"Своевольная красавица" - читать интересную книгу автора (Лоуренс Стефани)

Глава 3

Чтение завещания Шеймуса должно было состояться на следующее утро в одиннадцать. Позавтракав наверху, Катриона спустилась в библиотеку за несколько минут до назначенного срока.

Она пыталась убедить себя, что отсиживалась в своей комнате, потому что там теплее. Однако причина заключалась в Ричарде Кинстере. Катриона не решалась встретиться с ним, памятуя о той легкости, с которой он приводил в смятение ее чувства.

Лакей распахнул дверь библиотеки, и Катриона скользнула внутрь, возблагодарив добрую душу, не пожалевшую дров, над которыми пылало жаркое пламя. Камин располагался в дальнем конце комнаты чудовищных размеров, занимавшей целое крыло здания. Из-за каменных стен и незавешенных окон здесь всегда царил лютый холод. И хотя Катриона предусмотрительно надела платье с длинными рукавами из синей мериносовой шерсти, она обрадовалась теплу.

Джейми и Мэри сидели на кушетке, по обе стороны от которой разместились в креслах все остальные, образуя полукруг, обращенный к огню. Сбоку от камина стоял внушительных размеров письменный стол, за которым обычно восседал Шеймус. Теперь его место занимал поверенный из Перта, листавший бумаги.

Опустившись в одно из свободных кресел, между Мег и Малькольмом, Катриона вежливо кивнула поверенному, ответила на приветствия домочадцев и только после этого решилась взглянуть на Ричарда.

Он сидел напротив, расположившись в кресле с ленивой грацией, резко отличавшей его от настороженно державшихся остальных мужчин. С бесстрастным видом он слегка склонил голову, Катриона кивнула в ответ и заставила себя отвести глаза.

Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы в ее мозгу запечатлелся куда более яркий образ, чем хранился до сих пор. На Ричарде был синий сюртук более темного оттенка, чем ее платье; прекрасный покрой подчеркивал ширину плеч. Поверх белоснежной сорочки, увенчанной искусно повязанным галстуком, был надет шелковый жилет в черную и голубую полоску. Бриджи из первосортной кожи облегали мощные бедра, пожалуй, слишком плотно, на взгляд Катрионы.

Борясь с соблазном посмотреть на Ричарда еще раз, Катриона всей душой желала, чтобы он находился сейчас где угодно, только не здесь. Ссутулившийся в соседнем кресле Малькольм не был столь сдержан. Прикусив зубами костяшки пальцев, он откровенно глазел на олицетворение элегантности, расположившееся напротив. Катриона с трудом удержалась от ехидного замечания, что ему никогда так не выглядеть, если он не научится сидеть прямо.

Сцепив на коленях руки, она удобнее устроилась в кресле, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и напомнила себе, что явилась сюда по велению Госпожи, возможно, именно для того, чтобы благодаря знакомству с Ричардом Кинстером узнать, каких мужчин следует избегать.

Самоуверенных и властных.

Стараясь не смотреть на Ричарда, она сосредоточила внимание на поверенном, мысленно призывая его приступить к делу. Тот поднял голову и, прищурившись, посмотрел через очки на стоявшие на камине часы.

— Ага! — Поочередно оглядев всех присутствующих, он сверился со списком. — Кажется, мы все собрались?..

Возражений не последовало. Поверенный взял со стола длинный свиток и, откашлявшись, начал:

— Записано со слов моего клиента, Шеймуса Макинери, владельца Келтихэда, пятого сентября сего года.

Он снова прочистил горло и несколько изменил голос, давая понять, что за сим последуют собственные слова Шеймуса.

— «Полагаю, мое завещание явится для вас полной неожиданностью. Но как бы там ни было, это мой последний шанс повлиять на земные дела. Оглядываясь на прожитые годы, я вижу все свои заблуждения и ошибки и намерен, изъявив свою последнюю волю, исправить их и восстановить справедливость».

Такое начало не могло не вызвать нервного ропота среди слушателей. Даже Катриона, далекая от проблем семейства Макинери, нахмурилась, недоумевая, что задумал старый лис.

Ричард уселся поудобнее, пытаясь избавиться от тревожного предчувствия, вызванного столь необычным вступлением. Его роль в этой сцене незначительна, и нет причин воображать, что эти слова имеют к нему отношение.

