"Леди и горец" - читать интересную книгу автора (Гарнетт Джулиана)

Глава 5

Поднеся дрожащие пальцы к завязкам, которые стягивали рубашку на плечах, Джудит выжидающе посмотрела на Роба. У него в глазах полыхал мрачный огонь, и Джудит со страхом подумала, что, пытаясь оценить его человеческие качества, она, возможно, допустила ошибку. Уже не в первый раз она, давая оценку мужчине, обманывалась в его порядочности и выдавала желаемое за действительное. Впрочем, с тех пор как она совершила такого рода ошибку, прошло много лет, и опыта по части мужских несовершенств у нее прибавилось. Теперь внутренний голос, к которому она всегда прислушивалась, безошибочно определял, какому мужчине можно довериться, а какому — нет. Неяркий свет, лившийся из узкого окошка-бойницы, падал на стоявшего перед ней мужчину, позволяя ей хорошенько его рассмотреть. Лицо молодого человека дышало благородством и силой, черные волосы ниспадали на плечи. На упрямом подбородке виднелся застарелый шрам от удара мечом, нос был прямой, хорошо вылепленный. Несмотря на преобладавшую в его облике воинственность, во взгляде серых глаз, прикрытых тяжелыми веками с длинными черными ресницами, временами проступали человечность и доброта. В характере этого человека сочетались самые противоречивые черты, о худших из них Джудит старалась не думать. Пока Джудит ожидала его ответа, прошла, казалось, целая вечность. Нет нужды говорить, что все это время женщину терзали сомнения и посещали чрезвычайно неприятные мысли, которые метались в ее взбудораженном сознании подобно стае вспугнутых летучих мышей. Как все же ей поступить? Продолжать ли начатую игру в надежде затянуть время и добиться для себя и Мейри хотя бы временных льгот или же прекратить ее? Этот вопрос мучил ее еще и потому, что во внешности ее тюремщика не было ничего, что помогло бы ей прийти к правильному решению. Он ни словом, ни жестом не выдал обуревавших его чувств и казался мрачным, молчаливым и несокрушимым, как скала. Разумеется, она не могла не заметить, что он испытывал сильное желание обладать ею. Это проявлялось прежде всего в его взгляде, горевшем от вожделения. Кроме того, его тело, гармоничное, как хорошо выкованный клинок, едва заметно вибрировало от напряжения. Накануне она видела из окна, как он, облаченный в одни только короткие обтягивающие штаны, упражнялся в фехтовании во дворе замка. Припадая на раненую ногу, он полосовал мечом набитое соломой чучело, то наступая на него в этом своеобразном военном танце, то, совершив пируэт, отступая. Из-за раны он двигался чуть неуклюже, но все равно был на удивление грациозен. Джудит тогда еще подумала, что перед ней грозный воин, который, хотя и красив как бог, смертельно опасен для своих недругов. Впрочем, от этого человека и сейчас исходила угроза, хотя меча он при себе не имел, а мускулистый торс был скрыт под складками длинного, похожего на монашеское, одеяния. Между тем молодой воин, обозрев ее прелести, впился в ее лицо пронизывающим взором, который заставил ее замереть на месте.

— Не срамись, женщина, — произнес он после минутного молчания. Скрежещущий звук его голоса пробрал ее до костей.

Но в следующую минуту, когда его слова достигли ее сознания, у нее от облегчения задрожали колени.

— Значит, только покорность с моей стороны тебя не устраивает? Я правильно тебя поняла, сэр?

— Покорность в постели — нет, — сказал Роб.

Джудит обратила внимание, что в зависимости от перемены его настроения у него менялся цвет глаз — от светлосерого, серебристого, когда он отдавал дань тихой печали, до темного, почти черного, когда им овладевали мрачные мысли. Теперь его глаза напоминали грозовое небо, готовое разразиться громом и молниями. Джудит опустила голову и стыдливо прикрыла руками грудь. Не то чтобы она его стеснялась — совсем нет, просто она решила, что не стоит испытывать терпение сына лэрда.

— Тебе, миледи, меня не обмануть.

Она снова посмотрела на молодого воина. Его слова ничего хорошего не предвещали.

— Объясни, что ты имеешь в виду, сэр.

