"Побег (Фонтан желаний)" - читать интересную книгу автора (Деверо Джуд)

Глава 8

Наутро Риган стоило большого труда выдержать взгляд Тревиса. Из-за того, как он смотрел на нее — горделиво и уверенно — ей захотелось бросить в него ножом. Видимо, он считал, что все знает о Риган, что она полностью в его власти, что стоит ему поманить пальцем, и она будет принадлежать ему.

Как же ей хотелось прогнать это выражение с его лица! Как ей хотелось хотя бы раз увидеть, чтобы Тревис не получил то, что, как он считал, принадлежит ему.

Во время завтрака раздался торопливый стук в дверь, и вошла Сара Трамбул.

— Ой, простите меня! — сказала она. — Обычно вы оба к этому времени уже уходите.

— Поешь немного, Сара, — сказал Тревис, самодовольно улыбаясь и глядя на Риган так, будто понимал, почему она не смотрит ему в глаза.

Но Сару больше интересовал рваный кусок муслина, в который превратилось сшитое накануне платье. Посмеиваясь, она укоризненно, и в то же время насмешливо взглянула на Тревиса и ответила:

— Тревис, если ты так будешь обходиться с моей работой, тогда зачем мне шить другие платья?

Проведя рукой по волосам и бросив быстрый взгляд на отвернувшуюся Риган, он рассмеялся.

— Попробую сдерживаться. А теперь пойду — надо помочь матросам на палубе. В этом рейсе у капитана не хватает людей. Впрочем… — Он усмехнулся. — Если только у меня остались силы.

Прежде чем выйти из каюты он поцеловал Риган в прохладную щеку.

Сара шумно вздохнула и ласково посмотрела на закрытую дверь.

— Будь таких мужчин побольше, я, может быть, и вышла бы замуж.

Если бы Риган знала бранные слова, в этот момент они бы ей очень пригодились.

— У вас есть работа? — резко бросила она. Но ее тон не остановил Сару.

— Будь он моим, я бы тоже ревновала.

— Он не!.. — сердито заговорила Риган, но сдержалась. — Тревис Стэнфорд — ничей, — закончила она и стала составлять тарелки на поднос.

Сара решила сменить тему разговора:

— Вы знакомы с пассажиром из каюты напротив?

— С Дэвидом Уэйнрайтом? Мы познакомились недавно. У него все благополучно?

— Не знаю. За те два дня, что шью вам платья, я уже который раз прихожу к вам в каюту, но не слышала оттуда ни звука. Я было подумала, что он помогает пассажирам, страдающим от качки.

Нахмурившись, Риган решила выяснить в чем дело. Она извинилась перед Сарой и вышла из каюты. И хотя в последние дни она уже привыкла к тяжелым запахам, вонь, которая ударила ей в нос, когда каюту Дэвида открыли, оказалась чудовищной. В полной темноте она некоторое время постояла в двери, ища взглядом Уэйнрайта.

Наконец, она увидела, что он, беспомощно съежившись, сидит у окна на стуле, содрогаясь всем телом. Подойдя к нему, она сразу поняла, что у него жар; по подозрительно блестевшим глазам и бессвязной речи Риган догадалась, что он бредит.

Она оглянулась на шорох за спиной — Сара в ужасе осматривала каюту:

— Да как же здесь можно жить?

— Попросите Тревиса, чтобы он прислал сюда горячей воды, да побольше — распорядилась Риган. — Еще мне нужны тряпки и мыло.

— Разумеется, — ответила Сара, нисколько не завидуя Риган, которой предстояло такое занятие.

Лившийся в окна каюты Дэвида Уэйнрайта солнечный свет падал на золотистые волосы Риган. Солнце освещало ее мягкое муслиновое платье, пахнущее духами, подчеркивая каждый из крохотных расшитых золотом розовых бутонов. Ее рука слегка придерживала книгу, и произносимые ею слова были так же нежны, как и она сама.

Дэвид лежал, откинувшись на подушки в выстиранных наволочках, уложенные на койку со стороны окна, и подняв голову. Рука его была перевязана, а белоснежная рубашка распахнута на шее.

Прошел месяц после того, как Риган обнаружила его, больного и заброшенного. Сразу после выхода в море он стал мучиться от качки и ушел в свою каюту. Спустя несколько часов он неловко упал с койки и сломал руку. Страдая от боли и тошноты, он так ослабел и был так беспомощен, что не смог позвать на помощь. Пытаясь снова лечь на койку, он поскользнулся и потерял сознание. Когда Риган пришла к нему, он даже не помнил, кто он и где находится. В течение многих дней после того, как ему наложили повязку, никто не догадывался, как он страдает.

