"Дьявольская сила" - читать интересную книгу автора (Файндер Джозеф)21Через несколько минут я, еще не придя в себя от пережитого, ехал на заднем сиденье в пуленепробиваемом белом автомобиле. Впереди, между мною и водителем, в отдельной кабинке, отгороженной от меня толстым стеклом, сидел Чарльз Росси. В салоне автомобиля были установлены всякие электронные приспособления, столь необходимые пассажиру в пути: встроенный небольшой телевизор, кофемолка-кофеварка, даже факсовый аппарат. – Я рад, что с вами все в порядке, – раздался металлический голос Росси, усиленный двусторонним электронным переговорным устройством. Разделявшее нас стекло оказалось звуконепроницаемым. – Нам нужно всерьез поговорить. – Что, черт бы вас побрал, все это значит? – Мистер Эллисон, – сказал Росси таким тоном, будто все ему уже надоело. – Ваша жизнь в опасности. И это совсем не игрушки. Странно как-то, но страха я не ощутил. Может, еще не отошел от всего того, что только что произошло? Скажем, от шока из-за внезапного исчезновения Молли? Наоборот, я чувствовал какое-то слабое, отдаленное раздражение, уверенность, что все складывается не так, как должно… И при этом не испытывал, как ни странно, никакого гнева. – Ну а где же Молли? – тупо поинтересовался я. – Ей ничто не угрожает. Знайте это, – ответил с натужным вздохом по переговорнику Росси. – Она у вас? – спросил я. – Да, – подтвердил будто издалека Росси, – она у нас. – Что вы с ней сделали? – Вы ее скоро увидите, – пообещал Росси, – и поймете, что мы сделали это ради ее же безопасности. Уверяю вас. Говорил он многообещающе, спокойно и рассудительно. – Вы ее увидите довольно скоро. Мы ее охраняем. Вы сможете пообщаться с ней несколько часов – и все поймете. – Ну ладно, а кто же хотел убить меня? – Мы не знаем. – Вы много чего не знаете, не так ли? – Был ли это кто-то из наших или еще откуда-то, сказать об этом пока не можем. Кто-то из наших. Из ЦРУ, что ли? А «еще откуда-то» – это из других спецслужб? В таком случае, что им известно обо мне? Я потянулся к дверной ручке и попытался открыть дверь, но она оказалась запертой. – И не пытайтесь, – сказал Росси. – Пожалуйста. Вы представляете слишком большую ценность для нас. Я вовсе не хочу, чтобы вас даже ранили. Машина ехала и ехала, куда – я не знал, не соображал даже. Только теперь я стал приходить в себя. – Меня все же зацепило, – сообщил я. – Гм-м. Вы вроде в порядке, Бен? – Нет, меня долбануло. Почувствовав боль в ляжке, я расстегнул ремень и, запустив руку под трусы, вытащил из ноги иглу – маленькую черную стрелку, вокруг которой уже начала воспаляться кожа. – Что это вы сделали? – спросил я. – Что сделали? – не понял Росси. Теперь я узнал, где мы ехали – по шоссе Сторроу-драйв в ряду для езды без ограничения скорости. Они всадили мне кетамин, подумал я. Опять послышался в динамике металлический голос Росси: – Ну-у? Мне нужно говорить вслух и в то же время держать свои мысли при себе. Вкололи ли мне раствор бензодиазерина? Нет, должно быть. Похоже, что это раствор кетамин гидрохлорида, или «особый К», как его называют в быту, – сыворотка для обездвиживания животных. В ЦРУ изредка прибегают к впрыскиванию кетамина нежелательным субъектам. Он создает так называемое «диссоциированное обезболивание», обычно проявляющееся в том, что субъект перестает воспринимать окружающую среду, к примеру, может не чувствовать боли: он как бы отрывается от реальной действительности. Или же при впрыскивании нужной дозы он может сознавать, что ему угрожает опасность, но быть при этом поразительно беспечным, на все соглашаться, хотя и будет понимать, что соглашаться ни в коем случае нельзя. Если нужно заставить кого-то делать такое, чего он никак в обычном состоянии делать не будет, лучшего наркотика, чем кетамин, не придумать. Я оглянулся окрест и, заметив, что приближаемся к аэропорту, как-то тупо подумал: что это они собираются делать со мной? По крайней мере, неплохо, что еще соображать мог. Да и вообще, все не так уж плохо. Опять в душе наступило какое-то раздвоение. Одна моя часть, слабенькая и далекая, тихонько просила распахнуть дверь автомашины, выпрыгнуть и бежать, бежать… А другая – более сильная и близкая – громким голосом настоятельно убеждала, что все, дескать, идет нормально, волноваться незачем. Меня просто испытывают своеобразным путем, а испытание проводит Чарльз Росси – вот и весь сказ. У меня они выведать ничего не смогут, ничего стоящего. Ну а если бы они намеревались меня прикончить, то уж давно бы кокнули. Но рассуждать подобным образом об опасности – по меньшей мере глупо. Какая-то параноидальная мнительность, совершенно ненужная. Все идет нормально, своим чередом. Мне слышен спокойный голос