"Опасный флирт" - читать интересную книгу автора (Смит Джоан)

Глава четвертая

На следующее утро погода выдалась неплохая, мы с тетушкой были рады, что не придется ехать в дождь. К сожалению, одно обстоятельство омрачало наше путешествие: у меня не было траурного платья. Одежда, которую мне специально шили после смерти матери, стала мала. Портниха наспех сделала одно платье, но оно было вечерним и для дороги не годилось. Пальто было бледно-голубого цвета. Миссис Ловат решила, что больше подойдет для нашей цели мой темно-синий дорожный костюм и соломенная шляпка, цветы с которой придется убрать. В этом наряде я становилась похожа на гувернантку, но меня это не смущало. Тетушка была экипирована намного лучше – все черное, как полагается в глубоком трауре.

Банни Смайт прибыл в восемь тридцать, как обещал. Его траур ограничивался черной лентой на рукаве и шляпе. Даже в нашей удобной карете путешествие на пятьдесят миль было нелегким делом. Правда дорога вдоль побережья была достаточно ухожена, что облегчало задачу. Мы ехали, любуясь прекрасными видами моря и живописными городками, через которые проезжали, и это отвлекало от мыслей о печальной цели поездки. Сделав только одну остановку и Истборне, чтобы перекусить, мы прибыли в Брайтон к середине дня.

Все мы были знакомы с Брайтоном. Этот оживленный курорт часто привлекал жителей Хайта, они любили проводить там уикенды и летние месяцы. Самой большой достопримечательностью города считался Павильон Принца Уэльского, к нему устремлялись как знатные господа, так и обычный люд, словно в Мекку, поклониться святым камням древнего сооружения. Но наше внимание в тот день было приковано к золотым куполам Павильона, имевшим форму луковиц, а к отелю «Ройял Кресент» в восточной части города рядом с Набережной.

– Надо попытаться получить те комнаты, где останавливался папа, – предложила я, когда мы приблизились к порталу гостиницы.

– Номер уже успели убрать, нам вряд ли удастся обнаружить какие-то улики, если ты это имеешь в виду, моя дорогая, – ответила тетя Ловат.

Все же имело смысл сделать попытку. Мы довольно долго ждали регистратора, его не было на месте. Я воспользовалась этим обстоятельством и пролистала книгу постояльцев. Когда имя отца попалось среди прочих, комок подступил к горлу. Запись была сделана его убористым почерком: Гарольд Хьюм, Эсквайр, Грейсфилд, Хайт. Ему были отведены комнаты под названием «Апартаменты Принца Георга». Если комнаты соответствовали громкому имени, то это был самый роскошный номер в гостинице. За отцом не замечалась такая расточительность.

– Могли бы мы снять номер «Принц Георг»? – спросила я, когда появился регистратор. Это был напыщенного вица маленький человек, разодетый как денди, из тех, кого обычно называют «дамский портной».

Он перевел взгляд с меня на миссис Ловат, потом на Банни Смайта.

– Вы отмечаете медовый месяц, мэм? – спросил он. Его явно смущало, что медовый месяц проходит под присмотром пожилой дамы.

– Нет, номер снимаем миссис Ловат и я, это нам хотелось бы остановиться в «Апартаментах Принца Георга».

– Этот номер пользуется спросом у молодоженов. – Он взглянул на бумаги, лежавшие на регистрационном столе, и сказал: – К сожалению, эти комнаты забронированы, их заказал лорд Фарфилд. Он приедет с минуты на минуту.

– Какая досада! Мне так хотелось побыть в комнате, где находился папа, – сказала я. – Может быть, вы разрешите нам хотя бы взглянуть на нее? – попросила я. – Моего отца звали Гарольд Хьюм, – я произнесла имя приглушенным голосом в надежде, что он в курсе, смерть в отеле не могла не наделать шуму. Он сразу понял, о ком идет речь.

– Ужасная трагедия, искренне вам соболезную. Конечно, я проведу вас в номер, если вы пообещаете не задерживаться долго.

– Да, обещаем.

– А вам я могу предложить «Восточный» номер, из него открывается отличный вид. Мы расписались, согласившись на эти комнаты, а Банни снял комнату на западной стороне здания, откуда был виден весь отель.

Регистратор – его звали мистер Сомс – лично проводил нас в «Апартаменты Принца Георга».

