"Единственная" - читать интересную книгу автора (Хенке Ширл)

Глава 17

Резервация «Белая гора»

Калеб Лемп, щурясь в темноте, протер глаза и подошел поближе к окну. Черт побери, приходилось так близко подбираться к этому заразному месту! От одной мысли, что в его посту расположились грязные больные апачи, он приходил в ярость. Тут он увидел, как через дверь в кабинет входит этот жиденок-доктор с дурацкой фамилией. Такой же смутьян, как и Маккрори.

Агент решился вернуться к посту только тогда, когда услыхал, что вспышка оспы произошла и на угольных шахтах. Его полицейские, охранявшие рабов, разбежались, и эти дикари потащили своих больных к доктору. Если они расскажут Торресу об условиях работы на шахтах, таких показаний хватит, чтобы не только немедленно уволить его, Калеба Лемпа, но даже и посадить. Черт бы побрал этого Пенса Баркера, сидит там себе в безопасности в Тусоне, а ты тут бери все на себя!

Ничего, надо просто зайти внутрь и припугнуть этих варваров, чтобы боялись. А внутри вес походило на Гражданскую войну, всюду тела, лежащие и стонущие в лихорадке. За ним следом вошли трое его полицейских — один белый и два койо гьеро.

Лемп знал, что двух рабов. Тома и Ечиву, доктор Торрес держит на карантине здесь, в конторе. Ечива лежал у окна, охваченный жаром. Том лежал на соседней койке и что-то бормотал слушающему его доктору. Надменная дочка этого Маккрори сидела между двумя умирающими индейцами и вытирала Тому лоб холодной тряпкой. Лемп остановился возле открытой двери.

— Если то, что ты говоришь. Том, правда, это очень серьезно, — сказал доктор Торрес, пытаясь оценить, не сочинил ли, все это апач в бреду.

— Это правда. Агент Лемп с помощью полиции заставил нас. Наставлял на нас ружья. Заставлял копать.

— У агентства есть контракт с горнодобывающей компанией в Тусоне на разработку угольных пластов в резервации. Но ваши люди должны были получить часть прибыли.

— Никакой части. Просто рабство, — хрипло прошептал Том.

— Он не врет, — сказал Ечива, вцепившись скрюченной ладонью в рукав доктора. — Спросите старика, которого вы зовете Голубая Лента, что живет в лагере горняков. Это у притока ручья Фоке. И увидите, что мы говорим правду. — Эта речь забрала у Ечивы последние силы. Он вытянулся на койке, уставя невидящий взор в потолок.

Торрес быстро осмотрел его и накрыл лицо одеялом, негромко выругавшись. Том с минуты на минуту мог последовать за своим товарищем.

— Надо немедленно дать знать Колину, — сказал он, поднимаясь. Иден тоже встала.

— Вы извините меня, если я с вами не соглашусь, — со злостью сказал Лемп. Он стоял позади них, уставя дуло в спину Торресу и закрывая за собой дверь. Проклятье, теперь вот еще и с этими двумя надо разбираться, а потом и тела прятать!

— Не можешь же ты убить нас, когда вокруг столько свидетелей, — сказала Иден со спокойствием гораздо большим, чем она испытывала.

Лемп хрипло рассмеялся.

— Тоже мне свидетели! Дерьмо! Это же апачи!

— А как насчет отца мисс Маккрори? — резонно возразил доктор Торрес, поворачиваясь лицом к Лемпу. — Если вы коснетесь его дочери, то ваша жизнь, Калеб, не будет стоить и ломаного гроша. Так что не будьте дураком. Проваливайте за пределы территории, пока есть такая возможность.

— Не раньше, чем я соберу долги. Но вы правы. Если я вас убью, поднимется грандиозная суматоха. — Он с минуту поразмыслил, затем рассмеялся. — Ну, а, предположим, произошел несчастный случай, скажем, эти дикари обезумели, взбунтовались, а по дороге к Прескотту есть одна крутая расселина….

Торрес понимал, что Лемп ни минуты не будет колебаться и убьет и его, и Иден, чтобы скрыть свои преступления. С проворством обреченного он швырнул тряпку, которой только что обтирал мертвых апачей, в лицо агента.

— Беги отсюда, Иден! Спасайся! — Он отбил револьвер Лемпа, тот выстрелил в воздух, и двое мужчин покатились по полу.

