"Нора" - читать интересную книгу автора (Мэкомбер Дебби)Глава 3— Рауди Кэссиди вытащил меня из «неотложки»! — выкрикнула Нора, сжав кулаки. — Вот мерзавец! — Но зачем? — поинтересовалась Стеффи. — Чтобы я прыгала перед ним на задних лапках, как все остальные. — Нора сердито заметалась по кухне. — Я с трудом в это верю! Каков… — ..мерзавец, — подсказала Стеффи. — Именно! — Я думаю, ты сможешь отказаться, — произнесла Стеффи, продолжая накрывать на стол. Нора удивленно уставилась на нее, не понимая, как сестра может думать об обеде в такую минуту. — В том-то и дело, что меня даже не спросили! — выпалила Нора. — Мне приказано явиться к Карен Джонсон завтра в семь утра. — Ах, бедняжка. — Я настолько зла, что сейчас заору. — О чем крик? — вмешался отец, входя в аккуратную, ярко освещенную кухню. — Опять о Рауди Кэссиди, — объявила Стеффи, прежде чем Нора успела открыть рот. Дэвид задумчиво потер щеку. — Не думаю, что вам нужно беспокоиться: он скоро уедет. — К сожалению, недостаточно скоро для меня. Отец тихо усмехнулся и вышел из кухни. Рано утром на следующий день Нора появилась на втором этаже больницы. В сестринской Карен Джонсон заполняла больничные карты. Завидев Нору, она подняла голову: — Значит, ты в курсе? Нора натянуто улыбнулась. — И не могу сказать, что меня это радует. — Я на это и не рассчитывала, но что мы могли поделать, если Его Высочество издал указ? — Он уже проснулся? Карен кивнула. — По-моему, уже давно. Просил, чтобы ты заглянула к нему, как только придешь, — добавила она, разведя руками. Хотя Нора и злилась на Рауди, она не могла не улыбнуться обреченному жесту подруги. — Как у него дела? — Физически ему лучше. Но он все равно в плохом настроении. Ему совсем не нравится пребывание в больнице захолустного городишки, как он любезно величает Орчард-Вэлли. Думаю, что ему не понравилось бы и в раю. Больше всего ему хочется поскорее выписаться, и на всем этаже нет ни одного человека, который бы страстно не желал того же. Нора засучила рукава своего белого халата и пошла в палату Рауди, мысленно готовясь к бою. Увидев ее, он по-мальчишески улыбнулся, что смутило и обезоружило Нору. Она не ожидала найти его в хорошем настроении. — Доброе утро, — радостно приветствовал Нору Рауди. — Хочу, чтобы вы знали, что мне не нравится, когда в мою жизнь вмешиваются ради своих личных целей. — Что-о? — протянул он. — Вы говорите о том, что я попросил перевести вас на этот этаж? Вы сами подсказали мне, к кому обратиться. По-моему, вы ведете себя эгоистично. — Я? А что тогда можно сказать о вас? — Что мне одиноко. Вы — моя единственная знакомая во всем городке. — Ваша знакомая — моя сестра, а вовсе не я, — напомнила ему Нора. — В любом случае вы — единственная, с кем я могу поговорить. И я вам доверяю. Хотя, Бог свидетель, не знаю почему! Вы сами признались, что ничего не сказали Валерии о моей аварии, пока она не вышла замуж. Могу утешать себя тем, что вы приберегаете меня для себя. Если он рассчитывал, что она станет с ним спорить, то он ошибся. Она сунула руки в карманы и вздохнула. — Сейчас принесу ваш завтрак, — сказала она, поворачиваясь к нему спиной. Когда через несколько минут она вернулась с подносом, Рауди уже сидел в постели. — Мне нужна ваша помощь, — попросил он. — По-моему, вы вполне можете поесть самостоятельно. — Мне ужасно скучно. — Поступайте как остальные — смотрите телевизор, — отрезала она. Одиноко ему или нет, она не станет развлекать его. Он сыграл с ней злую шутку, и она не собирается прощать его. Рауди взглянул на серый экран телевизора: — Пожалуйста, не обижайтесь на меня, Нора. Я серьезно. — Я тоже. — Но она чувствовала, как ее сопротивление слабеет. Рауди нельзя было отказать в обаянии, не многие могли противостоять ему. Взять, например, Карен Джонсон… Нора не собиралась вести себя так