"Жажда золота" - читать интересную книгу автора (Джоансен Айрис)

2

Дворец Савизара

Казанпур, Индия

30 мая 1876 года

— Никогда не видел ничего подобного. — Йен, пораженный до глубины души, смотрел на статуэтку, что стояла на столике из тикового дерева. — Что это за чудище?

— Это в первую очередь — произведение искусства, — Руэл с благоговейным восхищением коснулся золотых капелек крови, что стекали с такого же золотого кинжала. Его держала в руках женщина в сари, которая являлась, несомненно, центральной фигурой всей композиции. Он медленно обошел вокруг стола, чтобы оглядеть ее со всех сторон. — Ты только посмотри на выражение ее лица. Поразительно, как мастеру удалось передать это злобное выражение…

— Не хочу даже и смотреть на этого языческого идола. Должно быть, принц Абдар весьма своеобразный человек, если выставляет такую статуэтку у себя в приемной. И почему ты только… — На лице Йена появилось огорченное выражение. — Ах да, я понял! Золото! Будь у сатаны такой же золотой плащ, ты и его назвал бы прекрасным.

Руэл весело улыбнулся в ответ на тираду брата:

— Дело не только в количестве золота, что ушло на статуэтку. Но и в самой работе. Здесь каждая деталь доведена до совершенства. Все настолько гармонично слито в единое целое… — Он снова повернулся к статуе. — Интересно, что за мастер выполнил эту работу?

— Наверное, с тех пор утекло немало воды и несколько веков осталось позади. — Йен нахмурился. — Только не вздумай спрашивать принца Абдара об этом чудище. Я слышал, что язычники очень щепетильны, когда речь заходит об их богах и богинях. У меня нет никакого желания, чтобы нас бросили в пруд с крокодилами.

— Это они должны беспокоиться, а не ты. Они подавятся тобой, — ответил, усмехнувшись, Руэл. — Твоя железная воля и высокие нравственные принципы им не по зубам. — Он присел на корточки, чтобы рассмотреть подножие статуи. — А вот меня они проглотят с легкостью. Грешники всегда аппетитнее праведников.

— Хватит молоть вздор, — резко оборвал его Йен. — Не такой уж ты на самом деле грешник, каким пытаешься…

— Неужто еще не успел убедиться? В таком случае, чтобы не разочароваться в своих идеалах, тебе самое время оставить меня в покое и вернуться к Мэгги в родимую Шотландию.

— Маргарет, — машинально поправил его Йен. — Ты же знаешь, она терпеть не может, когда ее называют Мэгги.

— Маргарет, — исправился Руэл и уже по-настоящему серьезным тоном продолжил: — Тебе и в самом деле следовало бы вернуться к Маргарет и холодным туманам. Здешний климат явно не для тебя, Йен.

— И не для тебя тоже, — ответил его брат. — Языческая страна вообще не для цивилизованного человека.

— Она более цивилизованна, чем многие другие места, где мне довелось побывать за последние двенадцать лет. Тебе следовало бы взглянуть на лагерь золотоискателей в Званигаре. — Он покачал головой. — Там люди — хуже крокодилов. Нормальному человеку там не выжить.

— Но ты-то выжил.

— Только потому, что сам стал крокодилом. — Он улыбнулся. — И научился пускать в ход зубы.

— Тем больше причин поскорее вернуться домой.

— Это такой же край, как и многие другие. — Улыбка соскользнула с лица Руэла, когда он увидел выражение, появившееся на лице брата. Он знал, как Йен тоскует вдали от своего родного Гленкларена. Но за время их пребывания в Казанпуре брат оказался чрезвычайно полезным спутником, и Руэл чувствовал, что ему будет не хватать его. Наверное, Йен угадывал его внутреннее желание.

— Обещаю тебе, что не оскорблю его высочество никаким непочтительным замечанием, учитывая те старания, которые ты приложил, чтобы добиться для меня этой встречи.

— У меня нет ни малейшего сомнения в том, что ты не добьешься того, чего хочешь, от этого принца. Но я прекрасно знаю, что ты не сдвинешься отсюда ни на шаг, пока не испробуешь все возможные пути, — вот я и попытался немного ускорить твои дела, чтобы побыстрее уехать домой.

— И, как всегда, выбрал верный способ.

— Полковник предупредил, что принц Абдар не пользуется любовью у своего отца.

Улыбка окончательно исчезла с лица Руэла.

— И все равно я благодарен тебе за то, что ты сделал.

Взгляд Руэла снова вернулся к статуе. Что-то в ней вызывало его беспокойство. Нет, не в самой фигуре, как ему показалось вначале. А скорее в том, где она стояла: на самом видном месте в центре зала. Владелец придавал ей особенное значение. В тоне Руэла проскользнула нервозность:

— Ты свое дело сделал. Теперь все зависит от меня самого. Возвращайся в отель и жди меня там.

— Я могу понадобиться тебе.

— Подумай только: я мотался по свету намного больше тебя. И я знаю, как….

— Посмотрим.

— Обещаю, что не позволю Абдару скормить меня крокодилам, черт тебя подери.

Йен ничего не ответил.

— Ну хорошо! Оставайся. Только запомни: разговор буду вести я сам. Я хорошо знаю таких людей, как Абдар, и мне легче найти с ним общий язык.

— А я старше.

Руэл улыбнулся наивности брата. Похоже, Йен и в самом деле считает, что эти семь лет что-то значат, хотя его жизнь в Гленкларене мирно текла своим чередом, в то время как его собственная походила на смерч.

— Упаси тебя Боже браться не за свое дело. — Руэл вытянул указательный палец и провел им по кинжалу, зажатому в руке женщины. — И не надейся, что у меня вокруг головы вспыхнет нимб. Сколько раз я говорил тебе, что…

— Добрый день, господа. Вижу, что вы восхищаетесь моей статуей. Разве она не само совершенство?

Йен и Руэл, повернувшись, увидели высокого, стройного и красивого индуса, одетого в темно-синюю шелковую рубашку до колен, белые шелковые штаны и белый тюрбан.

— Я горжусь своей богиней. — Он остановился перед ними. Это был сын махараджи — Абдар Савизар.

