"Укрощение огня" - читать интересную книгу автора (Ринго Джон)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Трехмерная голограмма в виде двойной спирали, парящая над рабочим столом, расплелась надвое, вобрала в себя новую ДНК, распалась на участки, имитирующие цепочки белковых соединений, после чего соединилась вновь, и процесс повторился.

Даная Горбани отстраненно наблюдала за моделируемым процессом. Врачевательница генетических сбоев была худощавой, как и сестра, с такими же медно-каштановыми волосами. Однако пряди были длинными, в отличие от сестры, да и опытный генетик заметил бы, насколько неестествен васильково-синий цвет глаз. Но Даная, как и Шейда, подверглась весьма немногочисленным «улучшениям», к тому же проделанные Изменения были негенетическими. И без того хватало забот. И так приходится спасать чужие жизни, не хватало еще испортить собственный генетический код.

Голограмма двигалась замедленно: Даная наблюдала всего лишь имитацию процесса, который происходил намного быстрее, чем успевал уследить человеческий взгляд. Расчеты и анализ осуществлялись в Сети – там подыскивались комбинации генов, при которых удастся устранить конкретную проблему в генетическом коде отдельно взятого пациента.

Результат проблемы сидел в кресле напротив – подергиваясь, доверчиво смотря на целительницу. Герцер Геррик с рождения страдал недугом, имеющим симптомы, схожие с симптомами болезни Паркинсона. При обычных генетических тестах нарушение не заметили, и заболевание проявилось только в пятилетнем возрасте, когда скрытые ретровирусы привели к генетическим сбоям. За последние десять лет здоровье ухудшилось настолько, что Геррик почти ослеп, его мучили эпилептические припадки и он почти не мог передвигаться самостоятельно. Без лечения (а до сих пор лечение «представлялось невозможным») прогноз неутешителен: Герцер оставит скорбную земную юдоль задолго до двадцатого дня рождения, иными словами – примерно за четыреста семьдесят пять лет до истечения отпущенного срока.

Несмотря на страдания, молодой человек поддерживал отличную физическую форму. Раньше упражнения помогали совладать с приступами болезни, а потому Геррик старательно тренировался. Однако сейчас ухудшалось состояние и тела, и нервной системы.

Ситуация осложнялась и тем, что юноша дружил с дочерью Данаи; Горбани не хотела браться за лечение, зная, что личные отношения помешают работе. К тому же Даная поссорилась с родителями Герцера: после первых же спазматических приступов Мелисса и Гаррис стали избегать ребенка – точно боялись заразиться генетическими дефектами.

Пока родители не предоставили Герцеру полную свободу, пока ему не исполнилось четырнадцать и он не вступил в совершеннолетие, пока юноша лично не обратился за помощью, Даная откладывала лечение. Теперь, когда болезнь обострилась, Горбани корила себя за то, что прождала так долго.

Но надежда оставалась… если только Даная сможет помочь.


– Это, Герцер, как картинка-головоломка, – произнесла Даная, наблюдая, как сплетается и делится на части сдвоенная спираль. – Одни гены не стыкуются с другими – как ни подставляй. Кто-то из твоих предков решил соединить пару носителей хромосом. А они не подходят. И в результате нервы не пропускают импульсы.

– Да, док'ор, – со вздохом ответил юноша, – я 'наю.

– Конечно же знаешь, – с улыбкой ответила Горбани. – Сейчас я думаю, как исправить сбой. Исправить лучше, чем получилось бы у автодокторов.

– Я 'рововал ав'одок'оров рань'е, – ответил юноша, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд на голограмме или хотя бы на врачевательнице, сидящей напротив. Несмотря на волевые усилия, голова всякий раз дергалась в сторону, так что сосредоточить взгляд Геррику не удавалось. – Оны 'ак и не 'могли 'оставить 'иагноз.

– Ну, поставить диагноз как раз легко, – уточнила Горбани, – разве ты не знал?

