"Рорк – искатель приключений" - читать интересную книгу автора (Росс Джоу Энн)

Рорк пришел к выводу, что уставленный диванами коктейль-холл в новоорлеанском отеле «Уитфилд-пэлес», именуемый «Голубой залив» и расположенный слева от вестибюля, напоминает антураж межгалактического бара из фильма «Звездные войны». Карнавальная фигура высотой почти в семь футов и в высоченном пудреном парике, изображающая, по-видимому, Марию Антуанетту, но с подозрительным кадыком, была увлечена оживленной беседой с неким персонажем, кокетливо встряхивающим огненными вихрами и одетым в короткие шорты с намеком на нестандартных размеров мужское естество и лиф из черной кожи; в сочетании с доходящими до бедра ботфортами и кнутом его наряд мог запросто довести до обморока любого человека с хорошим вкусом.

Еще один участник вечеринки, облаченный в покрытое серебристыми пластинами обтягивающее трико, с парой огромных крыльев и с блестящим ободом вроде нимба вокруг головы, танцевал с монахиней под оглушающие звуки «Долговязой Салли». На краю танцевальной площадки размером с почтовую марку трио мускулистых атлетов, загримированных под полицейского, индейца и ковбоя из знаменитого поселка Виллидж-Пипл-Фэйм, сравнивало свои бицепсы и грудные мышцы.

– Я просто обожаю Прощеный вторник, а вы? – спросил женский голос.

Напомнив себе, что если он искал одиночества, то ни в коем случае не должен был возвращаться в родной Новый Орлеан, да еще во время празднования Прощеного вторника, Рорк неохотно повернулся лицом к блондинке, которая заняла рядом с ним перед баром только что освободившийся табурет.

– Ничего подобного я не видел, – согласился он.

Блондинка была облачена в нечто, изображавшее невод, плетенный из золотой нити. Кроме прозрачного мини-платья, на ней, казалось, не было ничего, за исключением серебряного шнура, стягивавшего талию. Поймав себя на том, что лицезрение ее потрясающих, явно силиконовых грудей не заставило его взволноваться и не задело в нем ни одной чувствительной струны, Рорк невольно задался вопросом, не прав ли был глава его телекомпании, когда недовольно заявил, что в душе у Рорка все выгорело.

Непроизвольно его мысли перенеслись на московские приключения. В конце концов он не сумел как следует отомстить и не причинил особого вреда Дмитрию Давыдову – так, несколько сломанных ребер и пара вывихов. Конечно, был еще небольшой инцидент с ножом, который, возможно, проколол бандиту легкое, но в тот момент Рорк действовал в порядке самообороны, так что данный случай даже не следует принимать во внимание.

– Простите, что вы сказали? – переспросил он, когда заметил, что девушка в золотом неводе снова к нему обращается.

– Я спрашивала, не из Нового ли Орлеана вы родом?

Прежде чем Рорк успел ответить блондинке, что на самом деле он человек безродный, брюнетка, одетая в облегающий черный маскарадный костюм кошки, в блестящей черной же маске, закрывающей верхнюю половину лица, вдруг стремительно бросилась к нему, обвила руками шею и со звучным чмоканьем поцеловала в губы.

Ее губы были нежны, как лепестки магнолии, а когда Рорк ощутил, что его окутал легкий, романтичный аромат духов, он почувствовал внезапное возбуждение. Рорк решил не выяснять причин ее неожиданного поцелуя – не только потому, что экстравагантными поступками во время карнавальных безумств Прощеного вторника никого не удивишь. Дело было в другом. В конце концов, именно благодаря особенностям своего характера, который его начальство именовало «главным козырем О'Мэлли», то есть умению в нужный момент мобилизовать все силы, быть рисковым и расчетливым одновременно, он построил завидную карьеру военного корреспондента и приобрел репутацию азартного, находчивого и искусного охотника за самыми интригующими, важными и злободневными новостями. И ему трудно было смириться с приговором босса, заявившего, что в душе у него все выгорело.

