армии, – возразил Алексей. – Со стрельбой у меня не ладилось никогда, из пистолета еще более-менее, а вот из винтовки и автомата… попадал, конечно, но далеко не снайпер. А ты, значит, думаешь, что нас будут… – А ты не думаешь? Я уверен, что ищут. Конечно, шансов выйти на нас у них мало. Нас никто не видел и не знает… – Ты забыл про вертушку. Там нас видели по крайней мере человек восемь. Так что могут описать нашу внешность. Хотя не думаю, что эти духи будут составлять фоторобот. Но мне кажется, там был мент. Знаешь… – Слушай, – перебил его Владислав, – помнишь наш уговор? Драться, если дело касается только нас. Правда, у нас есть сейчас еще одна проблема – денег осталось только на дорогу. Точнее, на полдороги. А еще точнее… – Да все образуется, – улыбнулся Алексей, – найдем деньги. Главное – умотать отсюда. Если уж бывшая воспитательница детского сада знает о Плотнике этом, местном мафиози, то, видно, он действительно может здесь многое. И ему не захочется выпустить отсюда двух свидетелей. Может, давай дадим объявление в местной газетенке: ничего не видели, ничего не слышали, а тем более никому ничего не скажем. – Тебе надо в цирк идти, – сказал Влад. – Хотя нет, в клоуны люди умные требуются. Во, – усмехнулся он, – в Государственную думу. Болтать умеешь, драться тоже, а депутаты сейчас там именно этим в основном и занимаются… – Я обдумаю это предложение, – серьезно проговорил Алексей и засмеялся. – Зря смеешься, – пробормотал Варяг, – от тебя всего можно ожидать. Я вот клюнул на твое предложение. Наверное, просто захотелось попробовать: а вдруг действительно что-то сумею в своей жизни изменить? А то все одно и то же. Зарабатывал вроде неплохо, когда бизнесменов охранял. А потом тошно стало. Понял, что если не уйду от них, себя уважать перестану. Ведь столько дерьма видишь и слышишь, что начинаешь думать: дружбы да честности вообще уже нет. Хозяин говорит с одним – вроде бы друзья навек, а через часок встречается с другим и начинает полоскать и нижнее белье своего друга, и верхнее. Думал даже в рэкет податься, но, слава Богу, сразу понял, что это уж точно не мое. Так что мне спасибо тебе нужно сказать. Если б не твое предложение, кто знает, что было бы. Хотя и тут сейчас надо думать… – Это все-таки занятие – думать о своем спасении. А по мне – это война. Нам объявили, и я вызов принял. – Мне эти местные разборки как шли, так и ехали. Сейчас надо думать о том, как отсюда выбраться без крови. Хорошо еще Антонина нам встретилась. А то кто знает, как все повернулось бы. – Это точно. Дождемся самолета и вперед. Денег нам хватит, чтоб добраться до Магадана, а там где-нибудь заработаем. Когда хозяйка придет, – посмотрел он на часы, – пожрать бы не помешало. Готовит она замечательно. – Это точно. Обещала прийти в двенадцать, но что-то задерживается. – Слушай ты, курица! – Нагло улыбаясь, рослый парень погладил стоявшую перед ним Антонину Петровну по щеке. – Время уговоров прошло. Хибара у тебя имеется, на кой хрен тебе еще квартира нужна? Короче, вот что, прикинь своими куриными мозгами, что тебе нужнее – квартира или дочь? – Что вы с ней сделали? – закричала Тоня. – Пока ничего, но сделать можем запросто. Она сейчас в Хабаровске, мы и адрес знаем. Короче, думай, курица, времени у тебя сутки. А потом можешь получить телегу с извещением о пропаже Светочки. Так что думай. Нырнешь в ментуру, мы ее просто пришьем, и доказать ты ничего не сможешь. Едем к нотариусу, ты переписываешь хату на одного человека, получаешь пять тысяч рублей и билет до Хабаровска. Уезжаешь… – Но вы говорили, что заплатите три тысячи долларов, – обратилась Антонина к сидевшему у окна полному мужчине в дорогом костюме. – Слушайте, Антонина Петровна, – улыбнулся он, – все течет, все меняется. Соглашайтесь с предложением или потеряете дочь. Времени у вас сутки. – Но вы не можете, я буду жаловаться!.. – Ради Бога, госпожа Полкина, – рассмеялся полный. – Но пожалейте свою Светлану. Поверьте, я бы не хотел, чтоб моя дочь оказалась в руках таких, как он… – Полный показал на парня. Тот засмеялся: – У тебя сутки, курица! – и посмотрел на часы. – Сейчас тринадцать двадцать пять. К этому времени завтра ты должна приехать к нотариусу, и мы все… – Ну зачем госпоже Полкиной доставлять неудобства? – посмеиваясь, проговорил полный. – Мы сами заедем к ней. У вас там, кажется, постояльцы? Мы не будем столь жестоки и дадим им пожить неделю. Самолет первых пассажиров возьмет через несколько дней. Купить билеты мы им поможем. Честь имею, госпожа Пол-кина! – Он вышел. Парень шлепнул женщину по ягодицам и, усмехаясь, двинулся за ним следом. Опустившись в старое кресло, женщина зарыдала. – Да баба как баба, – пожал плечами Геннадий. – Симпатичная мордашка. Волосы русые, волнистые такие. Фигурка очень даже ничего. – У тебя, Кутехов, только одно на уме, – усмехнулся плотный капитан милиции. – За это, наверное, и вылетел из ГАИ. Предложил симпотной нарушительнице… – Так и было, – захохотал Геннадий, – но я не жалею. Сейчас бывшие коллеги могут только завидовать. Лето и осень тут покручусь, потом на курорты… – Везет тебе, Кутехов. В этом заслуга твоей сестренки, уж больно она приглянулась… – А вот это уже не твое дело! – зло перебил капитана Геннадий. – Найдете бабу – получите по две штуки евро. – Чем же она так вам насолила, – поинтересовался куривший трубку седой мужчина, – что даже деньги даете? А на кой хрен вы ее оттуда выпустили? – Ее надо найти! – отрезал Кутехов. – Поверьте, это и в ваших интересах. До самолета неделя, и желательно, чтоб она не засветилась в аэропорту. А также присматривайте за приходящими в райотдел. Она вполне может попробовать поискать защиты у вашего заведения. – Если ко мне обратится, – рассмеялся капитан, – я ей обязательно помогу. Да и вас пора на место ставить. А то раскатываете по курортам, а мы тут… – А кто вам мешает? – усмехнулся Геннадий. – Катайтесь в свое удовольствие. – А кто преступников ловить будет, – рассмеялся седой, – если не капитан Парин? – Вы эту шкуру найдите, – напомнил Геннадий. – Постараемся, – ответил капитан. – Найти надо! – заорал Геннадий. – Ясно? – Найдем, – кивнул седой. – У нас здесь все на виду. Узнаем не сегодня, так завтра… и принесем в мешочке ее голову. – Она нужна живой, – предупредил Геннадий. – Да Господи! – всплеснула руками крепкая женщина. – Да зачем же ты все перемыла-то? Я бы и сама… – Просто захотелось, – смущенно улыбнулась Маша. – Она баба молодая, – вмешался вышедший из комнаты Семен Федорович, – пусть работает по дому. Ты-то как? Не беспокоят ноги? – Зимой сильно болят, – ответила хозяйка. – А летом по траве похожу босиком, и легче становится. Не береглась по молодости, – посмотрела она на Машу. – Зимой детей учила, а летом ходила золото мыть, вот и застудила ноги. – Матрена, ежели кто будет интересоваться нами, то… – Семен Федорович замолчал. – Да помню я, что вы говорили, и никому ничего не скажу. Ты бы, Семен Федорович, с племянником поговорил. Севка связался с плохой компанией. Часто куда-то уезжает, в бар ходит, а там только бандиты собираются. – Понятно, – буркнул Тургунов. – Но не сдаст же он меня, сукин сын. Хотя сейчас времена другие, и люди шибко поменялися. А ежели он с этими хунхузами повязан, то запросто может шепнуть. Но будем надеяться, что не забудет про добро, которое я ему, стервецу, делал. – А почему вы, – спросила Маша, – говорите хунхузы? Ведь так называли… – Да знаю я, кого так называли. Просто сейчас и местных бандитов стали так звать. Они, пожалуй, еще хуже тех будут… Когда этот хренов таксист воздушный народ-то перевозить начнет? – Через неделю, говорят, – ответила хозяйка. – Сейчас у него ремонт, кажется, так я слышала. – За