"Роковая весна" - читать интересную книгу автора (Мертон Сандра)Глава 3«Мерседес» мчался по улицам, шутя расправляясь с километрами, которые Миранда исходила вдоль и поперек пешком. В Амстердаме с транспортом все в полном порядке, но, когда экономишь каждый гульден, приходится путешествовать из конца в конец города на своих двоих. Вообще-то при таком режиме экономии с обувью напряженка, но если подсчитать — все равно дешевле. «А город из машины совсем другой! Более загадочный что ли, даже экзотический, можно сказать. Она, как художник, делает скидку на эффект освещения и перспективу, но все равно сказочный город, какой-то нереальный, как, впрочем, и весь сегодняшний день с того самого момента, когда этот Торп ворвался в мастерскую Мюллера». «А он-то зачем туда пожаловал?» — Миранда покосилась на нового знакомого. «Она, конечно, не спросит его об этом. Слишком много чести! Хотя можно было поинтересоваться раньше. Но ведь вопросы, злые и несправедливые, задавал он. Она только успевала отбиваться». Машина, прошуршав шинами, тормознула у светофора. Миранда вздохнула и переменила позу, устроившись удобней на мягком сиденье, обтянутом лайкой. «Если тебя умыкают, то есть похищают, то это, несомненно, самый изысканный способ. Хотя, если быть точной, Торп ее не похищал. Конечно, она могла оказать ему более упорное сопротивление, но бесполезно. Он бы все равно с легкостью забросил ее к себе на плечо и запихнул в машину. И вообще, нужно быть дурой, чтобы сопротивляться. Чему сопротивляться-то?» Миранда откинулась на спинку. «Какая разница, кто заплатит за обед… Пусть хоть черт, хоть дьявол!..» — Все в порядке? — спросил ее Дэниел. «Голос резкий. Беспокоится, как бы с ней чего не приключилось, а вовсе не потому, что взволнован ее самочувствием». Села прямо и положила руки на колени: — Я не доставлю вам хлопот. Ничего не случится! Не беспокойтесь. Зажегся зеленый глаз светофора. Машина проскользнула через перекресток и ловко юркнула в поток машин. Торп не то ухмыльнулся, не то огрызнулся: — Ты всегда так ощетиниваешься, когда тебе задают вопросы? — А вы всегда задаете вопросы с подковыркой? — парировала Миранда. Девушка почувствовала его взгляд, но заставила себя смотреть прямо. Спустя мгновение он сказал: — Скоро приедем. Закрой глазки и отдохни. Миранда хотела ответить, что ей и так хорошо, но, подумав, решила последовать его совету. Как же она устала и душой, и телом! А сиденье такое мягкое… И напрягаться, будто аршин проглотила, не имеет никакого смысла. Говорить им не о чем! Да и может ли быть между ними что-нибудь общее! «Спасибо за совет», — подумала Миранда, откинулась на спинку и, закрыв глаза, расслабилась. Она слышала, как он что-то включал-переключал. Мягкие звуки чудесной музыки полились из приемника. «Клод Дебюсси… „Море“. Какая прелесть! Сейчас все испортит… Будет искать какую-нибудь дребедень. Нет, не угадала…» Миранда чуть-чуть повернула голову, из-под ресниц взглянула на него украдкой. Его руки свободно лежали на руле, пальцы плавно отбивали такт. «Интересно! Он любит Дебюсси… Вот уж никогда бы не подумала! В его вкусе, скорей, что-нибудь незамысловатое, простенькое, как дважды два… Хотя трудно судить о человеке по первому впечатлению. Жизнь подбрасывает порой сногсшибательные парадоксы! Вот этот, например, что сидит рядом, раскатывает в элегантной машине!.. Из породы собственников… В дорогом безукоризненном костюме. А к Мюллеру ворвался, как псих