"Тайные грехи" - читать интересную книгу автора (Росс Джоанна)

Глава 14

Мapиcca тщательно готовилась к вечеринке у Рокко Минетти в Малибу. Удачно (рука неожиданно оказалась легкой) наложила грим. Распустила по плечам роскошные рыжие волосы. И стала очень красивой – «почти как Ли».

Конечно, этот камуфляж никого не обманул. Обольстительное тело придало платью скромного фасона такой сексуальный вид, о каком Билл Бласс не мог даже мечтать. Все в Мариссе буквально кричало о Сексе – с большой буквы.

Купаясь в пристальных взглядах остальных гостей – исполненных откровенной похоти у мужчин и зависти у женщин, – Марисса пересекла гостиную и приблизилась к хозяину дома, стоявшему в окружении своей свиты. На его руке повисла рослая – метр восемьдесят, не меньше, – превосходно сложенная блондинка в изумрудно-зеленом в облипочку платье «мини» и черных сапожках до бедер на высоком каблуке. Какая-нибудь шоу-герл, решила Марисса. Тупая телка, вывезенная из Лас-Вегаса. Гости угощались кокаином, беря его с большого хрустального подноса, со вкусом обложенного белыми гавайскими орхидеями.

– Мистер Минетти, – промурлыкала Марисса, перебивая Брендана Фарадея, который надоедал всем рассказами о своей роли в новом фильме студии «Бэрон». – Я хотела сказать, мне у вас очень нравится. Спасибо за то, что вы меня пригласили.

Рокко Минетти оказался худощавым верзилой с мускулистым, тренированным телом. На нем были красная шелковая сорочка, белые хлопчатобумажные брюки в обтяжку и надетые на босу ногу легкие кожаные туфли. Черные волосы на висках посеребрила седина, а глаза казались непроницаемыми, как осколки черного мрамора.

– Эти снимки, что сделал Джефф, – ответил Минетти, – пришлись мне по вкусу. Как только я их увидел, я сказал себе: Рокко, вот та девушка, из которой можно сделать звезду экрана.

– Вы правда так думаете? Он пожал плечами.

– Рокко Минетти всегда говорит то, что думает. Черт возьми, если уж я сделал фамилию водителя грузовика известной в каждом доме, сделать то же для крошки с такими аппетитными грудками – раз плюнуть. Правда, Брен?

– Конечно, Рокко, – без особого энтузиазма откликнулся Фарадей. Такое напоминание о начале его карьеры не привело его в восторг.

– Скажи, моя прелесть, – снова обратился к ней Рокко, – ты что, не любишь вечеринки?

– Конечно, люблю.

Он окинул ее критическим взором – от головы до ног в красивых черных туфлях от Мод Фризон.

– Тогда какого черта вырядилась как на похороны? Она нервно провела рукой по бедрам.

– Я хотела показать себя с разных сторон. Актриса должна иметь широкий диапазон, – повторила она слова руководительницы драмкружка в средней школе.

– Диапазон-фармазон, – передразнил Минетти и обменялся лукавым взглядом со своими приспешниками. Те радостно осклабились. – Крошка, ты должна хорошо представлять себе: в том кино, которое я делаю, все, что от тебя требуется, это быть совершеннолетней, иметь такое тело, чтоб мужчины лезли на стенку, и всегда быть готовой трахаться – как кролики.

Все вокруг заржали. Марисса подавила закипающий в глубине души гнев. Ничего, придет день, когда она посмеется последней.

Она откинула с одного плеча волосы и ответила на иронический взгляд Минетти самой обворожительной улыбкой.

– Мне восемнадцать. – На самом деле ей не хватало до восемнадцати двух месяцев. – Думаю, мое тело само за себя говорит. А что касается последнего – могу представить рекомендательные письма.

Очевидно, шоу-герл сочла Мариссу браконьером, посягнувшим на ее охотничьи угодья.

– Рокко, я хочу танцевать.

Он не отрывал черных глаз от Мариссы.

– Конечно, детка. Брен, будь хорошим мальчиком, пригласи даму на танец.

Это был приказ. Выраженный в мягкой форме, но по существу – тверже гранита. И хотя ни Фарадей, ни блондинка не горели желанием, они послушно поплелись на танцевальную площадку.

