"Грехи. Книга 2" - читать интересную книгу автора (Гулд Джудит)

Глава 2

С губ Элен сорвался стон. Она медленно открыла глаза и уставилась в одну точку. Перед ней виднелось какое-то расплывчатое пятно и тонкий луч света, который, меняя очертания, плясал у нее перед глазами.

Прищурившись, Элен постепенно сфокусировала взгляд. В комнате темно, а на дворе, по всей видимости, день. Слабые лучи света проникали сквозь неплотно задвинутые шторы. Окно было открыто, и шторы шевелились, словно живые. Перед глазами Элен проплывали разнообразные видения: то танцующая балерина, то некое фантастическое существо, то скачущая белая лошадь.

Элен попыталась сесть, но тело ей не повиновалось. Измученная, она вздохнула и опустила голову на подушку. Что с ней? Почему ей так плохо?

И вдруг она все вспомнила. В нос ей вновь ударил омерзительный запах мочи и кошачьих испражнений. Она снова увидела мерзкую квартиру с полом, покрытым газетами, и толстого бородача, державшего длинную проволоку с крючком на конце, и снующих повсюду кошек, и… утробный плод.

К горлу подступила тошнота. Элен зарылась головой в подушку, словно прячась от злых демонов памяти. Занавески вздулись, и в комнате внезапно стало светло. Оказалось, что она лежит на белой подушке. Правда, накрахмаленное постельное белье было не таким шелковистым, как то, расшитое фиалками, у нее дома.

Она осторожно огляделась по сторонам. Светлое, чистое помещение без всяких кошек. Но совершенно незнакомое!

Скрипнула дверь. В комнату быстрым шагом вошел мужчина. Он приблизился к кровати и заглянул ей в лицо.

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил он. Элен с любопытством посмотрела на него.

– Кто вы?

Мужчина улыбнулся и включил лампу. Тотчас под тяжестью его тела просел матрас: незнакомец осторожно присел с краю.

– Я собирался задать вам такой же вопрос, – сказал он, поправляя простыню. – Но с этим можно подождать.

Он ободряюще улыбнулся и достал из кармана очечник. Вынув, нацепил на нос очки в толстой оправе, взял с прикроватной тумбочки термометр, встряхнув, одобрительно кивнул и вставил его Элен в рот. Элен покорно сжала губы и стала рассматривать мужчину.

Маленький и щуплый, с узкими плечами, которые, казалось, согнулись под тяжестью какой-то невидимой ноши. Черные волосы и борода его кое-где серебрились сединой; большой нос благородных очертаний, и выражение глубокой печали на лице. Темные, глубокие глаза, очевидно, много повидавшие на своем веку.

Выждав положенное время, он осторожно вынул у нее изо рта термометр и поднес к глазам.

– Как я и предполагал, температура стабилизировалась. Опасность миновала. Вчера наступило улучшение.

– Вчера? – удивилась Элен. И вдруг ее осенило. – И как долго я здесь пробыла?

– Четыре дня.

– Четыре дня! – воскликнула она с недоверием. – Но ведь я только что проснулась!

– Вы были очень слабы и потеряли много крови, – объяснил мужчина. – Но это пустяки по сравнению с инфекцией.

– Инфекцией? – Элен попыталась сесть, но он кивком головы уложил ее обратно.

– Лежите спокойно. Вы еще очень слабы. – Элен покорно откинулась на подушку.

– Где я? – спросила она.

– Не беспокойтесь, вы в надежных руках. Я врач. Меня зовут Симон Розен.

– А как я здесь оказалась?

– Я подобрал вас на улице. Вы потеряли сознание.

– Я доставила вам столько хлопот! – сказала она извиняющимся тоном.

– Не волнуйтесь. Мне следовало бы отвезти вас в больницу, но там в таких случаях заявляют в полицию и вам задали бы массу ненужных вопросов.

Боже, она в неоплатном долгу перед этим человеком: он не только спас ей жизнь, но и сохранил ее доброе имя!

– Не знаю, как вас и благодарить, – прошептала она.

– Глупости. Поскорее поправляйтесь, – произнес он, поднимаясь. – Сейчас я принесу вам поесть.

Элен с благодарностью кивнула, и тут вдруг на нее навалилась страшная усталость. Что ж, с обедом придется повременить. Хороший отдых принесет ей больше пользы, чем еда. Впрочем, ее надо напоить. Врач, приподняв ей голову, поднес к ее губам стакан воды.

– Я скоро вернусь, – пообещал он, когда она откинулась на подушку.

Элен слабо улыбнулась и закрыла глаза.

– Между прочим, – сказал Розен, – вы так и не назвали мне свое имя.

– Элен Жано, – прошептала она так тихо, что он едва разобрал.

Глаза ее уже закрылись, и она не могла видеть его слез за стеклами очков. Он покачал головой. «Пути Господни неисповедимы! Вот и еще одна Жано встретилась мне на пути». Элен Жано. Нахмурившись, он напряг свою память. Девочек было три. Значит, она средняя сестра.

