"Романс о Розе" - читать интересную книгу автора (Берд Джулия)

Глава 30

В последующие месяцы Розалинда навещала Дрейка в Тауэре так часто, как позволяла охрана. Она приносила ему сладости и книги, чтобы он мог скоротать долгие часы одиночества, пересказывала последние новости двора. Более всего Дрейка интересовали очередные выходки Эссекса.

Как рассказала Розалинда, дом Эссекса на Стрэнде был открыт для всех недовольных. Там собирались такие горячие головы, как граф Рутланд и граф Бедфорд, лорды Кромвель и Маунтигл, и открыто выражали свое возмущение отношением королевы к их экзальтированному лидеру Эссексу. Погрязшие в долгах и избалованные, молодые аристократы не помнили королеву такой, какой видели ее их отцы, – сильной и энергичной женщиной, которая исправно правила страной почти полвека. Эти юнцы видели в королеве лишь одряхлевшего монарха, часы которого сочтены. И, судя по всему, они настраивали себя на какое-го противостояние Королевскому совету. Они несправедливо обвиняли ближайших советников Елизаветы в заговоре, благодаря которому английский трон перешел бы к испанской инфанте.

Дрейк обычно мрачнел от таких новостей, и Розалинда, восхищаясь его бесконечной преданностью королеве, пыталась отвлечь его забавными историями, делилась с ним планами своего устройства поместья. Однажды Дрейк нарушил тягостное молчание, которым обычно сопровождал все ее рассказы.

– Ты пишешь новые пьесы? – спросил он, и его голубые глаза стали совсем синими, словно ее ответ имел решающее значение для самой его жизни.

Она на мгновение опешила. Неужели его действительно волнует ее творчество? Разве не он настаивал – совершенно несправедливо! – чтобы она никому не показывала свои произведения? А теперь выглядит искренне заинтересованным. И потому Розалинда так же искренне ответила, что сейчас у нее нет на это ни времени, ни желания, но она надеется когда-нибудь вновь вернуться к своему любимому занятию. Впрочем, все было и так ясно, в глазах ее читалось: Когда ты снова будешь свободным.

– Вот и хорошо, – кивнул он. – Ты должна писать. Мы все обязаны поступать так, как велит нам сердце.

Она восприняла слова Дрейка как извинение или по крайней мере как смягчение его позиции в этом вопросе и почему-то почувствовала заметное облегчение. Да, пожалуй, ее муж еще не раз удивит ее.

Особенно тяжело пришлось Розалинде в праздники. Она мужественно старалась казаться веселой и приложила все усилия, чтобы нарядно украсить Торнбери-Хаус к рождественским торжествам. Но даже и тогда в полной тайне от Дрейка она занималась подготовкой его побега из Тауэра.

Канун Рождества застал ее на галерее, из окон которой так и веяло холодом. За окнами тихо падал снег.

Розалинда, Франческа, Тедиес, слуги – все собрались, чтобы праздновать, петь рождественские гимны и пить глинтвейн. Но сердце и душа Розалинды в этот момент были в лондонском Тауэре.

– Миледи, – внезапно окликнул ее Хатберт. – Миледи, там какой-то джентльмен. Говорит, что его прислал господин Старк. Мне отослать его?

– Потому что сегодня канун Рождества? Нет, Хатберт. Я сама просила господина Старка организовать эту встречу. Он назвал свое имя?

– Нет, миледи. Он такой таинственный. Сказал лишь, что вы его знаете.

– О да! – Она приосанилась и постаралась сосредоточиться перед встречей, к которой готовилась уже несколько месяцев. – Пригласи его в кабинет. И подбрось еще дров в камин.

– Да, миледи. – Хатберт поклонился и отправился выполнять ее указания.

Подойдя к кабинету, Розалинда задумалась на мгновение, но затем глубоко вздохнула и открыла дверь.

У камина грел руки какой-то мужчина. Только снег блестел на его темных волосах, отражая золотистые блики огня. На мгновение ей показалось, что это Дрейк, что ему каким-то чудом удалось бежать и теперь он приехал домой на праздники. Но она тут же опомнилась и тихо сказала:

– Добрый день, Страйдер.