– Н-ннет, – ответил Герцер, – 'а 'умал, они не могу'.

– Сынок, диагностика и лечение – совершенно разные вещи. Ведь обычное лечение тебя убьет.

– Фошэму? Как э'о?

– Все дело в регулировании обмена веществ, отвечающих за передачу нейроимпульсов, – пояснила Даная. – Для лечения пришлось бы перестроить ДНК, а затем заменить в твоем теле все энзим-регуляторы. А поскольку во время лечения передача импульсов от нейрона к нейрону приостановится, такая «помощь» равняется убийству. Все равно что по уши накачать тебя нейротоксинами. Вот почему автодоктора не возьмутся за лечение – программа запрещает им вмешиваться, если риск превышает определенные показатели.

– А Из'нение? Ылы 'ереход?

– В такой ситуации любое решение небезопасно, – ответила Даная, вскинув подбородок и неодобрительно прищелкнув языком. – Полагаю, кто-то из твоих генетических предков подвергся Изменению, из-за которого и возникла проблема, – ведь орган, отвечающий за выработку веществ, проводящих мозговые импульсы, расположен почти там же, где вырабатывается белок, переносящий кислород. А три поколения твоих предков были из подводного народа. И Переход, и Изменение – рискованны.

Для Изменения необходимо, чтобы нейроны, или, проще говоря, мозговые клетки, работали правильно. Что сложно. Я уверена почти на тридцать процентов: если превратить тебя, скажем, в существо размером с наннита, ты утратишь или часть важных воспоминаний, или способность к рефлекторным действиям, а может, и то и другое.

Если утратить способность к рефлекторным действиям, то твое полуразумное сознание окажется заключенным в наннитоподобном теле, которым ты не сможешь управлять. Тоже мало хорошего.

– Мое 'ело о'казывает, и мой мо'г – тоже, – заметил юноша. – У меня не'елик вы'ор, 'октор.

– Хм… – сказала Даная, – у меня родилась идея. Не уверена, что решение лучше Перехода; придется создать виртуальную модель. Болезнь обостряется, да и на лечение осталось не так уж много времени. – Горбани взглянула на Геррика и улыбнулась: – Обещаю, Герцер: что-нибудь придумаю.

– 'орошо, 'октор, – согласился тот.

– А пока постарайся отдохнуть. Вернусь не позднее, чем через неделю.

– 'орошо, 'октор, – повторил Геррик. – Мо'но мне ыдты?

– Не можно, а нужно. Пусть все идет своим чередом. Отдыхай, пей побольше жидкости, делай упражнения – если хватит сил.

– 'орошо, – со вздохом пообещал Герцер, – 'о сви'ания.

– Береги себя, – ответила Даная, и Герцер исчез вместе с креслом.

Женщина откинулась на спинку парящего кресла и некоторое время рассматривала потолок, после чего взмахом руки заставила объемную картинку исчезнуть и прищелкнула пальцами:

– Джинн, Чили!

Телепортация завершилась почти молниеносно: через мгновение Даная, закрыв глаза и подставляя лицо морскому ветру, уже наслаждалась звуками прибоя и шумом водопада. Небольшой деревянный коттедж, откуда открывался вид на По'эльский океан, находился на краю ущелья, близ Пантлавапа.

Двадцатиметровый водопад каскадом струился со склонов, вспенивался, смешиваясь с морскими волнами у подножия скал. Обычно звуки прибоя и несущейся со склонов воды успокаивали, помогали сосредоточиться.

Но только не сегодня.

Через несколько мгновений Даная открыла глаза и с ненавистью посмотрела на облака, гонимые ветром с запада.

– Скоро начнется, – прошептала она, – я чувствую… При первом же порыве надвигающейся бури Горбани встала и принялась расхаживать по террасе коттеджа. Ветер трепал волосы, бил в лицо, но женщина, словно не замечая стихии, остановилась, с отсутствующим видом всматриваясь в темноту надвигающегося урагана.