– Итак, – Рокко достал из кармана визитную карточку, – нужно назначить кинопробу. Позвонишь в понедельник второму режиссеру, он обо всем позаботится.

«Риск – благородное дело», – одна из любимых поговорок отца. И еще: – «Промедление бывает смерти подобно».

– Стоит ли ждать до понедельника, если я могу сегодня же все показать? – Марисса выпятила грудь и изобразила сладострастную улыбку.

– И правда, – согласился Рокко. – Пошли в мой кабинет, посмотрим, что там у тебя имеется.

Едва они вошли, Минетти велел ей повернуться спиной и, задрав юбку, опереться о стол руками.

– Симпатичная попка, – констатировал он, срывая с нее микроскопические трусики. – Не такая костлявая, как сейчас модно. Расставь ноги.

Марисса с удовольствием занималась сексом, обожала кульминацию и ощущение своей власти. Но это было нечто совсем другое. Когда Минетти пристроился меж ее круглых ягодиц, она почувствовала себя куском мяса.

«Риск – благородное дело».

Она закрыла глаза и, в то время как Рокко Минетти тяжело входил в нее, повторяла эти слова как заклинание. Сколько прошло времени – минута? час? вечность? Наконец он кончил.

– Ты в порядке, детка, – сказал он, вытирая платком обмякший член. Марисса заметила: он даже не потрудился снять брюки! И уж во всяком случае не подумал дать ей тоже платок – стереть сперму с ягодиц.

– Спасибо. – Марисса потянулась за трусиками. Она чувствовала себя грязной, использованной и жалела, что пришла. Однако следующая реплика Минетти изменила ее настроение.

– Кстати, роль – твоя.

У нее отлегло от сердца. Вот он – долгожданный шанс! На этот раз она улыбнулась со всей искренностью, на какую была способна.

– Спасибо, мистер Минетти. Обещаю, вы не пожалеете. Скоро – очень скоро – отец убедится, что она гораздо больше похожа на него, чем несравненная Ли!

Джошуа Бэрон сидел один в библиотеке, вертя в руках бокал со «скотчем». Из громадного, от пола до потолка окна открывался великолепный вид. Пурпур сумерек плавно переходил в темноту ночи. Огни Лос-Анджелеса сверкали словно падающие звезды. И действительно, подумалось ему, Лос-Анджелес – город падающих звезд. Сколько их прошло через студию «Бэрон» за пятьдесят пять лет ее существования!

Они приходили и, если им выпадала удача оказаться в нужное время в нужном месте, делали себе имя, а студии – деньги, и немалые. А когда имя переставало притягивать деньги, уходили – в ряды безработных актеров, в массовку или – в последние годы – на телевидение.

Пятьдесят пять лет. За это время сменилось десять главных должностных лиц Соединенных Штатов; зато на студии «Бэрон» – всего два владельца. А Ли станет первой женщиной – главой компании. Кто угодно приходит и уходит, а семья остается.

Вспомнив Ли, он по ассоциации вспомнил и о ее недавнем замечательном открытии. По какой-то иронии судьбы вот уже во второй раз благополучие студии оказывалось в руках постороннего человека – Мэтью Сент-Джеймса. В прошлый раз это была Сайни.

Джошуа вспомнил день своей свадьбы и брачную ночь, обернувшуюся катастрофой. Его не удивила неопытность новобрачной: мужчины никогда особенно не толпились у ее дверей. Однако он никак не ожидал, что она поведет себя как святая великомученица.

– Ты такая красивая! – молвил он, увидев Сайни в ночной рубашке из белого атласа.

Длинные белые волосы, которые она обычно связывала узлом на затылке, струились по спине. Низкий вырез рубашки показывал высокие, крепкие груди. И хотя она была худощава (не «его» тип женщин), все же осиная талия грациозно переходила в бедра. Лицо без косметики казалось на десять лет моложе и привлекательнее. У Джошуа сверкнуло в мозгу: может, в конечном счете этот брак окажется не такой уж жертвой?

Когда он попытался привлечь ее к себе, Сайни отвела его руки.

– Я знаю, почему ты на мне женился.

Сквозь блестящий атлас просвечивали темные соски. Джошуа начал возбуждаться.

– Женился, потому что люблю тебя.

– Нет. – Она мотнула головой; при этом шелковистые волосы упали на грудь. Джошуа подумал, как здорово будет ощущать их на своей груди. – Ты женился, чтобы мой отец помог твоему отцу спасти вашу драгоценную студию.

