"Бремя императора" - читать интересную книгу автора (Эльтеррус Иар)

27. Дорога без имени.

Каменная дорога приближалась к городу. Хотя до полудня было еще далеко, множество людей стремилось до начала дневной молитвы попасть в Авендар, а то ведь не оправдаешься перед святыми отцами, плетьми накажут за пренебрежение заповедями. Десятки повозок, управляемых рабами с клеймами на щеках, двигались к воротам. Множество пеших тоже желали попасть внутрь крепостных стен, надеясь успеть до молитвы. Ремесленники несли свою продукцию управляющим своих господ, опасливо поглядывая по сторонам. Не дай Создатель не уступить вовремя дороги свободному, проблем потом не оберешься. На месте кнутом угостят. Да и стражники недалеко, могут вооще оттащить к городской стене, где которой уже корчились на острых стальных крючьях несколько серьезно провинившихся рабов. Впрочем, без согласия господина казнить, конечно, не решатся, никому не захочется платить за порчу чужого имущества, но накажут весьма ощутимо. Если позади слышался стук копыт, то люди буквально отпрыгивали в стороны. Даже свободные. Верхом могут ехать только аристакраты, а иметь с ними дело себе дороже, растопчут и не заметят. А коли, не дай Единый, еще и их внимание к себе привлечь, то совсем плохо будет. Развлекались высокородные обычно самым жестоким образом.

Потому-то люди с такой скоростью бросались прочь с дороги при виде небольшого конного отряда. Молодые господа, ничего не может быть хуже, нет более жестоких зверей, чем они. Тем более, инар[15] со свитой – самый высший аристократический ранг в королевстве, инарам даже священники Единого кланялись. Сопровождали ярко-рыжего, разодетого в шелка молодого владетеля четверо касоргов[16], не старше его самого на вид. Из них выделялся высокий смуглый юноша с огромным носом, совсем не похожий на уроженца королевства. Наверное, признанный бастард от рабыни. Остальные трое имели самый обычный вид. Скорее всего, родом откуда-то с южного побережья. Впрочем, мало кто думал об этом, рабы и свободные стремились побыстрее уступить аристократам дорогу, чтобы не нарваться на пинок или удар плетью, вон в руках у каждого какой арапник страшный. А то и конским копытом достанется, вообще калекой остаться можно после эдакого-то угощения. Ну их к дорхоту, этих молодых господ.

Санти ехал с высокомерной гримаской на лице, про себя поражаясь окружающей его беспросветной нищете. Подобной картины в империи не встретишь, как ни ищи, в Элиане люди от голода не умирали. Зато здесь живые скелеты лежали прямо на обочине дороги, с тоской глядя на проходящих мимо и зная, что никто им и ничего не подаст. Никто не поможет. Никто не протянет руку. Так называемые ненужные господину рабы. Их просто бросили умирать, еды беднягам не найти нигде. Чтобы не воровали и не грабили, им перебивали ноги. А чтобы не портили проходящим мимо людям настроение своими воплями и стонами, вырезали языки. Юноше дико было видеть, как двое ремесленников с удобством устроились неподалеку от умирающих, с аппетитом поедая что-то и не обращая ни малейшего внимания на несчастных. Что за дикость? Как можно так относиться к людям? Живым еще людям! Зачем тогда нартагальцы все время охотятся за рабами, если потом бросают их вот так умирать? Чего они добиваются? Обычай? Нет, господа хорошие, не обычай это, а самые обычные равнодушие и жестокость. Этой страной тоже придется заняться вплотную. Нельзя так жить.

Ворота города постепенно приближались. Из-за стен виднелись непривычно выглядящие, покрытые металлическими листьями крыши домов. В королевстве вообще избегали прямых линий и углов, считая их дорогой к Владыке Безны. Потому даже стены обязательно делали выпуклыми или вогнутыми, прямую поверхность в нартагальском городе обнаружить было бы затруднительно. Лек внимательно всматривался в людей, столпившихся перед воротами, пытаясь найти обещанного далагаром проводника. Юноша так до конца и не поверил, что черный клан готов исполнять его приказы. Слишком неожиданным оказался такой поворот. Жаль, если это ложь. Впрочем, не стоит пока строить предположений, рано.

Толпа поспешно расступилась перед молодыми господами, пропуская их к воротам. Стражники, увидев впереди сиятельного инара, немедленно вытянулись во фрунт и раздвинули алебарды. Им и в головы не пришло требовать со столь высокопоставленного аристократа пошлину или какие-нибудь бумаги. Юнец пальцами щелкнет, а ты без головы останешься. Пусть себе побыстрее проезжают. Прекрасно поняв опасения служивых, Санти криво усмехнулся и тронул поводья. Не успели копыта лошадей ступить на мостовую города, как к отряду подъехал верхом еще один стражник. Судя по перевязи, офицер. Он склонил голову и почти неслышно сказал:

– Мать любит своих детей.

– Ты прав, – улыбнулся Лек, довольный, что далагар сдержал слово. – И защищает.

– Жду ваших приказов, Повелитель.

– Это еще кто? – подъехал ближе Санти.

– Проводник, – ответил горец. – Не нервничай, все в порядке.

– Вы избрали неудачный образ, господин, – поклонился и скомороху стражник. – Здесь почти нет рыжих, а уж среди высших дворян… Разве что сын деора[17] наглеатской губернии.

– Говорил ведь ему, дурню! – скривился Лек. – Ладно, мы ненадолго. Ведь о молодом кё Сите знают только то, что он рыжий? Он ведь домосед?

– Да. И вы решили выдать своего друга за него? – приподнял брови проводник, оценивающе поглядев на Санти. – Рискованно, но может и сработать. Нартагальцы даже подумать не могут, что у кого-то хватит на такое наглости…

– На то и рассчитывали, – с хитринкой улыбнулся горец. – Но я вот что хотел спросить. Где здесь торгуют красивыми рабынями? Нам нужно найти одну девушку.

– Портрет есть?

– Увы. Только приблизительное описание.

– Это хуже, придется раздать немало денег, чтобы выяснить хоть что-нибудь.

– Плевать на деньги, – отмахнулся Лек. – К тому же мы не зря появились здесь именно сегодня. Вполне возможно, что скоро нужную нам рабыню выставят на торги. Ты знаешь, где проводятся аукционы?

– В Авендаре проводят много аукционов, – позволил себе почти незаметную улыбку проводник.

– Я имею в виду те, где продают самых красивых и дорогих рабынь для утех.

– Такие обычно устраивают в белом зале торгового дома «Астеан». Через пару часов начнется очередной. Только…

– Что?

– Туда даже инары попадают только по предварительным приглашениям.

– Можно как-нибудь обойти это условие? – нахмурился Лек.

– Увы, – развел руками проводник, потом задумался. – Но выход есть. Наиболее оптимальным будет убрать обладателя приглашения, забрав его себе.