ненормальный, как дурак полоумный! А когда обнимал и целовал ее? Разве он вел себя непристойно? Да ничуть…» Волна стыдливого жара обдала ее с головы до ног. «А она? Что она? Она, наоборот, отвечала на его поцелуи так, будто потеряла саму себя, хотя и в этом тоже нет ничего недостойного. Вообще в отношениях с мужчинами она не безрассудна. Ей нравится мужское общество. Приятно с ними поболтать, побродить в парке, беззаботно смеяться над любой пустяковиной. А в танце… когда чувствуешь, как он уверенно и нежно прижимает тебя к себе все ближе и ближе, а потом провожает домой и робко целует в губы, желая спокойной ночи? Да кто этого не знает!.. Но вот чтобы в объятиях мужчины ее тело повело себя самостоятельно, как живое трепещущее существо, готовое с радостным безумством сорваться с края и упасть в таинственную… пропасть — что ли? — такое впервые случилось сегодня». Миранда выпрямилась и опять сложила руки на коленях. «Однако все-таки то, что было, выглядит легкомысленным и, похоже, убедительно говорит о том, что у нее действительно нет другого выхода, как только позировать Мюллеру. Впрочем, если бы этот тип туда не заявился, она бы заработала себе на обед. А теперь, понимая, что она осталась без гроша по его милости, он везет ее кормить. А что потом? Потом она вернется к своей безысходности. Постучит в злополучную дверь под крышей и скажет: „Извините, я опоздала“. Зайдет за ширму, разденется и… Господи! Это кажется еще ужасней, чем прежде. А этот, что сидит рядом, полагает, будто она может за деньги… Да черт с ним! Пусть думает, как хочет… Всякий волен считать так, как пожелает. Умный человек всегда тебя поймет, а на мнение дураков плевать… Вообще-то она пыталась ему объяснить, но он и слушать не пожелал, видел в ней только то, что хотел увидеть. Полуголодная студентка, бьющаяся в нужде, как рыба об лед? Смешно, ей-богу! Что может думать человек явно из другого круга? Да кошка она! Шлялась по крыше и запрыгнула на вонючий чердак, благо ходить недалеко. Ну что она к нему привязалась! Будто в первый раз столкнулась с этим. И в Нью-Йорке, и здесь в Амстердаме приходилось встречаться с любителями «экзотики». Ах, художница? Богема, значит…» «Мир делится на нас и на них» — решила однажды Миранда и была права. «Люди делятся на тех, кто любит и умеет ценить красоту, и на тех, которых из-за денег захватывает любое зрелище, в том числе такое, на которое не стоит и смотреть…» — Прибыли! Торп подъехал к тротуару и припарковался. Миранда посмотрела через боковое стекло, пытаясь сориентироваться. — Выходите, мисс Стюарт! Она услышала, как пикнул замок. «Автоматика! Нажимай кнопку, толкай дверку…» Именно это он и проделал, просунув руку за ее спиной, когда увидел, что она даже не пошевелилась. — Я, мисс Стюарт, к вам в лакеи не нанимался! Миранда, не торопясь, вышла из машины, еще раз глянула по сторонам и сразу же узнала это место. «Приют спокойствия и вдохновения!.. Речушка Амстель не спеша несет свои воды, по обоим берегам стоят дома старинной красивой архитектуры. Была она здесь, бродила с этюдником. Да, да! Два ее этюда углем получили одобрение. В таком божественном уголке хочется думать только о пище духовной! Впрочем, наверно, здесь вкушают пищу богов?» Миранда знала каждую дешевую забегаловку в Амстердаме, теперь же была почти уверена, что полюбившееся ей «ассорти» на большой тарелке — здесь не подадут. Подошел Дэниел, взял ее за руку повыше локтя: — Я привез тебя сюда