Лемп завопил, призывая на помощь свою полицию, которая стояла за дверью, не решаясь войти в лазарет к умирающим апачам. Пока они с Торресом сражались, Иден бросилась к окну и выбралась наружу. В комнату ворвались люди Лемпа и оттащили доктора от него. Калеб с трудом поднялся на ноги. Полицейский протянул ему револьвер.

Лемп наставил его на лекаря.

— Схватить девку, пока она не ускакала. — Он показал на открытое окно.

Двое выбежали через дверь, один вылез в окно. С мрачной улыбкой Лемп обратился к Доктору:

— Ну, док, и что прикажешь с тобой сделать, пока мы не отправились на небольшую прогулку в экипаже? — Он приказал доктору сесть за письменный стол и продолжил без особых эмоций:

— Поскольку тебе предстоит сломать шею при падении, лишнюю шишку на голове никто и не заметит.

С этими словами он поднял револьвер и ударил Торреса по голове. Доктор без сознания распластался на столе.

Тусон

После изматывающего дня Колин шел по коридору отеля к своему номеру. Вчера вечером, внимательно изучив записи Лемпа, он весь день провел в беседах с перегонщиками скота и клерками, работающими с подрядчиками резервации, выуживая скудную информацию и постоянно сравнивая реально поставленные продукты с отмеченными в книгах агента. Расхождения обнаруживались, но Колин сомневался, чтобы наемники, работающие на богатых и могущественных тусоновских торговцев, могли бы выступить в суде против своих работодателей. Ему нужен был непосредственный покупатель, который бы видел, как тавро ПБ выжигали поверх клейма США, и присутствовал при этой нелегальной сделке.

— И куда делся Блэйк с тем малым? — бормотал Маккрори, открывая дверь номера.

Но едва дверь приоткрылась, Колин замер и мгновенно выхватил револьвер. Кто-то находился в его номере! И тут он ощутил слабый запах лилий.

Мэгги.

Он вошел в номер в тот самый момент, когда она выходила из спальни в свободном халате цвета морской волны. Одеяние было соблазнительно распахнуто на груди. Волосы пышным великолепием ниспадали на плечи.

— Уж не собираешься ли ты пристрелить меня, как грабителя? — спросила она, приближаясь к нему, так что из-под распахивающейся полы выглядывала стройная ножка.

— Я мог бы и выстрелить, — сказал он, убирая револьвер в кобуру. — Ты что здесь делаешь? Я же сказал тебе оставаться с Иден в резервации.

— Именно из-за Иден я и оказалась здесь. Она остановилась прямо перед ним, вдыхая мужской запах пота, смешанный с ароматом, присущим только ее мужу. Она подняла руку и провела пальцем от его шеи до первой застегнутой пуговицы на рубашке, по следу стекающей капли. Затем медленно поднесла палец к языку.

— Соленое, — шепнула она. — Тебе надо принять ванну. Я взяла на себя смелость заказать ее для тебя.

Он ощутил, как знакомо напряглось в паху, как жар разогревает кровь.

— Что с Иден? — хмуро спросил он, стараясь игнорировать то состояние, которое обычно возникало у него рядом с ней.

— Я думаю, тебе будет значительно легче, если для начала ты примешь ванну. Портье как раз ее наливает. Не горячую, умеренную.

Она протянула руки и стала расстегивать на нем рубашку, но он накрыл ее ладони своими, останавливая.

— Я ведь сказал, чтобы ты не приезжала сюда.

— Но после того, как я приехала, ты ведь уже не сожалеешь об этом, не так ли, Колин? — Она посмотрела ему в глаза.

Он отпустил ее руки и принялся отвязывать ремень с кобуры, затем швырнул его на софу. Когда она принялась стягивать рубашку с его рук и спины, он вздохнул сквозь сжатые зубы и, выругавшись, отшатнулся от нее.

— Я сам разденусь, — хрипло пробормотал он, вбивая не желающий сниматься сапог в станок для снятия обуви.

Колин быстро разделся и вслед за Мэгги прошел в спальню, где стояла полная воды бронзовая лохань. Он влез в воду и быстренько, не давая ей, схватил тряпку и мыло.

— Итак, что же ты хотела со мной обсудить касательно Иден? — спросил он, намыливая лило и шею.

— Ты знаешь, что она влюблена в Волка. Он мотнул головой, разбрызгивая во все стороны капли воды.

— Я знаю, что она готова потерять голову со своими романтическими представлениями о наемниках с револьверами и что она готова порисоваться перед презирающим ее обществом за то, что она выбрала полукровку.

