"Остров амазонок" - читать интересную книгу автора (Конран Ширли)5Во вторник после завтрака Эд в одиночестве шел по грунтовой дороге, ведущей от отеля к летной полосе. Кроме Артура, он никому не сказал о месторождении хромистого железняка. Если бы Артур узнал, что Кэри об этом тоже известно, это серьезно подорвало бы шансы Эда быть избранным на пост президента. Мысленно он перенесся к событиям, которые привели его на остров. Получив первую концессию на проведение горных работ на Пауи, «Нэксус» начал добиваться разрешения на поиски полезных ископаемых по всему острову. Наконец в 1981 году «Нэксусу» разрешили прислать небольшую поисковую партию в район Центральных гор, где за два года поисков ничего интересного так и не нашли. В районе ничем не примечательных холмов, прозванных Черепаховыми горами, взяли образцы верхнего слоя почвы и каменистой породы и отправили в лабораторию Питтсбурга. Ознакомившись с заключением лаборатории, Эд немедленно показал его Артуру. Оба отменили все планы на ближайший уик-энд и провели его, запершись в кабинете Артура, лишь изредка выходя подышать свежим воздухом. Закутавшись в шарфы и плащи, они прохаживались вдоль холодного берега реки Огайо, с которой граничили владения Артура. Как и ожидалось, образцы показали наличие меди. Присутствовал также и уран, но в невысокой концентрации. Интерес для «Нэксуса» представляло месторождение кобальта, но больше всего Артура взволновала находка хромита. В тот пасмурный ноябрьский день они без слов поняли друг друга. Если действовать аккуратно, под темно-зелеными зарослями Черепаховых гор их может ожидать шанс, который выпадает один раз в жизни. Еще не решаясь в это поверить, Артур сказал: – Не просто хромит, но еще с такой высокой концентрацией. – От семи до десяти. Это равноценно лучшим месторождениям Южной Африки. – Кто еще видел это заключение? – Я принес его прямо тебе, – сказал Эд. Немного помолчав, Артур мягко сказал: – Я думаю, следует потерять страницу-другую этого доклада. Эд было встревожился, но потом смирился. – Ты хочешь сказать, что президенту мы покажем только ту часть заключения, где говорится о меди и уране, но придержим информацию о металлах и минералах? Естественно, это вызовет у них подозрения. Поэтому надо… – Отдать им кобальт. Пожертвовать козленком, чтобы заполучить тигра, – сказал Артур. Он помолчал, продумывая дальнейшие действия. Эд подумал, что единственным, кто будет отвечать за сокрытие, фальсификацию, а может быть, и уничтожение документов, будет он, и сказал: – Будет сделано. – Переговоры с Пауи пусть возьмет на себя Гарри Скотт, – распорядился Артур. – Забери из лаборатории все образцы, негативы и отпечатки аэрофотосъемки. Доклад держи у себя дома в сейфе. Смена правительства помешала воплощению их планов. И вот теперь, почти год спустя, президент Пауи согласился наконец принять президента «Нэксуса», вот поэтому на острове и появились высшие служащие компании. Они разгуливали в тропических «костюмах», в рубашках с открытым воротом по взлетной полосе «Пэрэдайз-Бей» и мечтали о самой крупной сделке в истории «Нэксуса»… Когда Эд свернул на дорогу к взлетной полосе, он услышал за собой топот ног бегущего человека. Бретт тяжело дышал над ухом Эда – на полдороге к летной полосе он понял, что в очередной раз забыл взять с собой аэрозоль от астмы. – Шнурок на ботинке лопнул, – объяснил Бретт на ходу. Багряное вьющееся растение обрамляло дверь скромного бунгало, стоявшего на территории отеля. Шкипер яхты «Луиза» в синих джинсах и белой рубашке на пороге своего дома целовал жену. Он познакомился с ней в лавке ее отца, куда зашел, чтобы пополнить запасы для своей яхты. Вскоре они поженились. Луиза была небольшого роста, гибкая и смуглая, с глазами, немного раскосыми, как у кошки; ее часто принимали за южноамериканку и даже за гречанку, но на самом деле она была англо-индийского происхождения – ее голос сохранил размеренный мелодичный ритм, унаследованный от матери-индианки. – Что у нас на ужин, Луиза, карри? – Он спустил с плеча ее бирюзовый саронг и поцеловал в обнажившуюся грудь. – Мы сегодня ужинаем не дома. – Она отпрянула и поправила саронг. – По вторникам на пляже устраивается пикник, а сегодня к тому же конец сезона, будут танцы разных племен. Так что, пожалуйста, возвращайся с туристами вовремя. Костер будет зажжен ровно в семь. И чтобы никакого флирта. Это была их домашняя