Но когда поверенный продолжил, выяснилось, что он ошибается.

— «Своим первым волеизъявлением я хочу завершить период своей жизни, во всех иных отношениях давно законченный. И посему передаю в руки сына моей первой жены завещанное ему ожерелье. Поскольку я поставил условием личное присутствие Ричарда Мелвилла Кинстера, указанное наследство должно быть немедленно вручено по назначению». — Порывшись в столе, поверенный поднялся со своего места и шагнул к Ричарду.

— Благодарю вас, — вымолвил Ричард, принимая из его рук изящное украшение. Он осторожно распрямил ажурные золотые звенья со вставленными в них полупрозрачными камнями розового цвета. Ожерелье украшал крупный аметист с выгравированными на нем символами, слишком мелкими, чтобы их можно было толком разглядеть.

— У мистера Макинери не было никаких прав удерживать его, — шепнул поверенный. — Поверьте, он действовал вопреки нашим советам.

Ричард рассеянно кивнул, продолжая разглядывать ожерелье, камни которого излучали странное тепло. Взглянув на ряд кресел напротив, он заметил, что внимание Катрионы также приковано к ожерелью. Он нарочно повертел подвеской, с интересом наблюдая, как девушка следит за ней глазами, а затем зажал камень в кулаке. Катриона вздохнула и подняла глаза. Встретившись с его ироничным взглядом, она с гордым видом отвернулась. Ричард сунул ожерелье в карман.

Между тем поверенный вернулся на свое место. — Так на чем мы остановились?.. Ага. — Он прочистил горло и торжественно продолжил: — «Что же касается собственности, которой я владею на момент смерти, включая движимое и недвижимое имущество, а также денежные средства, — все это переходит в доверительный фонд на срок в одну неделю, начиная с сегодняшнего дня. — Поверенный выдержал паузу и, набрав полную грудь воздуха, на одном дыхании закончил: — Если в течение этой недели Ричард Мелвилл Кинстер согласится жениться на Катрионе Мэри Хеннеси, все имущество будет поделено между моими детьми, как указано ниже. Однако если к концу означенной недели Ричард Кинстер откажется взять в жены Катриону Хеннеси, все мое имущество будет продано, а вырученная сумма разделена поровну между епархиями Глазго и Эдинбурга».

Все потрясение молчали. Только шелест бумаги и потрескивание огня нарушали тишину. Ричард первым пришел в себя. Он судорожно втянул воздух, ощущая нереальность происходящего. Все казалось дурным сном. Весь вид Катрионы, устремившей взгляд в пространство, выражал недоумение.

— Как он мог? — воскликнула она, обращаясь к поверенному.

Ее негодующий возглас прервал зачарованное молчание, и со всех сторон посыпались вопросы. Выводок Шеймуса разразился беспомощным кудахтаньем, не в состоянии постигнуть, что сотворил с ними родитель.

Мэри повернула к Ричарду испуганное лицо.

— Боже мой, как мы будем жить? — Глаза ее наполнились слезами. Она схватила Ричарда за руку в поисках поддержки.

Он инстинктивно сжал пальцы в ободряющем пожатии. С беспомощным выражением она повернулась к Джейми.

— Что нам делать? — всхлипнула она.

Обняв жену, не менее потрясенный Джейми посмотрел на поверенного поверх ее головы.

— Почему?..

Это был, как понял Ричард, ключевой вопрос. Поверенный, растерянно взиравший на вызванный им переполох, очнулся и замахал руками, утихомиривая собравшихся.

— Если позволите, я продолжу?..

Дождавшись, когда все умолкли, он взял в руки свиток и взглянул на присутствующих поверх пенсне.

— Поскольку это в высшей степени необычное волеизъявление, позволю себе нарушить традицию и заявить, что я и мои коллеги настойчиво возражали против нижеследующих распоряжений, но мистер Макинери был непреклонен. Как бы там ни было, завещание является законным и, с нашей точки зрения, не может быть опротестовано.

Сделав это заявление, он склонился над документом.