Лицо принца было округлым, почти детским. Но его большие черные глаза казались до странности пустыми. Словно оникс, не прошедший обработку.

Йен слегка поклонился.

— Очень любезно с вашей стороны принять нас. Йен Макларен, граф из Гленкларена. А это мой брат — Руэл.

— Англичане?

— Шотландцы.

Абдар небрежно махнул рукой:

— Это одно и то же.

— Но не для шотландца, — тихо, словно про себя проговорил Руэл.

Абдар повернулся и взглянул на него, и Руэл с неожиданной осмотрительностью принял вежливо-холодный вид. Почему-то в присутствии этого красивого юноши с безукоризненными манерами он чувствовал себя странно стесненным.

Быстро окинув взглядом Руэла, принц снова повернулся к Йену.

— Вы не похожи на братьев. У вас нет ничего общего.

— Мы только наполовину родственники.

Абдар посмотрел на Руэла.

— Неверные не должны касаться богини.

Руэл тотчас отвел руку.

— Извините меня. Золотая поверхность казалась такого теплого цвета, что невозможно было удержаться и не дотронуться до нее.

Взгляд Абдара задержался на Руэле.

— Вы любите золото?

— Это больше, чем любовь.

Абдар кивнул.

— В таком случае мы найдем общий язык. — Он пересек комнату и опустился на бирюзового цвета подушки, лежавшие на причудливой формы кресле. — Полковник Пикеринг сказал моему секретарю, что вы хотели обратиться ко мне с какой-то просьбой. Говорите.

— Мы хотели бы встретиться с вашим отцом, — ответил Йен. — Мы провели в Казанпуре больше двух недель, пытаясь договориться о встрече. И у нас пока ничего не получилось.

— Сейчас он почти никого не принимает. У него новая игрушка — железная дорога. И она занимает все его мысли. — Губы Абдара искривила усмешка. — Но это странно, что вам не удалось добиться успеха. Мой отец питает большую симпатию к британцам и в свое время даже отправил меня в Оксфорд, чтобы я мог получить хорошее образование. Он не видит и не понимает, что британская королева превратила его в свою марионетку.

— У нас есть деловые предложения, которые не имеют никакого отношения ни к политике Индии, ни к политике Англии, — ответил Йен. — Нам хватит и десяти минут.

Абдар поднялся.

— Я не смогу помочь вам.

Руэл был слишком опытным игроком в покер, чтобы не угадать: это не отказ, а лишь попытка поставить их в затруднительное положение.

— Не сможете или не станете? — вкрадчиво спросил Руэл.

— Это похоже на дерзость, — сказал Абдар. — Вы очень самонадеянны для младшего брата.

— Прошу прощения, ваше высочество. Но мое кредо: не бойся потерять то, чего у тебя нет. — Он помолчал. — И еще: нельзя просить ничего, за что не желаешь платить.

— И чем вы собираетесь оплатить мое внимание к вашим делам?

— А что вам требуется?

— Что мне может потребоваться от вас? — Абдар презрительно улыбнулся и указал рукой на роскошные предметы, окружавшие его. — Посмотрите. Могу ли я желать еще чего-то? — Его губы кривились. — На драгоценный камень, который я ношу на своем мизинце, можно купить весь ваш Гленкларен.

— Возможно. — Руэл оперся о стол. — Но человеку требуются не только вещи. Есть нечто, чего он не может получить за деньги… Почему вы согласились принять нас, ваше высочество?

— Из уважения к полковнику Пикерингу.

Руэл покачал головой.

— Не думаю, что это так. Вы не питаете никакой любви к Британии. Была какая-то причина, по которой вы согласились выслушать нас.

Абдар поколебался, прежде чем легкая улыбка скользнула по его губам.

— Мы и в самом деле можем заключить сделку. Есть кое-что, что вы могли бы доставить мне сюда.

— И что это?

— Человек. — Абдар кивнул на статую, стоявшую на столе. — Золотых дел мастер по имени Джон Картаук.

— Это его работа? — Взгляд Руэла вернулся к богине. — Великолепно сделано.

— Он гений. Мой отец привез его из Турции шесть лет назад. Картаук создал много красивых вещей, которые украсили наш дворец. — Абдар поджал губы. — А потом эта неблагодарная собака сбежала от нас, забыв о всех благодеяниях.

— Он сбежал? — Руэл вскинул брови. — Странно. Обласканный вниманием художник решил сбежать от своих богатых покровителей?

Абдар отвел глаза в сторону и не сразу ответил:

— Я не очень хорошо владею английским и, боюсь, неточно выразился. Я хотел сказать, что он оставил нас, не попрощавшись.

Руэл насмешливо отметил про себя, что английскому языку Абдара могли бы позавидовать многие англичане. Сын махараджи высказал именно то, что хотел сказать.

— И у него были на то причины?

— Великие художники часто неуравновешенны. — Абдар пожал плечами. — Однако я собираюсь простить его, когда он вернется назад.

— Очень великодушно с вашей стороны.

Абдар вполне сознательно сделал вид, что не заметил иронии, проскользнувшей в голосе Руэла.

— Да. Надо только найти его и убедить вернуться.

— Скорее всего, он уже давно где-то за пределами Казанпура, — вступил Йен.

— Нет. Он пока еще в нашем штате. Недавно я увидел работу, которая явно принадлежит ему.

— И где же?

— Вам известно, насколько моего отца увлекла идея строительства железной дороги от Казанпура до летнего дворца в Наринте?

— Как можно не знать об этом? — сухо ответил Йен. — Каждый второй человек в городе так или иначе имеет к этому отношение.

— Для ее строительства отец пригласил из Англии инженера Патрика Рейли. И все его разговоры сейчас сводятся только к тому, как будет выглядеть паровоз, как украсить вагоны, каким будет свисток… — Абдар глубоко вздохнул. — Мне не нравится его новое увлечение. Железная дорога — это что-то ужасное. Но мой отец потребовал, чтобы в его личном вагоне была золотая дверь, украшенная резьбой…

— Но зачем? — удивился Йен. — Это же…

— Махараджа имеет право требовать все, что ему приходит в голову. А те, кто стоит ниже нас, обязаны беспрекословно исполнять его желания.