Он медленно повернулся и, даже не улыбнувшись, сдержанно кивнул. А умеет ли он вообще улыбаться?

– Добрый день, леди Розалинда. Господин Старк сказал, что вы хотели меня видеть.

Она пересекла огромную комнату с высокими потолками и взяла два бокала с глинтвейном, которые заботливо оставил им Хатберт.

– Да, – сказала она, чуть помедлив. – Хотела.

Розалинда передала ему бокал и заметила шрамы на пальцах Страйдера, менее драматичный след по сравнению с уродливым шрамом на левой щеке его красивого лица. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Я хотела узнать, сколько ваш хозяин был бы готов заплатить за Торнбери-Хаус.

Глаза Страйдера возбужденно вспыхнули.

– Очень много, миледи. Мой хозяин, хотя и любит деньги, питает огромную слабость к этому дому. Я не могу назвать сейчас точную цифру, но уверяю вас, что вы получите больше, чем просите.

Внутри у Розалинды все смешалось. Ведь она в конечном итоге потеряет свое великолепное наследство, благословенное пристанище, свою гордость и радость.

– Вам плохо, миледи? Вы слегка побледнели.

Она отпила глоток глинтвейна, чтобы скрыть растерянность.

– Я прекрасно себя чувствую, Страйдер. Просто вино так на меня подействовало.

Впервые он почти улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой. Подняв бокал в молчаливом приветствии, он осушил его и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Почему вы решили продать дом? Я слышал, вы отчаянно за него боролись.

Розалинда, глядя на огонь в камине, пожала плечами:

– Скажем так, я решила сделать ряд рискованных вложений в зарубежную торговлю.

Страйдер прищурился:

– Флот Ост-Индской компании вот-вот отплывает, и, несомненно, они освоят ряд новых рынков пряностей.

Лицо Розалинды осталось бесстрастным.

– Ничего, есть и другие пряности. Мой муж еще преуспеет. Попомните мои слова.

Ее убежденность, пусть даже ничем не подкрепленная, побудила его вновь поднять бокал.

– Ваш муж – счастливый человек.

– Как мило с вашей стороны! Но умоляю, если вы вдруг увидите его, не передавайте ему содержание нашего разговора. Он попытается мне помешать.

– А ваш опекун согласится с вашим решением? Розалинда грустно улыбнулась:

– Дядя Тедиес не одобряет, но он, скажем так, уступил перед лицом моей решимости. Он желает мне счастья, и я убедила его, что буду счастлива, осуществив продажу Торнбери. Впрочем, до полного заключения сделки я надеюсь сохранить все в тайне.

Страйдер поднес бокал к губам, а Розалинда стала гадать, каково же его истинное положение в жизни, откуда он родом, как он жил. Но не успев прийти к какому-либо определенному выводу, она решительно улыбнулась.

– К счастью, я не сомневаюсь, что вам можно доверять секреты.

– Если бы мне нельзя было доверять, я был бы нищим на улице, – ответил Страйдер. Поставив бокал, он достал из кармана бумагу и протянул ее Розалинде.

Розалинда развернула ее и прочла написанное красивым почерком имя.

– Джек Роулинг, – произнесла она и удивленно пожала плечами.

– Это имя охранника в Тауэре. Возможно, вам пригодится. Мне пора. Сейчас канун Рождества, и ваша новость о Торнбери-Хаусе станет для моего хозяина подарком к празднику. Когда-нибудь он отблагодарит вас… по-королевски. – Страйдер отвесил ей изящный поклон. – Желаю здравствовать, мадам.

Уже у самой двери Розалинда окликнула Страйдера:

– Зачем вы дали мне имя охранника в Тауэре?

Он повернулся, и она увидела разочарование, промелькнувшее на его лице.

– Вы действительно не догадываетесь?

Она отрицательно покачала головой, и его жесткий взгляд смягчился.

– Значит, вашими поступками руководит отвага, а не хитрость, как я сначала подумал, – заметил он. – Джек Роулинг занимает важный пост в Тауэре. Недавно он дочиста проигрался в кости. Я точно знаю. Я сам его обчистил.

Благодарная улыбка осветила ее лицо.

– Вы поэтому продаете Торнбери-Хаус, да? Чтобы подкупить стражу и освободить вашего мужа из Тауэра?

