"Брокер" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)

Глава 18

В грязных боевых действиях между ЦРУ и ФБР обе стороны зачастую в тактических целях пользуются услугами журналистов. Посредством манипуляций с прессой наносятся превентивные удары, отражаются контратаки, поспешные отступления выдаются за блестящие победы, а глубокие раны небезуспешно зализываются. Дэн Сендберг на протяжении почти двадцати лет обхаживал источники информации с обеих сторон и охотно позволял себя использовать, если полученная информация была верна и предоставлялась ему эксклюзивно. И еще он охотно исполнял роль курьера, осторожно перемещаясь из одной армии в другую, передавая сенсационные сплетни и выведывая, что известно другой стороне. В попытке подтвердить историю о том, что ФБР ведет следствие о скандале, связанном с помилованием за деньги, Дэн связался со своим самым надежным источником в ЦРУ. Он наткнулся, как и ожидал, на каменную стену, продержавшуюся, однако, всего сорок восемь часов.

Его знакомого в Лэнгли звали Расти Лоуэлл, это был усталый чиновник с постоянно меняющимися титулами. За что бы ему ни платили, его реальные обязанности заключались в приглядывании за прессой и советах Тедди Мейнарду относительно ее употребления и злоупотребления ею. Он не был осведомителем, и не в его правилах было сообщать что-то, не соответствующее действительности. После многих лет общения с ним Сендберг уверился в том, что информация, которую он получает от Лоуэлла, идет от самого Тедди.

Они встретились в торговом центре Тайсона в штате Виргиния, сразу за вашингтонской кольцевой дорогой, в дальнем углу дешевой пиццерии на верхнем ярусе продовольственного отдела. Оба взяли по куску пепперони с сыром и прохладительные напитки, затем нашли кабинку, где их никто не увидит. Обычные правила предусматривали: 1) все сказанное не предназначается для печати и говорится лишь для общей ориентации; 2) Лоуэлл должен дать зеленый свет, иначе Сендберг ничего не может напечатать; и 3) если что-либо, сказанное Лоуэллом, будет противоречить другому источнику, он, Лоуэлл, получит возможность пересмотреть свою версию и оставляет за собой последнее слово.

Как журналист, занимающийся расследованиями, Сендберг ненавидел эти правила. Однако Лоуэлл никогда не ошибался и не говорил с другими представителями прессы. Если Сендберг собирался и дальше черпать из этого богатого источника, он должен был играть по правилам.

– Нашли какие-то деньги, – начал Сендберг, – и теперь кое-кто думает, что эти деньги связаны с помилованиями.

Лоуэлл не умел врать, и выражение глаз его всегда выдавало. Они сузились, и тотчас стало очевидно, что он слышит об этом впервые.

– Знает ли об этом ЦРУ? – спросил Сендберг.

– Нет, – прямо сказал Лоуэлл. Правды он никогда не боялся. – Мы следили за несколькими оффшорными банковскими счетами, но ничего не обнаружили. Много денег?

– Очень много. Точно не знаю сколько. И не знаю, как они были обнаружены.

– Откуда пришли деньги?

– Пока не выяснили, но отчаянно хотят связать их с помилованием Джоэла Бэкмана. И докладывают прямо в Белый дом.

– Но не нам.

– Видимо, нет. Это попахивает политикой. Все мечтают навесить этот скандал на президента Моргана. Бэкман – отличный кандидат в заговорщики.

– Граф Монго тоже подходит на эту роль.

– Да ведь он практически вне игры. У него длинный послужной список налогового мошенника, но сейчас он выброшен на свалку. А Бэкман знает какие-то секреты. Политики хотят вытащить его на свет Божий, пропустить через мясорубку министерства юстиции, что на многие месяцы взбаламутит столицу. И унизит Моргана.

– Экономика скользит вниз по наклонной плоскости. Это был бы замечательный отвлекающий маневр.

– Я же сказал: тут замешана политика.

Лоуэлл наконец отправил в рот кусок пиццы и быстро заработал челюстями.

– Это не может быть Бэкман. Они бьют мимо цели.

– Вы уверены?