— И Рейли выполнил то, что потребовал ваш отец?

— Ему некуда было деваться. Отец пригрозил, что если не будет двери, то он не заплатит ему ничего и найдет другого инженера, который закончит строительство дороги.

— Наверное, это подстегнуло Патрика Рейли?

— Да. Дверь была изготовлена. И сделал ее Джон Картаук.

— Вы уверены?

— Я слишком хорошо знаю его манеру, — губы Абдара сделались тоньше. — Это изысканная гадость.

— Изысканная гадость? — повторил с удивлением Руэл.

Абдар пожал плечами.

— Видимо, я опять неточно выразился.

— В таком случае, вопрос решается предельно просто: надо спросить у Рейли, где найти мастера, который выполнил заказ.

— Неужели вы считаете меня таким глупым? Естественно, ему был задан этот вопрос. Но он ответил, что не имеет представления о том, кто такой Картаук: его помощница нашла в городе нужного человека, и тот уехал в Калькутту сразу после окончания работы.

— Она? Женщина?

Абдар резко кивнул, и его тон сразу стал напряженным от переполнявшей его злобы:

— Рейли делает вид, что это его подопечная. Но, конечно, пытается пустить всем пыль в глаза. Это его сожительница. Ее зовут Джейн Барнаби. Образец наглости и невоспитанности. Она частенько бывает в доме у Цабри, где спит с иностранцами и рабочими…

— Ну так подкупите ее. Заплатите ей деньги, — прервал его Руэл.

— Я не предлагаю денег шлюхам и лжецам.

— Жаль. Это самый действенный способ узнать то, что нужно.

— Есть некоторые натуры, которые не понимают своей выгоды и из упрямства делают то, что считают нужным. Джейн Барнаби как раз относится к такому роду людей. И я не желаю ронять своего достоинства, уговаривая глупую женщину понять, в чем ее выгода. Но все последнее время мои люди наблюдали за ней и пришли к выводу, что она не встречалась с Картауком по меньшей мере две недели.

— Но, может, она сказала правду, и ваш мастер уже уехал?

— Он не мог никуда уехать. Все в Казанпуре знают, что я ищу его. Никто не осмелится посадить его в повозку. Никто не посмеет дать ему кусок хлеба и открыть перед ним двери своего дома. Ни один человек и вздоха не посмеет сделать без моего ведома.

— И тем не менее Картаук достаточно долго скрывается в каком-то убежище и даже сумел сделать там дверь.

Легкий румянец вспыхнул на оливковой коже Абдара.

— Такие замечания я считаю наглостью. Видимо, мне придется обойтись без вашей помощи.

Тут в разговор вмешался Йен:

— И что же вы хотите, чтобы мы сделали?

— Я сказал: найти Картаука и доставить его сюда. Его мать была шотландкой. И Джон доверится вам скорее, чем моим соотечественникам.

— И как же мы сможем найти его?

— Женщина. Джейн Барнаби. Она делит ложе с Картауком, так же как и с Рейли. Иначе она не пошла бы на такой риск. — Абдар пожал плечами. — Это не удивительно. Рейли уже немолод. А Картаук — мужчина в расцвете сил.

Взгляд Руэла сосредоточился на лице принца.

— И на какой же риск она пошла?

Абдар вежливо улыбнулся:

— Разве она ничем не рискует, обманывая моего отца? Этого вполне достаточно.

— Итак, мы находим вам этого Картаука, а вы устраиваете нам встречу с махараджей?

— Да.

— И употребляете все свое влияние, чтобы добиться от него того, что мы хотим?

— И что же вы хотите?

Руэл покачал головой:

— Думаю, нам не стоит сейчас обсуждать этот вопрос.

— Вы хотите, чтобы я дал согласие помогать вам, не зная, какого рода дело вы затеяли? — Но дожидаться ответа на свой вопрос Абдар не стал. — Ну, хорошо! Это не имеет значения. Добудьте мне Картаука, и я выполню вашу просьбу. — Он повернулся и быстрым шагом направился к двери. На пороге он помедлил, обернулся к Руэлу, и на мгновение странная улыбка искривила его губы. — Думаю, вам стоило бы попозировать Картауку.

— Зачем?

— У вас красивые черты лица. Они, напоминают мне бога солнца, которому поклонялись греки. Когда Картаук вернется ко мне, мне хотелось бы, чтобы он сделал с вас золотую маску, которую я повешу на стену моего кабинета.

— Боюсь, что вынужден буду отказаться.

— Я умею убеждать. Вернемся к этому разговору позднее. — И закрыл за собой дверь, не дожидаясь ответа.

— До чего же высокомерный шельмец, — заметил Йен.

— Да, — проговорил Руэл отсутствующим тоном, разглядывая резные створки дверей. — Но именно он может помочь добраться до Циннидара.

— Так ты собираешься искать этого Картаука?

— Искать? — Руэл направился к двери. — Нет, я собираюсь его найти.

Йен, нахмурившись, последовал за ним к выходу.

— Мне кажется, что не стоит затевать никаких дел с Абдаром. Не исключено, что у Картаука были весьма серьезные причины «уйти, не попрощавшись».

— Думаю, что именно так оно и было. Но у меня не менее веские причины, чтобы найти его.

— У тебя просто навязчивая идея.

— Возможно.

— Даже если ты и отыщешь его, совесть не позволит тебе выдать этого беднягу Абдару.

— Посмотрим, когда я отыщу его.

— А я хоть сейчас готов заключить пари, что так оно и будет, — спокойно заметил Йен. — Ты собираешься выследить его через эту женщину?

— Скорее всего.

— Но Абдар сказал, что она не встречалась с Картау-ком более двух недель.

— Значит, страстно мечтает о встрече с ним. Она будет искать любого подходящего случая, чтобы вырваться к нему.

— Несмотря на то, что ей грозит опасность? Неужели она решится?

Губы Руэла искривила циничная улыбка, и он употребил то ругательство, которое недвусмысленно объясняло, какая сила заставит женщину бежать к мужчине.

Йен покачал головой.

— Плотские удовольствия не могут заставить человека так рисковать.

