"Обещай мне" - читать интересную книгу автора (Боковен Джорджия)

4

– День прошел отлично, я очень довольна, – сказала Эми, когда Диана остановила машину у гаража рядом с ее домом. – Хорошо, что ты пригласила меня поехать с тобой.

Она стремилась, чтобы ее слова прозвучали естественно и непринужденно. Просто две подруги, не видевшиеся до этого некоторое время, удачно провели день, путешествуя вместе по магазинам. Но помимо воли в ее тоне чувствовалась жажда сочувствия и внимания. Еще хуже было для Эми сознавать, что она действительно нуждается в заботе и участии. Так несмышленый щенок, стремясь напомнить о себе, тычется в руку равнодушного человека, прося ласки.

– Такое впечатление, что мы с тобой целую вечность ничего не делали вместе, – продолжала Эми. Диане эти слова показались удивительно созвучными ее чувствам. Ей следовало больше внимания уделять младшей сестре. – Но я тебя не упрекаю. В том, что мы с тобой мало виделись последние пару лет, больше моей вины. Мне все же стоило постараться наладить отношения со Стюартом. А так ты оказалась между двух огней, а я тебе не помогла. В следующий раз…

– А следующего раза не будет.

Диана поставила свой «Вольво» рядом с «Пинто» Эми, выключила зажигание и повернулась к сестре.

– Отныне и навсегда мы с тобой единое целое, и мужчинам придется с этим считаться и уважать наш принцип: «Любишь меня – люби мою сестру».

Эми стала торопливо собирать пакеты с покупками, желая скрыть от Дианы, как дорого ценит она ее чуткость.

– Звучит как-то странновато, – с усмешкой заметила Эми.

– Но ты же понимаешь, что я имею в виду, – рассмеялась Диана.

– Не волнуйся, – начала Эми, – тебе больше не придется выбирать. В следующий раз, когда кто-то тебе понравится, я постараюсь, чтобы у нас были хорошие отношения. Мы станем настоящей семьей, будем вместе отмечать День Благодарения и Рождество. – Эми говорила сбивчиво, мысли ее путались, но она упрямо продолжала: – Конечно, я понимаю, сами праздники ты будешь проводить с родителями, но это не важно. Дело не в том, когда отмечать праздник, главное – с кем. А когда у тебя появятся дети, я стану для них замечательной теткой.

– Если я и начну снова с кем-либо встречаться, тебе не придется подстраиваться. Кроме того, у меня сильное подозрение, что до этого еще далеко.

Эми протестующе затрясла головой.

– Я не шучу, – продолжала Диана, – повторяю, тот, кто войдет в мой дом, должен будет принять тебя такой, как ты есть, иначе ему здесь делать нечего.

– Боюсь, тебе придется пересмотреть свое решение. Сомнительно, чтобы человек, достойный тебя, обрадовался перспективе иметь такую родственницу, как я.

– А кстати, о родственниках, – заметила Диана. – Я все хотела спросить тебя о Ларри. Мне он показался неплохим парнем.

– Мы расстались довольно давно, – пожала плечами Эми. После Ларри у нее было еще двое мужчин, о которых сестра не знала, и Эми не собиралась ее просвещать. – В этом году мы виделись с тобой не так уж часто.

– Извини, обещаю, больше такого не будет, – искренне сказала Диана, коснувшись руки сестры.

«Почему один жест, простое прикосновение, пусть даже случайного знакомого из бара, имеет такую власть надо мной?» – мысленно удивилась Эми, а вслух заметила:

– Знать бы мне, что после ареста произойдут такие перемены, я бы давно рискнула.

– Прошу, не говори так больше никогда. – Диана сильнее сжала руку Эми.

– Господи, Диана, ты бываешь такой простодушной, иной раз даже как-то неловко становится.

Некоторое время они сидели, не говоря ни слова. Диана первая нарушила молчание, уже становившееся тягостным.