шутка. Женщины-туристки, останавливающиеся в отеле, часто заглядывались на стройного загорелого шкипера, но он смотрел на них как на средство, помогающее ему окупить расходы на яхту. Он всегда был вежлив с ними, но сохранял дистанцию и никогда не заводил с ними интрижек, никогда не принимал их вечерние приглашения. – То же самое относится и к тебе, Лу. Официально пост Луизы назывался «менеджер по развлечениям». В ее обязанности входила организация для гостей отеля «Пэрэдайз-Бей» всех пикников, прогулок, а также запись на теннис и гольф. Мужская часть туристов представляла для Луизы такую же опасность, как женская для ее мужа. Вместо того чтобы расточать любезности незнакомым людям, он бы с удовольствием провел этот вечер в уюте домашнего очага, думал шкипер, направляясь к пирсу по тропинке, заросшей с обеих сторон кустами пуансетии. Однако спорить с Лу было бесполезно. У нее на все было свое мнение. И хотя внешне она всячески подчеркивала его главенство, выходило так, что он во всем подчинялся ей, даже если речь шла о выборе между спокойным ужином дома и шумной компанией незнакомцев. У них в бунгало почти не было никакой мебели, потому что Лу любила ходить по полу босиком и сидеть, скрестив ноги, на красивых ковриках, которые прислал им ее дедушка к свадьбе. Единственным предметом европейской обстановки была большая медная кровать, которую шкипер купил задешево у какого-то миссионера, мечтавшего как можно скорее уехать с Пауи. На повороте тропинки шкипер еще раз обернулся помахать на прощание рукой. – До свидания, Лу. – И он пошел к пляжу. Тогда он не знал, что говорит ей эти слова в последний раз. Женщины поднимались на борт яхты мелкими шагами, боясь потерять равновесие. Когда капитан помогал подняться Кэри, он заметил перчатки на ее руках и спросил: – Болят? Ну, вчера у вас был знатный улов. Если желаете попытать счастья сегодня, ящик с рыболовными снастями внизу и ждет вас. Он протянул руку, чтобы подхватить Сюзи, которая прыгнула с пирса на борт и приземлилась неудачно. На ней была розовая кофточка на бретельках, розовые в обтяжку шорты, очки от солнца в белой оправе, напоминающие горнолыжные, и белые босоножки на высоких каблуках. – В кабине есть запас теннисных тапочек, мэм, – заметил шкипер. – Каблуки испортят всю палубу. – Ничего, если я буду ходить босиком? – спросила Сюзи. Шкипер утвердительно кивнул. Следующей была Сильвана. Она споткнулась, неловко выбралась на палубу и поправила свой хлопчатобумажный комбинезон от Валентино с глубоким вырезом на спине. Яхта медленно отчалила. С берега им махал рукой Родди в желтых плавках. Он твердо решил весь день провести у бассейна. Женщины махали ему в ответ. Сюзи устроилась на носу, она перевязала свои длинные светлые волосы розовой лентой и принялась тщательно смазывать каждый открытый кусочек кожи кремом для загара. Пэтти спустилась вниз посмотреть на снаряжение для подводной охоты. – У вас есть даже запасные ружья. Прекрасно. Шкипер взглянул на ее синюю блузку с короткими рукавами и белые шорты. – В том рундуке у стены вы найдете хлопчатобумажные рубашки с длинными рукавами, а в углу панамы и соломенные шляпы. Если вы целый день проведете на солнце, то обгорите. И скажите об этом всем остальным, пожалуйста. «За исключением Кэри, они все одинаковы, – подумал он, – без шляп, с голыми руками и ногами они рассчитывают уберечься от тропического солнца с помощью модных темных очков и крема для загара. Если бы я не нянчился с ними, все бы получили серьезные ожоги». Из каюты высунулась голова Кэри. – Я не могу найти ящик с рыболовной снастью, там так много всего. Тощий черный юнга спрыгнул с верхней палубы, приземлился, как кошка, и присоединился к ее поискам. – Почему вы не уберете все это? – Кэри обвела рукой груду всевозможных вещей. – Кто знает, что может потребоваться нашим гостям. В сундуках нет места, там ружья. – Ружья? В дверь заглянул шкипер. – Я держу там винтовки на всякий случай. Уинстон хранит здесь мачете, по тем же причинам. Мы запираем их на ключ. Я не хочу, чтобы мои пассажиры случайно поотрубали себе руки или же прострелили головы. – Он повернулся к юнге: – Вставай у штурвала, Уинстон, и веди лодку прямо в море, пока не поравняемся с мысом. Потом позовешь меня. – Но эти ящики все заперты. – Да, – сказал шкипер. – Рундуки положено запирать, чтобы пассажиры не лазили куда не следует. Кэри посмотрела на гору разнообразных