Все это время Риган не отходила от него. Она вычистила грязную каюту, вымыла Дэвида. Она все время была рядом с ним и даже уговорила выпить бульон из солонины. Риган упорно поддерживала в нем волю к жизни. Дэвид был тяжелым подопечным. Ему казалось, что он умирает, что он больше никогда не увидит Англию, что вина за его смерть на совести Америки и американцев. Он долгими часами твердил Риган о том, будто бы доживает последние часы.

Риган радовалась, что теперь есть повод избавиться от власти Тревиса, что впервые в жизни она кому-то нужна и ни для кого не является обузой.

— Риган, прошу вас, хватит читать, лучше поговорите со мной. — капризно произнес Дэвид, со скорбным видом пошевелив поврежденной рукой.

— О чем же вы хотите поговорить? Кажется, мы уже абсолютно все обсудили.

— Вы хотите сказать, — все, связанное с моей жизнью. А кем были ваши родители, где вы жили в Ливерпуле, как вы познакомились с этим американцем?

Положив книгу на стол, она встала.

— Пожалуй, нам надо пройтись по палубе. Сегодня такой хороший день, и нам вдвоем неплохо бы размяться.

Слабо улыбаясь, Дэвид спустил ноги на пол и терпеливо ждал, пока Риган поможет ему подняться.

— Моя загадочная леди, — произнес он, и по голосу его чувствовалось, что он предпочитает поменьше знать о ней.

Первым, кого они встретили на палубе, был Тревис: Риган держала Дэвида за талию, а он обнимал ее за плечи. Риган не могла не обратить внимания на контраст между изящным светловолосым юношей в безупречном платье и загорелым Тревисом, одежда которого просолилась и пропахла потом.

— Решили немного проветриться? — вежливо поинтересовался Тревис и, приподняв бровь, насмешливо улыбнулся Риган.

Коротко, почти грубо, Дэвид кивнул и чуть ли не подтолкнул Риган вперед.

— Ну как вы могли выйти замуж за такого человека? — спросил он, когда они остались наедине. — Вы такая добрая и нежная; стоит мне подумать, что вам приходится выдерживать ласки этого бесчувственного детины из колоний, как я опять начинаю заболевать.

— Он не бесчувственный! — поспешно возразила она. — Тревис…

— И какой же он? — терпеливо спросил Дэвид. Ответа он не получил. Отойдя от него, Риган облокотилась о поручни, и, глядя на воду, спросила себя, какой же для нее Тревис? Ночью она стонала от удовольствия, и то, как по вечерам он всегда готовил ей горячую ванну, убеждало Риган в его доброте. И все же ее не покидала мысль о том, что она — его пленница.

— Вы мне не ответили, Риган, — сказал Дэвид. — Вам нехорошо? Вы, наверное, устали. Я понимаю, что ухаживать за мной — не самое легкое дело. Может быть, вам…

— Нет, — она улыбнулась, услышав знакомые жалобы. — Вы же знаете, как мне приятно ваше общество. Не посидеть ли нам?

Весь день оставаясь с Дэвидом, она совершенно не прислушивалась к его словам. Зато она внимательно наблюдала за тем, как Тревис ловко карабкается по вантам, как аккуратно складывает толстые тяжелые канаты на палубе. Иногда он останавливался и подмигивал Риган, постоянно чувствуя на себе ее взгляд.

В ту ночь она впервые за многие недели вернулась в каюту раньше Тревиса. Когда он вошел, лицо и глаза его сияли.

Казалось, за последние недели он стал еще красивее: его лицо загорело, мышцы стали еще крепче, чем раньше.

— После тяжелого дня так приятно тебя увидеть. Могла бы и поцеловать меня при встрече; или ты все поцелуи отдала юному Уэйнрайту?

Радость ее улетучилась.

— Предполагается, что я должна молча сносить эти оскорбления? Хотя и то, что ты навязал мне позорную связь, вовсе не значит, что другой мужчина может — или хотя бы попытается — добиться того же.

Отвернувшись, Тревис снял рубашку и начал умываться.

— Очень рад, что щенок не пытался наложить лапу на то, что принадлежит мне. Ему такое, конечно, не по силам, но хотелось бы быть полностью уверенным в этом.

— Ты невыносим! И я тебе не принадлежу! Тревис самодовольно улыбнулся.

— Может, стоит доказать, что ты принадлежишь мне?

— Я не принадлежу тебе, — повторила она, отступая. — Я сама могу о себе позаботиться.

— Хм, — Тревис улыбнулся и подошел к ней. Он ласково и призывно провел пальцем по ее руке, и когда ее смотревшие столь решительно глаза дрогнули, он прищурился.

— Разве сможет этот недоросль возбудить тебя одним лишь пальцем? Она отпрянула.

— Дэвид — джентльмен. Мы говорим о музыке и книгах, в которых ты ничего не понимаешь. Его семья — одна из древнейших в Англии, и мне нравится его общество. — Она гордо выпрямилась. — Я не позволю, чтобы ты своей ревностью помешал нашей дружбе.