– Смерть инара вызовет переполох, – отрицательно покачал головой горец. – Я не хочу шума, все должно быть проделано тихо. После того, как девушка окажется в наших руках, можно все, а до того, увы.

– Труп не обнаружат до вашего ухода, – возразил охотник. – Вы же знаете, Повелитель, мы умеем работать тихо.

– Если так, то делайте, – пожал плечами Лек, судьба нартагальского рабовладельца юношу ничуть не заботила. – Где вас ждать?

– А вон неплохой трактир, туда часто аристократы заглядывают. Дело много времени не займет, я знаю, где остановился один из инаров, прибывших специально для участия в аукционе.

– Приглашения не именные?

– Нет, стандартные. Золотая пайцза торгового дома. Там, конечно, удивятся, что вместо одного владетеля прибыл другой, но особого внимания не обратят, такое довольно часто случается. Только при входе нужно доказать, что платежеспособен.

– Пара жемчужных лоанов сойдут?

– Одного хватит, чтобы половину этого города купить, – весело хмыкнул проводник, приподняв бровь и с некоторым удивлением покосившись на Лека.

Было чему удивляться, жемчужным лоаном называли очень редкий и очень дорогой драгоценный камень. Некоторые из них стоили порой и по миллиону золотых, иногда больше. Но главным была даже не стоимость, а редкая красота камня, в его переливающуюся жемчужным светом глубину люди могли смотреть часами, их буквально затягивало. Поговаривали, что ношение лоана на груди излечивает от любых, даже самых страшных болезней. За ними охотились, мало кому удавалось получить столь редкую драгоценность. А тут вдруг сразу два. Невозможно просто. Однако это было так. Камни, не считая золота, вручил Леку император, приказав денег не жалеть и вытащить Неизвестную любой ценой. Впрочем, в императорской казне, наверное, еще много чего интересного осталось.

Проводник растворился в толпе, а шесть всадников направились к трактиру «Китовый ус». Шестой была Ле, одетая в полупрозрачные одежды рабыни для утех. Девушка смотрелась на изумление эффектно – золотистые волосы сколоты в причудливую прическу, вытянутые к вискам глаза горели внутренним светом, идеальная фигура, просвечивавшая сквозь одежду, заставляла любого еще живого представителя мужского пола судорожно сглатывать слюну. Многие встречные молодые аристократы тайком бросали на нее похотливые взгляды, а потом завистливо поглядывали на владельца прелестницы, роль которого, понятно, играл Санти. Жрица напрочь отказалась подчиняться приказам кого-либо другого, даже уговоры императора не помогли, потому-то и пришлось рыжему на время преображаться в нартагальского инара. Без Ле поход в королевство становился бессмысленным, только она знала, как выглядит Неизвестная. При виде господ аристократов владелец трактира вылетел из-за стойки бара и принялся отбивать поклоны, едва не стукаясь лбом об пол.

– Вина дай, – процедил сквозь зубы Санти, брезгливо поджав губы. – Дарвальского. Всем. И смотри мне, пес, если бокалы грязными окажутся, то свои кишки жрать будешь. Рабыне фруктовой воды подай. Быстро!

Трактирщика как ветром сдуло. К выбранному компанией столу меньше через минуту подлетели слуги, застелили белоснежной скатертью, расставили дорогие хрустальные бокалы. Вскорости посреди стола красовалась в серебряном ведерке фигурная бутылка дарвальского розового вина двадцатилетней выдержки, стоившая, как минимум, тридцать золотых. Рыжий придирался к каждой мелочи, бедный трактирщик весь позеленел от ужаса, уверившись, наверное, что его прямо сейчас повесят перед дверьми трактира, как поступили неделю назад с владельцем «Журавля», подавшем сиятельным инарам слегка пережаренную рыбу. Скоморох чувствовал себя не в своей тарелке, изводя пожилого человека, но именно так вели себя дома нартагальские аристократы. По привычке они пытались устраивать подобное даже при посещении империи, но получив небольшую трепку, немедленно становились донельзя вежливыми. До приторности.

– Лек, а кто это нас у ворот встретил? – подозрительно спросил Энет. – Его величество ничего не говорил по этому поводу…

– Человек, обязанный лично мне, – улыбнулся горец. – Потом расскажу. Пока время не пришло, извини.

– И то, оставь ты наставника в покое, – проворчал Храт, чувствуя себя в человеческом облике не слишком уютно, император, конечно, постарался на славу, маскируя внешность орка с эльфом магией, но каждому из них хотелось поскорее закончить этот глупый маскарад. – Делать тебе не фиг.

– Да что я, интересно просто, – смутился граф.

– Вот и сунь свой интерес сам знаешь куда, дома болтать будем, – раздраженно буркнул орк. – Забыл где мы? Нарваться хошь?

– Ты прав, – ответил Энет, однако видно было, что он обижен на резкую отповедь.

Долго ждать не пришлось, всего лишь около часа. По прошествии этого времени в трактир вошел проводник и передал Леку фигурную золотую пластинку. Что стало с ее прежним обладателем никто спрашивать не стал, и так все было ясно.

Опасные посетители бросили недопитым дарвальское вино и покинули трактир, чем до глубин сердца потрясли трактирщика. Ни разу на его памяти никто не оставлял этот нектар, тем более, заплатив за него дикие деньги. Впрочем, у рыжего инара, похоже, этих денег куры не клюют. Счастье еще, что на месте не прирезал, вполне ведь мог. А то и что похуже. Трактирщик облегченно осенил себя святым косым крестом Единого и отправился жарить мясо для шумной компании молодых магов из местного Ализиума.

– Вот здесь элитные аукционы и проводятся, – проводник показал на роскошный особняк, выстроенный в имперском стиле. – Допускаются только очень богатые люди, рабы и рабыни на торги выставляются особые, для ценителей. Поскольку один из владельцев торгового дома сам король, то даже инары не осмеливаются нарушать здесь порядок. Приглашенный имеет право взять с собой до десяти сопровождающих.

– Благодарю за консультацию, – задумчиво покивал Лек, затем обернулся. – Санти, твой выход.

– Играем! – широко улыбнулся скоморох, снова принимая надменный вид.

Не успели всадники приблизиться ажурным воротам, как сбоку распахнулась калитка, из который вышли двое внушительно выглядящих стражников в золоченых кирасах.

– Что угодно сиятельному инару? – спросил один из них, кланяясь, тогда как второй молча сверлил гостей подозрительным взглядом.

Санти протянул переданную ему Леком золотую пластинку. Стражник внимательно изучил ее.

– Ваше имя, сиятельный?

– Эхе кё Ситэ.

– Эта пайзца была выдана сиятельному инару Ротху кё Пархэ.

– Господин кё Пархэ изволили проиграть ее мне, – презрительно бросил рыжий. – В кости.

– Сиятельный знаком с нашими правилами?

– Да. Этого достаточно?

