"Блестящая партия" - читать интересную книгу автора (Маклейн Джулиана)

Глава 9

Итак, все задуманное свершилось: он обручен с американской наследницей и теперь ему больше нечего желать.

Тем не менее, прислушиваясь к стуку копыт по булыжной мостовой, пока экипаж медленно продвигался по запруженной повозками Пиккадилли, Джеймс чувствовал какое-то необъяснимое беспокойство. Но почему же тогда он не ощущал удовлетворения и вместо этого невеселые предчувствия шевелились у него в душе? Джеймс был намерен выиграть эту гонку, завладеть приданым, о котором мечтали завидные женихи в Лондоне, и сегодня утром он победил. Однако, несмотря на это, он был недоволен собой, хотя разумных причин для недовольства не находил. В чем же дело?

Возможно, причина в том, что все сказанное им утром Софи было правдой? Глядя Софи в глаза, уверяя, что хочет сделать ее своей герцогиней, Джеймс не думал о приданом. Он без конца повторял ей, как восхищается ею, и это звучало так, как будто он был юным студентом, а не многоопытным мужчиной, рассматривавшим этот брак только как выгодную сделку.

Софи на самом деле оказалась самой очаровательной женщиной изо всех, встреченных им до сих пор. Он должен был обладать ею, он мечтал о ней, и ему даже сейчас хотелось, чтобы она была тут, в карете, рядом с ним, в его объятиях.

Наверное, именно поэтому он и не чувствовал удовлетворения. В глубине души Джеймс осознавал, что он не победил, а скорее проиграл борьбу со своими чувствами, своими желаниями, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Он вынужден будет жить с этим, ему придется справиться с неожиданной страстью для того, чтобы не превратить свою жизнь в сущий ад.

Теперь ему предстояло сообщить новость матери. Джеймс крепко сжал рукоять трости. Через полчаса он уже входил в свой лондонский дом. Герцогиня сидела в своей комнате и не спеша пила чай. Почувствовав, что кто-то вошел, она подняла глаза и с удивлением взглянула на сына.

– Джеймс... – Голос ее прозвучал слегка испуганно.

Решительными шагами войдя в комнату, герцог уселся на софу и, решив, что нет смысла откладывать неизбежный разговор, сразу перешел к делу:

– У меня новости, и я подумал, что ты должна первой узнать о них, до того как прочтешь завтрашние утренние газеты.

– Утренние газеты? – взволнованно переспросила герцогиня и приложила руку к сердцу, как будто защищаясь от выстрела. – Только не говори мне, ради Бога, что это американская невеста.

Джеймс сел и небрежно заложил ногу на ногу.

– Ты права, это действительно американская невеста.

Герцогиня закатила глаза:

– Боже милостивый! – Всплеснув руками, она встала и подошла к камину. – Нет, нет, я здесь точно ничего не понимаю. Тебя так трудно было сдвинуть с места, как только речь заходила о браке... Впрочем, – герцогиня внимательно посмотрела сыну в глаза, – возможно, это бунт против меня и ты специально делаешь мне больно? Если так, то тебе это удалось.

– Никакой это не бунт, мама.

– А что же тогда? Как это могло произойти? Эта девица меньше чем за две недели смогла отвлечь тебя от прекрасных английских девушек из уважаемых семейств. Должно быть, есть какая-то серьезная причина? Но, скорее всего ты просто недостаточно хорошо все обдумал.

– Не сомневайся, я все обдумал очень тщательно. В любом случае теперь уже ничего нельзя изменить: машина закрутилась и обратного хода нет. Я уже поместил официальное объявление в газете.

Джеймс никогда не думал, что получит такое удовольствие от этого предположительно малоприятного разговора.

– Боже мой, – продолжала причитать герцогиня, опустившись в кресло, – надеюсь, она не беременна?

– Ну, зачем ты говоришь нелепости, мама!

– Нелепости? – Герцогиня помахала рукой в воздухе, словно давая понять, что от этих американок можно ждать чего угодно. – Я не говорила тебе, что один ее дед был сапожником?

– Да, говорила.