— «Следующие несколько слов я адресую своей подопечной, Катрионе Мэри Хеннеси. Независимо от ее мнения, мой долг — позаботиться о ее будущем. Поскольку при жизни мне это не удалось, я намерен после смерти оставить ее на попечение человека, который — если хотя бы половина того, что я слышал о нем, соответствует действительности — обладает исключительными талантами, необходимыми, чтобы справиться с ней».

Далее следовало детальное описание, как состояние Шеймуса должно быть поделено между его детьми в том случае, если Ричард женится на Катрионе. Но поверенного уже никто не слушал. Катриона и члены семьи были слишком заняты, проклиная вероломство Шеймуса, а Ричард размышлял о том, что никто из них не представляет себе, как жить, если все достанется церкви.

К тому времени, когда поверенный дочитал завещание до конца, все Макинери пришли в отчаяние. Джейми, подавив жестокое разочарование, поднялся, чтобы пожать руку поверенному и поблагодарить его, после чего вернулся к заливавшейся слезами жене.

— Это несправедливо, — всхлипывала она. — Ни гроша! Что станет с детьми?

— Тише, тише, — пытался успокоить ее Джейми, и лицо его выражало безнадежность и смирение.

— Старик спятил! — злобно произнес Малькольм. — Лишил нас всего, на что мы имели законное право.

Мег и Корделия рыдали под беспомощное бормотание своих растерявшихся мужей.

Тихо сидя в своем кресле, Ричард наблюдал со стороны, слушал и размышлял. Как ни странно, никому из них даже не пришло в голову, что он может согласиться и спасти их всех.

Катриона успокаивала безутешную Мег. Ричард прислушивался к ее словам.

— Ничего тут не поделаешь, так что незачем терзаться понапрасну. Ты же не хочешь, чтобы у тебя случился выкидыш? Конечно, я не ладила с Шеймусом, но кто бы мог подумать, что он способен на подобное коварство. Я так же потрясена, как и вы, — увещевала Катриона рыдавшую Мег. — Раз поверенный утверждает, что все законно, нам ничего не остается, кроме как проклинать коварство покойного Шеймуса. Что толку попусту размахивать кулаками? Нужно собраться всем вместе и решить, что делать. Вдруг что-нибудь удастся придумать.

Она старалась заставить семейство Макинери рассуждать здраво. Все уже смирились с тем, что бедствие свершилось, и теперь перебирали его последствия. Ни Катриона, ни Джейми даже не упоминали о возможной помощи Ричарда.

Катриона ни разу не посмотрела в его сторону. Все словно забыли о нем. Он был для них чужаком, опасным и загадочным Кинстером, затесавшимся в их среду. Никто не обратился к нему за помощью, не потрудился узнать, что он думает по поводу брошенного Шеймусом вызова.

И это при том, что все они были слабыми и беспомощными в отличие от него.

— Кхм, — кашлянул поверенный, заставив всех замолчать.

Ричард поднял глаза. Поверенный сложил бумаги и теперь выжидающе поглядывал на него.

— Не соблаговолите ли сообщить свое решение, мистер Кинстер, чтобы мы могли приступить к дальнейшему?

Ричард посмотрел на поверенного.

— Как я понял, у меня есть целая неделя?

Поверенный с готовностью кивнул:

— Безусловно. — Он покосился на Катриону. — В завещании оговорено семь полных дней.

— Отлично! — Ричард встал. — Встретимся здесь через неделю, — он слегка улыбнулся, — и я дам вам ответ.

Поверенный почтительно поклонился.

— Как вам будет угодно, сэр. В соответствии с завещанием все имущество будет находиться под нашим надзором вплоть до указанного момента.

Быстро собрав бумаги, он обменялся рукопожатиями, с Ричардом и Джейми, снова впавшим в оцепенение, и, кивнув всем остальным, вышел.

Стук закрывшейся двери эхом разнесся по комнате, погруженной в зловещее молчание. Все присутствующие, как один, повернулись к Ричарду. Катриона недобро прищурилась.

Ричард непринужденно улыбнулся.

— Прошу прощения, но я хотел бы размяться, — промолвил он и неторопливо вышел из комнаты, притворив за собой дверь.

— На вашем месте я не стала бы обольщаться, — бросила Катрнона вслед, затем подтолкнула Джейми к креслу и села на кушетку напротив. — А теперь сосредоточься, — велела она, — и расскажи мне все, что тебе известно о Ричарде Кинстере.