– Вот мы и пришли, – важно произнес он и распахнул двери в помещение, поразившее нас великолепием. Сияние позолоты в сочетании с красными портьерами и обивкой мебели ослепляло блеском и величием.

– Вы уверены, что мистер Хьюм останавливался именно в этом номере? – спросила миссис Ловат ослабевшим от волнения голосом.

– Абсолютно уверен, мэм. Мистер Хьюм всегда останавливался в лучших комнатах. Оставлю вас, чтобы вы смогли ознакомиться с этим местом. Но должен напомнить, что лорд Фарфилд скоро прибудет. С поклоном он повернулся, чтобы уйти.

Я остановила его.

– Пока вы не ушли, мистер Сомс, не могли бы вы рассказать подробнее о смерти отца? Как это случилось? Когда точно? Мы были так ошеломлены и растеряны, когда узнали, что его застрелили. До этого нам сообщили, что это был сердечный приступ.

– О, Боже, – растерялся он. – О, Боже! Застрелили – да, конечно. Мы подумали, что упал графин с водой. Как раз во время ужина это произошло, многие комнаты были пусты – постояльцы ужинали в ресторане.

– У него были посетители?

– Нет, никто не приходил. Днем его не было дома, он выходил. Зашел ненадолго, переодеться к обеду. Может быть, он пришел не один. Видите ли, мы бываем очень заняты, не всегда замечаем всех, кто заходит в отель. Мы все глубоко переживаем случившееся, мисс Хьюм. – Он бормотал еще какие-то слова утешения, сам пятился к двери. У него был такой расстроенный вид, что мне стало жаль его, и я не стала его удерживать.

Мы осмотрели номер, не в силах оправиться от изумления.

– Здесь какая-то ошибка, Гарольд не мог останавливаться в таких дорогих комнатах, – решительно заявила миссис Ловат.

Банни уже заглядывал под кровать, подняв роскошное покрывало. Я занялась ящиками письменного стола. Никаких следов. Миссис Ловат удалось обнаружить, что к спальне примыкает еще одна гостиная, что-то вроде светского салона, уютно обставленного мягкими диванами, креслами, несколькими столиками. На стенах были дорогие картины. Я подошла к ней. Она сказала:

– Трудно найти разумное объяснение подобной расточительности, если, конечно, не предположить, что здесь у него происходили встречи с важными людьми. Этот номер стоит целое состояние.

Хорошо, что мы не сняли его, – у меня уже не было сил говорить. Дома я просматривала папины счета, когда нужно было переводить имение на мое имя. Перед последней поездкой в Лондон – или Брайтон – он не снимал значительной суммы. Сомс упомянул, что папа неоднократно брал этот номер. Возможно ли, что он часто бывал в Брайтоне?

– Что-то нашел, – воскликнул Банни.

Он был взволнован. Мы подбежали и увидели, что он держит в руках птичье перо.

– Боже Праведный! – засмеялась миссис Ловат. – Не мог же он принести птиц сюда. Он бы их оставил на конюшне. Да, это гусиное перо, Банни. Наверное, выпало из щетки для пыли.

Банни засунул перо в карман, и мы продолжили осмотр. Больше ничего интересного нам не попалось. Мы уже собирались прекратить поиски и уйти, как дверь распахнулась, и в комнату энергично вошел молодой человек. Он застыл на месте, увидев нас. Его голубые глаза необычайно ясные, лазурного цвета, осмотрели нас по очереди и, наконец, остановились на мне.

– Вы, должно быть, миссис Хьюм? – спросил он хорошо поставленным голосом.

– Да. А вы, как я понимаю, лорд Фарфилд? Тысяча извинений. Мы уже уходим.

– Служащий предупредил, что я могу застать вас. Он также посвятил меня в причину. Разрешите выразить глубокие соболезнования, мисс Хьюм, в связи с вашей утратой. Пожалуйста, не спешите. Я вернусь позже.

Пока он говорил, я внимательно его изучала и заключила, что его место – на пьедестале античной греческой статуи. От кончиков гладко причесанных золотистых волос до носков начищенных до блеска дорогих хессианских башмаков он было само совершенство. Его благородные формы могли быть изваяны самим Периклом. Шести футов ростом, несколько тоньше, чем греческий идеал, он был безукоризненно сложен.

С трудом оторвав взгляд от этого произведения искусства в человеческом обличье, я ответила:

– Не беспокойтесь, мы уже собирались уходить, милорд. Извините, пожалуйста, за вторжение.

