"Гений, бьющий через край. Жизнь Николы Теслы" - читать интересную книгу автора (О'Нил Джон Джейкоб)

Часть 4. Сверхчеловек

16

В периоде 1892 по 1894 год, когда Тесла был больше всего занят своими экспериментами с высокочастотными токами высоких напряжений, он нашел время для серьезных размышлений над еще одной проблемой — проблемой материи и энергии, откуда он вывел новый физический принцип, как он назвал его. Принцип этот он развил до такой степени, что смог выдвинуть новую динамическую теорию гравитации.

Хотя этот принцип в основном и направлял его мысль, он сообщил о нем лишь в конце своей жизни. Однако то, что он поведал, вполне объясняет его молчание: Тесла считал свою теорию совершенно несовместимой с теорией относительности, а также с современной теорией строения атома и взаимопревращения материи и энергии. Он постоянно оспаривал обоснованность работы Эйнштейна и за два или три года до своей смерти высмеивал убеждение в том, что энергию можно получать из материи.

Эти расхождения весьма печальны, поскольку сделали Теслу противником современной экспериментальной физики. Но в этом не было никакой необходимости, поскольку Тесла, несомненно, мог придерживаться своего принципа, интерпретируя его так, чтобы он не противоречил современным теориям. И расхождение, пожалуй, объяснялось скорее психологическими факторами, нежели несоответствием научных положений.

Единственные слова Теслы о его принципе и теории содержатся в лекции, подготовленной им для Института содействия иммигрантам (12 мая 1938 года), где сказано:

Тесла был непреклонен в своем отношении к теории относительности и прочим современным теориям. Если бы собственный принцип и теорию гравитации он опубликовал в начале века, она встретила бы, без сомнения, самое пристальное внимание и, возможно, получила бы всеобщее признание, хотя трудно делать разумное предположение, не зная ее постулатов. Но в случае опубликования она могла бы оказать какое-то влияние на рассуждения Эйнштейна. Силовое поле, которое Тесла упоминает как необходимое условие для объяснения движения планет, могло бы способствовать устранению необходимости в эфире, который и устранила теория Эйнштейна. Обе теории можно было соединить, результатом чего стало бы, возможно, гармоничное развитие мысли обоих гениев.

Тесла тогда мог бы так строить свои рассуждения, чтобы согласовать свою теорию о том, что у материи нет никакой энергии, кроме получаемой из окружения, с современным мнением о том, что материя целиком состоит из энергии и может обращаться в нее, так как при обращении материи в энергию энергия возвращается в окружение, откуда была получена во время образования частиц.

Тесла, по-видимому, испытывал разочарование, которого мог избежать, если бы вовремя опубликовал свою теорию.

Если бы это произошло, его могучий интеллект и странная способность решать задачи были бы направлены на разрешение проблем атомной физики, и он, в свою очередь, получил бы огромную пользу от применения новых знаний в сферах, где ему не было равных.

Умение Теслы получать чрезвычайно высокие напряжения очень пригодилось бы при «расщеплении атома». Даже сегодня (на момент написания книги) ученые с трудом получают потенциалы в 5000000 вольт, тогда как Тесла еще сорок лет назад получал потенциалы в 135000000 вольт.

Несовместимость принципа Теслы с картиной атома, состоящего из небольшого сложного ядра, окруженного вращающимися вокруг него электронами, — несовместимость, существовавшая скорее у него в уме, чем в Природе, — способствовала неприятию им никаких научных рассуждений, предполагавших картину, отличную от представления об атоме, напоминающем бильярдный шар, популярного в 1880-е годы. И расщепленный атом напоминал ему такой же расколотый шар.

Электрон, однако, имел для Теслы реальное существование. Он принимал его как субатомную частицу, четвертое состояние материи, по выражению сэра Уильяма Крукса, который и открыл его. В представлении Теслы он не связывался ни с какой частью атома, а переносимый им электрический заряд не был элементом его природы. Электричество для Теслы было гораздо более разреженной субстанцией, нежели любой из известных видов материи, с собственными совершенно особыми свойствами, абсолютно независимыми от материи. Заряд электрона определялся электрическим слоем на его поверхности, и такие слои могли во множестве покрывать его, давая ему многочисленные заряды, и все они могли рассеиваться. Положения эти похожи на те представления, которые он публиковал пятьюдесятью годами ранее.