предметов у задней стенки кабины и спросила: – А зачем нужны для рыбной ловли москитные сетки и фонарь? – Это подводный фонарь, и он не предназначен для рыбной ловли. Иногда бывает нужно нырнуть под яхту и посмотреть, что происходит с килем. А если вам когда-нибудь придется провести ночь на борту, вы поймете, почему я держу под рукой москитные сетки. – Он пошарил рукой под москитной сеткой. – Вот ящик со снастями. Давайте подумаем, что вам сегодня может пригодиться. – Присев, он стал копаться в ярких пластиковых наживках. На корме Анни, заправляя светло-зеленую блузку без рукавов в темно-зеленые широкие брюки, сказала Кэри: – Какая прекрасная погода! Как хорошо, что компания устраивает для нас такие путешествия. Я их обожаю. – Она твердо решила выкинуть из головы все мысли о Гарри, но по ночам тело предавало ее. – А так все и задумано, – лениво произнесла Кэри, глядя на бурлящие волны в кильватере. – Эти путешествия предназначены для того, чтобы держать нас всех в послушании. Раз в год всех жен администраторов компании забрасывают в какое-нибудь экзотическое место, выполняют все их желания, угощают коктейлями, украшают орхидеями, за что от них требуется забыть все то, с чем им благодаря компании приходилось мириться в течение всего года. – Ты это серьезно, Кэри? – Анни нервно оглянулась, не услышала ли это Сильвана. – Я хочу сказать, что первое правило большого бизнеса – это «женщины и дети должны быть на последнем месте», – убежденно сказала Кэри. – Если Эд измучен тем, что самолет опоздал, обед растянулся, а увеселения арабов в клубе «Плейбой» никак не кончатся, от меня требуется сочувствие, а не жалобы. – Говори тише, Кэри, – испуганно попросила Анни. Кэри не обращала на нее внимания. – Я не должна роптать, если приходится в последнюю минуту менять свои планы или видеть мужа только на скучнейших деловых банкетах и проводить весь вечер с приклеенной к лицу улыбкой. – Но это часть жизни каждой жены, лояльной к компании, – упрекнула ее Анни, – а компания действительно заботится о своих служащих и их семьях. – Компания заботится только о том, чтобы все видели эту заботу, потому что это очень полезно для бизнеса. – Не будь такой циничной, Кэри, – сказала Анни. – Вспомни, что компания каждому ребенку подбирает индивидуальные рождественские подарки. – На компьютере их можно подобрать в одну секунду, – заметила Кэри. – Компания даже детей использует в своих целях. А нам всем промывают мозги, Анни. – Кэри дернула головой, потому что леска натянулась. Но в последний момент добыча сорвалась. – На последнем пикнике, организованном «Нэксусом», я познакомилась с одной бедняжкой, муж которой работал в управлении внешнего развития. За восемнадцать лет ей пришлось переезжать с места на место шестнадцать раз. – Вот это по-настоящему лояльная жена. Кэри презрительно фыркнула: – Знаешь, что такое лояльная жена? Это просто тупица. Подумать только, что Эд удивляется, почему я держусь за свою работу. Когда они огибали южный мыс, на борту воцарилась тишина. Кэри удила рыбу, Сюзи загорала, три другие женщины завороженно смотрели на ярко-зеленую полосу берега, медленно проплывающую перед их глазами. Они почти не разговаривали. Хотя они вели себя дружелюбно, между этими женщинами не было ничего общего. Тонкий слой хороших манер прикрывал робость Анни, нервозность Пэтти, цинизм Кэри, защитную холодность Сюзи и вялое равнодушие Сильваны. Поскольку Сильвана была женой Артура, все остальные женщины в ее присутствии чувствовали себя немного скованно. – Наденьте это обязательно, – твердо сказал шкипер и раздал рубашки с длинными рукавами. Желтый микроавтобус «Тойота» с надписью на дверях «Нэксус» медленно пробивал себе дорогу среди множества машин на главной улице, направляясь к президентскому дворцу, расположенному на другом конце города. Оборудованный по специальному заказу кондиционером, салон микроавтобуса казался просто раем. Когда они ехали по городу, Артур выглядывал в окно. Как много полицейских на улицах. Все они были в черных сапогах и пятнистой полевой форме, грудь перетянута белой лентой с надписью «Полиция», выведенной шариковой авторучкой. – Можно подумать, что сегодня весь город выехал на эту улицу, – пошутил Артур. Все в автобусе засмеялись. Тем временем желтый автобус маневрировал среди мешанины закусочных, баров, клубов, из которых неслась оглушительная музыка. В толпе местных жителей не было