"Дикие розы" - читать интересную книгу автора (Грайс Джулия)

ЧАСТЬ 5

Глава 37

– Делия! Моя Делия! Глупая девчонка, меня чуть удар не хватил, когда ты прыгнула в воду. Как тебе это только в голову пришло?

Куайд обнял ее. Лодка плавно покачивалась на волнах. Корри прижалась к его груди и тихо всхлипывала.

– Я… я думала, что ты погиб… все это время.

– Погиб? – Он недоуменно хмыкнул. – Напротив, я здоров, как никогда. С чего ты взяла, что я погиб, Делия? Я кричал, чтобы ты попросила капитана спустить трап и заставить Эвери оставить тебя в покое. Почему ты не сделала этого? Я знаю, что ты влюблена в меня, но ломать себе шею из-за этого совсем не обязательно. Или ты умеешь ходить по воде?

Корри чувствовала тепло его дыхания на своей щеке. Неужели он смеется?

– Куайд, ты ничего не понимаешь. Это был не Эвери, а Дональд Ирль. Он будет преследовать меня. От него просто так не сбежишь, он на краю земли найдет меня и снова будет поить опием…

Куайд резко вскинул на нее глаза.

– Подожди, я ничего не понимаю. О чем ты? Дональд? Опий?

Вдруг раздался какой-то странный звук, и тут же люди в ближайших лодках возмущенно закричали и замахали руками. Не мешкая, Куайд схватил Корри и бросил на дощатое дно лодки. Едва он сам успел пригнуться, как пуля расщепила край борта.

– Не шевелись, Делия. Этот идиот стреляет в нас с палубы. Черт бы его побрал, он хороший стрелок. А нам никуда не деться из-под его прицела.

– Он… он убьет нас.

– Пока суд да дело, расскажи мне, что все это значит. Где твой муж?

– Мой муж?

Корри нервно рассмеялась.

– Дональд – мой муж!

Вокруг кричали люди, требуя прекратить стрельбу. В ответ на их крики один за другим гремели выстрелы из кольта.

– Дональд?! – воскликнул Куайд.

– Эвери умер. Я вышла замуж за Дональда. Это он убил Илу.

Корри выпалила все разом, на одном дыхании. Куайд ничего не ответил ей, но стал переползать, не поднимая головы, к корме.

– Ладно, сейчас не время об этом говорить. Черт побери, неужели этот кретин не понимает, что может случайно кого-нибудь подстрелить? Вокруг полно людей. Ладно мы, но ведь он может попасть в кого угодно.

Снова раздался выстрел. Корри возмущенно вскричала:

– О Господи, почему его не остановят!

– Не знаю. Может, там думают, что он охотится на уток.

Куайд подполз к корме, на которой было сооружено нечто вроде деревянного навеса для хранения провианта. Там же находилась небольшая походная печка.

– Что ты собираешься делать? Умоляю, Куайд, не высовывайся. Он застрелит тебя!

– Я как раз собираюсь помешать ему это сделать. Ты что же, хочешь, чтобы мы продолжали сидеть здесь у него на мушке и терпеливо ждать, пока он как следует прицелится? Вот что, Корри. Я попробую поднять парус. Сегодня достаточно ветрено. Нам надо убираться отсюда поскорее.

– Мы не сможем! На реке не протолкнуться, столько лодок!

– Сможем, Корри. У нас нет другого выхода.

Куайд дотянулся до руля и стал осторожно поворачивать его. Парус медленно, как бы нехотя, раздувался от ветра.

– Боюсь, что этого недостаточно, – сказал Куайд. – Вокруг такая теснота, что придется немного поработать веслами, а то, не дай Бог, налетим на кого-нибудь. Лежи и не двигайся, слышишь? Что бы я ни делал и что бы ни случилось.

Куайд взялся за весла, и они медленно поплыли, но вскоре их лодка врезалась носом в чей-то борт. Раздался глухой скрежет.

– Эй ты! Смотреть надо! Лезешь, не разбирая дороги! – возмущенно накинулся на Куайда хозяин пострадавшей посудины.

– Дай нам пройти, идиот. Если мы не уйдем из-под прицела, тебя же первого и подстрелят.

