"Сердце ворона" - читать интересную книгу автора (Хенли Вирджиния)9Накануне свадьбы было решено устроить грандиозный рыцарский турнир. По краям огромного поля установили удобные, крытые шелком и бархатом палатки и павильоны, где участники боев могли переодеться и отдохнуть. Над каждой из этих импровизированных оружейных реял вымпел с эмблемой. Нынче здесь собрался весь цвет английского рыцарства — Пембрук, Гастингс, Девоншир, Норфолк. Те, кто сегодня решил помериться силами друг с другом, заняли места в своих павильонах, где их уже ждали оруженосцы, пажи, слуги, а главное — мастера-оружейники, которые могли быстро исправить поврежденную амуницию и дать возможность хозяину продолжать бой. Ведь тяжелые доспехи, стоило лишь копью противника нанести по ним мощный удар, приходили в негодность и без надлежащего ремонта превращались в бесполезный груз. Распорядителем турнира был назначен лорд Гастингс, гофмейстер королевского двора. Он велел оруженосцам отметить восточную границу поля разноцветными штандартами. Герольды его величества протрубили в трубы, и участники турнира выехали на поле, чтобы перед началом состязаний покрасоваться перед публикой, заполнившей к тому времени деревянные трибуны. На лошадях поверх кольчуг были надеты красивые шелковые попоны, атласные туники скрывали доспехи рыцарей. Они держали в руках огромные щиты, на блестящих шлемах, увенчивавших головы отважных воинов, развевались султаны из перьев. Придворные дамы по случаю торжественного турнира нарядились в свои самые лучшие платья. Многие, по моде того времени, надели на головы остроконечные шляпы со спускавшимися до колен вуалями, другие увенчали свои изящные головки замысловатыми сооружениями в виде рогов, что делало их похожими на коров и никак не могло свидетельствовать в пользу супружеской верности их мужей. Розанна, сидевшая на почетном месте рядом с матерью, украсила голову витой сеткой с драгоценными камнями. Ее серебристая вуаль была настолько тонка, что походила на паутину, сплетенную искуснейшим из пауков. Все без исключения дамы держали наготове надушенные шарфы, чтобы вручить их своим избранникам. Доспехи короля покрывала пурпурная туника с гербом — белой розой Йорка и Сияющим Солнцем. Роджера Монтфорда легко было опознать по гербу в виде летящего ворона в червленом поле, вышитому на черной шелковой тунике. Над его блестящим шлемом гордо реяли длинные багрово-красные перья плюмажа. Все ожидали, что невеста изберет своим рыцарем жениха, однако Розанна даже не шелохнулась, когда Роджер с поклоном подъехал к трибуне, где она сидела. И Джоанна, желая загладить неловкость, допущенную дочерью, поспешно нанизала свой собственный шарф на острие его длинного копья. Поклонившись будущей теще, Рэвенспер поскакал прочь. По трибунам пронесся сдержанный шепот. Присутствовавшие на церемонии дамы почти единодушно решили, что юная Розанна собралась вручить свой шарф его величеству, своему крестному отцу. Однако, когда король очутился напротив нее, девушка демонстративно отвернулась в сторону, давая ему понять, что сердита на него. Гул голосов заметно усилился. Зрители сгорали от любопытства, споря о том, кто из участников сегодняшних сражений станет избранником красавицы Розанны. Неужели прежний возлюбленный? Быть не может, чтобы у нее хватило отваги на глазах у всех вручить свой шарф кому-либо из молодых рыцарей. Стоило юному Джеффри Кастэлмейну приветственно поднять руку у трибуны, где сидели его мать и сестра, как Розанна, просияв, протянула ему свой легкий как пушинка шарф. Джеффри поклонился ей, прижав правую руку к сердцу. Зрители, нисколько не ожидавшие такого поворота событий и уже предвкушавшие скандал, облегченно вздохнули. Кое-где раздались даже негромкие аплодисменты. Покидая поле, Роджер обратился к королю, ехавшему рядом с ним: — Нед, я прошу тебя об одолжении! Давай поменяемся противниками! Ведь это не противоречит правилам, не так ли? Понимаешь, меня вызвал этот негодный мальчишка, с которым Розанна бежала из дому! — Он беспомощно улыбнулся. — Ведь она никогда не простит мне, если я раню наглеца! Эдуард от души расхохотался. — Ты попал между Сциллой и Харибдой, дружище! Ведь меня вызвал не кто иной, как ее братец! Но бейся с ним, если пожелаешь. Мне все равно! — Нам следует разделаться с ними без всяких церемоний, — озабоченно произнес Рэвенспер. — Ведь впереди еще не меньше дюжины боев. — Не забывай, друг, что