неделю нас не найдут, надеюсь, – пробормотал Семен Федорович. – А может, все-таки в милицию вам пойти? – спросила Матрена. – Уж лучше назад вернуться, – усмехнулся старик, – все едино будет. – Привет, Следопыт, – кивнул открывшему дверь Всеволоду рябой крепкий мужчина. – Здорово. Чего это ты вдруг нарисовался? Ведь если менты пронюхают, хапнут враз. – Ты за меня не волнуйся. Лучше вот что скажи: дядю своего не видал тут? Не появлялся он у тебя? – А чего это ты вдруг моим дядькой заинтересовался? – Девка с ним должна быть, а ее Боярин велел разыскать. Так что, не появлялся? – Я его последний раз в прошлом году видел, когда в Глубинку катался. А что это дядька с молодухой связался? Кто ж на него, старого, польстился-то? – Ты его точно не видел? – пристально посмотрел на него рябой. – Из тебя хреновый гипнотизер, – усмехнулся Всеволод. – Я тебе сказал, когда дядьку видел, какого тебе еще надо? – А ты подумай, – процедил рябой. – Соседи базарили, что заныривал к тебе… – Слушай, Репа, – перебил его Всеволод, – я тебе последний раз говорю: не видел я никого. Въехал? – Значит, говоришь, не видел… Лады. Тогда покедо-ва, приятель! – Репа вышел. – Суки эти соседи, – прошептал Всеволод, – сдали, козлы поганые. А на кой хрен им дядька так понадобился? Они, похоже, ту шкуру ищут. Неужели дядька молодуху у кого-то увел? Во старый мочит капканы!.. Хотя не похоже на него. Бабец, конечно, клевый, но не то что-то. Они сейчас наверняка у Матрены Пантелеевны. О ней никто не в курсе. Хотя Хорек знает. Он сейчас в запое. Но ведь может, сучонок, стукнуть. А дело, видно, серьезное, если Репа так на меня наезжал. Ладно, надо будет проведать Хорька. – Похожа? – спросил стоявший у компьютера капитан. – Глаза чуть шире, – ответил сидевший перед экраном Геннадий. Глаза на женском лице сменились. – Во, – кивнул он, – теперь так. Точно она. И при-чесон похож, и мордашка один в один. – Отлично! – улыбнулся капитан. – Я участковым раздам фоторобот, найдут быстро. Неплохо было бы еще заявление на нее написать, а то ведь… – Она нам нужна, – перебил его Геннадий, – не для того, чтоб в камеру посадить. Ее убрать надо. – Ладно, – капитан выключил компьютер, – найду я ее. Завтра уже результат будет. – Майор Буланов, – сказал по телефону Павел. – Павел Валерьевич, – узнал он голос участкового из Глубинки, – здесь выяснилось кое-что. Была тут одна женщина, молодая. Марией зовут. Она жила у Семена Федоровича Тургунова. Помните его сына Ромку? Кличка Бешеный. – Помню. И что? – Эта женщина улетела вместе с Тургуновым в Марково. Полину, стажеру моему, об этом по секрету шепнули за литр самогона. – Было слышно, что Рубанов улыбается. – Тогда вертолет с медиками прилетел за женщиной, которую медведь порвал. Шурка Матвеев пошел за девушкой, которой якобы стало плохо, так сказал Тургу-нов, а там на них напали. Четверо. Но Тургунов и Матвеев сумели отбиться. Матвеев хвастался, что наподдал хунхузам местным. А перед вашим отлетом по домам ходили люди Каменотеса и расспрашивали о Тургунове и той девушке. А они в Марково улетели. Как я понял, эта девушка что-то видела. Скорее всего поджог дома и убийство. Я пытался выяснить, но никто ничего о ней не знает. Так что Тургунов и девушка в Маркове. И еще. Двое мужчин, о которых говорили пацаны, просто туристы. Они к поджогу и убийству не имеют отношения. Их тоже разыскивают люди Каменотеса. – Понятно, – сказал майор. – А что об этих двоих известно? Приметы я помню. Один блондин, другой здоровый бородач. А что… – Больше ничего, – перебил его старший лейтенант. – Если вы найдете девушку и Тургунова, то все узнаете. – Молодцы. А почему ты звонишь мне, а не… – Мы верим вам, Павел Валерьевич, – услышал он. – Спасибо. – Брат моей жены тоже как-то причастен к этому. Я не знаю подробностей, но Полину сказали, что Генка о чем-то разговаривал с Бубликом, есть тут такой… – Знаю. Но на него ничего конкретного нет. – У меня есть кое-какие подозрения. Как только я выясню, сразу с вами свяжусь. У Тургунова в Маркове живет племянник, Всеволод Любин. – Знаю такого, беспокойный тип. Его брали пару раз, но он выходил из воды сухим. Раз за пистолет, но его отпечатков на оружии не нашли, а второй раз за нападение на милиционера. Он отделался штрафом. Знаешь, у меня чувство, что сверху кто-то не дает прижать всю эту компанию. Стоит только кого-то прихватить, появляются свидетели в его пользу, а те, кто давал показания против, молчат. Начальник сейчас новый и пока бездействует. Вроде ничего не происходит, почти все зарегистрированные преступления раскрываются, можно сказать, по горячим следам. Бытовуха, грабежи, бывает, что и убийства, но в последнее время только совершенные людьми, не имеющими отношения к местным хунхузам. И это настораживает. Плотник ни разу ни с чем не попался. Поступала информация, но всякий раз мы били в пустоту… Извини, старлей, просто хочется выговориться. – Понимаю, товарищ майор. Здесь тоже не все так просто. Вроде и тихо, а то там, то тут кого-нибудь ограбят или изобьют. А заявлений ни от кого нет. Ладно, мне не верят, но ни вам, ни в Анадырь заявлений не подают. Берем, конечно, браконьеров и за незаконное хранение оружия. Так здесь почти все незаконно по паре стволов имеют. И нарезного полно. Бандиты пушнину забирают у охотников за бесценок, а все молчат, боятся. И что делать, не знаю. Мне не верят, так я уже не раз просил перевести меня куда угодно. Вы найдите девушку и Тургуно-ва, может, у них что-нибудь выясните. – Понятно. Значит, нужно искать Тургунова. – Да сукой буду! – воскликнул мужчина со щетиной на массивном подбородке, в грязной рубашке и таких же спортивных штанах. – Зырил я, как мужик с девахой к Следопыту заныривали, сукой буду, – снова кивнул он. – Он их водил куда? – спросил коренастый мужчина с тонкой полоской усов. – Нет, – покачал головой пьяница. – Они быстро от него свинтили. Я только успел пустые пузыри сдать, выхожу, а они уже… – Ясно, – буркнул коренастый. – Скорее всего просто какие-то посторонние заныривали. – Так как насчет пузырька? – несмело спросил пьяница. – Ведь ты вроде как… – Отдыхай! – презрительно отмахнулся коренастый, сел в джип и кивнул водителю: – Покатили. – Паскудина гребаная!.. – процедил пьяница. Увидел брошенный коренастым окурок. Под– 47 няв, затянулся. – Бабские, что ли, дымишь, псина?! – Он выплюнул окурок. – Надеюсь, вы поняли, – осмотрел сидевших в кабинете троих милиционеров и двоих в штатском капитан милиции. – Это как бы услуга одному приятелю. Никакого криминала. Они поссорились, и его любовь куда-то свинтила. Он хочет найти ее. Она не местная. В общем, я надеюсь на вас. Конечно, вы можете послать меня на хрен и доложить выше, но… – Сделаем, Тарас Иванович, – сказал за всех старший лейтенант. – Пузырек, надеюсь… – Правильно надеешься, Поскин, – улыбнулся капитан. – Если найдем ее, отблагодарят по большому счету. Разумеется, мужики, желательно, чтоб об этом никто не знал. – Все будет нормально, – заверил его старлей. – Где-то я ее видел, – держа в руке фоторобот женщины, задумчиво проговорил худощавый молодой мужчина. – Она по розыску не проходит? – посмотрел он на капитана. – Не должна вроде, – растерянно отозвался тот. – Слушай, Парин, – усмехнулся худощавый, – а на чьей стороне ты играть намерен? Что-то непонятна мне твоя просьба. Составлен фоторобот, собираешь нас и участковых и просишь начать поиск тайно… – Я ведь уже объяснил, – раздраженно перебил его Тарас. – Просил один хороший знакомый. Короче, если… – Да найдем мы ее! – Второй оперативник недовольно посмотрел на худощавого. – А ты, Лесов, все оборотней ищешь? Пора тебе в службу собственной безопасности переводиться. Надо бандитов искать, а не