Она ничего не ответила.

– Так я и думал. Джек Роулинг вам поможет. Нет более покладистого человека, чем тот, кто отчаянно нуждается в деньгах, чтобы заплатить карточный долг.

Он поклонился и ушел. В душе же Розалинды зародилось чувство благодарности к этому странному и таинственному Страйдеру. И теперь ей, как никогда раньше, хотелось узнать имя его богатого хозяина.

Потребовалось некоторое время, чтобы официально оформить продажу, но к февралю Розалинда уже получила деньги, необходимые для осуществления своего плана. Она до сих пор не знала, кто покупает Торнбери, но теперь ее это не тревожило. Хоть сам граф Эссекс, все равно она даже глазом не моргнет.

Тем не менее неопределенность относительно нового владельца Торнбери держала весь дом в напряжении. Ведь решения насчет прислуги принимались теперь поверенным нового владельца. Слуги, переживая за свое будущее, шмыгали носами и иногда открыто рыдали, упаковывая фамильные ценности и личные вещи Розалинды. Многие вещи она отправила на хранение в дом Франчески в Йоркшире. В удобном небольшом доме, который она купила на Стрэнде, было слишком тесно, чтобы разместить всю мебель из Торнбери-Хауса.

К началу февраля все приготовления были закончены. Розалинда дала Джеку Роулинг достаточно денег, чтобы тот открыл небольшой магазинчик на континенте. Как только выяснится, что он помог Дрейку бежать, его сочтут предателем. Если он дорожит своей головой, ему придется покинуть страну.

Розалинда также попросила капитана Хилларда подготовить корабль с провиантом и запасом воды на полгода плавания, а перед последним визитом в Тауэр проверила все сама.

– Здравствуй, Роулинг, – сказала Розалинда, входя в Тауэр.

Высокий охранник с каштановыми волосами понимающе подмигнул:

– Добрый день, леди Розалинда.

Она осторожно кивнула, мол, все идет по плану, и многозначительно похлопала рукой по свертку, в котором принесла одежду для Дрейка.

– Следуйте за мной, миледи. – Тюремщик провел Розалинду в камеру Дрейка.

– Здравствуй, Дрейк, – взволнованно произнесла Розалинда, когда Роулинг захлопнул за ней дверь.

– Здравствуй, Розалинда! – Он радостно бросился к жене, заключил ее в объятия и крепко поцеловал. За эти долгие месяцы в тюрьме он стал еще сильнее любить Розалинду, а его плотский голод стал воистину неутолимым. Он целовал и целовал ее, словно подкрепляя своими поцелуями уверенность в том, что жизнь продолжается. Дрейк не мог понять, почему она так покорно подчиняется его ласкам, так довольно вздыхает. Должно быть, она уже больше не сердится на него за то, что он не рассказал ей о своей шпионской деятельности. Пожалуй, у нее все-таки есть сердце. Сердце, полное сострадания.

Прижав голову Розалинды к своей груди, он с наслаждением ощутил шелк ее волос.

– Не знаю, что бы я делал, если бы ты перестала приходить сюда!

Розалинда обняла его, а потом резко отстранилась.

– Я сюда больше никогда не приду. – Помолчав для эффекта, она прошептала: – Этим утром ты бежишь отсюда.

– Что?

Розалинда положила сверток на пол.

– Вот твой костюм. Надень его. Охранник выведет нас потайным ходом к карете, которая доставит тебя на корабль, готовый к отплытию.

Дрейк нахмурился, внезапно охваченный массой противоречивых чувств:

– Но как? Как тебе удалось?..

– Если я чему и научилась за всю свою жизнь, так это тому, что можно исполнить любое свое желание при наличии золота.

– Где ты его взяла?

Она замешкалась с ответом, и Дрейк схватил ее за руки:

– Где, Розалинда?

– Я продала дом.

– Что ты сделала?!

– Я продала Торнбери-Хаус. Хватит тебе здесь гнить.

– Кому ты его продала?

– Не знаю.

Дрейк вмиг побледнел и на какое-то время лишился дара речи. Она попыталась объясниться:

– Агентом был Страйдер. Честно говоря, мне все равно, от чьего имени он действует. Тем более что деталями занимался Старк. Я продала бы дом самому дьяволу, лишь бы освободить тебя.