С другой стороны, согласно современной теории, электрическая природа электрона, определяемая как его заряд, это характерная особенность той энергии, что кристаллизуется вокруг точки, дающей существование электрону, а электрон — это одна из частиц, или единиц энергии, из которых состоит атом.

Обсуждая статьи ученых по атомной физике, Тесла, возражая на их теории, называл их несостоятельными, а их утверждения необоснованными. Особенно категоричен он был в вопросе об экспериментах, где отмечалось выделение атомами энергии.

«Атомная энергия это иллюзия», — часто говорил он. Он подготовил для печати несколько заявлений о том, что токами с напряжением в несколько миллионов вольт он неоднократно расщеплял бесчисленные миллиарды атомов и знает, что никакая энергия при этом не выделялась.

Как-то раз он довольно сурово потребовал от меня отчета за то, что я не опубликовал его заявления, на что я ответил:

— Я не сделал этого, чтобы не портить вам репутацию. Вы придаете слишком большое значение последовательности, но нет никакой необходимости хранить верность тем теориям, которых вы держались в юности. Я уверен, что в глубине души вы поддерживаете новые теории, которые соответствуют научным достижениям в других областях, но поскольку вы не согласны с некоторыми современными теориями и критикуете их, то считаете, что должны быть последовательным и критиковать их все. Я убежден, что во время разработки прибора для получения луча смерти ваши рассуждения соответствовали современной теории строения атома и природы материи и энергии.

На это Тесла совершенно недвусмысленно объяснил мне, что имеет очень четкую позицию относительно тех, кто пытается думать за него. Разговор этот состоялся году в 1935-м, и потом я много месяцев не имел от него известий. Но я заметил, что в своих последних беседах он был менее категоричен в отношении современных теорий, а несколькими годами позднее он сказал, что планировал создать аппарат для точной проверки современной теории строения атома, предполагая, что его новая энергосистема и энергетический луч будут гораздо эффективнее высвобождать атомную энергию, чем любое из используемых физиками устройств.

Присоединившись наконец к тому мнению, что человек будет расщеплять, преобразовывать, создавать и разрушать атомы, и манипулировать огромными количествами энергии, он стал говорить об этом, как поэт. Власть человека над атомами и энергией приняла у него космический размах, и человек получил возможность преображать вселенную в соответствии со своими желаниями. В неопубликованной статье подзаголовком «Величайшее свершение человека» он писал:

В свои восемьдесят Тесла по-прежнему проявлял амбиции сверхчеловека, причем даже в более широком смысле, чем в двадцать лет. Мечты его молодости касались лишь Земли, однако ближе к старости они охватывали уже всю вселенную.

Но, даже рассуждая в космических масштабах, он оперировал лишь категориями материи и энергии. Двух этих понятий, по его мнению, было вполне достаточно для объяснения всех видимых явлений, что препятствовало открытию любых новых начал.

Цивилизации древнего мира ничего не знали об электричестве и магнетизме. Управляемые проявления двух этих аспектов единой изначальной силы дали нам новую цивилизацию и новый культурный взгляд на жизнь, а также расширили наши горизонты в сфере жизни. И у нас нет никаких оснований не стремиться к открытию новых сил, столь же отличных от электричества, как электричество отлично от ветров и океанских волн. Довольство неполноценными и недостаточными объяснениями важнейших явлений, включающими экстравагантную детализацию известных сил, закрывает путь к открытию неизвестных сил и новых областей знания. Но именно таким и было ограничение, которое накладывала на себя наука последней четверти прошлого века, и философия Теслы явилась продуктом того периода. А изменить ее на склоне лет ему было трудно.