на… – Вот именно, – разглядывая фоторобот, кивнул тот. – Бандитов, а не дам подпольного миллионера. Объясню, почему подпольного, – усмехнулся он. – Нормальный человек просто пришел бы в милицию и заявил о пропаже своей любимой женщины. Но где я ее видел? – снова пробормотал он. – Нет, – покачал головой другой опер. – По розыску она точно не проходит. Ни у нас, ни по федеральному. У меня, сами знаете, зрительная память отличная. Помните, я в Магадане в порту Барсука взял? Три года шатался, а я его сразу срисовал. Баба по розыску не идет. «Но я ее где-то видел», – мысленно отметил Лесов. – И что там? – спросил Альберт. – Убийство и поджог, – ответил Павел. – Правильно сказал Пицкевич, он там действительно был. Спасло его то, что в туалете сидел. Кто такая эта девушка, неизвестно. Ее видели только однажды, когда она со стариком к вертолету пришла. Видно, Тургунов, этот старик, спасал ее. Странно и непонятно… Тургунов – своего рода отшельник. Друзей нет, всех держит на расстоянии. Помощи ни у кого не просит и сам никому не помогает. А тут вдруг позаботился о девушке. Ее искали и наверняка продолжают искать люди Плотника. Значит, что-то она знает. И дело не в том, что она могла видеть убийц, на них хозяину плевать, они все не по разу засветились. Конечно, если бы они увидели ее там, убили бы. Один раз в сторону гряды стреляли, а она как раз возле дома была. Потом лазали там и искали. Но женщину спасла случайность. Она отсиделась в заросшей кустарником расщелине. Ноготь сломала, и кончик ногтя нашел стажер участкового или сам участковый, в общем, кто-то из них. Среднего роста, с хорошей фигурой, симпатичная русоволосая молодая женщина в джинсовом костюме. У нее рюкзак и мелкокалиберный десятизарядный карабин «Соболь». Ее пытались забрать у Тургунова, но не вышло. Тургунову помог один охотник, здоровый парень. Но почему он до сих пор жив, непонятно. Может, потому, что молчит. А что тебе говорил Пицкевич? – Пообещал заплатить, – улыбнулся Альберт, – если я помогу ему добраться до Магадана. Но, как я понял, он будет говорить только с сотрудником Генеральной прокуратуры. Мужик здорово напуган, и надо сделать так, как он просит. – Я тоже так думаю, потому и обратился к тебе, – кивнул Павел. – Года три назад в Среднеколымске всеми делами ворочали высшие чины милиции и даже прокуратуры. И очень не хотелось бы, чтоб у нас произошло нечто подобное. Территория большая, до 49 Анадыря порой не то что не доберешься, дозвониться невозможно. Не говоря уже о Магадане или Москве. И некоторые пользуются этим. В частности, за три года арестованы и осуждены несколько милиционеров. Они занимались в полном смысле слова рэкетом. Отнимали у людей пушнину, мясо и все, что можно добыть в тайге, тундре или на море. Один участковый из Аянки держал при себе пятерых резчиков по кости как невольников, они работали на него. А изделия из кости охотно скупают спекулянты с материка. – Я вот раньше удивлялся, – улыбнулся Альберт, – почему центр России в этих местах называют материком. А когда попал сюда, понял. Люди вырастают и умирают, так и не увидев поезда… – Здесь действительно все по-другому, – согласился Павел. – Раньше на Колыме можно было законно заработать большие деньги и немаленькую пенсию. Правда, условия труда были тяжелыми и жесткими. Отпуск раз в три года. Снабжение, конечно, было отличное, но природа и погодные условия… – А как тебя занесло на Чукотку? – Сам попросился. До этого, ты же знаешь, работал в Магадане. Подставили меня там весьма умело, чуть было дело не завели за взятки. Но разобрались. Однако оставаться там я уже не мог. Вот и попросился на Чукотку. Она же входила в Магаданскую область. И как-то не то чтоб понравилось тут, но привык. Правда, Ленка постоянно скулит: так и просидим всю жизнь в тундре, хоть бы о детях подумал. А дети уже выбрали себе профессии. Зоя будет поступать в педагогический, Антошка – в военное, хочет стать военным летчиком. – Почему не милиционером? – спросил Альберт с улыбкой. – Мать против, – рассмеялся Павел. «Не хватало мне двух сыщиков», – вспомнил он ее слова. – Да она и против летчика, но ему еще два года учиться в школе, может, что-нибудь другое выберет. Я надеялся, что Антошка сыс-карем станет. В общем, время покажет. А что с Пицкеви-чем решим? – А чего решать? Надо думать, как его отсюда вытаскивать. Я видел сегодня – около магазина какие-то субчики терлись и все спрашивали о мужике, старике и дамочке. Значит, ищут всех троих. Ну, старик и дама не наше дело, а вот Пицкевича надо вывозить. Самолетом, кажется мне, опасно. Билеты берутся заранее, а где гарантия, что через кассира Плотник не узнает о Пиц-кевиче?… Наверняка этот воздушный таксист под крылом Плотника. – Я думаю так же. Старика этого, Тургунова, можно попытаться найти через племянника. Живет тут такой Следопыт… – Павел усмехнулся. – Видно, начитался Фе-нимора Купера. Но тундру и тайгу знает отлично, стреляет тоже хорошо. Но прослеживается его связь с криминалом. Насчет Плотника не знаю, но то, что Следопыт выполнял пару заказов местных уголовников, точно. Правда, взять его не удалось. Точнее, взять-то взяли, но доказать ничего не смогли. Выводил он тут одного авторитета. И вывел, сука!.. Сейчас закон в большинстве таких случаев работает на преступность. И они, бандиты разные, а тем более деляги, пользуются этим. Надо к Следопыту идти. Надеюсь, Тургунов там. Но тогда придется как-то и девушку вытаскивать… Вот времена пошли, на местах милиции порой боятся больше, чем уголовщины. Хотя во многих случаях это совершенно правильно. Падение милиционера или другого сотрудника МВД начинается с первой полученной им взятки. И все, человек становится преступником, причем порой более опасным, чем уголовник. Ведь он предает родину, которой давал присягу… – Хватит, майор, – засмеялся Альберт, – меня-то, надеюсь, ты не подозреваешь? – Значит, ты со мной? – Понятное дело. Пицкевич меня убедил, что все действительно очень и очень серьезно. И я сейчас думаю, как выбраться отсюда по-тихому. Машину или автобус исключил сразу. Пешим ходом опасно, да и Пицкевич не выдержит. Звонить в Магадан или даже в Москву, так что им скажешь? – недовольно спросил он. – Я в отпуске и вообще не имею права… – Ты сотрудник уголовного розыска. – Бывший сотрудник. По возвращении меня уволят, ты же знаешь. – Я знаю одно: не бывает бывших милиционеров. – Хватит, майор. Я сделаю все, чтоб Пицкевич смог дать показания. Поэтому нужно думать, как выбраться. Если бы найти деда с бабой… может, у них есть что-то конкретное против Плотника. Иначе зачем бандитам искать их? – Схожу к Следопыту, но вдруг он из наемников Плотника? – И что? Ну узнают они, что милиция ищет Тургуно-ва с девушкой. Что изменится? Они уже их ищут. А так, может, родственные чувства взыграют… – Тургунов родного сына на порог не пустил, – перебил Павел, – и наверняка с племянником тоже не очень-то… А вдруг племянник его уважает? Так или иначе, я иду туда. – Привет, – кивнул вышедшему из дома Следопыту пьяница. – Здорово, – не глядя на него, буркнул Всеволод. – Опохмелиться нечем?… – Да я с повинной, – вздохнул тот, – но и еще новость есть. Про деда твоего, а особо про бабенку уголовнички Матроса интересовались. А тут и участковый поднырнул и кажет нарисованную фотку бабы, спрашивает о Семене Федоровиче и о ней. Ежели, говорит, засечет их кто, сразу литр с закусоном поставлю. – Мент? – Ага, участковый наш. Выходит, они с Матросом заодно. А если менты шарят, то надобно… – Держи. – Всеволод сунул ему сотню и быстро пошел дальше. – Во блин, – обрадовался пьяница, – сейчас опохмелюсь! – Любин! – остановив «Ниву», крикнул в открытое окно Павел. – Подожди! – Чего еще надо? – остановившись, недобро спросил тот. – Разговор имеется, – вышел из машины майор. – Ты дядю своего давно видел? – Нет у меня никаких дядьев, – усмехнулся 52 Следопыт. – А если и есть, то… – Его с девушкой, – перебил Павел, – которая с ним, убьют. Люди Плотника убьют. Помоги мне найти их. Им угрожает серьезная опасность. – А почему я должен тебе верить? – Ты очень скоро обо всем узнаешь, когда к тебе придут за дедом. Или ты уже настолько увяз в их делах, что тебе плевать?