"Замки в тумане" - читать интересную книгу автора (Литтон Джози)

Глава 11

Спустя три дня Брайанна смотрела, как уплывают вдаль башни Хоукфорта в негустом утреннем тумане. Для зимы день выдался теплым. Котики на прибрежных островках разнежились на солнце, задремали и даже не удосуживались поднимать круглые головы, слыша плеск проходящих мимо судов.

Ванакса Акоры сопровождал целый флот. Два боевых корабля плыли в авангарде, два замыкали строй. Даже в нынешние тревожные времена никому не приходило в голову напасть на самых доблестных воинов мира, но напомнить о репутации и военной мощи Акоры не мешало. Команды попавшихся навстречу судов, как простые матросы, так и офицеры, еще долго будут вспоминать о чужеземных кораблях и подсчитывать, сколько морских битв выиграли акоранцы.

Пятое судно флотилии было крупнее остальных и представляло собой не боевой, а скорее торговый парусник. Но и на нем плыл отряд вооруженных до зубов воинов. Запрокинув голову, Брайанна увидела на верхушке мачты королевский флаг. Он означал присутствие на борту ванакса Акоры. Того самого, который сейчас стоял на рее на высоте тридцати футов над палубой и помогал матросам спускать паруса.

Брайанна поспешно отвела глаза. Впервые увидев Атрея на такой высоте, она ахнула. А потом услышала, как он смеется – да, смеется! – перешучиваясь с матросами.

Но несмотря на клятву больше не смотреть вверх, Брайанна изредка поглядывала на ванакса. Солнце играло на его густых черных волосах, взлохмаченных ветром. Декабрь, как обычно в Англии, был прохладным, и команда оделась в шерстяные штаны и рубахи. Все матросы были рослыми, крепкими, очень сильными, но Брайанна не замечала никого, кроме Атрея. Даже работая вместе с остальными и болтая с ними, он излучал властность.

Судно накренилось, спускаясь с гребня волны, и Брайанна схватилась за поручни. Мачта над ее головой наклонилась под опасным углом. Брайанна с трудом подавила вскрик, напомнив себе, как глупо будет выглядеть и в какое неловкое положение поставит Атрея, если попытается предупредить его об опасности. А матросы и Атрей словно не замечали качки. Они продолжали работу, вязали узлы и, похоже, даже не спешили, будто наслаждаясь с высоты морским пейзажем.

Когда Брайанна окончательно потеряла терпение, Атрей ловко спустился по вантам и спрыгнул на палубу почти перед ней. Повинуясь внутреннему голосу, Брайанна поплотнее закуталась в плащ. Ее лицо обрамлял мягкий белый мех, которым был отделан край капюшона. Мадам Дюпре уверяла, что зеленый оттенок ткани подобран точно под цвет глаз Брайанны.

Это олицетворение женственности, думал про Брайанну Атрей: прелестная, сильная, гордая. И очень осторожная. Вот почему ложиться в постель с девственницей мужчина должен лишь в том случае, если она согласна навсегда остаться под его защитой. Брайанна пока не дала согласия. Эта недосказанность тяготила ее, но сама она этого еще не понимала.

И все-таки вернуться в Акору она согласилась. Атрей не заставлял ее, да и не смог бы заставить. Или все-таки смог? Отплывая в Англию, он и не думал, что будет возвращаться вместе с Брайанной. Узнав ее поближе, убедившись, насколько она решительна и горда, Атрей понял, как опрометчиво судил о ней раньше. Кажется, Алекс пытался предупредить его. Надо было прислушаться к брату: он-то знал, чем отличается мечта Атрея от женщины, которую Атрей полюбил наяву.

Внезапный взрыв хохота отвлек его. Алекс и Джоанна стояли на палубе неподалеку. Алекс держал на руках Амелию, которая упрямо пыталась выкарабкаться из одеял. Она уже выпростала одну ручонку и размахивала ею перед отцовским лицом. Ройс и Кассандра потешались над выходками малышки.

Атрею пришлось напомнить себе, что все они близкие ему люди. Он по-настоящему любил их. Просто сейчас хотел бы побыть наедине с Брайанной. И подольше.

Как раз в эту минуту она повернула голову, и Атрей увидел, как мягко лег солнечный луч на плавный изгиб ее щеки. Такой изгиб не передаст ни камень, ни глина. Он присущ только этой женщине.