– Я так думаю. Бэкман понятия не имел о готовящемся помиловании. Мы буквально подняли его с тюремной койки среди ночи, заставили подписать кое-какие бумаги и тут же, еще до рассвета, вывезли за границу.

– Куда именно?

– Понятия не имею. А если бы имел, то не сказал. Суть в том, что у Бэкмана не было времени на организацию взятки. Он был настолько основательно упрятан за решетку, что и подумать не мог о помиловании. Это была идея Тедди, а не его собственная. Бэкман – не тот человек, которого они ищут.

– Они намерены его найти.

– Зачем? Он свободный человек, целиком и полностью помилованный, а не беглый каторжник. Нельзя потребовать его экстрадиции, если только не сляпают некое обвинение.

– Они могут это сделать.

Лоуэлл нахмурился.

– Не вижу, в чем его можно обвинить. У них нет доказательств. Есть подозрительные деньги в банке, как вы утверждаете, но никто не знает, откуда они пришли. Уверяю вас, это деньги не Бэкмана.

– Они могут его найти?

– Они попытаются нажать на Тедди, вот почему я решил поговорить с вами. – Лоуэлл отодвинул тарелку с недоеденной пиццей и чуть подался вперед. – Скоро в Овальном кабинете состоится встреча. Тедди там будет, и президент предложит ему показать секретные документы о Бэкмане. Тедди откажется. Наступит момент истины. Хватит ли у президента решимости уволить старика?

– Хватит?

– Наверное. По крайней мере, Тедди к этому готов. Это его четвертый президент, а вы знаете, что это рекорд, учитывая, что первые трое хотели отправить его в отставку. Но он уже стар и может уйти.

– Он всегда был стар и мог уйти.

– Верно, но он вел свой корабль вполне успешно. Сейчас – другое дело.

– Почему он сам не выходит в отставку?

– Потому что он эксцентричный, противоречивый и упрямый сукин сын, и вам это отлично известно.

– Это давно установлено.

– И если его уволят, мирно он не уйдет. Он рассчитывает на сбалансированную оценку.

«Сбалансированная оценка» – это был их старый эвфемизм, означавший «благоприятную для нас оценку».

Сендберг тоже отодвинул тарелку с пиццей и сжал руки в кулаки.

– Я вижу всю эту историю следующим образом, – сказал он, что тоже было частью ритуала. – Восемнадцать лет Тедди Мейнард безупречно руководил Центральным разведывательным управлением, но теперь новый президент отправляет его в отставку. Причина в том, что Мейнард отказался раскрыть детали тайной операции в ходе ее осуществления. Он объяснил отказ интересами национальной безопасности и посмотрел сверху вниз на президента, который вместе с ФБР захотел получить секретную информацию, чтобы это ведомство провело расследование помилований, пожалованных бывшим президентом Морганом.

– Вы не должны называть имя Бэкмана.

– Я не готов называть имена. У меня нет подтверждения.

– Уверяю вас, эти деньги пришли не от Бэкмана. Если вы сейчас его упомянете, есть шанс, что он увидит вашу публикацию и наделает глупостей.

– Каких?

– Ну, скажем, обратится в бегство, спасая жизнь.

– Разве это глупо?

– Но мы не хотим, чтобы он спасался бегством.

– Вы предпочитаете, чтобы его убили?

– Конечно. В этом и состоит план. Мы хотим посмотреть, кто его убьет.

Сендберг откинулся на спинку пластмассового стула и отвернулся. Лоуэлл выковыривал из холодной пиццы кусочки пепперони; оба надолго замолчали. Сендберг допил диетическую колу и наконец сказал:

– Тедди каким-то образом уговорил Моргана помиловать Бэкмана, потом припрятал его где-то в качестве наживки и теперь ждет, кто клюнет.

Лоуэлл отвел глаза, но утвердительно кивнул.

– Убийство ответит на вопросы, которые есть у Лэнгли?

– Наверное. Таков замысел.

– Знает ли Бэкман, почему его помиловали?

– Мы, разумеется, ничего ему не сказали, но у него есть голова на плечах.

– Кто отправился на охоту?

– Опасные типы, имеющие на него зуб.

– Вы знаете, кто это?

Кивок, пожатие плеч – ответ отрицательный.

