"Дикие розы" - читать интересную книгу автора (Грайс Джулия)Глава 38– Нет, как хотите, а красивее этой реки нет на всем белом свете. Я их много на своем веку перевидал и знаю, что говорю. Билли Уоткинс заложил за щеку большой кусок жевательного табака и прихлопнул комара, пристроившегося было у него на лбу. – Вот как? – Да. Ни одна река не сравнится с Юконом по обилию золота и москитов. Нигде больше нет таких высоких гор, такого количества птиц и вообще всякой живности. – Да, пожалуй. Дональд Ирль уже порядком устал от своего разговорчивого проводника, седовласого бывалого моряка, которого нанял в Доусоне, чтобы тот переправил троих пассажиров вверх по реке на своей лодке. Проводник считал себя старожилом и знатоком Юкона, поэтому то и дело обращал внимание Дональда на самые различные достопримечательности, мимо которых они проплывали. Дональд же проклинал старика и его словесное недержание. Почему он не догадался нанять глухонемого? Рядом с Дональдом сидел доктор Санти и что-то потихоньку насвистывал себе под нос. Арти Шульц перегнулся через борт и ловил рукой щепки и разный мусор, развлекаясь, как скаут на пикнике. У Дональда чесались руки отделать их всех. Он с такой силой вцепился в ствол ружья, что побелели пальцы. Стиснув зубы от злости, он с трудом сдерживался, чтобы не броситься на кого-нибудь из своих попутчиков. Черт бы ее побрал! Ну почему это должно было случиться, когда она уже начала покоряться и почти смирилась со своим положением? Перед глазами неотвязно стояла картина: его жена, забившись, как таракан в щель, лежит, скрючившись, на дне лодки Куайда Хилла. Злоба душила Дональда, разъедала душу, отравляла воздух, которым он дышал. Проклятая шлюха! А он, как дурак, доверился ей. Говорил, что любит. И вот теперь она предала его, спуталась с этим подонком, и они вместе насмехаются над ним. Потаскуха! Все бабье одинаково – грязные потаскухи! – Что это ты такой хмурый, Дональд? Чем тебе не нравится наша прогулка? – Доктор Санти нарушил молчание самым издевательским тоном, какой только можно было вообразить. Дональд рассвирепел: – Заткнись! Слова Санти ядовитыми иглами кололи его сердце, раздирали грудь, теребили натянутые струнами нервы. – Ладно, ладно. Не переживай. Даже если человек теряет любимую жену, он не должен оставлять надежду снова ее обрести. Женщины склонны менять свои пристрастия. Она к тебе еще вернется. – Я сказал, заткнись, ублюдок! А не то пожалеешь! Доктор Санти снова принялся что-то насвистывать. Дональд мрачно посмотрел на него. Когда-нибудь… Жаль, что нельзя избавиться от него сию секунду. Доктор ему еще нужен. Слава Богу, что он так же увяз в этом деле, как и сам Дональд. А то от него всякого можно ожидать… Дональд вдруг вспомнил выкрики Корри об Иле Хилл и газетной вырезке. Он и думать забыл об этом чертовом клочке бумаги! Значит, Корри рылась в его вещах! Он просмотрел все свои карманы, все отделения кожаного денежного пояса. Ему пришлось хорошо постараться, чтобы обнаружить эту улику. Ну да, конечно, потом он вспомнил, как шесть лет назад вырезал ее из колонки полицейской хроники центральной чикагской газеты. Бумага пожелтела, буквы наполовину стерлись. Надо же быть таким дураком, чтобы таскать при себе все эти годы какую-то никчемную ветошь, которая, тем не менее, могла его изобличить. Ведь он так тщательно следил за тем, чтобы ни единый след из его прошлого не просочился в настоящее. Он изменил фигуру, имя, прическу. Отказался от любимых очков в роговой оправе, без которых ему было трудно читать. Переехал в другой город, изменил род деятельности и социальный статус. Дональд сменил все, кроме денежного пояса, с которым не расставался долгие годы, к мягкости и удобству которого привык. Дональд поежился и пересел со скамейки прямо на дно лодки, устланное грубым брезентом. Если бы он верил в духов и привидений, то решил бы, что это рука погибшей в огне девушки подбросила ему в бумажник злосчастную газетную вырезку. Абсолютно бредовая мысль для человека, привыкшего крутиться в мире власти, денег и фактов. Он сам во всем