"Слишком идеально" - читать интересную книгу автора (Ортолон Джулия)

Глава 1

Сбылся самый страшный кошмар Эйми Бейкер. Она осталась на берегу тропического острова, всеми покинутая и забытая. Эйми не представляла, как теперь добраться до дома. Вернее, добраться-то было можно, но для этого пришлось бы подвергнуться унижению.

Вчера она горестным взглядом проводила лайнер, который на закате покинул остров. Эйми понятия не имела, что же теперь делать. Она путешествовала с пожилой парой в качестве няни их троих внуков. Незадолго до того как она оказалась забытой на этом острове, ее уволили.

Конечно, в этом она была виновата сама. Когда лайнер причалил к острову Сент-Бартс, Эйми поехала с детьми на пляж. Там они, как это не раз уже бывало во время других стоянок, увлеклись одной из придуманных ею игр: они были пиратами и искали клад. После яростной битвы на воображаемых мечах Эйми взглянула на часы и поняла, что совсем позабыла о времени. Опять! Час назад дети должны были пополдничать на корабле со своими бабушкой и дедушкой.

Дедушка был слаб здоровьем, поэтому виделся с внуками только за полдником.

Эйми примчалась на пристань вся взъерошенная и запыхавшаяся и была встречена крайне раздраженной бабушкой.

Естественно, именно в этот момент трое детей, которые так чудесно провели день, разревелись и заявили, что они устали, хотят есть и ненавидят этот круиз.

Не соверши Эйми раньше несколько подобных прегрешений, вполне возможно, что инцидент был бы прощен и забыт. Но теперь бабушка чувствовала себя вправе как следует отчитать Эйми в присутствии нескольких пассажиров. Она сама усадила детей в посыльное судно, перевозившее пассажиров от берега к кораблю и обратно. Эйми стало ужасно стыдно: чувство вины и смущения захлестнуло ее до самых подошв кедов. Она повернулась и, ничего не замечая вокруг, направилась прочь от пристани. В результате она заблудилась.

Если учесть крошечный размер Густавии, столицы острова, то такое, несомненно, было под силу только Эйми.

Когда она наконец добралась до пристани, ушло последнее посыльное судно. Эйми стояла на краю причала и, не веря своим глазам, наблюдала за тем, как солнце опускается в море, а корабль на горизонте становится все меньше и меньше. Как бы она ни боялась снова подниматься на борт, быть покинутой на причале было в тысячу раз страшнее.

При себе у нее были только пляжная сумка, немного денег на непредвиденные расходы, наполовину пустой тюбик крема от загара, лакомства для детей, книга «Как сделать свою жизнь идеальной» с автографом автора и мокрое пляжное полотенце, покрытое песком. У нее не было с собой ни одежды, ни даже нижнего белья, чтобы сменить купальник, одетый под шортами и футболкой. Все вещи, которые она взяла с собой в эту поездку, включая кредитные карточки и паспорт, остались на лайнере и теперь направлялись к острову Сент-Томас.

Конечно, можно позвонить бабушке и попросить выслать деньги, но она только прочитает ей лекцию о ее крайней рассеянности. А о том, чтобы связаться с подругами — Мэдди и Кристин, — не могло быть и речи. Они-то горы сдвинут, чтобы ей помочь, но тогда Эйми проиграет пари, из-за которого она, собственно, и отправилась в круиз.

Ей не хотелось единственной из трех подруг проиграть пари, которое они заключили почти год назад. Согласно этому пари каждая из них должна была преодолеть свой страх: Мэдди предложила свои картины галерее, справившись с боязнью, что они будут отвергнуты; Кристин пересилила свой страх перед высотой, освоив горные лыжи. Теперь настала очередь Эйми побороть свой страх перед незнакомыми местами и отправиться одной в дальнюю поездку. Пока она выполнила только половину задания: самостоятельно отправилась в круиз. Ей предстояло еще вернуться — также самостоятельно. Для Эйми это было самым настоящим подвигом — уехать из дома на целых две недели.

Эйми решила, что доведет дело до конца или окончательно потеряет веру в себя.