Совершенно сбитый с толку, Джейми пожал плечами:

— Он сын первой жены отца и одного человека, присланного сюда английским правительством. Кажется, герцога. Не помню точно, какой у него был титул. — Он наморщил лоб. — Все это произошло, когда меня еще в помине не было, Я ведь знаю это только со слов Па. А он на эту тему особо не распространялся.

Катриона сделала усилие, пытаясь сдержаться,

— Просто расскажи все, что помнишь. — Должна же она знать своего врага. Джейми молчал, уставившись на нее пустым взглядом, и она нетерпеливо вздохнула. — Ладно, я буду задавать вопросы. Он живет в Лондоне?

— Да. Его камердинер сказал, что они как раз оттуда пожаловали.

— У него есть камердинер?

— Ну да. Такой накрахмаленный, аж хрустит.

— Какая у него репутация? — спросила Катриона и поспешно добавила: — Впрочем, не важно.

Можно себе представить, какая репутация у мужчины с губами, прохладными и твердыми, как мрамор, сильными и нежными руками… Катриона на мгновение прикрыла глаза и; тряхнула головой.

— Что ты знаешь о его семье? Они признали его?

— Похоже на то. — Джейми пожал плечами. — Помню, Па говорил, что эти Кинстеры очень важные шишки, в основном по военной части. Семеро из них сражались под Ватерлоо и вернулись без единой царапины. Будто за это их даже прозвали непобедимыми.

Катриона задумчиво кивнула,

— Они богаты?

— Вроде да.

— Имеют положение в обществе?

— Да, положение, связи и все такое прочее. Их там целая компания… — Джейми осекся и покраснел.

Катриона прищурилась:

— Компания?

Джейми поерзал.

— Ничего такого, что… — Он умолк.

— Что касалось бы меня? — Катриона вперила в него суровый взгляд. — Позволь мне судить самой. Так что за компания?

Молчание затянулось, наконец Джейми сдался.

— Шестеро кузенов.

— Чем они занимаются?

Джейми поежился.

— Репутация у них еще та. Да и прозвища не приведи Господь. Девил[3], Демон, Люцифер.

— Понятно. А какое прозвище у Ричарда Кинстера?

Джейми упрямо молчал, но Катриона не отступала, буравя его взглядом.

— Скандал.

Катриона поджала губы.

— Мне следовало бы догадаться. Можешь не объяснять, как он его заслужил.

На лице Джейми отразилось явное облегчение.

— Па вроде бы еще говорил, что они хоть и порядочные ублюдки, но умеют управляться с женщинами. Только вот что он имел в виду, учитывая нынешние обстоятельства?

Катриона хмыкнула. Благодаря коварным уловкам опекуна она влипла в историю, выбраться из которой ей предлагается с помощью ублюдка, умеющего управляться с женщинами. Причем ублюдка в прямом, а не в переносном смысле. Интересно, это тоже помогает ему в отношении женщин? Почему-то Катриона решила, что да. Она взглянула на Джейми.

— Больше Шеймус ничего не говорил?

Он покачал головой:

— Только то, что надо быть круглым идиотом, чтобы бороться с Кинстерами.

Итак, негодяй, который умеет управляться с женщинами, подытожила Катриона, вышагивая с воинственным видом по небольшой гостиной, расположенной в задней части дома. Отсюда открывался вид на заснеженную лужайку, через которую вполне мог пройти Ричард.

Замысел Шеймуса открылся ей во всей своей очевидности. Чудовищное завещание было последней попыткой, уже из могилы, вмешаться в ее жизнь. А этого она не потерпит, даже если придется сразиться со всеми Кинстерами, вместе взятыми.

То, что она услышала о семье Ричарда, оказалось хуже всяких предположений. Катриона имела смутное представление о существующих в свете порядках, но то, что мачеха Ричарда — да и все Кинстеры — с такой готовностью признала незаконнорожденного ребенка, свидетельствовал о мужском деспотизме. Это как минимум означало, что жены Кинстеров — слабые создания, безличные приложения к своим могущественным мужьям, тогда как Кинстеры мужского пола могут пускаться во все тяжкие, тиранить домочадцев и безраздельно властвовать над ними.