видно ни одного белокожего человека. Мусор переполнял сточные канавы по обе стороны дороги, которая была все в рытвинах и ямах. Вдоль улицы шли мелкие магазинчики, закрывающиеся на ночь железными решетками. В лавках было полно мужчин, одетых в нечто, похожее на цветастые ночные рубашки. Когда щегольской желтый автобус медленно полз по ржавому мосту Сент-Мэри с односторонним движением, его пассажиры с опаской глядели вниз, на грязно-зеленые воды Сент-Мэри-Ривер. Благополучно преодолев переправу, автобус вильнул в сторону, чтобы не столкнуться с велосипедистом, и чуть не врезался в облезлую лачугу, на проржавевшей крыше которой краской было написано: «Большой универсальный супермаркет». К стене была прибита табличка: «Осторожно, злая собака». Автобус проехал по менее населенному району, после которого оказался в гуще уличного рынка, где торговались черные женщины, склонившись над пирамидами овощей, разложенных на пальмовых листьях прямо на дороге. Вскоре дорога стала шире, людей меньше; лачуги и магазинчики остались позади. Автобус проезжал мимо двухэтажных домов с деревянными верандами или крыльцом из проржавевшей жести. Потом эти дома сменились другими, побольше, в колониальном стиле, с балконами, когда-то покрашенными белой краской. Постепенно дома исчезли, темно-зеленые джунгли наступали на неровное полотно дороги, если можно было назвать дорогой череду рытвин, соединенных между собой гудроном. Миновав еще один поворот, водитель резко нажал на тормоза. Впереди на полотне дороги группа голых чернокожих дралась на копьях. По обе стороны шоссе стояло еще больше таких же чернокожих, нацелив друг на друга луки. – Пригните головы, – резко скомандовал управляющий рудником. Водитель нажал на сигнал, вяло махнул туземцам рукой, чтобы они ушли с дороги, и автобус медленно двинулся дальше. Неожиданно группа дерущихся расступилась и разошлась по обеим сторонам дороги, на полотне остался только один человек. Он лежал без движения. Водитель не переставал сигналить. Вышли два туземца с копьями. Они взяли лежащего за руку и за ногу и оттащили его с дороги, освободив путь автобусу. Как только автобус проехал, обнаженные воины снова возобновили схватку. – Обычная драка между племенами, – объяснил управляющий. – Здесь сохранились очень древние традиции. – Например? – спросил Бретт. – Многие приезжающие сюда находят весьма странным культ Карго [Cargo – груз, товар ( – И они пользуются здесь влиянием? – с тревогой спросил Бретт. – Обычно во время предвыборной борьбы их экстравагантные посулы вызывают некоторое беспокойство, но их политики всего лишь неорганизованная банда. Управляющий показал рукой вперед: – Смотрите, вот и дворец. Здесь, в двух милях от Куинстауна, стоял полуразвалившийся президентский дворец. Здание возвели кое-как, разворовав средства на его строительство, и очень скоро оно пришло в полный упадок. Желтый автобус подъехал к высокой стене, в центре которой были ворота, украшенные импозантной когда-то бетонной аркой. За этой аркой пассажиры могли рассмотреть несколько двухэтажных розовато-лиловых зданий. Все оконные проемы были тщательно зарешечены. Автобус остановился у арки. Первым вышел управляющий и предъявил свой пропуск вооруженным охранникам, а затем открыл дверь автобуса Артуру. – В жизни не видела такого прекрасного пляжа! – сказала Анни. Шкипер кивнул: – Я часто привожу сюда туристов. Это самый лучший пляж в этой части острова, но туземцы никогда сюда не ходят. «Луиза» направлялась в небольшую лагуну шириной примерно в милю, окруженную коралловым рифом, в котором был проход. Сразу за береговой полосой поднимались высокие черные скалы, разделенные с левой стороны водопадом, сверкавшим на солнце. Ближе к вершине обе стороны водопада украшала роскошная растительность. – Держитесь крепче! – крикнул шкипер с мостика. – Идем на риф! Когда «Луиза» подошла ближе к полоске белой пены, окаймляющей риф, пассажиры могли видеть, как об него разбиваются волны; звук прибоя был похож на отдаленные раскаты грома. Когда «Луиза» устремилась к проливу, никому из пассажирок и в голову не пришло, каким отточенным мастерством надо обладать, чтобы провести яхту через узкий канал в коралловом рифе. – Здесь не опасно плавать? – спросила Пэтти, глядя на спокойные прозрачные воды бухты. – Конечно, нет. Большие хищные рыбы не заходят сюда. Риф для них все равно что подводная изгородь. – А