— Признаюсь, я так же была встревожена, когда впервые увидела, как он тянется к ней. Но он любит ее, Колин. И он знает, как она страдает, чувствуя себя изгоем, поскольку и сам таков. Но он совсем не такой, как Ласло. И я думаю, что у них могла бы получиться хорошая семья.

— Как он будет содержать ее, зарабатывать револьвером? Да он через год-другой кончит тем, что его пристрелят в каком-нибудь глухом переулке.

— Как и тебя пять ночей тому назад? — колко возразила она.

— Я не наемник. И даже если я сейчас рискую жизнью, на мне нет груза ответственности перед подрастающими детьми.

Мэгги ощутила, как внутри что-то больно повернулось. Она отвернулась и ухватилась руками за тумбочку, чтобы собраться с внезапно разлетевшимися мыслями.

— Но Волк тоже больше не будет наемником. Он…

— Блэйк не примет моей благотворительности и не станет жить за счет жены. Таких людей я хорошо знаю.

— Тогда, по крайней мере, мы должны призвать, что он — человек принципов, — осторожно сказала она, набираясь мужества и поворачиваясь к нему лицом.

Колин принялся намыливаться, пытаясь отвлечься от ощущений в том месте, которое не давало ему рассуждать ясно.

— Да, я думаю, что у Волка есть принципы — он не обманет ее, как Ласло Но, черт возьми, Мегги, одного этого еще недостаточно — Он умен и начитан. А ты никогда не задумывался, откуда у этого полукровки такое образование? — Она не стала дожидаться ответа — Его отец — богатый человек, который отказался от сына из-за своей белой жены. После ее смерти он хочет восстановить отношения с сыном, с единственным сыном. И Волк готов пойти на это ради Иден Думаешь, легко такому человеку, как он, принять подобное решение»?

Колин неподвижно застыл в лохани Он мрачно размышлял над только что услышанным — Да, я представляю, как ему нелегко. Но на нем всегда будет клеймо крови апачей, крови, которую его дети — Этот фанатизм когда-нибудь да кончится, Колин. Разве не поэтому ты так сражаешься против Баркера, Лемпа и им подобных? На мгновение перед его мысленным взором предстал шест со скальпами, зажужжали мухи.

— Я сражаюсь из-за собственных соображений, — ответил он с непроницаемым лицом.

— Она ведь уйдет к нему и без твоего благословения. Ты этого хочешь?

Он посмотрел на нее злыми глазами.

— А ты уже дала благословение вместо меня? Мэгги покачала головой.

— Ты ее отец. И ей необходимо твое благословение. Пожалуйста, не отталкивай ее. Так быть не должно. — Во время этого монолога Мэгги опустилась на колени рядом с лоханью и со всей страстью вцепилась в ее край побелевшими пальцами.

Он протянул мокрую руку и провел ладонью по ее волосам. Затем пальцем приподнял подбородок. Она молча плакала.

— Ты так сильно ее любишь, — как, наверное, любила бы Элизабет. Ах, Мэгги, я просто не знаю… но я поговорю с Блэйком, когда он привезет этого парня.

Она поняла, что победила. Он не отказывался от разговора; и все это говорило в пользу Иден и Волка. Всхлипнув, она обняла Колина за плечи. Он сжал ее в объятиях, намочив ей волосы и халат. Но им было не до этого.

Колин стоял рядом с кроватью и смотрел, как Мэгги спит. Он никак не мог оторвать от нее глаз. Она лежала, свернувшись калачиком, и первые солнечные лучи золотили ее волосы. Внутренняя война, которую он вел, сам с собой, не желая признавать ее своей женой, внезапно показалась ему бессмысленной. Ее прошлое было в прошлом, как и у него. Она готова была пожертвовать собой ради него и его дочери, и он не мог не признать этого. Та ночь в переулке навсегда врезалась ему в память.

А знаешь, я, наверное, люблю тебя, Мэгги. Он нежно и печально улыбнулся, склоняясь над ней и тихо целуя ее в щеку.

Она сонно пошевелилась, подставляя губы под ласковый поцелуй.

— Доброе утро. Куда это ты собрался такой нарядный?

Он облачился в новый костюм, купленный вчера.

— Не могу же я нагрянуть в берлогу Пенса Баркера одетый как простой ковбой? А ты спи. Тебе надо отдохнуть, — сказал он, глядя на нее радостными золотыми глазами.

Щеки ее порозовели, когда она вспомнила прошлую ночь. Ей хотелось бы побольше узнать относительно его планов насчет Волка, но она не рискнула сесть в постели, боясь вызвать приступ утренней тошноты.