– Знаю, тебе неприятно об этом говорить, и вчера вечером я обещала не касаться этой темы, но ничего не могу с собой поделать. Ты думала о том, что будет дальше? По крайней мере ты говорила с адвокатом?

Эми бросила на сестру предостерегающий взгляд.

– Да я же, черт возьми, волнуюсь за тебя! – не выдержала Диана.

– А вот этого не нужно. Тебе пора понять, что я в состоянии позаботиться о себе. Не попади эта история в газету, ты бы так ничего и не узнала.

– Ты считаешь, мне должно стать от этого легче?

– Я давно уже выросла, Диана, и не надо меня опекать.

– И это означает, что мне должно быть все безразлично и не стоит заботиться о тебе? – с горечью спросила Диана, стиснув руками руль, словно это был спасательный круг. – Но скажи, как мне приказать сердцу не любить тебя?

– Речь не о том: любить – не любить. Просто не надо мне указывать, что делать.

– Даже когда я вижу, что ты поступаешь неправильно и можешь навредить себе?

– Разве я не говорила, что Стюарт тебе не подходит? – неожиданно сказала Эми, по-прежнему не глядя на сестру.

– Это другое дело.

– Ну почему же?

– Удачно или неудачно складываются отношения между мужчиной и женщиной, могут судить и решать только они сами.

– С каких это пор ты так считаешь? Разве не ты убеждала меня расстаться с Бобби Фейдером, не ты ли говорила, что у него ко мне ничего серьезного?

– Боже мой, Эми, ты была только в восьмом классе!

– Иногда мне кажется, что ты продолжаешь считать меня ребенком. Но мне нужна подруга, а не опекун.

– Если с тобой что-нибудь случится, не знаю, что будет со мной. Я должна знать, что с тобой все в порядке, иначе мне не видать покоя.

Они опять пришли к тому, с чего начали. Круг замкнулся.

– Мне не хочется вспоминать вечер, когда меня арестовали, я уже говорила тебе об этом, – Эми открыла дверцу, собираясь выйти из машины. – Все в прошлом.

– Как это может быть в прошлом, если…

– Оставим это, Диана.

– Но не все так просто, черт возьми! Некоторые вещи нельзя вот так сразу взять и забыть. Их надо сначала обсудить, а потом уже вычеркивать из памяти.

– Чудненько! В таком случае поезжай домой и отведи душу со Стефани. А еще лучше, позвони Стюарту, у него накопилось много, что тебе сказать.

Эми вылезла из машины, с раздражением громко хлопнув дверцей. Она шла к дому и с сожалением думала, что такой замечательный день закончился до обидного неудачно.

– Ты не передумала ехать со мной завтра? – крикнула ей вслед Диана в окно машины.

– Позвони мне утром, – откликнулась Эми, отметив про себя, что сестра оставалась верной себе. Даже в те моменты, когда она сильно сердилась, Диана старалась все уладить. Она всегда самоотверженно бросалась гасить любой конфликт. Хорошо, что Стюарт все-таки ушел от нее. – Позвони завтра, только не очень рано. – Она снова двинулась к дому.

– Я люблю тебя, Эми!

Эми замерла на месте, как всегда обезоруженная магией этих слов. Она медленно обернулась.

– Я тоже люблю тебя.

Эми вернулась к машине и наклонилась к окну.

– Я наняла адвоката, он убедил их снять обвинение.

– Но как ему это удалось? – удивилась Диана.

– Он доказал, что дело похоже на полицейскую ловушку.

– Но почему ты вдруг сказала об этом?

– Надоело до смерти носить все в себе, захотелось поделиться.

– Но ты ведь знала, как я беспокоюсь, тебе стоило только… – умолкла, вспомнив, о чем просила ее Эми. – Ну все, хватит об этом. Ты в порядке, а это самое главное, – улыбнулась Диана. – До завтра.

– Ладно, только не буди меня слишком рано.

Войдя в квартиру, Эми бросила пакеты и сумочку на диван и отправилась на кухню, чтобы взять из холодильника бутылочку с ароматизированным чаем.