виноват, неправильно повел себя с Корделией Стюарт. Он так сильно желал ее, что невольно попал в зависимость от объекта своего желания. И поэтому теперь, когда все надежды рухнули, когда Корри бросила его, так невыносимо ноет сердце. Проводник выплюнул коричневую табачную жвачку в воду и сказал: – Сейчас за поворотом будет маленькая бухточка. В нее обычно заходили пароходы, чтобы пополнить запасы топлива. Но это было давно, еще когда Баннон держал здесь свою факторию. Неплохое местечко для привала, особенно для молодой парочки, которой некуда спешить. – Да? Дональд чувствовал, как напряглись его мышцы, а в висках застучала кровь. – Ну так вот. Чем он только не торговал. И отказа не было никому – будь ты туземец или старатель. – Это ты о ком? – Да о Банноне. О ком же еще? У него была маленькая жена блондинка. Она немного тронулась умом, к несчастью, вот Баннону и пришлось вернуться вместе с ней в Сиэтл. Перед дверью их дома одно время рос огромный розовый куст. Цветы на нем были желтые, как самородки. Билли Уоткинс хихикнул. Дональд неприязненно посмотрел на него. Это был лучший проводник во всем Доусоне, но ему пришлось рассказать историю о том, что Дональд ищет свою сбежавшую жену и ее любовника, укравшего у обманутого мужа золотого песка на десять тысяч долларов. Потом, когда все будет кончено, с Билли произойдет несчастный случай. Каждому известно, каким опасным становится течение реки в некоторых местах. То, что Билл погибнет, никого не удивит. Человеческая смерть здесь – обычное явление. – Вы как хотите, а я одного не могу понять. Почему этот парень, что сбежал с вашей женой, не торопится замести следы? Это странно и довольно глупо с его стороны. Будь я на его месте, я бы так запрятался, что никто бы меня не отыскал, пока бы я сам этого не захотел. – Вы с ним разные люди, вот и все. – Да. Это точно. Какой-то он дурак, честное слово! «Или, наоборот, гораздо умнее, чем мы думаем». – Дональд не сказал этого вслух, лишь побелевшими пальцами впился в начищенный до блеска ствол ружья. Это случилось после двух дней беспрерывного, томительного ожидания. Корри проводила время, ухаживая за розами и думая о незнакомке, которая их взрастила. Полоская в реке белье, Корри поминутно окидывала беспокойным взглядом водную гладь. Ей было бесконечно жаль оставленных на борту «Ханны» камеры и коробки с фотографиями, Куайд обещал ей, что, как только они доберутся до какой-нибудь цивилизации, он заявит в пароходную компанию. Вряд ли Дональд переправил багаж в другое место до своего возвращения. Корри очень надеялась на это. Она с радостью отдала бы любые деньги, заплатила бы любые штрафы за просроченное хранение, только чтобы вернуть свою любимую камеру и дорогие сердцу фотографии… Корри подняла голову и увидела приближающегося Куайда. Он возвращался из очередного обхода берега – он совершал их регулярно, чтобы не пропустить момента появления лодки Дональда. – Зачем ты стираешь? Совершенно бессмысленное занятие в этом месте. Посмотри, какая грязная вода. – Да, я знаю. Здесь илистое дно, вода сразу мутнеет. Но я не могу сидеть сложа руки, мне надо чем-нибудь заняться. Я уже раз пятнадцать мыла и скребла нашу лачугу, перебирала постель и вещи. Так что если до нашего прихода в доме и жили привидения, то теперь можно быть уверенным – нет ни одного. Куайд печально улыбнулся. – Ты знаешь, я несколько раз пытался начинать статью о Ноуме. Когда я уезжал из Доусона, у меня была идея написать что-нибудь колоритное я захватывающее о том, что представляет собой путь вверх по Юкону на самодельном суденышке. Но оказалось, что я ввязался в такую авантюру, о которой невозможно ничего написать. Читатель в это никогда не поверит. Корри кивнула. – Делия… – Куайд подошел и поднял ее с песка. – Делия, ты жалеешь, что осталась со мной? – Жалею? Я никогда не буду жалеть об этом, Куайд. – Ты уверена? – Да. Корри выронила из рук мокрый жгут юбки и потянулась губами к лицу Куайда. Он обнял ее, и Корри ощутила прикосновение его мускулистого, сильного тела, а вслед за этим – горячих, нежных губ. Их