– Чем это пахнет? Мариносами? – спросила Брайанна.

Атрей принюхался и усмехнулся:

– Именно. Очень кстати. Когда ты в последний раз ела мариносы?

– О, даже не помню, – сказала она, уже направляясь на аппетитный аромат.

Вокруг жаровни столпились воины. Покрытые шрамами ветераны занимались стряпней, отмахиваясь от советов молодых товарищей.

Воины любезно расступились, пропуская Брайанну, она благодарно улыбнулась и втянула носом чудесный запах. Он пробуждал вихрь воспоминаний, сменяющих друг друга. Мама хлопочет вокруг очага под открытым небом. Еду на нем готовят почти всегда, кроме дождливых дней. Родители беззлобно спорят о том, сколько приправ класть в котел. Братья сидят за столом из грубо обтесанного тикового дерева под полосатым парусиновым навесом и споро, так, что пальцы мелькают, чистят мелких креветок и крабов, пойманных во Внутреннем море всего час назад и принесенных домой в мокрых мешках вместе с водорослями. Сама Брайанна в окружении всех дворовых кошек, ждущих лакомых кусочков, чистит мягкую белую рыбу, режет ее и кладет в кипящий суп.

Желание снова очутиться рядом с близкими нахлынуло на нее внезапно. Она поспешно отвернулась, но Атрей заметил слезы в ее глазах. Он отвел Брайанну к борту и мягко коснулся ее руки. – Брайанна, с тобой все хорошо?

Она негромко засмеялась:

– Ностальгия одолела – прямо на пути к дому.

– Плавание скоро кончится, – пообещал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять ее. Вокруг было слишком много любопытных глаз. – Правда, лучше бы оно завершилось еще быстрее...

Брайанна прекрасно поняла, что он имеет в виду, потому что разделяла его чувства.

– Атрей... то, что произошло между нами...

– Было предначертано судьбой. Если ты раскаиваешься, очень жаль, но со временем ты...

– Я не говорила, что раскаиваюсь. Просто считаю, что случившееся ничего не меняет.

Атрей обладал выдержкой, умел ждать и слушать. В любых конфликтах и спорах он умело управлял своими чувствами и рассуждал логично.

Но четыре дня назад он забыл о всякой сдержанности, это случилось в постели Брайанны. И с тех пор он потерял покой.

– Черта с два! – Не успела Брайанна ахнуть, он загородил ее от всех и одновременно притянул к себе. Голос звучал негромко, но твердо: – Еще ни одна женщина не отдавалась так щедро ни одному мужчине. Никакая брачная церемония не соединила бы нас прочнее, чем та ночь. Не возражай – ты знаешь, что это правда.

Еще тише, но так же твердо Брайанна заявила:

– Тем не менее нас слишком многое разделяет. Это не сможешь отрицать даже ты.

Она не подозревала, насколько права. Но Атрей пресек опасные мысли:

– Ничто нас не разлучит. Я не позволю.

– Не все тебе подвластно, ванакс Акоры. И уж конечно, я тебе не раба.

Она уперлась ладонями ему в грудь, будто отталкивая. Но вдруг ее прикосновения смягчились. Чутьем воина угадав перемену в ней, Атрей воспользовался преимуществом – но не для того, чтобы сломить сопротивление. Он действовал как опытный стратег сначала слегка коснулся ее губ губами и дождался удивленного возгласа. Отстранился, помедлил, снова нагнулся и повторил поцелуй, сжав ее в объятиях.

– Смирись, Брайанна, – шептал он, касаясь ее языка, дразня и лаская его. – Капитулируй и признай мою победу.

– Теперь я понимаю, почему за тобой всегда остается последнее слово, – выговорила она. – Ты умеешь заставать противника врасплох.

– Но никого из моих советников мне еще никогда не хотелось поцеловать. А ты мне не противник. Она вздохнула и уткнулась лбом ему в грудь.

– И все-таки я ничего не понимаю... Атрей успокаивающе погладил ее по спине:

– Все уладится, обещаю тебе. Вот увидишь. Как только мы доберемся до Акоры.

Брайанна вскинула голову и заглянула ему в глаза.

– У нас разные убеждения и принципы. Да, мы оба желаем Акоре только добра, но идем к своей цели разными путями.

– Ты должна мне верить: я точно знаю, как будет лучше.