Испытывая удовольствие от нарастающего желания, Рорк подумал, что зря считал свою судьбу вдребезги разбившейся на улицах Москвы; теперь ему было любопытно посмотреть, как далеко привлекательная незнакомка зайдет в своей дерзкой выходке. Он обхватил ее руками за тонкую талию, стараясь притянуть к себе, но тут она внезапно вырвалась и капризно сказала:

– Где же ты был, дорогой? Ты опоздал на полчаса. Я обещала Йену и Харви, что все мы встретимся и пообедаем в «Петунии». Я просто умираю от желания полакомиться креольскими креветками. А ты знаешь, как мне нравится потворствовать своим прихотям.

Хотя маска не позволяла рассмотреть ее лицо, через прорезанные в форме кошачьих глаз отверстия Рорк уловил блеснувшее в ее взгляде возбуждение, которое сильно смахивало на страсть.

Ухватив Рорка за руку, девушка силком стащила его с дубового табурета перед баром и почти поволокла за собой.

– Я понятия не имею, кто такие Йен и Харви, – сопротивлялся Рорк, пока они пробирались сквозь бурлящую толпу, – но откровение относительно ваших прихотей возбудило мой интерес, любовь моя.

Он заметил, что ее глаза ни на мгновение не оставались спокойными и лихорадочно обшаривали пространство холла, напоминая пойманных в силки воробьев.

– Прошу вас, – прошептала она, и ее пальцы напряженно вцепились в него, – подыгрывайте мне и не задавайте никаких вопросов, пока мы не выйдем на улицу.

В сознании Рорка вдруг замигал красный сигнал опасности наподобие ослепительной вспышки московского взрыва, который тогда потряс центр города и оставил яму размером с городской автобус в том месте, где секундами раньше был припаркован его автомобиль.

Незнакомка могла походить на очаровательную кошку, могла обладать ароматом, подобным запахам в саду его матери, и вкусом слаще меда, но Рорк уже ходил по этой дороге и знал, что она заканчивается тупиком.

– Послушайте, милая…

– Прошу вас – Голос незнакомки вибрировал от напряжения. Весь ее облик излучал настороженность, напряжение и страх – уж что-что, а это он легко распознавал, испытав неоднократно на собственной шкуре – Мне нужна ваша помощь, чтобы спастись от одного подлеца.

Дария узнала журналиста в тот же момент, как вбежала в коктейль-холл. Рорка О'Мэлли очень часто показывали в телевизионных передачах, где он выглядел удивительно бравым и лихим парнем – просто буря и натиск, – отражавшим в своих репортажах военные конфликты в самых разных уголках земного шара. Такими же лихими и бурными казались его любовные похождения и гедонистические воззрения, рассказы о которых, обрастая слухами и сплетнями, тиражировались бульварными газетками, всегда в изобилии наваленными на стеллажах ее универсама.

Хотя Дария понятия не имела, что он делает здесь, в Новом Орлеане, она чувствовала, что с ним будет в безопасности. И наконец, он был единственным человеком в городе, у которого уж точно не имелось намерения ее убивать.

Кроме того, глубина и острота его репортажей доказывала, что он представляет собой нечто большее, чем просто мужественно-красивое лицо на телевизионном экране. Рорк был достаточно умен, чтобы за милю распознать обман. Она подумала было рассказать ему правду, когда будет просить помощи, но, довольно часто имея дело с журналистской братией, побоялась, что он отделается от нее прежде, чем она успеет договорить. Нет, лучше не рисковать.

К счастью, хотя она и так была отъявленной фантазеркой, жизненный опыт научил ее к тому же блефовать.

Как ни подгоняла Дарию мысль об опасности, она постаралась действовать с подходом и успела одарить журналиста ослепительной улыбкой, способной даже самого непробиваемого мужчину пасть к ее ногам.

– Этот тип – воплощение зла, исчадие преисподней. – Якобы бессознательно ее пальцы соблазняющими движениями поглаживали рукав Рорка.

Рорк признавал, что она хороша. Чертовски хороша. Но к тому же лгунья. Ну что же, он отлично знает, что у женщин есть несчастная привычка не пренебрегать любой ложью, если им очень нужно чего-нибудь добиться. Например, напомнил он себе, обеспечить себе мальчика для битья или подстраховаться на случай подозрения в убийстве.

– Но почему меня?

– Что? – Нетерпение, нервозность, возможно, даже страх аурой окружали ее, возбуждая его любопытство.