Катриона фыркнула. Ни один мужчина не будет властвовать над ней! На ней лежит ответственность за судьбу долины, и, чтобы выполнить свое предназначение, ей необходимы свобода и независимость. Она должна посвятить себя заботам о благополучия своих людей, не оглядываясь на мужа и тем более на ограничения и условности, связанные с браком,

Впрочем, Ричард Кинстер с его властными замашками просто немыслим в качестве мужа хозяйки долины.

Отдаленное поскрипывание шагов по снегу привлекло ее внимание, и девушка выглянула в окно. В свете быстро угасавшего дня она увидела появившуюся из-за деревьев темную фигуру. Ричард размашисто шагал вверх по склону, направляясь к дому. Темный плащ с многочисленными пелеринами не скрывал мощной грации его движений.

Катриона вдруг ощутила приступ паники. Дыхание ее сбилось, тело пронзила дрожь. Ей показалось, что в комнате слишком темно, и схватив трутницу, она поспешно зажгла все свечи, до которых могла дотянуться. Когда она приоткрыла высокое окно, выходившее на террасу, и помахала Ричарду, комнату уже заливал яркий свет.

Он вошел, стряхивая снежинки с черных волос, невозмутимый, как всегда. Только насмешливо приподнятые брови выдавали то, что ее бурная активность не прошла незамеченной. Стиснув руки, Катриона дождалась, пока он снял плащ и небрежно уронил его в кресло, а затем со всей категоричностью, на какую была способна, заявила:

— Не знаю, что у вас на уме, но хочу довести до вашего сведения, что я никогда не соглашусь выйти за вас замуж.

Ричард медленно повернулся к ней.

Комната словно сжалась. Катриона не могла дышать, не могла даже думать. Ей хотелось броситься наутек, но еще сильнее было желание узнать, что заставляет ее пульс лихорадочно биться, кожу гореть, а нервы натягиваться струной и где истоки исходившего от него завораживающего притяжения.

Она вызывающе выпрямилась.

Их взгляды скрестились, В глазах Ричарда застыло задумчивое выражение, словно он решал какую-то задачу. Внезапно он сдвинулся с места и шагнул вперед. Девушка поспешно отскочила в сторону, пропуская его к огню. Пока он, склонившись над каминной решеткой, грел руки, Катриона пыталась справиться с дыханием и привести в порядок расшалившиеся нервы. Она не могла понять, почему присутствие этого человека приводит ее в такое состояние, Никто в долине никогда не оказывал на нее подобного действия.

Ричард выпрямился, и Катриона решила, что на нее так влияют его движения. Неторопливые и полные сдержанной силы, они напоминали повадки изготовившейся к прыжку пантеры. Он облокотился о каминную полку и устремил на нее пристальный взгляд.

— Почему?

Катриона нахмурилась:

— Что почему?

Уголки его губ изогнулись.

— Почему вы не хотите выходить за меня замуж?

— Потому что мне не нужен муж. — «Особенно такой, как вы», — добавила она про себя. Скрестив руки на груди, она посмотрела на него в упор. — Будучи хозяйкой долины, я не могу позволить себе радостей, на которые вправе рассчитывать обычная женщина. — Она вскинула подбородок. — Я не замужем отнюдь не из-за недостатка предложений. Это сознательное решение. Своего рода жертва, которую я приношу ради своих подопечных.

В конце концов, люди, подобные Кинстерам, должны понимать, что такое жертва и честь.

Некоторое время он молча созерцал ее.

— Кто унаследует вашу собственность и столь важное для вас общественное положение, если вы не выйдете замуж и не оставите потомства?

Подосадовав на себя, Катриона величественно заверила:

— Со временем я, разумеется, выйду замуж, чтобы произвести на свет наследников. Но мне незачем беспокоиться об этом в ближайшие годы.

— Значит, вы не испытываете отвращения к браку как таковому?

Катриона еще выше вздернула подбородок и выдержала паузу, не отводя взгляда.

— Нет, — признала она наконец и принялась расхаживать по комнате. — Но с учетом определенных условий и договоренностей.

— Например?