– Только дети слепо верят родителям, только родители вправе принимать решения за детей. А мы давно вышли из детского возраста.

– Для меня мой народ не дети, но тем не менее я не намерен обременять его обязанностями, которые лежат исключительно на мне.

– Но как ты не понимаешь, именно это...

Она вдруг осеклась. Оба словно по команде обернулись к жаровне. Из деликатности воины, обступившие ее, незаметно разошлись. За мариносами никто не следил, и они уже начали подгорать.

Всему свое время – и страсти с политикой, и потребностям желудка.

– О Господи! – ахнула Брайанна и бросилась спасать обед.

Ветер усиливался, берег Англии вскоре скрылся из виду. Незадолго до выхода из Ла-Манша акоранцы разминулись с конвоем французских линейных кораблей. Те прошли настолько близко, что были видны солнечные блики на металлических футлярах подзорных труб офицеров, но курс не сменили. Французы не рискнули сблизиться с акоранскими судами – даже ради приветствия.

Бретонские рыбаки оказались смелее. На своих яликах они подгребали поближе, во весь голос здоровались с акоранцами, а потом снова брались за дело – выслеживали косяки трески, идущие на север.

Когда корабли повернули южнее, вдоль побережья Франции, им все чаще стали попадаться всевозможные суда – в том числе, как с грустью отметил Ройс, и под американским флагом. Отважные капитаны прорывали британскую блокаду и пытались хоть немного облегчить жизнь своего измученного войной народа.

– Плохи дела у американцев, – произнес Алекс после того, как очередной такой корабль скрылся за горизонтом. – Им не хватает солдат, снаряжения и денег, чтобы продолжать войну.

– Зато решимости у них с избытком, – возразил Атрей. – Так и должно быть: ведь они сражаются за свою землю. За победу британцев не поручусь.

Но судьба американцев недолго волновала собеседников. Тем вечером за ужином разговор зашел о внутренних делах Акоры.

– Дейлос держится вызывающе, – рассказывал Атрей. – Отказывается помогать следствию и признавать свою вину.

– Но это же нелепо! – возмутилась Кассандра и повернулась к мужу, который сидел рядом с ней за длинным столом. – Всем известно, что он подстрекал британцев вторгнуться в Акору и готовил восстание, чтобы свергнуть тебя и прийти к власти. Ройс своими ушами слышал, как Дейлос похвалялся передо мной!

Атрей усмехнулся, посмотрев на зятя:

– Дейлос прекрасно помнит, как познакомился с тобой, Ройс. Что и говорить, событие оказалось незаурядным.

– Какое событие? – спросила Брайанна. Она кое-что слышала об этой истории, но подозревала, что многого не знает.

– Но я же не убил его, – напомнил Ройс.

– И правильно сделал, – кивнул Атрей. – Суд над Дейлосом напомнит акоранцам, что все в мире меняется.

– А что будет с этими людьми из «Гелиоса»? – спохватилась Джоанна. – Я слышала, их взяли под стражу сразу после покушения на тебя и с тех пор выпустили на свободу лишь некоторых.

Атрей кивнул:

– Всех, кроме четырех – их подозревают в сговоре с Дейлосом.

Брайанна уже собиралась выпалить, что никакого сговора не было, но одернула себя. Первые несколько дней после своего признания она гадала, скажет Атрей родным о ее причастности к «Гелиосу» или нет. И хотя Брайанна была верна своим убеждениям, она всерьез опасалась, что ее близкие друзья испытают потрясение и осудят ее. Время шло, тайна оставалась тайной, но тревога не покидала Брайанну: она знала, что ни один секрет нельзя хранить вечно.

Глядя на нее, Атрей продолжал:

– Но и они могут оказаться невиновными.

– А я думала, против них есть серьезные улики, – удивилась Кассандра.

– К такому выводу пришло следствие, – согласился Атрей. – И все-таки вина не доказана.

Брайанна опасливо осведомилась:

– В таком случае почему же их держат в тюрьме? Они могли бы уже давно вернуться домой, к родным, а не томиться за решеткой.

– Есть подозрение, – объяснил Атрей, – что на свободе они будут действовать от имени Дейлоса. Поэтому я поддержал решение суда повременить с освобождением.

– У Дейлоса есть сообщники, – вступил в разговор Ройс. – В этом я твердо убежден. Но я имею в виду не тех глупцов, которые рисковали жизнью ради Дейлоса.