— Ревностью? — Тревис рассмеялся. — Если бы я к кому и ревновал, так уж, конечно, не к этому нытику. — Взгляд его опять стал серьезным. — Но, кажется, он начинает питать к тебе серьезные чувства, и я думаю, что тебе надо реже видеться с ним.

— Реже! — вскипела Риган. — Ты намерен вмешиваться в мою жизнь буквально во всем! — Она продолжала более сдержанно. — Я — свободная женщина, и когда мы приплывем в Америку, я собираюсь воспользоваться своей свободой.

Такой человек, как Дэвид, захочет женится, а не станет превращать женщину в ., свою рабыню. Тревис спокойно положил руки ей на плечи.

— Ты действительно хочешь променять меня на юнца и золотое кольцо?

Он наклонился и хотел поцеловать ее, но Риган уклонилась.

— Возможно, мне бы и хотелось попробовать, — шепотом ответила она. — Вряд ли мужчины так отличаются друг от друга. Если Дэвид полюбит меня, мы, может быть, подойдем друг другу на брачном ложе.

Тревис больно схватил ее за плечи.

— Если этот мальчишка когда-нибудь тронет тебя хоть пальцем, я переломаю ему все кости — прямо у тебя на глазах. — Он резко оттолкнул ее и в ярости выбежал из каюты.

Той ночью Риган осталась одна. Ей не хотелось признаваться себе, как она скучает без Тревиса, как ей одиноко без его объятий. Всю ночь она ворочалась в постели, сдерживая рыдания, стараясь не поддаваться страху.

Наутро она проснулась с кругами под глазами, и Сара вновь ни о чем ее не спросила. Они молча сидели в каюте и шили. К вечеру в дверь постучал Дэвид и осведомился, не хочет ли Риган прогуляться с ним.

Когда они поднялись на палубу, Риган, казалось, видела только Тревиса, но он ни разу не повернул голову в ее сторону.

Его равнодушие возмутило ее, и она обратила все свое внимание на Дэвида, который жаловался на долгое путешествие и плохую еду. Заметив, что скучающее выражение в ее глазах сменилось восхищением, он смолк и посмотрел на нее.

— Сегодня вы особенно восхитительны, — прошептал он. — От солнца ваши волосы стали золотисто-красными.

Именно в эту минуту мимо них прошел Тревис, держа на плече громадный кусок холста.

— Благодарю вас, Дэвид, — ответила она громче, чем нужно. — Своими комплиментами вы заставляете женщину чувствовать себя настоящей королевой. Не помню даже, когда мне последний раз говорили такие вещи.

Даже если Тревис и слышал ее, то не подал вида и даже не замедлил шаг.

И опять она провела ночь одна. Ей страстно хотелось показать Тревису, что, хотя он и бросил ее, ей это безразлично. Риган жаждала доказать ему, что способна на самостоятельные поступки. Поэтому она с каждым днем все более открыто кокетничала с Дэвидом, когда Тревис оказывался поблизости.

Вечером третьего дня, когда Дэвид проводил ее до каюты, он, вместо того, чтобы как обычно вежливо пожелать ей доброй ночи, страстно обнял ее.

— Риган, — прошептал он у самого уха. — Вы должны знать, что я люблю вас. Я полюбил вас с первой минуты… И каждую ночь я вынужден одиноко лежать в своей каюте, а это… животное пользуется правом касаться вас. Риган, любимая, скажите, что и вы питаете ко мне те же чувства.

К своему изумлению, она поняла, что поцелуи и объятия Дэвида вызывают у нее отвращение. Она попыталась освободиться из его объятий.

— Я — замужняя женщина! — выдохнула она.

— Замужем за человеком, который недостоин целовать подол вашего платья. Мы будем скрывать нашу любовь, пока не приплывем в порт, а потом мы добьемся расторжения вашего брака.

Вы же не собираетесь провести всю жизнь с этим нищим матросом. Станьте моей, и я построю вам такой дом, какого еще не видели в этой захудалой стране.

— Дэвид! — воскликнула она, уже со всей силы отталкивая его. — Немедленно отпустите меня!

— Нет, любовь моя. Если у вас не хватает решимости оставить его, я сам скажу ему.

— Нет! Прошу вас, не надо! — Внезапно она поняла, что Тревис был прав. Дэвид не нужен ей, и все последние дни она только использовала его, чтобы возбудить ревность Тревиса.

Он повернул к себе ее лицо и начал покрывать его горячими мокрыми поцелуями, а Риган, задыхаясь, пыталась вырваться из объятий Дэвида.