почему? – спросила Пэтти. – Не знаю. Может, акуле это кажется ловушкой. Вам лучше оставаться в южной оконечности лагуны, потому что с северной стороны, там, куда падает водопад, проходит течение, а за ним зыбучие пески. Они бросили якорь примерно в тридцати футах от берега. Уинстон начал загружать надувную лодку пакетами с продуктами, зонтиками, ковриками. Если гордостью шкипера была «Луиза», то для Уинстона не было ничего лучше надувной лодки; он обожал каждый сантиметр ее серого прорезиненного материала. Длиной всего десять футов, лодка была снабжена подвесным мотором в двадцать лошадиных сил, и ее можно было использовать для водных лыж. Когда воздух из нее выпускали, ее можно было сложить в небольшой мешок и затолкать в багажник маленького автомобиля. Уинстон не переставал удивляться этому чуду. Женщины, поминутно теряя равновесие, перешли в надувную лодку. Уинстон перевез их на берег в два рейса. Он отнес продукты в тень под пальмы. На пляже царила нестерпимая жара, поэтому было решено прогуляться к водопаду и принять перед обедом естественный душ. Женщины переоделись в купальники и пошли следом за шкипером, зачарованные мягким ласковым морем, шелестом пальм в легком бризе, шумом водопада, который по мере их приближения становился все громче, пока не перерос в устрашающий рев. Пэтти взмахнула рукой: – Смотрите. Вдоль водопада наверх идет тропинка. Узкая, заросшая тропа извивалась между черными камнями до самой вершины скалы. – Не ходите на вершину скалы и в джунгли, – предупредил шкипер. – В джунгли нельзя ходить без компаса. Вы потеряетесь в пять минут и никогда не выберетесь обратно. – А у вас есть компас? – Конечно. – Тогда вы сможете повести нас в джунгли, – сказала Пэтти. – Недалеко. Так, чтобы мы могли сказать, что побывали в джунглях. – Может быть, после обеда. Давайте лучше искупаемся. – Почему «может быть»? – не отставала Пэтти. – Туземцы не любят, когда кто-то поднимается на вершину. Это табу. На этом острове много таких запрещенных зон. Вот поэтому я всегда беру с собой местного жителя. – Почему же это табу? – Я подозреваю, что наверху находится покинутая деревня. Когда в одном месте земля истощается, жители уходят и строят себе деревню где-нибудь в другом месте, но кости их предков остаются в покинутой деревне. Духи умерших живут только там, где осталась их телесная оболочка. – Ой! Как страшно! – Сюзи кокетливо передернулась. Они поднялись по тропинке к образованному природой бассейну. Четыре женщины бросились в воду, ища прохладу. Сюзи в розовом бикини сидела на камне, болтая в воде ногами. В ответ на недоуменный взгляд шкипера она покачала головой: – Я не умею плавать. Шкипер присел на корточки рядом с ней. – Тогда вам будет интересно смотреть, как Уинстон проделывает свой трюк. С месяц назад он уронил в этот бассейн перочинный нож, который я подарил ему. Для ребят с острова нет ничего дороже перочинного ножа, это для них настоящее сокровище, так что Уинстон не собирался распрощаться с подарком. Он очень хороший ныряльщик – однажды он поднял со дна озера контактные линзы, – и, ныряя за своим ножом, он обнаружил под дном бассейна пещеру, вход в которую скрывал нависающий камень. На Сюзи это произвело впечатление. – А вы были там? Пещера большая? – Нет, я никогда там не был, а Уинстон говорит, что там есть подводный туннель, в конце которого и находится пещера. Наверное, это правда, иначе ему бы не удался его маленький трюк. – Это поразительно, – сказала Сюзи. – Да ничего особенного в этом нет. Подземные известняковые пещеры не редкость в здешних местах. Туземцы помалкивают об этих пещерах, они не хотят, чтобы о них узнали белые. Под ними, в бассейне, Уинстон вдруг завращал белками глаз, издал пронзительный вопль и скрылся под водой. Пловчихи отреагировали так, как он и рассчитывал. – На помощь! – Его схватила судорога! – Может, его утащило какое-нибудь животное? – Давайте нырнем за ним. Кэри в тревоге махала руками и звала шкипера. – Почему вы смеетесь? Что-то случилось с Уинстоном. Он уже две минуты не показывается из воды. – С Уинстоном все в порядке! – крикнул шкипер встревоженным женщинам. – Это его коронный номер. Его не будет около пяти минут, так что не беспокойтесь о нем. – И он еще раз рассказал им о подводной пещере. И действительно, через пять минут на поверхности появился Уинстон, он улыбался от уха до уха, довольный, что так напугал их. Шкипер потрепал его