… – Слушай, мент, ты мне фуфло не двигай. Вы ищете дядьку и… – Мы? – удивился майор. – Менты фоторобот бабы показывают, так что не бери меня на понт. – Значит, правильно Пицкевич боится, – прошептал майор. – И еще об одном мужике спрашивают, об Алхимике. А ты, значит… – Все, мент, – отрезал Следопыт, – некогда мне с тобой базарить! – Погоди! Вот номер телефона. Увидишь дядьку, отдай ему. Если припечет здорово, пусть позвонит. А если сделает это раньше, то больше шансов девушку спасти. Сунув в нагрудный карман рубашки Всеволода листок с номером телефона, майор сел в машину. Всеволод долго смотрел вслед «Ниве». Выдохнув, усмехнулся. Вытащил листок, взглянул на номер и, играя желваками, снова посмотрел в ту сторону, куда уехал майор. Чертыхнувшись, сунул листок в карман. – Да он в лоскуты пьяный, – процедил Репа. – С ним базлать бесполезно. – Точно, – ухмыльнулся мордатый парень. – Перебрал Хорек. Может, его в воду холодную башкой сунуть? – Потом придем, – отмахнулся Репа. – Ты с участковым перетри… – Голяк, – поморщился мордатый. – Честный сосунок. Только пришел, а уже жути на всех нагнал. Не берет ничего и не боится ни хрена. – Ладно, – кивнул Репа, – покатили в гостиницу. – А что вы ищете, товарищ майор? – спросила полная женщина, старший лейтенант милиции. – Может, я могу помочь? – Можете, Аня, – кивнул Павел. – Кто составлял фоторобот последний раз? – Я об этом хотела поговорить с Яковом Михайловичем. Сюда утром заходил капитан Парин с каким-то мужчиной. Они здесь заперлись… – Спасибо. – Павел шагнул к двери. – Могу сказать, – остановила его Анна, – что составлен фоторобот женщины. – Спасибо, Анечка! – Вернувшись, Павел поцеловал ей руку. – Никуда не надо ходить. А о нашем разговоре и вообще об этом никому больше говорить не стоит. Хорошо? – Хорошо, – улыбнулась она. «Значит, Тарас, – выходя, думал майор. – Вот гнида! Он уже попадался однажды. Но отделался выговором с занесением. И ничего не боится, сволочь. А что за мент спрашивал о Тургунове Следопыта? – вспомнил он слова Всеволода. – Поскин, точно – Поскин». – Да? – Всхлипнув, Антонина подняла телефонную трубку. – Вы куда пропали? – услышала она голос Варяга. – Обещали… – Сейчас приду, – сказала она. – Плачет, – положив трубку, посмотрел на Француза Варяг. – Значит, что-то болит. Иначе чего ей… – А если это из-за квартиры? – Нам-то что? Не будешь же ты впрягаться из-за какой-то… – Поехали к ней! – Варяг поднялся. – Да зачем мы туда сунемся? Нам надо до самолета отсидеться и… – Слушай, – зло перебил его Варяг, – наверняка эти с квартирой ходят под Плотником. А значит, вполне возможно, они уже нас вычислили. – Твою мать! – Алексей вскочил. – А ведь ты прав! Почему же она не сказала нам, что… – Поедем и узнаем. – Куда? Ты ее адрес знаешь? – Тьфу ты! Действительно не знаю. Надо спросить. Варяг, присев, начал набирать номер телефона. – А если они там? Попозже позвонишь. Она, может, специально говорить не захотела. В общем, не торопись. Жива она и, значит, скоро придет. – Вас ищут. – Войдя в комнату, Матрена плотно прикрыла дверь. – Участковый только что спрашивал соседку. И показывал твой, Маша, портрет. Что ты наделала-то? – вздохнула она. – Вот уж никак бы не подумала, что ты преступница… – Да охолонь ты, Матрена! – прикрикнул на женщину Тургунов. – Она свидетельница преступления. И еще знает, что участковый связан с бандитами. Ее ищут, чтоб убить. Понятно? – Как убить? – испуганно переспросила Матрена. – Уж как получится. Чуть не получилось в Глубинке. Хорошо, что Шурка со мной был, а то бы прибили и ее, и меня заодно. А ежели от меня толку-то уж никакого и жалеть никто не станет, то она баба молодая, ей еще детишек рожать. А ты чепуховину несешь и не крестишься, преступницу нашла. А ментяра этот, значит, на Плотника работает. Сейчас на него многие пашут. И тот, – он взглянул на Машу, – которого ты видела. Тебя, наверное, из-за него и шарят. Значит, и ментов подключили. Вот гниды! – Он взглянул на свой карабин. – Если сунутся, я их встречу. А там пущай забирают, все тогда обскажу. Ты, смотри, никому про нее не вякни, – напомнил он хозяйке. – Извини… – Матрена виновато посмотрела на Машу. – Ничего, – усмехнулся Тургунов, – Бог простит. Но на самолет нам путь, выходит, закрыт. По трассе тоже не выйдет. Надо мозговать, как нам отсель теперича выбираться. – Спасибо вам за все, – вздохнув, сказала Маша, – но я, наверное, пойду в милицию. – Цыц, дуреха! – рявкнул Тургунов. – Милиция уже тебя ищет. Мало те, что ль? А ты вот она, заявилась туда. Да ты и ночь не проживешь. Так… Пару дней сидим тихо, как мыши. Купим провиант и уйдем. По реке ночью можно до Ламутского добраться, а оттель запросто вертолетом до Билибина. Там аэропорт большой, и нас просто так они не сделают. А если почуем, что хвост здорово щемят, в ментовку нырнем. А еще лучше в КГБ. Ну сейчас как-то по-другому называется… – ФСБ, – подсказала Маша. – Во-во, туда и пойдем. Здесь, кажется, такого нет. А если и имеется, то несерьезно. В Билибине цельная контора есть. Но ты больше не заикайся о том, что пойдешь куда-то. Я тя выведу, и вместе мы с тобой этим хунхузам хвост и прищемим. У меня сын тоже вроде этих. Семью ограбили втроем, а он освободился и приехал героем. Я его на порог не пустил. Ежели уж неймется задарма деньгу брать, налетай на банк и стреляйся с охраной. А простых людей любой ограбить могет. В общем, выгнал я его к едрене бабушке. – А не жалко? – тихо спросила Маша. – Все-таки сын. – По мне главное – человек какой. Позорить себя никому в жизни не дам. Он у простых людей последнее отобрал. Такой мне не нужен… Ты вот что, из дома никуда не высовывайся. Ежели как-то выйдут на тебя, стреляй их к едрене бабушке. Милиция быстро прискочит. И уж тут разговор другой начнется. А я в одно место схожу. Может, подмогнут нам убраться отсель. Надежи, конечно, маловато, но, говорят, и палка в год раз стрельнет. За меня не боись, мне жизнь уже давно не в сладость. Жену Бог прибрал, сын гадом оказался. Вот так и живу один-одинешенек. Тебя выведу и, могет, в жизни что-то хорошее сделаю. – Слышь, на кой ты ко мне Репу прислал? – зло спросил Всеволод. – Нам дядька твой нужен, – опрокинув рюмку водки, ответил сидевший у стойки бара Кутехов. – Он шкуру у нас увел, вот и ищем. Знаешь, где он? – кивнув бармену, чтоб налил еще, спросил он. – Пусть девку отдаст – и расход, его пальцем никто не тронет. – Да если б знал, где он, сказал бы. А что эта баба вам сделала-то? – Нужна, – усмехнулся Геннадий. – Выпей, – предложил он. – Не хочу. Настроения нет. А баба, видно, серьезно вам дорогу перешла. Уже и менты ее тут шарят. – Какие менты? – насторожился Геннадий. – Да Поскин бродяг тряс. А Репе я чуть башку не прострелил. Ему кто-то шепнул, что дядька у меня. Он и давай наезжать. Хрен знает, куда они могли куркануться. Может, они свинтили из Маркова и на автобусе двинули на Ламутское. Оттуда с кем-нибудь доберутся до Стадухина и через Алискерово в Билибино. Тогда… – Мы трассу перекрыли, – не дал договорить ему Геннадий. – Если б они там нарисовались, давно бы с них головы поснимали. Здесь они где-то и как бы на местных ментов не вышли. Новый начальник, этот пес, скоро всех прижмет. И не подступиться к