"Слишком много сюрпризов" - читать интересную книгу автора (Хадсон Дженис)

Глава 2

Трейс потащил Лилиан по коридору. Колени ее дрожали. Он зажег в коридоре свет и заглядывал по пути в каждую комнату: кабинет Лилиан, хозяйственный чулан, гардеробная, ванная, из которой Лилиан вырвалась всего несколько минут назад. Зайдя в просторную комнату для гостей, Трейс зажег свет и хмуро посмотрел на красовавшуюся посреди комнаты двуспальную кровать.

– Только не говорите, что это единственная кровать в доме, – процедил он сквозь зубы.

У Лилиан пересохло в горле, и она не могла выдавить из себя ни звука, только покачала в ответ головой.

Выключив свет, Трейс пересек коридор и заглянул в комнату Лилиан.

– Здесь хватит места для нас двоих, – радостно сообщил он.

Лилиан нервно сглотнула.

Засунув правую руку в карман джинсов, Трейс вынул маленький ключик.

– Ну что ж, – он несколько раз подбросил ключ, осматривая одновременно комнату, а потом снова убрал его в карман и поднял их скованные наручниками руки. – Похоже, на эту ночь мы прикованы друг к другу.

– На… ночь? – удивленно воскликнула Лилиан.

– Я бы с большим удовольствием приковал вас к какому-нибудь замечательному, тяжелому предмету мебели, например, к этой кровати с водяным матрацем, но не вижу подходящего места, куда бы можно было пристегнуть наручник.

– Я учту это в следующий раз при покупке мебели.

– Не сомневаюсь в этом, – уголки губ Трейса снова поползли вверх, а в воспаленных красных глазах засветилась улыбка. Взгляд его стал мягче, и это вдруг вызвало у Лилиан сильное сердцебиение, о причинах которого страшно было даже задуматься.

Повернувшись, Трейс присел на край кровати и скинул заляпанные кровью и грязью кроссовки.

– Устраивайтесь поудобнее, Лил. Не знаю, как вам, а мне необходимо отдохнуть.

Лилиан собралась было протестовать, но, как ни странно, первое, что пришло ей в голову, – снова запретить этому нахалу называть ее Лил. Она терпеть не могла, когда ее называли Лил.

Господи, неужели это происходит с ней. Неужели это она стоит посреди собственной спальни, прикованная наручниками к человеку, которого обвиняют в убийстве, который только что целился в нее из револьвера, и расстраивается по поводу того, что этот парень называет ее Лил.

Не может быть! Ускользнувшие от правосудия убийцы не врываются вот так запросто в жизнь учительницы третьего класса. Они никогда так не поступают. Но кто же тогда тащит ее за собой, чтобы выключить из розетки телефон на тумбочке рядом с кроватью?

Трейс положил револьвер на крышку высокого комода, стоявшего у стены. Лилиан подумала, что, оставаясь прикованной к Трейсу, она ни за что не сможет до него дотянуться. Еще она заметила, что рукоятка револьвера закругленная. Вот оно – оружие Джейка.

Продолжая тащить ее за собой, незнакомец забрался под одеяло и вытянул свое сильное мускулистое тело на постели, в которой никогда еще не лежал мужчина. В конце концов Лилиан легла рядом с ним.

Проникавший из коридора свет падал на кровать, освещая обнаженную, бронзовую от загара грудь и заросший щетиной подбородок Трейса. Лилиан отвела взгляд. Все тело ее напряглось. Правую руку, сжатую в кулак, она постаралась отвести как можно дальше от Трейса, насколько это позволял ее новый «браслет».

Через несколько минут, показавшихся Лилиан часами, раздался грудной голос незнакомца, заставивший ее подпрыгнуть:

– Лилиан…

Она ничего не ответила. Тогда Трейс легонько погладил пальцем тыльную сторону ее ладони, чувствуя, как по телу Лилиан пробегает дрожь. Господи, как он ненавидел себя за все это! Как противно пугать эту женщину, врываться в ее дом, приковывать ее наручниками. Она не заслужила подобного обращения.

А впрочем, он тоже не заслужил того, что с ним случилось.

Рэкли заплатит за все!

Трейс не собирался засыпать. Он просто не мог себе этого позволить. Но с другой стороны, он так чудовищно устал. Ему необходимо отдохнуть, дать телу возможность хотя бы немного восстановить силы, а мозгам очиститься настолько, чтобы он смог придумать выход. Если бы только утих хоть на несколько минут этот звон в голове.

Но даже тот факт, что мир, в котором жил Трейс, разлетелся сегодня на куски, не оправдывал его поведения по отношению к этой несчастной женщине.

– Извините меня, – тихо сказал он.

Лилиан просто передернуло от его слов. Он еще и извиняется? Ворвался в ее жизнь, в ее дом, угрожал ей револьвером – хотя и чудесным револьвером, – залил кровью ванную, приковал ее к себе наручниками, а теперь извиняется? И думает, что этим загладит свою вину? О, она, безусловно, рада слышать его извинения!