Корри, скрючившись, лежала на дне и наблюдала за Куайдом. Его лицо исказилось от напряжения. Он упорно прокладывал путь сквозь сплошную стену лодок, уговаривая одних, запугивая других, один раз даже вытащил пистолет и угрожающе потряс им в воздухе. Никто из старателей особенно сильно не протестовал и давал им дорогу, поскольку выстрелы и внушительный, свирепый вид Куайда не располагали к долгим дискуссиям и выяснениям отношений.

Самое сложное было выйти из затора, образованного двумя плоскодонками, которые столкнулись с баржей и перевернулись. Незадачливые мореходы, их собаки и мешки с провизией держались на плаву, в то время как подоспевшие на выручку старатели пытались им помочь.

Когда опасность миновала окончательно, Куайд разрешил Корри подняться, улыбнулся и сказал:

– Похоже, что мы вместе плывем в Ноум. Не так ли, милая Делия?

– В Ноум?!

– Корри, я ведь скиталец, ты забыла? Я сейчас пишу для путеводителя главу о трудностях и опасностях судоходства на Юконе. Мне для этого нужна информация.

Перед ними раскинулась голубая речная гладь, сверкающая и переливающаяся на солнце. Кое-где она была усеяна черными точками лодок. Зеленые кроны деревьев низко склонялись к воде вдоль правого берега реки. На горизонте возвышалась скалистая гряда, увенчанная шапкой белоснежных пушистых облаков. Куайд наконец расслабился и, не снимая руки с руля, любовался окрестностями.

– Ты же говорил мне, что не умеешь управлять лодкой.

Корри охватило странное чувство – последствие перенесенного потрясения: она не знала, плакать ей или смеяться. Куайд прищурился на солнце и ответил:

– Я никогда ничего подобного не говорил. Я говорил только, что не умею строить лодки. А это разные вещи. Я ведь родом из Чикаго. Мы часто ходили под парусом по Мичигану. Одно время у нас был отличный шлюп. Если честно, это одно из моих самых любимых занятий. А эту лодку я купил у одного старателя, который построил ее еще на озере Беннет. Она несколько грубовата с виду, но ход у нее отличный. Как она тебе нравится? Пожалуй, я окрещу ее «Делия». В твою честь, моя дорогая:

Корри не разделяла его веселого настроения.

– Удивляюсь, как ты можешь быть таким спокойным? Ведь тебя… нас обоих чуть не застрелили. А ты сидишь как ни в чем не бывало и рассуждаешь о названии лодки!

– А о чем же мне еще рассуждать? О жизни? О судьбе? О загробном мире?

– Не смейся надо мной, Куайд. Дональд – вовсе не повод для смеха. Я уверена, что он уже давно остановил пароход и пустился в погоню за нами. Знаешь ли ты, что он не один? С ним доктор Санти, он никогда не расстается с ножом. И еще Арти, этот – просто убийца. Они все преступники. Они убили Эвери. И Аликаммика…

– Делия, подожди, успокойся. Я прекрасно понимаю, как все это серьезно. Прости, если я тебя обидел. Просто ты выглядишь такой напуганной, взбудораженной, вот-вот разрыдаешься. Я хотел тебя немного развеселить, и только.

– Развеселить?! Я развеселюсь, как только мы уберемся отсюда подальше!

Корри захотела подняться, но лодка закачалась, и она схватилась за руку Куайда, чтобы не упасть. Он резко крикнул ей:

– Сядь на место!

– Но…

– Сядь, я тебе говорю. Единственное, чего мне сейчас недостает, это истерички, в особенности такой, чей муж имеет обыкновение палить чуть что из пистолета по ней и по тому, кого она осчастливит своим присутствием.

Корри нахмурилась, но покорно опустилась на тюки с провизией. Ее тело ныло от боли: локоть распух от ушиба, правая рука онемела, а плечо, казалось, было вывернуто из сустава. К утру, – если, конечно, она доживет, – можно не сомневаться, на ней не окажется живого места от синяков и ссадин.

– Корри, теперь у нас есть время. Расскажи мне обо всем по порядку.

Корри глубоко и печально вздохнула, а потом, забыв свою обиду на Куайда, принялась рассказывать. Слушая ее, Куайд менялся в лице. Его взгляд стал тяжелым, губы побледнели и сжались в тонкую, жесткую линию.

– Так, значит, тот ублюдок, который убил мою сестру, – это он.

– Да.