не для того, чтобы ты смотрела по сторонам. — Куда мы идем? — спросила Миранда, еле поспевая за ним. — Я не вижу никакого ресторана. Ответа не последовало. Помпезное здание, к которому он ее волок по выложенному плиткой тротуару, было пяти-, черт его знает, может, десятизвездочным отелем. Миранда знала, читала в проспекте, что это самый дорогой и престижный отель. «Какой мерзавец!» — Вы, сытый негодяй… — начала было она вырываться. — Вы решили, что вам все легко дается, все дозволено… — Мисс Стюарт… — он ухватил ее за бедра и основательно тряханул. — Вы еще и эстет? — Миранда взглянула на него с откровенным презрением. — Хоромы Мюллера показались вам недостаточно роскошными для этого? — Что ты несешь, черт тебя возьми? — Или, может, полагаете, что на шелковых или каких там еще простынях я ловчее скользну в ваши объятия? — Мисс Стюарт, не зарывайтесь! Вы себя явно переоцениваете. У вас, кстати, короткая память. Я женщин не покупаю. Миранда подняла голову, посмотрела на него в упор и спросила: — Тогда, возможно, вы объясните, зачем вы меня привезли сюда? Вы живете в этом отеле? Так? — У вас, мисс Стюарт, потрясающий нюх! — Вот-вот! Я сразу же почуяла недоброе, — сказала Миранда, резко тряхнув головой. «О, Господи! Нельзя же так дергаться! Дурнота, опять дурнота!» — До свидания, мистер Торп! — заторопилась Миранда и пошла было прочь. — ТЫ дура! — остановил он ее, схватив за плечи. — Боже, как надоело все это! Я вам уже объяснила, что я не продаюсь. — Не продаешься, потому что я не покупаю! Миранда упиралась, пытаясь устоять на каблуках, но будь у нее на ногах пудовые гири, и они оказались бы для него сущей пушинкой. Крутящиеся двери лихо втолкнули обоих в холл. — Здесь имеется ресторан, — произнес он сквозь зубы. — Мы сейчас идем прямо туда. Я тебя кормлю, потом сажаю в такси и… Не докончил фразы и замолчал. Миранда мгновенно поняла, в чем дело. Неподалеку, в низких креслах за столом (готовый натюрморт — яркие цветы в вазе, кофе в серебряном кофейнике, тончайший «лимож» и сигареты!) сидели две дамы. Средних лет… С нескрываемым любопытством наблюдали за ними. — И потом… — совсем шепотом. Она еле расслышала: — Потом глаза бы мои тебя не видели. Такой расклад устраивает? — Вполне, — ответила Миранда. Дэниел галантно взял ее за локоток и, как опытный лоцман, повел сквозь бурные воды роскошного холла. «Слава Богу! — позади полдюжины широких ступеней из полированного мрамора». «Она — в сверкающей, благоухающей, сногсшибательной роскоши, которую таким, как она, показывают в фильмах. Видели, видели! Почему-то он остановился, и они дальше не идут. Наверное, так надо!» — И ни одной шелковой простыни! — шепнул он. Миранда хотела умно ответить, но не могла: она потеряла дар речи. Ничего подобного не ожидала увидеть и с робостью смотрела на метрдотеля, который величественно подплывал к ним, упакованный в обалденный смокинг. — Добрый день, сэр! — наметанный взгляд скользнул по ее сапогам, юбочке и кудрям, в беспорядке разбросанным по плечам. — Чем могу служить? — Столик, пожалуйста. — Столик зарезервирован, сэр? Его рука сжала ее локоток. — Нет, — ответил Дэниел. Миранда перехватила его взгляд. Ресторан пуст, и Дэниел это видел. — Нет, — повторил он. — Боюсь, что нет! — Ах, вот как! — лакей передернул плечами. — В таком случае… — Но я уверен, что вы найдете для нас место. Не так ли? Миранда с тревогой посмотрела на Дэниела. «Голос вроде бы ровный и мягкий, но опытное ухо