Санти отстегнул от пояса кошелек и достал оттуда жемчужный лоан. Глаза стражника расширились и он нервно сглотнул слюну, видимо, никогда не видел столь редких и дорогих драгоценных камней.

– Д-достаточно, сиятельный, – с трудом выдавил бедняга через некоторое время, одновременно подавая рукой команду открыть ворота. – Прошу вас. Конюшня слева.

– Сегодня есть что-нибудь интересное? – брезгливо поинтересовался Санти, смотря на стражника, как на навозную муху.

– Как всегда, сиятельный, как всегда. Цель торгового дома «Астеан» – доставить удовольствие благородным дамам и господам.

Больше на стражников Санти внимания не обращал, как и положено инару. Около большой конюшни, выстроенной вплотную к ограде, он спрыгнул на землю, швырнув поводья подбежавшему груму, судя по ошейнику, рабу. Но роскошно одетому. Видимо, владельцы таким образом пускали пыль в глаза гостям – мало кто тратился на хорошую одежду для рабов. Махнув спутникам, скоморох направился к дверям, возле которых его встретили четверо лакеев. Перед ногами сиятельного инара расстелили ковровую дорожку и с поклонами проводили внутрь.

Этим утром в белом зале работоргового дома «Астеан» собрался весь цвет авендарской губернии Нартагаля, присутствовали даже гости из столицы, сиятельные инары кё Рите и кё Доэ, одни из самых богатых людей страны. Богаче их был разве что деор Наглеата Родэ кё Сите, но он вряд ли здесь появится, не интересовался пожилой владетель рабынями, отдавая свои силы каким-то научным изысканиям, что вызывало у большинства высших аристократов только смех. Владельцы обещали этим утром выставить на торги особый товар, упускать такого случая не хотелось никому из ценителей женской красоты. Слухи о том, что в воспитательном доме «Астеана» выращивают нескольких необычных красавиц, ходили давно, но точно никто и ничего не знал, а служащие Дома на вопросы не отвечали. Трогать их не рисковали, зная мстительный характер короля. Немало сиятельных инаров бессследно исчезли, вызвав его гнев.

Гости неспешно перемещались по залу, переговариваясь друг с другом, смакуя прекрасные вина, подаваемые вышколенными рабами в золотистых ливреях. Владетель кё Рите подозрительно поглядывал на своего соперника, кё Доэ. Появился все-таки, сволочь. Будет теперь цену перебивать. Ладно, что же делать, за экзотическую рабыню денег не жаль. Некоторым его приобретениям завидовал сам король, пришлось как-то даже подарить его величеству чернокожую островитянку, хоть и жаль было до слез. Но король, куда деваться. Странно, что никак не начинают торги, все как-будто уже здесь.

– Сиятельный инар Эхе кё Сите со свитой! – объявил стоявший около входа распорядитель. – Сын и наследник деора Наглеата!

В зале воцарилась гробовая тишина. Гости недоуменно переглядывались, не понимая, что случилось. Сын наглеатского затворника вышел в свет? И мало того, появился на торгах? Значит, он не походит на отца характером? О юноше до сих пор известно было только одно – наследник рода кё Сите имеет рыжие волосы, единственный, наверное, из высших аристократов королевства. В свое время история его отца подняла невиданный шум в высшем свете. Деар лет двадцать назад пошел против всех неписанных законов и обычаев, освободив рабыню и женившись на ней. Никто не знал откуда она родом, эта рыжая красавица, покорившая сердце сиятельного инара. Сын тоже родился с волосами, напоминающими цветом огонь. Одна беда, мать умерла при родах, усилия лучших магов-целителей не привели ни к чему. Горе деара было столь велико, что он заперся в своем поместье, годами не выходя наружу. Провинцией управляли касорги, и, признаться, управляли отлично, вскоре род кё Сите стал самым богатым родом в Нартагале. Сам владетель занимался какими-то недостойными сиятельного инара вещами, рылся в пыльных фолиантах, выписывал из столичного Ализиума молодых, нетрадиционно мыслящих магов, все пытаясь чего-то добиться. Чего? Уж не жену ли хотел поднять из мертвых? Кто знает, соваться в дела деара не рисковал никто, даже король почему-то предпочитал не трогать правителя наглеатской губернии. Поговаривали, что сын затворника разделяет интересы отца, но так ли это, никто в точности не знал. И вот молодой рыжий владетель здесь.

В зал быстрым шагом вошел атлетически сложенный юноша довольно высокого роста. Он надменно повел вокруг ярко-зелеными глазами, губы подернула брезгливая гримаска. Шапка кучерявых волос буквально пылала огнем, что было крайне необычно для нартагальца. Лицо наследника деора кё Сите покрывали веснушки, но несмотря на это он выглядел привлекательно. Немногие присутствующие на торгах благородные дамы принялись обмахиваться веерами, бросая томные взгляды на сына самого богатого человека королевства. Какое значение имеет внешность? Да никакого! Деньги, вот что важно. Если удастся выдать за молодого владетеля дочь, то это окажется невероятно выгодной сделкой. Раз уж молодой Эхе начал появляться в свете, то завлечь его в гости будет нетрудно.

Следом за рыжим юношей внутрь скользнула девушка в полупрозрачных одеждах рабыни для утех. При виде нее большинство ценителей, собравшихся в зале, единодушно выдохнуло. Невероятная, потрясающая воображение красавица! Вытянутые к вискам ярко-синие глаза, смуглая кожа, золотистые волосы до пояса, талия, которую можно обхватить двумя руками, высокая грудь. Подобных женщин ни одному нартагальцу видеть еще не доводилось, она вызвала в белом зале буквально шок. Преставив себе возможную цену этой рабыни, владетель кё Рите едва не задохнулся. Не меньше трехсот тысяч золотых, и это минимум! По одному этому стало ясно, что кё Сите безумно богат, что слухи правдивы. А раз наследник деора любит красивых рабынь, то у столичных коллекционеров появился опасный конкурент, юнец способен вдвое переплатить за понравившуюся девчонку, испортив остальным игру. И что за невезение?

Последними вошли лейтенант королевской стражи и четверо касоргов, выглядевших опасными бойцами. Понятно, телохранители рыжего владетеля. Особое опасение гостей вызвал смуглый, носатый молодой человек, окинувший жестким, оценивающим взглядом зал. Каждый понял, что перед ним стоит опытный убийца, прошедший, скорее всего, тренировку в араонской школе боя, выпускники которой вряд ли уступали имперским горным мастерам.

– Приветствую вас, дамы и господа! – небрежно поклонился рыжий юноша. – До меня дошли слухи, что сегодня здесь интересные торги. Так ли это? Не зря ли я ехал из Наглеата?

– Слухи полностью правдивы, сиятельный инар! – поспешил навстречу новому гостю распорядитель торгов. – Сегодня на продажу будут выставлены особые рабыни.

– Что-нибудь наподобие этой есть? – лениво поинтересовался кё Сите, показывая на свою рабыню. – Хочу хорошую пару ей сыскать, люблю смотреть, как красивые девушки ласкают друг друга.