поцелуй был страстным, долгим, потом Корри отстранилась от него и сказала: – Вот тебе подтверждение моим словам. – Я знаю, Корри, как тяжело ожидание. Мне следовало оставить тебя на Сороковой Миле и сделать то, что я должен, в одиночку. Куайд оглянулся на реку, голубизной сверкающую на солнце. Вдоль берега плыла огромная тинистая глыба. Она зацепилась за корягу и стала собирать на себя щепки и травинки, плывшие по течению. В кустах на другом берегу реки пела иволга. – Нет! Я хочу быть с тобой всегда! Независимо от обстоятельств. И я ненавижу Сороковую Милю! – Да, действительно, как ты можешь любить город, в котором я познакомился в Кэд Уилсон. Куайд рассмеялся и весело взглянул на Корри, но через секунду снова обернулся к реке и стал всматриваться вдаль. На его лицо вернулось напряженное, беспокойное выражение. – Куайд, перестань все время смотреть на реку! Никого там нет, и вряд ли кто-нибудь появится. Сегодня мимо проплыли шесть лодок, и ни на одной из них не было Дональда. Похоже, что он вообще отказался от преследования. – Нет, Корри. Он обязательно найдет нас. На всякий случай я хочу научить тебя стрелять из пистолета. Сразу же после обеда и начнем. Вот и будет у тебя занятие более полезное, чем стирать в грязной воде. – Но я же говорила тебе, я не хочу… – Да, помню. Ты не хочешь кровопролития. Пусть так, но поупражняться в стрельбе не помешает. Куайд приподнял ее голову за подбородок, и Корри увидела, что его глаза холодны и уверенно спокойны. Она молча поцеловала его, покорно подчиняясь. И тут через плечо Куайда Корри увидела, как среди зелени прибрежного кустарника мелькнуло белое полотнище паруса. – Куайд, там лодка. Он обернулся и приложил ладонь ко лбу козырьком, внимательно вглядываясь в том направлении, куда показала Корри. Она чувствовала, как сильно забилось ее сердце, – так бывало всякий раз, когда она видела лодку. Через секунду она вздохнула с облегчением. – В ней только один человек. Значит, это не может быть Дональд. Он ни за что не отправился бы в погоню без доктора Санти и Арти. И потом, он обязательно бы нанял проводника. Дональд из тех людей, кто не отважится в одиночку плыть вверх по реке на лодке. – Кто бы то ни был, он нас заметил. Вон, машет нам руками. Через несколько минут лодка подошла совсем близко. Она оказалась большой, хорошо оснащенной, с настоящим парусом. Совсем не похожей на большинство грубых самоделок. На дне лежала груда вещей, наверное, тюки с провиантом, укрытые толстым брезентом. У руля был средних лет человек, седовласый и с обветренным лицом, выдававшим в нем бывалого морехода. Он был чем-то обеспокоен, глаза лихорадочно блестели. Одежда промокла насквозь, вода ручьями стекала с волос за воротник, отчего человек все время поеживался. Он повернул руль и направил лодку прямо к берегу. Куайд заговорил первым: – Я вижу, вы промокли. – Да, это точно. Скажите, вы случайно не доктор? Мой напарник свалился за борт и сильно побился о камни. Я вытащил его на берег и отправился за подмогой. Ему очень худо. Лицо разбито, сплошное кровавое месиво. Он очень мучится, кричит от боли и упирается. Мне даже не удалось втащить его в лодку. Может, вы поможете мне? Корри пристально смотрела на незнакомца. Он действительно был взбудоражен и напуган, а также промок с головы до пят. Все это подтверждало его рассказ. Тон его голоса напомнил Корри Джима Прайса, папиного конюха. – Помочь? Ну конечно, мы сделаем все, что в наших силах, – поспешила Корри заверить моряка. Ее ужасала мысль о несчастном, израненном и брошенном на берегу реки старателе. – Господь наградит вас за вашу доброту, мэм. – Корри… В голосе Куайда звучало беспокойство. – Но, Куайд, там ранен человек. Я думаю, нам обоим нужно поехать с этим джентльменом и помочь переложить его товарища в лодку. А потом привезем его сюда. У меня есть чистая рубашка, из которой можно наделать бинтов. А у тебя ведь где-то была походная аптечка, да? Куайд взял ее за руку и тихо сказал: – Не нравится мне все это. Корри вывернулась и сердито прошептала: – У этого человека не может быть ничего