— Тебя нет. — Руэл склонился в почтительно-насмешливом поклоне. — Но есть сластолюбцы, а судя по описанию Абдара, Джейн Барнаби, как, кстати, и я сам, относится именно к той породе людей, которые способны по углям босиком пройти, чтобы получить желаемое.

— Кто может поручиться, что он сказал о ней правду?

— Разумеется, он несколько сгустил краски. Но разве есть нечто необычное в том, что женщина стремится повидаться со своим любовником? Впрочем, поживем — увидим, — снова повторил Руэл.

Йен, выходя, обернулся, посмотрел на статую и пожал плечами:

— Человек, который поклоняется такому монстру, способен на любую подлость.

— Разумеется, — беспечно улыбнулся Руэл, обернувшись к статуэтке следом за братом. — Это не самая моя любимая богиня. Я уже имел счастье встречаться с ее последователями и хорошо знаю ее склонности.

— И что это за богиня?

— Кали.

— Это ни о чем не говорит мне. Ты ведь знаешь, что я не интересовался языческими религиями.

— Это жена грозного Шивы, верховного божества, почитаемого в индуизме. — Руэл быстрым шагом проследовал через холл за двумя слугами в белых тюрбанах и вышел через главный вход дворца. На долю секунду он задержался на верхней ступеньке.

Жар тотчас обступил их со всех сторон, как только они покинули отделанные прохладным мрамором залы дворца. Внизу, извиваясь, как змея, несла свои воды мутная река Цасту. Тощий, полураздетый нищий, что сидел возле реки в тени зонтика из пальмовых листьев, посылал благословение прохожим, которые кидали ему рупии, и проклинал тех, кто шел мимо, не замечая его.

Казанпур. Какое кошмарное место! Жаркое, вонючее, где всюду подстерегают болезни и змеи, ползающие по земле и ходящие на двух ногах.

Подождав брата, Руэл начал спускаться вниз по каменным ступеням, ведущим к воротам, за которыми их ждал рикша.

— Но это не все, что можно сказать о ней, — добавил задумчиво Руэл. — Кали, которая вызывает такое восхищение Абдара, является богиней разрушения и уничтожения всего сущего.

Джейн Барнаби оказалась совершенно не такой, какой Руэл нарисовал в своем воображении.

Облокотившись на камень и надвинув на глаза фетровую шляпу, он смотрел на долину, где, как муравьи, сновали рабочие, занятые прокладкой железнодорожного пути. Опираясь на слова Абдара, он нарисовал себе портрет энергичной молодой женщины, красивой и самоуверенной, с удовольствием предающейся радостям плоти. Но Джейн Барнаби, которую он увидел, производила совершенно другое впечатление. Маленькая и худенькая, она казалась почти ребенком в мешковатых брюках, просторной синей рубашке и коричневых замшевых ботинках. Соломенная шляпа, похожая на те, что носили кули, защищала ее от палящих лучей солнца. Она шла вдоль колеи, останавливаясь то тут, то там, проверяя, как идут дела, прикрикивая на тех, кто небрежно прибивал шпалу. Каждый ее шаг, каждое движение были полны жизненной силы. Но Руэл знал, что в конце дня, когда рабочие начнут расходиться и не останется, как считала Джейн, свидетелей ее слабости, — она долго будет стоять, уткнувшись лбом в седло своей кобылы Бедилии и опустив в полном изнеможении плечи. Набравшись сил, она снова садилась на лошадь и отправлялась назад, в Казанпур.

Сейчас Джейн еще была бодра и полна сил. Ее взгляд упал на крепкого молодого индуса, который ленивыми взмахами молотка забивал костыль. Руэл усмехнулся, увидев, как Джейн расправила плечи, словно воин, идущий в атаку, и упрямо вздернула подбородок. Он знал, что это означает: Джейн была рассержена и приготовилась высказать парню все, что думает о нем. Удивительно, как быстро он научился угадывать чувства и мысли этой женщины. Он считал, что ему вскоре наскучит наблюдать за ней. Но вместо этого обнаружил, что увлечен и заинтересован. Иной раз она заставляла его улыбнуться.

Широким шагом Джейн направилась к колее и остановилась рядом с индусом. Руэл не мог слышать, что она сказала, но по хмурому выражению, которое появилось на смуглом лице парня, нетрудно было понять, что слова Джейн задели его. Она повернулась и пошла прочь, провожаемая взглядом, в котором читалась угроза. Но индус не двинулся с места. И не только из-за дюжего надсмотрщика Робинсона, с угрюмым видом наблюдавшего за работой. Он знал про нож, спрятанный в левом ботинке Джейн Барнаби.

Так же, как знал о нем и Руэл.

Подняв молот, парень принялся что есть силы колотить по костылю, выплескивая раздражение и злость. Значит, Джейн добилась того, чего хотела.

— Может, все-таки откажешься от этой дурацкой затеи?

Руэл обернулся и взглянул на Йена, который вскарабкался на холм со стороны рощи, где он привязал свою лошадь рядом с лошадью Руэла.

— Почему я должен от нее отказываться? Эта женщина — та самая ниточка, которая приведет нас к Картауку.

— Ты следишь за ней вот уже четыре дня и видишь сам, что она работает, как раб на галерах. Больше у нее ни на что не хватает ни сил, ни времени. Неужели ты не видишь сам, что Абдар обманул тебя? Какая из нее любовница? Она скорее похожа на ребенка.

— Не суди по виду. В Сингапуре я провел несколько дней с проституткой, у которой было лицо ангела. Но Мей Лей — так ее звали — по своему таланту обольщения могла дать сто очков вперед знаменитой евангельской Далиле. Что ты узнал у полковника Пикеринга о Рейли?

— Не много. Он не образован, но у него хорошие природные данные. Безбожно пьет. Но в Йоркшире о нем отзывались хорошо. Его пригласили туда на работу после завершения строительства линии между Дувром и Солсбери.

— А женщина?

Йен пожал плечами.

— Она никогда не ходит с ним в клуб. Нигде не бывает. Сидит в основном дома.

— А их отношения?

Йен замялся.

— Говорят, конечно, всякое… — Он взглянул вниз, где кипела работа и где без труда можно было сразу разглядеть фигурку Джейн. — Но, думаю, это все вздор. Скорее всего, он и в самом деле ее опекун.