нему. Фамилия соответствует, – Геннадий криво улыбнулся, – Честных. И зам новый из местных, чукча. Теперь его зовут Афанасий Оле-нев. Удивился я, когда его увидел. Раньше и по-русски-то говорил с трудом. А через десять лет – майор. – Боярин звонил, – сообщил, войдя, рослый лысый парень с вытатуированным якорем на правом запястье. – Психует, груз, говорит, надо отправлять. Питер ждет, а вы эту шалаву найти не можете. И еще… Одного из тех двоих, которые были у дома Арпиева, Лешкой кличут. Алис-ка слышала, как мальчишки меж собой базарили и упоминали, как другой к тому обращался. А бородача как-то не по-русски звать. Имя странное. Они были у аэропортика Юронова. Потом куда-то исчезли. Алхимика видели в банке. Он бабки снял. Значит, где-то… – Да мы все это знаем, – остановил его Геннадий. – Но вот где они? Каждый дом, что ли, проверять? – А чего ты ментов не подключишь? – Да подключил уже. «Значит, это по твоей просьбе мент бродяг тряс», – подумал Всеволод. – Короче, валить надо и ее, и того старика, – сказал вошедший. – Она наверняка ему сказала обо всем, что видела, а Тургун тот еще тип. Он точно стуканет. Здесь побоится, все-таки память о его сынке жива, да и сам он пару раз попадал под статью, правда, отмазывался. Но наверняка обида осталась у него. Так что скоро ты наследство получишь. – А может, дядьку не трогать? Не будет он доносить. Если бы… – Жалко дядьку? А может, он у тебя под кроватью с этой молодухой кувыркается?… – Лысый шагнул вперед. – А ты нам мозги паришь? – Матрос, – остановил его Геннадий, – не блатуй. – Да я так, – ухмыльнулся тот. – Просто что-то непонятно. Был Тургун с девкой около дома Следопыта и исчез. – Да не было у меня дядьки! – возмутился Всеволод. – Если не верите – дело ваше… – Успокойся ты! – Кутехов дружески хлопнул его по плечу. – Просто Матрос выделываться любит. А дядьку надо найти. И желательно пошустрее. К кому еще он мог занырнуть? – Без понятия, – ответил Следопыт. – У него вроде здесь знакомых не было. По крайней мере когда приезжал в Марково, а он и был-то пару раз, ко мне приходил. Он вообще отшельник. – Да я в курсе, – кивнул Геннадий. – А вот как к нему та девка попала? Родственница, что ли? – Нет у него никого, кроме меня и Романа. На Романе он крест поставил. Правда, когда я приезжал, принимал по-людски. Вот вы вроде его убить собираетесь, а может… – Что я говорил? – перебил его Матрос. – Могу обещать тебе одно, – сказал Всеволоду Геннадий, – ты даже не увидишь, как замочат твоего дядьку. И кто это сделает, тоже знать не будешь. Но сейчас у тебя есть выбор. – Он мне что, – усмехнулся Следопыт, – папаша родной? Делайте что хотите. В конце концов, если начнут брать наших, меня тоже хапнут и влупят прилично, а я на нары не хочу. – Вот это верно, – кивнул Геннадий. – Да, ты не забыл, что тебе надо в Весеннем через неделю быть? Там груз понесут, поможешь носильщикам дойти до губы. Это ходу примерно месяца на два, а то и больше. – За месяц дойдем, – сказал Следопыт. – Там рек полно и все к губе текут. Так что за месяц, а то и дней за двадцать. – Там будут тебя ждать. Не пропадай, а как только нужен будешь – найдем. – А на что жить буду? – Следопыт пожал плечами. – Мне тут предлагают экскурсию по… – Вот… – Геннадий положил на стол конверт. – Здесь три тысячи долларов. Пока, думаю, хватит, – усмехнулся он. – Пока – да! – Следопыт взял конверт. – Пойду я, свидание у меня с одной… – Если узнаешь, где дядя, сообщишь, надеюсь? – перебил его Геннадий. – Ага, – буркнул Всеволод и, не прощаясь, вышел. – Не верю я ему, – процедил Матрос. – Он точно дядю прячет, Репа с бомжами базарил, и те сказали… – Просто бухнуть хотели, – усмехнулся Геннадий. – Проверили этот треп. Нет там Тургуна, но надо его найти. Здесь он где-то крутится… Может, выйдете на этого Алексея? Свяжись… – Он помолчал. – Хотя это я сам сделаю. А ты скажи своим, чтоб, если вдруг попадется какой-то Алексей, сразу тебе цынканули. Похоже, они или за пантами пришли, или за мехами. А может, и просто какие-нибудь авантюристы. Хотя, может, и хищники. Но мочить их надо тоже. Главное – баба и Алхимик. Хотя Алхимика желательно теплым хапнуть, у него есть кое-что. – А Местный что телится? – язвительно осведомился Матрос. – Пусть свяжется со своими в этом районе. – Он уже сделал это, – недовольно ответил Куте-хов. – Ты своими делами занимайся и не суй нос в дела других. – Кто-то подключил участковых к поиску Тургуно-ва, – проговорил Павел. – Составили фоторобот и… – А ты что, – спросил Альберт, – не можешь узнать кто? – Да кто именно, знаю. Но он просто откажется, но будет знать, что мне известно, кого они ищут… – Тоже верно. Но что-то делать надо. Новый начальник у вас… Как он тебе? – Честных? Не знаю. Видишь ли, после того как меня подставили, я перестал с кем-либо из сослу– 59 живцев иметь дружеские отношения и никому не доверяю. Конечно, у меня есть трое помощников, которыми я доволен, – Афанасий Оленев, из местных, майор. Был в девяносто шестом в Чечне, ездил в составе СОБРа еще два раза. Вроде нормальный мужик, но что-то меня держит… – Тебя твой друг в Магадане подставил, поневоле будешь с подозрением относиться ко всем начальникам. К тому же сейчас на тебя что-то повесить гораздо легче, и ты уже не выкрутишься. – Я и в Магадане не выкручивался. – Не цепляйся к словам. Я не верю, что в райотделе только ты один настоящий чекист. Наверняка есть парочка, ну, тройка тварей – оборотней. Но ведь остальные-то нормальные менты. Пусть кто-то пришел в милицию, только чтоб иметь деньги, жилье и небольшую власть. Однако есть такие, кто ведет войну с этими гнидами, кто готов положить жизнь ради этого. – Хватит тебе… Мало ментов, которые искренне и сознательно служат Отечеству. – А ты? – Ну… я просто стараюсь делать свою работу. – В Чечне пацаны-первогодки до конца держались и не дали пройти… – Помню я, – хмуро перебил его Павел. – Я тоже не дам. – И не один ты такой. Уверен я в этом. Конечно, сейчас лучше никого не посвящать в наши дела. Я на твоем месте все-таки попробовал бы найти пару честных опе-ров. Одним нам не справиться. Пицкевич молчит и пытается вырваться по весьма существенной причине – он знает, кто из вашего начальства работает на Плотника. – Понял я это. И ясно, что не Парин свою инициативу проявил с фотороботом. По описанию другой похож на брата жены Рубанова, участкового Глубинки. Значит, получается, что он видел эту девушку. Но где и как? – Слушай, ты видел этого шурина участкового? – Приходилось. – Внешне они похожи? – Нет. – Я имею в виду телосложение. – Да, пожалуй, есть сходство, – подумав, кивнул майор, – рост примерно… – Замолчав, он покачал головой: – Значит, он надел форму и стал искать по домам женщину и мужиков, которые были у пожарища. Вот почему он не проверил документы этой девушки. Черт возьми, тебе нельзя уходить со службы!.. – Участковый старается выйти на них и вдруг сдает бабу. А тут ты сказал, что с капитаном, ну с этой сукой, был какой-то… – Точно. Кутехов и был. – Вот и танцуй от этого. Поднимать сейчас шум нельзя – спугнешь, и они будут знать, что и милиция ищет эту даму. И тогда тот, из-за кого идет такой поиск, ляжет на дно или смоется. Сейчас это просто. Но желательно бы найти кого-то из ваших, кому этот сучонок, я про капитана, мог поверить. И тогда… – Да не знаю я хорошо никого. Я боюсь с кем-то сближаться. Пойми ты, меня друг подставил, которому… – Проехали! Во, блин, дела… Я думал, такое только в кино бывает. А выходит, сюжеты берутся из жизни. Слушай, а если тебе перетереть с этим чукчей? Хотя если верить тому, что я о них слышал… – Ты что, анекдотам про чукчей веришь? Напрасно. Оленев – умный и образованный человек. Он воевал и имеет награды. – Так