не может не различить звон металла. Короткое замыкание, и…» — Мистер Торп, — вежливо вступила Миранда. — Я знаю одно очаровательное местечко… «Господи, ну дался же ему ее локоть!..» — Не так ли! — повторил он вопрос. Метрдотель глотнул воздух. Еще раз… — Конечно, сэр! Я только… я только хотел сказать, что столики у окон… Если бы вы захотели сесть у окна… — он улыбался. — Я вам могу предложить столик в углу. Дэниел обнял Миранду за талию. «Это еще зачем?» Она хотела отодвинуться, но он, переложив широкую ладонь на бедро, плотно придвинул ее к себе. — У вас есть столик у окна. Вы просто забыли. — Ах, да, сэр! «Догадался, наконец!» — с облегчением подумала Миранда. — Прошу вас! — и метрдотель повел их к столику. Миранда услышала, какая в зале наступила гробовая тишина. Юбочка ее плескалась, касаясь прелестных коленей, так некстати зачехленных в черную кожу, а в это время туалеты от Диора и Кардена заполошно провожали ее глазами. Правда, «кардены» проявили несколько иной интерес: «Если есть разрешение на отстрел редкостного экземпляра, то с Богом!» Миранда гордо несла свою голову, но внутри все сжалось в комок, и она бессознательно заторопилась, ускорила шаги. Дэниел наклонился к ней, коснувшись губами уха: — Плюй на все, детка! Девушка бросила на него благодарный взгляд. — «Все-таки он хороший!» — подумала она. Невозмутимо вышагивая рядом, всем своим видом он демонстрировал полнейший неглижанс. Наталкиваясь на его спокойный холодный взгляд, сидящие в зале отводили глаза, склоняясь над тарелками. К тому времени, когда Миранда и Дэниел подходили к столику у окна, обычный ресторанный шумок возобновился, и на них никто уже не обращал внимания. Мгновенно успокоившись, Миранда успела подумать, что не ради нее он проделал этот королевский проход. «Что не король, конечно, ясно, просто амбициозный мужчина, не позволяющий в свой адрес ни малейшей непочтительности. Однако именно он оградил меня от фантастического снобизма», — подумала она и решила поблагодарить его. Когда метрдотель, услужливо подвинув стул, усаживал ее за столик, Миранда улыбнулась Дэниелу. Он, наклонясь к ней через стол, спросил: — Все в порядке? Кивнула. — Я хочу, — она провела кончиком языка по губам, — поблагодарить вас. — За что? — Вы знаете, за что. Эти люди… понимаете, они на какое-то мгновение усложнили мою жизнь… Выражение лица Дэниела моментально изменилось. — Мисс Стюарт, эти люди ни при чем. Сами старайтесь не усложнять свою жизнь, — сказал он холодно. Взял меню и стал изучать. Миранда вздохнула и открыла свое. «Быстро заказать, — подумала она, — еще быстрее все съесть и как можно быстрее уйти отсюда. Благотворительность… Так он, кажется, назвал эту заботу обо мне? Тем лучше…» — Выбрала? Взглянула. На его лице вместо прежней откровенной неприязни — вежливая холодная любезность. Да, она права! Он ждет-не дождется, когда закончится неприятное для него происшествие. Почему-то ей стало грустно. — Мисс Стюарт, а-уу? Улыбнулась. Заглянула в меню. «Перечень загадочных названий французской и голландской кухни на пяти страницах. Если бы знать, чем одно блюдо отличается от другого!..» — Мне все равно. Суп можно. Ветчину, фриты… Гамбургер, например. Яичницу с беконом… Что закажете, все будет одинаково хорошо, — Миранда отложила в сторону меню и улыбнулась. Дэниел кивнул ей и сделал знак метрдотелю. — Кофе мне, — сказал он, — а даме для начала — гороховый суп, потом — ветчину и фриты. — Да, сэр! — Еще