– Почему вы выбрали именно меня, чтобы помочь вам спастись от исчадия ада?

– О Боже… – Она глубоко вздохнула, и это на мгновение привлекло внимание Рорка к ее бюсту, который, хоть и не был таким внушительным и притягательно-чувственным, как груди леди в золотом неводе, тем не менее обрисовывался под кошачьим костюмом весьма обольстительно. – Вы выглядите надежным. – Глаза девушки, блестя из-под маски, пристально оглядели его с головы до пят. – И большим.

– Достаточно большим для того, чтобы управиться с самыми злонамеренными субъектами, – согласился он, решив пока подыгрывать ей. – Конечно, если ваше пугало, этот крутой парень, не защитник в американском футболе и не профессиональный борец.

– Нет. – Дария нахмурилась. Как объяснить ему, что она даже представления не имеет, как выглядит ее потенциальный убийца? – По крайней мере я так не думаю.

Она покачала головой, в то время как ее испуганный взгляд скользил по вестибюлю, задерживаясь на каждом человеке. Когда из-за мраморной колонны появился мужчина в темной одежде и направился в их сторону, Рорк почувствовал, что она окаменела от страха.

– Не могли бы мы продолжить эту беседу в другом месте и в другое время? Вы привлекаете к нам внимание.

Дария снова начала пробираться сквозь толпу к вращающейся бронзовой двери, а так как она крепко за него держалась, Рорк вынужден был тащиться за нею. Но он ушел бы с ней так или иначе.

– Если вы не хотите привлекать к себе внимание, то не носитесь в подобной одежде, – посоветовал Рорк. – И кстати, как получилось, что вам неизвестно, чем ваше пугало зарабатывает на жизнь?

– Сегодня Прощеный вторник, – заявила она, как будто это полностью объясняло ее экстравагантную экипировку и поведение. – Какое пугало?

– Ваш страшный незнакомец, «крутой парень», – напомнил он ей, решив, что она не такая уж опытная и искусная лгунья, как он вначале подумал.

– Ах, этот… Ну, гм, мы не дошли до обсуждения профессии.

– Звучит как неприязнь с первого взгляда.

– Я довольно хорошо разбираюсь в людях. По крайней мере в большинстве случаев, – пробормотала она.

Наконец они оказались снаружи на тротуаре, который был заполнен людьми, плечом к плечу теснившимися вдоль улицы, чтобы посмотреть ночное карнавальное шествие. Некоторые держали зонтики, вывернув их изнаночной стороной наружу в надежде поймать в ловушку «броски», то есть сувениры, которые участники шествия забрасывали в глазеющую толпу. Возвратившись домой, туристы привезут их с собой вместе с подзорной трубой и вызывающими суеверный страх амулетами афро-американских колдунов на память о полном увлекательных приключений, но, увы, быстротечном отпуске в экзотических краях. Отлов «бросков» был отнюдь не шуточным делом; Рорк стал свидетелем того, как благопристойного вида седовласые джентльмены до крови разбивают суставы пальцев в борьбе за обладание ниткой поддельного жемчуга или пластмассовым дублоном. С тех пор как три часа назад его самолет приземлился в аэропорту, погода стала пасмурной: небо затянуло тяжелыми облаками, а температура понизилась по крайней мере на двадцать градусов по Фаренгейту. В посвежевшем воздухе заметно ощущался запах надвигающегося дождя, и ветер набирал силу, хлопая широкими зелеными банановыми листьями в соседнем внутреннем дворике.

– Вы, конечно, понимаете, что сегодня вечером «Петуния» будет битком набита.

Она взглянула на него и покачала головой.

– Я вовсе не намереваюсь идти в «Петунию». Особенно после того, как во всеуслышание объявила об этом в «Голубом заливе». – Когда мимо них под звонкое цоканье копыт по мостовой проехал конный полицейский патруль, она быстро отвернулась.