же. — Когда вы вернетесь? — С гримасой отвращения он рассматривал поданный ему завтрак. Гренки оказались холодными, яйца недоваренными, масло — плохого качества, а овсянка превратилась в размазню. Нора ему не завидовала. — Кто-нибудь придет, чтобы забрать поднос, — ответила она ему. — Вы можете сделать это прямо сейчас. — Попробуйте съесть что-нибудь, — сочувственно предложила она. — Что? Полусырые яйца или переваренную овсянку? Нет, спасибо. Я лучше обойдусь. — Ланч будет получше, — пообещала Нора. Он иронически поднял брови: — Поспорим? Нора вышла из палаты, но вскоре вернулась и принесла две домашние булочки с черничным джемом. Рауди удивленно раскрыл глаза, когда она положила их на поднос. — Сама не понимаю, зачем я это делаю, — сказала она. — А где вы их взяли? — Словно боясь, что она передумает, он схватил одну булочку. — Испекла вчера вечером и принесла, чтобы угостить других сестер, когда будем пить кофе. Угощайтесь и вы. — Обязательно. — Он развернул салфетку. Первую булку он проглотил почти целиком. — Они чудесны, — сказал он, облизывая пальцы, — как насчет того, чтобы продать рецепт? Нора рассмеялась. Рецепт передала ей мать, и она сильно подозревала, что та просто выписала его из журнала. — Как-нибудь потом. — Если все же решите, сообщите мне сразу же. — Он собирался попросить ее еще о чем-то. — Кстати, Кайнкед заглянет ко мне сегодня после обеда, поэтому избавьте меня от этих проклятых обезболивающих уколов. — Кайнкед? — Мой юрист. Чертовски тяжело лежать здесь без движения. Вчера мы с ним разговаривали. Сегодня он принесет кой-какие бумаги, которые мне надо подписать, а для этого нужна ясная голова. Доступно? — Да, Ваше Высочество. Рауди нахмурился, но ничего не сказал. Зазвонил телефон. С удивлением Нора наблюдала, как Рауди, не обращая внимания на больничный аппарат, вытащил из тумбочки переносной телефон. После короткого обычного приветствия он полностью углубился в разговор, не обращая на нее никакого внимания. Нора пожала плечами, взяла поднос и вышла из комнаты. Время прошло незаметно, до трех часов — конца своей смены — она не виделась и не разговаривала с Рауди. Он устал и был в плохом настроении. Юрист провел с ним два часа, а потом Рауди проспал два часа как убитый. — При тебе он гораздо спокойнее, — заметила Карен Джонсон, когда они собирались уходить. Нора не слишком поверила, что хоть в малейшей степени повлияла на поведение Рауди. Если Карен хочется кого-нибудь поблагодарить, то не следует обратиться к Кайнкеду, который занял его делом. Когда Рауди был занят, то у него не оставалось времени отравлять жизнь окружающим. Повинуясь порыву, она решила заглянуть к нему перед уходом. Он сидел в кровати, без толку переключая каналы телевизора. Было видно, что ему ничего не нравится. — Не знал, что дневные программы телевидения настолько бездарны, — пробурчал он, увидев Нору. Он нажал другую кнопку, и экран померк. — Я надеялся, что вы зайдете перед уходом. — Как вы себя чувствуете? — спросила она, стараясь понять его настроение. Кажется, поспав, он немного ожил. — Отвратительно. Нора удивилась, но не подала виду. — Сделать вам обезболивающий укол? Он помотал головой. — Но я бы не отказался немного развеяться. Вы не согласитесь присесть и побеседовать со мной? Нора демонстративно взглянула на часы, хотя спешить ей было некуда. — Думаю, я смогу ненадолго задержаться. — Понятно, что она не слишком обрадовалась приглашению, но Рауди было все равно. — Отлично. Он широко улыбнулся, и Нора не могла не поддаться его обаянию. Ничего удивительного, что он пользуется таким авторитетом среди своих сотрудников. Определенно он был прирожденным руководителем. Валерия работала с ним почти четыре года, отдавая фирме весь свой талант и энергию, отказывая себе в личной жизни. Она делала это добровольно, вдохновленная