– Ублюдок, который облил керосином контору моего отца, а потом хладнокровно чиркнул спичкой. Врачи сказали, что Ила умерла не оттого, что задохнулась, и не от разрыва сердца. Она сгорела заживо. Ты можешь представить себе, какая это мучительная боль? Как она должна была кричать от боли?

– Куайд… не надо.

– Я не могу с собой ничего поделать, Делия. Ты знаешь, когда я его увидел на улице в Сан-Франциско, я все понял. И не разумом, а всем своим существом – не знаю, как это объяснить. Это же чувство привело меня на Аляску и не давало покоя. А потом я ругал себя за глупость и излишнюю мнительность. Теперь… – Куайд смотрел в одну точку, куда-то поверх зарослей кустарника, тянувшихся вдоль берега. – Теперь я рад, что не уехал отсюда раньше времени.

Корри встревоженно посмотрела на него и задрожала всем телом, когда увидела его посеревшее лицо и налитые кровью глаза.

– Куайд, ведь нам нужно убраться от него как можно дальше, не так ли? Ну сам посуди… ведь все закончилось хорошо. Мы можем забыть о его существовании и жить спокойно и счастливо.

– Неужели? – Его глаза были холодны, пусты и безжизненны. – Ничего не закончено, Делия.

– Нет, закончено. Для меня это так. Я… я вернусь в Сан-Франциско, разоблачу его и упрячу за решетку.

– Интересно, каким образом. У тебя ведь нет доказательств, Делия. У тебя нет ни единого факта, который ты могла бы представить в суде в качестве реального обвинения. Газетная вырезка! Представляю себе, как судьи будут смеяться. Только для нас это весомо, больше ни для кого. Только мы с тобой уверены в его виновности. Инстинкт не зря подсказывал мне, что это так. А теперь я получил подтверждение, которого ждал долгие годы, и мне нет нужды в законности. Я убежден, что он – убийца моей сестры. И он должен быть наказан.

– Куайд…

– Делия, неужели ты вправду думаешь, что если уедешь в Сан-Франциско и забудешь о Дональде, то тем самым избавишься от него? Этого не будет. Неужели ты так и не поняла, как он жесток и непреклонен? Если даже часть того, что ты мне рассказала, – правда, я уверен, что он последует за тобой на край света, а Ноум – далеко не самая отдаленная точка земного шара. Он никогда не оставит тебя в покое, Делия. Он не отпустит тебя. По крайней мере, пока в нем будет теплиться жизнь.

Корри понуро сидела, обняв руками колени и дрожа от холода. Ее одежда все еще была влажной, несмотря на то, что жарко пригревало солнце.

Куайд достал из кармана брошь и протянул Корри. Обожженный портрет девушки засиял на раскрытой ладони, а нарисованные глаза, казалось, смотрели прямо в душу Корри, переполняя ее безмолвным страданием и ужасом.

– Слышишь, Делия?

Куайд, как завороженный, смотрел на камею.

– Что?

– Она кричит, Делия. Она просит о помощи, об отмщении. Она не успокоится, пока я не убью Дональда.

Много позже, в палатке, которую они разбили в окрестностях форта Надежда, Корри узнала о том, что произошло с Куайдом после того, как они расстались. Он действительно попал в число жертв пожара в гостинице на Сороковой Миле. По крайней мере в этом Дональд не обманул ее. Крики разбудили Куайда среди ночи, он вскочил с постели, задыхаясь и кашляя от дыма, и побежал в соседнюю комнату, где спали двенадцать человек старателей. Он застал их в дикой панике. Они кричали и, отталкивая друг друга, стремились прорваться к единственному в комнате окну. Самый старший из них лежал на полу без сознания – то ли от выпитого виски, то ли отравленный едким дымом.

Куайд поднял его и взвалил на плечи. Он решил выбираться на улицу по лестнице, а не через окно, доступ к которому преграждали обезумевшие от страха люди. На середине узкой лестницы на него налетел какой-то человек, который сломя голову несся, не разбирая дороги, чтобы скорее вырваться наружу и глотнуть свежего воздуха. Куайд не удержался на ногах и кубарем покатился вниз вместе с тем, кого тащил на закорках. Оба спаслись, но Куайд сломал руку. Доктор посоветовал ему по крайней мере на месяц задержаться на Сороковой Миле и избегать тяжелой физической нагрузки. В противном случае он на всю жизнь может остаться калекой.