– Послушайте, – сказал Рорк, которому надоела игра в кошки-мышки, – почему бы нам не разрубить одним махом этот гордиев узел? Если какое-то пугало действительно вам угрожает, мы можем просто остановить вот этого полицейского и…

– Нет! – поспешно ответила она, и голос ее задрожал, а глаза, освещенные мигающими огнями разноцветных фонариков, гирляндами развешанных над улицей, опять напомнили ему взгляд испуганной птицы. – В самом деле, в этом нет никакой необходимости. – Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Благодарю вас за помощь. Приятно сознавать, что традиционное рыцарство южан все еще существует.

Ему следовало быть готовым ко всяким неожиданностям. Особенно после пережитого в Москве потрясения. Но внезапный поцелуй настолько разволновал Рорка, что он позволил девушке ускользнуть от него и слиться с праздничной толчеей.

Проклятье! Рорк с досадой ударил себя кулаком по ладони. Непривычный к поражениям, он был огорчен еще и по другой причине: инстинкт подсказывал ему, что он случайно натолкнулся на интригующий и многообещающий сюжет, который теперь упустил. И Рорк рванулся вслед за девушкой.

Дария прокладывала себе дорогу сквозь толпы людей, празднующих Прощеный вторник, и стук сердца тяжело отдавался у нее в ушах. Недоумевая, она задавалась вопросом, почему убийца Мартина не подкараулил и ее в гостиничном номере. Возможно, посчитал это слишком рискованным? Но она знала, что он непременно придет за ней, знала, что ее преследователь может быть любым персонажем из костюмированной и скрытой за масками бурлящей толпы – может быть, вон тот языческий Пан или этот позолоченный Ра, бог Солнца, который внезапно появился перед нею, схватил за плечи и прервал ее протестующий крик поцелуем. Она почувствовала грубые движения его языка у себя во рту, но, к счастью, любвеобильный налетчик двинулся дальше, направляясь к следующей особи женского пола.

Чья-то рука легла ей на ягодицу. Не желая привлекать к себе излишнего внимания скандалом, она увильнула от наглеца; голова кружилась, зрение затуманилось от панического страха, но она продолжала продвигаться вперед, не отдавая себе ясного отчета в том, куда направляется, только твердо зная, что чем дальше она уберется от полицейских, тем в большей безопасности окажется.

Завернув за угол Сент-Питер-стрит, Дария пошла в противоположном от реки направлении, с трудом пробираясь через неистово орущую, смеющуюся, пляшущую, веселящуюся толпу. Несмотря на шум, стук ее высоких каблучков по дорожному покрытию отдавался у нее в ушах, как артиллерийская канонада.

Нервы были напряжены до предела, и, когда ее неожиданно затащили в круг подвыпивших мужчин, она не удержалась от крика.

– Что за спешка, дорогуша? – глумливо спросил один из забулдыг, резко притягивая Дарию к себе; крепко обняв ее, он начал непристойно и похотливо тереться о нее своим телом, в то время как второй пьянчужка прижимался сзади.

Разъяренная и напуганная одновременно, Дария вонзила свой высокий острый каблук пьянчужке в ступню. Грязно ругаясь, он выпустил ее из объятий, и Дария немедленно воспользовалась временной свободой, чтобы снова броситься бежать. Она едва не сбила с ног троицу пожилых монахинь, которые выбрались из своей обители покоя и добродетели, чтобы поглазеть на карнавальное шествие и праздничное гулянье, и подумала было обратиться к ним за помощью, но, не желая вовлекать почтенных женщин в нечто настолько опасное, что могло грозить смертью, снова пустилась в свое бегство без цели, не зная, где может находиться киллер и кем он может быть.

Вот она уже на Рэмпарт-стрит, которая в обычных обстоятельствах бывала почти безлюдной. Теперь же люди плотно забили улицу, ожидая появления красочной вереницы декорированных движущихся платформ с костюмированными участниками действа – своеобразного театра на колесах, – которые проедут мимо них, направляясь в парк имени Луи Армстронга к Муниципальному концертному залу.

Некоторые лампочки на арке, украшающей вход в парк, перегорели или были разбиты при стрельбе, частенько возникающей во время карнавальных безумств, и Дария понимала, что полутемный парк ночью, даже при таком скоплении народу, смертельно для нее опасен. Не намного безопаснее было бы пытаться пройти по Бассейной улице, ведь она пересекает извилистую дорожку, ведущую от парка к старому кладбищу Святого Луиса, месту, куда ни одна благоразумная женщина не отважилась бы зайти даже в дневное время.