— Будь осторожен, Колин, — прошептала она, когда он уходил.

Прибыв в торговый дом, Колин вошел сначала в людный магазин, на полках которого было все, что пожелаешь, от кухонной утвари до тканей. Вдоль одной стены располагались орудия шахтерского труда, тут же стояли ящики с динамитом и взрывателями. В узком проходе громоздились эмалированные горшки и кастрюли. На другом прилавке были разложены рулоны материи, от дешевой — яркой, хлопчатобумажной для бедных мексиканцев — до редких дорогих шелковых и бархатных для жен владельцев рудников.

Едкий запах свежедубленой кожи мешался с ароматом ветчины и сушеных персиков. У Пенса Баркера было все для обитателей приграничной полосы. Даже если бы он ограничился этой законной торговлей, он и то был бы богатым человеком, но Колин знал, что таким жадным до могущества людям, как Баркер, всегда всего мало. По лестнице, идущей вдоль задней стены магазина, Колин поднялся наверх и натолкнулся на угрюмую личность с всклокоченными волосами и перебитым носом, стоящую на страже.

— Колин Маккрори желает видеть Пенса Баркера, — добродушно объявил он.

— Мистер Баркер никого не принимает без предварительной договоренности, — сказал человек, перегораживая коренастой фигурой дорогу. — Подождите здесь, я спрошу.

Колин пожал плечами и прислонился к стене.

— Он захочет принять меня. Скажите ему, что дело касается сделки с крупным рогатым скотом, которую он провернул с резервацией «Белая гора» несколько месяцев назад.

Через несколько минут Колина проводили в большой кабинет Баркера. Коротышка восседал за огромным письменным столом, заваленным бумагами, на вращающемся кресле, сложив ручки на животе. Он взялся за большие золотые часы, пристегнутые цепочкой к жилетному карману, и щелкнул крышкой, давая понять Маккрори, что время ограниченно. Сесть он не предложил.

— Чем могу помочь, Колин? Похоже, несколько дней назад мы уже высказали наши различные точки зрения перед мистером Потайном, — сказал он самодовольно.

Его масленая улыбка действовала Колину на нервы, но он сдерживался.

— Так, значит, ты и твои дружки в законодательном собрании думаете, раз одурачили Поткина, так на этом все и закончилось.

Он увидел, как Баркер сузил глаза и захлопнул крышку часов.

Пенс совладал с собой и злобно улыбнулся, покачивая часы на цепочке.

— Ты не перестаешь удивлять меня своим шотландским упрямством, Колин. Ты собираешься копать до тех пор, пока не найдешь такие доказательства, которые окончательно уничтожат меня.

— У меня уже есть эти существенные доказательства, — открыто сказал Колин. — Человек по имени Ригли проговорился, как ты продавал его хозяину скот с клеймом ПБ — только клеймо-то было ненастоящее. О» разглядел переделанное клеймо США на коровах из резервации «Белая гора». Видел он и поддельный счет для оплаты. И готов подтвердить, что ты — не что иное, как обыкновенный скотокрад. Пенс.

Колин уперся руками в письменный стол и навис над этим паукообразным коротышкой. Однако Баркер не выказал никакого страха, продолжая злобно улыбаться. Волосы на затылке Колина неприятно зашевелились.

— Знаешь, Маккрори, когда ты так стоишь, нависнув над безоружным бизнесменом, вид у тебя прямо угрожающий, даже опасный. Но у меня такое ощущение, что ты уже далеко не так опасен… как тогда, когда снимал скальпы с этих несчастных дикарей.

Глаза Баркера полыхнули торжеством. Темные и маленькие, они по-поросячьи поблескивали на крохотном жирном личике.

— Как прикажешь тебя понимать, Баркер? Лицо Колина осталось бесстрастным, но сердце бешено застучало.

— Ты ведь был скальпером, Маккрори… Ах, ах, ах, — укоризненно покачал он головой. — Какой ты был кровожадный. Ты ездил с одним восхитительным малым, который был легендой на границе четверть века назад. Насколько я помню, звали его Джереми Нэш, Австралиец. И он никак не походил на нынешних твоих идеалистических друзей, а? Но ведь ты тогда был всего лишь бедным пареньком-эмигрантом. Жаль, что грехи юности вдруг начинают преследовать человека, который так старался заработать себе честную репутацию на территории.

