"Синдром Фауста" - читать интересную книгу автора (Данн Джоэль)ЧАРЛИНа этот раз Абби позвонила мне сама. В клинику. – Чарли, – сказала она, – вы с Руди продумали все, кроме одного: кто я ему? Жена? Не жена? Отношения у нас с ней всегда были сложные. Она меня подначивала – я отвечал ей тем же. Абби всегда считала, что я сбиваю Руди с пути. И если он взбрыкивал в ответ на ее непрошеные советы и указания, то, конечно, лишь потому, что я на него скверно влияю. – Это все ты, ты! Твой почерк, не его! – раздраженно сетовала она в мой адрес. Не исключаю, что она подозревала меня и в сводничестве тоже. Кто же еще стал бы поставлять Руди баб? Покойная Роза верила, что Абби была своего рода ведьмой. – Посмотри сам, – нервничая, убеждала она меня. – Разве она не околдовала Руди? Он же весь у нее в руках: что она скажет, то он и делает… На самом деле Абби – самая обычная женщина. Со своими достоинствами и недостатками. Честно говоря, я до сих пор не уверен: сумел бы Руди отвоевать себе место на музыкальном Олимпе, если бы даже выложился до конца. Не из-за отсутствия таланта – он очень одаренный человек. Из-за своей мягкости. Такие, как он, не способны наступать на мозоли, противостоять натиску. Они не созданы для борьбы. С самого начала все заботы о его будущем взяла на себя Абби. Она, конечно, основательно подрезала ему крылья, но зато крепко поставила на ноги. Лишила мечты, но взамен создала комфортабельную жизнь. Дать же ему ту любовь, в которой он так остро нуждался, она была просто не в состоянии. Многозвучный регистр чувств, каким природа наделила Руди, у нее просто отсутствовал. Поэтому вместо кипения чувств он получил прохладную струйку воздержанности. И был, конечно, несчастен… Но была ли с ним так же несчастна Абби? Как это ни парадоксально – сомневаюсь. И не только потому, что она сама создала семью и построила дом, в котором живет. Мне кажется, она не думала о том, что жить можно и по-другому. И не хотела этого тоже. – Решила развестись? – миролюбиво осведомился я. – Но тогда вам самим придется об этом договариваться. – Ты ведь всегда был третьим между нами: что же ты вдруг бежишь в кусты? – тут же показала она свои коготки. Я не хотел с ней ругаться и смолчал. – Придется тебе звонить ему, – сказала она. – Если хочешь, я могу быть рядом и задам ему пару вопросов. – Уж не думаешь ли ты, что я стану делать это с работы? – сказал я с раздражением. – Если приспичило, приходи ко мне домой после половины девятого. Разница во времени между Калифорнией и Швейцарией – минус девять часов. Мне показалось, что не вынимающая изо рта жвачки дебилка-секретарша, которую мне пришлось взять вместо Селесты, слушает наш разговор, и я гаркнул: – Какого черта?! Кто это там вмешивается? В трубке тотчас же раздался тихий щелчок. Абби колебалась недолго: – О'кей, я приеду. Я заказал во французском ресторане ужин и бутылку хорошего австралийского вина. Абби появилась у меня ровно в половине девятого. К еде она почти не притронулась. После того как Руди исчез, она соблюдает строжайшую диету. Селеста говорила, что Абби стала регулярно заниматься спортом и чаще встречаться с косметологом. Ее возраста Абби, во всяком случае, не дашь… Вполне в своем духе она сразу же решила показать мне, что тон задавала и будет задавать она. – Я видела Селесту, Чарли, – бросила она на меня изучающий взгляд. – Живот у нее очень большой. Когда она рожает? Я кашлянул: – Уж не она ли просила тебя рассказать мне об этом? Абби слегка смешалась, но ненадолго. – Нет, Чарли, – блеснул стервозный огонек в ее глазах, – я просто подумала, что тебе, папочке ее будущего ребенка, это будет интересно. Ведь ты уже давно не испытывал ничего подобного? Женская язвительность, хоть и тоньше мужской, не становится от того менее болезненной. По мордасам не бьет, но больно колет. Кстати, благородства от этого в ней не прибавляется. – Ты ведь пришла звонить Руди, а не читать мне мораль, – зевнул я лениво. Она насмешливо хмыкнула. Я набрал номер сотового телефона Руди, но на долгие звонки никто не ответил. Демонстративно развел руками: что поделаешь… Абби рассматривала свои ногти. Руки у нее очень красивые. – Скажи, – оторвала она от них взгляд и перевела на меня, – почему и ты, и Роза всегда считали, что я – ведьма… – Абби, – придвинул я к себе бокал с вином и слегка пригубил, – знаешь, в чем твоя ошибка? – Скажи, буду знать. – Во-первых, ведьмой я тебя никогда не считал. Ты – самая наиобычнейшая женщина на свете. Как девяносто девять из ста, что проходят по улице. – Зато ты – яркая индивидуальность… – последовал ответ, но я лишь насмешливо улыбнулся. – А во-вторых, только