эти щенки вдвое моложе нас с тобой! — воскликнул король и с притворным вздохом добавил: — Может, поэтому их копья окажутся крепче и подвижнее наших? — Он подмигнул, давая понять, что вложил в свои слова особый, не совсем пристойный смысл. Роджер, подмигнув, решительно возразил: — Наш опыт стоит их молодости! К тому же копья, испытанные в боях, надежнее новых, не прошедших должной закалки! Его величество выехал на поле сражения первым. Распорядитель турнира, зорко взглянув по сторонам, опустил жезл. Скрыв лицо забралом шлема, сэр Брайан немедленно вспотел от испуга и напряжения. Он попал в глупое, тяжелое, безвыходное положение! Ведь если он, не приведи Господи, одержит победу над королем, тот будет иметь все основания усомниться в его лояльности. Но в то же время поражение означало позор и могло навлечь на него целый град насмешек. Да, но как выбить из седла гиганта Эдуарда? Ведь он, поди, даже и не покачнется, когда длинное копье упрется в его необъятную грудь? Брайан припомнил несколько хитрых приемов, которым обучил его Уорик, и собирался применить их в поединке с Рэвенспером. Но все они не годились для схватки с его величеством. Позор и насмешки — ничто по сравнению с подозрением в измене, подумал Брайан, выезжая на поле. — Эдуард! Эдуард! — ревели трибуны. Подскакав к противнику, король, которого трудно было вывести из равновесия, пришел в неописуемую ярость: мальчишка намеренно опустил свое копье, и оно распороло нарядную попону, прикрывавшую кольчугу королевского скакуна. Эдуард недолго думая воздел свое оружие и вполсилы ударил молодого рыцаря в грудь. Тот вылетел из седла с такой стремительностью и распластался на земле с таким звоном и грохотом, что Розанна ни жива ни мертва вскочила на ноги, закусив губу и с ужасом глядя на недвижимого возлюбленного. Она хотела бежать к нему, чтобы помочь подняться, но, зная, что это невозможно, оставалась на месте, ломая руки и шепча молитву побелевшими губами. К счастью, ее волнение не было замечено никем из присутствующих, которые повскакали с мест так же, как и она, и разразились приветственными криками. Девушке пришлось наблюдать за многочисленными поединками, в которых участвовали посторонние, по большей части незнакомые ей люди — графы и герцоги, вслед за которыми, согласно табели о рангах, должен был наступить черед баронов и нетитулованных рыцарей. К тому времени, когда на поле выехал ее брат Джеффри, пославший вызов Рэвенсперу, девушка вполне овладела собой. Лицо ее вновь обрело краски, грудь задышала ровнее. Ей не доставляло ни малейшего удовольствия смотреть на эти глупые, опасные забавы, которым мужчины предавались с таким упоением. Но однако, увидев, что Рэвенспер опустил забрало шлема и пришпорил коня, она пожалела, что не ей довелось биться с ним на копьях. Ненависть к этому человеку придала бы ей сил, и она наверняка смогла бы если не уничтожить негодяя, то нанести ему серьезное увечье. Это дало бы ей возможность избежать ненавистного союза с ним. Но мысль о том, что она сможет противостоять ему с помощью оружия, которым владеет в совершенстве, завтра и во все последующие дни, принесла ей некотороое утешение. Жеребцы двух рыцарей понеслись навстречу друг другу, и Роджер невольно подивился тому, какой ненавистью горели глаза юного Кастэлмейна сквозь прорези забрала. Он знал, что должен выбить этого наглеца из седла первым же ударом. Джеффри сделал обманное движение, приблизившись к Роджеру слева, чтобы заставить его отвести от груди щит, но Рэвенспер слишком хорошо знал все хитрости и уловки, которым учил своих питомцев граф Уорик. Он повернул коня, следуя движению противника, и резко выбросил вперед правую руку с крепко зажатым в ней копьем. Юный Кастэлмейн покатился по земле, так и не успев понять, что, собственно, с ним произошло. Роджер поднял своего жеребца на дыбы и, развернувшись, подъехал к поверженному противнику. Не спускаясь с седла, он на секунду склонился над ним, а когда выпрямился, в руке его развевался шарф, сотканный из серебряных нитей. Он подъехал к трибуне, где Розанна и мать, опустив головы, переживали поражение Джеффри, и поклонился обеим леди, подняв забрало шлема и поднеся шарф Розанны к губам. Затем он надел его на острие своего копья и, пустив коня в галоп, удалился в свой шатер. Боже, думала Розанна, ведь он чувствует себя победителем! И, по правде говоря, имеет для этого все основания! Понурив голову, она