личным вкладом Рауди в ЧИПС. — Как прошла встреча с вашим другом? — повела Нора светскую беседу. Он промолчал, словно не сразу сообразил, что это Кайнкеда она назвала его другом. — Прекрасно. Все идет очень хорошо. Пока нам удается держать в тайне от прессы мой несчастный случай. — А что такого ужасного, если кто-нибудь узнает, что вы в больнице? — не поняла Нора. — Карен говорила что-то об акциях. Рауди бросил на нее удивленный взгляд, словно желая убедиться, что она не шутит. — Вы и правда не понимаете? Она покачала головой. — Если акционеры узнают, что я не в форме, они потеряют доверие к ЧИПС, и акции упадут на несколько пунктов. — А это будет столь катастрофично? — Да, — убежденно ответил он. — Если акции упадут на один пункт, это будет равнозначно потере миллионов долларов. Если они упадут еще больше, то произойдет катастрофа, последствия которой отразятся на всей отрасли. Или у этого человека было преувеличенное мнение о самом себе, или же он был пессимистом от природы. Хотя, может быть, она слишком строга, подумала Нора. Она почти ничего не понимала в бизнесе и финансах. Просто ее это не интересовало. Нора с удовольствием отдала финансовые дела в надежные руки таких людей, как Рауди Кэссиди и ее сестра. Она молча встала и пошла к двери. — Вы уже уходите? — разочарованно спросил Рауди. — Я сейчас вернусь, — пообещала Нора. Она нашла то, что искала, всего за несколько минут. Когда Нора вернулась, Рауди откровенно обрадовался. — Что это? — спросил он, указывая на большую плоскую коробку у нее в руках. — Вы любите играть в разные игры? — Очень. Но мне редко требуется для этого доска. Нора рассмеялась. — Тогда я обещаю, что это придется вам по вкусу. Это состязание в силе, хитрости и мастерстве. Она поставила коробку в ногах его кровати и нарочито медленно, театрально подняла крышку. Рауди пристально следил за ней. — Шашки? — спросил он с удивлением. — Шашки. — Она пододвинула ближе больничный столик и поставила на него коробку. Затем придвинула себе стул. — Вы выбираете красные или черные? — Черные больше отвечают моей дьявольской сущности, — Рауди подкрутил воображаемые усы. — Не буду с вами спорить, — улыбнулась Нора. Они уселись перед доской. — Обычно когда я играю, то играю на что-то, — произнес он небрежно. — На что именно? — Нора продвинула вперед одну красную шашку. — Обычно ставки велики. Это делает игру более… интересной. — Вы предлагаете договориться, на что мы будем играть? — Она совсем забыла, что мужчинам не следует доверять. — На этот раз — что-нибудь маленькое, — ответил он, изучая позицию. — Например? — Она уже давно не играла в шашки и теперь была не слишком уверена в своих силах. Она никогда не играла ни в какую из игр серьезно. — Ну… не знаю… — Рауди замолчал, раздумывая. — Как насчет ужина? — Ужина? Вы имеете в виду, после того, как вы покинете больницу? — Нет. Я имею в виду сегодня. Нора прищурилась. — И как вы это себе представляете? Закажем еще один поднос на кухне? В этом случае, боюсь, мне придется отказаться от приглашения. — Мне не придется заказывать еще один поднос, — спокойно ответил он, «съедая» одну из ее шашек. — Я собираюсь выиграть. Так он и сделал, обставив ее полностью, несмотря на то что они договорились на два выигрыша из трех. Выиграв третий раз, Рауди откинулся на подушки, закинул руки за голову и довольно улыбнулся. — Я бы хотел ростбиф с кровью, картофель, запеченный в сметане, зеленый горошек, если можно — не консервированный. На десерт — слоеный шоколадный торт, желательно посыпанный кокосовой стружкой. Лучше всего — домашней выпечки. У вас есть рецепт шоколадного торта? Подбоченившись, Нора отступила от его постели. — И это ваша обычная диета? Храни вас Боже, но вы кандидат на инфаркт. И я готова держать пари, что вы не занимаетесь спортом. — Я вожу