общего с Дональдом. Я никогда его не видела раньше. По крайней мере мы должны… – Мы ничего никому не должны. Куайд наблюдал, как незнакомец вытаскивает на берег нос лодки, одной рукой держась за кобуру с револьвером. – Послушайте, я не вру. Моему товарищу действительно плохо. Он смущенно улыбнулся, а Корри, которая уже хотела было подойти к лодке, вдруг остановилась, как вкопанная. А ведь она это уже где-то слышала! Наверное, Куайд прав. Им следует быть очень осторожными. И вдруг случилось невероятное. Брезент на дне лодки зашевелился и резко откинулся. Из-под него выскочили трое мужчин с ружьями, нацеленными на Корри и Куайда. Нет необходимости говорить о том, что это были Дональд и двое его подручных. – Делия! Ради Бога, Делия, девочка моя, очнись! Голос доносился откуда-то издалека. Корри пошевелилась и услышала чей-то стон. А потом пришла боль и вместе с ней осознание, что малейшее движение эту боль усиливает, разгоняет волнами по всему телу. Но главное – это голова. В ней застрял тяжелый металлический стержень, который, стоит шевельнуться, впивается в мозг, разрывает его ткани, стремясь пробить череп. – Делия! Черт бы его побрал! Очнись, слышишь, очнись. Господи, зачем только я втянул тебя в это дело… какой я идиот? Голос будоражил ее. Корри казалось, что она тонет в какой-то липкой, клейкой жидкости, вязнет в ней, идет ко дну, пытается выкарабкаться на поверхность. Снова стон. – Вот так, любимая. Хорошо, борись, не сдавайся. Черт бы их всех побрал со всеми потрохами. Они оглушили тебя. Но это ничего, все будет хорошо, только очнись. Тебе будет больно, очень больно, но надо потерпеть. Корри теперь была уверена, что голос принадлежит Куайду. – Любимая, я знаю, как тебе тяжело, но ты должна прийти в себя. Ты без сознания уже десять минут. Они… – Нет… – с трудом разжимая губы, прошептала Корри. – Послушай, Делия. Может наступить момент, когда тебе придется самой о себе позаботиться. Моя нога… Мне может понадобиться твоя помощь. Корри снова застонала, чувствуя, что ее старания справиться с вязкой жидкостью безуспешны. Господи, как больно! А еще этот назойливый голос, требующий невозможного – открыть глаза… Свет резанул по ним острой бритвой, в мозгу повернулся ненавистный стержень, и снова боль. Руки и ноги неподъемны. Нет, ничего не получается. Она еще не готова прийти в себя. Сначала надо заснуть. Если ее ненадолго оставят в покое, дадут ей возможность укрыться от боли во сне, тогда… – Делия! Черт побери! Очнешься ты или нет? – Нет… я не хочу… – Ты должна, Делия. Не обращай внимания на боль. Очнись, девочка моя. Это трудно, я понимаю, но так надо… Слова обрушивались на нее, как камни с горы, грохотали в ушах, как раскаты грома. Ее веки дрогнули. Перед глазами плыл белый туман, молочной ватой окутывая все вокруг. Потом из тумана вырос букет желтых роз. Потом – клетчатая рубашка Куайда, висящая на гвозде у двери. Корри поняла, что они внутри старой фактории. – Вот и хорошо, Делия. Вот и молодчина. Видишь меня? – Который… час? – Прошло минут 10–12, не больше. Голос Куайда показался ей вдруг каким-то чужим, неестественным. Как странно! Что-то здесь не то. А вдруг случилось что-то страшное, пока она была без сознания. – Корри, ты что-нибудь помнишь? Помнишь, что произошло? – Я… я не знаю… – Вспоминай, Делия, вспоминай! Вспоминай! Как она может это сделать, если стальной прут не дает ей покоя? Если парализованы все ее чувства и мысли? Корри пошевелила головой и стиснула зубы так, что они заскрежетали, а потом, превозмогая боль, огляделась. Она лежала на полу в нескольких футах от печки, в которой еще дотлевали угли. Когда она готовила завтрак, то подкинула в топку большую охапку поленьев. Да, правильно. Потом она пошла на реку полоскать белье. Потом вернулся Куайд. Они о чем-то говорили. Она его поцеловала. А потом… Память вернулась к ней, с жестокой непреклонностью ставя перед фактами. – Нет… нет… Ужас охватил ее. Она как будто снова увидела искаженное лицо Дональда, услышала свой крик, почувствовала жесточайший удар по голове, такой сильный, что у нее