по черным курчавым волосам и сказал: – Смелый ты парнишка. Такое внимание совсем вскружило голову Уинстону. – Уинстон не верит в духов водопада! Уинстон не какой-нибудь жалкий дикарь. Они направились обратно на место пикника. Пока Уинстон расстилал коврики и доставал из пакетов продукты, женщины решили поплавать в теплой голубой воде лагуны. Сильвана плыла, вытягивая шею и высоко держа голову, чтобы не испортить прическу. Минуты через две она вышла и немедленно переоделась из черного купальника с подрезом, который по идее должен был ее стройнить, в черный, скрывающий фигуру комбинезон. Анни в голубом купальнике, с которого стекала вода, бросилась на расстеленные в тени коврики. – Ой, как хочется пить. Неужели мы не взяли ничего, кроме пива? Даже «Перье»? «Перье» не оказалось, поэтому Уинстон пошел с ведром к водопаду набрать воды. В ярком бикини, со струящимися по спине длинными волосами, выбежала на песок Кэри. Она была похожа на прекрасную амазонку. Пэтти еще не вышла из воды, и шкипер, подойдя к самому берегу, стал кричать ей, чтобы она немедленно выходила, если не хочет получить солнечный удар. Пэтти быстро, по-спортивному плыла через лагуну и, казалось, не слышала его. Шкипер напряг голосовые связки: – Выходите из воды, или мне придется вытаскивать вас. Нехотя Пэтти направилась к берегу. Она вышла из воды, встряхивая по-мальчишески коротко стриженными волосами и одергивая синий облегающий купальник. Она села в тени и взяла сандвич. – Могли бы приготовить для нас что-нибудь получше, чем сандвичи с курицей, – пожаловалась Сюзи. – Так жарко, что есть не хочется, – сказала Пэтти, отгоняя песчаных блох, накинувшихся на ее ноги. Песок был такой горячий, что ходить по нему босиком было невозможно, она уже успела обжечь подошвы, а кроме того, чувствовала приближение приступа головной боли. Видимо, она все-таки перегрелась на солнце. На пляже сидеть слишком жарко, в воде вообще можно получить солнечный удар. Пэтти еще раз смахнула мошек с ног и увидела, что Сюзи маленькой кисточкой накрашивает губы. – Наверное, Уинстон выучил английский в миссионерской школе, – сказала Пэтти. – Его я понимаю прекрасно, а вот других туземцев нет. – Они говорят на пиджине, – сказал шкипер. – В своей основе это меланезийский и английский, с заимствованием из малайского, китайского и немецкого. Его трудно понять, потому что туземцы не произносят звуки «ф» и «в», поэтому получается не «фрукты», а «прукты», не «ветер», а «бетер». Вместо «ч» они говорят «с»: не «чай», а «сай». «Сестный селобек» значит «честный человек». Он научил Пэтти еще нескольким словам на пиджине, но было слишком жарко, чтобы усваивать уроки. Ветер утих, после обеда стало еще жарче. Сильвана – единственная из них, кто взял с собой книгу, – лежала, растянувшись в тени пальм, и читала. Пэтти обратилась к шкиперу: – Когда станет прохладнее, можно покататься на водных лыжах? – К сожалению, подвесной мотор барахлит. – Ему было ни к чему катать всю эту компанию на водных лыжах, после чего мотор можно будет выбросить. Пэтти выругалась про себя, чувствуя, как в затылке начинает пульсировать боль. Солнце разморило их. Все молчали, пока Сюзи, которая не выносила тишины и считала, что на этом пикнике было так же весело, как у гроба покойника, посмотрела через плечо Сильваны и спросила: – А что вы читаете? – «Джейн Эйр». – Когда-то я видела это по телевизору. О старых добрых временах, с Джоан Фонтен в главной роли, что-то про девушку-сироту, которая вышла замуж за своего хозяина. Нечто сентиментальное. – Я бы этого не сказала, – ответила Сильвана. – Это довольно зловещая версия «Золушки». Джейн начинает жизнь бедной гувернанткой, влюбляется в своего хозяина, но в конце книги он слепнет и становится полностью зависим от нее. Он оказывается недосягаем для женских чар, сам-то он ничего не видит, а Джейн полностью контролирует ситуацию. Сюзи смотрела, как Кэри, облачившись в голубую блузку и брюки, надев маску для подводного плавания, входит в воду. Анни дремала. Как не шли ей зеленый цвет, эти мешковатые штаны! Пэтти держалась за голову обеими руками. «Черт побери, веселенькая компания!» – подумала Сюзи. Она решила пройтись по пляжу и насобирать ракушек. Она медленно шла по песку, развлекаясь тем, что представляла себе Артура в роли ослепительного героя «Джейн Эйр». Сюзи с усилием дернула левую ногу, но тапочка провалилась в мокрый песок. Правая тапка