она хотела бы гамбургер. На подобострастной физиономии лакея брови поползли вверх, но… — Да, сэр! Конечно, сэр! — И еще — яичницу с беконом. Метрдотель встретился глазами с Дэниелом, когда тот отдавал меню. — Десерт закажем после, — добавил Дэниел, оригинально откомментировав случайную встречу взглядов. — Я по-прежнему вдохновляю вас на трюкачество? — спросила Миранда, наклонившись к нему через стол. — Для чего вы все это заказали? Чтобы было посмешней? — Ничуть, — пожал он плечами. — Мы попросим завернуть с собой то, что вы не осилите за ужин. — Хорошо. Действительно, все разом одолеть невозможно. Проглотив ложку супа, она уже не могла остановиться… — Спасибо, — сказала Миранда, когда съела все, что заказала. — Большое спасибо. Кажется, вкуснее никогда не ела. — Я полагал, что ты несколько преувеличиваешь. Теперь вижу: лучший врач — тарелка супа… Миранда почувствовала неловкость: — Нельзя сказать, что я все время голодаю, но… — Ты американка? — перебил он. Миранда кивнула. — Вы же тоже американец. Я сразу почувствовала, что нас что-то роднит, — она нерешительно улыбнулась. Он не заметил улыбки. Во всяком случае, сделал вид. — Ты когда приехала в Голландию? — Чуть больше пяти месяцев. «Кажется, он не злой, — подумала Миранда. — Самое время объяснить мои обстоятельства». — Я приехала в Амстердам, потому что… Вы, конечно, знаете, что Амстердам считается в мире… — Я примерно представляю, что такое Амстердам, мисс Стюарт. Свободы навалом… Легкость жизни необыкновенная, которая вас поначалу вдохновила, а потом обнадежила… Миранда рассмеялась. — Да нет! Совсем не то, мистер Торп. Я как раз хочу сказать, что я приехала в Амстердам… Он резко наклонился к ней и, не дав договорить, спросил: — Разве можно так жить? Быть вольной пташкой — одно, а набитой дурой — совсем другое. Миранда вспыхнула. — Если бы вы дали мне возможность объяснить, то… — Ты же, как… цыганка, черт возьми! Нельзя же так жить, честное слово! Нельзя быть такой легкомысленной. Взглянула на него: — Согласна с вами в отношении легкомыслия. Но именно про меня так нельзя сказать. Я много работаю, как, вероятно, и вы, и многие другие. — Полагаю, что ты права. Ходить по рукам у мужиков — не легкая работенка. Краска малиново залила ее лицо, шею: «Какой же он негодяй!» — Нет, совсем нет! — ответила спокойно. «Что он знает о моей жизни и вообще про жизнь и труд художника, — думала Миранда. — Три месяца назад, позируя часами скульптору, я еле двигалась, уходя домой. Икры ног кололи тысячи иголок. А преподаватели живописи… Как тщательно разбирают они все мои промахи!» — Нет, — повторила она, и глаза ее сверкнули. — Это в самом деле нелегкий труд. Ведь каждый, поймите, подходит по-разному и при этом требует полной отдачи. — Изобразив обольстительную улыбку, добавила: — Но, могу сказать, что меня хвалят и даже ценят. Это свойственно мне. Я бы… «Ну, опять!» — подумала Миранда, когда он схватил и с силой сдавил ее ладонь. — Мне больно, уберите руку! Что вы себе… — Ну, наконец-то, Дэниел! — раздался радостный возглас рядом. — Я уже беспокоиться начала. Дэниел мгновенно убрал руку, и Миранда поразилась, с какой готовностью он вскочил, отставив стул. У столика возникла седая немолодая дама. «Мягкие черты лица и прыгающие чертики в голубизне проницательных глаз…» Дэниел нахмурился. — Тетя Софи, что вы здесь делаете? — Ну, как тебе сказать. Обещал вернуться до обеда, а все нет и нет, — говорила она ему, глядя на