Только что Дэвид обнимал ее, но через секунду уже взлетел в воздух. В изумлении, не веря своим глазам, она увидела, как Тревис кулаком ударил Дэвида в лицо, и хлипкий юнец отлетел к стене. Потеряв сознание, он сполз на пол, а Тревис еще раз замахнулся на него.

Бросившись к нему, Риган схватила Тревиса за руку и повисла на ней.

— Нет! — закричала она. — Ты убьешь его! Обычно спокойное лицо Тревиса, повернувшегося к ней, исказила гримаса. Его глаза его горели и потемнели от гнева, а губы сжались. В испуге она отпрянула.

— Ты получила, что хотела? — прорычал он, сердито сведя густые брови. Не сказав больше не слова, он повернулся и опять ушел на палубу.

Вся дрожа, Риган следила за тем, как Дэвид приходит в себя. Кровь струилась у него из носа. Первым ее побуждением было помочь юноше. Но увидев, что он пытается подняться, Риган поняла, что он не слишком пострадал, и убежала в свою каюту. Закрыв дверь, Риган прислонилась к ней; сердце ее колотилось, по щекам катились слезы. Тревис оказался прав! Она использовала Дэвида, играла его чувствами, едва ли не пообещала то, что не собиралась делать, и все ради того, чтобы возбудить ревность Тревиса. Но заставить Тревиса ревновать невозможно — она всего лишь его собственность.

Бросившись на кровать, она разрыдалась. Спустя несколько часов, с гудящей головой и покрасневшими глазами после тяжелого, не принесшего облегчения сна, она очнулась от бешеной качки. Лежа в тишине, она пыталась понять, что происходит, и внезапно от толчка упала с койки на жесткий пол и ошеломленно замерла. Дверь каюты распахнулась, ударилась о переборку, а корабль швырнуло в другую сторону. В двери появился Тревис в тяжелом плаще из промасленной ткани, его мокрые волосы были растрепаны. Широко расставляя ноги, он, шатаясь от качки, подошел к Риган и взял ее на руки.

— Ты не ранена? — прокричал он, и тут она поняла, насколько чудовищно грохочет море.

— В чем дело? Мы тонем? — Она прижалась к нему, испытывая счастье от того, что он опять рядом с ней.

— Это всего лишь шторм! — крикнул Тревис. — Особой опасности нет, потому что мы к нему готовились много дней. Но ты оставайся здесь, ясно? И не вздумай выйти на палубу или спуститься к другим пассажирам. Ты поняла?

Прижавшись к нему, она кивнула, опустив голову на плечо Тревиса и думая о том, что последние дни он не приходил потому, что готовился к шторму.

Он опустил ее на постель, посмотрел на нее странным взглядом, а потом крепко и по-хозяйски поцеловал.

— Оставайся на месте, — повторил он, коснувшись уголка одного из ее опухших покрасневших глаз После этого он сразу же ушел, а Риган осталась одна в потемневшей каюте. Теперь, после его ухода, она гораздо сильнее ощутила качку. Чтобы не упасть с койки, она изо всех сил вцепилась в ее края. Под дверь стала просачиваться вода, заливая пол. Пытаясь сохранить равновесие, она старалась представить себе, что же происходит на палубе. Если вода добралась до каюты, значит, она перехлестывает через борт. В ее воображении стали возникать ужасные картины. Однажды, когда Риган была еще ребенком, судомойка дяди получила письмо о том, что ее юного мужа в шторм смыло за борт, а потом один из его друзей рассказал ей эту страшную историю. Все слуги, и Риган вместе с ними, собрались вокруг матроса и, затаив дыхание, слушали чудовищные подробности.

Теперь то повествование показалось ей подлинным, потому что над ее головой проносились настоящие волны высотой с дом и такой силы, что, скатываясь назад в море, они могли утащить с собой целую дюжину людей.

А ведь Тревис там, на палубе!

Эта мысль молнией пронеслась в голове. Конечно, Тревису и в голову не приходило, что он может пострадать. Разумеется, он убежден в том, что даже море подчинится ему. А ведь вряд ли он настоящий моряк. Он — простой фермер, который юношей плавал на китобое, а теперь ему пришлось работать, чтобы оплатить дорогу.

От сильнейшего толчка Риган опять выбросило с койки. "Тревис! — подумала она и попыталась встать.

— А вдруг эта волна унесла его с палубы?"

Громкий треск ломающегося дерева над головой заставил ее поднять голову. Корабль разваливается на части! Держась обеими руками за край койки, она смогла выпрямиться и начала долгий путь к сундуку, к счастью, прикрепленному к полу. Сначала ей пришлось найти плащ, а затем предстояло каким-то образом подняться на палубу. Нужно было защитить Тревиса от самого себя, убедить его вернуться в относительно надежную каюту, а если он откажется, нужно быть рядом с ним. Она решила, что если его смоет за борт, она бросит ему канат.