Ночь она провела в гостинице — на это ушло больше половины ее сбережений. Ей не спалось. Дальнейшие перспективы рисовались довольно туманно. Она оказалась покинутой на Сент-Бартсе — одном из самых дорогих островов в Карибском море. Пусть даже ее утерянные кредитки будут восстановлены — разве она сможет прожить на эти деньги целую неделю? Ну почему бы ей не застрять на каком-нибудь острове, где есть отели эконом-класса и универсамы, где можно купить одежду со скидкой? Нет, ее угораздило застрять на фешенебельном курорте, где все к тому же говорят по-французски!

На глаза Эйми навернулись слезы, но тут она вспомнила, как мать говорила, что никогда не стоит отчаиваться — этим делу все равно не поможешь. «Во всем есть светлые стороны, — бессчетное количество раз повторяла ее мать, — нужно просто уметь разглядеть их».

Эйми сглотнула комок, застрявший в горле, закрыла глаза и помолилась о том, чтобы суметь найти выход из создавшегося положения.

На следующее утро она связалась с турагентством, где ей пообещали, что ее вещи, оставшиеся на корабле, будут упакованы и доставлены домой. Эйми сочла это более разумным, чем просить прислать багаж на остров Сент-Бартс: она не знала, как долго здесь пробудет. Турагентство также разрешило проблемы, связанные с паспортом и кредитками. Через несколько минут Эйми уже снимала денежный перевод в местном банке.

Предстояло решить очередную задачу: найти такое место, проживание в котором она могла бы себе позволить. Видимо, Бог услышал ее молитву.

Эйми стояла на улице и размышляла, как выйти из создавшегося положения. Вдруг ее взгляд упал на объявление в окне агентства по трудоустройству:

СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ДОМРАБОТНИЦА С ПОСТОЯННЫМ ПРОЖИВАНИЕМ В ДОМЕ

При виде этого объявления у Эйми перехватило дыхание. Конечно, она понимала, что нехорошо устраиваться на работу, зная, что через несколько дней попросишь расчет. Но нельзя было упускать такую возможность. К тому же она может приехать домой и через четыре недели.

Четыре недели на Карибских островах.

По телу Эйми забегали мурашки от ужаса и восторга.

Четыре недели! Неужели она на это способна?

Неуверенность и мнительность боролись в ней с жаждой свободы.

Обдумав и взвесив все, Эйми пришла к выводу, что дома не произойдет ничего страшного, если она вернется попозже. Она проработает две недели — если ее, конечно, возьмут, — потом подаст заявление об уходе и, отработав еще две недели, вернется домой за целую неделю до свадеб Мэдди и Кристин, назначенных на один и тот же день: день годовщины заключенного ими пари.

Когда Эйми вошла в агентство по трудоустройству, она тряслась от охватившего ее волнения и сомнений. А уже через час она направлялась на собеседование.

Она поднималась по тропинке, ведущей из Густавии к особняку, который был расположен на вершине одного из утесов, выходящих на залив. Мама оказалась права, думала она. Судьба подарила Эйми не катастрофу, а приключение. Самое настоящее приключение, а не воображаемое, какие до сего времени случались в ее жизни.

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и, заслонив рукой от солнца глаза, осмотрелась. Ах, какой чудесный открывался вид! В заливе на якорях качались десятки парусников и роскошных яхт. Их владельцы, наверное, исследовали этот тропический рай. Чуть поодаль на сверкающих водах Карибского моря покачивался огромный лайнер, напоминавший роскошный отель.

Эйми вдруг захотелось, чтобы это увидела мама. Такое желание часто возникало у нее во время круиза. Карибское море было одним из тех мест, которые они с мамой тысячу раз посещали в своем воображении. Они любили сочинять разные истории, в которых путешествовали по океану и перемещались по воздуху на своем волшебном летающем корабле.

«Видишь, мама? Это еще прекраснее, чем мы с тобой представляли».

Сердце ее наполнила сладкая боль воспоминаний.

Испугавшись, что разревется, если задержится здесь хоть немного дольше, Эйми снова начала подниматься по тропинке. Наконец через густые тропические заросли она увидела каменные стены. По мере того как Эйми приближалась к месту назначения, ее энтузиазм таял, уступая место новой тревоге. Строение на вершине утеса было не очень-то похоже на дом. Скорее, на старинный форт, который, наверное, охранял остров еще во времена пиратов.