– Интересно, – тихо произнесла врачевательница, когда по еле видимому покрову силового поля заскользили дождевые капли, – как лучше собирать головоломку? По кусочку или… – Она была уверена, что мысль пришла неспроста, что здесь кроется решение, – стоит только сосредоточиться, совсем немного – и…

И послышался мелодичный звон. Тихий звук нарастал.

– Ну что еще, джинн? Я же сказала, чтобы мне сюда никто не звонил, – рассердилась Даная.

– Никто, кроме ограниченного круга лиц. – В воздухе показалась бесплотная мужская голова джинна и состроила хозяйке гримасу. – Звонит сэр Эдмунд. Говорит, по срочному делу.

– Соединяй, – вздохнула Даная. Мысли о головоломке исчезли, точно унесенные штормом. – Эдмунд, в чем дело?

Ее бывший генетический партнер мало изменился за два года: все такой же коренастый, мускулистый, и те же редкие морщинки на лице… А вот ведет себя… странновато.

– Спасибо, Даная, что согласилась поговорить. Прошу тебя пожертвовать излишек энерг-кредитов на проект терраформирования Вулфа – триста пятьдесят девять. В системе Вулфа – четыре необходимы кардинальные преобразования, включающие устранение многих тонн осадочных пород, и поэтому нужна твоя помощь.

– Что?! – вскрикнула Даная. – Эдмунд, я хотела побыть здесь одна! Я лечу мальчика, который серьезно болен, и не желаю, чтобы ты вымогал у меня пожертвования в фонд терраформирования! Нашел чем заняться – терраформированию помогать! На создание пригодной для жизни планеты уйдет полмиллиона лет! Ты же сам говорил!

– Терраформирование необходимо для будущего – не только ради человечества, но и ради самой Жизни. Через несколько миллионов лет нашу планету поглотит Солнце. Без новых, пригодных к колонизации миров, подготовленных, чтобы принять все земные организмы, погибнет единственная в Галактике обитаемая планета с высокоразвитыми существами…

– Постой-ка, – оживилась Даная, – ты кто? Ты же не Эдмунд Тальбот!

– Я – официально заверенное сообщение от проекта терраформирования на Вулфе – триста пятьдесят девять. От проекта, которому необходима твоя помощь.

– Джинн! Спам! – закричала Горбани, но изображение уже исчезло. – О! О-о-о! Джинн, отправь к Эдмунду аватару, скажи, что его визуальный код взломан! И сестру предупреди.

– Слушаюсь, мэм, – ответил джинн. – Оба будут извещены.

– Хорошо. – Даная вздохнула. – Ну и ладно, я все равно сегодня больше не смогу ни о чем думать. Джинн, домой.


Виртуальный дворецкий издал звук, точно откашливаясь, и Эдмунд Тальбот оторвался от мозаичного панно, на скрупулезное выкладывание которого ушло немало времени.

– Хозяин Эдмунд, к вам прибыла аватара.

Виртуал был одет в костюм франкского придворного тринадцатого века: богатый камзол из шерсти и шелка украшала червонная перевязь. При всем своем человекоподобии, виртуал вовсе не казался чужаком в помещении, заставленном старинными инструментами, доспехами и оружием. Он выглядел как обычный средневековый прислужник, а не облако наннитов в одежде из шелка, шерсти и хлолка.

В загроможденной мастерской ничто не указывало на развитые современные технологии. Оселок приводился в движение педалями, воздух к расположенному в глубине помещения горну поддувался ручными мехами, бочонки, где хранились заготовки для мечей и стальные прутки, были изготовлены из растущего в окрестностях дуба, а все материалы ручной работы.

Солнце садилось, в мастерской причудливо играли отблески золотистого света и темных теней, но единственным источником освещения был жаровник под стеклянным колпаком.