Золотоволосая рабыня с какой-то стати залилась краской стыда и уставилась на господина с искренним возмущением. Кё Рите удивленно приподнял кустистые брови – еще не выдрессирована как следует? За такой взгляд девчонка плетей заслуживает, а то и чего похуже. Юнец ей слишком много позволяет. Владетель облизал мгновенно пересохшие губы, представив, что сам сделал бы с провинившийся красавицей.

– Есть иное, но ничуть не хуже, – поклонился распорядитель. – Столь утонченный ценитель, как вы, сиятельный, должен сам увидеть наш товар. Мы приложили огромные усилия, чтобы удовлетворить самый взыскательный вкус. И…

– Что?

– Если сиятельный пожелает продать эту рабыню, когда она надоет, то мы готовы дать за нее любую цену.

– Пока еще не надоела, – отмахнулся кё Сите. – А там посмотрим. Когда начало торгов?

– Через несколько минут, – снова поклонился распорядитель, с сожалением покосившись на золотоволосую красавицу, гневно закусившую губу.

Новоприбывший принялся раскланиваться с остальными, ничем, кроме необычного цвета волос, не отличаясь от других молодых инаров, собравшихся в зале. Только столичные гости, имевшие немалый опыт подковерных игр, сумели уловить в его глазах тщательно скрываемую лютую ненависть и задались вопросом: за что их так ненавидит наследник рода кё Сите? Ответа не нашлось, дорогу деору Наглеата ни один из них еще не переходил. Странно. Но одно оба пожилых владетеля уяснили сразу – перед ними враг, и враг страшный, враг, который не пожалеет. Почему враг? Что-то во всем этом было явно не так, что-то донельзя подозрительное, не должен ненавидеть незнакомых ему людей восемнадцатилетний юноша. Или отец воспитал его таким? От мятежного инара, отказывающегося иметь рабов, можно ждать всего. Хуже прочего, что молодой кё Сите имел все права на престол Нартагаля, как представитель одного из древнейших родов. А сын нынешнего короля рос очень слабым и болезненным, и если он, не дай Единый, умрет, то корона перейдет именно к Эхе кё Сите. А чего ждать от такого монарха? Ничего хорошего.

В углу застыл черноволосый молодой инар, смотрящий на рыжего владетеля с немым изумлением. Ощущение было таким, что он просто не верит своим глазам и ушам. Санти настороженно скользнул по нему взглядом, сразу отметив повышенное внимание к себе. Неприятно, если этот юнец знает Эхе кё Сите в лицо, придется уходить с боем, что не есть желательно, император просил провернуть изъятие рабыни без шума. Что ж, будет только то, что будет. Тревоги молодой инар не подымает, а остальное неважно.

– Торговый дом «Астеан» приветствует сиятельных ине[18] и ино! – вышел на подиум распорядитель торгов. – Сегодня мы представляем вашему вниманию новую коллекцию хорошо воспитанных рабынь редкостной красоты. Надеемся, что вы по достоинству оцените наши усилия!

Заиграла флейта, и на подиум начали подыматься закутанные в полупрозрачные одеяния женские фигуры. Рабыни выходили из одних дверей, скользили мимо негромко загудевших гостей и скрывались в другой.

– Итак, лот номер один! – провозгласил распорядитель, взяв за руку девушку, оставшуюся на подиуме. – Перед вами имперская аристократка древнего рода с яриндарского полуострова! Посмотрите на нее, ине и ино, разве она не красива?

Рабыня медленно опустила вуаль. На собравшихся с точеного лица взглянули огромные голубые глаза. Белокурые волосы были заплетены в косу. Девушка смотрела на гостей обреченно, понимая, что для всех этих господ она не более, чем игрушка, которую можно сломать и выбросить.

Санти вопросительно покосился на Ле. Жрица отрицательно покачала головой. Не та, что нужно, увы. Скомороху до ломоты в зубах хотелось освободить всех этих несчастных девчушек, но он понимал, что пока не может. Пока! Дождетесь вы расплаты, господа рабовладельцы. Ох, дождетесь, за все разом ответите, страшную цену заплатите. Гнев Санти стал холодным и расчетливым. Он с брезгливой ухмылкой наблюдал, как рабыню ощупывали, осматривали, заставили раздеться догола. Бедняжка покрылась краской стыда, но не посмела ослушаться приказа. Продали ее за сто пятьдесят тысяч золотых одному из столичных инаров.

Одна за другой на подиум выходили красивые девушки, редкостно красивые, распорядитель не солгал. И какие же они были разные. Чернокожие, желтокожие и краснокожие. Блондинки, шатенки и брюнетки. Смуглые и белокожие. Но Неизвестной среди них не оказалось, Жрица никак не среагировала ни на одну из рабынь. Торги уже заканчивались, когда она внезапно насторожилась и резко ткнула Санти пальцем в бок. На подиум вывели скромно выглядевшую по сравнению с остальными шатенку. Карие, беззащитные глаза взирали на мир с немым укором, как бы вопрошая у него: «Почему ты так жесток? Что я тебе сделала?» Была в этой рабыне какая-то тайная прелесть, чем-то необычным она притягивала к себе, причем настолько сильно, что скоморох вздрогнул. Вот ты, значит, какая. Тяжело Леку придется с новой ученицей, рабскую психологию переломить сложно, а девочка, судя по объявлению распорядителя, рабыня в шестом поколении.

Горец тоже внимательно рассматривал Неизвестную. Что-то в ней есть очень странное, что-то вызывающее резкую настороженность. Лек всмотрелся в ауру рабыни и вздрогнув, поняв, что она изначально принадлежит Тьме, только еще не понимает этого. Карие глаза девушки то и дело темнели, в них появлялась жесткость и даже жестокость. Он наклонился к проводнику и тихо шепнул:

– Видите?

– Что? – так же тихо спросил тот.

– Эта девочка, как и я сам, носитель Тьмы.

Глаза охотника черного клана расширились, он недоверчиво посмотрел на Лека и перевел взгляд на рабыню, по-особому расфокусировав его. Некоторое время вглядывался, затем поежился.

– Вы правы, Повелитель… Так это за ней вы пришли?

– Да.

– Ясно. Если бы мы знали, то девушка давно была бы свободна.

– Или мертва.

– Тоже вполне вероятно, – не мог не согласиться проводник. – Что вы намереваетесь делать?

– Шум нам не нужен, постараемся купить, – поморщился Лек. – Но если не получится, освободим девочку даже силой.

– Если придется, дайте сигнал. На территории поместья сейчас около двадцати высших охотников клана. Мы поможем. Только придется убирать всех здесь, огласки нам не нужно.

– Благодарю, постараемся избежать конфликта, нам тоже не слишком хочется светиться.