– О чем ты? – насторожился Алекс.

– Если Дейлос смог воспользоваться помощью «Гелиоса», значит, там у него есть свой человек.

– Не обязательно, – возразила Брайанна. – Дейлос обратил себе на пользу символы «Гелиоса», но они ни для кого не секрет. Позаимствовать их мог любой.

Джоанна отпила вина и улыбнулась:

– Стремление к справедливости делает тебе честь, но, по-моему, ты слишком мягкосердечна. Ты всем желаешь только добра.

– Да, иначе я не могу. Дело в том, что...

– Брайанна права, – перебил Атрей. – Случившееся может иметь совсем иное объяснение. Это выяснится на суде. И поскольку я буду выступать в роли судьи, мне бы не хотелось продолжать этот разговор.

Все дружно закивали и сменили тему, только Брайанна стала необычно молчалива. Поддержка Атрея вызвала в ней признательность, хотя она и понимала, что ванакс просто заставил ее замолчать. Внезапно ей вспомнились слова Атрея о презумпции невиновности. Сумеет ли он непредвзято судить членов «Гелиоса»? На это Брайанна надеялась – не только ради друзей, но и ради себя.

На следующий день северная зима осталась позади. Кассандра и Джоанна с удовольствием переоделись в удобные и привычные акоранские платья. А Брайанна полезла в сундук за любимой туникой и вдруг поняла, что та... белая.

Цвет девственниц.

После краткой борьбы с совестью Брайанна решила, что в этом случае безобидный обман просто необходим. Появиться на людях в одежде любого другого цвета значило во всеуслышание признаться, что она была близка с Атреем. А к такому признанию она была не готова. Но стоит ему только нахмуриться при виде ее в белом...

К чести Атрея, он и бровью не повел – только оглядел Брайанну и улыбнулся.

– Ты прелестна в любом наряде, но в акоранском – особенно.

– Он гораздо удобнее, – коротко отозвалась Брайанна, предпринимая отважные, но тщетные попытки не смотреть на него. Атрей тоже переоделся – в складчатый льняной килт и сандалии. Волосы он перетянул простой кожаной лентой – казалось, он ее и не снимал. О титуле напоминал только массивный золотой браслет на левом предплечье. К этому властному мужчине Брайанну непреодолимо притягивало, и она даже не понимала, почему должна противиться влечению.

Не будь он ванаксом...

Она прогнала глупую мысль и заговорила о другом:

– Ты не рассказал родным обо мне.

Он пожал широкими плечами, и она невольно перевела на них взгляд.

– Это касается только нас двоих.

– Спасибо. Рано или поздно они все равно узнают, но мне бы не хотелось падать в их глазах.

Атрей прислонился к поручням, скрестил руки на мускулистой груди и внимательно посмотрел на Брайанну:

– А в моих, Брайанна? Мое мнение что-нибудь значит для тебя?

– Разумеется. – Гораздо больше, чем чье-либо, но признаться в этом она не могла.

– И все-таки ты и остальные члены «Гелиоса» решили... Что вы решили? Свергнуть меня?

Заменить человеком из народа, скорым на обещания и необдуманные решения? Ты этого хочешь? Она сухо возразила:

– Никто из моих знакомых в «Гелиосе» не стремится свергнуть ванакса Акоры.

– А вот Дейлос иного мнения. Он твердо намерен убить меня и захватить власть.

– Дейлос никогда не принадлежал к «Гелиосу».

– Зато использовал его. Объясни, как вы вообще с ним связались?

Брайанна заколебалась, разрываясь между решимостью защитить друзей и желанием помочь Атрею понять, что ими движет.

– Я знакома с людьми, замешанными в покушении; я часто беседовала с ними. Кажется, они пытались выяснить, на чьей я стороне. Наконец меня пригласили на тайное собрание.

– Собрание? И часто их проводят?

– По-разному, но всегда в неофициальной обстановке. Именно поэтому я просто не понимаю, почему в сообщники Дейлоса записали членов «Гелиоса».

– Потому, что он не любитель посидеть ночью вокруг костра, попивая вино и мирно беседуя?

Она изумленно вскинула броци:

– Откуда ты?.. Не важно. Скажем так: в «Гелиосе» он не нашел бы своих единомышленников.

