"Дикие розы" - читать интересную книгу автора (Грайс Джулия)

Глава 4

Ночной Сан-Франциско пахнет цветами. Соленый морской ветер подхватывает аромат роз и лимона и смешивает его с запахом жареного кофе, доносящимся из портовых таверн. Где-то вдалеке прогрохотали по мостовой колеса запоздалого кеба, жалобно скрипя на поворотах, и снова стало тихо.

Корри бежала вниз по холму. Ее накидка сползла с плеч, частый стук каблуков отдавался гулким эхом на пустынной улице. Ей удалось выбраться из дома незамеченной, но в спешке она забыла надеть шляпку. Вряд ли тетя одобрила бы такой внешний вид. Но сейчас это не имело значения. Если все будет хорошо, она скоро увидит Эвери.

Запыхавшись, Корри добежала до угла, где назначила ему свидание. С наступлением сумерек жизнь переносится с улиц внутрь домов. Как бы в подтверждение этому из ярко освещенного окна, задернутого шторой, донесся громкий женский смех.

Корри плотнее завернулась в накидку: от этого смеха она чувствовала себя еще более одинокой.

Корри знала, что ей не следовало выходить ночью из дома одной. Сегодняшний случай в порту еще не стерся в памяти, и она задрожала при мысли о том, сколько подобных опасностей таит в себе ночной город. К тому же она вспомнила, что рядом может оказаться человек, которому папа поручил следить за ней. А что если он где-нибудь поблизости? Девушка отступила глубже в тень дома.

Корри вдруг устыдилась своих мыслей и попробовала их отогнать. Чего ей бояться? Она Корделия Стюарт, дочь Кордела, Стюарта, а не трусливая маленькая девочка, которая боится темноты!

Все было напрасно. Ей не удавалось справиться с собой. К горлу подкатывала дурнота, ладони стали холодными и влажными, плечи дрожали.

Она почувствовала настоящее облегчение, когда из темноты вынырнула коляска Эвери.

– Эвери! О Господи, Эвери!

Корри подобрала юбки и бросилась к нему.

– Какое счастье, что ты наконец приехал!

– Корри, ради Бога, что случилось? Я очень испугался, когда получил твою записку. Что-нибудь стряслось?

Корри не обращала внимания на его слова. Она прижалась к груди Эвери, жадно вбирая в себя тепло его тела и постепенно успокаиваясь.

Корри любила его запах, запах накрахмаленной рубашки и дорогого одеколона. Она любила его без памяти и ни за что не смогла бы с ним расстаться. Никогда!

– Корри, поедем отсюда. Не нужно, чтобы нас видели.

Он тронул лошадей, и коляска покатилась вниз по улице.

Эвери была не по средствам собственная упряжка, ее приходилось брать напрокат. По окончании учебы он мечтал завести роскошную пару и щегольский экипаж.

– Ну хорошо. Так что же все-таки произошло?

Корри любовалась его благородным профилем с резко выступающими скулами и четкой линией подбородка. Она часто фотографировала Эвери и знала каждую деталь его лица, но чистота этого профиля не переставала притягивать ее.

– Давай поговорим об этом позже, ладно? Я просто хочу побыть с тобой и не думать при этом о всяких неприятностях.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Что еще за неприятности?

– О Господи, Эвери. Какая прекрасная ночь! Так тихо, что слышно, как гудит пароходная сирена в порту…

– Корри, по-моему, ты что-то скрываешь. Расскажи мне все как есть.

Он натянул поводья и повернул коляску налево.

– Давай поедем ко мне и там спокойно поговорим. Надеюсь, ты не подумаешь ничего дурного?

– Дурного?

– Я вижу, разговор предстоит действительно серьезный, не стоит вести его на улице. Нас в любую минуту могут увидеть.

Они подъехали к трехэтажному дому, широкую лестницу которого украшали два бронзовых грифона. Каково же было изумление Корри, когда Эвери открыл перед ней маленькую дверь, почти вровень с землей, и повел ее вниз по крутым ступенькам.

– Ты живешь в подвале?