– Но это же смешно. – Джошуа обнял новобрачную за плечи. У нее была гладкая кожа – точно фарфоровая статуэтка. – Ты очень красивая женщина. И умная. И, – он погладил ее шею, – сексуальная. Детка, да от тебя кто угодно сойдет с ума.

Сайни осталась безучастной.

– Наш брак заключен по чисто экономическим соображениям. – В ее голосе чувствовался еле заметный скандинавский акцент. – Но я знаю – у мужчин бывают потребности. – Ее лицо исказила гримаса омерзения. – Постараюсь добросовестно исполнить свою часть сделки и стать хорошей женой – во всех отношениях.

Джошуа сник.

– Благодарю. Я же со своей стороны постараюсь сделать секс таким же приятным для тебя, как и для меня самого.

Он заключил ее в объятия, целовал холодные губы, гладил волосы, плечи, руки. Хотя она не очень-то реагировала, он был рад уже и тому, что она позволила уложить себя на широкую двуспальную кровать.

Ему еще никогда не приходилось никого уламывать. Знакомые дамы не стеснялись признавать, что женщина способна наслаждаться сексом не меньше мужчины. Однако его молодая жена оказалась исключением. Она шарахалась от его прикосновений; когда он гладил ее, дрожала – только не от страсти. А когда он начал целовать ее тело, пытаясь согреть и пробудить желание, она оставалась холодной как лед.

Нежность уступила место разочарованию, а разочарование – гневу. Хотя Сайни не отвечала ему взаимностью, Джошуа так воспламенился, что боялся вот-вот взорваться. Наконец, не в силах больше сдерживаться, он ворвался в ее сухую, неприветливую плоть, лишь на мгновение задержавшись перед упругим препятствием – знаком ее девственности.

Он почти сразу кончил. В тот же миг Сайни сорвалась с постели и метнулась в ванную. Зашумела вода.

Прошло двадцать минут, а она все не появлялась. Джошуа выругался про себя и поехал в бар отеля «Билтмор» – напиться с горя.

Первая ночь задала тон их супружеской жизни. Сайни так и осталась неуступчивым куском льда и занималась сексом, только если он настаивал. Утешиться было нетрудно, но отец требовал законного наследника, чтобы было кому впоследствии доверить студию. С той минуты, когда Сайни прошипела, что ее подозрения подтвердились: она беременна, – Джошуа прекратил набеги на ее спальню.

– Эх, жаль, не парень, – ворчал Уолтер Бэрон, стоя рядом с Джошуа подле белой плетеной колыбельки и взирая на младенца – копию матери.

Словно по наитию, Ли выпростала ручонку и схватила отца за палец, да так крепко, что он поразился. А заглянув в ее серые глаза, почувствовал, что эти крошечные розовые ручки однажды сумеют управлять империей.

– Вот увидишь, – посулил он отцу, – эта крошка еще нас всех удивит.

Приняв решение вырастить ее своей преемницей, Джошуа стал с трех лет брать Ли на студию. Она оказалась на редкость талантливой ученицей. Удивлялись все, кроме отца: он с первого взгляда безошибочно оценил ее потенциал.

И теперь, потягивая «скотч» и размышляя о силе характера Ли и ее преданности семейному бизнесу, Джошуа жалел только о том, что дед не дожил до этих лет и не увидел, как она укрепляет славу фамилии Бэрон.

Когда на следующее утро зазвонил телефон, Мэтью заставил себя снять трубку только после третьего сигнала. Не стоит выказывать нетерпение.

– Так когда будем пить шампанское? – без преамбулы осведомился Корбет.

Мэтью затаил дыхание.

– Я получил роль?

– Разве я не говорил, что вы ее получите? Нужно еще кое-что обговорить, но об этом я сам позабочусь.

Несмотря на привычку менеджера скрывать свои чувства, Мэтью уловил в его тоне сдерживаемое волнение. Ему было ясно: помимо того что Корбет Маршалл искренне желает ему успеха, у него есть и свой интерес в этом деле.