Эдмунд носил гаэльские штаны и мятую тунику, которая, если бы не хлолк и необыкновенная тонкость работы, вписалась бы в любой интерьер разийского Средневековья – от эпохи падения Рима и до Возрождения включительно. Хозяина мастерской, седеющего бородача с мозолистыми руками и мощной фигурой, можно было принять за средневекового кузнеца. Или за лорда, увлекающегося кузнечным делом.

Что полностью соответствовало действительности.

Одеянию эпохи не соответствовали лишь очки в тонкой оправе, которые Эдмунд нацепил на нос, чтобы получше рассмотреть дворецкого.

– Кто пришел? – спросил кузнец.

– Госпожа Даная, мой господин, – откликнулся виртуал. – Следует ли сопроводить ее в покои?

– Конечно, – согласился Тальбот, снял очки и выпрямился.

Мгновение спустя виртуал вернулся вместе с аватарой. Аватара могла и материализоваться, но это нарушило бы иллюзию «сопровождения». Поскольку всей программой телепортации управляла Сеть, которая теоретически могла отправить кого угодно и куда угодно, существовали алгоритмы, запрещающие несанкционированный доступ.

Лишенным допуска в дом приходилось материализовываться вне стен жилища, а бестелесные существа, наподобие виртуалов, аватар и людей, Измененных в скопления наннитов, не могли попасть внутрь без предварительного разрешения. Но друзьям и родственникам Эдмунда, которых он принимал, было прекрасно известно о странностях хозяина, а потому гости всегда просили разрешения войти.

– Эдмунд, – обратилась к кузнецу аватара.

Тальбот молчал, наслаждаясь видом бывшей возлюбленной. По умолчанию аватары копировали облик владельцев на момент создания копии. Конечно, существовали и исключения, но Даная, если только то была действительно она, никогда не стала бы менять внешность.

А потому можно предположить, что внешние перемены почти не коснулись Горбани. Слегка порыжевшие волосы искрились – возможно, от солнечных отблесков. Чуть сильнее загорела. Но в остальном – такая же, как тогда, когда они виделись в последний раз. Выглядит… в общем, хорошо.

А он чувствовал, что стареет день ото дня.

– Госпожа Даная, – приветствовал посетительницу Эдмунд, согнувшись в легком поклоне. – Чем обязан?

– Кто-то рассылает спам, пользуясь твоей аватарой, – язвительно ответила копия. – Вряд ли ты разрешал проекту по терраформированию на Вулфе – триста пятьдесят девять использовать твой облик.

– Сомневаюсь, – фыркнул Тальбот. – Извини. Постараюсь разобраться. Кстати, аватара, у тебя есть дополнительные сведения?

– Госпожа Даная не поручала мне сбор информации, – ответила проекция лишенным интонаций голосом.

– Ну и ладно. Ты как?

– Госпожа Даная чувствует себя хорошо. Я передам, что вы интересовались ее самочувствием.

– А Рейчел? У нее тоже все нормально?

– Мисс Рейчел чувствует себя хорошо. В настоящее время занимается энерг-серфингом на островах Фиджи.

– Тогда передай Данае, что мои двери для нее всегда открыты, а Рейчел – что я ее люблю. Скажи, что приглашаю в гости на следующей неделе.

– Передам, господин Тальбот. Всего хорошего.

– Хорошей скорости, аватара.

Эдмунд замер, задумчиво теребя губу. Виртуальная копия покинула комнату, вернулся дворецкий.

– Чарльз, разошли аватар к моим друзьям – пусть предупредят и извинятся. Отправь жалобу в Совет. Копию с предупреждением о контрмерах в случае, если безобразие не прекратится, отправь проекту терраформирования. Да, свяжись с Карбом и попроси, пусть разведает, кто решил нажиться на моей внешности.

– Хорошо, мой господин. Кстати, к вам – еще один посетитель.

– Кто это?

– Дионис.

– О адово пугало! – не сдержался Тальбот. – Чего надо этому болвану?

– Он не соблаговолил поставить меня в известность, милорд, – ответил дворецкий. – Прикажете впустить или посоветовать гостю найти как можно более короткий и как можно менее приятный путь ко всем чертям?