Миранду. — И не позвонил. Все утро ждала тебя. И сейчас, Дэниел, жду, сообразишь ли ты, наконец, представить меня твоей очаровательной даме. — Тетя Софи, это — Миранда Стюарт, — произнес он без особого энтузиазма. Взглянул с плохо скрытой злобой на Миранду. — Софи Прескотт. Моя тетя. Миранда перевела взгляд на пожилую особу и, подумав, улыбнулась ей: — Рада познакомиться! — Дэниел, — воскликнула дама. — Где твои манеры? Мог бы и пригласить меня… — Мог бы, и не без удовольствия, но Миранда уже уходит. — Нонсенс, дорогой. — Софи Прескотт сама отодвинула стул и села рядом с Мирандой, не обратив внимания на неудовольствие племянника. — Вы ведь не уйдете, пока я, с вашего позволения, закажу чашку чая. Да, мисс Стюарт? — Да, конечно. Но… — Спасибо. Простите мою навязчивость, дорогая, где вы познакомились с моим Дэниелом? — Тетя Софи, ради Бога… — Вы художница, мисс Стюарт? — Да, — ответила Миранда, изумленно подняв брови. — Совершенно верно, но как вы… Софи весело рассмеялась: — Ах, дорогая! Вся моя юность прошла в Париже. В милом, славном Париже… Мне знаком каждый камушек на Монмартре. А Бульмиш[1]? Там жили Хемингуэй, Гертруда Стайн… В Париже тогда работали Шагал, Пикассо… — Покачав головой, улыбнулась по-детски трогательно. — Вы напомнили мне те ласковые годы, а ваш облик… я хочу сказать, что вы будто только что вышли из ателье парижского художника. — Или из студии амстердамского живописца, — сухо бросил Дэниел. Дама радостно кивнула. — Именно! Вы поэтому в Амстердаме, дорогая? Вы учитесь? Миранда, глядя на Дэниела, сказала: — Да. Учусь живописи. Я стипендиатка Харрингтонского центра. — Ах, вот как! Старина Харрингтон… Как же, как же!… Стало быть, его стараниями… Миранда улыбнулась. — Да. Но откуда… — Я его помню безусым юнцом. Это было году в 1934… или нет, в 1924? Точно не припоминаю… Дама задумалась, на лице отразилось беспокойство. — Тетя Софи, какое это имеет значение, — голос Дэниела заметно подобрел. — Но мне хочется вспомнить! Мисс Стюарт, — заулыбалась она, — скажите, эти так называемые благодетели из фонда по-прежнему отъявленные плуты и содержат студентов впроголодь? Миранда рассмеялась. — Вы хотите сказать, что они и тогда отличались строгостью нравов? — Еще как! У меня был знакомый юноша, так он никогда не знал, когда будет есть в следующий раз. Помню, все облюбовывал себе скамеечку на случай выселения из квартиры. Ах, какое чудное время! — она вздохнула и посмотрела на Миранду. — Правда, он физически был крепким парнем, в этом плане ему повезло. — Тетя Софи! Я думаю, мисс Стюарт не интересны эти подробности. — Но я же правильно сказала. Ему действительно повезло, он был, как молодой бычок, этот юноша с классическим телосложением. У него отбоя не было от рисовальщиков. Вы меня понимаете, дорогая, — обратилась она к Миранде. — Это же замечательно, когда есть дополнительный заработок. Держу пари, что и у вас отбоя нет. Вы позируете? У вас прелестное лицо. «Сам Бог послал мне ее!» — подумала Миранда и, глядя Дэниелу в глаза, сказала: — Да! Когда есть время, я позирую. Вы правы, пока — это единственная возможность заработать деньги. Беседа покатилась клубочком… Воспоминания Софи Прескотт порой обрывались, Миранда, улыбаясь, умело устраняла обрывы, вязала узелочек за узелочком… Дэниел сидел и молчал. Не произнося ни слова… Миранда торжествовала. «Ну, что, мистер Торп, — думала она. — Вам надлежит принести мне извинения. Ну, повернитесь ко мне лицом. Я хочу