Она совершенно вымоталась, чувство было незнакомое, но нельзя сказать, что неприятное. Обычно ей приходилось искать, чем бы себя занять, а последние два дня оказались полностью заполненными. Покупка продуктов и разных мелочей для дома сестры потребовала достаточно сил. Но это оказалось сущей ерундой по сравнению с тем, что стоили ей поиски новой мебели для Дианы, для которой магазины явно не были родной стихией. Она не только не имела представления, какой ей вообще нужен диван, но и не могла подобрать цвет обивки. Раньше вопрос решался проще: если что-либо нравилось Стюарту, она с уверенностью могла сказать, что ей эта вещь не нравится.

Поставив ужин разогреваться в микроволновую печь, Эми вернулась в гостиную прослушать записи на автоответчике. Она ждала звонка от преподавателя английского языка того колледжа, в котором когда-то училась. В свое время он предложил ей написать рекомендательное письмо, если она вдруг надумает вернуться. Эми еще определенно не решила, станет ли учиться дальше, но такое сообщение оказалось бы настоящим подарком для Дианы. Может быть, тогда она бы немного больше занялась собой и перестала беспокоиться о своей младшей сестре.

Сигнальная лампочка горела, Эми пересчитала записи, их оказалось пять, она уже собиралась включить прослушивание, но стук в дверь остановил се.

Эми охватило волнение при мысли, что Диана все же передумала и решила остаться ночевать. Они закажут что-нибудь из китайского ресторана и возьмут напрокат парочку фильмов, а может быть, просто проболтают ночь напролет, как делали это когда-то в детстве.

– Забыла что-нибудь? – спросила Эми, отпирая дверь, не сомневаясь, кто стоит за ней.

Но это была не Диана. Рука Эми судорожно сжала ручку. Инстинктивно она даже шагнула назад.

– Мама? Как ты здесь оказалась?

Не говоря ни слова, Эйлин пристально смотрела в глубь квартиры. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она спросила:

– Ждешь кого-нибудь?

– Диана недавно уехала, я решила, что она вернулась. Ну, да это не важно. – Разум подсказывал Эми, что Эйлин пришла не мириться, но в сердце ее упрямо теплился огонек надежды, отказывавшийся поддаваться неумолимой логике.

– Ты не возражаешь, если я войду? – Эми без труда уловила намек на свои дурные манеры.

– Конечно, входи. Ты застала меня врасплох…

Эми имела все основания растеряться. За шесть лет, которые она прожила отдельно от родителей, мать первый раз нашла время, чтобы навестить ее. Эми жестом пригласила гостью войти.

Эйлин вошла в гостиную и направилась к дивану, выбрав для себя единственное во всей комнате занятое место. Она остановилась в ожидании, пока Эми уберет с дивана пакеты и сумку.

– Выпьешь что-нибудь? – предложила Эми.

– Мне кажется, Диана уверяла нас, что ты бросила пить, – проговорила Эйлин и села на диван, подчеркнуто прямо держа спину.

На ней был льняной, отлично отглаженный пиджак и в тон ему подобранные безукоризненно сидевшие на узких бедрах брюки. Она, как всегда, выглядела безупречно: нигде и ни в чем никакого изъяна. Даже ветер не мог испортить ей прическу: каждая прядь неизменно возвращалась на свое место. Эйлин считала подобные качества естественными и обязательными для всех. Тех же, кто был их лишен, она осуждала и не признавала.

– Я предлагала тебе кофе, его, мне казалось, тоже пьют. – Эми не знала, сердиться ей на Диану или радоваться за то, что та рассказала родителям о ее достижениях.

– Не стоит беспокоиться, я не намерена долго задерживаться.

– Итак, чем обязана? – Эми нарочно устроилась на подлокотнике дивана, хорошо зная, что матери это не понравится. Воспитанным дамам полагалось сидеть на диванах, а не на подлокотниках.