в чем дело? – Да в том, что мне здесь тоже никто не верит. Так и говорят за спиной: Буланова сослали сюда на исправление. То есть я виноват, но меня отмазали. Не стану же я всем объяснять… – Но чукча этот наверняка знает правду. – Да правду я и сам не всю знаю. Только то знаю, что не виноват. – Мой тебе совет – переговори с чукчей. Осторожно растолкуй ситуацию. – Попробую, – вздохнул Павел. Лежащий на грязном одеяле худой длинноволосый мужчина дернулся всем телом и замер. В груди торчала рукоятка ножа. – Здрасьте, Матрена Пантелеевна, – приветливо улыбаясь, проговорил широкоплечий опер, – не помните меня? – Да как же не помнить? – улыбнулась она. – Юра Корин. Тебя и захочешь забыть, да не получится. Проходи. – Да я на работе. Вы вот эту дамочку не видели, случайно? – Он показал фоторобот. Она покачала головой: – Нет. А что, убила кого? На вид вроде как… – Значит, точно не видели? – Он убрал фоторобот в папку. – Да нет же, я на память не обижаюсь. Если б видела, признала бы. Сразу же видать, не нашенская. А что натворила-то? – Да просто пропала, – улыбнулся Корин. – Ищут ее родственники. Точнее, мужик. Ну, кто он, сказать не могу. Может, любовник, а может, муж брошенный. Я вас вот о чем попрошу: если вдруг увидите где или знакомая какая скажет, что женщина квартиру у нее сняла, вы позвоните мне, хорошо? Я номер телефона дам. – А чего ж не позвонить? – кивнула Матрена. – Позвоню, если что узнаю. Корин протянул ей визитку. – До свидания, – попрощался он. – И прошу, не забудьте. – Не забуду, – пообещала она. Проводив взглядом оперативника, посмотрела на визитку. – Господи, – прошептала она, – а ведь хороший мужик был. Спас меня тогда. А сейчас, значит, купили тебя, Юрка. – Убили! – раздался истошный женский крик. – Зарезали моего Витьку! Помогите! Убили! – Из угловой комнаты длинного барака выбежала плотная женщина и, продолжая кричать, выскочила на улицу. – Ты чё орешь, дура? – зло спросил подошедший Репа. – Как… – Витьку убили! Захожу, а он на кровати, и из груди нож торчит. Убили моего… – Твою мать! – Оттолкнув ее, Репа быстро вернулся к машине. – Быстрее, – поторопил он водителя. – Сейчас менты нарисуются. – Подожди, – хмуро проговорил в сотовый Геннадий, – ты точно… – Да Лида орет, – услышал он голос Репы. – Я и свинтил с ходу. Зарезали, орет, Хорька. – Значит, он в натуре знал, где может быть Тургун. И кто же это? Может, сам Тургун начал убирать потихоньку? – Да ну на хрен! – возразил Репа. – Старый он для таких дел. И засекли бы его. Там постоянно шляется кто-нибудь. Барак он и есть барак. Ты лучше с ментами перетри. Они наверняка выйдут на кого-нибудь. – Милиционер он, – вздохнула Матрена Пантеле-евна. – И вроде как человек хороший. Он меня спас. Я приторговывала на рынке ягодой, а меня эти самые рэкетиры прижали: плати, тетка, или… – Значит, и хорошие продаются, – сказал Семен Федорович. – Выходит, верно я не даю те в милицию идти. – Он взглянул на Машу. – А откуда у них фоторобот? – растерянно спросила она. – Ведь… – Так участковый и нарисовал, – процедил Тургунов. – Не мог он так нарисовать, – не согласилась Маша. – Да какая разница? – отмахнулся Семен Федорович. – Не Шурка же тя описал им под картинку. А толком тя более никто и не видал. Хорошо еще ты паспорт не показала, а то бы сейчас уже и в розыск объявили. Но на самолете нам улетать теперича нельзя. Вот едрена бабушка. И все-таки один хрен, обманем мы их. Маша вздохнула и посмотрела на хозяйку. – Да, – по-своему поняла та ее взгляд. – Ты откуда приехала-то, девонька? – Из Москвы. Решила посмотреть на Чукотку, с детства мечтала. У меня в Глубоком жила знакомая, Ирина Мишина. Но Глубокого уже нет, а в Глубинке я никого не знаю. И где искать Иру – тоже. Хорошо, что Семен Федорович приютил. А то я не знала, что и делать. И уезжать не хотелось, и… – Я ее на речке встретил, – проговорил Тургунов, – около бывшего Глубокого. Поселка того уже года три как нет. Там жили геологи, искали что-то. Но не нашли ничего и уехали. А твоя подруга геологом была али как? – Да, – кивнула Маша. – Она меня приглашала, я и поехала. Без предупреждения. Думала… – А ты вообще-то думать умеешь? – насмешливо перебил ее Тургунов. – В такую даль гостьей незваной. Хотя, могет, тебе и памятник поставить надобно, – усмехнулся он. – Ежели выберемся и правду установим, то хвост прижмем всем бандитам нашим. Мы их хунхузами зовем. Вот и вспомнишь поневоле время советское, когда не было здесь такого. Воровали, понятное дело, но не так и не столько. И людей не жгли в домах своих. А тут счас что-то вроде гражданской войны. Ежели уж и милиционеры в убийствах участие принимают, то как далее-то жить? Хотя чего теперича рассуждать… Вона на Петровке, в хваленом МУРе, и то оборотни были. Но мы с тобой, Марья, выберемся и накрутим хвост всем этим сукиным детям. Девка ты, конечно, смелая, не побоялась ведь со мной, со старым хреном, выбираться. Хотя этим ты себя и спасла. По-бегла бы в милицию, давно бы тебе секир башка сделали. А мордашку твою участковый наш обрисовал, ведь только он тебя и видел. И документ не спросил, сволочь, уверенный был, что убьют тя. А мы им раз – и хрен на рыло. – Спасибо вам, Семен Федорович, – вздохнула Маша. – Если бы не вы… – Ничё такого бы и не было, не пошли я тя к Мит-рию. А уж не дать тя в обиду – это мой долг, так сказать. Хоть что-то доброе в этой жизни сделать успею, могет, и поминать меня… – Если у меня будет сын, – негромко сказала Маша, – я его Семеном назову, честное слово. – Это, – старик вскочил, – я… – Не договорив, он быстро вышел. – Я его обидела? – Мария поднялась. – Честное слово… – Да ну что ты, – успокоила ее хозяйка. – Он ведь один-одинешенек, его отшельником называют. А доброго слова про него и не говорит никто. А тут ты вдруг про то, что его именем сына назовешь. А ты замужем, девонька? – Если бы я была замужем, разве попала бы в такую историю? – Так, – сняв очки, кивнул медэксперт. – Бил профессионал. Удар нанесен точно в сердце. Крови очень немного. Убитый, судя по всему, спал. Был очень пьян. На рукоятке ножа отпечатков нет. Видимо, рукоятка тщательно вытерта или убийца был в перчатках. – Кому мог помешать Хорек? – удивленно проговорил Лесов. – Ведь пьянь пьянью, ну, лодку давал иногда этим браткам из компании Матроса. Странно. Ну что? – Он взглянул на вошедшего полного капитана. – Что говорят соседи? – Да как всегда, – недовольно ответил тот. – Никто ничего не видел. Хотя подобное тут невозможно – барак. По коридору постоянно ходят люди. Кто на кухню, кто в туалет, кто домой, а кто из… – Значит, надо трясти, – перебил его Корин, – всех соседей. Здесь же все раньше срок тянули. Может, бабу не поделили, может, долг картежный или просто послал на… – Хватит, капитан, – резко прервал его подошедший подполковник, – вы хоть бы детей постеснялись! – Да я просто, – смешался тот, – высказывал версию. Хорек, он же Хоркин Павел Савельевич, ранее дважды судим за кражи. Замечали контакты с Матросовым, лодку он им постоянно давал и… – Версии разрабатывайте не на месте преступления, – осадил его подполковник. – Версии тем и хороши, – усмехнулся Лесов, – что разрабатывают их сразу. А вот почему тут народ рядышком находится, непонятно. Вам что, сто раз говорить? – обратился он к трем милиционерам. Те поспешно начали оттеснять возбужденных жильцов барака. – А ты, Лесов, договоришься, – желчно пообещал подполковник. – Забыл, кто я… – А вам-то здесь как раз и нечего делать, – спокойно проговорил оперативник. – Насколько я знаю, вы не уполномочены работать… – Проезжал мимо! – резко перебил его подполковник и вышел. – Молоток, Виталик, – одобрил Корин. – Ну как идет поиск пропавшей дамы миллионера? – насмешливо