– Сам пришел или аватару послал?

– Сам, мой господин.

– Жду его в зале, – ответил Тальбот после непродолжительных раздумий. – Через три минуты.

– Да, мой господин.

Перед встречей Эдмунд накинул плащ со своим гербом, после чего отправился в главную в большом доме комнату. Стены украшали оружие и стяги, свидетельствующие о победах над многочисленными противниками. Здесь висели катаны, палаши, сабли и ятаганы, а в дальнем углу помещения возвышалась композиция из сотен декоративных мечей, спаянных воедино. Все они и впрямь стоили меньше, чем металл, потраченный на их производство.

Плащи сотен рыцарей заменяли обычную стенную обивку, а двери были изготовлены из покореженных щитов.

В другом углу помещения, возле гигантского камина, стояли довольно помятые средневековые доспехи, а напротив – огромный щит, на котором крепились молот и длинное копье для ристалищ.

Эдмунд сел перед камином и махнул рукой дворецкому, чтобы тот впустил посетителя.

Дионис Мак-Кейнок был выше двух метров и широкоплеч, отчего напоминал башню. Незваный гость имел человеческий облик с легкой примесью эльфийских черт – не настолько явных, чтобы нарушить соглашения, но все же вполне достаточных, чтобы заставить любого эльфа скрипеть зубами.

Длинные серебристые волосы с голографическими отблесками спадали радужным водопадом на спину, а кожа была черной как ночь – не как у негра, а угольно-черной.

Глаза с вертикальными щелками зрачков испускали еле заметное сияние даже при свете горящих ламп.

– Герцог Эдмунд, – приветствовал вошедший хозяина дома густым бархатистым баритоном, поклонившись в пояс.

– Чего нужно, Дионис?

После того как Мак-Кейнок впервые появился на турнирах, Эдмунд не поленился провести небольшое расследование. У кузнеца никогда прежде не случалось явных конфликтов с Мак-Кейноком, но Тальбот старался предвосхитить возможные осложнения и действия недоброжелателей, а слово «недоброжелатель» бросалось в глаза, точно было вытатуировано у Диониса на лбу.

Тальбот пришел к выводу, что и внешние, и внутренние качества гостя, – всего лишь благоприобретение. Эдмунд слышал, что в прежнем воплощении действия Мак-Кейнока настолько противоречили общепринятым устоям, что пришлось вмешаться Совету.

Заставили ли Диониса подлечиться или же просто установили за ним наблюдение, приговорив к условной изоляции, пока оставалось неясным – как и преступления, по которым ему были предъявлены обвинения и состав которых разглашению не подлежал.

Впрочем, едва Мак-Кейнок присоединился к движению реконструкторов, как причины, осложнявшие жизнь новичка, стали ясны: Дионис попросту был больным на голову.

Продвижение Диониса на поприще игровых реконструкций началось с того, что он вызвал на поединок короля Авалонии. Поскольку у того не имелось абсолютно никаких причин принимать вызов бойца, не стоившего и королевских шпор, правитель с полным на то основанием отказался от поединка.

И тогда Дионис стал распускать о короле грязные слухи, обвиняя властителя во всех мыслимых грехах – от трусости до педофилии. Одновременно Мак-Кейнок принялся собирать вокруг себя шайку приспешников, незамедлительно получивших прозвище Молодые отморозки, вместе с которыми бесчинствовал на просторах Авалонии.

Все это время Дионис либо избегал турниров, либо сражался исключительно с как можно более слабыми противниками – особенно если правилами допускалось супероружие. Пользуясь превосходными энергоклинками и дарованными Изменением габаритами, Дионис с легкостью побеждал всех, с кем сражался.

Наконец положение стало невыносимым, и король изгнал Мак-Кейнока из владений. Так и не угомонившись в изгнании, Дионис продолжал словесные, политические и военные атаки силами сложившейся при нем клики, пока король не снизошел до поединка.