— Ты сама знаешь что. Все это, — он наклонился и подобрал с пола ее платье, — только игра, которую ты затеяла. Ты выдала себя тем, что слишком легко отступилась от своего первоначального намерения. Запомни, я не юнец и обвести меня вокруг пальца непросто.

Она упрямо вздернула подбородок.

— Кое-кто из мужчин очень даже не прочь так обманываться.

— Я не «кое-кто», а Роберт Кэмпбелл Гленлион, и играть с тобой в дамские игры не собираюсь. Так что прикройся, леди, пока я не взял того, что ты мне предложила, но, как выяснилось, вовсе не хотела отдавать.

Щеки у Джудит вспыхнули. Выхватив у Роберта платье, она торопливо надела его. Ей было стыдно, но не потому, что сын лэрда смотрел, как она, путаясь в застежках, натягивала на себя платье, а потому, что он разгадал ее притворство, лишив многих надежд.

— У меня нет оружия, — сухо сказала Джудит, пытаясь скрыть смущение. — Вот и приходится прибегать к женским уловкам.

— Это я уже заметил.

— Но я предпочитаю честные отношения, однако правду никто не желает слушать.

— Я тебя выслушал. И вот тебе мой ответ — прямой и честный. Напиши письмо, кому сочтешь нужным, если не умеешь писать, за тебя напишут другие, ты лишь приложишь к посланию свою печать. Запомни: от заточения в башне замка Лохви тебя может спасти только выкуп.

Она одернула платье, затянула на корсаже шнуровку и сказала:

— Мой ответ будет столь же честным, как твой. По доброй воле Мейри я не оставлю. Никаких писем писать не буду, подписывать или прилагать свою печать к посланиям, написанным от моего имени, тоже не собираюсь.

— Но это тупик!

Она подняла на него глаза.

— Похоже, что так.

— Каковы же твои условия?

Она с удивлением на него посмотрела; он ответил ей честным и прямым взглядом. При этом, правда, у него слегка подрагивали уголки губ, и она поняла, что он с трудом сдерживает смех.

— Да нет у меня никаких условий.

— Но ведь мы ведем переговоры, верно? А это значит, что военные действия временно прекращены и мы пытаемся достичь приемлемого для обеих сторон соглашения. Итак, назови свои условия.

От злости у нее перехватило дыхание, и когда она снова заговорила, голос у нее звучал сдавленно:

— Условие у меня то же, что и прежде: отвезите Мейри в замок Каддел. Тогда я напишу письмо. Одну я ее здесь не оставлю.

— Не обольщайся на этот счет, — сказал он, вскинув бровь. — Очень скоро тебе придется изменить свое мнение.