спустилась с трибуны и с неудовольствием заметила, что Кейт Кендалл отделилась от толпы служанок, наблюдавших за ходом турнира, и следует за ней на незначительном расстоянии. Розанна передернула плечами и поджала губы. Сегодня в обеденном зале состоится торжество, на котором все будут чествовать победителей турнира. Но она останется в своей комнате. Ей есть о чем подумать! Завтра ее ждет испытание, равного которому ей еще не приходилось претерпевать, и к нему необходимо подготовиться как следует! Весь вечер она предавалась горестным раздумьям, и лишь около полуночи из глаз ее полились слезы. Розанна обхватила руками подушку, содрогаясь от рыданий. Внезапно чья-то нежная рука обняла ее, и ласковый голос зашептал: — Ну, полно, полно, мой ягненочек! Все будет хорошо, вот увидишь! Я не дам тебя в обиду, дорогая! Розанне показалось, что это ее мать, покинув пиршественный стол, пришла успокоить свою безутешную дочь, но, подняв голову, она увидела перед собой Кейт Кендалл. Неужели она ошибалась, считая эту уроженку севера черствой, бездушной особой, шпионкой, приставленной к ней матерью? Розанна не могла однозначно ответить на этот вопрос, но в объятиях Кейт она впервые за долгое время почувствовала себя защищенной. Проснувшись, словно от толчка, Розанна в первое мгновение не могла понять, где находится. Лишь через несколько минут после пробуждения она с ужасом вспомнила все недавние события. Ведь нынче был день ее свадьбы! Некоторое время девушка лежала в оцепенении, вперив невидящий взор в потолок, украшенный лепниной. О, как бы ей хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, стать невидимой! Но в подобных бесплодных мечтаниях не было толку, и вскоре она решила, что не даст обстоятельствам взять верх над ее волей и разумом. Она примет вызов, брошенный ей самой судьбой! Поспешно поднявшись с постели, Розанна принялась одеваться. Она вполголоса напевала веселую песенку, решив во что бы то ни стало скрыть от всех окружающих владевшее ею отчаяние. Одна из просторных комнат в анфиладе покоев, отведенных Кастэлмейнам, служила приемной. Туда-то и направилась Розанна, завершив свой туалет. Ее приветствовали придворные дамы, которым не терпелось поздравить юную невесту и понаблюдать за приготовлениями к свадьбе. Леди обменивались оживленными репликами, снисходительно глядя на суету, поднятую хлопотливыми служанками и швеями. Розанна не была знакома с большинством из придворных дам, зато ее мать, похоже, была накоротке решительно с каждой из них. Сияя улыбкой, она обменялась последними сплетнями с графиней Пембрук и герцогиней Норфолкской, затем приветствовала пришедшую позже других графиню Девонширскую, которую сопровождала молоденькая девушка. Эта юная особа сейчас же привлекла внимание Розанны. Девушке было приятно видеть среди собравшихся хоть одну свою ровесницу. Гостья застенчиво потупилась, и графине пришлось чуть ли не насильно провести ее на середину приемной. Девушка была на редкость хорошенькой. Ее густые светлые волосы просвечивали сквозь прозрачную вуаль, голубые глаза были обрамлены длинными темными ресницами. — Джоанна, мне насилу удалось притащить ее сюда! — пробасила графиня. — Познакомь же ее со своей дочерью, дорогая! Джоанна, лицо которой лишь на секунду приняло растерянное выражение, улыбнулась и, кивнув, ухватила Ро-занну за руку. Еще секунда, и девушка исчезла бы в толпе! — Розанна, — сказала она, — это твоя новая родственница. Простите, дорогая, как ваше имя? — Ребекка, — едва слышно прошептала девушка. Розанна вопросительно взглянула на мать, и та пустилась в объяснения. — Рэвенспер назначил своего брата Тристана дружкой на свадьбе. А его супруга, — и она кивнула в сторону застенчивой девушки, — будет подругой невесты. Розанна с улыбкой взяла руки молодой женщины в свои. Узкие ладошки Ребекки были холодны как лед. Казалось, что сегодняшнее тяжкое испытание предназначалось ей, а не безутешной невесте Рэвенспера! Розанна почувствовала невольную жалость и симпатию к молодой жене этого беспутного Тристана. Она решила взять Ребекку под свое покровительство. — Как вы себя чувствуете? — вполголоса спросила она. — Х-хорошо, — пробормотала Ребекка. — Но я, знаете ли, теряюсь, когда вокруг так много народу… Розанна обняла ее за плечи и провела в свою спальню, где Элис и Кейт придирчиво осматривали роскошное свадебное платье. — Здесь по сравнению с приемной совсем малолюдно, — с улыбкой