Сняв очки, врач тщательно протер их носовым платком и, спрятав в очечник, вытер слезы.

– Спи спокойно, малышка, – пробормотал он себе под нос. – Набирайся сил, ибо они тебе понадобятся. Богу было угодно, чтобы мы встретились, и я расскажу тебе все, что знаю.

Элен проспала два дня и две ночи, а когда проснулась, сразу же забеспокоилась по поводу работы.

– Вы не могли бы позвонить в ателье мод Одиль Жоли и сказать, что я больна? И что я пока не могу приступить к работе.

– Одиль Жоли? – переспросил доктор Розен. – Кутюрье?

Элен кивнула.

Он как-то странно улыбнулся и вышел.

– Я поговорил с самой Одиль Жоли, – сказал он, вернувшись. – Она очень тревожится за вас и надеется, что вы скоро поправитесь.

– Вы ей не сказали?.. – встревоженно спросила Элен.

– Конечно, нет, – ответил он с достоинством. – Я доктор, а доктора умеют хранить врачебную тайну.

– Простите, – прошептала Элен, увидев явное огорчение на его лице. – Это очень бестактно с моей стороны.

В этот же день ей прислали из ателье огромный букет роз. Пока доктор Розен бегал за вазой, Элен вытащила из маленького белого конверта визитную карточку и с трудом разобрала: «Поправляйся скорее. Работа подождет. Ни о чем не волнуйся. Одиль Жоли и девушки».

Улыбаясь, Элен глядела на роскошные розовые цветы. Длинные стебли, бутоны едва раскрылись, нежные лепестки плотно прилегают друг к другу, а какой аромат! Одиль Жоли была жесткой и требовательной, но когда дело касалось ее девушек, она становилась доброй и отзывчивой.

На следующий день, сидя на краешке ее кровати, доктор Розен вызвался ей почитать. Книга молодой неизвестной писательницы Франсуазы Саган называлась «Здравствуй, грусть». Внезапно Элен схватила врача за руку и крепко сжала ее.

– Доктор Розен… – испуганно прошептала она.

– Зови меня просто Симон, – предложил он. – Ведь мы друзья?

– Конечно, Симон, – ответила она с улыбкой. Доктор Розен улыбнулся, пощупал ей лоб. Глаза Элен вдруг затуманились. Он не переставал удивляться, как быстро меняется их цвет: минуту назад они были фиалковыми и вдруг приобрели цвет дымчатого аметиста, словно на яркое солнце набежало облачко.

– Симон, я хочу кое-что у вас спросить, – с трудом выговорила Элен. – Мне нужно знать правду.

Доктор Розен молча кивнул. Он знал, что она спросит.

– Симон, смогу ли я… смогу ли я иметь детей? – Голос ее упал до шепота.

Симон Розен закрыл глаза. Он, который всю свою жизнь утешал людей, сейчас не находил слов.

– Спасибо, Симон, – прошептала она. – Спасибо, что не пытаешься утешить меня, что не вселяешь напрасную надежду.

Отвернувшись к стене, Элен с горечью уткнулась в подушку. Она и не подозревала, что на свете существует такая душевная мука: по щекам ее ручьями полились слезы. Только сейчас она осознала весь ужас своего поступка. Теперь она только наполовину женщина, у нее никогда не будет ребенка. Внезапно она до боли закусила губу. Нет, будет! У нее будет духовный ребенок. У нее будет ее журнал «Ле Мод»!

Элен быстро шла на поправку. Она просто не имела права попусту тратить время. Ведь каждый день, проведенный в постели, отдаляет ее от журнала! И уже на следующий день она встала на ноги. Сначала колени ее дрожали, но она заставляла себя ходить снова и снова. Доктор Розен только тихо радовался. Ну и характер у этой Жано! В тот же день, вечером, он принес к ней в комнату маленький столик.

– Обедать будем вместе, – пояснил он.

– Чудесно, – улыбнулась Элен.

Доктор Розен усадил ее на стул, и она окинула взглядом сервированный белым дешевым фарфором стол. Эта простенькая посуда казалась ей много прекраснее, чем позолоченные, расписанные цветами тарелки и блюда лиможского или мейсенского фарфора, что преобладали в городском доме графа. Простой белый фарфор не столь претенциозен.

Закончив есть, Элен положила вилку и нож на тарелку.

– Пока вас не было, я воспользовалась вашим телефоном. И не хочу больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Завтра меня ждут дома.

Доктор Розен молча кивнул, находя тем не менее такое поведение странным. Почему она попросила его связаться только с Одиль Жоли? Неужели у нее совсем нет друзей? А как же тот, кто сделал ее беременной?

– В общем, ты достаточно окрепла, чтобы завтра отправиться домой, – заключил он. – У тебя сильный характер и несгибаемая воля. Но, по крайней мере, еще несколько недель тебе следует быть осторожной. Обещаешь?