Ух, и сказала бы она ему сейчас! Мало того, что этот негодяй напугал ее чуть не до смерти, так еще разлегся на ее новеньком пледе в пропитанных кровью, заляпанных грязью, вонючих джинсах.

А ты что, предпочла бы, чтобы он их снял, идиотка?

Пока Лилиан лежала без сна, впадая то в ярость, то в отчаяние, ее мучитель имел к тому же наглость заснуть.

Лилиан не знала даже имени этого человека. Он не представился, а Лилиан никак не могла вспомнить, как называли беглеца по радио. Да как он смеет спать тут рядом с ней!

Сама Лилиан, разумеется, не собиралась спать. Колени ее до сих пор дрожали от страха, а кровь волновала мысль о том, как спокойно сумел этот мужчина заснуть, словно ее вообще не было рядом.

Лилиан смотрела в потолок, думая о том, что произойдет утром, когда он проснется. Может, он уйдет? При мысли об этом Лилиан снова задрожала от страха. Человек, обвиняемый в убийстве, не может оставить после себя свидетеля, который сообщит полиции о его местонахождении. Теперь Лилиан дрожала уже всем телом.

Она должна освободиться во что бы то ни стало!

Лежащий рядом мужчина застонал во сне и затряс головой. Лилиан напряглась, боясь, что он вот-вот проснется. Трейс снова затряс головой.

– Нет… – пробормотал он. – Тебе не сойдет это с рук.

Только теперь Лилиан поняла, что незнакомец говорит во сне. Надеется, что избежит возмездия?

– Никогда… тебе никогда не сойдет… это с рук… Рэкли. Нельзя убить агента службы по борьбе с наркотиками и избежать наказания.

Лилиан прислушалась. То, что бормотал во сне этот человек, не соответствовало сообщению, которое она слышала по радио. Лилиан не помнила всех деталей, но ведь это он подозревался в убийстве агента. Интересно, может ли человек врать во сне?

Или… О, Боже, неужели он невиновен?

Что, если его подставили? Если этот парень по фамилии Рэкли, который, как смутно припоминала Лилиан, являлся агентом местного бюро расследований, на самом деле убил агента отдела по борьбе с наркотиками? А лежащий рядом с ней мужчина оказался свидетелем убийства? Рэкли оставалось только подкупить или убить его. Убить – гораздо надежнее. Мертвые свидетели не требуют денег, угрожая, что передумают хранить молчание.

Что, если…

Прекрати!

Зажмурившись, Лилиан медленно втянула воздух. Она всегда отличалась бурным воображением, но это уже слишком. Это ведь не вымысел, а реальная жизнь. И реальная смерть. Бюро расследований штата не станет ни с того ни с сего объявлять розыск на невиновного. Если только…

Нет. Она не будет больше ничего придумывать. Этот человек наверняка виновен. И нельзя, только потому что он ей нравится… О, Господи. Ну да, он ей нравится. Ее тянет к находящемуся в бегах убийце, который взял ее в заложницы.

Трудно представить себе что-нибудь более глупое, безответственное и опасное. Лилиан не могла даже вспомнить, когда ее последний раз тянуло к мужчине. Ну хорошо, могла, но в этом не было ничего запоминающегося. Так почему же теперь? И почему именно этот мужчина?

Не надо врать самой себе. Лилиан прекрасно понимала почему. Просто трудно было признаться самой себе, что в возрасте тридцати пяти лет она встретила наконец мужчину, который так сильно напоминал Джейка Салливана, что это бросалось в глаза с первого взгляда. Нет, все-таки она сходит с ума. Потерять голову из-за парня только потому, что он был реальной копией героя ее мечты – старины Джейка Салливана, вымышленного героя захватывающих детективных романов.

Глупо. И опасно.

Она должна убежать. Сейчас. Лилиан поморщилась, взглянув на наручник, сковывавший запястье. Полцарства за ключ. Нет, все царство.

А ключ лежит совсем рядом. В правом кармане джинсов незнакомца. Надо только перегнуться через его сильное тело, залезть свободной рукой ему в карман и достать этот ключ.

Мысль эта пугала Лилиан, если не сказать больше. Она никогда не засовывала руку в передний карман мужских джинсов. Но, чтобы добыть ключ от наручников, предстояло поступить именно так. Может, уже пора – в тридцать-то пять лет. А то, умирая в старости, придется признаться самой себе, что за всю жизнь она так и не запустила ни разу руку в передний карман мужских джинсов.

Идиотка! Давай же! Сделай это!

Мужчина лежал теперь абсолютно спокойно. Судя по мерному посапыванию, он крепко спал. И не бормотал больше во сне.

Пора. Надо добыть ключ. Наручник надет на правое запястье. Мужчина лежит справа от нее. Надо только протянуть левую руку через обнаженную мускулистую грудь к его правому карману.