– Страйдер, – повторил Дрейк, обдумывая ее слова. – Какой-то он странный, Розалинда Я уже где-то видел его. Вот только бы вспомнить где. Что он тебе сказал?

– Страйдер вел себя как истинный джентльмен. Именно он назвал мне имя охранника, который освободит тебя. А по поводу продажи дома он сказал, что его хозяин отблагодарит меня по-королевски.

Дрейк вдруг резко отвернулся.

– По-королевски. Так и сказал?

– Да. Я тоже удивилась нажиму на это слово.

– По-королевски. – Дрейк почувствовал, как сердце его заколотилось сильнее. – Боже мой, она все-таки добралась до нас, Роз!

– Что ты имеешь в виду?

– Королева. – Дрейк поддел ногой табуретку и отшвырнул ее к стене. – Проклятие! Страйдер – агент королевы. Наш дом купила Елизавета.

– Почему ты так уверен?

– Потому что наконец вспомнил, где видел этого человека! Более десяти лет назад в лагере Тилбери я был представлен королеве вместе с другими морскими офицерами, проявившими большую отвагу в битве с испанской армадой. Именно после той аудиенции королева решила воспользоваться моими услугами. Похоже, Страйдер попал ей на глаза там же. И с тех самых пор он стал одним из ее агентов. Как же она любит интриги!

– Дрейк, теперь уже не важно, кто владеет Торнбери. Главное – вызволить тебя отсюда.

– Нет, черт возьми, важно! Королева вынудила тебя на брак, которого ты не хотела, она бросила меня в тюрьму, а теперь еще и отбирает дом. И ты предлагаешь мне бездействовать, когда меня так оскорбляют?!

– Тихо, Дрейк. Лучше побыстрее переодевайся. Нам пора. В Лондоне что-то затевается. Не хватало еще, чтобы тебя задержали по дороге. Вчера шайка Эссекса убедила актеров королевской труппы сыграть старую пьесу Уилла «Ричард II». Узнав об этом, королева потребовала, чтобы Эссекс предстал перед ее Советом. Лорд же не собирается появляться там. Более того, ходят слухи, что он может сегодня поднять мятеж против нее.

– «Ричард II». – Дрейк задумчиво погладил бороду.

В этой пьесе, вызвавшей много споров после первой постановки, рассказывалось о свержении монарха. Ее не ставили уже много лет.

– Мы же слышали, что Эссекс собирался привлечь актеров, когда шпионили у дома Святой Простоты! Надо было ожидать чего-то в этом роде. Намерения Эссекса яснее ясного. Он наконец поведет своих сторонников против королевы.

– Да, и вполне возможно, прямо сейчас. Так что поторопись! – Она тотчас развернула сверток.

Дрейк скривился:

– Что это, черт возьми?

– Твой костюм. А чем он тебе не нравится? Что, цвет неудачный?

– Это же лиф и юбка, Розалинда!

– Да, и еще белокурый парик. Поверь, я с таким трудом нашла парик, который был бы тебе впору.

– Я не надену женскую одежду! – рявкнул он.

– Наденешь, если захочешь жить, – отозвалась она. – Никто ничего не заподозрит, если ты будешь в женской одежде. Я принесла бритву, чтобы сбрить твою бороду. Давай переодевайся и прекрати спорить.

– Ты что, хочешь еще раз меня унизить?

Розалинда, посмеиваясь, обняла Дрейка.

– Нет, муж мой, я пытаюсь спасти твою упрямую задницу. А теперь раздевайся.

– Прекрасно, – взревел он, выдернув из ее рук платье цвета лаванды, – но я не покину Лондон до тех пор, пока не уверюсь, что мятеж Эссекса подавлен.

– А какое тебе дело до этого?

– Пусть королева Елизавета остается на троне достаточно долго, для того чтобы отчитаться за свои грехи перед нами. Я верну тебе твой дом, даже если это будет мое самое последнее дело на земле.

– И оно точно будет последним, если твоя гордость окажется сильнее желания жить. – Она вытащила бритву. – А теперь садись, я помогу тебе сбрить бороду.