сказала она. — Сядь-ка в это кресло, Ребекка, а я сейчас налью тебе немного вина! — Нет, нет! Что вы! — запротестовала Ребекка. — Я никогда не пью вина! — Да неужто? А почему? — От него полнеют, — прошептала молодая женщина. — Уж что-что, а полнота тебе ни в коем случае не грозит! — усмехнулась Розанна. — О, нет, я изо всех сил стараюсь не растолстеть! — возразила Ребекка. — Дело в том, что мой супруг терпеть не может полных женщин. — И все же тебе не мешало бы выпить вина, Ребекка! У тебя такой утомленный вид! — Я… я часто недомогаю. Мне стоило большого труда встать с постели и прибыть сюда на свадьбу. Я совсем было решила не ехать, но Тристан и слушать об этом не желал. Розанна задумчиво глядела на бледную, робкую Ребекку. Вот до чего довело несчастную женщину супружество с одним из Рэвенсперов! Но уж от нее они не дождутся такой рабской покорности. Она сумеет постоять за себя! Но тут, прервав ее размышления, послышался стук в дверь, и на пороге комнаты появилась Джоанна. — Дитя мое, думаю, что тебе следовало бы уже начать одеваться, — с нежностью произнесла она. Я пока схожу в большой зал, чтобы проследить за размещением свадебных подарков. Ты будешь очень довольна ими, дорогая! Там много серебряной посуды и утвари, есть также несколько дорогих ковров, привезенных крестоносцами из Святой земли! Послушайся моего совета и возьми все с собой в замок Рэвенспер! Не оставляй столь дорогие вещи здесь, на севере, где так опасно и неспокойно! Ребекка поежилась и слабым голосом произнесла: — Я тоже не люблю север! Я всегда скверно себя чувствую, когда бываю здесь! Розанна улыбнулась ей и спросила: — Ты живешь в замке Рэвенспер? — Нет, у нас есть свой дом в парке Рэвенспер, он находится примерно в двух милях от замка. — Вот и прекрасно! Мы будем навещать друг друга во время верховых прогулок! — с воодушевлением воскликнула она. — На лице Ребекки мелькнуло сомнение, и Розанна с ужасом подумала, что, возможно, деспотичный Тристан запрещает жене иметь подруг и общаться с кем бы то ни было, кроме него и домашней челяди. Этого еще только не хватало! Она решила во что бы то ни стало положить конец тирании деверя. Элис, взяв подвенечное платье за плечики, подняла его над головой. Женщины, собравшиеся в комнате, при виде роскошного наряда разразились восхищенными возгласами. Кейт Кендалл, обняв невесту за талию, вывела ее на середину комнаты. Начался обряд одевания. Раздевшись донага, Розанна натянула на свои изящные ножки тонкие шелковые чулки, закрепив их подвязками. Кейт помогла ей надеть белоснежную кружевную сорочку. Настал черед платья. Служанки осторожно, чтобы не помять, облачили в него юную невесту, после чего Элис склонилась над белоснежным подолом, на живую нитку прикрепляя к нему «узелки любви» — маленькие изящные бантики. Девушка знала, что, если пришить их слишком крепко, бесцеремонные гости, обрывая «узелки», могут заодно стянуть с невесты ее наряд, оставив ее в одной рубашке. Кейт Кендалл принялась расчесывать роскошные волосы Розанны, темным водопадом заструившиеся по спине девушки. Розанна не уставала любоваться своим изумительным платьем. Она водила тонким пальчиком по вышитым розам, то и дело с восхищением оглядывая модные длинные рукава, заостренные концы которых, стоило девушке опустить руки, доходили ей до колен. Ах, как прелестно она нынче выглядела! Если бы только к венцу ее вел не мрачный Рэвенспер, а золотоволосый герой ее грез сэр Брайан! Джоанна подарила дочери изысканную жемчужную диадему. Кейт надела дорогое украшение на голову Розанны и закрепила вуаль, скрывшую ее прелестное лицо. — Ведь я поеду в церковь в одной карете с папой? — спросила Розанна. — Да, так полагается, — ответила Кейт Кендалл. — Будь поласковее с сэром Невиллом, — добавила она. — Ведь сегодня он расстается со своей ненаглядной малышкой! Он очень гордится тобой, но разлука с любимой дочерью наверняка гнетет его! Розанна молча пожала руку Кейт. Только теперь она начала по достоинству ценить эту суровую, сдержанную женщину, на деле обладавшую золотым сердцем. Все приготовления были закончены. Розанна бросила последний взгляд по сторонам, зная, что ей больше не суждено ночевать в этой спальне. Комната, приготовленная для молодоженов, находилась в другом крыле дворца, неподалеку от королевских покоев. Повернувшись к Кейт, девушка приказала: — Не забудь отнести в мои новые покои все гребни и щетки для волос. Ты