чтобы доказать, что это вовсе не так, ты готова натянуть на себя любую маску: стервы, ведьмы, фам-фаталь… Собственно, я выдал ей индульгенцию. Но она пришла в бешенство: на ее лице проступили пятна. – Какой монолог! – попробовала она оборвать меня. Но я продолжал как ни в чем не бывало. – У тебя это – своего рода легкая мегаломания. Звездный комплекс: знайте, я совсем не похожа на других! – Нашелся мне оригинал! Тоже мне – философ-самоучка… – Да нет, конечно. Я, Абби, тоже – обычный человек. Самый, кстати, рядовой. Как и Руди, между прочим. Но мы с ним себя никому не навязывали. – Однояйцовые близнецы. По цвету тоже… Не могла она иначе… Я покачал головой и посмотрел на нее пристально. Она не дура, сразу поймет, что меня задело. – Да нет, ты ошибаешься, только по духу… Она покраснела: – Ты опять во всем видишь расовую проблему. – Ладно, оставим. Дело в том, что Руди попал в необычную ситуацию. Но и в ней он будет вести себя как обычный человек. Абби не могла бы признать свое поражение, даже если бы очень захотела. Стиснув губы и затем, натянув на них улыбку, она предложила: – А хочешь, я расскажу о тебе нечто такое, что мне, по-твоему, знать было бы не положено… Я усмехнулся и постучал пальцами по столу: – Ваш кон, леди! В ее глазах забегали искорки удовлетворения: – Я ведь о твоих шалостях наслышалась, Чарли. Правда, поздновато, но все же… – Ну-ну! – с шутовским видом я пригубил бокал и подмигнул. – Ты стал слишком близко якшаться с черными экстремистами и попал под подозрение в ФБР. А уж там, пронюхав об этом, стали давить на твоего дружка и его мамашу. Я выпил оставшееся в бокале вино и насмешливо бросил: – Люблю, когда меня раздевают женщины… – пошлость всегда вносит разрядку в излишний драматизм обстоятельств. – Так, как это делаю я, тебе не понравится! Это ведь она тебя спасла, Чарли: Роза! Сказала, что ту ночь ты провел у нее в постели… Это так?.. И какой она была? И вправду тигрицей?.. Я сглотнул слюну. Мертвые сраму не имут… – Если бы ты отреагировала иначе, я бы подумал, что говорю не с тобой. Месть – самый сладкий из всех ядов, но он губительно действует и на мстителей тоже. Ты слишком стереотипно мыслишь, Абби. Кстати, это и мешало в тебе Руди больше всего. Я хотел лишь показать ей, что ее месть бесполезна. Но она, возможно даже чуя это, не могла с собой совладать. – А правда, что, опасаясь слежки, ты на всякий случай попросил Руди отнести весь компромат к его горячо любимой мамочке? У тебя-то ведь так ничего и не нашли… – Видишь ли, Абби, если я даже скажу – нет, ты что, поверишь? И я снова должен буду доказывать, что ты не права? Зачем мне это надо? Чтобы покрасоваться перед тобой? – Ладно, – усмехнулась она, – а правда, Роза взяла с тебя клятву, что ты никогда больше не будешь совать носа в политику? – Если хочешь… Абби зло улыбалась: – Вот тебе и причина, почему пламенный бунтовщик стал холодным циником. Как же она тебя убедила, Чарли, а? Или чем? Но я не дал ей вовлечь себя в скандальную перепалку. – Абби, Абби… – покачал я головой. – В тебе говорит горечь. И злость. На всех! И на меня, и на себя в том числе тоже. – С чего ты это взял? – Тебя подвели твои нравственные устои. Вот ведь какой злой может быть ирония, а? Даже побывать в сауне секса с Руди ты позволила себе только в последнюю вашу ночь. Там ты, наверное, и сбросила с себя впервые латы своей добродетельности, не так ли? Не в тридцать лет, даже не в сорок… – Он и это тебе рассказал?! Я пожал плечами. – Мы, конечно же, должны боготворить своих родителей, – посмотрел я пустой бокал на свет. – Но и они не безгрешны. Иногда стоило бы предъявить им счет за свои комплексы. Кажется, твоя мамочка в этом отношении перестаралась. – А твоя? – Умерла слишком рано. Мне только-только исполнилось семь. И потом – она ведь не была такой интеллигентной… – Ты – самовлюбленный тип, Чарли. – Вся твоя злость сейчас от одного, Абби: тебе надо найти мужика. Просыпаешься одна. Бродишь по пустому дому, как привидение. Прыгаешь до изнеможения через свою прыгалку… Она устало откинулась на спинку стула. Глаза у нее были закрыты, губы сжаты. Я видел, как она поднялась, собираясь уходить, но остановил ее. – Абби, одиночество еще хуже. Оставайся, я постелю тебе в кабинете. Она рухнула там на тахту, как срубленное дерево. А ночью пришла ко мне. – Чарли, – сказала она, – я не могу сейчас быть одна… Я понимал, что поступаю как подонок. Но не мог ей отказать. В конце концов, Руди сейчас плевать на это. Я подвинулся. Раньше я ни за что не позволил бы себе ничего подобного. В тот момент я был уверен в одном: отдаваясь мне, она, несомненно, мстит Руди… |
||
|