Однако за прошедшие годы формальные правила вызова на поединок стали иными из-за способности людей Изменяться и получать дополнительные силы. Дионис так и не знал, что Сеть, в ведении которой находилась вся информация о Метаморфах, устанавливала ограничения в зависимости от степени Изменения, выбранного каждым из бойцов. Разумеется, использовать супероружие также запрещалось.

Мак-Кейнок отправился на битву с королем, имея при себе самое обычное оружие и доспехи, утяжеленные на сто килограммов.

Из-за того, что Дионис избегал сражений с рыцарями, равными ему по рейтингу, было неизвестно, насколько серьезный противник Мак-Кейнок. Несколько боев с его участием оканчивались кровопролитием, но поединки всегда велись против менее сильных, неопытных бойцов.

Как бы то ни было, сражение с королем Авалонии длилось недолго. Оба противника сошлись в схватке один на один, при каждом были разийский меч, кольчуга и щит.

Поскольку поединки давно стали условностью, то клинки мечей окутывало нейтрализующее поле, смягчающее удар.

Однако Дионис потерпел не простое поражение, а кровавое. За пару столетий до того король Авалонии успел сразиться в сотне подобных поединков, изучив все дозволенные приемы (а также немало недозволенных).

Этими приемами и воспользовался правитель – и не просто выиграл по очкам, а заставил Мак-Кейнока долго зализывать раны. С тех пор Дионис уже не считал щит лишь оборонительным оружием. Когда Мак-Кейнок, пошатываясь, покинул поле боя, из-под шлема на доспехи стекала кровь. Дионис телепортировался восвояси, и с тех пор о нем долго не слышали на ристалищах.

Схватка произошла почти год назад. Несколько месяцев ни об отморозках, ни об их вожаке не слышали. Похоже, что с тех пор Дионис решил всерьез заняться самопродвижением в рейтинговой таблице турнира с противниками себе под стать.

Оказалось, сражается Мак-Кейнок неплохо. Но поскольку всякий раз, когда допускалось применение супероружия, участники турниров пользовались не менее мощными средствами, продвигался Мак-Кейнок неспешно. Весьма.

Видимо, в этом-то и загвоздка.

– Сделай мне комплект турбодоспехов и силовой меч, – потребовал вошедший воин.

Тальбот не выдержал и расхохотался во все горло.

– Да ты шутишь, наверное! – задыхаясь от смеха, просипел кузнец. – С какой стати я стану что-то для тебя делать?

– А вот с какой: за кредиты, – ответил Дионис, нимало не смущенный весельем хозяина. – Заплачу я тебе нормально. Ты даже не представляешь, сколько.

– Полагаю, ты не знаешь, сколько стоит подобная работа, – ответил Эдмунд. – Я не фокусник, чтобы делать доспехи из воздуха по щучьему велению. А то ты бы сейчас передо мной не стоял. Каждая часть создается на заказ, из руды, а для супердоспехов (кажется, именно такая амуниция тебе нужна) я пользуюсь специальными наннитами. На полный комплект уйдет не меньше трех месяцев. Ну и что ты можешь мне предложить в обмен на три месяца моей драгоценной жизни?

– Двести теракредитов, – не растерявшись, ответил Дионис.

– Что? – опешил Тальбот. – Да это же солидная часть планетарного бюджета! Откуда у тебя такие деньги?

– Места надо знать, – улыбнулся Дионис. – Достал из особых… источников.

– Ну хорошо, – неохотно согласился Тальбот, – допустим, тебе удалось раздобыть колоссальную сумму. Тогда остается последняя загвоздка.

– Какая?

– Мне так много не нужно. Двести теракредитов даже потратить не на что. Вообще-то мне не на что спустить и имеющиеся – почти все излишки отдаю дочери. Да и Рейчел никак их не потратит. Так что все твое богатство, где бы ты его ни раздобыл, для меня бесполезно.