подкосились ноги и она рухнула на колени во влажный речной песок. Корри вспомнила стремительное движение, каким Куайд вскинул руку с пистолетом. Потом звук выстрела. Ее собственный крик. Медленно поднимающийся ствол ружья Дональда, направленный на нее. Вспышка. Темнота. Корри попыталась сесть, но обнаружила, что ее тело обмотано прочными веревками. – Куайд… они застрелили тебя… – Все не так серьезно, Делия. Я жив, только ранен. Не делай резких движений, тебе будет больно. Как видишь, нам связали крылышки и ножки, как воскресным цыплятам… – Но ведь… ружье… они ранили тебя… – Безусловно. Это сделал твой муж. Но, похоже, я родился в рубашке. Пуля прошла сквозь бедро, не задев кости. Так что шрам останется, но ничего серьезного, поверь, Делия. К тому же твой друг доктор Санти оказался настолько любезен, что осмотрел рану, промыл ее виски и перевязал. – Как это может быть? Доктор Санти перевязал тебя? Корри чувствовала, что ее голова готова разломиться на куски от напряжения. Она только теперь как следует разглядела Куайда. Он лежал подле нее, связанный, с окровавленной повязкой на ноге. Его лицо посерело, взгляд был тусклым. Он потерял много крови, но из последних сил старался держаться сам и подбадривал Корри. – Представь себе, да. Сам не знаю, почему. – Да, но… – Делия, не спрашивай меня ни о чем. Единственное, что я знаю точно, это что они притащили нас сюда и связали. А твой доктор оказал мне первую медицинскую помощь. Почему, не знаю. Может быть, его раздражает вид кровоточащей раны. Может быть, он вспомнил о клятве Гиппократа. В любом случае перевязывать мне сейчас рану довольно бессмысленно, учитывая их планы относительно нас с тобой. – Какие планы? – Вряд ли они собираются проводить нас в Ноум и застолбить нам участок на побережье. Куайд говорил своим обычным насмешливым тоном, хоть и с большим трудом. – Ты что, хочешь сказать… Корри не осмелилась закончить начатой фразы. К горлу подступил горький комок, губы воспалились и были сухи, как пергамент. – Делия, пять минут назад я слышал страшный крик. Похоже, они расправились с тем джентльменом, который умолял нас спасти его друга. Наверное, они просто наняли его по дороге. А еще я слышал, как они спорили о том, как поступить с нами. – О Господи… У Корри закружилась голова, комната поплыла перед глазами. Ну конечно! Что еще может решить Дональд? Корри была свидетелем двух убийств, которые он совершил, и знала еще об одном. С того момента, как она сбежала с Куайдом, Корри не могла рассчитывать на пощаду. Теперь Дональд окончательно уверился в том, что она никогда не покорится ему. А значит, она опасна. Не в духе Дональда оставлять живого свидетеля своих злодеяний. Корри повернулась к Куайду и со слезами на глазах прошептала: – Прости меня. Я втянула тебя в эту историю. Теперь Дональд убьет тебя. – Ты здесь ни при чем, Корри. У меня с ним свои счеты. Их глаза встретились, и Корри прочитала во взгляде Куайда любовь. Такую сильную, что перед ней отодвинулся страх смерти, растаял, как дым, без следа. Дверь заскрипела на петлях и медленно отворилась. – А, моя дорогая женушка. Я вижу, ты пришла в себя. Это очень жаль. Я надеялся, что ты еще немного пробудешь без сознания. Дональд стоял в дверном проеме, его силуэт черным пятном выделялся на фоне яркого летнего пейзажа. Едва Коррй-взглянула на него, кровь похолодела в ее жилах. Она никогда не видела его таким. Огромное, массивное тело напряжено до предела, лицо побледнело до синевы, руки, сжатые в кулаки, дрожат. Корри как будто со стороны услышала свой тусклый голос: – Дональд, где тот человек, который был в лодке? Что ты с ним сделал? – Неважно. Он не отрываясь смотрел на нее, а потом тихо, едва слышно произнес: – Теперь я вижу, как ты похожа на нее. – На кого? Дональд, этот человек – он твой проводник? Можно мне поговорить с ним? – Его больше нет. Так что поговорить с ним нельзя… У меня есть кое-что для тебя, Корри. Дональд вытащил из кармана бутылочку с опием. – Нет, Дональд! Пожалуйста, не надо! Корри напрягла все мышцы, пытаясь освободиться от веревок, которые