ведь знаешь, что мои волосы нуждаются в тщательном уходе! Кейт кивнула. В эту минуту самые любопытные из придворных дам стали заглядывать в комнату, чтобы бросить последний взгляд на невесту, собиравшуюся отправиться в церковь на венчание. Глаза их словно говорили: «А мы знаем, что тебе предстоит нынешней ночью!» «Я приложу все силы к тому, чтобы избежать этого!» — подумала Розанна. — Кейт, не забудь также теплую ночную рубаху, — бросила она служанке, собиравшейся покинуть комнату. Камеристка оглянулась и скороговоркой произнесла: — Я ничего не забуду, дорогая, ни одной из твоих любимых вещиц! Ты найдешь там и свои благовония, и свои бархатные шлепанцы! А теперь поторопись! Да хранит тебя Господь! Розанна подбежала к Кейт и порывисто обняла ее. Затем она чмокнула зардевшуюся Элис в щеку и взглянула в уголок, где на краешке кресла примостилась бледная Ребекка. Казалось, она вот-вот готова была не то погрузиться в сон, не то упасть в обморок, — Пойдем же, дорогая! — сказала ей Розанна. — Ведь ты должна будешь держать мой шлейф, чтобы я смогла спуститься по ступеням! Молодая женшина бросила на нее растерянный взгляд, и Розанна, решительно перебросив шлейф через левую руку, протянула правую Ребекке. Споткнувшись и едва не упав, та последовала к выходу из, комнаты за бойкой невестой. — Прости, — прошептала она едва слышно. — Пойдем, пойдем же побыстрее! Выше голову! Вот так! Ведь ты ведешь меня на свадьбу, а вовсе не на казнь! — И она засмеялась так звонко, что Ребекка застенчиво улыбнулась ей в ответ. — Ты не боишься? — шепотом спросила она. Розанна секунду помедлила с ответом. Разумеется, она с самого утра была сама не своя, и сердце ее сжималось от горя и ужаса. Но она скорее дала бы вырвать себе язык, чем призналась бы в этом хоть одной живой душе. — Чего же здесь бояться? — спросила она. — Если кому и суждено трепетать в преддверии этого брака, то вовсе не мне! Пусть Рэвенспер трясется от страха! Отец уже ждал ее у роскошной королевской кареты. — Папа, давай сперва поможем Ребекке занять место в экипаже. По-моему, она неважно себя чувствует, — сказала Розанна. Невилл помог молодой женщине подняться в карету, затем, придерживая шлейф Розанны, приблизился к противоположной дверце. Когда оба они заняли свои места, Невилл обеспокоенно спросил: — Как ты, дорогая? — Я готова к бою! — усмехнулась девушка. — Познакомься, папа: это Ребекка Монтфорд. Она замужем за братом Рэвенспера, помоги ей Бог! Невилл искоса взглянул на дочь, слегка покачав головой, и обратился к Ребекке: — Путь от входа в собор до алтаря неблизок. Вы в состоянии проделать его, не потеряв сознания? — Не знаю, — прошептала Ребекка. Розанна выразительно подняла глаза к крыше кареты. Через несколько минут они остановились у собора. В этот день невесте с женихом полагалось увидеть друг друга лишь перед алтарем, но случилось так, что, когда Розанна выходила из кареты, в церковный двор въехал экипаж Роджера и Тристана. Невилл бросился на помощь Ребекке, которая не решалась спуститься с высокой подножки кареты. Тристан опередил его, подав жене руку. Розанна поймала на себе пронзительный взгляд черных глаз Рэвен-спера и процедила сквозь зубы: — Я обойдусь без посторонней помощи! Роджер склонился в низком поклоне. — Я вижу, вы настроены весьма воинственно. Что ж, я готов принять ваш вызов! Он окинул фигуру своей нареченной восторженным взором. Она была диво как хороша, и он в который уже раз подумал, что не ошибся в выборе. Розанна скользнула мимо него, рука об руку с отцом. Ребекка следовала за ними, придерживая тонкими руками шлейф белоснежного платья невесты. Тристан проводил их пристальным взором. Его полные губы раздвинулись в насмешливой улыбке. — Я хочу пожелать тебе успехов в предстоящих боевых действиях, дорогой брат! — произнес он. — Спасибо! — отозвался Роджер. — Господь поможет мне одержать победу! Улыбнувшись друг другу, братья вошли в собор и направились к алтарю. Внутреннее убранство огромного готического собора поразило Розанну своим великолепием. Стоило ей войти, и маленькие певчие, повинуясь сигналу регента, затянули гимн. Голоса мальчиков звучали столь проникновенно и нежно, что на глаза девушки навернулись слезы. Проглотив комок в горле, она принялась озираться по сторонам, ища в толпе знакомые лица. Все скамьи были заняты. Головы любопытных царедворцев как по команде повернулись ко входу, глаза их ловили каждое движение