самолет. — Он указал на свою ногу. — Вы собираетесь отрабатывать ваш проигрыш? — Еще не знаю. Конечно, я принесу вам ужин, но не рассчитывайте на ростбиф. — Я — техасец. Я привык вкусно есть. — Значит, сейчас самое время заняться вашим холестерином, ковбой. Недавно у моего отца был инфаркт. Поверьте, это очень неприятно. Мой вам совет: меняйте свои вкусы. — Хорошо, хорошо, — недовольно согласился Рауди. — Я согласен на пиццу. А чтобы вознаградить мою покладистость, украсьте ее такими маленькими рыбками. Ведь это здоровая пища? — Анчоусы? А вы когда-нибудь задумывались, сколько в них соли? — На вас не угодишь, — усмехнулся Рауди. — То холестерин, то избыток соли. Вы готовы посадить меня на хлеб и воду. Кстати, это единственное, что я ем с тех пор, как попал сюда. Нора поймала себя на том, что снова смеется. — Пойду приготовлю ужин папе, а потом вернусь с вашей пиццей, — пообещала она, направляясь к двери. — И захватите с собой шашки, — напомнил ей он, — мне еще есть на что сыграть. Hope тоже было на что сыграть. Если все пойдет по плану, Рауди станет послушным, как сонный кот, прежде чем выпишется из больницы. — Ты задержалась, — заметил отец, когда она вошла в дом. — В больнице что-то случилось? — Да нет. — Она не знала, стоит ли рассказывать ему о Рауди. Не знала и как ей самой к этому относиться. Рауди был влюблен в ее сестру. А теперь он пытается охмурить ее. Увлекаться им было глупо. — Мне надо будет вернуться в больницу, — коротко сказала она и поднялась по лестнице, твердо решив не пускаться в дальнейшие объяснения. Ей хотелось принять ванну, немного вздремнуть и переодеться. — Не беспокойся об ужине, — крикнул ей вслед Дэвид. — Я сам приготовлю. В холодильнике все есть. Кроме того, я сытно пообедал и не слишком голоден. Нора задержалась на верхней ступеньке. Отец был прав, он уже вполне в состоянии сам о себе позаботиться. Совсем не нужно нянчиться с ним. Но она с трудом осознала это. Она улыбнулась. Теперь жизнь станет проще. Когда Нора вернулась, в больнице было тихо. Дежурная медсестра улыбнулась, увидев в ее руках пиццу. — Мне было очень интересно, что ты ему пообещала, — шутливо заметила Ла Верн, — весь вечер он был просто золото. Распахнув дверь. Нора торжественно внесла пиццу: — Та-да-да-да! Рауди приподнялся, ухватившись за ручку, укрепленную у него над головой. — А я уж думал, что вы измените своему слову. — Блумфилды не изменяют своему слову. — Она поставила пиццу на столик. — Однако должна огорчить Вас, эта пицца пойдет вам на пользу. — О Боже, тут, должно быть, одни овощи. — Почти. Тут грибы, зеленый перец, лук. На вашу половину я попросила положить анчоусы. Надеюсь, вы оцените мое внимание. Сама я просто не выношу одного вида этих мерзких маленьких рыбешек — они отвратительны. — Не беспокойтесь. Я не собираюсь заставлять вас их есть. — Вот и хорошо. Рауди взял вилку и подхватил первый кусок из коробки. Он медленно поднес его ко рту, закрыл глаза, словно в экстазе, и с наслаждением прожевал. — Восхитительно, просто восхитительно! — Я собираюсь дать вам реванш, — заявила Нора, подволакивая стул к его кровати. — Когда мы закончим с едой. Я обязана отыграться, этого требует моя гордость. — Горе побежденному, — пробормотал он с набитым ртом. — Что?! — Нора почувствовала, что начинает злиться. Рауди, очевидно, заметил это, так как улыбнулся и проговорил: — Я пошутил. Поверьте, я ни за что не буду кусать руку, которая меня кормит. — Вы готовы сразиться? — спросила Нора, убирая остатки пиццы и доставая доску для шашек. — Когда вам будет угодно, моя милая. Нора подумала, что за этим обращением ничего не стоит, и не обратила на него внимания. По крайней мере постаралась… Но снова и снова она убеждалась, что не может сосредоточиться на игре. Она поймала себя на том, что думает, каково это, быть «милой» Рауди Кэссиди. Он был уверен в себе, обладал сильной волей и таким обаянием, что мог бы сманить пташку с дерева, как любила говорить ее мать. Он привык получать то, что хочет, — Валерия Блумфилд явилась редким исключением. Нора сразу погрустнела, вспомнив о его чувствах к сестре. Даже не поняв, как это произошло, она проиграла две игры подряд. Только совершив глупейшую ошибку, которая стоила ей второго проигрыша, она вспомнила, что они не договорились, на что играют. — Что же вы хотите на этот раз? — процедила она сквозь зубы, злясь, что так глупо попалась. — Могу вам завтра принести еще булочек с черникой. Улыбка Рауди не предвещала ничего хорошего. — Как насчет трех игр из пяти? — с надеждой спросила она. — Уговор дороже денег. — Какая мудрая мысль, — с иронией произнесла Нора. — Хорошо. Вы выиграли. — Она подняла обе руки, признавая свое поражение. — Не уверена, что это было сделано честно и по правилам, но вы выиграли. — Неужто вы становитесь склочницей? Нора сама не понимала, почему была такой рассеянной. Опустив глаза, она лихорадочно укладывала фигуры. Когда Нора закончила, он взял ее за руки и заставил наклониться к нему ближе. Она понимала, что ей следует одернуть его или попытаться вырваться. Но оказалось, что она не может ни двигаться, ни говорить, ни вообще делать что-либо, кроме как глядеть ему в глаза. — Я собираюсь вас поцеловать, Нора Блумфилд, — негромко произнес он. — Мне хочется этого даже больше, чем пиццы. Он потянул ее за руки, и Нора обнаружила, что сидит на его постели. Сердце колотилось у нее в груди, дыхание участилось. Его рот был все ближе и ближе, пальцы перебирали ее волосы, наклоняя ее голову. Нору подавляла исходящая от него чувственность. Возбуждение заставило ее рассудок замолкнуть. Глаза ее медленно закрылись… Нора не сомневалась, что стоит ей высказать протест, и Рауди тут же отпустит ее. Но его рот был таким теплым, сильным, опытным… Когда поцелуй закончился, она машинально поднялась на ноги и отступила. Она моргала, пораженная и смущенная. — Это… это… просто некрасиво… — запинаясь проговорила она. — Некрасиво? Что именно? — Мы не договаривались, на что играем. Я не была готова! — Вам требовалось предупреждение? Нора прижала руку к губам, сама не понимая себя. — Я… я не знаю. Да, пожалуй. — Она все еще чувствовала себя растерянной, и это ее злило. — Нора, что случилось? — Мне уже не кажется, что сыграть в шашки было хорошей идеей, — холодно отрезала она, стараясь выглядеть как можно более независимой. Когда Нора трясущимися руками забирала коробку с шашками, она почувствовала, что по ее щекам катятся слезы. Это расстроило ее еще больше. — Я не хотел тебя обидеть, — виновато проговорил Рауди. — Тогда зачем ты это сделал? Почему мы не можем быть просто друзьями? Почему все должно скатиться к… этому?.. — Ты делаешь из мухи слона, — примирительно возразил он. — Извини, что расстроил тебя. Я не хотел. Это больше не повторится. Внезапно Нора поняла, что она не хочет, чтобы это не повторилось. Она сама не знала, чего ей хочется. В этом-то и была загвоздка. Как это ее ни раздражало, но поцелуй доставил ей удовольствие. — Мы получили известия от Валерии и Колби, — решила она сменить тему. Он нахмурился. — Ну как? Хорошо они проводят время? Она отвела взгляд. — Просто прекрасно. — Не пройдет и месяца, как Валерия заскучает, вы сами это знаете. Нора покачала головой. — Я ей это говорил, когда она увольнялась. — Он помрачнел еще больше. — Она сама это понимает. — Валерия найдет что-нибудь другое. — В Орчард-Вэлли? Не рассчитывайте. Не с ее квалификацией. Что она будет тут делать? Займется организацией школьных завтраков? — Рауди распалялся все больше. — Чертова идиотка, как все женщины, позволяет чувствам управлять своей жизнью. Я был о ней лучшего мнения. — Моя сестра сделала