С глубоким вздохом Лилиан повернулась к Трейсу. Кровать с водяным матрацем подалась ровно настолько, что левая рука мужчины оказалась между ее грудей. Лилиан поразил жар его тела. Он всегда такой горячий? Или от раны поднялась температура? Если он заболеет…

Прекрати переживать за него! Просто возьми ключ!

Да. Ключ… Лилиан протянула руку поверх бинтов, таких белых на фоне бронзовой кожи. Рука остановилась на кармане джинсов. Лилиан дрожала всем телом. Снова глубоко вздохнув, она просунула в карман два пальца, стараясь не обращать внимания на сильную мужскую плоть под голубой тканью. Ничего не помогало. Она не могла добраться до ключей и не могла не обращать внимания на то, чего касалась. Двух пальцев было недостаточно, чтобы проникнуть в глубину кармана. Тремя пальцами Лилиан осторожно залезла внутрь, не сводя глаз с лица Трейса и молясь про себя Богу, чтобы тот не проснулся.

Перед ней было лицо сильного, гордого человека. Высокие скулы, длинный прямой нос. Полные твердые губы, словно созданные для того, чтобы целовать.

Лилиан едва подавила стон. Боже правый, у нее нет времени на то, чтобы составлять каталог его внешности. Наплевать, как он выглядит! Надо делать дело.

Но даже тремя пальцами достать ключ никак не удавалось. Опять глубокий вздох – и Лилиан медленно, осторожно засунула в карман всю руку. И как он умудряется дышать в таких обтягивающих джинсах? Она наверняка уже содрала кожу с костяшек пальцев.

Лилиан чувствовала под рукой крепкие мускулы Трейса.

Затем она нащупала что-то маленькое и круглое. Десять центов? Еще одна монетка. Это уже пятнадцать.

Лилиан с трудом подавила стон. Нет никаких сомнений – она сходит с ума: лежит тут и считает мелочь в кармане мужчины, который только что целился в нее из револьвера. Но где же ключ? Лилиан продвинула руку глубже и почувствовала… о, Господи – потребовалось сделать над собой чудовищное усилие, чтобы не выдернуть руку из кармана. Нет, она ни за что не будет обращать внимания на его… его… ну, в общем, на это.

Она продолжала просовывать пальцы все глубже в карман Трейса. Вдруг он вздохнул во сне, и у Лилиан замерло сердце. Но Трейс не проснулся.

В кармане по-прежнему попадалась одна мелочь. Есть вообще дно у этого дурацкого кармана? И всякий раз, двигая руку дальше, она касалась определенной части мужского тела. Потребовалась еще минута, и Лилиан наконец заметила, что этот самый… предмет… о, ужас! – увеличился в размерах. И стал тверже, гораздо тверже, чем был.

Лилиан бросило в жар. Она по-прежнему не понимала до конца, что происходит, но тут лежащий рядом мужчина застонал во сне и выгнулся всем телом. Лилиан стало еще жарче. А что если он проснется и увидит ее руку там, где она сейчас находилась?

Так бери же ключ и выбирайся отсюда!

Неплохой совет. Лилиан просунула руку так далеко, как только могла, и, наконец-то! Ключ к свободе. Подцепив его, Лилиан осторожно потянула, чувствуя, как снова выгибаются под рукой бедра Трейса. Сердце ее колотилось, как бешеное, но Лилиан продолжала тянуть. После всего, через что ей пришлось пройти, она не собирается останавливаться.

И тут она заметила, что Трейс улыбается. «Во сне, во сне, черт возьми!«– мысленно воскликнула Лилиан. Этот мужчина просто невыносим. Прежде чем Лилиан успела достать руку из злополучного кармана, Трейс опять пошевелился и застонал. На губах его по-прежнему играла эта отвратительная улыбка.

Когда Лилиан вынула ключ, руки ее дрожали так, что она чуть не уронила свое сокровище прямо на обнаженный живот Трейса. Только с третьей попытки ей удалось просунуть ключ в крошечную скважину.

– Собрались куда-то? – огромная рука вынула ключ из ее мгновенно онемевших пальцев.

От испуга Лилиан громко вскрикнула.

– Вы чуть не устроили мне сердечный приступ!

– Какая жалость! Это было бы почти так же захватывающе, как то удовольствие, которое вы мне только что доставили. Вам тоже было приятно, Лил?

Лилиан хотелось кричать не только от страха, – что он сделает с ней теперь, за попытку побега? – но и от ярости. Она не осмеливалась показать ему свой страх – его наверняка используют против нее. А показать свой гнев у нее просто не хватало духу.

Она ограничилась тем, что процедила сквозь зубы:

– Извращенец!

– Это я-то? – воскликнул Трейс – По-моему, не я, а вы запустили руку в штаны спящему человеку.

– Все было совсем не так, и вы прекрасно это знаете.