юной невесты и ее отца. Король сидел на передней скамье. Розанна, все еще не простив Эдуарду нанесенной ей обиды, решила на протяжении всей церемонии не смотреть в его сторону. Голоса мальчиков смолкли, и раздались мощные, заполнившие всю церковь звуки органа. Невилл сжал руку дочери, и они неспешными шагами направились к алтарю. Там их уже ждал Роджер Рэвенспер. Розанна окинул а недружелюбным взором всю его крепкую, высокую фигуру. Пожалуй, даже слишком высокую, с неудовольствием подумала она. Роджер казался почти одного роста с прелатом, стоявшим на ступенях алтаря. Младший брат в сравнении с ним выглядел подростком. Жених был облачен в черный бархатный камзол, сквозь прорези рукавов у самых плеч виднелась белоснежная сорочка тончайшего полотна. Черные волосы Рэвенспера кольцами спускались на ее кружевной воротник. Казалось, не будет конца молитвам, которые епископ читал по-латыни, но вот он ненадолго смолк и уже по-английски принялся перечислять обязанности, которые следовало свято выполнять вступавшим в брак. — Не для праздных удовольствий, не ради минутного каприза надлежит соединять двоих брачными узами, — сурово произнес его высокопреосвященство, — а дабы естественная взаимная любовь мужчины и женщины явилась живым образом святой любви, соединяющей их с Богом и друг с другом. — Он сурово взглянул на Розанну и возвысил голос так, словно зачитывал ей приговор: — В таинстве брака брачующиеся получают дар высшей, благодатной Христовой любви! А потому святая церковь в молитвах своих испрашивает для них совершенную любовь, единомыслие в истине, твердую веру, непорочную жизнь и чадородие. — Розанна невольно поежилась. — Дабы воспитывали они дарованных им детей в благочестии и страхе Божием! Господи Боже наш, славою и честию венчай их! Но ежели есть среди присутствующих здесь кто-либо, готовый назвать причину, согласно коей эти двое не могут быть соединены священными узами брака, пусть выйдет вперед и назовет ее! Розанна закрыла глаза, и перед ее мысленным взором возник светлокудрый юноша, осененный небесным сиянием. — Она моя! — произнес он. Девушка представила себе, как в ту же минуту из-за алтаря появилась призрачная фигура, закутанная в черное, и глухой голос проговорил: — Рэвенспер не может взять ее в супруги! Ведь это он убил свою вторую жену! Она с усилием заставила себя раскрыть глаза, услышав гнусавый голос епископа: — Кто отдает эту женщину в жены этому мужчине? — Я! — воскликнул Невилл. Но прежде чем он сделал шаг вперед, Розанна приподнялась на цыпочки и, откинув вуаль, поцеловала его в щеку. Нарушив тем самым правила церемонии, она тем не менее заслужила одобрение всех собравшихся. Вдоль церковных скамей пронесся сдержанный гул голосов. На глазах Невилла выступили слезы. Даже его высокопреосвященство позволил себе кисло улыбнуться. Подойдя к жениху, девушка бросила на него взгляд, исполненный горечи и презрения. Все ее чувства были обострены до предела. Она ясно видела бриллиантовую серьгу в его ухе, блеск которой, однако, не мог затмить сияния его черных глаз, она чувствовала запах воска, издаваемый тысячами зажженных свечей, и слышала сдержанные рыдания Ребекки, стоявшей позади нее. Одна из подвязок впилась ей в бедро, кружевная сорочка больно царапала нежную грудь. Ей хотелось броситься вон из церкви и бежать куда глаза глядят, пока силы не покинут ее измученное тело. Но, услыхав вопрос епископа, она вздохнула и, глядя ему в глаза, отчетливо выговорила роковое «да». Его высокопреосвященство сказал что-то о поцелуе, и вот уже Рэвенспер приподнял вуаль и потянулся жадными губами к ее лицу. «Ты думаешь, что этим поцелуем скрепишь навязанный мне союз с тобой! — зло думала Розанна. — Ошибаешься! Ты можешь именоваться моим мужем, но я не позволю тебе властвовать ни над моей душой, ни над телом, которое ты озираешь столь плотоядным взглядом!» Все, что происходило после этого поцелуя, оставило в душе Розанны лишь смутные воспоминания. Точно во сне она поставила свою подпись там, где ей велели, миновала под руку с Рэвенспером бесконечный коридор меж церковных скамей, уворачивалась от горстей риса и розовых лепестков, которыми осыпали ее и Роджера на ступенях собора, сдержанно улыбалась в ответ на бесчисленные поздравления и, войдя в карету, прибыла во дворец, чтобы участвовать в торжественной церемонии. Чувства и мысли вернулись к девушке, лишь когда она была усажена на почетное место за