— Потому что тебе хочется верить в это.

Йен повернулся и посмотрел на брата:

— А тебе не хочется? Почему?

И Руэл, к своему удивлению, понял, что Йен попал в самую точку. Ему от всей души хотелось, чтобы Джейн оказалась неразборчивой шлюхой, какой ее описывал Аб-дар. И причина заключалась в странном очаровании, которому он не мог противиться. Это не походило на привычное для него вожделение. Даже мысль об этом раздражала его. Как он мог испытывать вожделение к этому худющему, большеглазому, похожему на бездомного котенка существу?! Не было это и жалостью. Даже когда она была измучена до предела, Джейн все равно оставалась целеустремленной, настойчивой — что вызывало симпатию и уважение. Но помимо всего этого было еще что-то, что вызывало непонятное ощущение в его душе при виде этой юной женщины, похожей скорее на девочку…

И как только Руэл осознал этот факт, в нем поднялась волна протеста. Должно быть, это чертово солнце расплавило его мозги. Он никому не позволит затронуть свою душу, поколебать выработанное годами невозмутимое спокойствие, и тем более женщине, которая нужна ему только для того, чтобы вывести на след Картаука. Он повернулся к Йену и цинично улыбнулся.

— Твоей веры в лучшие качества, какими Бог наделил человека, у меня нет. Все мы такие, какими нас сделала жизнь. Держу пари, что она потрепала Джейн не меньше, чем меня.

— И все же я думаю, что… — йен пожал плечами, встретив взгляд брата. — Ты уже столько часов провел под палящим солнцем. Позволь мне посидеть вместо тебя до конца дня.

— Ни в коем случае!

Йен удивленно вскинул брови, услышав столь резкий отказ. Руэл смягчил тон:

— Я уже успел привыкнуть к жаре. А тебя через час хватит солнечный удар.

— Наверное, ты прав. Хотя я не представляю, как можно привыкнуть к такой жаре и духоте. — Голос Йена стал задумчивым. — В Гленкларене никогда не бывает такого беспощадного солнца. Помнишь холодные туманы, что поднимаются по утрам над холмами?

— Нет, не помню.

Йен улыбнулся.

— В таком случае, когда ты вернешься, это будет для тебя приятным сюрпризом. — Он поднялся на ноги. — Если ты не хочешь, чтобы я помог тебе сейчас, я могу понаблюдать за бунгало вечером.

— Посмотрим.

— У меня такое впечатление, что эта девочка завладела твоими мыслями так же, как и Циннидар.

— Это не девочка, — резко ответил Руэл, но спохватился и заставил себя беспечно улыбнуться. — Если хочешь помочь, иди в офицерский клуб и постарайся выведать, какие еще пристрастия, кроме железной дороги, есть у махараджи.

Йен кивнул и, вынув носовой платок, вытер вспотевший лоб.

— Выпить прохладительного напитка на веранде и посидеть под опахалом сейчас — предел мечтании для меня. — Он повернулся и направился вниз по холму в сторону рощи. — До встречи в отеле.

— Хорошо. — Взгляд Руэла снова упал на Джейн.

Она остановилась возле разносчика воды и взяла ковш, который он ей протянул. Запрокинув голову, начала пить. Какая у нее красивая шея, какие длинные изогнутые ресницы, особенно заметные сейчас, когда она прикрыла глаза от солнца.

Руэл напряженно застыл. Закончив пить, Джейн плеснула немного воды на лицо и провела мокрой ладонью по шее, приподняв тяжелую косу.

Разносчик, улыбнувшись, наполнил ковш снова и вылил в ее сложенные ладони.

Руэл, опершись о камень, смотрел, как она умывается, испытывая непонятное удовлетворение, хотя она не делала ничего особенного.

Теперь Джейн снова направилась к месту, откуда начинался новый отрезок колеи, и принялась проверять, крепко ли вбиты костыли, измерять расстояние между рельсами, чтобы убедиться, везде ли оно равняется четырем футам и половине дюйма.

Закончив эту работу, девушка повернулась и быстрым шагом пошла обратно.

Руэл тихо рассмеялся и сдвинул шляпу на затылок. Боже мой! Как же он понимал ее! За всю свою жизнь он никого так хорошо не понимал, как Джейн. Каждый ее жест, каждое движение и даже каждую ее мысль он словно читал в открытой книге.

Его улыбка начала медленно таять, когда он снова поймал себя на том, что это знание доставляет ему радость. Оно походило на то ощущение, которое испытывает мужчина, когда смотрит на поступь только что купленного коня или когда открывает для себя, как откликается на ласки его возлюбленная.

То была радость обладания.

Какая ерунда! Он не желал никем обладать. Его звал к себе Циннадар. Просто ему скучно томиться целый день здесь, на холме, наблюдая за этой девчонкой, и он пытается угадать, что она сделает в следующий момент. Ну и кроме того, чтобы она и в самом деле привела его к Кар-тауку, важно изучить каждое ее движение.

— Работа идет слишком медленно. — Патрик вытянул свои длинные ноги под столом и поднес стакан с виски ко рту. — Махараджа сегодня днем нанес мне короткий визит. Ему не терпится как можно скорее получить свою игрушку, и он настаивает, чтобы мы закончили прокладку железнодорожного пути до начала сезона дождей.

— Не выйдет. — Джейн вяло смотрела на рис и на курицу, что лежали на тарелке. Она чувствовала себя настолько разбитой и усталой, что кусок не шел в горло. Но надо заставить себя поесть, иначе ей не выдержать завтрашний не менее напряженный день. Она взяла в руки вилку. — Дожди начнутся через две недели. А мы только что закончили мост через ущелье.

— Остается проложить всего лишь двадцать миль дороги, и мы соединимся с колеей, которую ведут от Наринта. — Шесть миль в день, и мы…

— Нам не удается делать шесть миль в день. Это не Англия. И рабочие здесь другие. Две мили — это предел.

Патрик пробормотал ругательство.

— Подгоняй их, черт возьми!

Джин стиснула вилку так, что побелели косточки.

— Я делаю все, что могу. Но ты же знаешь, что рабочие не слушают меня. — Она невесело улыбнулась. — Женщина не имеет права командовать мужчинами.