Обнаженная рабыня молча стояла на подиуме, смотря почему-то только на молодого инара, вызвавшего настороженность у Санти. Тот тоже не отводил взгляда от шатенки, сжатые в кулаки руки юноши подрагивали. Но отметили это только элианцы, привыкшие замечать все вокруг, от чего порой зависела жизнь. Распорядитель торгов, тем временем, продолжал расхваливать товар. И красавица перед гостями, и умница, и выдрессирована отлично, знает самые экзотические способы удовлетворения похоти господина или госпожи. И танцевать умеет, и на арфе играть, и баллад множество знает.

– Начальная цена – сто тысяч золотых, – заявил он, наконец.

– Беру! – поднял руку кё Доэ.

– Сто двадцать! – без промедления заявил из своего угла странный юноша, продолжая сжимать кулаки.

В глазах рабыни при звуках его голоса на мгновение мелькнули радость и надежда. Столичный гость презрительно покосился на наглеца, посмевшего мешать ему. Судя по одежде, представитель небольшого и вряд ли богатого дома. Как он вообще здесь оказался, интересно? Ладно не страшно, сдаваться кё Доэ пока не собирался.

– Сто сорок! – вмешался в торги второй владетель.

И эта сволочь туда же! Кё Доэ едва не зашипел от ярости, но тоже поднял цену. Однако когда она перевалила за двести тысяч, отступил, не собираясь платить такие деньги за ничем не примечательную шатенку, тем более, местную уроженку. Красива, но ничего особенного. Вот за золоволосую рабыню сына наглеатского деара он отдал бы и полмиллиона, да жаль тот не хочет продавать. Кё Рите и неизвестный юноша продолжали набавлять, пока цена не поднялась до трехсот пятидесяти тысяч. После этого столичный гость с искренним недоумением развел руками и прекратил торговаться.

– Четыреста! – негромко сказал Санти.

По лицу рабыни пробежала тень, юноша в углу закусил губу, посмотрев на скомороха с откровенной ненавистью. Но не отступил, снова став набавлять, правда, за раз не больше, чем по пять тысяч. Он чуть не трясся, то и дело сжимал кулаки, откровенно волнуясь. Девушка на подиуме смотрела на него с отчаянной надеждой, закусив губу и едва не плача. Лек переглянулся с Санти. Что-то непонятное здесь происходит. Кто послал этого юнца? Кто-то тоже знает, что представляет собой ничем не примечательная внешне рабыня, и решил сыграть свою партию? Не выйдет. Ничего у вас не выйдет, господа хорошие. Даже если силой попытаетесь отбить девушку, то вряд ли что-нибудь сможете сделать против пяти горных мастеров и двадцати высших охотников черного клана. Или здесь другое? Лек снова всмотрелся в незнакомца. Если бы это не было невозможным, то горец сказал бы, что странный юноша влюблен до потери разума. Но нартагальский инар влюблен в рабыню? Такого не случалось почти никогда, а значит во внимание принимать этот вариант не стоит.

– Полмиллиона! – в откровенном отчаянии выкрикнул юноша и замер.

– Ох, как мне надоел этот спор… – лениво протянул Санти. – Один жемчужный лоан!

Он подошел к подиуму, достал из кошеля драгоценный камень и протянул распорядителю торгов. Тот, изумленно приоткрыв рот, принял его и недоверчиво уставился на сверкающее чудо в своей руке.

– Но стоимость этого камня полтора миллиона, как минимум, сиятельный… – с трудом выдавил он, наконец. – Вы…

– Не имеет значения, – скучающе отмахнулся Санти. – Мне нравится эта рабыня и я ее получу!

– Конечно, сиятельный! – низко поклонился распорядитель и повернулся к застывшему в углу юноше. – Вы можете предложить больше?

– Нет… – глухо ответил тот и пошатнулся, на него страшно было смотреть – лицо белое до синевы, губа прокушена насквозь, по подбородку стекала струйка крови.

Рабыня на подиуме резко вздрогнула, по ее щекам мгновенно протянулись мокрые дорожки, из глаз взглянуло само отчаяние. Она зажмурилась, что-то неслышно шепча, наверное, молилась. Лек тихо выругался про себя. Все-таки любовь. Каким же образом инар с рабыней смогли полюбить друг друга? Как они вообще встретились?! Что-то в этом всем было донельзя странное. Но император приказал доставить Неизвестную любой ценой, значит ничего поделать нельзя, любовь там, или не любовь. Представив себя на месте несчастного парня, представив, что это Элиа на его глазах продали кому-то другому, горец поежился. Кошмар ведь. Но девочке в империи будет лучше, свободной станет, по крайней мере. Только вот она вполне может возненавидеть освободителей, если любит по-настоящему. Будь оно все проклято! И почему обязательно должны возникать такие сложности? Казалось бы, простое дело. Приехать, купить рабыню, уйти. Так нет же. Что ж, забирать девушку все равно нужно, даже если ради этого придется убить влюбленного дурачка.

– Продано! – провозгласил распорядитель торгов, восторженными глазами смотря на Санти, брезгливо поджавшего губы. – На сегодня торги закончены, сиятельные ине и ино! Искренне благодарны вам за участие! Следующие состоятся через четыре луны. Мы предложим вашему вниманию партию красивых детей из империи.

Пока оформляли документы, скоморох раскланивался с остальными гостями – не хотелось вызывать ненужных подозрений. И так разговоров об инаре, отдавшем за самую обычную рабыню жемчужный лоан, будет предостаточно. Лек поискал взглядом влюбленного, но не нашел, тот куда-то исчез. Жаль парня, но что делать, долг есть долг. Он покосился на рабыню, на шею которой надели ошейник с выгравированным тут же именем владельца. Девушка выглядела мертвой, казалось, ее вообще ничего больше не интересует. Горец сочувственно вздохнул и взял в руку поводок, пристегнутый к ошейнику бедняжки. Касорги всегда отвечали за имущество своего сюзерена, вот и придется играть эту гнусную роль. Ничего, совсем недолго, только выбраться за город, найти безлюдное место, и можно отправляться домой. А там с девочки быстро снимут эту гадость, ошейник, и объяснят, что она отныне свободна и никогда больше не будет рабыней.

Хорошо, что запасную лошадь захватили с собой, не пришлось срочно покупать. Ездить верхом рабынь для утех обучали, мало ли что взбредет в голову сиятельному инару. От капризных аристократов всего можно ожидать. Потому, наверное, девушка сидела верхом довольно уверенно. За все время, прошедшее с момента ее продажи, она не сказала ни слова, молча подчиняясь приказам. Только во взглядах, изредка бросаемых на Санти, то и дело проскальзывала ненависть. И обреченность. Жрица попыталась сказать ей что-то ободрящее, но Неизвестная сделала вид, что не слышит.