— Ну, моя преданность Госпоже. Мой долг целительницы. Вам, наверное, трудно все это понять, но…

Прислонившись к каминной полке, Ричард слушал ее доводы. Все они вертелись вокруг служения долгу, возложенного на Катриону как на владелицу долины. Она беспрерывно расхаживала взад-вперед, бросая на него взгляды всякий раз, когда хотела видеть его реакцию. Ричард готов был уже предложить ей сесть, чтобы сесть самому, а не возвышаться над ней, словно башня, как вдруг сообразил, кого она ему напоминает. Онория, жена Девила, точно так же ходила по комнате, взметая юбки соответственно степени своего расстройства. Глядя на развевающиеся юбки Катрионы, Ричард пришел к выводу, что она находится в крайнем возбуждении. Он подавил вздох.

— Теперь вы видите, — подытожила Катриона, круто повернувшись, — в настоящее время о муже не может быть и речи.

— Отнюдь, — возразил Ричард. — Я не услышал ничего, кроме перечня ваших обязанностей, ни одна из которых не является препятствием к браку.

Судя по написанному на ее лице изумлению и высокомерному взгляду, ей никогда в жизни не приходилось объяснять свои поступки. Зеленые глаза вспыхнули.

— У меня нет времени на мужа! — воскликнула она и поспешно добавила: — На препирательства с ним, во всяком случае.

— А почему вы должны препираться?

— Ну, знаете! Это неизбежно. Муж будет требовать, чтобы я все делала, как ему нравится, а не действовала в соответствии с желаниями Госпожи.

— Понятно. Вы опасаетесь, что муж помешает вам выполнять ваши обязанности?

— Едва ли. Но не сомневаюсь, что он будет вмешиваться в то, как я их выполняю. — Она остановилась и, прищурившись, пронзила его взглядом. — Джентльмены, подобные вам, привыкли, что все делается по их указке. Я не могу выйти замуж за такого человека.

— Потому что хотите, чтобы все делалось по вашей указке?

Катриона сверкнула глазами.

— Вовсе нет. Мне нужна свобода, чтобы исполнять свой Долг, а муж попытается ее ограничить.

— А если нет? — осведомился Ричард.

Она презрительно фыркнула и снова принялась расхаживать по комнате.

Его губы слегка изогнулись.

— В этом нет ничего невозможного.

— Вы хотите сказать, что позволили бы своей жене поступать, как она сочтет нужным? — Катриона в очередной раз развернулась и смерила его снисходительным взглядом. — Знаете ли, но даже в долине свиньи не летают.

Чувствуя ее взгляд, Ричард с трудом сдержался. Набросившись на нее, он едва ли достигнет цели, хотя в чем именно заключалась эта цель, он не представлял.

— Если бы мы поженились, — произнес он в тон ей, — я, пожалуй, согласился бы, — он небрежно повел рукой, — содействовать вам в исполнении ваших обязанностей. — Поймав ее скептический взгляд, Ричард добавил: — Не вижу причин, почему мы не могли бы прийти к соглашению.

С минуту Катриона молча изучала его, затем хмыкнула и отвернулась, представив его заинтересованному взору изящную спину, плавно переходившую в округлые ягодицы. Упорство, с которым девушка отклоняла его доводы, вызов, угадывавшийся в ее напряженной позе, только усиливали ее притягательность.

— Вы и не думаете жениться на мне, — вдруг заявила она, обращаясь к сгустившейся за окном мгле.

Ричард положил руку на каминную полку.

— Разве?

Катриона продолжала вглядываться в сумерки.

— Никто не сомневался в вашем отказе, и вам понадобилась недельная отсрочка только для того… — Она выдержала паузу, прежде чем закончить: — Чтобы всех поразить.

Брови Ричарда иронически поднялись.

— Вообще-то только вас. Остальные не в счет.

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Я так и знала, что вы все свалите на меня.

— И напрасно. Признаюсь, что затребовал эту неделю из-за вас, но по здравом размышлении… я бы все равно это сделал.

Катриона нахмурилась:

— Почему?

Он задумался, сомневаясь, что сможет связно объяснить чувства, которые вызывало в нем семейство Макинери.

— Скажем, так. Я терпеть не могу поспешных решений, а Шеймус все очень ловко придумал. Он понимал, что я не тот человек, которого можно использовать как пешку, чтобы лишить его семью всех прав.

— Из-за того, что вы незаконнорожденный?

— Нет. Потому что я Кинстер. Девушка озадаченно посмотрела на него.