– Конечно. Готов спорить, что вы сосчитали до последнего пенни всю мелочь в моем кармане.

Три пятнашки, две десятки – или это были монетки по пенсу?

– Я искала ключ, и вам это известно.

– Хм. Да. Это возвращает нас к моему первому вопросу. Вы куда-то собирались?

– А если я скажу, что мне понадобилось в ванную?

– Я отвечу, что вы не умеете врать, Лил.

Против правды ей нечего было возразить.

– Ну хорошо, – дрожащим голосом произнесла Лилиан. – Я хотела встать, добраться до телефона, набрать 911 и выдать вас полиции. И не называйте меня Лил.

Усмехнувшись, Трейс швырнул ключ через всю комнату, так что он ударился о дверь, ведущую в коридор.

– Не знаю, как вам, а мне необходимо еще немного поспать.

Спать? Он собирался спать? Лилиан снова захотелось закричать.

– Да, кстати, Лил. Несмотря на то, что в кармане больше нет ключа, вы можете снова засунуть туда руку, как только вам этого захочется.

Ни Трейс, ни Лилиан не слышали, как разразилась новая гроза, пробушевавшая всю ночь. Когда они проснулись, день был в разгаре. Сон явно пошел на пользу Трейсу, и все же он чувствовал себя словно после трехдневного запоя. Пожалуй, несправедливо испытывать похмелье, пропустив саму вечеринку.

Впрочем, кто сказал, что он пропустил праздник? Жжение в боку и головная боль напоминали о том, что Трейс, напротив, был на этом празднике почетным гостем.

Он закрыл глаза. Так как же все это могло произойти?

Обычная слежка – и вот он уже бежит от преследования, спасая собственную жизнь. Трейс проработал в бюро восемь лет, у него была отличная репутация, выше всяких похвал. Все это знали и отмечали при каждом удобном случае. Почему же они так быстро поверили, что он ведет двойную игру?

Мысль об этом причиняла куда большую боль, чем пулевое ранение и гул в голове.

На языке у Трейса вертелись такие слова, от которых у мисс «Ругаться некрасиво» наверняка покраснели бы уши. А то и посинели бы. А она как раз просыпалась.

Вернее, пыталась проснуться. Это всегда удавалось ей с трудом. Лилиан не любила утро и часто пыталась, свернувшись калачиком, перескочить как-нибудь через эту часть дня. Поняв наконец, что придется все-таки встать, она застонала и перекатилась на правую сторону, как делала это изо дня в день.

Что-то мешало ей. Что-то большое и теплое. Наверное, одна из собак забралась в дом и решила разделить с ней постель. Сейчас Лилиан было не до собак. Она откатилась в другую сторону, но что-то держало ее за руку. Издевательский смешок заставил Лилиан открыть глаза, и к ней сразу же вернулась память.

– Вы! – воскликнула она.

– И никто иной. – Трейс понятия не имел, почему губы его вдруг как-то сами собой расползлись в улыбке. – Давайте же. Пришло время вставать.

Не обращая внимания на пронзавшую ребра боль, Трейс попробовал перекатиться к ближайшему краю кровати. Почти одновременно Лилиан дернулась в противоположную сторону.

– Ничего не получится, – сказал Трейс.

– О, – глядя на наручники, Лилиан моргала, как испуганный птенец. – О, – снова произнесла она.

Пришлось им вместе осторожно слезть с постели. Трейс порадовался про себя тому, что Лилиан еще не до конца проснулась. Ни к чему ей видеть, что он по-прежнему слаб. Интересно, сколько же крови он потерял?

Когда они выбрались в коридор, Трейс держался уже ровнее. Найти ключ не составило особого труда. Открыв наручники, Трейс поклонился Лилиан и сказал, указывая на дверь ванной:

– Дамы вперед.

– Настоящий джентльмен.

Насмешка в голосе Лилиан ясно давала понять, что она скорее раздражена, чем напугана, и это вполне устраивало Трейса. Он не хотел пугать эту женщину еще больше, чем уже успел. Но он также не хотел, чтобы она переоценила свои возможности и снова попыталась сделать какую-нибудь глупость, например, убежать или добраться до телефона.

Лилиан зашла в ванную и захлопнула дверь перед самым носом Трейса. Щелкнул замок. Теперь оставалось только надеяться, что ему не придется прибегать к взлому, чтобы самому принять душ. От него по-прежнему пахло несвежей рыбой.

Лилиан наслаждалась возможностью побыть одной. Через дверь было слышно, как она чистит зубы. Затем последовала долгая тишина. Наверное, Лилиан воспользовалась зубной ниткой. И все только для того, чтобы заставить его ждать. К тому моменту, когда она закончила принимать самый долгий в своей жизни душ и вышла наконец из ванной в окружении облака пара, Трейс окончательно утратил чувство юмора. Впрочем, оно снова вернулось к нему при одном только взгляде на лицо Лилиан, когда он пристегнул ее наручниками к дверце холодильника, предварительно убрав подальше телефон.