– Ну что ж, – кивнул Дионис, – уважаю. Тогда подумай о другом: какие перспективы! Мне нужны не простые доспехи с оружием – мне нужны лучшие доспехи и мощнейший меч! В доспехах должны быть замкнутые источники энергии, которые подпитываются извне, откачивают чужую энергию и устраняют повреждения, нанесенные доспехам и хозяину. Кольчуга должна отражать кинетическое воздействие. Конечно же, нужна непроницаемая броня. Пусть весь комплект будет оснащен защитой от любых полей и энергетических видов оружия. Меч должен создавать режущее и силовое поля, а также поглощать и перераспределять энергию. Все – самое лучшее: и нанниты, и программы, чтобы справиться с любыми супердоспехами на Земле. Да, и все должно быть незаметным при беглом осмотре и, конечно же нормально выглядеть. – Мак-Кейнок пренебрежительно махнул рукой в сторону камина, где располагались видавшие виды доспехи и оружие.

– Перспективы – дело молодых, – ответил Тальбот, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги. – Если доживешь до моих лет, то поймешь: хватит работать на перспективу, пока не надорвался или не свернул себе шею. Из-за «перспектив» в наше время люди и гибнут чаще всего – от несчастного случая… Что, в общем, немногим отличается от самоубийства.

– Так значит, ты отказываешься? – уточнил Дионис.

– Верно, – подтвердил Тальбот. – Да и за каким чертом тебе понадобилось такое снаряжение? Все равно ты им ни на одном турнире не воспользуешься. Даже там, где разрешают супероружие. Стоит запустить систему откачки энергии – и все. Это тебе не какой-то беглый осмотр.

– Доспехи нужны не для турниров, – пояснил Дионис. – Хотя и там было бы неплохо. Но вообще-то я хочу стать королем Анархии.

Тальбот редко выражал насмешку открыто, но на этот раз вновь не совладал с приступом продолжительного смеха.

– Ну, спасибо, Дионис, повеселил… – проговорил Эдмунд, отдышавшись. – Никогда еще так не смеялся!

– Я серьезно. – Гость метнул на хозяина дома яростный взор. – Я стану первым королем Анархии со времен Чарльза Великого!

– Ну да, а я тебе помогу! – с легким смешком подхватил Эдмунд. – Королем Анархии!.. С доспехами, откачивающими энергию!.. Ну и конечно, тебе нужно, чтобы доспехи светились, а?!

– При определенных условиях, – высокомерно кивнул Дионис.

– А какой у тебя любимый цвет? – с ухмылкой осведомился Эдмунд.

– Полагаю, доспехи должны светиться, как черное облако, накрывшее в полночь луну, – ответил Дионис. – Самый такой цвет… подобающий, в общем.

– Ха! – улыбнулся кузнец. – Ну уж нет! Ни черных, ни красных, ни голубых доспехов. Даже розовых тебе не будет. Убирайся!

– Да мне и не нужна твоя помощь, – яростно огрызнулся Мак-Кейнок. – На меня согласился работать Фукуяма.

– Фукуяме нужно держать в воздухе свой дурацкий летающий замок, – ответил Тальбот. – К тому же он часто ставит не на ту лошадь. Вот и готов за лишние кредиты лечь под любого. Можешь так ему и передать. За двести энергокредитов он для тебя все, что угодно, сотворит. Конечно же, его доспехи будут второсортными – не такими, как мои. Но деньги Фукуяма отработает.

– Его доспехи прославятся на века! – заявил Мак-Кейнок. – И я готов за них заплатить.

– Цена им невысока, – откликнулся Тальбот. – И уж они точно не стоят двух, а то и трех месяцев времени, отпущенного мне в этом мире, – добавил кузнец, вставая в полный рост.