— Не понимаю.

Ричард скорчил гримасу.

— Я тоже. К примеру, мне совсем непонятно, почему Шеймус пустился на такие хитрости, чтобы втянуть меня в эту нелепую историю.

Катриона хмыкнула и повернулась к окну.

— Просто вы не знали Шеймуса. Он только тем и занимался, что строил планы и плел интриги. Причем тратил на это столько времени, что до исполнения руки никогда не доходили.

Ричард понимающе кивнул:

— Неудивительно, что моего отца прислали сюда. — В ответ на вопросительный взгляд Катрионы он пояснил: — Кинстеры славятся своим умением действовать. Конечно, без теории не обойтись, но наши таланты лежат в области практики. Здесь нам нет равных.

Скептически усмехнувшись, Катриона повернулась к запотевшему стеклу и принялась выводить на нем узоры.

— Мне кажется… — Она помолчала. — Шеймус задумал этот брак как возмездие. Наказание для меня, ну а вы, по его замыслу, должны были искупить вину своего отца.

Ричард усмехнулся:

— В таком случае он промахнулся. Не такая уж это жертва — жениться на вас.

Катриона обернулась. Их взгляды встретились — и время остановилось, а вместе с ним их дыхание и даже биение сердец. Воздух сгустился и, казалось, искрился от желания.

С трудом овладев собой, она отвернулась.

— Как бы там ни было, вы не собираетесь этого делать.

Ричард вздохнул. Когда до нее дойдет, что ее повелительный тон на него не действует?

— Вы вправе думать, что вам угодно. Но поверенный вернется не раньше чем через неделю, и тогда же я сообщу о своем решении. — Он не собирался спешить и хотел за это время разузнать как можно больше. О Катрионе и причинах, побудивших Шеймуса составить столь абсурдное завещание.

Пожав плечами, она снова уставилась в окно. Приглушенное «упрямый как мул» донеслось до ушей Ричарда.

Он двинулся к ней, бесшумно ступая по ковру. Катриона почувствовала его приближение и резко обернулась. В панике она сделала шаг назад, но затем остановилась и посмотрела на него.

Она выглядела такой восхитительно взъерошенной, что Ричард не смог сдержать улыбки.

— Не беспокойтесь, я не собираюсь набрасываться на вас. В ее очах сверкнули золотые искорки.

— Я и не думала…

— Думали. — Глаза ее были широко распахнуты, грудь бурно вздымалась. Ричард усмехнулся. — Позвольте заверить вас, что, как подопечная хозяина дома и добродетельная незамужняя особа, вы вычеркнуты из моего списка объектов обольщения, — Он легко угадал ход ее мыслей. — О нет, — вкрадчиво произнес он, — это вовсе не означает, что вы можете чувствовать себя в безопасности. — Он откровенно улыбнулся. — Просто я не намерен соблазнять вас до брака.

Взгляд, которым одарила его Катриона, предполагал немедленное испепеление. Внезапно выражение ее лица изменилось.

— Я только сейчас сообразила… По завещанию требуется только ваше согласие жениться на мне, но не мое. Шеймус знал, что я не соглашусь. У меня нет перед ним никаких обязательств. — Она озадаченно сдвинула брови. — На что он рассчитывал?

Глядя ей в глаза, Ричард подавил желание прильнуть к мягким полуоткрытым губам.

— Я уже говорил вам. Шеймус досконально изучил Кинстеров.

— Ну и что?

— Если я публично заявлю, что женюсь на вас, я так и сделаю.

Глаза ее возмущенно распахнулись, затем превратились в изумрудные щелочки.

— Это просто смешно! Чтобы жениться на мне, вы должны получить мое согласие. А я его не дам!

— Если я решу, что вы мне подходите… — он выдержал паузу, чтобы «если» не прошло мимо ее внимания, — мне придется убедить вас.

— И как вы себе это представляете? — осведомилась девушка.

Вместо ответа Ричард протянул руку и не спеша погладил тугой завиток, трепетавший у нее над ухом.

Катриона резко выдохнула и отшатнулась. Кровь отлила от ее лица. Прищурившись, она устремила на него разгневанный взгляд.

— Этому не бывать! — выпалила она, И, круто повернувшись, гордо удалилась, с грохотом захлопнув за собой дверь.