— Ну а как же в Йоркшире? Они тоже сначала не желали подчиняться тебе?

— Ты забываешь, что тогда проводил большую часть времени на строительстве. Они считали, что я просто повторяю твои приказы. — Джейн встретилась с ним глазами. — Так могло быть и здесь, если бы ты показывался каждый день, хотя бы утром и к вечеру.

Патрик вспыхнул.

— Ты же знаешь, как у меня раскалывается голова от этой адской жары. Тебе должен помогать Робинсон.

— Всем известно, что он лишь надсмотрщик и ничего не смыслит в работе. Приезжай хотя бы на час. А потом можешь возвращаться в свой клуб.

Патрик немного помолчал, а затем его веснушчатое лицо осветила теплая улыбка.

— Ты права. С завтрашнего дня и до окончания работ я буду приезжать каждый день. — Он изучающе посмотрел ей в лицо. — Ты выглядишь очень изможденной. Останься завтра дома, полежи и отдохни немного.

— За ночь приду в себя. — Джейн вяло пожевала рис. — Но ты мне действительно очень поможешь, если приедешь завтра на стройку.

Патрик нахмурился.

— Какая ты стала сварливая! Я сказал, что приеду — значит, приеду.

— Извини. — Съев еще несколько ложек, она отодвинула тарелку. — А почему ты ничего не ешь?

— Слишком жарко, чтобы есть. — Он снова наполнил свой стакан. — И потом, я не могу есть эту безвкусную кашу. Почему ты не хочешь вызвать Ли Сунга из Нарин-та? С тех пор, как он уехал, мне ни разу не удавалось попробовать ничего съедобного.

Джейн быстро опустила глаза.

— Сула неплохо готовит. А мне нужен свой человек в Наринте, чтобы я была уверена, что работы на станции идут нормальным ходом.

— Да кто же станет слушаться китаезу? — Патрик вызывающе вспыхнул, увидев выражение ее лица. — Да, не станет. И не спорь со мной.

— Точно так же, как никто не слушает, что говорит женщина, — согласилась она. — Но он может наблюдать и вовремя сообщит, если субподрядчик, которого ты нанял, будет обманывать нас. — Джейн поднялась и начала собирать грязные тарелки. — Постарайся поесть немного. Иначе утром ты не сможешь поднять голову от подушки из-за головной боли.

— Чуть попозже, — отозвался Патрик, поднося стакан ко рту.

Джейн поняла, что еда так и останется нетронутой.

— Вместе с махараджей приходил еще какой-то красавчик.

Джейн насторожилась.

— Пачтал?

Патрик кивнул.

— По-видимому. Очень приятный на вид парень. Он просил передать тебе привет.

— В самом деле? — Джейн пыталась говорить безразличным тоном. — А что еще он сказал?

— Ничего. — Патрик скривился. — Говорил в основном махараджа. Он спрашивал, где локомотив и когда мы закончим прокладку колеи.

— Ты сказал ему, что локомотив прибудет через несколько дней?

— Если проклятое судно не пойдет ко дну вместе с ним, — мрачно ответил Патрик. — На наше счастье. Ничто не идет на этом строительстве по-человечески. — Его лицо прояснилось. — Но, может, свой локомотив он заполучит вовремя. В нем столько латуни, что он будет сиять, как солнце.

Джейн посмотрела на него.

— Зачем ты согласился пойти на это? У нас в кассе не осталось денег на двигатель.

— Исхитрюсь как-нибудь. Урежу, где можно. — Патрик не смотрел на нее, продолжая потягивать виски. — Махарадже нравится блеск и сияние. А нам нужно, чтобы он был доволен.

— Это правда. — Она стояла и, нахмурившись, смотрела на него. — И на чем ты собираешься сэкономить?

Патрик неопределенно махнул рукой.

— Часть здесь, часть там… Ничего серьезного.

— Ты уверен?

— Я ведь уже сказал, кажется? — Тон Патрика стал раздражительным. — На железную дорогу я пришел четырнадцатилетним парнишкой, Джейн. И знаю, что делаю.

— Я только хотела…

— Ну какая же тут жарища! — Патрик отодвинул стул, поднялся, взял бутылку и стакан. — Пойду на веранду. Там прохладнее.

Да, там никто не помешает спокойно заняться бутылкой, никто не будет задавать неприятные вопросы, на которые не так-то легко найти ответ, подумала Джейн, провожая его глазами до дверей. Он ступал не очень твердо, но еще не шатался. Значит, когда Патрик разговаривал с махараджей и Пачталом, они не заметили, что он успел выпить.

Пачтал. Его появление означало, что Абдар о ней не забыл. На какой-то миг страх сжал ее сердце. Последние две недели она была предельно осторожна, понимая, насколько разгневан принц. И все же ей удалось обмануть его. На губах Джейн играла улыбка удовлетворения, когда она, собрав тарелки, понесла их в кухню, что примыкала к столовой.

Высокая, одетая в сари служанка перекладывала куски курицы в миску Сэма. Она выпрямилась и виновато улыбнулась, увидев Джейн.

— Я знаю, что на собаку вы не рассчитываете…

— Ничего, Сула. Смотри только, чтобы Патрик не увидел пса.

Сула кивнула.

— Вам понравилась еда?

— Очень. — Джейн с отсутствующим видом улыбнулась и поставила тарелки. Потом наклонилась и погладила собаку по гладкой голове. А, может, появление Пачтала означало, что принцу наскучило играть с ней в кошки-мышки. Значит, пора выбраться к Цабри и расспросить о дороге, по которой Картаук мог бы покинуть город. До сих пор ей никак не удавалось вырваться. Дольше откладывать нельзя. Сегодня же она пойдет к этой женщине.

Нет, не сегодня вечером. Она чувствовала вялость и апатию во всем теле. Какого черта она должна заботиться об этом Картауке, когда у нее и без того полно забот?! Ли Сунг прав: Картаук не такой уж беспомощный. Он взрослый мужчина. Однако, пока власть в Казанпуре принадлежит Абдару, Картаук не может ступить и шагу без…

Господи! У нее, должно быть, плавятся мозги от жары. Надо вымыться, лечь спать и не думать ни об Абдаре, ни о его отце, ни о Картауке, ни о той работе, что ждет ее завтра…

Когда она проходила через общую комнату, направляясь в свою спальню, то услышала, как Патрик что-то бормочет себе под нос. На секунду она вспыхнула от переполнявшего ее возмущения. Он благополучно топил свои заботы в бутылке виски, предоставляя ей решать все сложные вопросы.