спросил тот. – Да что-то непонятное, – ответил Корин. – Я негласно навел справки о пропавших. Не было заявления о пропаже женщины. Правда, Тарас говорил, что это вроде бы просьба. Но что-то тут не то. Понимаешь, я… – Потом поговорим, – остановил его Лесов. – Сейчас давай работать. А как здесь этот оказался? – Хрен его знает. Он вообще непонятно чем занимается. Власть свою показывает. – Корин криво улыбнулся. – Начал при Честных отчитывать за форму. Тот, правда, его сразу остановил и довольно жестко. Молодец полковник. Правда, еще никак не войдет в эту жизнь. Он раньше на Чукотке не был. Да и в Магадане пробыл всего полгода. Чем-то не угодил начальству, его и перевели. Мужик вроде нормальный, и зам его тоже ничего, хоть и чукча. А вот Парин недоволен, его старый устраивал. Может, стоит насчет розыска женщины по инстанции доложить? – Погоди, – сказал Лесов, – сами разберемся, что за дело. Я просто обалдел, когда Тарас стал об этом говорить. И знаешь, похоже, участковые у него на крючке. Я думал, что и ты тоже в чем-то замешан. – Да я думал, может, действительно помощь кому-то нужна. А потом случайно узнаю, что парни Матроса тоже эту барышню ищут. И знаешь, Виталий, – оглянувшись, он понизил голос, – у них тоже фоторобот. Я не знаю, что и делать. Попал, как говорится, как кур в ощип. Сейчас ведь… – Разберемся, – остановил его Лесов. – Никто ничего не видел, – подошел к ним капитан-чукча. – И вроде не врут. У них тут застолье большое. Все в улет пьяные, и жильцы соседних домов говорят, они с утра гуляют. Так что… – А его сожительница говорит, приезжал кто-то, – вспомнил Корин. – Не сказала кто? – Сейчас говорит, не было никого. Здесь ме-66 сто особое, чем-то колонию-поселение напоминает. Все судимы, и постоянно разборки у них. Я на этом участке полтора года, до убийства здесь не доходило. Я постараюсь что-нибудь у своих стукачей выяснить. – Как узнаешь что-то существенное, сразу ко мне, – кивнул Корин. – И еще. Тебя капитан Парин ни о чем не просил? Может, просто спрашивал… – Да я хотел сам поговорить с кем-нибудь. Ищут какую-то девушку и пожилого мужчину. А также двоих русских, одного зовут Алексеем. Особо Парин говорил об одном русском. Худой, длинноволосый, в годах уже, Пицкевич фамилия. И просил никому не говорить. Мол, друзья просили найти этих людей. Просьбу понять можно, но тут мне бомж один шепнул: парни Матроса бабу какую-то ищут. Выходит, что… – Слушай, Ивача, – перебил его Корин, – ты больше про это никому не говори. Но запомни все, что сказал. Потом подтвердить сможешь? – Конечно. Почему не подтвердить-то. – Но сейчас об этом никому, – строго повторил Корин. – Понятно… – Участковый отошел. – Видно, прикрытие хорошее у этой твари, – процедил Юрий, – ни хрена не боится. А Ивача молодец. Но если еще кому-то скажет, может до дня рождения не дожить. Уж слишком нагло Парин действовать начал. Значит, эта баба что-то знает. – Достав фоторобот, он покачал головой: – Симпатичная крошка. – Я ее где-то видел… – Лесов забрал у него фоторобот. – Но где, никак не вспомню. А видел точно. – Ты это уже говорил на собранной Париным оперативке, – усмехнулся Корин. – Поехали отсюда, – увидев, что они остались одни, засмеялся Виталий. – А ты что думаешь, – выходя вслед за ним, спросил Юрий, – кто мог завалить Хорька? – Да врагов у него не было, знать ничего существенного не мог. Но на пьяную разборку тоже не похоже. Не знаю, что и думать. Будем надеяться на Ивачу. А что насчет Парина? Сейчас докладывать начальству – пустой номер. Никто, кроме нас, не подтвердит, что он собирал нас и делал фоторобот. Нас в этом и об– 67 винят. Ивача подтвердит, но Парин откажется. Уж больно смело он начал крутиться. Взять бы кого-нибудь из парней Матроса и прижать. – Найти бы эту бабу… Если ее так усиленно ищут, значит, она что-то знает. Но кто она? И почему не назвал этот Парин хренов фамилии и даже имя не сказал? Получается, что и сам он не знает. А кто мог заказать ее розыск? – Черт его знает!.. Не было вроде на Парина ничего такого. Не блистал, конечно, работой, но в связях с криминалом не замечен. Когда начальника снимали, здесь группа из службы внутренней безопасности работала и из прокуратуры. И ничего не нашли ни на кого. После этого, правда, мы раза три удачно накрыли вывоз меха, нашли два стада оленей, перехватили две партии оружия. А потом снова постоянно опаздывать стали. И все понимают, что есть гнида, но ничего поделать не могут. Все уверены, что это майор, переведенный из Магадана, Буланов. Он и там попался, но его отмазали. Видно, покровители высокие. И здесь, заметь, ко всем этот подполковник из окружного управления цепляется, а к Буланову – нет. Видать… – А по мне, зря на Буланова наезжают. Мужик он нормальный. Подставили его в Магадане. И видать, у того, на кого он что-то нашел, «крыша» хорошая. У меня знакомый опер в угро Магадана есть, он говорил, что никто из оперов не считает Буланова виноватым. Так что Буланов не при делах, опер он отличный. Не трус и… – Ты к чему ему оду петь начал? – перебил Лесов. – Да просто надо как-то объединиться с нормальными мужиками. И надо наконец-то тех, кто погоны носит, чтоб бабки на наших неудачах делать, на место ставить. А их место в спецзоне. – А я не верю Буланову, – сказал Лесов, – темный он какой-то, сторонится всех. – Потому и сторонится, что подставил его, как говорят магаданские, его же друг. Не хороший знакомый, не приятель, а друг. А у того покровитель высокий. Вот и выходит, что сволота остается и по-прежнему нас перед людьми на позор выставляет. – Про позор это ты точно заметил. Мне отец уже пару раз намекал: уходи из милиции, сейчас там одни оборотни работают. – Слышь, начальники, – раздалось из окна, – топайте в кафешку. Я сейчас подгребу. Если сотенную дадите, скажу, кто Хорька завалил. Точнее, я видел, кто последний входил. В кафешке ждите. Я рядом сяду. Корин посмотрел на Лесова. – Пойдем, – кивнул тот. – Это Лепеха, стучит обычно в цвет. – Что с вами? – Владислав подскочил к вошедшей в прихожую Антонине. – Извините, – вытирая слезы, вздохнула та, – я не могла… – Да что случилось-то? – Владислав схватил женщину за плечи и встряхнул. Рыдая, она прижалась к его груди. – Мама мия! – засмеялся вышедший Алексей. – Заткнись! – процедил Владислав. – Плохо ей, видишь? Воды дай. Алексей метнулся на кухню. Вернувшись, он повернул женщину к себе и брызнул на нее водой. Она вздрогнула. – Охренел, что ли? – заорал Владислав. – Я тебя просил попить принести… – Спасибо, – вытирая мокрое лицо, вздохнула Антонина Петровна. – Так действительно легче. Спасибо. – Вот так-то, – довольно пробормотал Алексей. – Что с вами? – снова спросил Владислав. – Бесполезно все, – недовольно говорил Парин. – Только засветился я с этим фотороботом. Или составили не так, или она уже куда-то слиняла. – Успокойся, – зевнув, сказал седой. – Мы делаем все, что можем, упрекнуть нас не в чем. Меня беспокоит то, что Хоря завалили. Скорее всего из-за того, что он начал пахать на нас. Значит, появился конкурент. Я ждал этого. Не может быть такого, чтоб в этих местах еще кто-то кормушку не увидел. Надо Боярину цынкануть. – Скорее всего Хоря замочил Тургун, – сказал капитан. – Ведь он наверняка знал, где может отсидеться… – А чего ж тогда Следопыт не знал? Да дед не пошел бы на мокруху. Ну, если достанут, из пушки 69 своей пострелять может, а ножом бил грамотный в этих делах человек. Сам говорил – точно в мотор всадил. И не Следопыт. Тот бы по горлу полоснул. У таежников на это рука набита. Я точно говорю, это нам всем предупреждение. И вполне могли сработать эти двое, которых видели у горящего дома в Глубинке. Конкуренты появились. Это первый жмур. Очень хотелось бы