– Вот я и не уехал. Я ведь был уверен, что навсегда потерял тебя. Ты вышла замуж за Эвери. Я был зол на тебя, очень одинок и подавлен, мне некуда было стремиться. Единственное, что я знал про себя точно, – я не хочу уезжать с Аляски. Я еще не закончил свою работу. И потом, я встретил одну девушку в тамошнем дансинге… Может, ты слышала о ней. Ее зовут Кэд Уилсон.

– Кэд Уилсон!

Корри вспомнила девицу с томными глазами, обладательницу пояса из золотых самородков: сначала у салона Ли Хуа в Доусоне, потом в трактире, ожидающей своей очереди в холодном снежном тоннеле. Корри не могла сдержать возмущения:

– Ты что же, считаешь ее хорошенькой? Как же, она сама мне говорила, что предпочитает высоких и богатых мужчин!

Куайд рассмеялся.

– Да, это правда.

– Так что же ты не остался тогда с ней на Сороковой Миле? Раз она кажется тебе такой привлекательной!

Корри сердито отвернулась от Куайда.

– Разве я сказал, что считаю ее привлекательной? Она очень несчастна и ожесточена жизнью, Корри. Мне было жаль ее. Я просто был ей другом, вот и все. И, пожалуйста, избавь меня от сцен ревности. Подумать только! Она меня ревнует! Приехала на Аляску, сменила здесь двух мужей, и, заметь, ни одним из них не был я!

Корри, устыдившись, опустила глаза.

– Это совсем другое дело.

– Другое! Это почему, интересно? По крайней мере у меня хватило ума не жениться на Кэд.

– Ну знаешь!

Корри разозлилась и обиделась. Она захотела подняться, но Куайд удержал ее и, заключив в объятия, опрокинул навзничь.

– Ради Бога, Делия. Ты единственная женщина, которую я любил в своей жизни. Разве я тебе этого не говорил или ты забыла? Я люблю тебя.

Они снова были вместе после долгой разлуки. Они обрушили друг на друга потоки неистраченной нежности, упивались своим счастьем бережно, стараясь не обронить ни крупицы. Корри была на вершине блаженства. Каждый поцелуй Куайда, каждое его прикосновение огненной лавой растекалось по жилам, проникало в каждую клетку ее тела. То, что Дональд шел по их следу, надвигался неумолимой черной тенью на их безоблачное счастье, придавало их единению ни с чем не сравнимую ценность. Может случиться, что она в последний раз пребывает в объятиях Куайда. Может, завтра или через неделю кого-нибудь из них не будет в живых, не исключено, что обоих.

Поэтому они будут любить друг друга сегодня, сейчас, не думая о будущем! Поэтому они будут проживать каждый миг вдвоем, как последний, отдавая себя друг другу без остатка!

Корри проснулась среди ночи и уткнулась Куайду в плечо мокрой от слез щекой. Куайд мгновенно проснулся и сел на кровати, напряженно вглядываясь в темноту, как дикая кошка.

– Что случилось, Корри? Ты что-нибудь услышала?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Приснилось что-нибудь страшное?

– Да… я не знаю. Я очень люблю тебя, Куайд. У меня такое чувство, что с нами случится что-то страшное. А я так счастлива, я не хочу тебя терять. Я боюсь… я слишком сильно люблю тебя.

Куайд ласково погладил ее по голове.

– Никогда не говори, что любишь слишком сильно.

– Но это правда. И я чувствую, что случится что-то плохое.

– Не думай об этом, любимая. Спи спокойно. Я же сказал, что все будет в порядке, значит, так оно и будет.

Корри печально вздохнула.

– О Куайд…

– Молчи…

Куайд прижался губами к ее губам нежно и успокаивающе.

– Молчи и ложись спать. Иди ко мне ближе, вот так. Теперь закрой глаза и думай о чем-нибудь приятном.

Корри послушно свернулась калачиком, положила голову на его плечо и закрыла глаза. Через несколько минут они мирно спали.

Небо и река слились в сплошную голубизну. Легкая рябь на поверхности воды переливалась самоцветами в лучах яркого солнца и слегка искажала отражения прибрежных деревьев и кустарника.