– Кое-кто на это способен. Мы будем пристально наблюдать и кое-что узнаем. А может, и нет.

– Почему у них на него зуб?

Лоуэлл засмеялся: вопрос показался ему глупым.

– Хороший заход, Дэн. Вы задаете этот вопрос целых шесть лет. Мне пора идти. Поработайте над сбалансированной версией и покажите мне.

– Когда состоится встреча с президентом?

– Точно не знаю. Как только он вернется из-за границы.

– А если от Тедди решат избавиться?

– Вы будете первым, кому я позвоню.

Нил Бэкман, адвокат в небольшом провинциальном городке, зарабатывал гораздо меньше, чем ему грезилось, когда он учился на юридическом факультете. В те времена отцовская фирма обрела в округе Колумбия такую силу, что он вполне мог рассчитывать на большие деньги после нескольких лет юридической практики. Молодые сотрудники юридической фирмы «Бэкман, Пратт и Боллинг» начинали с зарплаты 100 000 долларов в год, а перспективный младший партнер тридцатилетнего возраста мог рассчитывать на сумму втрое большую. Когда Нил учился на втором курсе, местный журнал поместил фотографию Брокера на обложке и рассказал о его дорогих игрушках. Его доход оценивался в десять миллионов в год. На факультете это вызвало всеобщее волнение, что, говоря по правде, Нилу даже льстило. Он вспомнил свои размышления о том, какое безоблачное будущее его ожидает с такими возможностями заработка.

Однако меньше чем через год после прихода в фирму ему предложили уйти – сразу вслед за тем, как отец признал себя виновным, – и в буквальном смысле слова выставили за дверь.

Нил довольно быстро перестал грезить о больших деньгах и роскошном образе жизни. Он был вполне доволен адвокатской практикой в небольшой фирме на Мейн-стрит провинциального городка с зарплатой 50 000 долларов в год. Когда родилась дочь, Лиза перестала работать. Она взяла домашнее хозяйство в свои руки и строго следила за расходами.

Проведя ночь без сна, Нил встал с выношенным решением. Самая болезненная проблема состояла в том, говорить ли жене. Решив промолчать, он разработал план действий. В восемь он, как обычно, отправился на работу и полтора часа побродил по Интернету, пока не открылся его банк. Проходя по Мейн-стрит, он не мог представить, что кто-то крадется следом и наблюдает за каждым его шагом. И все же Нил решил действовать со всей осторожностью.

Ближайшим отделением «Пьемонт нэшнл бэнк» управлял Ричард Коули. Они вместе посещали церковь, охотились на куропаток, играли в бейсбол за «Ротари клаб». Юридическая контора Нила всегда держала счета в этом банке. В такой ранний час в банке было пусто, Ричард сидел за своим столом со стаканчиком кофе, газетой «Уолл-стрит джорнал» и, очевидно, был не очень занят. Он удивился и обрадовался, увидев Нила, и минут двадцать они поговорили о последних баскетбольных матчах университетских команд. В конце концов они перешли к делу, и Ричард спросил:

– Чем могу быть полезен?

– Да так, интересуюсь, – небрежно сказал Нил, произнеся заготовленную заранее фразу, – сколько бы я мог взять взаймы под личную гарантию?

– Темная полоса, да? – Ричард положил руку на мышку и уже смотрел в монитор, где хранились любые ответы.

– Не в этом дело. Процентная ставка низкая, а у меня на примете очень перспективные акции.

– Неплохая мысль, хотя мне не хочется ее рекламировать. Индекс Доу-Джонса застрял на десяти тысячах, и приходится только удивляться, почему люди не особенно стремятся брать кредиты для покупки акций. Солидному банку, вроде нашего, это пошло бы на пользу. – Он неловко улыбнулся по поводу собственной банкирской сообразительности. И, продолжая стучать по клавишам, поинтересовался с чуть помрачневшим видом: – Какая доходность?

– По-разному, – сказал Нил. – От шестидесяти до восьмидесяти.

Ричард нахмурился сильнее, и Нил не мог понять, вызвано это тем, что его приятель зарабатывает значительно меньше, или тем, что он получил ощутимо больше, чем он сам. Этого Нил не узнает. Вообще-то банки в маленьких городах славятся большими окладами служащих.