Прекрасно понимая, что ему, возможно, не скоро удастся снова принять душ, Трейс решил насладиться им в полной мере. Хозяйка дома никуда не денется, если только ей не придет в голову тащить за собой холодильник весом в полтонны.

Закрыв дверь ванной, Трейс нахмурился. Все здесь указывало на то, что этой ванной пользуется женщина. В отделке преобладали зеленые и персиковые цвета, любая мелочь была подобрана в тон. Мыло пахло розами, шампунь – сиренью. Трейсу было чертовски не по себе в этой ванной. Даже бритвенный станок был чисто женским – с узором из крошечных маргариток на розовой ручке. Приняв душ, вымыв голову, побрившись и сменив повязку, Трейс почувствовал, что благоухает всеми ароматами цветочного сада. Что ж, хорошо хоть не рыбьими потрохами.

Самые простые движения отнимали у Трейса слишком много сил. Ему необходимо было подкрепиться.

Едва открыв дверь ванной, Трейс услышал голос Лилиан. Он не мог разобрать слов, но Лилиан явно говорила с кем-то, чьих ответов он не слышал. До телефона она добраться не могла. Черт побери, неужели к ней заглянул сосед?

Стараясь двигаться как можно быстрее и тише, Трейс пробрался в спальню и надел кроссовки. Если опять придется бежать, то лучше обутым. Затем он крепко сжал в руке револьвер.

Осторожно, стараясь не шуметь, Трейс выбрался в коридор. Он потерял слишком много крови и очень давно не ел. Ноги дрожали. От запаха кофе заныло в желудке. Что ж, вот и пришел конец спокойствию.

– Извини за вчерашний вечер, – донесся до него тихий голос. – Я тоже скучала по тебе. Поверь, это была не моя идея. Я постараюсь загладить вину, милый, честное слово.

Услышав последние слова, Трейс испытал вдруг странное чувство потери. И это было удивительно глупо. Все, что он потерял за последние восемнадцать часов – свободу, репутацию, карьеру, кусок собственной плоти, наконец, – было гораздо важнее, но почему-то не отзывалось в нем такой горечью.

Поскольку ответов собеседника по-прежнему не было слышно, Трейс предположил, что Лилиан либо говорит по телефону, – хотя непонятно, как ей удалось до него добраться, – либо уже начала заглаживать перед кем-то вину за вчерашний вечер. Вчерашний любовник, пристававший к ней возле мелочной лавки? Да нет. Тот парень был женат, а Лилиан никак не походила на разрушительницу семейного очага.

Прижавшись спиной к стене, Трейс медленно продвигался в сторону кухни. Господи, как это все противно! Ему не хотелось пугать Лилиан или причинять кому-то боль, но он не собирался попадаться в руки полиции. Он мог предложить только свое слово против слова Рэкли, но Рэкли был его шефом. Репутация Трейса, его послужной список – все это ничто по сравнению с подозрением в убийстве полицейского. Единственное, что могут дать ему годы беспорочной службы, – скорую смерть за решеткой. Он сам посадил в тюрьму достаточно людей, которые рады будут возможности с ним поквитаться.

Из кухни донесся тихий женский смех, от которого у Трейса побежали по спине мурашки. Для женщины, которую пристегнул наручниками к холодильнику скрывающийся в ее доме убийца, Лилиан вела себя чересчур спокойно.

– Да, я тоже люблю тебя, милый. Иди сюда.

Черт побери! Так там действительно кто-то есть!

Лилиан подпела немного играющему радио, затем произнесла:

– Знаю, знаю, любимец мышей, ты не любишь, когда тебя тискают.

Любимец мышей?

Трейс решил, что выждал достаточно. Ноги дрожали все сильнее. Пора. Он сделал еще шаг и осторожно заглянул за угол.

Лилиан была одна, там же, где он ее и оставил, по-прежнему прикованная к холодильнику. Она стояла к Трейсу спиной, прихлебывая кофе из кружки и глядя в окно. Со своего места она легко могла дотянуться до кофеварки и радио, которые уже успела включить. Выключенный из розетки телефон находился вне пределов ее досягаемости.

Так с кем же, черт побери, она разговаривала?

Тут внимание Трейса привлекло странное урчание. Одновременно он почувствовал, как что-то трется о его ногу. Взглянув вниз, Трейс чуть не выругался. Широко открытыми глазами на него смотрел самый белый, самый толстый, самый пушистый персидский кот, какого ему только приходилось видеть. Трейс ненавидел кошек. А это наглое животное пристроилось рядом, терлось о его ногу и урчало так громко, что, казалось, сотрясало стены. Трейс чувствовал себя так, будто на него надели тапочек из кошачьей шкуры с головой, хвостом, подозрительными желтыми глазами и черным, словно вдавленным носом.