Он знал все! Но откуда? Допустим, эти секреты выведала и Эд Фиббз, но ведь она куда больше была заинтересована в разоблачении шайки этих мошенников, чем в скандале вокруг имени известного ранчера Ведь до этого Баркер молчал. Колин заставил себя отбросить в сторону все эти навалившиеся грузом вопросы и спокойно посмотрел в глаза Баркеру.

— Ты бредишь. Пенс У тебя нет никаких доказательств твоих обвинений, а вот я могу доказать, что ты вор.

Баркер отбросил все наносное дружелюбие и вскочил с глазами, потемневшими от злобы.

— Я могу все рассказать старому толстяку Элгрену, так что в Прескотт ты больше уже и не сунешься. И что тогда подумают твои друзья в Вашингтоне относительно твоих обвинений против меня? Стоит ли тебе доверять? Ну, а что уж говорить о том, как этот скандал отразится на твоей новой женушке и несчастной доченьке!

Колин протянул руки через стол, схватил Баркера за лацканы пиджака и потянул на себя, пока ноги того не оторвались от пола.

— Если ты хоть чем-нибудь повредишь моей семье, я сверну твою тощую шею!

— Не будь дураком, Маккрори. Ты убьешь меня, и тебя повесят, если только мои парни сначала не застрелят тебя, — выдохнул Баркер, багровея и пытаясь выкрутиться из рук Маккрори. — Репутация твоей дочери и так под угрозой. А если еще эта история всплывет, то девушке уже никогда не оправиться. Впрочем, — торопливо добавил он, — никто ничего не узнает. Я и словом не обмолвлюсь о твоих грехах…

Он подождал, пока Колин отпустит его. В воздухе замаячил призрак сделки.

— Ты шантажируешь меня! — Колин отпустил его пиджак и толкнул за стол Баркер пошатнулся, удержал равновесие, затем оправил пиджак и жилет, и к нему вернулось его вкрадчивое спокойствие и уверенность.

— Ну зачем такие грубые слова. Я предпочитаю термин «сделка». Ты прекращаешь свой крестовый поход в защиту апачей, а я храню в тайне секреты твоего прошлого.

Он подождал, пытаясь разобраться в невозмутимом выражении лица Колина. Опасный человек — Ты самое худшее дерьмо, которое только водится в болоте, — сказал Колин сквозь сжатые зубы.

— И кто же это обзывается? Человек, который кровожадно снимал скальпы с несчастных дикарей, которых теперь так благородно защищает. А, может, потому и защищает, чтобы успокоить совесть? Так вот успокаивай каким-нибудь другим способом. А в мои дела не суйся.

Он взял небольшой колокольчик, стоящий на краешке стола, и резко зазвонил. В мгновение ока открылась дверь и появились трое охранников, крепкого вида и вооруженные.

— Мистер Маккрори нас покидает. Проводите его из здания.

Колин шагнул прочь от стола, но, прежде чем подойти к двери, он уставился на Баркера горящим взглядом золотых глаз.

— На себя мне плевать, но если ты хоть чем-нибудь опорочишь Иден, ничто ни на земле, ни в преисподней не спасет тебя от меня, Баркер. — Он повернулся и вышел, по дороге оттолкнув одного из охранников к стене.

Колин вышел на залитую ярким солнцем улицу, ошарашенный шантажом Баркера. Если прошлое всплывет, то с ним, Колином, в политическом плане все кончено. Никто в Вашингтоне не пожелает с ним даже и разговаривать. Черт, даже эта почтенная публика Прескотта будет избегать его, подумал он с мрачной иронией. Они могут ненавидеть апачей, но сочтут немыслимым иметь в своих лидерах человека, который устраивал резню среди индейцев и снимал скальпы ради денег. Он станет парией, а положение Иден еще более ухудшится. Господи, да как же он сможет смотреть в глаза дочери, в которых будет читать укор?

А он-то обвинял Мэгги в ее прошлом. И теперь она увидит, что его прошлое вряд ли менее постыдно. Мэгги. Колин остановился на дороге. Откуда мог Баркер все узнать, если Эд Фиббз ему не рассказывала? Кто еще знал? Его мысли вернулись к тем ночам, когда он валялся в бреду, а Мэгги сидела рядом, обтирая его, перебинтовывая рану. Не проболтался ли он об Астралийце и о том, как делал деньги в Мексике? Или, может быть, она сама, прожив столько лет в Соноре, могла все узнать? А может быть она шпионка, работающая на эту шайку?