Дария пыталась уяснить себе, в какую сторону лучше идти, когда ее неожиданно схватили сзади. Широкая, обтянутая кожаной перчаткой рука зажала ей рот, не давая не только закричать, но и дышать. Попытавшись оглянуться назад, она мельком увидела черный капюшон палача с прорезями для глаз. Прижав к себе девушку руками, сдавившими ее подобно стальным тросам, незнакомец потащил ее к кладбищу.

– Эй, парень! – окликнул налетчика студент колледжа, одетый в форменную трикотажную рубашку с эмблемой Туланского университета. – Что это ты делаешь?

– Нам с женой надо выяснить отношения, – ответил тот миролюбивым тоном, нисколько не соответствовавшим жестокости, с которой его пальцы впились в Дарию сквозь блестящую лайкру карнавального костюма. – Найдем уединенное местечко и побеседуем без помех.

Казалось, он не убедил молодого человека, потому что тот спросил:

– Все в порядке, мэм?

Похититель еще крепче прижал ее к себе, и она почувствовала в кармане его куртки твердый предмет, форма которого не оставляла сомнений в том, что это пистолет.

– Успокой его, – прошипел он ей в ухо; его дыхание было горячим и пахло бурбоном, – или мальчишка станет трупом.

Он излучал такую злобу и безжалостность, что Дария сразу поверила.

– Все прекрасно, спасибо, – с фальшивой бодростью ответила она, в душе умирая от страха и безысходности.

Студент еще раз с сомнением посмотрел на нее, а затем, пожав плечами, устремился догонять приятелей.

– Хорошая, умная девочка, – скрипучим, как наждак, голосом проскрежетал незнакомец. – А теперь немного о том, что мы собираемся делать. Ты пойдешь со мной. Я повстречал одного твоего друга, которому очень хочется поболтать с тобой по душам в непринужденной обстановке.

Дария прекрасно понимала, что никакой беседы не будет. Те сведения, которыми она обладала, были слишком опасными, чтобы оставлять ее в живых, поэтому ее уничтожат без разговоров. Точно так же, как убили бедного Мартина.

От страха и возбуждения ее кровь насыщалась адреналином, и это придало ей силы. Резким рывком она высвободилась из цепко державших ее рук, но незнакомец прыгнул за ней, схватил за распущенные волосы и грубо швырнул на землю. Она отбивалась ногами, глядя на мужчину снизу вверх. Через прорези в черном капюшоне видны были глаза убийцы, хищно блестевшие, как у тигра, который изготовился растерзать свою добычу.

Дария боролась, чтобы подавить страх, пересилить панику и заставить свой рассудок искать хоть какое-то спасение. Она была умной женщиной. Разве не окончила она с отличием юридический факультет Стэнфордского университета? Разве не создала журнал по вопросам права? Не числилась в коротком списке претендентов на престижную должность в Верховном суде штата, когда приняла предложение работать в прокуратуре? Разумеется, у нее хватит смекалки хоть как-то спастись.

– Вы не оберетесь неприятностей, вам это с рук не сойдет, – предупредила она, стараясь унять оглушительное сердцебиение.

– Хочешь побиться об заклад? – Фраза, произнесенная низким грубым голосом, звучала зловеще. – Ты должна была оставить в покое этих людей, шлюха. А теперь узнаешь, что случается с девкой, которая сует свой нос в чужие дела.

Мужчина резко поставил ее на ноги и двинулся к утопавшему во тьме кладбищу, то подталкивая девушку, то просто волоча ее за собой. Мелкие ракушки, используемые в этих краях вместо гравия, хрустели у них под ногами; белые мраморные надгробия на могилах мерцали, как привидения, в серебристом зимнем лунном свете, который непонятным образом просачивался в промежутки между тяжелыми дождевыми тучами, обложившими небо.

– Вот и дошли. – Мужчина швырнул ее на одно из больших надгробий.