– В долг, помимо закладной? – спросил Ричард, и пальцы его снова забегали по клавишам.

– Хм-м, подумаем. – Нил закрыл глаза и мысленно пробежался по цифрам. Его закладная составляла 200 000 долларов и обслуживалась банком «Пьемонт». Лиза всегда возражала против долгов, чтобы не страдал их семейный баланс. – Долг за машину около двадцати тысяч, – сказал он. – Да еще примерно тысчонка по кредитным картам. Не так уж много, правда?

Ричард кивнул, не отрывая глаз от монитора. Когда его пальцы наконец замерли, он пожал плечами и превратился в щедрого и любезного банкира.

– Можем предложить три тысячи под личную подпись. Шесть процентов годовых, на двенадцать месяцев.

Поскольку Нил никогда не занимал денег без обеспечения, он не знал, чего ожидать. Он понятия не имел, сколько может взять под личную подпись, и три тысячи казались солидной суммой.

– Нельзя ли четыре? – спросил он.

Снова последовала скупая улыбка, еще один пристальный взгляд на монитор.

– Хорошо. Почему бы и нет? Известно, где тебя искать?

– Конечно. Об акциях буду держать в курсе.

– Хорошая подсказка? Внутренняя информация?

– Дай мне месяц. Если цены пойдут вверх, приду похвастаться.

– Разумно.

Ричард открыл ящик стола в поисках бланка.

– Послушай, Ричард. Только между нами, ладно? Бумаги только за моей подписью, без Лизы, хорошо?

– Нет проблем, – сказал банкир, он привык хранить тайны. – Моя жена не знает и половины моих финансовых дел. Женщинам этого не понять.

– Слава Богу, ты меня правильно понял. И кстати, можно будет получить деньги наличными?

Последовала пауза, за ней озадаченное выражение лица, но ведь в «Пьемонте» возможно что угодно.

– Конечно, дай мне примерно час.

– Я должен бежать в контору, дабы подать в суд на одного типа. Вернусь в полдень, подпишу бумаги и получу деньги, хорошо?

Нил поспешил в контору, которая располагалась на расстоянии двух кварталов от банка, и почувствовал, как у него от нервного напряжения свело желудок. Лиза, если узнает – а в маленьком городе секреты долго не держатся, – убьет его на месте. На протяжении четырех лет счастливой семейной жизни они принимали важные решения вместе. Объяснить этот заем будет мучительно трудно, но она, наверное, поймет, если он скажет все, как есть.

Да и вернуть этот долг будет совсем не легко. Отец всегда был скор на обещания. Иногда он их сдерживал, иногда нет, да это его не столь уж занимало. Таков был старый Джоэл Бэкман. Новый Бэкман – человек в отчаянной ситуации, без друзей, и ему некому довериться.

Какого черта! Всего четыре тысячи долларов. Ричард не станет болтать. О выплате долга Нил подумает позднее. Все-таки он не кто-нибудь, а адвокат. Тут или там он сможет выжать чуть больший гонорар, поработав несколько лишних часов.

Теперь его главная забота – посылка синьору Рудольфу Висковичу.

С деньгами, оттопыривающими карман, Нил в час ленча выехал из Калпепера в Александрию, что в полутора часах езды. Он нашел магазин «Четтер» в небольшом торговом ряду на Рассел-роуд, в полутора километрах от реки Потомак. Магазин рекламировал себя в Интернете, как место приобретения последних новинок в сфере телекоммуникаций. К тому же это одна из немногих точек в Соединенных Штатах, где можно купить разблокированные сотовые телефоны, работающие в Европе. Разглядывая выставленные товары, Нил поразился богатству выбора мобильников, пейджеров, компьютеров, спутниковых телефонов – тут было все, что может понадобиться для поддержания связи. Долго блаженствовать в электронном раю он не мог – в четыре его ждало снятие показаний в конторе. А Лиза собиралась совершить свою ежедневную вылазку в центр города, просто так, посмотреть, происходит ли там что-то, заслуживающее внимания.