– А ее другой дед на бойне забивал свиней.

Джеймс встал:

– Прости меня, мама, но у меня впереди много дел, так что мне пора. – Он направился к двери, но герцогиня остановила его:

– Ты уже назначил дату?

Джеймс обернулся:

– Да, двадцать пятое августа.

– Этого года?

– Конечно. Нет никакого смысла откладывать. Родители Софи в конце сезона возвращаются в Америку, и мне не хотелось бы, чтобы она уехала с ними на родину. Я предпочитаю, чтобы она отправилась со мной в Йоркшир.

Герцогиня прижала руки к груди.

– Ты не можешь даже представить себе, какие пойдут разговоры, когда слуги увидят ее. Она же одевается, как актриса!

– У нее свой собственный стиль, мама. И еще – это последний раз, когда ты позволяешь себе оскорблять ее. Не забывай: Софи – следующая герцогиня Уэнтуорт.

Сказав это, Джеймс, наконец, покинул комнату и направился наверх, чтобы отправить своему управляющему, мистеру Уэлсу, предписание немедленно отремонтировать крышу над главной комнатой и почистить озеро.

– Ты форменный негодяй! – Уитби, поднимаясь по лестнице парламента, протянул руку и схватил Джеймса за рукав, вынуждая его остановиться.

– Держи себя в руках, приятель! – Герцог поморщился и выдернул руку.

– Держать в руках? – Казалось, возмущению Уитби не было предела. – Это ты должен был держать себя в руках. Ты скомпрометировал ее и этим заставил согласиться на брак.

Поправив галстук, Джеймс продолжил подниматься по лестнице.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Ах, ты не знаешь! Тогда скажи, где вы были вчера вечером? Ты исчез вместе с ней не меньше чем на полчаса.

– С нами была Лили.

– Какое-то время – да. Но я видел Лили позже, и вас с ней не было.

– Не было, потому что мы вернулись к матери Софи, миссис Уилсон. – остановился на последней ступеньке лестницы и спокойно встретил разгоряченный взгляд приятеля. – Кстати, почему я должен оправдываться перед тобой?

– Возможно, потому, что ты мой старый друг и чувствуешь себя виноватым. Ты соблазнил женщину, за которой я открыто ухаживал...

Джеймс указал пальцем на грудь Уитби.

– А кому это известно?

– Я говорил тебе, говорил, потому что считал тебя своим другом. Я думал, что ты поймешь и не станешь вмешиваться.

Понимая всю нелепость их разговора, Джеймс лишь покачал головой и быстрее зашагал по длинному узкому коридору.

– У тебя не было права просить меня об этом.

– Да, но ведь ты уверял меня на балу у Брэдли, что не собираешься жениться и даже вообще не намерен когда-либо вступать в брак. Выходит, за несколько недель твои планы изменились?

– Тогда я просто еще не встретил подходящую женщину.

– Точнее, не встретил достаточно богатую невесту.

Джеймс остановился и ткнул приятеля пальцем в грудь.

– Мне кажется, ты переходишь все границы.

– А я считаю, что это ты перешел пределы дозволенного! – Уитби внезапно стал говорить тише: – Ты ведь не любишь ее. Ты вообще никогда не любил женщин, даже тех, с которыми спал.

– Я был бы тебе весьма признателен, если бы ты объяснил мне это подробнее.

– Ты жестокий человек, Джеймс, если думаешь, что можешь отвезти ее в Йоркшир и оставить на попечение своей матери. Герцогиня уничтожит ее.

– Софи в состоянии сама позаботиться о себе.

– Именно поэтому ты и сделал ей предложение. Она будет сама заботиться о себе, а ты сможешь забыть о том, что женился. Судя по твоим словам, тебя это очень устраивает.

У Джеймса возникло ощущение, что Уитби нарывается на драку, но он вовсе не собирался этого допускать. Дни, когда ему все было ни почем, уже давно прошли.

– Я бы ее любил, – проскрипел Уитби в спину Джеймсу, голос его был полон ярости, и вдруг Джеймс почувствовал, что слова эти поразили его, как брошенный в спину нож.