Вопреки своему обыкновению Эйми не стала мечтать об отважных пиратах, а подумала: «Может, я свернула не в ту сторону?» Она взглянула на первый лист заполненной ею анкеты. Описание работы и адрес были написаны по-французски, но женщина из бюро занятости указала ей на эту тропинку и сказала по-английски, что тропинка приведет на вершину утеса. Безусловно, у Эйми был талант сворачивать не туда, но заблудиться на этой тропинке было не под силу даже ей. Или под силу?

Она в последний раз нырнула под густую завесу пальмовых ветвей и очутилась перед очень высокой каменной стеной, поросшей ракитником. Когда Эйми подняла взгляд на зубцы с бойницами, у нее закружилась голова. На том краю утеса, который был ближе к морю, высилась огромная квадратная башня.

Как замечательно! Настоящие древние руины в уединенном уголке тропического леса вдалеке от цивилизации.

Тропинка разделилась надвое: одна дорожка, огибая стену, уходила вверх, другая шла по краю утеса, над самым морем. Эйми выбрала ту тропинку, что была ближе к морю, и принялась сочинять историю об исследовательнице древних руин: «Отважный археолог Эмилия Бейкер пробирается через джунгли, чтобы открыть тайны загадочной крепости. Что стало с солдатами, которые когда-то ходили по этим зубчатым стенам? Может, их призраки все еще охраняют эту старую каменную крепость?»

При этой мысли по спине у нее пробежала сладкая дрожь.

В основании башни Эйми заметила дверь, но что-то это было не похоже на главный вход. Она продолжила свой путь по краю утеса, у подножия которого лежал залив. Обогнув наконец башню, она восторженно распахнула глаза. Часть стены была снесена, и с внутреннего двора открывался восхитительный вид на море.

Дом окружал одичавший тропический сад. Тропические цветы поражали яркостью красок и боролись за каждый кусочек земли под солнцем. Бугенвилии взбирались по стволам гигантских пальм, а бромелиады и орхидеи свешивались им навстречу. Калейдоскоп музыки и жизни дополняли стайки маленьких певчих птичек и хоровод бабочек. Сквозь густые заросли Эйми разглядела балкон на втором этаже: туда выходило около десятка дверей, завешенных жалюзи. По-видимому, несколько лет назад кто-то пытался превратить старый бастион в частную резиденцию, но теперь место выглядело совсем заброшенным.

Она пробиралась через густые заросли трав и деревьев. Благоухание цветов и влажной земли сводило с ума. Густые ветви почти не пропускали солнца. Полумрак придавал этому странному саду еще больше причудливости и фантастичности. Протянув руку, она отвела лист бананового дерева и очутилась лицом к лицу с маленькой обезьянкой, которая пронзительно завизжала. Сама Эйми тоже взвизгнула, отчего длиннохвостая обезьянка бросилась вверх по стволу дерева и спугнула красного попугая ара. Вокруг раскричались птицы.

— О Господи! — Эйми прижала руки к бешено колотящемуся сердцу, а успокоившись, посмеялась над собой. — Прости! — крикнула она бело-коричневой обезьяне, взиравшей на нее с ветки дерева.

Эйми вновь отправилась на поиски входа. Она обнаружила еще одну дверь, которая выглядела ничуть не лучше той, которую она ранее заметила в башне. На массивных железных петлях висела внушительных размеров рассохшаяся доска. Где-то на уровне глаз была прикреплена ухмыляющаяся горгулья — очень похожая на рассерженную обезьянку, которая теперь скрывалась на верхушке пальмы. Во рту горгулья держала большой круглый молоточек, а в ее безжизненных глазах читалось: «Ну что ж, стучи на свой страх и риск».

Интересно, кто живет в таком странном месте?

Эйми была очарована этой крепостью, но тем не менее ей не давало покоя дурное предчувствие. По спине у нее забегали мурашки. Ей часто приходилось иметь дело с богатыми и эксцентричными особами, но это место было каким-то уж чересчур странным. Может, позабыть о гордости, купить билет на самолет и улететь домой? Но тут она вспомнила о заключенном ею пари и решила, что ни за что не отступит. Справились же Мэдди и Кристин со своими страхами! И она справится.

Эйми быстро провела рукой по волосам, проверяя, не выбились ли непокорные каштановые кудри из аккуратно заплетенной косы. Что касается одежды, тут она уже ничего не могла поделать. Приходилось довольствоваться белыми шортами и полосатой матроской, купленной ею в корабельной лавке в качестве сувенира. Одета она была достаточно опрятно, хоть и не меняла одежду уже второй день.