Она не могла представить себе, что ее Эвери живет под землей.

– В общем, да. Но я уверен, что тебе у меня понравится. К тому же, это временно. Как только устроюсь, сниму себе другую квартиру.

Хотя комнаты, в которых обитал Эвери, не были просторными, Корри заметила, что мебель начищена до блеска и на мягком ковре на полу – ни пылинки. На окнах были решетки, сквозь которые виднелась часть тротуара.

– Мне повезло, что я нашел такую дешевую квартиру. Все потому, что я приглянулся хозяйке дома. Я иногда помогаю ей…

Эвери осекся.

Корри в смущении отошла к окну и увидела колеса проезжающего экипажа. Бедный Эвери! Наверное, он делает какую-нибудь грязную, тяжелую работу, может, даже выносит мусор, и ему стыдно признаться в этом. Но она не станет от этого любить его меньше. Наоборот, она восхищается его умением не бояться никакой работы. И потом, не вечно же он будет бедствовать…

– Корри, давай вернемся к твоей записке. Тебе повезло, что я оказался дома и получил ее. Я был приглашен на ужин, но в последнюю минуту решил отказаться.

Он подошел к ней сзади и обнял за талию. Корри почувствовала его дыхание и легкое прикосновение усов. Кровь застучала у нее в висках, сердце билось так сильно, что готово было выскочить из груди. Только Эвери мог привести ее в такое волнение…

– Я боюсь, что папа не даст согласия на нашу свадьбу. Он следит за мной. Но это полбеды. Главное… он изменил завещание.

Корри вкратце рассказала Эвери о своем разговоре с отцом. По мере того, как она говорила, лицо Эвери постепенно темнело от ярости.

– Но это абсурд! Ставить условием завещания твой брак с этим типом! О чем он только думал?

– Он думал о моем будущем. И я его люблю за это. Но как мне теперь быть? Я не хочу выходить замуж за Дональда. Он мне отвратителен.

– Но если ты выйдешь за меня, то получишь только двадцать процентов. Как ты не понимаешь? Этого нам хватит только на одежду и экипаж!

– Ну и что. Мне вообще не нужны папины деньги. Мы с тобой прекрасно обойдемся и без них.

Эвери, казалось, не слышал ее слов.

– Весь вопрос в том, что теперь делать, как поступить. Ты должна уговорить его переписать завещание снова. Если он один раз это сделал, то сможет сделать и другой. Тебе будет трудно, я понимаю, но все же легче, чем… оспаривать его потом по суду.

Корри попыталась улыбнуться.

– Ну, хорошо, я могу попробовать поговорить с ним. Но он очень несговорчив…

– Сделай это завтра же, Корри. Не откладывая. Я уверен, что ты переубедишь его. В конце концов, ты его единственная дочь, не так ли? Он души в тебе не чает. Ты его ненаглядное сокровище!

Корри удивили злые, насмешливые нотки в его голосе, но лицо Эвери мгновенно приняло обычное спокойное выражение.

– Это не все, Эвери. Еще кольцо Дональда. Сегодня он сделал мне предложение и подарил обручальное кольцо с бриллиантом. А потом так быстро ушел, что я не успела его вернуть…

Корри собралась с духом и сказала:

– Я так разозлилась на него, что выбросила кольцо.

– Как выбросила?

– Я понимаю, что сделала глупость, но тогда я вышла из себя. Потом я пыталась найти его в куче мусора, но там была собака, и я не смогла.

– Ты выбросила кольцо с бриллиантом на помойку?

– Да.

– Ты помнишь, где это случилось? На какой улице? Может, нам еще удастся найти его.

– Нет, я не помню, Эвери, я целый день пыталась вспомнить, где это было, но не смогла. Помню только, что улица была узкой…

– О Господи! Какой бред!

Он стал быстро ходить по комнате из угла в угол. На лбу залегла глубокая складка, брови сдвинулись к переносице. От этого лицо стало чужим и неприятным. Корри никогда его таким не видела.

– Но меня волнует Дональд, а не кольцо. Когда он узнает, что я сделала…

– О Господи, Корри!