– Полагаю, пора перейти к цели моего визита. Нет смысла тянуть с этим, – Эйлин сжала сумочку из кожи ящерицы. Ее взгляд лишь на долю секунды задержался на Эми, и она перевела его на репродукцию Моне, висевшую на противоположной стене.

– У меня все нормально, мама.

– Так ли это? – с раздражением бросила Эйлин. – Мы с Карлом другого мнения.

«Почему вдруг Карл, почему не отец?» – мысленно недоумевала Эми. Они больше не играли в их обычную игру или правила изменились? Ее бравада сошла на нет.

– Ты хорошо выглядишь, – сделала Эми шаг навстречу. – Ты продолжаешь играть в теннис?

Она с досадой призналась себе, что не знала о матери даже такой мелочи. Не стоило притворяться, что их продолжало что-то связывать.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

— Просто так, взяла и спросила, в общем, это не важно.

Эйлин оглядела комнату, задержав взгляд на фамильных часах.

– Я пришла не в гости, Эми, не затем, чтобы посмотреть, как ты живешь, тем более не ради того, чтобы поговорить о себе или твоем от… о Карле.

Внезапно Эми захотелось рассказать матери о своем желании вернуться в колледж, зажить новой жизнью. Тогда Эйлин и Карл Винчестер с гордостью смогут называть ее своей дочерью, но она подавила этот порыв.

– Хорошо, объясни тогда, зачем ты пришла, чтобы все стало ясно.

Эйлин нервным жестом поправила безупречную прическу и откашлялась. Эми догадалась, что она волнуется.

– У меня к тебе предложение, и, надо сказать, очень выгодное. – Она сделала паузу и снова откашлялась. – И, судя по тому, как ты живешь, могу предположить, что лишние деньги тебе не помешают.

Эми оставила оскорбление без внимания, ее поразила абсурдность предложения.

– Ты хочешь дать мне денег, но почему?

– Я, то есть мы с Карлом считаем, что будет лучше для всех, если ты покинешь город. Ты можешь поселиться, где хочешь, чем дальше, тем лучше. Мы оплатим все расходы, связанные с переездом, в дополнение ко всему остальному, конечно.

– Остальному? – медленно повторила Эми.

Она не ожидала, что боль и разочарование сольются воедино и ударят по ней с такой силой. Эйлин ранила Эми много раз, но никогда еще слова матери не задевали ее так глубоко.

– Мы готовы уплатить тебе значительную сумму: половину сейчас, половину после твоего переезда. Потом ежегодно тебе будут идти дополнительные выплаты. Единственное условие, на которое ты должна согласиться, и я хочу это особенно подчеркнуть, ты никогда, даже на короткое время, не должна возвращаться сюда.

Поскольку Эми молчала, Эйлин продолжала развивать свою мысль:

– Я хорошо понимаю, что для тебя это большая неожиданность. Тебе, возможно, потребуется несколько дней, чтобы все обдумать. Но сумма достаточно солидная, тебе никогда не удастся заработать столько, занимаясь… ну, чем бы ты там ни занималась.

Она раскрыла сумочку и достала чек.

– Мне ничего от вас не нужно, – сказала Эми. Эйлин положила чек на журнальный столик и встала.

– Уверена, ты переменишь свое мнение, когда увидишь сумму. – Она заговорила уже совсем другим тоном, неправдоподобно мягким и притворно ласковым. – Я прошу тебя сделать это не ради нас с отцом, подумай о Диане. Когда ты уедешь, она сможет уделить должное внимание Стюарту и работе. Ей давно пора создать семью, но она не решается на это, считая себя ответственной за тебя. Она отдает тебе то, что должна сберечь для собственных детей.

– Но Диана не хочет заводить детей, – вспылила Эми и тут же поняла свою оплошность. Пытаясь защититься, она, того не желая, дала матери в руки козырь.