Ну ладно, хватит сомнений. Эйми расправила плечи, взялась за ручку железного молоточка и постучала три раза. Отозвалось только эхо. Судя по звуку, за дверью была огромная пустая зала. В воображении Эйми тут же всплыли готические замки из старых фильмов ужасов.

Эйми в нерешительности мялась у двери. Казалось, прошла вечность. Она снова стала думать, что свернула куда-то не туда. Наконец дверь скрипнула и начала не спеша поворачиваться на ржавых петлях. Эйми собралась с духом: она не удивилась бы, если бы ей открыл сам Франкенштейн и с коварной улыбкой поманил бы ее внутрь.

Действительность оказалась куда страшнее: дверь отворил самый привлекательный мужчина, которого она когда-либо видела.

Запрокинув голову, Эйми взглянула на его загорелое лицо в обрамлении выгоревших от солнца волос, волнами ниспадавших на широкие плечи. Его яркая разноцветная рубашка была расстегнута до пояса, открывая взору великолепно сложенный торс. Похоже, при виде Эйми он очень удивился. Мужчина снял наушники МР3-плейера, который был прикреплен к поясу его шортов цвета хаки. Он был похож на американского эмигранта: таких американцев часто изображают на плакатах распивающими ром на пляже и слушающими Джимми Баффета.

— Бонжур! — восторженно произнес незнакомец. Скорее, не американский эмигрант, а французский, поправила себя Эйми.

Продолжая что-то тараторить по-французски, мужчина провел рукой по темно-рыжей эспаньолке, словно проверяя, все ли у него в порядке с внешностью. Лучше бы рубашку застегнул: тогда Эйми не пялилась бы на него разинув рот.

Зато теперь она могла не волноваться, что ее шорты и майка — неподходящий наряд для собеседования.

— И-извините, — выдавила она наконец. Эйми всегда чувствовала себя скованно в присутствии привлекательных мужчин. Хотя «привлекательный» — слабо сказано. Он словно бы сошел со страниц рекламной туристической брошюры, где обыкновенно изображаются роскошные люди, наслаждающиеся роскошным отдыхом. — Я не говорю по-французски. В агентстве мне сказали, что это не страшно.

— Ах да! Извините. — Он рассмеялся и махнул рукой, словно отгоняя все прежде произнесенные им слова. — Я говорю, что вы добрались сюда очень быстро. Мне только что звонили из агентства. Когда вы постучали, мне даже показалось, что я ослышался.

— А-а, — протянула она, глядя в его восхитительные глаза шоколадного цвета. Длинные ресницы — удивительно темные для мужчины с рыжеватыми волосами — придавали его взгляду мечтательное выражение. — Может, мне не стоило приходить?

— Нет, что вы! — На его лице отразился испуг. — Пожалуйста, заходите.

Она бочком протиснулась мимо него, держа перед собой пляжную сумку. Ей не давала покоя мысль о своей полноте.

Очутившись внутри, Эйми огляделась: она стояла посреди квадратной лестничной площадки. За исключением двери, через которую она вошла, других дверей вокруг не было. Каменная лестница вела наверх и терялась в отверстии, прорубленном в деревянном потолке. Прямо над головой у Эйми свисал с цепи ржавый круглый канделябр. Вокруг покрытых пылью свечей прилежно ткал свои сети паук. Послышался зловещий скрип петель, а затем стук захлопнувшейся двери. Мужчина затворил дверь, и стало совсем темно — только из отверстия в потолке пробивался свет. Эйми прищурилась. Глаза ее понемногу начинали привыкать к темноте. Тело окутала влажная прохлада дома.

— Вы не сразу нашли главный вход? — спросил мужчина.

— Что? — Она обернулась и увидела, как он запирает дверь на засов. — Ах да. Я думала… — Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки: очевидно, нужно было свернуть на ту тропинку, что ближе к материку. Ну почему она всегда выбирает не то направление? — Я не сразу поняла, какую дорогу выбрать. Вы Ланс Бофорт?

— Да. — Он обернулся к ней. — А вы Эйми?

— Да, Эйми. Эйми Бейкер из штата Техас. — Как будто по акценту нельзя было догадаться!

— Как же я рад вас видеть! — Он протянул ей руку. Они обменялись коротким, деловым рукопожатием. У Эйми непонятно отчего учащенно забилось сердце. — Разрешите проводить вас наверх.