— Джейн! — позвал ее Патрик.

Она остановилась, но не повернулась в его сторону.

— Ну?

— Останься завтра дома. Полежи. — Голос его был мягким, заботливым, почти любящим. — Мне не хочется, чтобы ты снова заболела. Что я буду делать без тебя?

И негодование Джейн отступило. Он и в самом деле заботился о ней, как мог. И, видит Бог, она нужна ему.

— Я не больна. Просто немного устала.

— Ну так отдохни.

«Легко сказать, но невозможно сделать, когда конца работе не видно», — уныло подумала Джейн.

— Хорошо. — И снова пошла к двери спальни. Вялость и апатия отступили под влиянием теплого чувства к Патрику. Может быть, он и использует их, как говорит Ли Сунг. Но он помог им уехать из заведения Француженки, дал им кров, еду и, главное, свободу выбрать свой жизненный путь. Только за одно это она должна быть благодарна до конца своих дней. И пусть ей приходится заниматься нелегким делом. Но она любит свое ремесло. Знает его. И это не сравнить с той жизнью, которую вела ее мать и другие женщины в заведении.

Джейн зажгла керосиновую лампу на столике возле узкой, покрытой противомоскитной сеткой кровати и начала расстегивать свою свободную, просторную рубашку. Ей уже стало лучше. А когда она смоет пот и грязь, что накопились за день, то еще больше взбодрится и у нее будут силы, необходимые для похода в город. Нельзя больше откладывать посещение Цабри.

— И что это за место? — прошептал Йен, вглядываясь в большой двухэтажный дом на противоположной стороне улицы.

Руэл, не отрывая взгляда от дверного проема, в котором только что скрылась Джейн Барнаби, ответил:

— Знаменитое заведение, которое содержит Цабри. Уважающие себя леди здесь не показываются.

— Цабри… Кажется, Абдар упоминал про нее. — Йен нахмурился. — Но он мог и солгать.

— Он не солгал.

— Откуда ты знаешь?

— Я провел здесь две ночи на прошлой неделе.

— Ты ничего не сказал мне об этом.

— Еще не хватало всякий раз ставить тебя в известность, когда я отправляюсь в очередной притон.

— Ты хотел разузнать что-нибудь о Картауке?

— Прежде чем доберешься до главной жилы, приходится обследовать весь участок. — В голосе Руэла послышались насмешливые нотки. — Но разведка доставила мне массу удовольствия. Цабри — верная последовательница «Камасутры».

— Что это значит?

— Восемьдесят восемь позиций, которые могут доставить удовольствие мужчине и женщине.

— Языческий разврат! — Йен немного помолчал, но любопытство взяло верх. — И сколько ты перепробовал?

Руэл фыркнул.

— Шесть. Но за один визит это немало. — Улыбка сошла с его лица, когда он снова взглянул на дом. — Мне хочется узнать, насколько сведуща мисс Барнаби в этой восхитительной науке. Кажется, ты ошибся насчет нее.

— Не торопись с выводами. А вдруг здесь прячется Картаук?

— Не исключено, — улыбнулся Руэл, — но не похоже.

— Почему?

— Абдар знал, что она здесь появляется. Думаю, он первым делом решил проверить здесь все от чердака до самого низа. Нет, ответ проще и грубее. Она осталась без любовника и решила дать выход накопившимся чувствам. Цабри рассказывала, что некоторые весьма чопорные жены офицеров тайком приходят сюда. Цабри оставляет для них тускло освещаемые комнаты, они надевают фантастические маски, закрывающие лица, — и позволяют себе предаваться порочным наслаждениям.

Он говорил подчеркнуто небрежным тоном, чтобы скрыть вспыхнувшее в нем чувство разочарования и вместе с тем удовлетворения, когда он представил себе Джейн, лежащую в одной из тускло освещенных комнат заведения Цабри. Удовлетворение — от того, что он оказался прав в своих предположениях. Обыкновенная шлюха, с которой каждый может делать все, что ему угодно. А разочарование… Впрочем, к чему копаться во всем этом. Руэл раздраженно махнул рукой и направился к дому.

— Ты куда? — спросил Йен.

— Предложить свои услуги. — Руэл улыбнулся как можно беззаботнее. — Я устал торчать здесь. Пора поближе познакомиться с этой странной леди.

— Ты собираешься попросить Цабри прислать ее к тебе? Подожди, я пойду с тобой.

— И пожертвуешь ради меня своим целомудрием? — насмешливо спросил Руэл. — Я не смел и мечтать о таком. Но, боюсь, Мэгги никогда не простит меня.

— Маргарет, — поправил его. Йен. — Но я вовсе и не собирался…

— Я пошутил. — Руэл с любопытством посмотрел на брата. — Ты был помолвлен с ней, когда ей исполнилось шестнадцать лет. И остаешься верен ей после стольких лет ожидания?

— Конечно.

— Тогда будет лучше, если ты останешься здесь дожидаться меня. Слишком нелепо…

Йен кивнул, поняв, что имеет в виду Руэл.

Цабри сердито смотрела на Джейн.

— Ты доставляешь мне очень много хлопот, — сказала она, поджав губы.

— И еще большее количество рупий, — ответила Джейн спокойно.

Тень улыбки промелькнула на лице владелицы заведения.

— Должна сознаться, что мне приятно насолить немного принцу Абдару. Но, главное, соблюсти меру. Садись, мне надо привести себя в порядок.

Джейн села на обитый атласом диван.

— После того, как Абдар обыскал дом, он не приходил сюда?

Цабри покачала головой.

— Я сказала ему, что ты приходила только для того, чтобы потешить себя. — Она лукаво улыбнулась. — Ты довольна, что я так ловко отвела все подозрения?

— Да, — рассеянно кивнула Джейн, не вникая в смысл того, что услышала. — Нам надо поговорить.