Кавалькада не спеша ехала к воротам. Лека снедало нетерпение, но спешить было нельзя, чтобы стража не вздумала поинтересоваться: а куда это так не терпится сиятельному инару? Горец попросил проводника идти с ними до самого портала, на что тот только поклонился. Откровенно говоря, Лек не понимал самого себя. Почему он так сделал? Ради прикрытия? Юноша и сам не знал, но предчувствие неприятностей не давало покоя. Что-то должно случиться, что-то не слишком хорошее, своей интуиции Лек всегда доверял, да и император со старшими мастерами учили тому же.

Слава тебе, Единый, ворота! Кавалькада вырвалась из города и с места пустилась в галоп, распугивая пеших путников, которых после полудня оказалось совсем немного. На всякий случай Лек усадил купленную рабыню перед собой, а то еще упадет. Девочка в таком состоянии, что вполне способна попытаться покончить с собой, с нее станется. Допускать этого горец не собирался, лучше заранее предпринять меры. Скоро она сама поймет, не здесь же все объяснять? Совсем недалеко казармы городской стражи, в случае чего тысячи стражников быстро окажутся возле стен города. Только когда эти стены скрылись за поворотом дороги, Лек облегченно вздохнул.

В десятке верст от Авендара отряд свернул на лесную дорогу, принявшись углубляться в чащу. Сидевшая перед Леком девушка с недоумением и страхом оглянулась, пытаясь понять, что происходит. С какой стати новый господин везет ее в лес? Среди рабынь ходили страшные слухи о любителях жестоких развлечений, покупавших дорогих рабынь только для того, чтобы замучить. Порой на полянах неподалеку от города действительно находили изодранные в клочья тела в остатках полупрозрачных одежд рабынь для утех. Неужели она попала к таким? Неужели можно отдать полтора миллиона только ради того, чтобы кого-то замучить? Девушка было так обрадовалась, когда появился инар, которого она полюбила. Случайно полюбила, с первого взгляда, да и он тоже смотрел только на нее при первой встрече в воспитательном доме. Неизвестно, сколько заплатил юноша воспитателю, чтобы тот позволил поговорить с не проданной еще рабыней, наверное, немало, но разговор состоялся. Молодой владетель клялся, что купит пришедшуюся ему по сердцу девушку, говорил, что сам сын рабыни, что освободит ее и женится. А она не слышала клятв и обещаний, только смотрела на не слишком-то красивого парня, с каждым мгновением все глубже и глубже проваливась в его зеленые глаза и понимая только одно – навсегда. Это навсегда, больше ей никто не нужен. И не будет нужен. С тех пор рабыня жила только безумной надеждой на то, что любимый придет и купит ее. Пусть оставит рабыней, пусть, только бы быть с ним. И он пришел, только вот купить не смог. Полтора миллиона! Единый! Да когда случалось, чтобы самую обычную рабыню продавали за столь астрономическую сумму? В их воспитательном доме, по крайней мере, никогда. А с ней вот случилось. Счастье такое, будь оно проклято. Девушка снова закусила губу и больше не смотрела куда ее везут. Какая разница? Пусть мучают, раз им так хочется. Когда-нибудь домучают, и настанет благословенное небытие. С любимым ей уже не встретиться, а больше ничего значения не имеет. Тем более, ее ничтожная жизнь. Надежда умерла, в душе стало пусто и страшно. И очень холодно.

– Повелитель, нас преследуют, – подъехал к Леку проводник. – Один всадник. Прикажете убрать?

– Не надо, – отрицательно покачал головой горец, выезжая вперед. – Я, похоже, знаю, кто это.

– Ты о чем? – недоуменно спросил Санти, не слышавший слов охотника.

– Гонится за нами один сумасшедший… – проворчал Лек. – Лучше подождем, а то он еще во время открытия портала нагонит. Этого нам только не хватало!

– Кто гонится? – изумился Энет.

– Да парень, с которым наш рыжий торговался, больше некому.

– Щас прибью, чо за проблема? – довольно потер руки Храт, поворачивая лошадь.

– Тихо ты! – скривился Лек. – Успокойся. Стойте и ждите, сам говорить буду. Ясно?

– Хорошо, наставник, – растерянно ответили все четверо, не понимая, что это нашло на горца.

Рабыня удивленно смотрела на них. Инар подчиняется касоргу? Это что? Это как? Разве такое бывает? Какие-то они странные, эти молодые господа… Да и офицер стражи почему-то назвал носатого Повелителем. Остальные зовут наставником. Ой, похоже они не те, за кого себя выдают… Похоже, влипла по-настоящему…

На поляну, где остановился отряд, выметнулся взмыленный конь вороной масти, на удивление хороший конь тиланской породы, стоивший до полусотни тысяч. На нем сидел юноша, торговавшийся с Санти за рабыню. На его лице застыло отчаяние, глаза походили на темные провалы. При виде ожидавших всадников он резко осадил коня и спрыгнул на траву, схватившись за рукоять меча. Лек удивленно пожал плечами. Совсем обезумел? Это же додуматься надо было – в одиночку пуститься в погоню за хорошо вооруженным отрядом.

– Кто ты такой?! – резко спросил незнакомец у Санти. – Да кто ты вообще такой, сволочь?!

– Тебе-то что? – удивился скоморох.

– Ты украл мое имя, ты украл мою любимую! Откуда ты взялся, будь ты проклят?!

Лек присвистнул. Значит, этот парень – настоящий Эхе кё Сите? Но тот ведь рыжий! Это известно в Нартагале каждому.

– Да пошел ты, придурок! – обиделся Санти.

– Стоп! – Лек спрыгнул на землю. – Рыжий, уши надеру. Я сам буду говорить. Понял?

– Понял, наставник! – недоуменно пожал плечами скоморох. – Ладно. Сижу, молчу, никого не трогаю.

– Вот, и сиди, – отмахнулся горец, поворачиваясь к удивленному наглостью какого-то касорга нартагальцу. – Так вы Эхе кё Сите? Чем докажете? У ваших волос совсем другой цвет.

– Краска, – глухо сказал юноша. – Я путешествовал инкогнито, не хотел привлекать к себе внимания короля, он спит и видит как бы от меня избавиться. А доказать? Вот!

Он протянул Леку свернутый в трубку пергамент, ощутив какой-то частью сознанию ауру власти, исходящую от носатого молодого человека. Горец прочел пергамент и кивнул. Документ, заверенный печатью наглеатского деора, утверждал, что его податель – наследник рода кё Сите.

– Я мог натравить на вас стражу! – выкрикнул юноша, явно сожалея, что не сделал этого, от отчаяния бросившись в погоню даже не взяв собственную охрану.

– Это вам не помогло бы, – холодно сказал Лек, сворачивая пергамент. – Вы живы до сих пор только потому, что я понял – вы ее любите.

Он кивнул в сторону застывшей на спине лошади рабыни. Девушка не отрывала обреченного взгляда от лица Эхе и откровенно плакала, не вытирая слез.

– Разве это имеет какое-нибудь значение? – недоверчиво спросил нартагалец.