Трейс засунул револьвер в наплечную кобуру.

– Так ты, вероятно, и есть любимец мышей?

Лилиан про себя порадовалась, что не подпрыгнула, услышав звук его голоса. Она знала, что Трейс здесь, чувствовала его присутствие, от которого начинало быстрее биться ее сердце, а в воздухе словно проскальзывали электрические заряды. Тем не менее, она заставила себя не отрываться от окна. Собаки резвились на весенней траве под ясным небом, таким голубым, что на него больно было смотреть. За забором шелестели листвой невысокие деревья. Ветерок колыхал пшеницу на поле мистера Керри. С другой стороны пасся скот Тома Ханны. Одна из коров просунула голову через проволочную изгородь, чтобы попробовать травки Лилиан.

Неправдоподобно нормальная картина.

Ведь в это утро все было совсем наоборот.

Чуть не разразившись истерическим смехом, Лилиан поймала себя на том, что больше всего жалеет о невозможности переодеться. После душа ей пришлось надеть те же джинсы и футболку, что были на ней вчера вечером. Ругая себя за эти глупые мысли, Лилиан крепко сжала кружку с кофе и повернулась к Трейсу.

– Его зовут Волосатик.

– И как вам не противно произносить такую кличку, – саркастически поинтересовался ее раненый гость.

– Вовсе даже не противно. А вам бы надо в постель, – добавила она, не успев остановить себя. Незнакомец проспал всю ночь, но лицо его по-прежнему выглядело изможденным.

Он сурово поглядел на Лилиан.

– Мне бы надо смотаться отсюда, пока не появилась полиция.

Удивленная и встревоженная, Лилиан сжала кружку еще крепче.

– А почему вы решили, что им придет в голову заглянуть сюда?

– Если они поймут, что я все еще нахожусь поблизости, то могут просто начать обыскивать все дома подряд.

– Вы думаете, они это сделают?

– Когда речь идет о парне, которого подозревают в убийстве копа и продаже наркотиков? Конечно, сделают. Можете не сомневаться.

– А вы действительно убили полицейского и продавали наркотики, агент Янгблад?

Глаза Трейса подозрительно сузились.

– Вчера ночью вы, помнится, не знали моего имени. Успели послушать по радио утреннее сообщение?

Пожав плечами, Лилиан кивнула в сторону приемника.

– Да.

– Что ж, надеюсь, вы извините меня, если я не стану задерживаться, чтобы снова послушать его.

Нервно сглотнув, Лилиан кивнула. Он должен уйти. Так будет лучше для них обоих.

– Спасибо за гостеприимство. Мне пора.

Внимание Лилиан привлек Волосатик. Кот выписывал восьмерки вокруг ног Трейса Янгблада и потирался о них с блаженным выражением на пушистой мордочке. И это ее кот, который терпеть не мог людей?

Волосатик не просто не находил с людьми общего языка, он люто ненавидел всех, кроме Лилиан. Даже ее родители, которых кот знал все свои семь лет, когда приезжали в гости, все равно слышали от него только враждебное шипение. Однажды отец Лилиан попытался погладить Волосатика, но тот в ответ расцарапал ему руку.

Наблюдая, как ее необщительный кот трется о ноги подозреваемого в убийстве, Лилиан вдруг почувствовала комок в горле.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Нет.

– Нет, вы не ответили? Или нет, вы не собираетесь отвечать? Или нет, вы не убивали полицейского и не торговали наркотиками?

– Это имеет значение?

– Глупый вопрос.

– Нет. – Трейс проверил, сколько патронов осталось в его револьвере. – Нет, я не торговец наркотиками и не убийца полицейских.

Лилиан нервно сглотнула слюну.

– Тогда почему бы вам не пойти в полицию? Или не позвонить им, чтобы они приехали сюда за вами? Люди, с которыми вы работали, наверняка разберутся во всем и восстановят вашу репутацию.

– Вы начитались романов. Мне пора уходить.

Но Трейсу совсем не хотелось снова куда-то бежать и скрываться. Он ослаб от потери крови, у него кружилась голова. Весь штат готов был гоняться за ним по пятам. Трейс оглядел свою окровавленную одежду. С таким же успехом он мог бы выйти на улицу с плакатом «Вот он я». Прошлой ночью, прежде чем заснуть, он на несколько минут почувствовал себя в безопасности в этом доме, рядом с Лилиан. Конечно, ему не хотелось убегать. По крайней мере сейчас. Но он не мог остаться. Он должен найти себе безопасное укрытие и продумать следующий шаг.

К тому же Лилиан выдаст его при первой же возможности. Он ведь вошел в этот дом, угрожая ей пистолетом. Эта женщина будет только рада, если он навсегда исчезнет из ее жизни. Трейс с трудом боролся со слабостью, угрожавшей свалить его с ног.

– И куда же вы пойдете? – спросила Лилиан.

Ее тихий голос ласкал измученные нервы Трейса, словно мягкий шелк. Он покачал головой.