выбор, мистер Кэссиди. Если кто-нибудь и вел себя по-идиотски, то это были вы. Он сжал губы, услышав ее слова, и Нора подумала, что не прошло и минуты после того, как они разжали объятия, а уже готовы отхлестать друг друга. — Она и этот парень, Карлтон, будут очень счастливы, я уверен, — процедил Рауди, откидываясь на подушки. — Его зовут Колби. — Неважно, — буркнул он. Нора с облегчением поняла, что продолжать разговор дальше не нужно. — Я попрошу Ла Верн принести вам обезболивающее. — Мне ничего не надо, — насупился он. — Может, вы и правы, но ради моего спокойствия, пожалуйста. — Я вам ничего не должен. Нору поразил его резкий тон. Он взглянул на нее, словно желая поскорее от нее избавиться. Она снова вспомнила, что он любит ее сестру, а не ее. — Хорошо, — с неохотой согласился он. — Сделайте мне этот проклятый укол. И не смотрите на меня так, словно я совершил преступление. Я всего лишь поцеловал вас. Можно подумать, что вас никто раньше не целовал! И тут Нора поняла. Он выразил словами то, что она чувствовала: как будто Рауди Кэссиди был первый мужчина, который ее обнял. Первый мужчина, который поцеловал ее. Именно его она ждала всю жизнь. Не успев ничего толком сообразить, Нора резко повернулась и выскочила из комнаты. Нору пугало следующее утро, когда ей снова придется дежурить на этаже, где лежит Рауди. Она как могла долго избегала встречи с ним, нарочно задержавшись минут на пятнадцать. — Доброе утро, — приветствовала она его, сияя улыбкой. — Похоже, вы сегодня в лучшем настроении, чем были, когда мы виделись последний раз, — ответил он, пристально глядя на нее. — Не так-то приятно, когда твое самолюбие страдает от проигрыша, — ответила Нора, ставя поднос с завтраком на столик. — Это были шашки?.. Или поцелуй? — Сегодня на завтрак густая овсянка и яйца всмятку, — произнесла Нора, не обращая внимания на вопрос. — Нора. — Он накрыл ее руку своей, не давая ей уйти. — Шашки, — сухо сказала она. — Вы несколько переоцениваете себя, если считаете, что ваш поцелуй мог так взволновать меня. Я уже большая девочка, мистер Кэссиди. — Тогда, может быть, попробуем еще? — Не говорите чушь. Рауди сильнее сжал ее руку. — Это не чушь. Вы очень привлекательны, Нора Блумфилд. Мужчина может привыкнуть всегда видеть вас рядом. Нора замерла, не зная, как отнестись к его словам: то ли как к комплименту, то ли как к насмешке. — Я вам не игрушка. А теперь извините, мне нужно работать. — Ты заглянешь попозже? — Если будет время. — Она повернулась к нему спиной, собираясь уйти. — Если вы принесете шашки, вы сумеете отыграться. Я буду даже рад нарочно уступить, тогда я смогу дать вам то, что вы сами хотите. — Увы, как раз в этом разница между нами, — произнесла она как можно беззаботней. — Видите ли, мистер Кэссиди, у вас нет того, что я хочу. — Ax! — воскликнул он. Когда, выходя из комнаты, она обернулась, он театрально схватился за сердце. Она не хотела смеяться, но не удержалась. Через три часа Карен Джонсон вызвала ее. — Загляни-ка к ковбою, Нора. Что-то там не в порядке. — А почему я? — возразила Нора. — Ты единственная, кто может иметь с ним дело, не опасаясь, что он оторвет тебе голову. — Он обо мне спрашивал? Карен помедлила. — Да, но не чувствуй себя польщенной. Он так и сыпал именами, включая губернатора и нескольких конгрессменов. Не удивлюсь, если они все сюда сбегутся. Карен не преувеличивала. Проходя по коридору, Нора слышала, как Рауди громко о чем-то рассуждал. Слов она разобрать не могла. Наверно, это к лучшему, подумала Нора. — Рауди, — сказала она, останавливаясь в дверях и упершись руками в бока. — Что здесь происходит? Он взглянул на нее, прикрыв рукой трубку портативного телефона. — Мир узнал, что я стал жертвой аварии. — Он тяжело вздохнул. — Акции ЧИПС упали на два пункта. Мы сидим как у черта в пекле! |
|
|