– Неудивительно, она не раз имела возможность убедиться, сколько разочарований приносят дети своим родителям. Поэтому и важно, чтобы ты уехала сейчас. Диане нужно время, чтобы побыть в нормальном обществе, пообщаться с друзьями, у которых есть дети, и тогда она поймет, как прекрасно иметь своего родного ребенка.

Даже собрав всю силу воли, Эми с трудом могла вынести такой удар.

– Прошу тебя, уйди, – только и смогла сказать она.

– Когда примешь решение, позвони Фрэнку Печасеку. Мы попросили его составить кое-какие документы, которые ты должна будешь подписать.

– Что это за документы?

Эйлин встала, поправила пиджак, разгладив несуществующие складки.

– Что это за документы? – настойчиво повторила Эми.

– Точно я не могу передать их содержание.

– Мне не нужно слово в слово, передай хотя бы смысл.

– Там говорится, что, принимая это предложение, ты отказываешься от дальнейших претензий, – с этими словами Эйлин направилась к двери.

– Претензий к кому? – не поняла Эми.

– К семье Винчестер, ко мне, к Карлу, к Диане, – она сделала особый упор на последнем имени.

– Так, значит, эти деньги не подкуп, чтобы от меня отделаться, просто мне решили заранее выдать мою часть наследства?

– Как бы то ни было, для нас это возможность позаботиться о твоем будущем. Мы с Карлом считаем, что, если мы побеспокоимся о тебе сейчас, ты не сможешь лишить Диану того, что ей принадлежит по праву, когда мы уже будем не в силах прийти к ней на защиту.

Эми желала только одного – чтобы мать поскорее ушла.

– Уходи!

– И вот еще что, – вспомнила Эйлин, – я хочу вернуть часы моей матери.

– Нет! – Эми смотрела на нее не отрываясь.

– Ты просто хочешь мне досадить. Часы для тебя ничего не значат.

– Совсем наоборот, ошибаешься, мама. – Эми понимала, что объяснять что-либо было бесполезно, поэтому она сказала то, что ожидала услышать Эйлин: – Я вызывала оценщика.

– Ну конечно, – Эйлин поджала губы, – этого от тебя и следовало ожидать.

– До свидания, мама.

– Сколько ты за них хочешь?

Эми молчала.

– Я заплачу на десять процентов больше.

Эми отступила в комнату и, не говоря больше ни слова, закрыла дверь. Она подождала несколько секунд, давая себе шанс представить невозможное, что мать вернется, раскается, признается в своей ужасной ошибке и попросит прощения. И когда прошло уже слишком много времени, чтобы перестать надеяться, Эми все еще не хотела сдаваться. Она шла в ванную и повторяла про себя слова, которые скажет матери, когда та вернется.

Всем существом своим она противилась мысли, что мать и отец не любили ее. В их душах, пусть даже в самых дальних уголках, но должно было найтись место и для нее, их приемной дочери. Разве не так чувствуют себя люди, берущие ребенка на воспитание? Здесь не может быть односторонней связи. Это знала бабушка, понимает это и Диана.

Когда-либо Карл и Эйлин тоже придут к этому. Может быть, это случится после того, как она вернется к учебе или выйдет замуж и у нее появится своя семья. Ей просто нужно немного подождать: что-то должно произойти, и они переменят свое отношение к ней.

Но то будет потом, а сейчас Эми чувствовала, что не может оставаться дома, слова матери сводили ее с ума. Ей нужно было оказаться среди людей, чтобы забыться, пусть даже ненадолго.

Главное, ей нужно держаться подальше от телефона. Как еще она могла поддерживать в себе надежду, что сердце Эйлин смягчилось и она решила позвонить и извиниться?

– Как обычно? – поинтересовался высокий темнокожий бармен.

Эми кивнула и добавила:

– Только лимон вместо лайма.

– Разнообразие иногда не помешает, – добродушно улыбнулся он, затем рассчитанным жестом, не глядя, взял стакан, положил в него лед и наполнил безалкогольным напитком. – Что-то давненько тебя здесь не видел.