тоже начала хлюпать, а левая нога ушла в песок по щиколотку. «Здесь болотистое, а не песчаное место, как остальной пляж», – подумала она. Сюзи снова попыталась освободить левую ногу. Тапка издала хлюпающий, чмокающий звук. Вытащить ногу ей не удалось. Что за чертовщина! Рассердившись, она еще раз дернулась, пытаясь вытащить ноги, потом раздраженно нагнулась, чтобы развязать шнурки на тапочках. За спиной Сюзи услышала чей-то крик. Она обернулась. По пляжу бежал шкипер, за ним по пятам Уинстон. Шкипер крикнул: – Вы попали в зыбучие пески, леди. Не двигайтесь. Шкипер, задыхаясь, подбежал к полосе травы, а Уинстон бросился к пальмовой роще и стал собирать сухие ветки. Он притащил ветки шкиперу, который снял с себя рубашку и разорвал ее на полоски, скрепил ими две ветки, чтобы сделать из них одну длинную. Уинстон, который был гораздо легче взрослого человека, лег на живот у самого края зыбучих песков; медленно он протолкнул ветку по направлению к Сюзи. Теперь Сюзи поняла, что ей грозит опасность. Она не могла справиться с сотрясавшей ее тело дрожью. Окружающий мир предстал перед Сюзи отчетливо, но нереально, как картина художника-сюрреалиста. Все выглядело так же, как и до обеда, – мелкие волны ласково набегали на берег, солнце так же сияло с лазурного неба. Но, чувствуя, как все глубже засасывала ее трясина, она начала всхлипывать. Скоро ее не будет, но в этом мире ничего не изменится. – Ложись на землю, Сюзи! – крикнул ей шкипер. – Теперь очень медленно постарайся повернуться в мою сторону. Не двигай ногами, иначе засосет еще глубже. Вытяни руки ко мне. Ты должна быть в горизонтальном положении. Побледневшая от страха Сюзи все это выполнила, но все равно не могла дотянуться до протянутой ей ветки. Шкипер велел Уинстону оставаться на твердой почве – было бы нечестно заставлять мальчика ползти дальше – и, тихо выругавшись, сам пополз к Сюзи, толкая впереди себя ветку. Глотая слезы, Сюзи отчаянно напрягала пальцы, чтобы схватиться за ветку, которую он подталкивал ей. Наконец она смогла коснуться ее кончиками пальцев, но хватала только пальмовые листья. Шкипер не решился ползти дальше, но протолкнул связанные ветки так далеко, насколько хватило сил, сам он уже не дотягивался до них. Сюзи теперь могла как следует уцепиться за них, но сам шкипер не мог дотянуться до противоположного конца. – Держись, Сюзи! Если он смог проползти такое расстояние, то Уинстон сможет проползти немного дальше. Он отполз в безопасное место и велел Уинстону повторить попытку. Уинстон понимал, что это опасно, но без слов улегся на живот и пополз, пока не удалился на два фута в глубь зыбучих песков. Шкипер полз следом. – О'кей, Уинстон, когда я скажу «раз, два, три – тащи» – вы с Сюзи хватаетесь за ветку, и я попробую вас вытащить. – Раз, два, три! Никакого результата. Уинстону казалось, что его разрывают на две части. – Еще раз, – сказал шкипер. – Раз, два, три… тащи! – Пятясь назад, он тащил за собой Уинстона. – Руки! Мои руки! – охнула Сюзи. – Я больше не могу держаться. – Сюзи, потерпи еще немного! – Жилы на руках шкипера напряглись от усилия, но он уже был вне досягаемости предательских песков, а грязные голые ноги Сюзи показались на поверхности. Наконец Сюзи была спасена. – Можно встать, Сюзи, ты на твердой почве. Но она была не в силах; ее трясло, она всхлипывала от пережитого страха. Шкипер помог ей встать на ноги. Пошатываясь, Сюзи пошла к морю смыть с себя грязь. Им были видны остальные члены компании, находившиеся в полумиле от них. Кэри все еще плавала с маской, Сильвана читала, Анни дремала, а Пэтти сидела, скрестив ноги и опустив вниз голову, – она предавалась медитации. Символом высокого положения в горнорудном деле является белый цвет. Начальники смен всегда носят белые каски, в тех редких случаях, когда шахту посещает английская королева, ей предлагают облачиться в белый комбинезон. По прибытии на шахту Маунт-Ида гостям из Питтсбурга сразу же выдали белые каски и белые комбинезоны. На фоне закопченной шахты они выглядели рекламой стирального порошка. Чарли, как всегда с отвращением, шагнул в клеть, которая, вместив в себя человек сорок, за столько же секунд спустила их вниз и остановилась с жутким скрежетом, от которого содрогались все кости. Небольшой группе в ослепительно белых одеждах подали джип, работавший на электробатареях, и они проехали одну милю по туннелю шириной в двадцать