Он попросил продавца показать ему карманный смартфон «Анкио-850 ПК», величайшее технологическое чудо, появившееся на рынке месяца полтора назад. Продавец вынул аппарат из демонстрационной коробки, ловко переключил языки использования и описал изделие:

– Полная клавиатура QWERTY[19], работа в трех диапазонах на пяти континентах, встроенная память восемьдесят мегабайт, скоростной обмен данными с помощью EGPRS, беспроводной доступ LAN, беспроводная технология Bluetooth, двойной стек протоколов IPv4 и IPv6, инфракрасный порт, интерфейс Pop-Port, операционная система Symbian версия 7.0S, платформа серии 80.

– Автоматическое переключение диапазонов? Совместимо с европейскими сетями?

– Конечно.

Смартфон был немного крупнее типичного бизнес-телефона, но его оказалось очень удобно держать в руке. Гладкая металлическая поверхность, грубая задняя стенка из пластика, предотвращающая скольжение во время использования.

– Он покрупнее, – говорил продавец, – зато напичкан множеством полезных функций – электронная почта, мультимедийные сообщения, камера, видеоплейер, полноценный текстовый редактор, Интернет-браузер, а также полный беспроводной доступ чуть ли не в любой точке мира. Куда вы с ним направляетесь?

– В Италию.

– Тогда он в полной готовности. Вам надо будет лишь открыть счет у провайдера.

Открытие счета подразумевало документы. А документы тянут за собой шлейф, чего Нил ни под каким видом не собирался оставлять.

– А можно купить СИМ-карту у вас? – спросил он.

– Да, у нас есть подходящие. ТИМ – «Телеком Италия мобайл». Это крупнейший итальянский провайдер, он покрывает девяносто пять процентов территории страны.

– Беру.

Нил приоткрыл нижнюю часть упаковки, чтобы посмотреть на клавиатуру. Продавец объяснил:

– Лучше всего держать аппарат обеими руками и печатать большими пальцами. Все десять пальцев на панели не поместятся. – Он взял аппарат и продемонстрировал самый удобный способ набора текста.

– Понятно, – сказал Нил. – Беру.

Продавец назвал цену – 925 долларов плюс 89 долларов за карту ТИМ. Нил заплатил наличными и отказался от продленной гарантии, регистрации для возврата, программы владельца – одним словом, от всего, что связано с документами, которые можно будет отследить. Продавец спросил у него имя и адрес, но Нил отказался их назвать. В конце концов он даже рассердился и спросил:

– Нельзя ли просто заплатить и уйти?

– Пожалуй, да, – неуверенно ответил продавец.

– Тогда так и сделаем. Я очень спешу.

Он сел в машину и через километр остановился у большого магазина товаров для офиса. Он быстро нашел планшетный компьютер «Хьюлетт-Паккард» со встроенным беспроводным оборудованием. Еще 440 долларов, инвестированных в безопасность отца, хотя он оставит себе портативный компьютер, который будет храниться в его кабинете. С помощью карты, которую вывел на экран ноутбука, Нил нашел еще один торговый пассаж с почтовым отделением, принимающим посылки. Там за стойкой он написал отцу две страницы пояснений, сложил их в конверт вместе с письмом и теми инструкциями, которые приготовил с утра. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он сунул двадцать стодолларовых купюр в небольшую черную сумку, прилагавшуюся к чуду, имевшему название «Анкио». Затем положил инструкции, смартфон и сумку в картонную коробку для почтовых посылок, тщательно запечатал ее и черным маркером написал на внешней стороне: ПОЖАЛУЙСТА, СОХРАНИТЕ ДЛЯ МАРКО ЛАЦЦЕРИ. Потом вложил ее в более крупную коробку и надписал адрес: «Рудольфу Висковичу, улица Замбони 22, Болонья, Италия». Обратный адрес указал как «ПОЧТОВЫЕ БАНДЕРОЛИ, 8851 Брэддок-роуд, Александрия, Виргиния 22302». Поскольку иного выбора не было, он оставил свое имя, адрес и телефон на тот случай, если посылка вернется. Служащий взвесил коробку и спросил насчет страховки. Нил отказался, опасаясь заполнения новых документов. Служащий наклеил марки международной почты и наконец сказал:

– Восемнадцать долларов двадцать центов.

Нил заплатил, и его заверили, что посылка уйдет в этот же день.