Отдел памяти в мозгу большинства людей подобен служебному архиву — это превосходная свалка сведений обо всем происходящем, но попробуйте найти там нужную информацию. Однако Тесла обладал поистине удивительной памятью. Быстро прочитав страницу, он навсегда запоминал ее и всегда мог воспроизвести перед глазами ее фотографическое отображение, позволявшее читать ее и получать в случае необходимости нужные сведения. Получение же сведений для Теслы отличалось от этого процес са у обычного человека. Он не нуждался ни в какой справочной библиотеке, так как в собственном уме мог востребовать любую страницу любого прочитанного ранее учебника, любую формулу, уравнение или значение из таблицы логарифмов, и они тотчас же всплывали у него перед глазами. Он мог на память повторить десятки книг. И это давало колоссальную экономию вемени для его исследовательской работы.

Необычная способность мысленного видения выходила у него за пределы нормы, но была совершенно естественной и объяснялась, вероятно, структурными особенностями его мозга, имевшего прямой канал между зрительными областями его мозговых полушарий, что давало ему новую и очень полезную способность.

Человеческий мозг состоит из двух половин, правой и левой, каждая из которых в некоторых своих отделах сама по себе является целостным мозгом, и обе половины работают вместе как единое целое. Параллельно поверхности мозга проходит множество слоев, каждый из которых связан с другими слоями сложными нервными волокнами, подобными нитям, связывающим слои луковицы. Верхний слой, по-видимому, напрямую связан с нашим сознанием. Поверхность мозга делится на отдельные зоны, отвечающие за различные функции. Через центр каждого полушария от уха до уха по поверхности мозга проходит полоса, отвечающая за работу органов чувств, с отдельными зонами для каждого из них — зрения, слуха, вкуса, обоняния, — а рядом расположены зоны двигательной, или мускульной, активности различных частей тела. Задняя доля мозга связана, по-видимому, с памятью, тогда как лобная доля — с более высокими интеграционными способностями, суть которых нам пока не ясна.

При обычном зрительном восприятии глаз формирует изображение объекта на сетчатке, или экране на дне глазного яблока. Сетчатка соединена с тысячами нервных окончаний, плотно прилегающих друг к другу, как стебли в пучке аспарагуса, и соединенных со светочувствительными рецепторами. Свет, попадающий на такой рецептор, преобразуется в сигнал, который передается по зрительному нерву в мозг и вызывает особую реакцию в зрительной зоне каждого полушария. Каждое нервное окончание передает лишь частичку общей картины, поэтому реальный зрительный образ создается не в глазу, а в мозгу. Из зрительной зоны запись воспринятого мозгом объекта передается в центр памяти в затылочной части мозга, и такие же записи посылаются туда зонами других чувств. В норме это односторонний процесс: сигналы движутся в направлении памяти, и ничто не возвращается в область сенсорных восприятий, иначе сенсорные зоны мозга постоянно получали бы прежние впечатления и смешивали бы их с новыми, создавая неприятную путаницу.

Зона памяти хранит полную информацию обо всех наших сенсорных восприятиях. В своем мышлении мы используем плохо понимаемый механизм соединения различных сведений из зоны памяти для создания плезных комбинаций, или взаимосвязей, — другими словами, новых идей. Память функционирует, вероятно, на подсознательном уровне, но мы можем, по-видимому, активизировать волокна, идущие в нужные точки соответствующих слоев для соединения уровня памяти с уровнем сознания. Это позволяет нам вспоминать пережитое, но воспоминания эти очень отличаются от оригинальных зрительных восприятий, из которых в памяти формируются записи о них.

Но если бы в процессе вспоминания активизировался нерв, соединяющий зрительную зону с зоной памяти, мы могли бы очень четко увидеть объект, оставивший в памяти нужную нам запись.

Творческое мышление заключается, по-видимому, в составлении комбинации из двух или более записей сенсорного восприятия, обладающей совершенно новыми особенностями, не замеченными всоставляющих ее частях. Если бы только что упомянутое нервное соединение со зрительной зоной было бы двусторонним, мы могли бы видеть новую картину, как если бы это был воспринимаемый глазами реальный объект, тогда как на самом деле он существовал бы лишь у нас в мозгу.