больно врезались в ее тело. Если Дональд даст ей опия, она заснет. Зачем ему это надо? Корри чувствовала, как между сведенными лопатками по ее спине бежит прохладный ручеек пота. – Дональд, выслушай меня. Давай поговорим спокойно. Как цивилизованные люди. Если ты развяжешь меня… – Нет. – Ублюдок! – прогремел в комнате голос Куайда. Он приподнялся и сел, опершись на угол печки. Корри заметила, что повязка на его ноге стала совсем мокрой, сквозь ткань выступили свежие капли крови. – Грязный ублюдок! Это ты убил Илу! – Да, это я убил. Дональд произнес эти слова медленно, как бы упиваясь их звучанием. Он добела сжал пальцы в кулаки и шагнул к Корри. Куайд рванулся вперед. – Зачем? Зачем ты это сделал? Скажи мне, я хочу знать. Она же была еще девочка, совсем ребенок. Она была красива и талантлива. У нее была вся жизнь впереди. За что ты убил ее? Лицо Дональда изменилось. Избегая взгляда Куайда, он стал беспокойно осматривать комнату, как бы разыскивая что-то. Но что? Корри пришла в содрогание, когда откуда-то из глубины сознания возникла та страшная догадка, которая постепенно превращалась в уверенность… – Это была случайность. Я не хотел этого делать. Я же не чудовище, я такой же человек, как вы! Но она… Откуда я мог знать, что она в конторе. Я заметил ее только тогда, когда уже облил все керосином и поджег. Она была в маленькой комнате. А потом появилась на пороге. Глаза выпучены, рот открыт от изумления. Потом она закричала… Дональд облизал пересохшие от волнения губы. Его лицо стало красным, ноздри раздувались, глаза были устремлены в одну точку. Корри не сомневалась, что он снова переживает эту страшную сцену. – Она… она смотрела на меня и кричала. Я видел, что она ненавидит меня… Языки пламени отражались в ее глазах. Сверкали… тогда я… Дональд задыхался, как будто ему было трудно дышать от дыма. Он разорвал манжет рубашки, и Корри увидела отвратительный бурый шрам на его запястье. Дональд стал разрывать его ногтями, как будто это был не заживший рубец, а объятая пламенем кожа, и при этом бормотал что-то бессвязное. – Огонь… Господи, я не могу в это поверить… Огонь отражается в ее глазах. Куайд, не в силах вынести этого ужасного зрелища, закричал: – Эй ты, перестань! Прекрати, я тебе говорю! – Огонь! Много огня! Он кругами расползается по комнате! Такой горячий, ослепительный… Руки Дональда потянулись к паху. Он начал яростно мастурбировать. Его тело сотрясалось в конвульсивных движениях, он не сводил с Корри обезумевших глаз. Дональд явно не отдавал себе отчета в том, где он и что с ним происходит. Он смотрел на Корри, но не видел ее или видел вместо нее кого-то другого… А вернее, девушку, чей бледный, прекрасный профиль был запечатлен на обожженной камее. – Дональд! Посмотри на меня! Я не Ила Хилл, я – Корделия, твоя жена. Дональд, опомнись, приди в себя, ты не можешь нас убить! Наши тела найдут, и тебя схватят… – Ила, никто меня не схватит. – Я не Ила, я – Корри! Дональд не слышал ее. Он подошел к печке, нагнулся и взял из поленницы длинную деревяшку. – Дональд, что ты делаешь! Ты не можешь… Дональд спокойно ходил по комнате, совершая необходимые приготовления. Он подошел к двери и снял с гвоздя рубашку Куайда, потом обмотал ее вокруг одного конца палки. Достал канистру, в которой Куайд держал керосин для лампы. При этом он не переставая бормотал себе под нос: – Случайность. Это будет случайность, Ила. Как и тогда, раньше. Только теперь ты не будешь кричать. Я не смогу вынести твоего крика. Руки Дональда перестали дрожать и обрели уверенность. Он хладнокровно обмакнул факел в канистру, причем небольшая лужица горючей жидкости пролилась на пол. В воздухе распространились удушливые пары керосина. – Ты кричала… кричала… кричала… …Матти Шеа не моргая смотрела прямо перед собой. Из ее груди вырывался хриплый бас. – Ты! Остерегайся! Я вижу! Пламя! Огонь, все пожирающий! Берегись! Тебя сожгут живьем! – Что? Корри отскочила от умирающей женщины. Кровь бросилась ей в голову, внутренности сжались в комок. – Что вы хотите этим сказать? – Огонь! Пламя и обугленное