– Для меня – имеет, – вздохнул горец. – Я сам когда-то был на вашем месте и вполне способен представить ваши чувства. Мне жаль вас, но я обязан исполнить приказ и доставить эту девушку кое-куда. Потому езжайте своей дорогой, господин кё Сите. Езжайте и забудьте ее. Так будет лучше и для вас, и для нее.

– Лучше убейте меня… Мне без нее не жить.

– Да как могло случиться, что инар полюбил рабыню?! – не выдержал Санти.

– Как? – горько улыбнулся Эхе, опустив голову.

Он немного помолчал и начал рассказывать. Наследник рода кё Сите рос в огромном пустом доме, в котором даже слуг было раз, два и обчелся. Отец не любил сына, в глубине души считая его виновным в смерти матери, и редко уделял наследнику имени внимание. Рабов деор не держал, дав в том слово жене перед ее смертью. Только следил, чтобы юный Эхе получил необходимое ему по положению образование, нанимая лучших учителей. Играть мальчику было не с кем, детей слуг к наследнику имени рода и второму наследнику престола королевства не допускали. Оставались только книги, из дому отец выпускал сына редко. А сам занимался какими-то бесконечными изысканиями, связанными с некромантией. Вокруг деора постоянно крутились десятки шарлатанов, обещавших золотые горы, но не способных выполнить ни одного из своих обещаний. Эхе презирал эту породу людей всей душой, сразу понимая их суть и удивляясь, что отец сам не понимает ее. Но раскрывать деору глаза после одной попытки не рисковал, оказавшись наказанным – мальчика на неделю заперли в старой, пыльной библиотеке. Именно тогда он и пристрастился к чтению, полностью погрузившись в выдуманный мир, так как в реальном его не ждало ничего хорошего. Однако все изменилось после достижения Эхе совершеннолетия. Деор Наглеата отпустил сына в большую жизнь, подарив ему добрую четверть своих бесчисленных поместий и выделив вполне достаточные средства. Юноша с радостью поселился отдельно, родной дом вызывал у него холодную дрожь. Однако разгульный образ жизни большинства молодых инаров, думающих только о своих удовольствиях, наследнику имени кё Сите по душе не пришелся. Ведь Эхе вырос на книжных идеалах любви, чести и благородства, его тошнило от бездумной жестокости сверстников, способных ради развлечения травить собаками рабов, не говоря уже об обращении с рабынями для утех. Но долго сидеть дома не смог, большой мир лежал у порога и манил. Выбравшись в Наглеат, юноша столкнулся с раболепием всех вокруг, рыжий инар в Нартагале имелся только один, он сам, и люди легко узнавали сына своего господина. Помимо того, на юношу за каких-то три дня совершили несколько покушений, предотвращенных охраной, лично отобранной отцом из своих лучших касоргов и вардатов, прошедших тренировку в лучших боевых школах страны. Деор объяснил перепуганному сыну, в панике примчавшемуся в родовое пместье, что он является не только наследником рода кё Сите, но и вторым наследником престола Нартагаля. И что семья короля этим обстоятельством крайне недовольна, не желая упускать власть из своих рук. Единственный сын короля очень слаб, постоянно болеет и, скорее всего, долго не проживет. В этом случае корона должна перейти к Эхе, если его своевременно не уберут. Третий наследник является дядей короля и сделает все, чтобы расчистить себе дорогу к престолу. Отец посоветовал ошарашенному такими новостями сыну не покидать хорошо охраняемого поместья, куда наемные убийцы доступа не имеют – защиту строили лучшие маги столичного Ализиума. Однако долго дома Эхе не усидел, стало скучно. Он выправил с помощью верных касоргов документы провинциального инара из не слишком богатых, взял двадцать лучших охранников, перекрасил волосы и отправился путешествовать инкогнито.

– Но мне все еще неясно, где вы встретили девушку.

– Понимаете, по прибытии в любой крупный город инары, особенно молодые, всегда посещают элитные воспитательные дома для рабынь, присматривая себе новые игрушки, – вздохнул юноша. – Если этого не сделать, то можно вызвать подозрение у касоргов короля. А оно мне надо было? Еще доложили бы… Вот я и пошел туда, когда приехал в Авендар, думая побыстрее избавиться, никогда не любил на это смотреть…

– Почему?

– А вы знаете как над этими бедными девочками в воспитательных домах издеваются? – горько спросил Эхе. – Вряд ли…

Да, над юными рабынями действительно издевались страшно, проводя дрессировку очень жестоко, наказывая за малейшее неповиновение так, чтобы после продажи воспитаннице и в голову не приходило прекословить господину, не говоря уже о том, чтобы ослушаться. Эхе шел мимо комнат и залов, в которых девочек и девушек обучали экзотическим способам доставлять наслаждение мужчинам и женщинам, чтению, декламации стихов, игре на арфе, утонченной беседе и многому иному. Видел, как часто наказывали учениц. Юноше было противно, просто противно, порядки в родной стране с каждым днем все больше не нравились ему. Внезапно показалось, что его ударили под дых. Инар обернулся и встретился с потрясенным взглядом юной рабыни лет шестнадцати, вряд ли больше. Девушка смотрела на него, как смотрят, наверное, на божество. Да Эхе и сам мгновенно утонул в ее карих глазах. Он не слушал объяснений воспитателя, только продолжал пить взглядом красоту невысокой, донельзя милой шатенки. Сколько это продолжалось? Юноша не знал, да это и не имело никакого значения. Перед стояла та самая, единственная, любимая, желанная. Он читал, что так изредка случается, что люди порой с первого взгляда все понимают, но не думал, что подобное произойдет с ним самим. Как удалось уговорить воспитателя разрешить поговорить с девушкой наедине, Эхе не помнил, легко согласившись уплатить за это двадцать тысяч и дать слово, что рабыня останется нетронутой. Что они говорили друг другу? О том не знал никто, да никому и не нужно было этого знать. Они что-то лепетали, не понимая на каком они свете, почему все еще здесь, почему не вместе.

С того дня у Эхе кё Сите была только одна цель. Собрать достаточно денег для покупки девушки. Подкупленный воспитатель сообщил когда ее выставят на торги и обеспечил приглашение для молодого инара. Похоже, такое иногда случалось, вот воспитатели и не упускали случая заработать на внезапно вспыхнувшей страсти. Юноша заложил поместья, подаренные отцом, кроме одного, самого защищенного, продал драгоценности матери и половину земли. За все вместе Эхе выручил около полумиллиона золотых и был уверен, что никто не перебьет его цену, никому не захочется платить больше за самую обычную местную уроженку. Пусть как следует воспитанную, холеную и красивую, но местную. Никогда еще не продавали подобных девушек больше, чем за триста тысяч. Однако на торгах внезапно появился рыжий инар, назвавшийся его собственным именем! Эхе буквально онемел от возмущения, но не стал скандалить, не это сейчас было главным – главное выкупить ту, которая стала дороже жизни. Только вот самозванец и здесь перешел дорогу, отдав за ничем не примечательную рабыню жемчужный лоан стоимостью в полтора миллиона золотых. Юноша был в таком шоке, что вышел из торгового дома, сел на коня и поехал куда глаза глядят, напрочь забыв об охранниках, ожидавших его в гостинице. У ворот города увидел выезжавшую кавалькаду. Мимо мелькнуло лицо потерянной навсегда любимой, и он, забыв обо всем, рванулся в погоню.