Она последовала за ним по лестнице, попутно рассматривая железные бра с факелами. Судя по закоптелым стенам, факелы совсем недавно зажигали.

— Разве у вас нет электричества?

— На этом этаже — нет. Иногда только. Совсем редко. — Он бросил на нее взгляд через плечо. — Человек, который затеял этот проект, хочет, чтобы атмосфера в замке была — как это называется? — аутентичной. Мы стараемся как можем.

Лестница закончилась, и Эйми удивленно захлопала глазами: они оказались в светлом просторном зале с высокими потолками. Вдоль стен стояли строительные леса, ведра с гипсом, а на полу валялись тряпки и всевозможный хлам.

Взгляд Эйми упал на двустворчатую дверь с косоугольными цветными стеклами, и она решила, что это вход в главный зал. В дверном проеме можно было различить ковровую дорожку. Двери, ведущие на балкон, были завешены жалюзи и открыты. В комнату проникал легкий бриз. Через пальмовые листья виднелось море.

— Как видите, здесь сейчас страшный беспорядок. Так будет, пока я не найду новых слуг.

— А что случилось со старыми? — спросила Эйми, пробираясь сквозь разбросанные тряпки.

— Хороший вопрос.

Миновав арку, они очутились в длинном пустом зале. Здесь когда-то тоже велись и не были закончены ремонтные работы. Зал представлял собой гигантский полуовал: во внутренней стене было очень много дверей, а внешняя была сплошь каменная. Через жалюзи пробивались лучи солнца и ложились на пыльный деревянный пол светлыми полосками.

— Мы нанимали много работников, но все сбегали без предупреждения. И с домработницами та же история. Нам' очень хочется найти кого-нибудь, кто задержится здесь надолго.

— А-а. — Эйми виновато прикусила губу.

Они прошли еще один длинный зал, три стены которого были увешаны книжными полками.

— Вы постоянно говорите «мы», «мы»… Вы обустраиваете замок вместе со своей супругой? — с надеждой спросила Эйми. Хоть бы он сказал «да»! Ей стало бы легче, если бы оказалось, что у этого обольстительного мужчины есть жена.

В ответ Ланс лишь усмехнулся и направился в комнату поменьше размером. Эйми последовала за ним и очутилась в помещении, временно оборудованном под кабинет. Окна здесь были распахнуты, и взгляду открывался восхитительный вид на морской залив. «Должно быть, мы в башне», — подумала Эйми. Посередине комнаты стоял длинный складной стол. Он был весь завален набросками чертежей, образцами плитки, засохшей краской и книгами из серии «Сделай сам».

Ланс обошел стол и уселся на вращающийся стул спиной к окну.

— Пожалуйста, садитесь.

— Спасибо. — Она примостилась на стуле с прямой спинкой лицом к Лансу. Дрожа, как кленовый лист, Эйми протянула ему свое резюме. Он принялся его читать, а Эйми, чтобы отвлечься от одолевавших ее страхов, стала разглядывать комнату.

Мебели здесь было мало. Только стол, стулья да обшарпанный старый буфет, стоявший рядом с закрытой дверью. В отличие от дверей, выходивших на балкон, эта была сделана из крепких досок и висела на черных петлях. Над буфетом блестела странная квадратная дощечка, кем-то прикрепленная к стене. Сами стены навеяли Эйми воспоминания о средневековом замке. Наверно, в таком замке будут чудесно сочиняться всякие истории…

Затем Эйми обратила внимание на стол, где лежали чертежи. Интересно, как обитатели замка намерены превратить его в резиденцию, пригодную для жизни? Посреди разбросанных чертежей и книг она заметила журнал «Глоуб». Вот уж что казалось здесь совсем не к месту!

На обложке красовался снимок темноволосого мужчины в темных очках. Он откинул голову назад, словно хотел отодвинуться от объектива. Заголовок гласил:

ПРОПАВШИЙ МИДАС КИНОБИЗНЕСА БЫЛ ЗАМЕЧЕН В ПАРИЖЕ.