тело! Берегись Корделия Стюарт! От голоса Матти Шеа, казалось, сотрясались ветхие стены домика. Ужасное предсказание звучало в ушах Корри, сводя ее с ума. Нет, этого не может произойти! Это всего лишь кошмарный сон, наркотический дурман! Невозможно, чтобы она умерла сейчас! Невозможно, чтобы погиб ее любимый Куайд! Нет, это невозможно! Корри затравленно смотрела на Дональда, который запрокинул голову Куайду и вылил ему в горло половину пузырька опия. Тело Куайда мгновенно обмякло, зрачки померкли, глаза закатились. Дональд вытащил из кармана нож и перерезал веревки, которыми был связан Куайд. Корри поняла, зачем ему это понадобилось. Когда их тела обнаружат, на них не будет следов насилия, а значит, их смерть можно будет представить как случайность. Обычный пожар! Мало ли отчего он случился: горящий окурок, выпавший из топки на деревянный пол уголек. Они с Куайдом будут не первыми и не последними людьми, погибшими таким образом… Освобожденное от пут тело Куайда безжизненно распростерлось на полу. Он спит? А может, уже умер? Когда Дональд распутал веревки, которыми была связана Корри, она начала уже засыпать. Опий начал действовать. Ее сознание постепенно меркло, она проваливалась в бездонную пропасть небытия. Корри собрала остатки воли и прошептала: – Дональд, выслушай меня… Но он, не обращая внимания на ее слова, собрал веревки и бросил их в топку печки. Если бы у Корри даже были силы умолять о пощаде, если бы даже Дональд внял ее мольбам, то Куайда ей не удалось бы спасти никакими силами. – Дональд, ты же говорил, что любишь меня. Помнишь? Ты же не убьешь женщину, которую любишь, правда? – Слишком поздно, Ила. Слишком поздно. – Но я не Ила! И совсем не поздно! Как ты не понимаешь… Дональд внимательно посмотрел на нее. Потом протер глаза костяшками пальцев, как делают дети, когда их клонит в сон, и снова посмотрел на нее. Корри в отчаянии подумала о докторе Санти. Где он? Если бы он был здесь, то, наверное, смог бы втолковать что-нибудь этому безумцу. – Дональд, если ты развяжешь меня, я буду хорошей женой, клянусь. Я никогда больше не убегу от тебя… – Да, Ила. Ты больше не убежишь. Дональд задорно посмотрел на нее, словно затеявший шалость мальчишка. Его рука потянулась к карману. Он достал маленькую коробочку и потряс ее возле уха, радостно улыбаясь. – Нет! – закричала Корри. – Нет! Дональд, хихикая, зажег спичку. Огненный столб взвился до потолка, наполняя комнату диким гулом и ураганным воем. Корри почувствовала, как кто-то схватил ее за руку и тянет вверх, едва не выкручивая сустав. Все происходило стремительно и как будто в тумане. Куайд каким-то образом оказался на ногах, потом поднял Корри, и они вместе, поддерживая друг друга, шатаясь и падая, рванулись к выходу, подальше от гудящей за спиной стены огня. Наконец они оказались снаружи. Корри, прижавшись к груди Куайда и сотрясаясь от рыданий, пыталась говорить: – Куайд… о, я думала… что ты уснул от опия. – Ничуть не бывало. Я в детстве всегда обманывал няню, которая поила меня горькой микстурой. Они стояли обнявшись. Куайд слегка морщился от боли в ноге. Берег реки был пуст, только их собственная лодка плавно покачивалась на волнах. Корри слышала рокот пламени, чувствовала его жар и не могла поверить в их чудесное спасение. Куайд тяжело опирался на ее плечи и с трудом говорил: – Кажется… я все-таки немного пьян, Делия. Я сделал вид, что проглотил эту дрянь, а потом потихоньку выплюнул. И притворился, что уснул. Но, похоже, несколько капель все же просочились внутрь. И потом, я устал, как собака. Куайд посмотрел через голову Корри на то место, где была фактория. – Делия, взгляни… Он развернул ее лицом к объятому пламенем домику. Над оранжево-красным заревом поднимались клубы черного зловонного дыма. Корри прикрыла глаза и почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. – Этот тип… он остался там, в доме. Он погиб, Делия. Сгорел заживо. Смешно… но теперь, когда это случилось… Куайд все сильнее наваливался на Корри, она с трудом удерживала его обмякшее тело. Еще несколько секунд, и он