— Неужели Ли Сунг остался мною недоволен?

— Нет, напротив. Он слишком зачастил сюда.

— Потому что я знаю свое дело. — Цабри самодовольно улыбнулась и обмакнула кисточку во флакон с краской для век. — Ты пришла только за этим?

— Попроси, чтобы он появлялся здесь пореже. Сейчас для него слишком опасно приходить сюда.

— Хорошо. — Она провела линию по левому веку. — Но вознаграждение останется прежним.

Джейн еле заметно усмехнулась.

— Я так и думала. Только постарайся при этом не обидеть его.

Цабри провела линию по второму веку.

— Ли Сунг поверил в то, что он хороший любовник. Я выполнила свое обещание. Теперь его будет трудно переубедить. Это все?

Джейн покачала головой.

— Картаук. Цабри нахмурилась.

— Ничего не желаю даже слышать об этом!

— Но ты же сама сказала, что ни Абдар, ни Пачтал больше не появлялись у тебя.

— Это не означает, что они не следят за моим домом. — Цабри принялась подкрашивать губы. — Ищи какой-нибудь другой способ вывезти его из Казанпура. Не рассчитывай на меня. Еще не хватало, чтобы Абдар затаил на меня злобу.

— А мне казалась, что тебе доставляет удовольствие дразнить его.

— Но только так, чтобы он не догадывался об этом. После смерти отца махараджей станет он. Зачем мне навлекать его гнев на свою голову?

— Простите… — В дверях появилась молодая женщина, которая провела Джейн в комнату Цабри. — Но там пришел мужчина…

— Я занята, Ленар. Предложи ему кого-нибудь другого…

— Но вы же сами сказали, чтобы я непременно сказала вам…

Цабри быстро повернулась к ней.

— Это шотландец?

Та кивнула.

— На этот раз он попросил, чтобы ему для разнообразия прислали белую женщину…

— В самом деле? — Едва уловимая улыбка появилась на губах Цабри. — Думаю, что смогу переубедить его. — Она кивнула на соседнюю дверь. — Проведи его в ту комнату. Скажи, что я сейчас приду. — Когда женщина вышла, Цабри повернулась к Джейн. — Тебе придется уйти, у меня посетитель.

— Я тоже посетитель. Пусть подождет. Мы еще не окончили с тобой разговор.

Цабри взяла отделанную серебром щетку и начала расчесывать длинные темные волосы.

— Нельзя заставлять ждать такого… необычного человека. Мне еще не доводилось встречаться с западным мужчиной, который был бы настолько сведущ в тех вопросах, где я считала себя непревзойденной. Временами мне казалось, что я забываю обо всем, когда он…

— Но ты полукровка. И твоя английская половина…

Ярко-красные губы Цабри превратились в тонкую полоску:

— Английские офицеры, что пользуются моими услугами, не согласились бы с тобой. Во мне они видят только темнокожую женщину, которая умеет доставлять им удовольствие. — Она поднялась и расправила складки своего шафранового цвета одеяния. — Но я обладаю ими точно так же, как они обладают мной, чего эти высокомерные ублюдки не в состоянии понять.

— Ты ненавидишь их?

— Не больше, чем индусов, которые считают меня неприкасаемой. Но это все ерунда. Скоро я стану богатой и не буду нуждаться ни в ком. — Цабри насмешливо улыбнулась, поймав в зеркале взгляд Джейн. — Мы ведь обе в какой-то степени отверженные, не так ли? Только я не могу понять одно: почему ты выбрала такой образ жизни, который заставляет тебя трудиться до изнеможения под солнцем, в мужской одежде и не получать никакого удовольствия. Оставайся у меня. И ты заработаешь гораздо больше денег более легким способом.

Джейн покачала головой.

— Ты молода, довольно привлекательна. Иной раз, как ты сама слышала, англичане, устав от экзотики, хотят белых женщин. — Она оглядела себя, разглаживая ткань на пышной груди. — Так что ты скажешь?

— Нет.

Цабри пожала плечами:

— Я могу подождать. Когда женщина одинока и беззащитна — это для нее единственный способ разбогатеть.

— Я же сказала тебе: нет! Я не одинока. Но даже если бы я оказалась на улице без гроша в кармане, то все равно не пришла бы сюда. Я никогда не стану шлюхой.

Цабри остановилась и надменно посмотрела на нее.

— Ты, кажется, считаешь, что это недостойное занятие?

Джейн глубоко вздохнула. Страсть, прозвучавшая в ее голосе, задела Цабри:

— Для себя да. Но я не собираюсь осуждать тебя. Моя мать была проституткой в месте намного более ужасном, чем это. Ты сама вольна выбирать, чем хочешь заниматься… — Она заколебалась, но вдруг снова вспыхнула. — Но я лучше умру, чем стану продавать себя.

Сдвинув брови, Цабри всматривалась в упрямое лицо девушки.

— Ты боишься? Почему?

Джейн запнулась, собираясь с мыслями:

— Потому что такая жизнь отнимает свободу. Превращает женщину в рабыню.

— Это как посмотреть. Если женщина умела, то рабом становится мужчина. — Цабри отвернулась от зеркала. — А теперь уходи.

— Картаук…

Глядя на решительное выражение, застывшее на лице Джейн, Цабри ответила:

— Ты не хочешь сдаваться… Несмотря на то, что мы так по-разному смотрим на жизнь, в этом мы похожи…

Дверь распахнулась, и Ленар бегом вбежала в комнату:

— Пачтал! Он только что вошел и требует вас!

— Что? — Цабри резко повернулась к Джейн. — Как ты могла…

— Он пришел не по моим следам. — Джейн испуганно вскочила. — Должно быть, у него здесь свои дела, — сказала она, пытаясь успокоить и себя и Цабри, но сердце ее забилось от ужаса, когда она вспомнила злобную гримасу на его лице и мучительную боль в руке. — Как мне выйти из дома, чтобы не встретиться с ним?

— Уже поздно. — Цабри схватила ее за руку и подтолкнула к двери. — Я постараюсь отвлечь его внимание и позову тебя, когда он уйдет.

Втолкнув Джейн в соседнюю комнату, она захлопнула за ней дверь.