Прошло два дня. Корри и Куайд продолжали двигаться на север. Дикая природа Юкона поражала путешественников своим богатством и разнообразием. Однажды в сумерках они видели, как на берегу паслись лосиха с лосенком. Детеныш, неуверенно переступая хрупкими ножками, ощипывал молодые листочки с нижних веток. Царственная осанка и спокойствие его матери казались особенно величественными рядом с беззащитностью малыша. Стаи водоплавающих птиц кормились у реки, им не было числа. Канадские гуси, серые журавли (Куайд называл их юконскими индюшками и утверждал, что они хороши на вкус), зеленокрылые чирки – такого разнообразия птиц Корри не могла себе даже вообразить, а Куайд, к ее удивлению, прекрасно в них разбирался.

Они проплыли мимо Секл Сити и оказались в пределах Юконского плоскогорья – бескрайней равнины, сплошь покрытой лесом. Здесь русло реки распадалось на сотни притоков, каждый из которых заканчивался болотом или трясиной, кишащей кровожадными москитами. В реке, как в зеркале, отражалось прозрачное небо.

Корри пребывала в постоянном беспокойстве. Всякий раз, когда мимо них проплывала какая-нибудь лодка, Корри боялась увидеть на ее борту Дональда или доктора Санти. Она была уверена, что Дональд отправился в погоню за ней. Куайд придерживался того же мнения.

– Он обязательно появится, Корри. Но когда это произойдет, я буду наготове.

– Нет, Куайд! Я не хочу, чтобы ты убивал его. Я не позволю тебе. Дональд – ужасный человек, но цепь убийств должна быть когда-нибудь прервана. А вдруг он убьет тебя? Я не хочу, чтобы ты погиб, Куайд. Я не перенесу этого.

– Я не умру. И не намерен никому отдавать тебя, Делия. Ни смерти, ни Дональду, ни кому бы то ни было другому. Но я не могу не сделать того, что должен.

– Но почему? Почему? Я не понимаю этого! Неужели и без того мало крови, жестокости, ненависти?

– Корри, я знаю, что для тебя это звучит неубедительно. Но прах Илы не упокоится с миром, пока этот человек не умрет. Она продолжает ненавидеть его и будет ненавидеть до самой его смерти. Я должен это сделать для нее. Иначе она никогда меня не отпустит.

– Не отпустит тебя! Что за чушь! Взрослый, разумный человек, журналист, оказывается, верит в привидения!

Лицо Куайда потемнело.

– Ты ведь тоже в них веришь, Делия. Я видел, какими глазами ты смотрела на брошь.

Они плыли все дальше на север, к Ноуму, тем же путем, что и сотни других искателей счастья, сбиваясь с курса, плутая, но, ведомые интуицией, всякий раз снова угадывали правильное направление. Погода стояла прекрасная, теплая и солнечная. Юконское лето было в самой лучшей своей поре.

Корри с каждым днем проникалась все большим уважением к мореходным способностям Куайда. Квадратный, нескладный парус, сделанный из грубого полотна, не всегда хорошо ловил ветер, так что довольно часто им приходилось браться за весла. Случалось, что, наоборот, поднимался ураганный ветер, и лодка начинала черпать бортом воду. Однажды они едва не перевернулись, и Корри уже готовилась вплавь добираться до берега, но Куайду в последний момент удалось выправить парус, и все обошлось благополучно. Но впереди их поджидали гораздо более серьезные опасности, при мысли о которых у Корри замирало сердце.

Они миновали форт Юкон – ряд бараков, вытянувшихся вдоль берега реки. Потом крохотное поселение Бивер, где, как ходили слухи, было обнаружено богатое месторождение кварцевого золота.

Юконское плоскогорье осталось позади, и сотни каналов и протоков снова слились в единое русло. Берега реки сузились. Впереди их ожидала цепь глубоких ущелий под названием Неприступный каньон. Течение реки в этом месте было очень быстрым и опасным. Неподалеку от каньона находилось поселение Рэмпарт, где путники сделали остановку и зашли в трактир, чтобы перекусить.

Корри была напугана тем, с какой откровенностью Куайд рассказал хозяину трактира о том, кто они, откуда и куда едут. Он зачем-то назвал их имена и несколько раз повторил, что они собираются остановиться на ночлег в палатке на берегу реки.