заснет стоя. Даже небольшая доза опия – хорошее снотворное. Двенадцать часов спустя остов старой фактории уже только дымился. Обугленные бревна горой возвышались на пепелище. По какому-то волшебству розовый куст уцелел и казался особенно свежим и благоухающим на фоне почерневшей земли. Когда Корри подошла к реке, чтобы набрать воды, то обнаружила на берегу седовласого проводника Дональда, убитого выстрелом в затылок. Корри накрыла его тело одеялом и решила похоронить, как только они с Куайдом придут в себя после случившегося. Палатка, в которой Куайд держал вещи, тоже не пострадала. Корри вытащила оттуда тюки и отнесла в лодку. Когда Куайд проснулся, она помогла ему вползти внутрь и удобно устроиться на куче одеял, а потом принялась готовить ужин. После ужина Куайд обнял ее за плечи и сказал: – Я вижу, Делия, ты не забыла мои уроки кулинарии? Сколько я проспал? Полдня? А кажется, что вечность. И нога что-то разболелась. – Я… я не знаю, чем помочь тебе. По-моему, у нас где-то была настойка опия. Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Когда порыв веселья прошел, Корри смахнула набежавшие на глаза слезы и сказала: – Я до сих пор не могу поверить, что Дональда нет. – А я могу, – грустно сказал Куайд, глядя на свою раненую ногу. – Интересно, куда подевались доктор Санти и Арти? – Скорее всего отправились в Ноум. Говорят, там горы золота. И лежит оно прямо на поверхности. Только не ленись подбирать. – Но почему они бросили Дональда? – Кто их знает? Может, доктору Санти надоело убивать людей. Не исключено, что он догадывался о сумасшествии Дональда, и когда оно достигло последнего предела, решил сбежать. А может, решил, что, как только они с Арти перестанут быть ему нужны, он от них быстро избавится, чтобы не оставлять свидетелей. Корри молча прислушалась к шуму ветра, шелесту древесных крон, далекому крику уток. – Я ненавидела Дональда, это правда. Но думать о том, что он умер такой страшной смертью, невыносимо. Какой ужас – сгореть заживо! Пусть он негодяй и убийца, но каким бы плохим ни был человек, он не заслуживает такой мучительной смерти. Куайд не сразу ответил, и Корри видела, что он не меньше ее потрясен происшедшим. – Да, ты знаешь, Делия, о чем я подумал. Он, наверное, тоже пытался спастись. Я совсем забыл о нем. Я боялся за тебя. Огонь был таким сильным и так быстро распространялся, что мог в любую минуту добраться до тебя. Поэтому я хотел как можно скорее вытолкнуть тебя наружу. Сейчас мне кажется, что я чувствовал его у себя за спиной. Он тоже хотел выбраться, но не успел. Хоть он и тронулся рассудком, но гореть заживо не в состоянии даже безумец. – Скорее всего он поскользнулся на разлитом керосине. Мне кажется, я слышала, как он упал. Иначе не понимаю, почему он не выскочил. Его смерть действительно оказалась случайной. – Поскользнулся? Но… Корри вспомнила об Иле Хилл и замолчала. Дональд погиб той же смертью, что и его первая жертва! Случайно это или нет, им не дано судить. Такова воля Господа – Дональду суждено было гореть в адском пламени еще при жизни. – Куайд… – Корри нежно погладила его по голове, мягко провела ладонью по заросшим щекам. – А как быть с брошью, Куайд? Теперь ведь ты можешь с ней расстаться? Дональд мертв. Прах Илы теперь найдет успокоение. – Да. – Куайд ласково коснулся ее плеча, потом того места, где на шее пульсировала маленькая, тоненькая жилка. – Знаешь, Делия. Когда я проснулся, а ты была чем-то занята в палатке, я решил еще раз взглянуть на брошь. Обыскал все карманы и не нашел. Она осталась там, в сгоревшем доме. – Что? – Да, любовь моя. Она погребена на пепелище. И я думаю, теперь там – самое подходящее место для нее. Я очень любил эту камею, но в нашей с тобой будущей счастливой жизни она не нужна. И без того память об Иле всегда будет с нами. А теперь обними меня, Делия. Я хочу чувствовать тебя рядом, совсем близко. Я хочу, чтобы так было всегда. Корри обвила руки вокруг его шеи и поняла, что охватившее ее пламя любви – это и есть так странно сбывшееся предсказание Матти Шеа, это и есть ее судьба. |
||
|