– Вам лучше этого не знать. Я не могу рисковать, вы ведь тут же позвоните своему герою-любовнику, как только представится такая возможность.

– Он вовсе не мой любовник. Дэвид – просто друг. Женатый друг. Его старшая дочь училась в прошлом году в моем классе, а на следующую осень придет младшая.

– Училась. – Черт побери? – Так вы учительница?

– Третьего класса.

Трейс зажмурился.

Боже правый! И надо ж было, чтобы из всех людей он выбрал прошлой ночью именно учительницу третьего класса!

– Не думаю, чтобы вы были когда-нибудь замужем.

– А какое это имеет…

– Так были или нет?

– Нет, – сказала Лилиан.

Он так и знал! Угораздило же его подхватить старую деву, да еще к тому же школьную учительницу, содрогавшуюся от каждого произнесенного им бранного слова.

– Ну и повезло же мне!

Глаза Лилиан сузились.

– Что это вы имеете в виду?

Но, прежде чем Трейс успел ответить, собаки во дворе залились оглушительным лаем. Лилиан напряглась. На взобравшуюся на дерево белку или на уличных мальчишек собаки лаяли совсем по-другому. Сейчас это был лай настоящих сторожевых псов, охраняющих свою хозяйку. Значит, к дому приближались чужие.

– Кто-то идет сюда, – сказала Лилиан.

Выругавшись, Трейс прижал руку к забинтованному боку и кинулся к окну прихожей. И тут же выругался снова. Во дворе стояли две полицейские машины без опознавательных знаков, патрульный фургон и вчерашняя машина помощника шерифа. Из машин выскакивали полицейские в форме и в штатском. Мужчина в костюме подошел к входной двери.

Рэкли.

Кровь застыла у Трейса в жилах. Он медленно достал из кобуры револьвер.

Полицейский в форме направился мимо гаража к задней двери. Бежать было поздно.

Помощник шерифа, которого Трейс мысленно окрестил «Любовничек», подошел к двери и встал позади Рэкли. Еще один коп в штатском в машине без опознавательных знаков переговаривался с кем-то по рации. Черт побери, да это же Харп! Давай же, Харп, подойди к двери. Ты – мой последний шанс, парень!

Но напарник Трейса, Харпер Монтгомери, продолжал говорить по рации.

– Кто это? – крикнула из кухни Лилиан.

Трейс с мрачным видом вынул из кармана ключик от наручников и подошел к ней.

– Если я скажу, что мне, похоже, крышка, это будет надлежащим ответом на ваш вопрос?

– То есть полиция?

– Никто иной.

Зазвенел дверной звонок.

Трейс стиснул зубы и зажмурился.

– Вы должны сдаться, – произнесла Лилиан.

– Есть одна проблема, мисс Лилиан. Я не врал, когда говорил, что невиновен. А теперь, похоже, жить мне осталось недолго.

Лилиан почувствовала, как больно сжалось сердце.

– Не говорите глупостей. Они собираются арестовать вас, а вовсе не подстрелить прямо у меня в гостиной.

– Прямо в вашей гостиной или по пути в город. Я обречен. Тот мужчина, который только что позвонил в вашу дверь, – это он стрелял в меня вчера вечером. Сразу после того, как убил Ингрэма.

Лилиан нервно сглотнула.

– Агента из отдела по борьбе с наркотиками?

Трейс посмотрел на револьвер.

– Да. Агента из отдела по борьбе с наркотиками.

У него нет шансов выбраться. Даже присутствие Харпа не поможет. Трейса просто не подпустят к напарнику. С той минуты, как Рэкли переступит порог этого дома, Трейс может считать себя мертвым. И все остальные тоже обречены – и учительница, и помощник шерифа, и кого там еще угораздит сюда войти, – все свалят на Трейса.

– Лилиан! – позвали за дверью.

– Дэвид, – прошептала Лилиан.

– Лилиан, это я, Дэвид. Ты там? Если не ответишь, я ведь знаю, где твой ключ, и все равно войду.

– Вот вам за то, что не ответили на звонок, – прошептал Трейс.

Он снял с Лилиан наручники. Надо убрать ее отсюда. Спрятать где-то. Если Рэкли найдет его одного и без оружия, возможно, ему не придет в голову искать в доме еще кого-то. Положив револьвер рядом с кофеваркой, Трейс повернулся к Лилиан.

– Прячьтесь!

Лилиан во все глаза смотрела на Трейса, ощущая охватившее его бессилие и отчаяние. Она быстро зажмурилась, понимая, что вот-вот совершит самую чудовищную в своей жизни глупость. Но ничего не смогла с собой поделать. Если существовал хотя бы малейший шанс, что Янгблад говорит правду, ее гостиная действительно вот-вот превратится в арену кровавой бойни.

Она не знала этого человека, не хотела ему доверять, не была уверена даже в том, что он ей нравится. Но, спаси ее Господь, уже почти начала ему верить.