знать, кто бросил окурок в Боярина… – Седой засмеялся. – Ты, Умка, балдеешь от этого, – заметил Парин, – а ведь ты компаньон Боярина. – Давай не будем об этом. Сейчас надо найти эту шкуру и двоих ореликов, которые ушли от парней Местного. Похоже, опыт у них есть. Пальнули по разу, то есть показали, что стрелять умеют, а сами на рывок и привет. А вот как они к геологам вышли? В общем, мужики – не мальчики для битья, и Боярину надо подумать об этом. Если уж они от парней Местного уйти сумели, то… – Да эти чукчи хреновы, только и умеют, что… – Кстати, о чукчах, – перебил Умка. – Заместитель начальника из местных, а это уже хреново. Его знакомые оленеводы, рыбаки и охотники почувствуют в нем защиту и тогда смогут многое рассказать. А этого не хотелось бы. Как этот Оленев – возьмет на лапу или… – По-моему, нет. Они с Честных уже давно парой работают. А полковник вообще кристально честный, оправдывает свою фамилию. Я опасаюсь, что начнет чистку, сука. Пара гаишников уже нарвались. А у меня двое участковых в Маркове, и по району двое. Как прижмут их, все выложат, суки!.. – Надо сделать очень просто, – усмехнулся Умка. – Из… – Да убийство участковых может вызвать большой переполох. – А ты идиот, Тарас! Их замазать кровью надо, понял? Сделай так, чтоб они убили кого-то. И все, они твои по гроб жизни, и даже если прижмут, то будут говорить самую малость о себе, а про тебя и не вякнут. Понял? – Понять-то понял, – вздохнул Парин. – Но как их заставишь?… – Запросто. Я это устрою. А ты мне вот что скажи, как тебя Боярин к себе сумел привлечь? – Да испачкан я трохи был. Еще когда в ДПС в Анадыре работал. Я же заочно учился. И там по пьяному делу мы с приятелем девчонку одну трахнули. А Боярин узнал и нас с Коляном прихватил. А потом уже настолько влезли в его дела, что и… – Понятно. А сейчас, значит, и денежка неплохо идет, и живешь без страха. Или все-таки боишься? – Боюсь. Постоянно боюсь. Особенно сейчас, когда стали эту бабу искать. Перестарался я, кажется. Подключил пару оперов и участковых своих. И наверняка об этом уже знает начальство. – Да и плевать на это. Скажешь, что у тебя есть стукачи в Глубинке и они сообщили тебе о бабе и двух мужиках. И ты считаешь, что они причастны к поджогу, вот и все дела. Но бабу и мужиков надо найти. Куда они, суки, подеваться могли? Вроде всех, кто сдает квартиры, перетряхнули. Нет нигде. Хотя только бабу можно узнать. Но Тургун куда делся? На кой он эту бабу прятать стал? Ведь никогда никуда не влезал, а тут прямо Робин Гуд. Непонятно. И откуда эта шкура к нему пришла? Этот индюк тоже хорош, должен был у нее ксиву проверить. Тогда мы все о ней знали бы. Вышло, конечно, клево, вовремя Генка форму натянул, и она сама к нему нарисовалась. А потом парней там уделали. Шурку, конечно, надо на место поставить, но сейчас нельзя. Лишний шум ни к чему. А Алхимика нет. Баба ничего особенного сказать не сможет, а вот Алхимик… – В том-то и дело, что может. Туда приезжал… – Ясно, – остановил его Умка. – Тогда понятно, почему такая канитель началась. А Боярин об этом знает? – Конечно. Он и говорит: если не найдете бабу и Алхимика, можете сухари сушить. – Вот что, Парин, ты на всякий случай в натуре начинай сухари собирать. И не бабу искать надо, а Алхимика. У него курок приличный есть. С такими бабками можно где угодно устроиться. Вот поэтому и надо Алхимика вычислять. Если даже бабенка сдаст нашего Оборотня, то, пока то да се, времени пройдет достаточно. Кстати, он многих не знает. – Но меня-то знает и наверняка в первую очередь сдаст меня. – Я бы сделал проще – хлопнул бы Оборотня, и все дела. – Без Оборотня нам всем крышка, – возразил Па-рин. – Если б не он, хрен бы мы долго продержались. Сколько раз он нам сообщал… – Да понятное дело. Но я помню одну уголовную истину: жадность фраера погубит. Поэтому и горят все. Хапнул ништяк, и затихни. Так нет, еще и еще надо. – Да я и сам об этом уже не раз думал. Но вроде идут дела нормально, а надо еще и еще. Безнаказанность расслабляет. А ты, значит, на курок Алхимика нацелился? – Алхимик знает много. Точнее, все знает. Он же все и начал вместе с Боярином. Правда, Боярин отодвинул его. А потом ему передали, что Алхимик вместе с Ростовщиком хочет… Потом Ростовщик сгорел, но где Алхимик? Ведь он шел к Ростовщику, а куда подевался, хрен его знает. Там он был. Исчез, сука! А куда исчез – хрен его знает. Менты там до сих пор лазают. Вроде все ясно, но шарят, суки, и шарят. Что у вас говорят-то? – Что Ростовщика убили – доказано. – А кого подозревают? – Да думают на людей Бублика, ну и на Вампа и Кровососа грешат. Вот устроились эти двое!.. Только кликухи жуть нагоняют, а в морду… – Так, – перебил Умка. – Нужен Алхимик, и бабу найти желательно. Хреново будет, если бабу или Алхимика найдут те, кто Хоря завалил. Тогда нам точно крышка. Они сразу это используют. А если баба вырвется отсюда и доберется до Магадана или хотя бы до Билибина, то все, конец… – А если в Анадырь пойдет? – Не пойдет она туда. Во-первых, не сможет туда пройти. Во-вторых, наверняка Тургун ей объяснил, что за номер на тачке был. Так что она будет пытаться проскочить в Магадан. А может, и дальше. Кто такая, знать бы… Этот Гена хренов не мог ксиву проверить. – Да он думал, что ее сразу и шлепнут. – Собери своих шестерок, может, хоть что-то о ком-то узнали. – Здрасьте, Матрена Пантелеевна, – остановил вышедшую из магазина женщину Всеволод. – Здравствуй, – кивнула та. – А ты чего тут делаешь? Ни разу не видела… – Где дядька? – перебил он. – Какой дядька? – деланно удивилась она. – Его ищут. И менты уже подключились. Из-за девки той. Найдут, убьют и ее, и его. Где он? – Да не знаю я, – испуганно проговорила Матрена Пантелеевна. – И милиционер уже спрашивал. Не знаю я ничего о Семене Федоровиче, отстань от меня. Сам выгнал его, а… – Значит, знаешь. Слушай, Матрена!.. – Всеволод подступил к ней вплотную. – Я хочу спасти его. О тебе знал Хорь, и его кто-то убил. Но могут выйти на тебя, и тогда и дядьке с девкой, и тебе каюк, пойми ты. А я смогу девку вывести отсюда. Завтра в Аянку пойдет груз, четыре машины. Я могу туда девку сунуть, и никто ее не найдет. И никто на Камчатке искать не будет. Она там запросто может с ментами связаться. – Да отстань ты! – повысила голос Матрена. – Не видела я Семена. Она быстро пошла дальше. – Дура! – крикнул вслед Всеволод. – И их завалят, и тебя шлепнут, дура! – Значит, завтра? Ладно! – Варяг криво улыбнулся. – Вы нам что-нибудь приготовьте, а мы тут кое-что обсудим. – Да нечего обсуждать, – вздохнула Антонина Петровна. – Отдам я им все, что хотят. Они мою дочь убьют. А мне… – Так, – остановил ее Алексей. – Адрес, где живет дочь… Да пиши ты адрес! Вздрогнув, женщина написала адрес на листке и подала ему. – За дочь не бойся, – усмехнулся он. – Достали эти любители легкой жизни. Куда они должны прийти? – Ко мне, – испуганно ответила Антонина. – Завтра. – Отлично. Надеюсь, мон ами не против небольшой драчки? – посмотрел Алексей на Варяга. – И против большой возражать не буду, – процедил тот. – Но как насчет дочери? Ведь вполне может быть, что не блефуют они. – Они мне ее адрес назвали, – всхлипнула женщина. – Все будет тре бьен, что в переводе с французского – очень хорошо. Я уверяю вас в этом. А мне иногда верить можно!.. – Алексей засмеялся. – Но как вы сможете защитить Свету? – недоверчиво спросила Антонина. – Успокойтесь, – улыбнулся он. – Через два часа вашей дочери никто ничего сделать не сможет. – Он посмотрел на часы. – А сейчас, пожалуйста, идите на кухню вместе, мне надо позвонить. – Пойдемте, Тоня! – Варяг взял женщину под руку. Как только они вышли из комнаты, Алексей снял трубку телефона и набрал номер. |
||
|