Эйми решила, что журналист имеет в виду Байрона Паркса. Она не понимала, почему его прозвали голливудским царем Мидасом. Он не был ни продюсером, ни режиссером. Насколько Эйми было известно, круг его занятий был довольно ограничен: он посещал вечеринки, ходил на премьеры и назначал свидания кинозвездам. Может, он получил это прозвище по причине своего богатства? Когда его изображали на обложках с какой-нибудь красавицей, заголовки обычно гласили, что такая-то актриса была замечена с миллиардером Байроном Парксом. На своем веку Эйми пролистала немало таблоидов и знала, что он сын легендарного кинопродюсера Хамилтона Паркса и французской модели Фантины Фоллет. В статьях утверждалось, что он унаследовал лучшее, что только можно было унаследовать от обоих родителей: огромный трастовый фонд отца и фотогеничную внешность матери.

Эйми не могла не признать, что он очень элегантно выглядит в одежде от лучших европейских дизайнеров и в солнечных очках. Однако на всех фото, которые она видела, Байрон Паркс имел на редкость скучающий вид. Даже на фото, запечатлевших развитие его последнего романа со звездой Голливуда Джулианной Мур. Еще совсем недавно эти фотографии были растиражированы во всех таблоидах.

Многочисленные фотографии всегда изображали эту сладкую парочку одинаково: свежая и бодрая Джиллиан, повиснув на руке Байрона, улыбалась в объектив и вся светилась счастьем, словно только что выиграла главный приз карнавала. Эйми, глядя на такие фото, только головой качала: что звезда нашла в этом тусовщике, уставшем от жизни? Не такая уж он и находка! Через некоторое время Джиллиан, по-видимому, тоже пришла к такому выводу. Сладкая парочка из-за чего-то крупно поссорилась. В результате Джиллиан дала Парксу пощечину прямо перед сотнями объективов. Сразу же после этого Байрон Паркс исчез из Голливуда. С тех пор о нем не было ни слуху ни духу.

Прошло уже полгода, а люди все еще гадали о его местонахождении.

— Я вижу, что ваше последнее место работы — агентство «Няня в дорогу», — произнес Ланс Бофорт.

— М-м? — Эйми отвела взгляд от журнала.

Но было слишком поздно — Ланс заметил, что ее так заинтересовало. Нахмурившись, он затолкал таблоид под чертежный набросок. Выражение его лица потеряло часть прежнего дружелюбия.

— Ваше последнее место работы?

— Ах да. Агентство «Няня в дорогу». — Эйми поморщилась от собственной лжи: она не работала в этом агентстве, а всего лишь являлась обладательницей франшизы, что давало ей право подбирать опытных нянь для путешествующей элиты. Если он об этом узнает, то поймет, что надолго она здесь не задержится.

— Вам раньше приходилось работать домработницей? — спросил он.

— Профессионально — нет. — По правде сказать, она и няней-то раньше не работала, если не считать недавней безумной затеи, которая была обречена с самого начала. — Но последние одиннадцать лет я вела хозяйство в доме своей бабушки, так как она очень слаба здоровьем. Уверяю вас, я очень быстро учусь. Я могу готовить, убирать и бегать по разным поручениям, если нужно. — Боже, что она говорит? Бегать по поручениям! При одной мысли о том, что придется блуждать по незнакомому городу, в сердце ее заполз холодок ужаса. — Я очень хорошая повариха.

— Да? — Ланс окинул взглядом ее коренастую фигуру. Глаза его блеснули. Может, в этот раз то, что она такая пышка, сыграет ей на руку? Многие придерживаются ошибочной точки зрения, что полные люди более сведущи в кулинарии, чем худенькие. Похоже, Ланс тоже так считал. Он снова взглянул на анкету, и его энтузиазм несколько померк. — Хм-м-м… как я вижу, у вас нет рабочей визы.

— Женщина из бюро трудоустройства сказала, что поможет мне оформить визу, — заверила его Эйми. — Она отнеслась ко мне с большим участием.

— Нуда, нуда. — Он рассмеялся и откинулся на спинку кресла. Он так и излучал уверенность. Ах, как же Эйми завидовала таким самоуверенным людям! — Она сказала вам, почему нам так сложно найти работницу? Вернее, удержать ее?

— Нет. — Эйми нахмурилась. — Неужели эта работа такая трудная?

Ланс таинственно улыбнулся и повернулся на кресле. Косой луч солнца упал ему на лицо. Контраст яркого света и резкой тени придал его красивому лицу сходство с вурдалаком.

— Да нет… Все зависит от того, насколько вас может напугать то, что происходит ночью.