– Еще неизвестно. Среди молодежи из «Гелиоса» – ведь почти все его приверженцы молоды, верно? – могли найтись те, кому недостает дисциплины и руководства. А Дейлос в состоянии обеспечить и то, и другое.

– Если идеалист молод, это еще не значит, что его легко одурачить. «Гелиос» всецело предан делу мира. Некоторые мужчины даже не желают обучаться воинскому искусству – считают, что в нашей культуре насилие занимает неоправданно важное место.

На этот раз удивился Атрей:

– Воинскому искусству мы учимся, чтобы защищаться. Что в нем плохого?

– По-моему, ничего, но не все разделяют это мнение. В том-то и дело: люди имеют право на собственную точку зрения и свободу ее выражения.

– Это право у них есть уже сейчас. Всякий, кто не желает учиться воевать, может открыто заявить об этом – и его не примут ни в один отряд.

– Вот именно! А надо, чтобы юноши не боялись отказываться воевать и знали, что за это их не будут презирать.

– Так что же нам, восхищаться их нежеланием защищать свой дом и близких?

– Зачем вообще нужно это презрение или восхищение? – парировала Брайанна. – Почему нельзя просто уважать чужую точку зрения?

– Потому что таким уважением врага не испугаешь – ни внутреннего, ни внешнего. Должно быть, Дейлосу ваш «Гелиос» показался подарком небес.

– Тебе-то откуда знать?

– Верно, этого я не знаю, – грустно согласился Атрей. – Будь добра, напоминай время от времени.

Эта просьба озадачила ее. Брайанна задумалась о рассудительности Атрея, когда он вдруг спросил:

– А эти мужчины из «Гелиоса» – они и вправду мужчины?

– Атрей! – возмутилась она.

– Молчу-молчу, – поспешил заверить он. – Кажется, я начинаю понимать, какая смелость нужна, чтобы отказаться от того, что большинство окружающих считают обычным и необходимым. Если человек убежден в своей правоте, а не просто трус, он может иначе принести пользу Акоре.

– Ты правда так думаешь?

– Нет, но... не исключаю и такой возможности. Об этом стоит задуматься.

– Почему же ты не заявишь об этом публично? Почему демонстрируешь такую... непрошибаемую верность акоранским традициям и изменяешь им лишь в случае крайней необходимости?

– Непрошибаемую? Серьезно? – Атрей усмехнулся.

– Атрей, я не шучу. Таким тебя видят люди.

– И «Гелиос»? Она кивнула:

– Ты воплощение неограниченной власти, бесконечно далекое от народа.

– А тебе никогда не приходило в голову, что я не желаю от него отделяться?

– Нет, – честно созналась она, – никогда. Ты всегда казался мне отчужденным, далеким и неуязвимым – пока на тебя не напали.

– И что ты тогда подумала?

– Ужаснулась, представив, что ты умрешь, – еле слышно прошептала Брайанна: воспоминания об этом страхе и многомесячной борьбе за жизнь ванакса были еще слишком свежи. – Твои близкие были бы убиты горем, а все мы понесли бы тяжкую утрату...

– Спасибо, я весьма признателен, – сухо отозвался он.

– Атрей... Приверженцы «Гелиоса» тебе не враги.

– Любые идеалы – обоюдоострый меч, так что людям из «Гелиоса» незачем быть моими врагами. Они способны повести за собой народ к великим свершениям. И сделать его жертвой чудовищного обмана.

– А разве ты сам не руководствуешься идеалами? Он осекся, но лишь на миг.

– Спорить с тобой – все равно что с советником.

– Благодарю за комплимент. Кстати, вот еще одно затруднение: в совете заседают только благородные землевладельцы, почти все они в преклонных годах. Дейлос был самым молодым членом совета.

– И все мы видели, что из этого вышло. Ободренная тем, что Атрей готов и дальше вести разговор, Брайанна продолжала:

– А если увеличить совет и ввести в него самых разных акоранцев? Мужчин из простых семей, юношей, даже женщин...

– Женщин? С этого места давай поподробнее. Ты помнишь историю Акоры? Тысячи лет назад между древними жрицами и воинами был заключен союз: воины должны были править, а женщины – служить им в обмен на защиту. Знакомая история? – Брайанна снисходительно кивнула, а он продолжал: – Второе условие этого союза: обязанность воинов оберегать женщин и ни в коем случае не причинять им вреда – стержень всей жизни Акоры. Для мужчины нет большего позора, чем обидеть женщину. Но когда же наконец вступит в силу первое условие – воины правят, женщины служат?