– Я помогала сестре, – ответила Эми. Сидевший рядом с ней мужчина бросил на стойку доллар и встал, она пересела на его место, чтобы хорошо видеть зал.

– Я уж подумал, ты здесь не покажешься после того, что было в прошлый раз. – Бармен выжал в стакан сок и точным движением подтолкнул его к Эми.

– Как я могла так ошибиться? У того парня просто на лбу было написано, что он полицейский.

На самом деле она ни за что бы не отличила полицейского от бухгалтера или кого другого, но завсегдатаи бара считали ее опытной путаной, и она не собиралась их разубеждать.

Как-то раз в самом начале она ради забавы составила компанию настоящей проститутке, с которой познакомилась в баре. Тогда в отеле ее и заметил Даррен Харрис, только не видел он, как Эми через несколько минут потихоньку выскользнула через черный ход. Одно дело считаться проституткой, возражений против этого у нее не было, и совсем другое – играть по этим правилам до конца. Ее такая игра не устраивала.

После этого у нее появилась причина бывать в баре «Димвитти» и одновременно хороший способ скрыть, что ей некуда было деться. Она переспала с несколькими парнями из бара, но это были редкие и уже полузабытые эпизоды ее жизни. Тот полицейский как бы бросил ей вызов, он стал ее «заводить», Эми из азарта включилась в игру и проиграла, оказавшись в ловушке.

– Послушай, – обратился к ней бармен, снова принимаясь мыть стаканы, – те люди точно твои родители, репортер не соврал?

– Будь у меня такой богатенький папочка, я бы здесь не сидела. – Она многозначительно подмигнула.

– Ха, ну и взвились они, готов поспорить, когда увидели свою фамилию в газете. Могут ведь и в суд подать.

— Это влетит им в копеечку, а они деньги считать умеют. – Эми обернулась и окинула взглядом зал.

Публики было немного: несколько завсегдатаев – стареющие, лишившиеся прежнего положения бизнесмены, просиживающие целый вечер за одним стаканом вина, для которых годилась любая «юбка», молодые, крепкие на вид парни, коротающие время в ожидании подружек. Эми интересовали бизнесмены, приезжавшие по делам подружек на несколько дней, останавливающиеся в отелях в центре города. Ей нравилось, что ее ничего не связывало ни с одним из этих мужчин. Она не ожидала звонка после свиданий, поэтому не расстраивалась, когда их не было. Никаких обязательств – никаких переживаний.

– А кто это там в голубой куртке? – обратилась Эми к бармену.

– Не видел его никогда, не знаю.

– Он один?

– Пока да.

– Значит, больше нет, – сказала Эми, вставая, и посмотрела на себя в зеркало, висевшее за стойкой.

Она медленно направилась к столику, где сидел незнакомый мужчина. Каждое ее движение было строго рассчитано, чтобы привлечь его внимание. Эми мысленно представила реакцию матери на этот спектакль.

– Привет! Скучаете в одиночестве? Против компании не возражаете? – Она ответила открытым взглядом на немой вопрос в его глазах.

– Нет, конечно, прошу вас. – Он встал и подвинул ей стул. – Терпеть не могу сидеть в одиночестве.

– Эми Винчестер, – подала руку Эми.

– Мэтт Карпентер, – представился он.

Она склонила голову и сделала вид, что внимательно его разглядывает.

– Могу предположить, что вы приезжий, у нас здесь так не загореть.

– Я много играю в ручной мяч. – Он похлопал себя по животу. – Это помогает держаться в форме.

– И где же вы играете?

– Абилин, это в Канзасе, – добавил он, увидев, что название ей ничего не сказало.

Перед тем как сесть, Эми намеренно развернула стул в сторону Мэтта. Какой смысл носить короткую юбку, если ноги скрыты под столом?

– А здесь вы по делу?

– Страхование.

– Покупаете акции или продаете?