— Простите, я не совсем вас поняла. — Снова вернулась дрожь — на этот раз Эйми стало страшно по-настоящему. — Что происходит ночью?

Он смотрел на нее, прищурив глаза.

— Значит, она вам не рассказала. Вы ведь недавно на нашем острове?

— Да, совсем недавно.

— Ясно. — Он выразительно сдвинул брови. — Среди местных жителей бытуют разные глупые предрассудки.

— Глупые предрассудки?

Ланс оглядел комнату с таким видом, будто окинул взглядом всю крепость.

— Они считают, что хозяин этой чудовищной развалюхи — сам чудовище. — Он вновь взглянул на Эйми. Этот взгляд словно приковал ее к месту. — Но смею уверить вас, месье Гаспар такой же человек, как и мы с вами.

— Гаспар? — Любопытство Эйми боролось с суеверным ужасом.

— Так зовут человека, на которого вы будете работать.

— Но я думала, что буду работать на вас!

— Нет, нет. Я здесь даже не живу. — Судя по его интонации, Ланс ни за какие деньги не согласился бы поселиться в этом месте. — Я частный ассистент месье Гаспара. — Он указал на наброски и чертежи, раскиданные по столу. — Моя задача — подыскивать ему работников, которые могли бы реконструировать здание. Нелегкое это дело — ведь многие островитяне уверены, что в крепости водятся привидения.

— Привидения? — Несмотря на страх, в Эйми шевельнулся интерес. Ей всегда нравились истории о привидениях — по крайней мере о воображаемых привидениях. — Не может быть, чтобы люди всерьез этому верили!

— Представьте, верят. — Он развел руками, словно и сам в это верил и находил подобный предрассудок очень увлекательным. Затем со вздохом уронил руки. — К сожалению, с тех пор как приехал Гаспар, это место обросло еще более жуткими легендами. Живущие на острове прозвали его La Bete, Зверь.

— Но почему? Он что, такой злой?

— Он… обуреваем навязчивой идеей. У этого человека такое страшное лицо, что он терпеть не может показываться людям. Он приехал сюда в поисках уединения. Имея такие деньги, можно позволить себе жить отшельником.

— Он что, урод? — Эйми начинала испытывать к незнакомому Гаспару сострадание.

Ланс Бофорт неопределенно пожал плечами:

— Мне единственному разрешается его видеть. Могу сказать только, что понимаю, почему он предпочитает одиночество обществу. Иногда мне и самому тяжко на него смотреть.

Эти слова заставили Эйми вздрогнуть. Ужас какой! Да как этот прекрасно сложенный красавец смеет так рассуждать?

Что он знает о страданиях, которые испытывают некрасивые люди? Эйми очень хотелось сделать ему внушение, но вместо этого она сказала:

— Понятно.

Должно быть, по ее прохладному тону Ланс понял, о чем она думает, потому что он пожал плечами и произнес:

— Уверяю вас, я не сказал ничего такого, чего бы не говорил о себе сам месье Гаспар. Он купил эту крепость, чтобы жить вдалеке от любопытных глаз. К сожалению, предстоит много работы, чтобы привести здание в божеский вид, поэтому сейчас ни о каком уединении не может быть и речи.

— Кошмар!

Какой же все-таки этот человек бесчувственный! Разве можно с такой небрежностью говорить о подобных вещах!

Он бросил на нее любопытный взгляд, словно бы находя ее участие странным, а затем махнул рукой:

— Вас не должно это тревожить. Все, что от вас требуется, — это готовить, убираться и не нарушать уединение Гаспара. Может, через некоторое время он привыкнет к вам и покажется. Но это будет не сразу. Пока что он строго-настрого распорядился сделать все, чтобы ваши пути не пересекались. Вы согласны на эти условия?

— Значит, вы принимаете меня на работу?

— Моя дорогая, — за его эспаньолкой сверкнула обворожительная улыбка, — я принял вас на работу с того момента, как вы постучались в дверь. Вы согласны? Платить вам будут хорошо плюс проживание и бесплатное питание.

Эйми испытала огромное облегчение, поняв, что он не будет задавать лишних вопросов, не будет просить предоставить рекомендации и телефонный номер ее последнего работодателя. Как все оказалось просто!

— Да! Да, я согласна!

На лице Ланса отразилось облегчение.

— Когда вы сможете к нам перебраться?

— Можно уже сегодня?

— Прекрасно.