– Обещаю.

– И конечно, никакого… – Он сделал неопределенный жест рукой.

– Я знаю, – откликнулась Элен. – Несколько недель никакого секса.

Он кивнул и внезапно залился краской.

– Я также намерен проводить тебя домой, – сказал он, откашлявшись. – Тебе одной будет трудно садиться в такси.

Элен с благодарностью посмотрела на Симона.

– Спасибо. Вы так добры ко мне. Не знаю, сумею ли я когда-нибудь расплатиться с вами.

Доктор Розен выразительно поднял руку.

– Если когда-нибудь кому-либо понадобится твоя помощь, помоги ему и тем самым ты отблагодаришь меня.

– Обязательно! – торжественно поклялась Элен. Откинувшись на стуле, доктор Розен с печалью заглянул ей в глаза.

– Жаль расставаться с тобой.

– Мне тоже, – ответила Элен. – Я буду очень скучать. Но мы ведь можем навещать друг друга.

– Хорошо бы. – Он пристально посмотрел на нее. – Скажи мне: сейчас, когда ты окрепла физически, как ты себя чувствуешь… эмоционально?

Элен опустила глаза.

– Что я могу чувствовать, кроме стыда и позора? – Она горько усмехнулась. – Тогда я думала, что это единственный выход. Только сейчас мне стало ясно, что я ошиблась. Я убила своего ребенка. – Элен помолчала. – Вы знаете, ведь я его видела. Он уже сформировался. – Она сокрушенно покачала головой. – Вряд ли мне когда-нибудь удастся забыть такое.

Доктор Розен взял курительную трубку и задумчиво повертел ее в руках.

– Думаю, ты вправе знать то, что я сейчас тебе расскажу, – произнес он, снова поднимая глаза на пациентку. – Может, ты еще эмоционально не готова выслушать это, а возможно… да, возможно, это тебе поможет. Видишь ли, Элен, мы все страдаем. Страдаем на протяжении всей нашей жизни. Одни больше, другие меньше. Отнесись с пониманием к тому, что я собираюсь тебе рассказать. Иногда страдания других помогают осмыслить свои собственные. Понимаешь?

– Ду… думаю, что да, – запинаясь, ответила Элен. Доктор Розен набил трубку и раскурил ее. Он долго молчал, затем тихо начал:

– Элен, я еврей. Мы, евреи, страдали на протяжении веков. – Он горько улыбнулся. – Иногда я склонен думать, что мы овладели рынком страданий. – Его лицо омрачилось еще больше. – Шутка. Всегда находится тот, кому хочется стереть нас с лица земли, но нам всегда как-то удается выжить. Нас пытались вырезать и убить, но никакие погромы не смогли уничтожить евреев как нацию. Вряд ли надо тебе объяснять, какая трагедия разыгралась совсем недавно.

Элен молча кивнула. Еще маленькой девочкой, живя в Сен-Назере, она слышала о лагерях, обо всех тех невообразимых ужасах, что творились на этих фабриках смерти, о миллионах людей, которые были расстреляны, уморены голодом, сожжены в печах или отравлены газом в душегубках.

– Я тоже разделил участь своего народа, – продолжил доктор и засучил рукав белой рубашки. Элен отчетливо увидела синие цифры. Глаза ее вмиг увлажнились, она осторожно погладила номер на его руке.

– То был настоящий ад на земле, – вновь заговорил доктор Розен, – с дьяволами в военной форме. – Лицо его исказила гримаса боли, он отложил трубку.

– Концентрационные лагеря – позор для всего человечества, – произнесла Элен.

– Именно, – отозвался доктор Розен. – Но были два типа лагерей: концентрационные и лагеря смерти. И те и другие вселяли ужас, и в тех и других страдали и умирали люди. Концентрационные лагеря располагались во Франции, Голландии, Германии и Австрии, а лагеря смерти были в Польше. И их единственной задачей было убить как можно больше людей. Меня бросает в дрожь от одного названия этих лагерей: Белжец, Треблинка, Аушвиц. – Голос доктора Розена сорвался. – Я был в Аушвице.

– Не надо, – прервала его Элен. – Вы и так достаточно настрадались. Вспоминая все это, вы только бередите старые раны.

– Нет, я должен тебе рассказать. Туда ссылались не только евреи. Там были цыгане, гомосексуалисты и враги немецкого государства. – Он печально посмотрел на Элен. – Были там и участники французского Сопротивления.

Внутри у нее все похолодело.Она не могла вымолвить ни слова.Она нутром поняла, что оней сейчас скажет. Доктор вдруг перешелна крик:

– Я встретил там женщину! – Из глаз его хлынули слезы.– Ее звали Жаклин Жано.

Элен закрыла глаза, не в силахоправиться от потрясения. Ивнезапно, перегнувшисьчерез стол и словно окаменев, онапрошептала:

– Расскажите! Расскажите мневсе! Яхочу знать… – И он ей всерассказал.

Маму отравили газом.