Эми пришла к выводу, что Мэтту где-то от сорока до пятидесяти. Хотя для сорока он выглядел чересчур усталым, но зато для пятидесяти – хорошо сохранился. Она судила об этом по тому, что он явно не беспокоился из-за редеющей шевелюры, носил очки с двухфокусными линзами и не скрывал своей радости, что привлек внимание молодой женщины.

– Ни то, ни другое, – ответил Мэтт. – Я здесь набираю агентов для моей фирмы.

– Ну и как успехи? – Она нарочно отвернулась, сделав вид, что ищет кого-то. Когда Эми снова взглянула на него, он не отрываясь смотрел на ее ноги. Она ободряюще улыбнулась.

– Извините, что вы сказали?

– Я поинтересовалась, как идут дела?

Мэтт казался смущенным, он все еще не мог прийти в себя.

– Я имею в виду, как проходит набор?

– Похвалиться особенно нечем. Никто не горит особым желанием переехать в Канзас. Я могу их понять, и мне бы не захотелось уезжать из этих мест.

– Загляните сюда зимой, когда стоят морозы, вам будет проще найти желающих. – Она взяла несколько чипсов и отправила в рот.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – Он поднял руку, собираясь подозвать официантку.

– Вам не кажется, что здесь слишком шумно? – Эми остановила Мэтта, коснувшись его руки. – В такой обстановке трудно познакомиться поближе.

– Когда вы об этом сказали, я тоже это заметил. – Он поднял на нее глаза, но сразу же отвел взгляд. – Если вас беспокоит шум, можно пойти еще куда-нибудь.

– Отличная мысль, хорошо бы найти место, где можно спокойно поговорить.

– В отеле, где я остановился, есть бар, – он судорожно проглотил слюну, – там было не так шумно, когда я уходил.

Эми встала и расправила юбку. В ее памяти возник образ Эйлин, делающей, такой же жест. «Яблоко от яблони», – подумала Эми. Но вслед за этим пришла мысль, что мать вряд ли обрадовалась бы этому сходству.

– Думаю, мы могли бы найти по-настоящему тихое место. – Она со значением посмотрела на него.

Мэтта словно подменили. До него наконец дошел истинный смысл ее намерений. Он отодвинул недопитый стакан и поднялся, потом поспешно сунул руку в карман, достал помятую банкноту и бросил ее на столик.

– Тебе, моя милая, надо выражаться яснее, – сказал он Эми. – Тебя сразу не понять, – Мэтт крепко обнял ее за талию и повел к выходу. – Мы бы не потеряли столько времени, если бы я сразу увидел, кто передо мной.

Они прошли сквозь двойные двери и оказались на улице. Он поднял руку и оценивающе потрогал ее упругую грудь.

– По тебе не скажешь, чем ты занимаешься. – Его возбуждение росло. – Ты какая-то не такая, как надо. – Он резко остановился и пристально посмотрел на нее.

– В чем еще дело? – спросила Эми и вдруг подумала: «Неужели опять полицейский? Только не это!» Она ничего не сделала, не назвала цену, не говорила, чем они будут заниматься.

Эми попыталась вырваться, но он до боли стиснул ее руку.

– Тише, тише, – успокоил ее Мэтт, – я только хотел убедиться, что ты точно женщина.

Эми едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Вместе с облегчением пришло какое-то странное возбуждение. Она прижалась к нему теснее.

– Разве не чувствуешь разницу? – слегка севшим голосом спросила она.

– Все может быть, я знаю разные случаи.

Он украдкой огляделся. Убедившись, что поблизости никого нет, Мэтт поднял ей кофточку и обнажил грудь.

– Бог ты мой! – Он задержал дыхание и плотоядно облизнул губы. – Нет, у мужчины не может быть такого богатства.

Эми отпрянула и одернула кофточку. Когда Мэтт снова потянулся к ней, она оттолкнула его руки.

– Я только дотронусь, – запротестовал он.

– На публике я не работаю.

– Хорошенькое дело, – рассмеялся он, – проститутка с принципами.

Эми взяла его под руку и подумала: смогла бы мать оценить шутку?