Предположительно именно это и происходило в мозгу Теслы, давая ему несравненно больше возможностей для творческой работы, чем возможно для обычного человека. Не было ли это новым изобретением Матери-Природы, которое она испытывала на нем?

Сам Тесла никогда не разбирался в неврологических или психологических аспектах в основе своей странной способности. Он абсолютно реально как твердые предметы видел перед собой объекты своей творческой мысли и считал, что воспринимаемый им образ предмета посылается обратно из мозга по зрительному нерву в глаз и воспроизводится в виде картинки на сетчатке. Другие люди, по его мнению, тоже могли увидеть эту картинку, либо глядя с помощью специальных средств прямо ему на сетчатку, либо с помощью увеличивающего устройства, такого как применяется в телевидении, спроецировать ее на экран. Он даже сам предлагал подобные устройства. (Явная ошибочность его рассуждений объяснялась неверным убеждением, что свои необычные картины он воспринимает глазами, тогда как все происходило лишь в мозгу, и рефлекторное действие, идущее из центров памяти, распространялось не дальше зрительных центров, а не продолжалось, как он полагал, по зрительному нерву до сетчатки.).

Свою необыкновенную способность Тесла описал в интервью М.К. Уишарту, которое было опубликовано в «Американ мэгазин» за апрель 1921 года под заголовком «Заставьте свое воображение работать на вас». Там сказано:

О том, что Тесла считал, что его мысленные видения переносили образы из мозга на сетчатку глаз, свидетельствуют высказывания из его знаменитой лекции на собрании Национальной ассоциации электрического освещения в Сент-Луисе в марте 1893 года, когда он объявил об открытии радио. К теме лекции эти высказывания не имели никакого отношения, и то, что он все-таки сделал их, говорит о том, что эта необычная способность оказывала огромное влияние на его мышление в процессе изобретательства. Он сказал:

И сорок лет спустя Тесла все еще интересовался возможностью получения фотоснимков мыслей. В интервью он заявлял, что если эта теория верна — о том, что мысли отражаются на сетчатке, — то содержимое этого глазного экрана можно фотографировать и проецировать его увеличенное изображение. В рассуждениях Теслы о своем необычном воображении и о возможности находить соответствующий образ на сетчатке нет ничего нелогичного. Есть пусть и минимальная вероятность того, что в каких-то совершенно особых случаях, таких как у него, между мозгом и сетчаткой может образовываться рефлекторная дуга, однако, скорее всего, этого не происходило. Если бы он мог доверяться другим в своих экспериментах, то смог бы провести простые опыты в лаборатории офтальмолога, которые дали бы ему явное экспериментальное свидетельство, подтверждающее или опровергающее его теории относительно фотографирования мысленных образов.

Примерно в 1920 году Тесла подготовил, правда, так и не опубликовал, сообщение о «поразительном открытии», как он охарактеризовал его. Там уаствовали факторы, которые он называл «космическими», и затрагивались ситуации, которые были бы совершенно понятны последователям гаитянского Буду и другим не испорченным маской интеллектуальности представителям рода еловеческого. Поскольку эту концепцию вывел Тесла — один из самых высокоцивилизованных людей, — то вполне вероятно, что и другие высококультурные люди или группы смогут найти в ней соответствие своим идеям и опыту.

В этой концепции, однако, бездушный автомат из «материи и энергии» (которым, как мы видели, Тесла считал и человека) способен рассуждать об этических ценностях и, как папа римский, возглавляющий суд нравов, назначать наказания за нарушения.

Вот как сам Тесла описывает свое «поразительное открытие»:

Из-за нерасположенности Теслы делиться с другими своими сокровенными переживаниями мир, без сомнения, не узнал множество интересных историй. Тесла, конечно, был необычным человеком и относился к тем людям, которые имеют так называемые «психические переживания», или «психический опыт». Он категорически отрицал, что имел когда-либо переживания подобного рода, однако рассказывал случаи, которые явно входят в категорию «психических». По-видимому, он боялся, что если он признает психические переживания, то будет неправильно понят как сторонник спиритизма или теорий, согласно которым в жизни действует и нечто еще помимо материи и энергии.