Налетев на памятник, Дария ударилась головой о камень и соскользнула на землю. Даже в таком драматическом положении она сочла иронией судьбы то обстоятельство, что из всех мест, которые могли подойти киллеру для расправы, он выбрал клочок земли, где нашла свой последний приют Мари Лаво, знаменитая в прошлом знахарка и ворожея. Начертанный на памятнике почитателями колдуньи косой крест означал, что они надеются на благосклонность бывшей королевы новоорлеанских шаманов и, соответственно, на исполнение своих желаний. Монеты, раковины и нитки бус, разбросанные по могильной плите, были оставлены как плата за совершение чудес.

Не успел мужчина встать около нее на колени и вытащить из кармана пистолет, как два чернокожих подростка внезапно появились из-за могильного памятника.

– Полиция! – прорычал похититель.

Одного этого слова было достаточно. Оба подростка посмотрели сначала на Дарию, потом на мужчину и его пистолет, затем торопливо развернулись и бросились прочь, направляясь к кварталу недавно построенных домов из красного кирпича. Хотя Дария подозревала, что на кладбище в такое позднее время ребят привели какие-то темные делишки, она не намеревалась подвергать риску их жизни, призывая на помощь.

– Итак, на чем мы остановились? – продолжил как ни в чем не бывало киллер.

Дария находила его непринужденный светский тон таким же ужасающим, как и ствол пистолета, который наемный убийца прижал к ее виску. Она заметила, что пистолет снабжен глушителем. Этот человек уже привык к убийствам; не страдая от угрызений совести, он чувствовал полный душевный комфорт после того, как нажимал на курок.

Не желая умирать без борьбы, Дария исподтишка набрала пригоршню ракушек.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – медленно произнесла она, с трудом подавляя свой ужас.

– Учти, если умрешь с ложью на устах, то попадешь прямо в ад, – тоном проповедника изрек киллер. Притащив ее на кладбище, он немного расслабился, стал более разговорчивым. Казалось, он наслаждается своей ролью.

– Это не ложь… – пролепетала Дария.

Он дал ей пощечину – наотмашь, тыльной стороной руки, – от которой ее голова откинулась назад, а затем ошеломил, погладив своими обтянутыми перчаткой пальцами ее горящую, пульсирующую от оплеухи щеку: какая злая пародия на нежность!

– Жаль, что мы не располагаем достаточным временем, – прошептал он. – Ты очень привлекательная, сексапильная девочка.

Его рука поползла сверху вниз вдоль ее горла, затем большой палец задержался в углублении, где бешено пульсировала кровь.

– Я никогда не понимал, что ты нашла в том болване, с которым вы занимались общими делами и, кажется, даже собирались пожениться. По-моему, он похож на педераста. Очень плохо, что ты собираешься умереть, так и не узнав, что такое настоящий мужчина.

Она проглотила ярость, готовую вырваться наружу. Ее осенило. Этот тип крайне опасен, жесток и циничен, для спасения от него все средства хороши.

Он опустил молнию, вшитую в переднюю часть ее кошачьего костюма, обнажив бледную кожу, которая резко контрастировала с блестящим черным кружевным бюстгальтером.

– Как предпочитаешь умереть? – Он медленно провел стволом пистолета между ее грудями, наслаждаясь невольной дрожью жертвы.

– Если вы действительно собираетесь меня убить…

– Само собой, обязательно.

– Ладно, раз уж вы так ставите вопрос, мне кажется, что я не хочу умирать девственницей.

Удачный ход. Дария предвидела, что, как только она произнесет эти волшебные слова, пистолет опустится, а его взгляд вопьется ей в лицо.

– Ты лжешь.

– Есть только один способ это выяснить.

– Но ведь ты помолвлена.

– Ну и что? Я девушка с современными взглядами. И кроме того, – импровизировала она, – вы были правы относительно Джеймса. Один раз мы почти занимались этим… – Она сделала паузу для большего драматического эффекта, стараясь получше сыграть, чтобы казаться скорее смущенной, чем испуганной. – Так вот, у него не совсем получилось… ну, вы понимаете.

Он откинул голову и рассмеялся. Грубые звуки его голоса действовали Дарии на нервы, как скрип ножа по стеклу.

– Представляю себе.

– Даже осужденные на казнь имеют право на последнее желание, – напомнила она киллеру.

Он залез рукой под свой капюшон и задумчиво потер челюсть.

– Если ты попробуешь обмануть меня и слинять, я тебя уничтожу.