Эвери остановился посреди комнаты.

– Единственное, что ты можешь сделать, это вернуться в роскошный особняк своего отца и попросить у него денег на новое кольцо. Больше ничего не остается. Теперь-то мы уж наверняка не увидим ни гроша из его наследства…

«Роскошный особняк». Бильярдная, небольшой бальный зал, оранжерея, две гостиные и две столовые. Но при этом их дом считался далеко не самым роскошным среди других особняков на Ноб Хилл.

– Деньги моего отца! Тебе действительно так важно их получить?

– Да.

На мгновение серые глаза Эвери приобрели жесткий стальной блеск. Но только на мгновение. Он улыбнулся.

– Корри, ты, наверное, считаешь меня грубым и меркантильным?

Он подошел и обнял ее.

– Ты никогда не знала нужды и поэтому не можешь понять, что такое жизнь без денег. Мой отец потерял все свое состояние во время кризиса девяносто третьего года. Это убило мою мать, она умерла от пневмонии в том же году. Отец устроился на работу клерком в какую-то контору. Клерком, Корри! И это после того, что у него была собственная компания. Он не вынес этого унижения и через год покончил с собой. И я тоже был клерком. Работал по десять – двенадцать часов, так, что к концу дня начинали трястись руки и воспалялись глаза. Меня, так же как и отца, стали посещать мысли о самоубийстве. Тогда я пошел к хозяину и умолял дать мне ссуду. Умолял на коленях! В конце концов он согласился и дал мне ее – под огромный, грабительский процент. И теперь я вынужден работать официантом в гарвардском пансионе. Я выполняю грязную работу и терплю насмешки и издевательства от тех, у чьих отцов есть деньги…

Эвери снова прошелся по комнате, по пути сняв соринку с полированного стола.

– Но я не собираюсь быть нищим. Я сделаю все, чтобы вырваться.

– Все? В том числе женишься на мне?

Корри не знала, что заставило ее произнести эти слова.

– Нет! Ты ошибаешься, если думаешь, что… Я люблю тебя, Корри. Я мечтаю о тебе и хочу, чтобы мы поженились. И мы поженимся.

Потом Корри не могла вспомнить, с чего все началось…

Сначала она слушала рассказ Эвери и была полна сострадания к нему. Да, она не знала, что такое бедность. Она никогда не работала в конторе по двенадцать часов в день, ее отец никогда не терпел унижения, наоборот, его все уважали. Он всегда покупал Корри все, что она просила.

А Эвери действительно ее любит. Он чувствует, что он не обманывает ее. Возможно, он рассчитывает на приданое Корри, но это не главное для него.

Теперь, когда он обнимал ее, она уткнулась в накрахмаленный ворот его рубашки и вдыхала пряный запах его тела. Да, он любит ее! Корри больше не думала ни о папином завещании, ни о кольце Дональда.

– О Эвери…

Она чувствовала на своей щеке его неровное дыхание и слышала учащенное биение сердца.

– Корри, ты знаешь, я никогда не видел твоих распущенных волос. Я всегда мечтал увидеть, как они рассыпаются по твоим плечам.

Прежде чем Корри успела что-либо ответить, Эвери вытащил шпильки, и высокая прическа, которую так тщательно уложила Ли Хуа, обрушилась каскадом волос на плечи Корри. Она почувствовала, как Эвери прикоснулся к ее затылку и стал гладить по волосам…

Нет, ей не нужно было позволять ему этого. Он ласкал ее нежно и ласково, как котенка. Корри охватила слабость и томительное волнение.

За окном снова раздался стук колес. Этот звук привел Корри в чувство. Она подошла к окну, чтобы успокоиться. Наверное, супружеская пара возвращается домой из театра. Корри сосредоточила свое внимание на экипаже, чтобы отвлечься от близости Эвери.