Уголки губ Брайанны задрожали. Она позволила себе улыбнуться и ответить на шутку, с детства знакомую каждому акоранцу.

– Со дня на день. Как только мы свыкнемся с этой мыслью.

– Вам не хватило трех тысячелетий?

Она пожала плечами – то ли извиняясь, то ли философски признавая несовершенство жизни.

– Это серьезный шаг.

– А предположить, что времени было больше чем достаточно, – значит обидеть тебя?

– Боюсь, да.

– Так я и думал. Стало быть, лучше об этом и не заикаться?

– Пожалуй. Так как насчет совета?..

Все, кто был в этот момент на палубе, широко раскрыли глаза: ванакс Акоры вдруг расхохотался, как мальчишка, и обнял женщину.

Прошло еще несколько дней, воздух становился все теплее и благоуханнее, а сон – мимолетнее. По ночам, лежа у себя в каюте, Брайанна считала звезды, нарисованные на потолке над кроватью, и думала об Атрее.

Человек и ванакс. Любовник и правитель. Она спасала ему жизнь, плакала при мысли, что он умрет, и бунтовала против якобы тиранских замашек. А он оказался совсем не таким, как она думала. Он умел смеяться и дразниться, иногда ей казалось, что он грустит, мечтая о совсем иной жизни. Но самое удивительное – он умел слушать. Он ничего не обещал, Брайанна и не ждала обещаний, зато слушал. Мало того, как-то обмолвился, что его жена должна обладать властью И это обещание из уст правителя страны звучало более чем заманчиво.

Близость и власть.

У Брайанны вспыхнули щеки. Никогда прежде она не думала о супружестве в таком ключе и теперь была потрясена. Но мысль уже засела в мозгу. Выйти замуж за Атрея. Разделить с ним ложе и власть. О чем еще может мечтать женщина?

О любви.

Брайанна видела, как любили друг друга ее приемные родители. А по ночам, когда ее мысли перемещались в мир сновидений, память вдруг прояснялась. И она вспоминала, как Дельфина любила Эдварда, а он – ее. Брайанна видела и эту любовь.

Она могла бы полюбить Атрея... При этой мысли она широко открыла глаза и только теперь поняла, что уже засыпала. Полюбить Атрея... Да, это очень просто. Ведь она уже почти любит его. А она и не заметила, как это случилось.

Проворочавшись всю ночь, утром Брайанна встала разбитая и недовольная. На палубу она вышла в тот час, когда на небе гасли последние бледные звезды. Вода напоминала чернила, казалась зловещей, дул ровный ветер. Кое-кто из матросов и воинов еще дремал на палубе, остальные уже потянулись к камбузу за первой чашкой кофе. Брайанна с наслаждением принюхалась, но идти за кофе передумала. Ее взгляд устремился на одинокую фигуру на корме, возле корабельного руля. Атрей.

Брайанна медленно зашагала к нему. Черные волосы Атрея разметались по обнаженным плечам. Он еще не успел побриться, и выросшая за ночь щетина напомнила Брайанне о памятных часах, которые они провели вместе. Чем ближе она подходила, тем отчетливее вспоминала прикосновения к мощным мышцам плеч, шероховатому подбородку, теплым губам...

Под изящной драпировкой туники у нее затвердели соски. Глубоко вздохнув, она попыталась сдержать прилив чувств, которые угрожали поглотить ее.

– Хорошо выспалась? – спросил Атрей, не сводя с нее глаз.

– Не особенно. А ты?

Он едва заметно улыбнулся.

– Совсем не ложился. – Лихорадочный блеск глаз подтверждал его слова. – Присядь, – мягко предложил он и потеснился, освобождая место на скамье.

Брайанна села только потому, что захотела, – колени у нее почти не тряслись. Они с Атреем соприкоснулись бедрами, и Брайанна вздрогнула, словно обожглась.

Атрей вздохнул, но не стал просить ее подвинуться ближе.

– Смотри вон туда, правее носа.

Брайанна так и сделала, ничего не увидела, напрягла глаза и вдруг не столько разглядела, сколько почувствовала тонкую полоску на горизонте. То, что не сразу заметили глаза, мгновенно узнало сердце.

– Акора... – пробормотала она, и ее растерянность сменилась неистовой радостью.