Корри едва притронулась к ужину. Как только они оказались на улице, она первым делом спросила у Куайда:

– Зачем ты рассказал ему все? Как ты не понимаешь, ведь Дональд тоже может оказаться здесь! Он будет расспрашивать о нас, и хозяин трактира наведет его на след!

– Именно этого я и добиваюсь. Может, ты и не заметила, Корри, но наше бегство слишком затянулось. Теперь я хочу, чтобы Дональд уже нашел нас. Пока вдоль реки встречаются люди, поселения, дальше будет необитаемая пустыня. Для исполнения моего замысла ни к чему забираться так далеко. Здешняя земля умеет хранить тайны, она никогда никому не поведает о том, чему станет свидетелем.

– Куайд! Надеюсь, ты не хочешь сказать….

– Хочу, Делия. Ты не представляешь, как я хочу не только сказать это, но и сделать.

Они пришвартовали лодку в маленькой бухточке, неподалеку от поселения. Над верхушками синих сосен низко висело оранжевое солнце, снизу подсвечивая облака. Чем ближе к горизонту, тем насыщеннее казались фиолетовые тени, окутывающие лесистые холмы. Более меланхолический пейзаж трудно было себе вообразить.

Почти у самой реки оказался старый, заброшенный барак, в котором раньше размещалась фактория. В последних лучах закатного солнца его покрытые мхом стены казались серебристыми. У Корри перехватило дыхание, когда она увидела, что возле наполовину сгнившей решетки для вьюна растет сказочных размеров розовый куст, усыпанный золотистыми цветами. Вокруг него прямо среди травы пробивались молодые побеги с мелкими, успевшими одичать соцветиями.

Корри вспомнила день их встречи на полянке, заросшей точно такими же цветами… Она подошла ближе. Интересно, кто посадил эти розы? Кто жил в этом доме, терпеливо ожидая и искренне радуясь появлению редких покупателей, заплывающих так далеко вверх по реке? В нескольких ярдах от барака было другое полуразрушенное строение, рядом с которым сохранился штабель бревен. Наверное, когда-то здесь торговали топливом для речных пароходов. Теперь вокруг было запустение. Вечерний ветер теребил желтые бутоны, похожие на самородки чистейшего золота Бонанзы.

– Куайд! Посмотри! Дикие розы!

Корри плотнее закуталась во фланелевую рубашку Куай-да и, как зачарованная, смотрела на розовый куст.

– Наверное, их посадила жена хозяина фактории.

Куайд, весело насвистывая, заканчивал с разгрузкой лодки.

– Я думаю, она привезла их на Аляску с материка и любовалась ими, когда ей было особенно грустно и одиноко.

Как только они перенесли в барак провиант (Куайд решил, что лучше переночевать под нормальной крышей, если есть возможность, но все же разбил на берегу палатку и сложил в нее вещи), Корри решила внимательно осмотреть их новое жилище. В пристройке до сих пор сохранились остатки товара, который так и не был распродан: кастрюли, котелки, инструменты, стиральная доска, мотыга. На дверях была прибита деревянная табличка «Фактория Золотая Роза. Л.Баннон».

Корри задумалась над тем, кто был этот Л.Баннон и где теперь он и его жена. Справа от двери было маленькое окошечко, застекленное двенадцатью крохотными осколками, два из которых выпали и валялись тут же в траве. Наверное, миссис Баннон следила за тем, чтобы окно всегда было чистым, и любила смотреть через него на реку. Может быть, она делала букеты из роз, чтобы освежить ими убогую обстановку жилища.

– Делия, иди сюда. О чем ты мечтаешь? Принимайся за работу. Терпеть не могу лентяек.

Глаза Куайда улыбались, но голос звучал вполне серьезно.

– Я не лентяйка!

– Тогда займись делом. А не то я пожалею, что не потопил тебя во время шторма и не отправил на завтрак форели.

– Не думаю, что я придусь форели по вкусу.

Куайд вывел ее из задумчивости, и она принялась быстро распаковывать вещи.

Внутри барака тоже остались следы пребывания прежних хозяев: кое-какая утварь на полках, охапка поленьев у печки, деревянная кровать. Но Корри не могла избавиться от неприятного, тревожного ощущения заброшенности и необитаемости. Не стоило им здесь останавливаться! Корри чувствовала, как из темных углов комнаты все ближе и ближе подступает опасность. И от нее не убежать!