– Вы в любом случае меня убьете, – сказала она. – Я только хочу пережить это хоть раз в жизни.

Он посмотрел на нее долгим испытующим взглядом.

– Вы, законники, всегда торгуетесь по мелочам.

– Мне кажется, это у нас в крови.

Киллер продолжал рассматривать ее бюст, и его смех стал менее грубым, зато гораздо более страшным. Затем он самодовольно произнес:

– Что касается удовольствия, можешь не сомневаться, я настоящий мастер в этом деле.

– Ну так окажите любезность. – Она сняла маску и постаралась придать своему лицу как можно более соблазнительное выражение. – Я прошу вас сделать меня женщиной. А потом можете поступать, как вам будет угодно. Убейте меня, если в этом есть необходимость. Но ведь может оказаться так, что нам будет настолько хорошо вместе, что вы захотите сохранить мне жизнь. Никто никогда об этом даже не догадается.

– Мне всегда нравилась мысль позаниматься любовью с невольницей, – вслух размышлял киллер. – Я читал рассказы в журнале «Рохайд».

Дария не удивилась, когда он упомянул один из наиболее непристойных порножурналов. Порочные «крутые парни», недавно завоевав рынок сбыта подобной продукции, привнесли кое-что новенькое в порнобизнес, и, хотя она никогда не считала себя слишком уж щепетильной или стыдливой женщиной, от актов садомазохизма, изображаемых на страницах грязных журнальчиков, ее буквально выворачивало наизнанку.

– Один малый вел судебный процесс со своей женой по делу об опеке, – начал рассказывать киллер. – Парень оказался не промах, взял в плен ее адвокатшу и держал взаперти. Девка должна была делать все, что он ей приказывал, буквально все, – на этом слове он с гнусным сладострастием сделал ударение, – пригрозив отрезать от нее по кусочку.

Дария, как ни старалась держать себя в руках, содрогнулась от ужаса.

– Вам не придется отрезать от меня кусочки, – пообещала она. – Я сделаю все, что бы вы ни пожелали. В самом деле. – И, напомнив себе самой, что отчаянные ситуации требуют отчаянных мер, она протянула руку и надавила ладонью на выпуклость, заметно выделяющуюся у него под джинсами. – Я этого хочу.

Когда под ее рукой киллер возбудился, Дария испугалась, что сейчас откажется от этой затеи. Однако, уговаривая себя терпеть ради того, чтобы остаться в живых, она поборола отвращение.

Киллер огляделся вокруг. Кладбище было безлюдным, но он буркнул:

– Не здесь.

– А где же?

– Там, где никто не услышит, как ты кричишь.

Дария понимала, что если позволит увести себя далеко от города, то ее уже ничто не спасет.

Он рывком поставил ее на ноги с такой силой, что у нее громко хрустнул плечевой сустав, и она вздрогнула от боли. Затем, как будто чувствуя потребность сразу же заявить на нее свои права, притянул ее к себе, напомнив ей недавнее нападение пьянчужек, сдернул с головы капюшон и впился в ее губы своими так сильно, что их зубы громко лязгнули.

При этом он накрутил себе на руку ее волосы, не давая пошевелить головой, как террористы держат заложников. Его толстый язык добрался почти до ее гортани, заткнув ей рот, как кляп. Дария едва не теряла сознание от омерзения. И это после того возбуждающего поцелуя, которым она совсем недавно обменялась с Рорком О'Мэлли! Вот уж ирония судьбы…

Эта мысль немедленно повлекла за собой другую. Если бы она не убежала от бравого репортера, то не попала бы теперь в такой жуткий переплет.

Но она убежала. И поскольку у нее никогда не было обыкновения попусту размышлять о том, что могло бы быть, она напомнила себе, что теперь ее спасение зависит только от нее самой.

Не собираясь смиренно ждать собственной смерти, Дария резко согнула колено и ударила киллера между ног. А когда он скорчился от боли, почти сложившись пополам, изо всех сил бросила ему в лицо пригоршню мелких ракушек.

Дикий рев, напоминавший рычание раненого льва, отразился от одиноких могил. Дария повернулась и бросилась бежать по направлению к улице и – как молила она Бога – к безопасности.