– Давай начистоту, Дионис, – продолжал Тальбот, положив руку на наплечную пластину визитера. – Ты мне не нравишься. Мне не нравится, как ты себя ведешь, не нравятся твои мысли и друзья. И плевать, какие перспективы будут у того, кто создаст самые крутые и самые жульнические доспехи. Плевать на твои деньги. Тебе нечем меня заинтересовать. А я ничего не хочу для тебя делать, тем более – создавать энергетические доспехи. И не желаю тебя больше видеть на своей земле. Ясно?

– Подумай как следует, хозяин Тальбот, – ответил Дионис, шагнув вперед и нависая над кузнецом, уступавшим ему в росте. – Лучше тебе не становиться у меня на дороге!

– Парень, я слышал угрозы и пострашнее – тебя тогда и в помине не было, – зевнул Тальбот. – Проваливай.

– Ну хорошо. – Мак-Кейнок отступил на шаг. – Но ты будешь жалеть об отказе до самой смерти!

– Я жалею только о том, что впустил тебя, – ответил Тальбот. – Закрываю для тебя доступ навсегда. Можешь больше не приходить.

Дионис зловеще оскалился, вскинул над головой руку, прищелкнул пальцами. И тотчас же удивленно огляделся.

– Кстати, я заодно установил в доме телепортационную блокировку, – пояснил Тальбот. – Выход – там, – указал хозяин на дверь.

Дионис развернулся, пошел к двери и после непродолжительной неуклюжей возни с допотопной ручкой потянул створку на себя.

– Вот с какими противниками приходится теперь иметь дело, – посетовал Эдмунд вернувшемуся в комнату дворецкому. – Совсем ничего не знают об эпохе, даже дверью толком хлопнуть – и то не умеют. – Тальбот щелкнул пальцами в сторону двери, и та закрылась. Тихо и медленно.

– Ужасный человек, – заметил дворецкий.

– Не такой уж и ужасный, Чарльз, – ответил Тальбот. – Молодой еще. И антисоциальный. Конечно, лучше вытравить ген социопатии, но временами и от него бывает прок. Кажется, парень просто малость перебрал с этим геном.

Кузнец покачал головой и провел ладонью по доспехам, коснувшись пальцем имени, выгравированного на оплечье.

– Молодой еще… Ишь! Королем Анархии стать захотел! А кто не хочет?

Программа дворецкого поняла, что настало время так называемого «легкого трепа», и настроилась на соответствующую волну.

– Король Анархии… – с интонациями удивления произнесла программа. – Воистину, уж миновало более ста лет с тех пор, как Анархия не знала королей! И земли те были лишены властителей с тех пор, как завоевал их в одно десятилетие Чарльз Великий. После чего мирно правил Анархией еще десять лет, прежде чем исчезнуть вновь.

– Да, не было… – заметил Тальбот, отвернувшись от доспехов и вновь покачав головой. – Кстати, я обойдусь и без справок. Я же жил в то время… забыл, что ли?

– Да, милорд. Простите.

Эдмунд замолчал и задумчиво подергал себя за бороду.

– Свяжись с Фукуямой: пусть потребует плату вперед. – Кузнец вновь замолчал и потрепал бороду. – Королем Анархии, надо же! – По лицу Эдмунда пробежала череда сменяющих друг друга выражений, и он вновь дернул себя за бороду, после чего огляделся вокруг, словно удивляясь увиденному. – Пойду в трактир, поужинаю, – бросил он.

– Да, мой лорд, – произнесла программа дворецкого.

– Кстати, Чарльз…

– Да, мой лорд?

– «Соблаговолил поставить в известность» – это еще куда ни шло, но «воистину, уж миновало более ста лет» – явный перебор.

– Да, мой господин.

– Ну так не сиди на месте. Чувствую, будет жарко.

– Да, господин, – ответила программа. – Должен обратить ваше внимание на то, что мисс Рейчел прислала сообщение. Она не сможет посетить вас на следующей неделе. Ваше приглашение совпало с вечеринкой по случаю дня рождения у ее подруги Маргарет.

– А… – Эдмунд призадумался, потом вздохнул. – Ну ладно, давай там пошустрее…