Ерунда. Или нет? Она могла быть вовлечена в заговор. Но она рисковала жизнью, спасая Иден от апачей и подставляя себя под пулю наемного убийцы той ночью в Прескотте. Может быть усилившееся чувство к нему заставило ее раскаяться в собственном предательстве? Он ведь уже был готов поверить в собственную любовь к жене. И, может быть, Мэгги сначала против желания, а потом действительно полюбила его?

Единственным способом узнать правду было переговорить с ней начистоту. А уже потом решать, что делать с Баркером. Возможно, будет лучше подождать, пока Блэйк завершит свою миссию. Ведь им предстоит серьезный разговор об Идеи. Если ее будущее будет безопасным с этим полукровкой, тогда он, Колин, сможет гораздо увереннее маневрировать в щупальцах Баркера или кого там еще.

Барт Флетчер был доволен собой. Он еще раз осмотрел собственное отражение в зеркале и наманикюренными пальцами пригладил бородку. Одетый в любимый коричневый льняной костюм и накрахмаленную белую рубашку с кружевами, он до кончиков ногтей являл собою сына баронета, пусть и лишенного наследства. Мерзкая кузина Эвелина несомненно уже унаследовала этот титул. Да и не важно, ведь когда он почти тридцать лет назад покидал Англию, фамильное имение уже было заложено и перезаложено. И пусть оно достанется кузине Эвелине. Я сам сколотил свое состояние, хотя у меня и была для начала лишь груда камней. Но все деньги и титулы земли не могли заменить ему ту, которую он хотел больше всего на свете. Его Мэг. По крайней мере, он приложил руку, чтобы обезопасить ее будущее. Посвистывая, он закрыл дверь номера и пошел по коридору к лестнице.

Он собирался оставить ей у портье записку с просьбой встретиться с ним снова в ресторане «Космополитен», но тут как раз она появилась в дверях. Они чуть не столкнулись, и она вздрогнула, испуганная его появлением.

— Барт! Что ты тут делаешь? — Она глянула вдоль коридора, но никого поблизости не было.

— Уверяю тебя, Мэгги, я вовсе не подстраивал эту встречу. Я даже не знал, что ты живешь на этом же самом этаже, но я действительно хотел поговорить с тобой. Видишь ли…

— Быстрее входи, — сказала Мэгги. Они вошли в ее номер, и она закрыла дверь. Волнуясь, Мэгги пересекла гостиную и выглянула в окно. Барт рассматривал ее, пытаясь увидеть признаки беременности. Одетая в голубое шелковое платье и шляпу с перьями, она выглядела стройной и великолепной, как прежде.

— Материнство очень идет тебе, Мэгги, — сказал он нежно.

Она покрутила старинное золотое кольцо на левой руке, надетое поверх изящной голубой кожаной перчатки.

— Что тебе нужно, Барт?

Он улыбнулся, бледные глаза на мгновение оживились, и тут же выражение лица стало унылым.

— То, что я хочу, и то, что я пришел сказать, — не одно и то же.

— Колин ушел по делам, но он может вернуться в любую минуту. Он пошел повидаться с Пенсом Баркером, — встревоженно добавила она.

Он поднял перед собой руку, успокаивая ее.

— Я буду краток. То, что я хочу сказать, касается твоих страхов за мужа. Он уже в безопасности. Я, э… нейтрализовал покушение на него.

Мэгги изумленно уставилась на него.

— Как? Ты нашел того, кого нанял Баркер? Что…

— Не спрашивай, Мэг. Ты знаешь меня и мои нетрадиционные методы. Достаточно того, что теперь никто уже не будет стрелять в спину Колину Маккрори в глухих переулках. Ты можешь спокойно возвращаться с Колином в вашу глушь, на ранчо, и рожать детей — если это все, что тебе требуется, — сказал он, неодобрительно пожимая плечами. — Что касается меня, то я через несколько дней уезжаю в Сан-Франциско. Когда я там устроюсь, то сообщу свой адрес. И если тебе что-нибудь понадобится, — все, что хочешь, Мэг, ты будешь знать, где найти меня.

Мэгги посмотрела на старого друга, понимая, что он по-хорошему исчезает из ее жизни, и то, что ему это дается очень непросто. Он действительно заботился о ней. Она пересекла комнату и положила руки в перчатках ему на плечи.

— Я всегда знала, что ты мой самый близкий друг, Барт. И я никогда этого не забуду. — Горло ее сжалось при виде его печального лица. — Береги себя, — прошептала она, наклоняясь и легонько целуя его в щеку.

— Как трогательно. — В дверях стоял Колин со злым и угрожающим выражением лица.