главным столом — меж его величеством и Рэвенспером. Эдуард погрозил ей пальцем и прошептал: — Прелестный Розовый Бутон! Как, однако, остры твои шипы! — А почему же вы отказали мне, когда я просила вас об избавлении?! — воскликнула она. — Об избавлении? — словно эхо, повторил Роджер. — От союза с вами, который для меня горше смерти! Нед и Роджер обменялись понимающими взглядами. Тем временем слуги вносили в зал роскошные яства. Здесь были жареные лебеди и журавли, молочные поросята и огромные вепри, бараны, олени и волы. Все это тонуло в волнах зелени и обилии самых изысканных фруктов. — Вам следовало бы съесть хоть что-нибудь, прежде чем начнутся тосты, — участливо прошептал Рэвенспер, склонившись к самому уху Розанны. — Вы что же, боитесь, что я напьюсь до безобразия и опозорю вас? — резко спросила Розанна. — О нет, миледи! — ответил Роджер и, подмигнув, весело добавил: — Находясь в подобном состоянии, человек позорит лишь себя самого. Вы согласны? Выпив, как полагалось, за здоровье его величества, присутствующие дружно поддержали тост, произнесенный королем в честь новобрачной, затем дружка приветствовал жениха, после чего невеста подняла бокал за своих родителей. Настал черед Роджера, и он обратился к своей юной супруге с экспромтом: Гости принялись неистово аплодировать и колотить по столам кулаками в знак восхищения. Опорожнив кубки, все с любопытством уставились на Розанну. Она не осталась в долгу и ответила на тост супруга: Подмигнув Роджеру, Нед поднял кубок со словами: — А знаешь, ведь она, пожалуй, права! По традиции молодожены ели из одной тарелки. Роджер выбирал кусочки повкуснее и откладывал их поближе к Розанне. Она не могла открыто пренебречь этим знаком внимания, и потому лишь делала вид, что ест, аккуратно передвигая пищу на прежние места. Такое мелочное упрямство не раздражало, а лишь веселило Рэвенспера, который, непринужденно улыбаясь, насыщался с завидным аппетитом. Вина лились рекой, и вскоре присутствующие захмелели настолько, что каждый принялся разговаривать во весь голос, слушая лишь самого себя. Ребекка поднялась из-за стола и нетвердой походкой направилась к выходу из зала. Розанна поспешила следом за ней. — Я провожу тебя в дамскую комнату, — сказала она, догнав молодую женщину. — И побуду с тобой, пока не начнутся танцы. Услыхав, что Ребекку рвет, Розанна не на шутку встревожилось. Она обняла бледную как полотно невестку за плечи и сказала: — Дорогая, ты совсем больна! Тебе следовало остаться в постели! Пойди к себе и ляг, а я обещаю тебе поговорить с твоим мужем! — О, нет, что ты! — запротестовала Ребекка. — Я ни в коем случае не хочу портить ему настроение! Он не должен знать, что мне было плохо! Розанна нахмурилась и молча проводила женщину к ее месту за столом. Она уже открыла было рот, чтобы сказать Тристану о нездоровье жены, но поймала на себе молящий взгляд Ребекки, словно говоривший: «Не делай этого, иначе мне придется худо!» Девушка решила пойти на компромисс и произнесла: — Я хотела бы, чтобы Ребекка поднялась наверх, в брачные покои, и проверила, все ли там на месте, все ли сделано, как надлежит. Ты, надеюсь, ничего не имеешь против? — Нет, отчего же, — ответил Тристан. — Но я соглашусь на это, только если ты пообещаешь мне первый танец! Розанна подошла к Ребекке и прошептала: — Ступай к себе и ложись в кровать, дорогая. Я все уладила! Не беспокойся, я присмотрю за твоим Тристаном! Вскоре появились музыканты, и многие из гостей, покинув столы, вышли танцевать на середину зала. Тристан, кружа Розанну в танце, прошептал ей на ухо: — А я знаю твой секрет, дорогая невестка! Девушка удивленно вскинула брови. — У тебя доброе, отзывчивое сердце! — Откуда же тебе это известно? — Ты принялась вовсю заботиться о Ребекке. Но тебе невдомек, что она нарочно доводит себя до подобного состояния. — Как ты можешь так говорить! Ты жесток и несправедлив к ней! — Напротив, я отношусь к ней внимательно и терпеливо! Скажи, когда вы направились в дамскую комнату, ее рвало, ведь правда? Розанна нехотя кивнула. — Но она не потрудилась сообщить тебе, что сама вызвала эту рвоту, чтобы избавиться от съеденной пищи! — Зачем бы она стала это делать? — недоверчиво спросила Розанна. Тристан пожал плечами. — Она панически боится располнеть! Почувствовав, что Тристан говорит правду, Розанна все же принялась защищать подругу: — Ведь она делает это лишь потому, что ты, волокита, не любишь