Громкий стук во входную дверь заставил Лилиан открыть глаза. И в следующую секунду она очертя голову полезла в дела, грозившие завести ее неизвестно куда.

– Кто там? – громко спросила она.

Рядом тихо выругался Трейс.

– Бюро расследований штата Оклахома, мисс Робертс. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

Лилиан двинулась к входной двери, но Трейс поймал ее за руку.

– Не открывайте, Лил.

– Говорите тише, – сверкая глазами, прошептала она. – И прекратите называть меня Лил, а то я не только открою им дверь, но и выдам вас. – Вырвав руку, она решительно подошла к двери и спросила того, кто стоял по другую сторону: – И что же это за вопросы?

– Лилиан, – прошептал за спиной Янгблад. – Отойдите от двери. И уйдите отсюда.

Она сделала ему знак молчать.

– Это касается проводимого нами расследования, мисс, – ответили из-за двери. – Вы не могли бы открыть дверь?

Лилиан закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Потом она посмотрела на Трейса и задумчиво произнесла:

– «Воля и слава». Джейк прятался…

– На чердаке, – закончил за нее Янгблад.

Лилиан не смогла сдержать улыбки.

– Вы читали?

– У нас нет времени на обсуждение, – почти прорычал Трейс. – Это – реальная жизнь, леди, а не десятицентовый детектив.

От гнева у Лилиан перехватило дыхание.

– Десятицентовый? – чуть не закричала она. – Да будет вам известно, что все пять книг про Джейка Салливана продаются по два доллара девяносто пять центов. Каждая! В твердой обложке. Ничего себе – десятицентовый! Впрочем, в вашем кармане не найдется достаточно десятицентовых монеток, чтобы купить такую книжечку. А теперь давайте спрячем вас скорее!

– Вас надо сдать в сумасшедший дом, леди. Я не собираюсь прятаться на чердаке.

– Конечно, нет. Ведь тот человек за дверью, возможно, тоже читал эту книгу. Вы спрячетесь под кроватью.

– Это вы спрячетесь под кроватью!

– Не говорите глупости. – Схватив Трейса за руку, Лилиан потащила его по коридору. – Он уже знает, что я здесь. Если вы откроете дверь такому человеку, с каким мы, по вашим словам, имеем дело, он сначала выстрелит, а потом побеспокоится о мирных наблюдателях. Он вполне может сказать, что вы вышли на него с пушкой, а меня пристрелили между делом. Так что это вам надо спрятаться.

Трейсу оставалось только удивленно посмотреть на Лилиан. Она была права. Она точно описала то, что вот-вот произойдет. Разве он сам только что не представлял себе все это?

Но если они не найдут его…

Черт побери, ему ненавистна была сама мысль о том, что придется прятаться за спину Лилиан. О том, что она одна встретится лицом к лицу с Рэкли.

Но признайся себе – одна она в куда большей безопасности, чем с тобой!

В коридоре Лилиан обернулась и крикнула достаточно громко, чтобы ее услышали за дверью:

– Вам придется подождать! Я не одета!

«Ну и выдержка у этой женщины», – восхищенно подумал Трейс.

– Почему вы делаете все это? – спросил он.

– Как только сама пойму, сразу дам вам знать. – Лилиан буквально впихнула его в спальню. Огромная кровать с водяным матрацем покоилась на специальном пьедестале из ящиков высотой около двух футов. Таким образом, под кроватью было три отделения, куда едва мог забраться человек, но все-таки мог! Если только он не страдал клаустрофобией, как Трейс Янгблад.

– Лили, – сказал он, поворачиваясь к стоящей рядом женщине.

– Меня зовут Лилиан, – тихо произнесла она.

И Трейс увидел в ее широко раскрытых глазах такую бурю эмоций, что трудно было отделить их одну от другой. Почему она делает все это? Прячет его, волнуется за него? Помогает человеку, находящемуся в розыске, бежать от закона? И почему он готов доверить ей свою жизнь?

Ответы на все эти вопросы таились где-то в глубине ее глаз. Но Трейс пока не мог прочесть их.

– А меня зовут Трейс, – услышал он словно издалека собственный голос.

Лилиан улыбнулась.

– Ныряйте под кровать, Трейс Янгблад.

– Почему я позволяю вам это делать?

– Потому что у нас все равно нет времени спорить.

И, словно в подтверждение ее слов, в дверь снова позвонили.

Проклиная все на свете, Трейс залез в средний ящик, который едва ли был шире его плеч. Дверца закрылась, потом открылась снова, и Трейса окутал ворох кружевного шелкового белья.

– Камуфляж, – пояснила Лилиан. – Не двигайтесь и не издавайте ни звука, пока я не скажу, что все в порядке.

Боже правый! Он не только позволил женщине прикрывать себя, но еще и согласился прятаться под ее нижним бельем!