увидеть на нем охватившее вас смущение». — Уже поздно, — вдруг сказал он громко, перекрыв восторженный голосок Софи Прескотт. Встал и резко отодвинул стул. «Охватившее вас смущение…» По выражению его лица Миранда поняла — еще мгновение, и их сметет волна ярости. — Мисс Стюарт пора уходить. — Почему так официально?! — заметила Софи. — Можно же просто Миранда. Правда, дорогая? У Миранды пересохло во рту, когда она увидела его высокомерный взгляд, брошенный на нее, и тут же поднялась с места: — Да, конечно. Я… — А почему бы Миранде не поужинать с нами? — спросила Софи, стараясь сохранить улыбку. — Я, откровенно говоря, надеялась… — Ей нужно домой, — ответил Дэниел. — Разве я сказал что-то не то, Миранда? — Ее имя он произнес, твердо нажимая на «р». «Рр-р! — подумала она. — Сейчас разорвет в клочья». — Меня давно ждут, — Миранда встала и пододвинула стул. — Мне пора. До свидания, миссис Прескотт. Я искренне рада нашему знакомству. Не провожайте меня, мистер Торп. Не беспокойтесь. — Уж позвольте побеспокоиться. Я просто мечтаю об этом. — И он слегка дотронулся до плеча тети. — Я сейчас вернусь. — Буду рада вас видеть, — улыбнулась Софи Прескотт. Но Миранда уже неслась через зал к выходу, думая о том, что через несколько минут ей будет абсолютно все равно, чем был вызван его гнев и что он думает о ней, и как, и почему. Дэниел догнал ее в холле и опять положил свою тяжелую ладонь ей на плечо. Миранда увернулась, тогда он схватил ее за локоть, и она, задевая каблуками за ковры, засеменила за ним в боковой коридор. — Оставьте меня в покое! — сказала Миранда с расстановкой. — Ваша любезная манера поддерживать даму под локоток раздражает меня. Дэниел крутанул ее и, глядя в глаза, спросил: — Ответь, зачем тебе все это было нужно? Миранда широко раскрыла глаза: — О чем вы? — Зачем ты устроила весь этот цирк, воспользовавшись трогательными воспоминаниями старой женщины? — Вы понимаете, хотя бы, что говорите? — Харрингтон… Ах, старина Харрингтон, — передразнил он их обеих. — Старушенция в маразме. Протянула тебе нитку, а ты, ловкая такая, отмотала… не клубок, целую бобину. Да так быстро! Миранду кинуло в жар. — К вашему сведению, — она с трудом сдерживалась. — Я имею прямое отношение к «старине Харрингтону». Я — художница. Все время пытаюсь вам это растолковать. — Художница, — рассмеялся он. — Да уж! Театр представлений — вот и все твои художества. — Убирайтесь прочь! — возобновила она свои попытки вырвать руку. — Ты, моя дорогая, представляйся у кого-нибудь в постели. Я не возражаю. Не сомневаюсь, тут ты достигла совершенства, — он, словно клещами, сжал ее руку выше локтя. — Негодяй! — голос Миранды срывался, и она прошептала: — А я подумала, что у вас есть сердце под… под вашей крахмальной рубашкой. — Рубашкой? Это ты, черт тебя возьми, без рубашки не можешь наскрести себе на жизнь. С твоими данными и такими способностями — в вонючем гадюшнике у Мюллера? Проституция, дорогая, в Амстердаме узаконена, так что выправи себе карточку и валяй действуй профессионально. С твоим талантом можно огребать по тысчонке за вечер. Миранда смотрела на него остановившимися глазами. Заболело сердце… «Боже! Как больно, будто острая спица вошла под левую лопатку». Она с силой рванула правую руку и, размахнувшись, ударила его по щеке. Мгновение остановилось… Замерев, ждала ответной реакции. Приготовилась дать достойный отпор. В его глазах сначала заплескалось удивленное недоумение, потом