полных женщин! — Будь же справедлива, сестренка! Разве я пытался приволокнуться за тобой, а? Ведь я с самого начала знал, что ты должна достаться Роджеру. А ведь ты — наикрасивейшая из всех женщин, каких я встречал на своем веку. Так что не надо преувеличивать мои грехи и пороки! Розанна невольно усмехнулась. Разве можно было сердиться на этого незлобивого, жизнерадостного молодого человека, почти юношу? А Тристан, склонившись к ее уху, с притворным вздохом произнес: — Ах, дорогая Розанна, я и не знал, что такое счастье, пока не женился! — Поймав на себе ее удивленный взгляд, он с плутоватой улыбкой добавил: — Но было уже слишком поздно! — И оба они весело расхохотались. Следующим ее партнером в танце был король, затем — сэр Невилл, Джеффри, и вскоре девушка уже сбилась со счета, со сколькими графами и герцогами кружилась она в середине огромного зала. Роджер наблюдал за ней, откинувшись на высокую спинку своего стула. Ее начал не на шутку раздражать упорный, настойчивый взгляд его темных глаз, неотступно следовавший за ней, куда бы она ни направилась. Розанна решила немедленно проучить супруга. Танцуя с молодым графом Джоном Стаффордом, она шепнула ему на ухо: — Как легко и непринужденно вы двигаетесь! Предыдущий мой партнер был грациозен, точно ломовая лошадь, и отдавил мне все ноги своими копытами! Граф откинул голову назад и звонко расхохотался. Розанна только этого и ждала. Снова дотянувшись до уха своего кавалера, она вполголоса произнесла: — Рэвенспер просто глаз с нас не сводит. Стаффорд оглянулся туда, где сидел Роджер, и у того не могло не сложиться впечатления, что Розанна и граф обмениваются какими-то шутками и остротами на его счет. Через несколько секунд Джон Стаффорд извиняющимся тоном сказал девушке: — Я только что получил знак от вашего жениха, что мне следует вернуть вас ему. Не смею пренебречь этим требованием. Он, похоже, чем-то рассержен. — Вот и хорошо! — Но он не на шутку разозлен. — Еще того лучше. Пожав плечами, граф проводил ее к Роджеру и с поклоном удалился. — Вы любите танцевать, Розанна? — спросил Рэвенспер, пристально глядя в ее раскрасневшееся лицо. — Надеюсь, вы ничего не имеете против этого? — невинным голосом осведомилась она. — Насколько мне известно, немолодые мужчины редко принимают участие в танцах. Она с удовольствием заметила, как на скулах его заиграли желваки. Он поднялся со своего стула и, наклонив голову, пригласил ее на танец. — Неужто вы и впрямь стремитесь спровоцировать меня на какую-нибудь грубость или резкость, Розанна? — спросил он, когда они вышли на середину зала. Внезапно Роджер резким движением продел свои руки в ее широкие рукава и, обхватив ладонями ее голые предплечья, закружился в танце, увлекая девушку за собой. Онемев от неожиданности, Розанна позволила ему направлять себя, куда ему было угодно. Она лишь механически повторяла движения танца. — Вам нравится дразнить меня, дорогая, — с улыбкой произнес Роджер. — Но ведь в подобных играх могут принимать участие обе стороны! Боюсь, в моем лице вы встретите достойного противника! Когда Рэвенспер подвел ее к столу, Розанна едва переводила дух. Но не прошло и минуты, как ее пригласил следующий партнер. Она не без труда заставила себя победно улыбнуться Рэвенсперу и принялась весело болтать со своим кавалером. Как обычно бывает во время пиршеств с обильными возлияниями, шутки, звучавшие за столами, становились все более циничными. По знаку короля музыканты принялись выводить несложную мелодию, и гости затянули непристойную песню. Розанна болезненно поморщилась, услыхав разудалый припев: «Я влезу к ней под юбку и суну пестик в ступку!» Она повернулась к его величеству, собираясь просить его прекратить столь гнусное веселье. Но король, обняв Роджера за плечи, с наслаждением подтягивал певцам: «Всю ночь он устали не знал, до света милую трепал». Рэвенспер поймал молящий взгляд Розанны и, деликатно высвободившись из монарших объятий, проговорил: — Мы, пожалуй, пойдем, Нед! Бога ради, дай нам свое королевское благословение! Эдуард подмигнул Розанне. — Придется уважить его, а? Иначе он того и гляди проткнет меня своим мечом! Роджер, придерживая Розанну за плечи, стал прокладывать путь сквозь толпу гостей. Девушка зажала уши, ибо вслед им неслось нестройное пение и, перекрывая шум и крики, до слуха ее отчетливо долетели слова: «Ах, дай мне зад твой полизать, чтоб мой рожок мог снова встать!» |
|
|