Когда ему задавали вопрос о его жизненной философии, он развивал теорию о том, что человеческое тело — это машина из плоти, реагирующая на внешние силы.

Как-то вечером в Нью-Йорке, когда Тесла вместе с автором сидел в вестибюле отеля «Губернатор Кинтон», изобретатель говорил об этой своей теории. Это материалистическая философия, типичная для викторианской эпохи. Мы, рассуждал он, состоим лишь из того, что можно определить в пробирке и взвесить на весах, и обладаем лишь теми свойствами, которыми наделяют нас атомы, из которых построены наши тела. Наши переживания, которые мы зовем жизнью, это сложное сочетание реакций составляющих нас атомов на воздействие внешних сил из нашего окружения.

Преимущество подобной философии в ее простоте и краткости изложения. Она охотно предлагается на обсуждение, но с такой безапелляционностью, которая, воздействуя на предлагающего ее, превращает его позицию в догматизм, при котором категорическое мнение нередко путается с реальными подтверждениями и подменяет их собою.

— Я не верю ни слову из вашей теории, — ответил я на объяснения Теслы, — и, слава Богу, убежден, что вы и сами не верите ни одному слову из нее. А самым веским доказательством полной несостоятельности вашей теории служит существование Теслы. По вашей теории, никакого Теслы у нас не может быть. Тесла обладает творческим умом и по своим свершениям возвышается над остальными людьми. Если бы ваша теория была верна, то все мы были бы либо такими же гениями, как Тесла, либо интеллектуальными посредственностями, живущими в тех машинах из плоти, которые вы описываете, и все одинаково реагировали бы на одни и те же бездушные и неспособные к творчеству внешние силы.

— Но все мы — действительно машины из плоти, — возразил он, — просто я — гораздо более чувствительная машина, чем другие люди, и ощущаю воздействия, к которым другие невосприимчивы, и могу понимать итолковать эти воздействия. Я — лишь более утонченный автомат, чем другие, — настаивал он.

— На мой взгляд, различие, которое вы допускаете между собой и другими, д-р Тесла, полностью опровергает вашу теорию, — ответил я. — Полуается, то ваша увствительность это чистейшая случайность. Если говорить об этой случайности в отношении всех остальных людей, то все мы хотя бы раз, а, может быть, и гораздо чаще, поднимаемся к вершинам гения, как это всю свою жизнь делаете вы. Даже если гениальность проявляется лишь периодически, все равно все подобные люди считаются гениями постоянно. Но даже периодически гениальность проявляется не у всех нас, поэтому ваша теория машины из плоти и кажется мне несостоятельной. Если бы вы были по настоящему искренни со мной, то рассказали бы мне о множестве своих переживаний, странных переживаний, необъяснимых для вас, которые не укладываются в вашу теорию плотской машины и которые вы боитесь обсуждать с кем бы то ни было из страха быть неправильно понятым и даже осмеянным. Но мне эти переживания не показались бы странными и выходящими за рамки понимания, и в ближайшие дни вы будете откровенны и расскажете мне о них.

Как случалось всякий раз, когда я выражал несогласие с ним, после того вечера мы долго с ним не виделись. В свое время, однако, я много раз говорил с ним по телефону. Наш спор с ним, по-видимому, изменил его отношение ко мне, и при следующей встрече он доверился мне:

— М-р О'Нил, вы понимаете меня, как никто другой в этом мире.

Я говорю об этом лишь затем, чтобы подтвердить правильность своего убеждения в том, что в той напускной личности, сверхчеловеке, которого Тесла пытался выдать публике за свою подлинную суть, скрывался совершенно иной Тесла.

Во время того спора я еще не знал ни о его «поразительном открытии», ни о других произошедших с ним случаях и бывших у него переживаниях, о которых узнал позднее, иначе я говорил бы с ним гораздо конкретнее.