С этими словами он вышел из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что висевший на стене щит едва не слетел с крючка. Как только он ушел, Джудит ощутила сильнейшую слабость в ногах и, чтобы не упасть, была вынуждена опереться о стол. Переведя дух, она подумала, что с ее стороны было настоящим безумием провоцировать молодого лэрда. Тем более что она пока не определила, представляет он для нее опасность или нет. В тот день, когда ее привезли в замок, он показался ей человеком весьма опасным. Кричал, падал на колени в грязь, короче говоря, вел себя как дикарь. Сегодня он тоже вел себя не лучшим образом, хотя… хотя и не взял того, что она ему, пусть и неискренне, предложила. Если разобраться, не так уж она и рисковала. Пожелай он ею овладеть, непременно осуществил бы свое намерение — она не смогла бы ему помешать. Ведь она — заложница, и этим все сказано. Никаких прав у нее нет. Ну почти никаких. Кроме того, она одинока, жила в чужой стране. За семь лет, проведенных в Шотландии, эта страна так и не стала для нее родиной. Она очень скучала по Англии — по ее полям, дубравам и зеленым лугам. С грустью вспоминала поместье отца, где родилась и провела детство с сестрой и четырьмя братьями. Ее сестра Джиллиан вышла замуж за барона из Уэльса и уехала из отчего дома, а двое ее братьев погибли на войне, которую вели между собой король Эдуард и Роберт Брюс. Эта же война дала ее отцу власть, новые земли и новый титул. Во время короткого перемирия, подписанного в декабре 1319 года, Джудит была просватана за Кеннета Линдсея. Это сватовство и последовавший вскоре брак являлись частью придуманного пограничными баронами плана, позволявшего им претендовать на шотландские земли. К примеру, замок и деревеньки, составлявшие приданое Джудит, находились в Англии неподалеку от Йорка, в то время как полученное ею от мужа в качестве свадебного подарка поместье располагалось в графстве Марч — то есть на шотландской территории. Перемирие продлилось с перерывами до 1323 года, и, хотя переговоры в 1324 году в Йорке, как это уже не раз бывало, зашли в тупик, военные действия не возобновлялись. Это было относительно спокойное время, которым Джудит собиралась воспользоваться, чтобы перебраться в Англию, поскольку Кеннет к тому времени уже умер. Но тут ее постигло разочарование, поскольку отец отказался предоставить в ее распоряжение даже самый ничтожный земельный надел с домиком, где она могла бы жить после возвращения на родину. С тех пор она, никому не нужная, обитала как бы на ничейной земле между двумя враждебными лагерями, не принадлежа ни к одному из них. Только малышка Мейри любила ее. Джудит мельком глянула в сторону кровати, на которой спала девочка. Еще один ребенок, подумала она, которого в будущем обменяют на земли или тюки с шерстью — как в свое время поступили с ней. Со дня своей свадьбы Джудит не могла избавиться от мысли, что домашние ее предали. Но поскольку изменить свое прошлое было не в ее силах, она решила сделать все, чтобы облегчить существование девочки, которой, похоже, суждено стать разменной монетой в борьбе двух могущественных кланов. Так же как Джудит в ее возрасте, Мейри готова была отдать все на свете за доброе слово, любовь и ласку. Именно это Джудит и собиралась дать племяннице. Ребенок не виноват, что родился в мире, где правят жестокость и хаос. Подойдя к окну, Джудит скрестила на груди руки и стала смотреть на открывшийся ее взгляду замковый двор у подножия башни. Здешняя жизнь была такой же, как и в замке Каддел, да и жизнь в Англии немногим от нее отличалась. У каждого свои заботы и обязанности: рубить дрова, носить воду, кормить лошадей и собак, а в случае необходимости обнажать мечи, защищая честь своего лэрда. Говорят, лень и безделье изобрел дьявол. Джудит в это верила, поскольку знала по собственному опыту, какие греховные, даже безумные мысли овладевают теми, кому нечего делать. Джудит ничем не занималась, только присматривала за девочкой. Оттого-то ей и приходили в голову различные планы — один невероятнее другого. К примеру, она всерьез стала задумываться о том, как, прихватив с собой Мейри, сбежать из ставшего ей ненавистным замка Лохви — этого мрачного логова, где под ногами вечно хлюпала грязь, а над головой нависало свинцовое небо. Но еще больше, чем грязь, туман и дожди, ее раздражали местные жители — взять хотя бы женщину, которая приносила им с Мейри пишу. Сухопарую, на удивление мрачную особу, вздорную, к тому же страдавшую косоглазием. Когда с подносом в руках она входила в их комнату, на ее морщинистом лице появлялось презрение. Но за этим презрением крылся страх. Причину его Джудит не могла понять, пока не стала расхаживать по комнате кругами, по привычке совершая циркуляцию справа налево, то есть обратно ходу солнца. И тут заметила, как служанка торопливо перекрестила свою впалую грудь. Теперь наконец Джудит поняла, почему эта женщина ее боится. Суеверие существовало повсеместно, в Англии в том числе, но только в Шотландии люди пребывали в убеждении, что их жизнь зависит от благорасположения или недоброжелательства колдунов и ведьм. Так что слыть ведьмой в этой стране бьшо рискованно. С другой стороны, подобная репутация могла оградить от чрезмерного любопытства и даже проявлений враждебности со стороны простонародья. Так, служанка, увидев, как Джудит ходит по комнате кругами, стала вести себя с ней не столь вызывающе и перестала бормотать проклятия и ругательства в ее адрес. Поставив поднос с пищей на стол, она сразу же уходила. На запястье у нее Джудит заметила отгонявший злых духов амулет, которого прежде не было. Глядя в окно на замковый двор, Джудит подумала, что владеет сильнодействующим средством, которое могла бы использовать в своих интересах. В том, разумеется, случае, если бы ей хватило духу к нему прибегнуть, поскольку это было сопряжено с очень большим риском.