Росси, находящегося от меня на расстоянии сотен миль: – Если бы я оказался на вашем месте и со мной произошло то же самое, я испытывал бы те же чувства, что и вы. Вам кажется, что никто ничего не знает, – вы даже сами себе не верите. Временами на вас находит приподнятое настроение, и вы готовы своротить горы, а временами вас охватывает безотчетный страх. – Я что-то никак не могу усечь, о чем это вы говорите, – ответил я, но как-то равнодушно и неубедительно, скорее машинально, не подумав. – Всем нам было бы намного проще и лучше, если бы мы сотрудничали, а не конфликтовали. На это я ничего не ответил. Наступила минутная пауза, а затем Росси сказал: – Мы в состоянии охранять вас. Оказалось, что есть люди, которым стало известно о вашем участии в эксперименте. – Эксперименте? – переспросил я. – Вы это что, имеете в виду магнитно-резонансный имиджер? Этот новый детектор лжи? – Нам известно, что существует один шанс из тысячи, или, лучше сказать, один шанс из сотни, что имиджер оказал на вас желаемое воздействие. У нас есть веские основания считать так. Согласно вашим медицинским показателям, хранящимся в ЦРУ, у вас есть для этого необходимые данные – коэффициент умственного развития и особенно ваша эйдетическая память. Это как раз то, что нужно. Конечно, полной уверенности у нас пока нет, но есть серьезные признаки для оптимизма. Я сидел, безучастно уставившись на сиденье автомашины, обтянутое дорогой кожей. – Вы проявляете недостаточную бдительность, и вам это хорошо известно, – продолжал Росси. – Другой бы на вашем месте, с вашей подготовкой разведчика, да еще с вашими знаниями, был бы осмотрительнее. Теперь все мое естество напряглось и ощутило тревожное состояние. В затылке стало неприятно покалывать. Но мой обленившийся беспечный мозг, похоже, перестал воспринимать реальность и напрочь отключился от природных инстинктов, и мне стало как-то все до лампочки. А Росси между тем говорил: – …И совсем не обратили внимания, что ваши домашний и служебный телефоны стали прослушиваться, на законном, между прочим, основании: по подозрению в причастности к афере фонда «Ферст коммонуэлс». А в некоторых комнатах вашего дома были вмонтированы электронные подслушивающие устройства – так что шансов у вас практически не оставалось. Я лишь медленно покачал головой. – Нет нужды, конечно же, говорить, что мы записывали каждое ваше слово – а вы проявляли явную беспечность, как при встрече со своим клиентом Мелом Корнстейном, так и, разумеется, во время разговоров со своей супругой. Я вовсе не собираюсь вас осуждать, потому что с вашей стороны нет никаких причин подозревать, будто что-то предпринималось. Поэтому, в конечном счете, не было причин использовать опыт, приобретенный вами на службе в разведуправлении. Он остановился на секунду-другую, а далее слегка обеспокоенно произнес: – Вообще-то, все не так уж и плохо. Если бы мы упустили вас из-под столь плотного наблюдения, то не смогли бы выручить в трудную минуту. Я с трудом подавил зевок, от чего чуть не свернул себе шею. – Алекс… – начал было я, но Росси не дал мне закончить. – Извините нас за все это. Вы должны понять, что все делалось ради того, чтобы предохранить вас от самого себя. Когда действие кетамина прекратится, вы поймете, что иного выхода у нас не было. Мы же на вашей стороне, всерьез заинтересованы в том, чтобы с вами ничего не произошло, и просто-напросто нуждаемся в вашем сотрудничестве с нами. Поскольку вы спокойно выслушали меня, то, полагаю, начнете с нами сотрудничать. Если не захотите что-то делать, насильно заставлять вас никто не станет. – А-а, понимаю – консультировать по правовым проблемам… изредка, – невнятно бормотал я. – Некоторые очень хорошие люди возлагают на вас большие надежды. – Росси… – бессвязанно бормотал я, глотая слова; губы и язык отказывались повиноваться. – Мы были… директор проекта… психологический план ЦРУ… проект «Оракул»… вас зовут… – Вы представляете для нас слишком большую ценность, – подчеркнул Росси. – Поэтому мы не хотим, чтобы с вами что-то случилось. – Почему вы сидите там… что вы там прячете? – Я изолирован от вас, – объяснил Росси. – Вы же знаете золотое правило разведки. При ваших возможностях вам опасно знать слишком много, иначе вы будете представлять угрозу для всех нас. Поэтому лучше держать вас в неведении. Наконец мы подъехали к какому-то неприметному строению в аэропорту Логан. – Через несколько минут здесь будет военный самолет, на котором мы полетим на военно-воздушную базу Эндрюс. Скоро вам захочется поспать, вам нужно поспать. – Зачем… – пытался я спросить, но закончить фразу не смог. Росси долго молчал, а потом опять стал успокаивать: – Скоро вам все объяснят. Все, все. |
||
|