откинув голову, он внимательно посмотрел на нее. «Ничего себе! Отпечаток виден как на ладони», — подумала Миранда, с удовлетворением заметив синяк, проступающий на побелевшем лице Дэниела. — Ты сука! — сказал он громко и внятно. Миранда резко повернулась, ужаснувшись выражению его глаз, и рванулась бежать в холл, но его реакция была точнее. Прижав девушку к себе одной рукой, другой — ухватил прядь ее волос так, что она не могла двинуть головой: — В опасные игры играешь, Миранда, — прошептал он. — Пустите меня! Дэниел подтолкнул и прислонил ее к стене. — Я тоже люблю поиграть, — сказал он низким голосом. — И, как правило, всегда выигрываю. Навалившись всей своей мощью, прижал ее к стене. Она придвинула к нему свое лицо, и он словно бы проглотил ее мягкие сладкие губы. Но… — она не отвечала. И тогда он оттолкнул ее. — Никогда так не делай, если хочешь заработать побольше. — Вы мне омерзительны. Я не подберу слова, чтобы вас… — Ну зачем так, Миранда? — сказал он нежно. Обнял ее и стал целовать, осторожно сжимая голову девушки ладонями. — В самом деле я так ненавистен тебе? — шептал он, покрывая лицо поцелуями. «Да, — хотела она сказать. — Да!» Но, во-первых, он не давал ей и слова вымолвить, целуя в губы. Во-вторых, как и утром, в студии Мюллера, повторилась замечательно странная история. Плечи ласкались о его руки, губы радостно отвечали его губ мольбе, не просьбе… нет, конечно же. И не властному приказу!.. Миранда чувствовала радостное волнение, но почему, понять еще не успевала, потому что сердце и на этот раз оказалось проворнее ее разума. «Боже, что же это я? Ведь я должна была догадаться, что он попытается взять реванш», — терзалась Миранда, когда он резко снял ее руки со своей шеи. Взглянула на него. Дэниел улыбался. — Так-то лучше, дорогая. Стало быть, если хорошенько поразмыслишь, то можешь… Миранда хотела сказать что-нибудь достойное, но не находила слов. Зато вспомнились его слова, и к месту. — Театр переживаний, мистер Торп. Вы что же забыли об этом? «Прямое попадание! Его улыбка умерла в конвульсиях…» — До свидания, мистер Торп, — она спокойно пошла к выходу. — Где ты живешь? — догнал он ее. — Вас это не касается! Оставьте меня, наконец. Вы… вы… — заикалась она, когда Дэниел придержал ее, крепко ухватив за локоть. Она шла и молчала, потому что знала, локоть, ладонь, рука — все это сейчас закончится. — Где ты живешь? — спросил он, подтащив ее к стоянке такси. — Я поеду на трамвае, — заупрямилась Миранда, но он, открыв дверцу машины, запихнул ее на заднее сиденье, и сказал холодно: — Скажи водителю адрес, если, конечно, он у тебя есть. Миранда хотела опять возмутиться, но, что толку… Назвала адрес. Дэниел захлопнул дверь и наклонился к окошку. — На, возьми! — протянул деньги. Она, увидев бумажки, стала отталкивать его руку. — Я не возьму их! — сказала, не подумав о том, что за такси нечем расплатиться. Он хмыкнул: — Ну и дура же ты, Миранда! Не будешь брать деньги — не научишься зарабатывать, — сказал и бросил купюры ей на колени. Таксист моментально рванул машину со стоянки. Миранда собрала деньги. «Тысяча гульденов! Сумма, которую он ей пророчил как заработок за витриной в районе старого рынка. Поставить мольберт, в руки палитру и…» Сжала зубы. Хотелось закричать, зарыдать, забиться, заснуть, наконец, и долго не просыпаться… Миранда застонала, не размыкая губ. Не горлом, а изнутри, душой, страдающей от обыкновенного человеческого непонимания. |
|
|