Мэтью припомнился анекдот, слышанный на вечеринке в Лорел-Каньоне, где он обслуживал бар. Якобы во время круиза в Ла-Пас Корбет выпал за борт теплохода. Тотчас появилась громадная акула и стала выписывать вокруг него круги. Пассажиры, столпившись на палубе, оглашали морской простор воплями. В тот самый момент, когда все уже были уверены, что Корбету суждено стать вторым завтраком акулы, последняя вильнула хвостом и уплыла. «Чудо!» – воскликнул один из пассажиров. «Никаких чудес, – ответил другой. – Профессиональные почести со стороны коллеги». Мэтью усмехнулся.

– Не знаю, как вас благодарить.

– Это моя работа. Просто будьте свободны, когда Тина пригласит вас на праздничный ужин. Договорились?

– В любое время дня и ночи!

Они потолковали еще несколько минут. Корбет обозначил план атаки. На замечание Мэтью, что некоторые их требования кажутся ему чрезмерными, Корбет возразил, что Ли Бэрон будет рада выполнить их все.

Вскоре Мэтью поймал себя на том, что ему становится все труднее сосредоточиваться на подробностях договора. Все, о чем он мог думать, это что ему наконец-то удастся писать. Корбет заверил его: до начала съемок пройдет немало времени – нужно еще создать режиссерский сценарий.

Еще раз поблагодарив менеджера, Мэтью положил трубку. И тотчас сделал два звонка: один – Джессу Мартинесу насчет увольнения, а другой – в цветочный магазин в Беверли Хиллз – чтобы послали Тине Маршалл дюжину знаменитых, с длинными стеблями, роз «Американская красавица». Покончив с этим, он вытащил из холодильника банку пива и пошел на крыльцо.

И там, вглядываясь в необъятный простор океана, осознал наконец, что звонок Корбета Маршалла в корне изменил его жизнь.

Вернувшись вместе с Ким Ямамото после обеда в бистро «Гарден», Ли задержалась у стола секретарши.

– Мередит, разыщите, пожалуйста, Мэтью Сент-Джеймса.

– Вы дадите ему роль Райдера?

– Если договоримся с его менеджером.

– Договоритесь. – Мередит справилась с электронной записной книжкой марки «Ролодекс». – Роскошный экземпляр. Я бы не отказалась быть похищенной таким красавцем.

– Будем надеяться, что миллионы зрительниц разделят ваши чувства, – сухо отозвалась Ли.

Она ни за что не призналась бы, что минувшей ночью в ее полуснах-полугрезах разыгрывался точно такой же сценарий. Она пила кока-колу на берегу, где-то в тропиках, в окружении троих супергалантных кавалеров. И вдруг появился пират во всем черном и унес ее на корабль, и они уплыли в дальние моря, на поиски сказочных сокровищ… Следующий кадр: опьянев от роскошной обстановки, Ли позволила пирату осыпать себя бриллиантами, рубинами, жемчугом и изумрудами. Он любовался ее обнаженным (если не считать украшений) телом – и в его глазах горела дикая, первобытная страсть. Она не протестовала, когда его губы слились с ее полуоткрытыми губами. Он не спеша, с рассчитанной медлительностью, лег на нее сверху… И тут автоматически включилось радио, и жизнеутверждающий голос диктора разрушил эротический образ, оставив ее возбужденной и пристыженной.

– Ты правильно решила, – похвалила Ким, когда они остались одни.

– Знаю.

– И поэтому ходишь как в воду опущенная? Ли зябко повела плечами.

– Он – не профессиональный актер.

– Ну так что? Парень талантлив от природы.

– Мы даже не знаем, способен ли он запомнить слова.

– Ну, если дело только в этом, обещаю спрятаться среди реквизита и суфлировать.

– Ты просто хочешь с ним спать.

– Конечно. – В веселых глазах Ким светилась откровенная похоть. – Хотя «спать» – не совсем то, что я имею в виду. Нет, правда, Ли, как может женщина, у которой в жилах кровь, а не вода, не мечтать лечь в постель с точной копией Хитклифа?

Загудевший интерком спас Ли от необходимости отвечать. Мередит разыскала Мэтью. Была ли то игра воображения, или оранжевый огонек аппарата действительно мигал в такт биению ее сердца? Ли сделала глубокий вдох, однако это не помогло. Волнуясь, она сняла трубку.

– Здравствуйте, мистер Сент-Джеймс. Полагаю, Корбет поставил вас в известность о нашем решении?

– В общих чертах. – Неужели она принимает его за идиота, который будет сам вести переговоры?