Когда экипаж подъехал к фонарю, Корри смогла рассмотреть сидящих в нем людей. Лицо мужчины повергло ее в шок. Оно было широким, скуластым и высокомерным. Но главное – переносица немного искривлена, как бывает, когда кость неправильно срастается после перелома. У Корри не было сомнений – это тот самый Куайд Хилл, который так бесцеремонно похитил ее сегодня в порту. Женщина, казалось, всем своим видом заявляла права на него.

Неожиданный приступ ревности потряс Корри. Экипаж тем временем свернул за угол и скрылся из глаз.

– Что случилось, Корри?

– Нет, ничего.

Она отвернулась от окна. Кровь стучала в висках. Какое ей дело до Куайда Хилла? До чего же он отвратителен! Как она его ненавидит!

– У тебя такой вид, словно на тебя вылили ушат ледяной воды.

– Нет, ничего. Тебе показалось.

– Тогда иди ко мне. А я задерну шторы. Хорошо, если эти двое в экипаже были заняты друг другом и не заметили нас.

«Заняты друг другом». Значит, Эвери тоже их видел.

Он задернул шторы, потом вернулся к Корри и обнял ее. Они сели на огромный диван, занимающий почти целую стену в маленькой комнате Эвери.

– Корри, что с тобой? Ты не хочешь, чтобы я зашторивал окна? Но мы должны быть осторожны, а с улицы нас могут увидеть.

– Я… да…

– Корри… Корри, знаешь ли ты, как часто я мечтал о том, что когда-нибудь смогу обнять тебя так, как сейчас, что ты будешь так близко. Я не могу поверить, что это произошло. Я хочу, чтобы ты стала моей, Корри.

Корри все еще была поглощена мыслями о Куайде Хилле, поэтому не сразу вникла в смысл его слов. Как случилось, что она среди ночи оказалась в комнате Эвери, наедине с ним?

– Эвери, я не могу. Я должна идти домой. Я…

Он прервал поток ее слов поцелуем. Он целовал ее… О Боже, как он ее целовал! Он задыхался от желания, его язык мягко касался ее нёба и проникал все глубже с настойчивостью, приводящей ее в сладостный трепет.

Корри почувствовала, как рука Эвери скользнула вдоль ее корсажа, расстегивая пуговицы, и дальше, внутрь… туда, где нежная, податливая девичья грудь томилась в ожидании мужской ласки. Как непохожи были его прикосновения на похотливые жесты Мак Ги! Сладкий огонь разлился по всему ее телу.

Он хочет меня соблазнить! А я хочу, чтобы он это сделал! Я хочу, чтобы это продолжалось! Господи, пусть это продолжается…

Ее одежда оказалась на полу. Корри лежала на диване обнаженная, покорная, а Эвери покрывал ее тело поцелуями. Сначала его губы коснулись сосков, казалось, он хотел вобрать в себя всю их нежность без остатка, потом скользнули ниже, еще ниже и добрались до излучины ее бедер…

Корри непроизвольно вскрикнула от страха и восторга одновременно. Эвери шептал ей какие-то слова, задыхаясь от волнения.

– Корри… Корри, я не сделаю тебе больно. Я обещаю… Вот увидишь, тебе будет хорошо. Только ты расслабься.

Остатки здравого смысла вернулись к Корри.

– Эвери, я не могу…

– Можешь, Корри. Я знаю, ты этого хочешь. Ты хотела этого с самого начала, с того момента, как мы встретились. И я тоже…

Эвери снова стал целовать ее. Корри чувствовала, что если она позволит ему продолжить, это будет счастье. Такое счастье, о котором она и не мечтала.

Руки Эвери становились все более требовательными. Простыня сползла на пол, и жесткий ворс дивана впивался в нежную кожу Корри.

Но она не замечала этого, охваченная счастьем быть так близко к Эвери, как только возможно. Их тела слились в горячем, сладостном единении.

Резкая боль исчезла так же мгновенно, как появилась. Рядом с ней был Эвери, ее Эвери, которого она любила и которому безгранично доверяла. Это ему она отдала свою невинность. Последняя мысль промелькнула в сознании Корри, прежде чем она забылась в счастливом сне: что подумал бы о ней теперь Куайд Хилл?