"Животная пища" - читать интересную книгу автора (Барлоу Джон Перри)

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Первая из этих повестей, «Животная пища», написана в честь великого мсье Манжту, или мистера Всеядного. Однажды в какой-то газете я прочитал статью о человеке по имени Майкл Лотито, проглотившем компьютер «Аррle Mac» на компьютерной выставке. Это напомнило мне о тех, кто в тяжелые времена зарабатывал себе на выпивку, поедая самые невообразимые предметы. Я слышал одну историю об умельце, который откусывал головы живым крысам, и другую (пожалуй, менее правдоподобную) о пожирателе диванов. Сперва он сжигал мебель, а потом ел золу (в те дни диваны набивали конским волосом, поэтому они сгорали практически полностью).

Однако Майкл Лотито (родился в 1950 году) ест не за пиво, а за деньги. Говорят, он может проглотить до двух фунтов металла в день. За годы своей грандиозной карьеры он съел пятнадцать тележек из супермаркетов, семь телевизоров, восемнадцать велосипедов, две кровати и один самолет «Сессна». Кроме того, в числе его заслуг и настоящий деревянный гроб, то есть мсье Манжту – единственный в мире человек, у которого гроб внутри, а не наоборот.

Забив себе голову подобными байками, я и написал «Животную пищу». Через некоторое время один индийский брамин (мы вместе учились в Кембридже) посоветовал мне отправить повесть в «Пэрис ревью». Возможно, меня прельстил скорее международный, нежели духовный аспект публикации в нью-йоркском журнале. Как бы то ни было, они взяли мое творение и согласились его напечатать.

Незадолго до издания «Животной пищи» я начал подумывать о написании второй подобной повести и обратился за советом к моему дяде – Фрэнку Барлоу. Я слышал, что давным-давно в нашей семье была крылатая кошка, но подробностей не знал. Зато их знал дядя, и как-то за ужином в «Гейблс», его доме, он поведал мне эту историю.

В результате на свет появился «Хозяин Томаса-Бесси». Джон Лонгстаф на самом деле – мой прапрадед. О кошке Фрэнку рассказала его бабушка, дочь Лонгстафа, то есть одна из девочек, случайно назвавших в суде две разные клички. В 1930-м, состарившись, она поведала внуку о Киске и, что не менее важно, о судебном слушании.

В 1946-м, когда мой дядя был еще совсем молод, ему довелось увидеть животное собственными глазами, только к тому времени это было уже чучело, выставленное на витрине магазинчика в Скарборо. Лет через двадцать он снова напал на след кошки, но она, должно быть, пересекла океан, хотя мы до сих пор в этом не уверены. В своей повести я упомянул только начало ее примечательной жизни – полагаю, этого вполне достаточно.

Теперь у меня было две «животные» истории, а для сборника требовалось три. И третья не заставила себя ждать.

В канун Нового года (2001-го) я гостил у родителей. Было уже за полночь. Я пил джин и болтал с Сюзанной. Рядом с ней на диване лежала какая-то книжка, и она по привычке ее раскрыла (моя жена неравнодушна к книгам). Заголовок гласил: «Гомерсаль: прошлое и настоящее». Это была история нашей родной деревни, опубликованная местным адвокатом в 1930 году. Сюзанна зачитала вслух короткий эпизод о свадьбе в церкви Святого Петра, в которой принимало участие тридцать два осла. Мы сразу же поняли, что эта история станет третьей и последней в моем сборнике.

В книжке было мало подробностей о том знаменательном торжестве, поэтому я обратился за помощью в местную газету «Спенборо гардиан». Несколько недель спустя вышел материал под заголовком «Ослиная свадьба», где рассказывалось о моем интересе к событиям тех дней и даже имелась фотография: я стою рядом с Джорджем Плимптоном, редактором «Пэрис ревью». После этого мне позвонил Фрэнк Кент, праправнук Рут Кент, и великодушно разрешил побеспокоить память его предков, за что я ему очень признателен.