Он ни капли не изменился, отметила Ли: все такой же чужой и почти враждебный. Ее так и подмывало дать отбой, но в памяти всплыли наставления отца. В их уравнении Мэтью Сент-Джеймс по-прежнему оставался неизвестной величиной. С него станется – передумать до подписания договора. И что будет со студией?

– У вас ко мне дело, мисс Бэрон?

– Да – раз уж вы об этом заговорили. Я хочу пригласить вас выпить со мной.

– Выпить?

– Да. Может быть, сегодня вечером, в районе шести? В «Поло Лаундж»?

Неужели чудеса никогда не кончатся?

– Не знаю, мисс Бэрон, насколько удачна эта мысль. Если вы хотите обсудить условия контракта, свяжитесь с моим менеджером.

Нет, он просто невыносим! Уж не рассчитывает ли он, что она станет унижаться?

– Обещаю – ни слова о работе. Обычная светская встреча.

Светская встреча с Ли Бэрон. Это становилось все интереснее. Мэтью вспомнил о Белой Королеве, уверявшей, что до завтрака может случиться целых шесть чудес.

– Речь идет о свидании?

– О нет, – поспешно (слишком поспешно) возразила она. – Две наши предыдущие встречи были не слишком удачными. Раз уж нам предстоит работать вместе, я подумала, что было бы совсем неплохо получше узнать друг друга.

– Пожалуй, это не повредит, – после короткого обдумывания согласился Мэтью. – Вы сказали, в шесть часов?

– Да – если это время вас устраивает.

Он обещал сводить Джилл в китайский ресторан – отпраздновать его удачу.

– Мне нужно кое-что утрясти.

– Спасибо, что готовы выкроить для меня время в вашем расписании.

– Не стоит благодарности. Позже увидимся.

– Увидимся, – повторила Ли и в сердцах бросила трубку.

Ким коварно ухмыльнулась.

– Так я и знала. Ты сгораешь от страсти к этому парню.

– Не смеши.

– Представляю себе. Рюмка-другая в «Поло Лаундж». Долгая, неторопливая поездка вдвоем по прибрежному шоссе. Ужин при свечах в каком-нибудь уединенном месте. Пляж. Прогулка под луной. И не успеешь глазом моргнуть, как мисс Ли Бэрон, патриот студии, прославленный трудоголик и застарелая девственница, окажется затянутой в темный омут безумной, всепоглощающей страсти к восходящей кинозвезде.

– Не будь смешной. Несмотря на то что я ему сказала, я встречаюсь с Мэтью Сент-Джеймсом исключительно в интересах студии.

– Конечно, – ехидно поддакнула Ким. – То же самое говорила Скарлетт, когда, нацепив на себя фамильные шторы, отправилась улащивать Ретта, чтобы он дал ей денег на спасение Тары.

По-видимому, считая, что столь смехотворное сравнение не заслуживает даже опровержения, Ли вернулась к теме, которую они обсуждали за обедом: работе Ким в «Опасном».

На другом конце города Джилл Кочеран заметила угрюмое выражение лица Мэтью и подивилась: в чем тут дело? Человеку только что дали сказочную роль. А он злится.

– Ли Бэрон сама тебе звонила?

– Через секретаршу. Но потом сняла трубку. Предложила выпить.

– Когда?

– Сегодня в шесть, в «Поло Лаундж». Джилл присвистнула.

– События развиваются с головокружительной быстротой.

Неожиданный звонок посеял в его душе тягостное чувство неловкости. Что у нее на уме?

– Похоже на то. Придется нам с тобой перенести ужин на более позднее время.

– Конечно. Я ни в коем случае не собираюсь стоять между тобой и твоим шансом прославиться и разбогатеть.

Как ни старался, Мэтью не нашел в ее тоне и следа иронии.

– Ты правда не обижаешься?

– Мэтью! Я же тебе говорила: терпеть не могу смешивать удовольствие с ненужными обязательствами. Миленький, я ни на что не претендую.

Если бы все остальное в его жизни было так же просто, как отношения с Джилл! Он привлек ее к себе.

– Джилл Кочеран, ты – классная женщина!

Когда она обняла его за шею, скомканная, пропитавшаяся ароматом страсти простыня съехала на пол.

– А ты, Мэтью Сент-Джеймс, – классный мужчина!