футов, который вел в забой. По мере того как они приближались к забою, пыли стало больше, а грохот стал невыносим. В конце туннеля уже собралась бригада, которой доверили продемонстрировать подготовку к взрывным работам. Сделав понимающие лица, гости внимательно наблюдали за работой. Поскольку Артур видел подобную операцию, наверное, в сотый раз, он отвлекся и стал вспоминать утреннюю встречу с президентом Пауи. Все шло более-менее так, как предсказывал Эд, за исключением одного момента. После того как он передал несколько усеченный Эдом доклад президенту, тот посмотрел ему прямо в глаза и спросил: – А какие перспективы насчет кобальта? Артур, нимало не смутившись, ответил: – Их нет, сэр. – И добавил: – Господину президенту, конечно, известно, что, даже если бы мы и нашли кобальт, он не будет в цене. Сейчас цены резко снизились. Президент усмехнулся: – Кто знает, что может произойти в будущем, сэр. – Что бы мы ни нашли, господин президент, Пауи получит из этого значительную долю. Воспоминания Артура были прерваны резкой переменой в завываниях буров. Группу людей в белых одеяниях мгновенно окутал клуб пыли. Послышался ужасающий свист воздушной струи, вырывающейся под большим давлением. Разошлось сцепление воздухопровода, сразу же понял Артур. Никто не успел шевельнуться, как труба воздухопровода толщиной в руку ударила по кровле шахтного ствола, разбив огнеупорную электрическую лампу. Они оказались в кромешной тьме и в замкнутом пространстве. В эту секунду каждый из них осознавал, что над ними нависли тысячи тонн черной земли. Кто-то рядом с Чарли пронзительно вскрикнул. Чарли вспомнил, что видел экстренный телефон, который свисал со стены в забое и связывал напрямую со спасательной командой. Кашляя и задыхаясь, Чарли ощупывал стену в поисках телефона, но никак не мог его обнаружить. Фонарики на их белых касках прорезывали мутными неверными лучами света слои пыли, сами высокие гости пытались вдохнуть воздух, а вместо этого глотали пыль. Пыль забила их ноздри и резала глаза. Они задыхались и были бессильны что-либо предпринять. В глубине туннеля виднелся свет. Все члены группы поняли, что, если двигаться на свет неповрежденных лампочек, можно выйти обратно к подъемнику и подняться на поверхность. Они стали поспешно пробираться к этому слабому источнику надежды. Но один человек не двинулся с места. Эд закричал: – Здесь раненый! Скажите, чтобы спасатели прихватили носилки! – Но его никто не услышал, и он повернул обратно, ориентируясь на стоны. Когда удушливая пыль улеглась, Эд при помощи фонаря на своей каске смог увидеть бледного бородатого человека, он корчился на полу и кричал от боли. Муфта, отскочившая от рукава воздухопровода, раздробила ему колено. Наверху трое спасателей развлекались игрой в покер, когда прозвучал сигнал тревоги. Без слов они побросали карты и через двадцать пять секунд уже спускались в шахту. Прожектор и фары санитарной машины высветили сгрудившихся грязных, задыхающихся, кашляющих мужчин. Позади этой группы слышались чьи-то стоны, кто-то звал на помощь. Санитар спрыгнул с сиденья и поспешил в конец туннеля, где фонарь каски Эда освещал раненого. Он опустился на колени, посветил своей лампой на искалеченную ногу человека. – Вот бедолага, – пробормотал он и подозвал к себе остальных членов своей команды. Пока санитары оказывали помощь раненому, Эд сел в джип и стал водить по туннелю прожектором, чтобы убедиться в том, что больше раненых нет. Бледный луч выхватил скорчившуюся на земле фигуру человека. Эд закричал: – Носилки! Еще есть пострадавшие! – Он слез с джипа, бросился к человеку и повернул его на спину. – Боже мой, Бретт! Эд отчаянно закричал: – Носилки! Кислород! Быстрее! К нему подбежали два санитара. Первый приложил к лицу Бретта кислородную маску, второй взял руку Бретта, чтобы проверить пульс. Из безжизненных пальцев выпал синий аэрозольный флакон. В тусклом свете шахты санитар сделал Бретту внутривенную инъекцию. И снова никакой реакции у пострадавшего. Медики переглянулись между собой. Оба понимали, что этот человек мертв. Никто из них не знал, что если бы горничная в гостинице не подобрала с пола в ванной использованный аэрозольный баллончик и не положила бы его аккуратно на полку рядом с новым и Бретт не взял бы его с собой по ошибке, то он мог бы спасти свою жизнь вместо того, чтобы в отчаянии нажимать на пустой баллончик, задыхаясь от пыли… |
||
|