– Ясно… – тяжело вздохнул Лек, досадливо поморщившись.

И что теперь с этим влюбленным дурачком делать? Убивать не за что, да и жалко.

– Простите, Повелитель, – подошел к горцу охотник. – Мы вынуждены будем убрать свидетеля, он меня видел, рисковать своим прикрытием я права не имею.

– Господин! – птицей слетела с лошади рабыня, падая перед Леком на колени.

Она уже поняла, что здесь все решает этот смуглый, носатый касорг, а вовсе не рыжий инар. Отчаяние билось в душе девушки, в горле стоял комок, сердце бешено колотилось, сходя с ума от боли. А услышав слова офицера стражи, она едва не сошла с ума и не сдержалась. Накажут? Да какая разница! Разве может быть страшнее наказание, чем смерть единственного дорогого человека у тебя на глазах? Не может. Пусть потом хоть на куски режут! Хоть на кол сажают!

– Господин… – повторила девушка. – Умоляю вас… Не надо… Не убивайте его… Я… Я все для вас сделаю! Все! А если…

Она сжала кулачки, глаза стали похожи на провалы. Потом выдохнула:

– Если вы его убьете, я с собой покончу! Я сумею!

– Так… – тяжело вздохнул Лек. – Здесь еще и взаимно. Мать твою трижды!

Он ругался довольно долго, пытаясь решить, что делать дальше. Но прежде всего необходимо было остановить черный клан. Юноша повернулся к охотнику и сказал:

– Вы знаете, кто эта девушка.

– Видел, – кивнул тот.

– Мы не можем позволить себе ее потерять, потому запрещаю трогать парня. Не только запрещаю, но и прошу.

– Хорошо, Повелитель. Мы его не тронем. Но…

– Я заберу его с собой, – поморщился Лек. – И позабочусь, чтобы не болтал лишнего.

– Хорошо.

Горец повернулся к молодому инару и замер. Стоящая на коленях рабыня протянула руку и коснулась пальцами щеки тоже опустившегося на колени Эхе. Столько нежности, столько нерастраченной любви было в этом жесте, что Лека всего передернуло. Нартагалец осторожно погладил пальцы девушки, не сдержав слез. Они смотрели в глаза друг другу и прощались, навсегда прощались, горец понял это сразу. Ему вдруг показалось, что это он стоит на коленях, а перед ним Элиа, согласившаяся ради его спасения служить игрушкой пресыщенным и развратным подонкам. Нет, этих двоих нельзя разлучать, здесь что-то большее, чем просто любовь, возможно, тоже любовь-судьба.

– Готов ли ты, Эхе кё Сите, оставить ради любви за спиной всю свою жизнь? – глухо спросил горец. – Учти, придется стать никем и ничем, всего добиваться заново. Тебе придется доказать, что ты достоин любви этой девочки!

– Я на все готов! – загорелись безумной надеждой глаза юного инара. – Что я должен делать?

– Узнаешь, – дернул щекой Лек. – Ничего недостойного я тебе не предложу. Теперь ты, девочка. Скоро ты узнаешь много необычного и даже невероятного. Мы тебя не купили, а выкупили. Как только твоя нога ступит на землю империи, ты станешь свободной. И сама будешь выбирать кого любить, а кого ненавидеть! Одно только только тебе придется сделать обязательно – стать ученицей горного мастера. Моей ученицей!

– Так вы элианцы?! – задохнулся от неожиданности Эхе.

– Да. Это что-нибудь меняет?

– Нет, мне плевать на войну! Ради чего воевать? Ради новых рабов?! Не хочу!

– Тебе, вижу, не слишком нравятся порядки на родине? – прищурился Лек.

– Не нравятся. Только поделать я ничего не могу. Если бы я стал королем, то все изменил бы. Но это невозможно.

– Невозможно? – Лек задумчиво приподнял бровь, восхищенный пришедшей в голову безумной идеей, потом бросил вопросительный взгляд на иронично улыбающегося Энета, и тот согласно кивнул, сам подумав о том же. – Все возможно. Но об этом не сейчас. Санти, открывай портал!

Скоморох кивнул и трижды нажал на камень одного из своих перстней. Повеяло холодом, потемнело и в воздухе появилась туманная дымка. Рыжий первым въехал в нее и исчез.

– Если не передумал, иди, – кивнул на дымку Лек.

Эхе, никогда до того не сталкивавшийся с серьезной магией, вздрогнул, но пересилил себя и встал. Он снова погладил пальцы во все глаза смотревшей на него рабыни и решительно скрылся в тумане. Вскоре на поляне остались только Лек, девушка и проводник.

– Как тебя хоть зовут, малышка? – спросил горец.

– Как пожелаете, господин… – глухо ответила не поверившая словам о свободе рабыня. – Воспитанницам запрещают иметь имена и прозвища, чтобы господин мог дать им те, которые ему нравятся. Меня называли по номеру, шестой.

Как же все взаимосвязано… Лек нервно поежился. Не только в приюте она шестая. Согласно пророчеству, тоже. Впрочем, не о том думает. Он взял девушку за руку, помог встать и повел к порталу, коротко попрощавшись с проводником и поблагодарив за помощь. Тот только коротко поклонился в ответ.

Знакомо мигнуло в глазах, и горец оказался на плацу около тарсидарских казарм. Последней из тумана выскочила лошадь Лека, давно привычная к такому способу перемещения, и портал схлопнулся. Около ближайшей посыпанной гравием дорожки столпились остальные. Орк с эльфом успели снять личины и наслаждались потрясенной физиономией нартагальца, никогда не видевшего представителей древних народов. Перед ними в нетерпении прохаживался мастер Кертал и глухо матерился на ходу.

– Так, все в сборе, слава Единому! – выдохнул он, заметив Лека с девушкой. – Привели, вижу? Хорошо, быстро посвящаем девочку, потом галопом переодеваться и на выход. Император ждет!

– У нас тут сложности некоторые… – неуверенно сказал горец. – Мы еще и парня привели…

– В задницу твои сложности! – разъяренно рявкнул Кертал. – Потом, все потом! У нас тут такое…

– Что еще на наши головы? – уныло спросил эльф, переглянувшись с орком. Лек удивленно промолчал.

– Что? – резко повернулся к принцу старик. – Да так, ничего особенного. Всего лишь прибыло эльфийское посольство во главе с твоим отцом. Тебя видеть хотят.

– Ой, мамочка! – ухватил себя за одно ухо Тинувиэль, с ужасом и неверием смотря на Кертала. – Ой, что будет-то…