– Напротив, это я вторгся к вам. Вам эти комнаты принадлежат по праву, а я пойду в ваш номер.

– О, нет, прощу вас. В этом нет никакой необходимости. Мы хотели только побывать там, где погиб отец.

– Но я настаиваю.

Миссис Ловат вышла вперед и представила себя и Смайта, она видела, что мне трудно одной выдерживать такой натиск.

– Очень любезно с вашей стороны, сэр, но нам не нужны такие дорогие апартаменты.

– Мне тоже они не нужны, – не сдавался Фарфилд.

– Но, милорд, мы не хотим здесь оставаться, – заверяла я.

– Мы не можем позволить себе таких расходов, – добавила тетя Ловат, не считая зазорным признаться в недостатке средств перед этим денди. Я ее реплики не одобряла.

– Постараюсь уладить вопрос к вашему удовольствию, – заверил он и вышел, хотя наши уверения я ненужности этого шага неслись ему вслед.

– Какой стыд, – упрекнула я тетушку. – Не нужно было говорить, что мы не можем заплатить столько денег, тетя. Он просто решил заплатить за нас и сделал это из вежливости.

– Думаю, когда он увидел, что это за комнаты, ему расхотелось в них поселяться, – сказал Банни.

Мы все еще обсуждали досадный инцидент, когда дверь снова открылась. На этот раз вошел слуга, неся наши чемоданы. За ним следом появился мистер Сомс, маленький напыщенный клерк. Я употребляю слово «маленький» не в том смысле, что он был низкого роста, а в значении «незначительный». Да самом деле он был длинным как жердь и почти такого же размера в ширину.

– Лорд Фарфилд настаивает, чтобы эти комнаты остались за вами. В цене разницы не будет, – почтительно доложил Сомс.

– Но мы не хотим, чтобы он за нас платил, – протестовала я.

– Отель будет счастлив оплатить эту разницу в знак глубокого уважения к вашему отцу и благодарности за его покровительство.

– В таком случае, поблагодарите за нас лорда Фарфилда. И вам большое спасибо, сэр, – сказала миссис Ловат.

Все остались довольны поворотом событий, даже тетя Ловат. Мы были не против пожить в роскоши за умеренную плату. Тетушка заявила, что со стороны отеля и лорда Фарфилда очень щедро и великодушно проявить к нам столько внимания. Банни отправился в свою комнату, пообещав скоро вернуться.

– Давай напишем объявление в Брайтонские газеты с просьбой ко всем, кто знает что-либо о мистере Гарольде Хьюме, сообщить нам. Пошлем объявления сейчас же, – предложила тетя Ловат.

– Я включу слово «срочно». Если они появятся в завтрашних выпусках, нам не придется задерживаться здесь дольше, чем на два дня.

– Интересно, как долго намеревается пробыть в городе лорд Фарфилд? – сказала я, глядя с сожалением на дверь, за которой исчез мой герой.

– Он не говорил. Думаю, что нужно написать ему записку и поблагодарить за услугу, – с этими словами тетушка направилась к письменному столу и взяла лист великолепной почтовой бумаги, предоставленной для постояльцев апартаментов. – Слишком роскошная бумага для обычного объявления, – заметила она.

Я тоже взяла лист.

– Но для записки лорду Фарфилду она в самый раз.

Пока я изо всех сил старалась создать образец эпистолярного жанра из записки в три строчки, миссис Ловат успела написать и запечатать объявления для трех Брайтонских газет. Когда я запечатывала свое произведение, пришел Банни. Увидев, чем мы занимаемся, он заверил, что доставка корреспонденции входит в обязанности отеля, так что нам не придется тратить лишних усилий.

– Отлично, значит у нас есть время на чашечку чая, – объявила миссис Ловат. – У меня раскалывается голова от боли. Закажем, чтобы нам принесли чай в гостиную. Этот салон нам пригодится, если получим ответы на объявления. Не можем же мы принимать посторонних людей в спальне, а в общем холле мы не сможем укрыться от посторонних глаз. Она дернула за шнурок звонка, распорядилась насчет доставки писем и заказала чай.

Когда чай принесли, и мы уютно устроились в гостиной, обсуждение наших незавидных дел возобновилось.

– Следующий этап – попасть к констеблю и предъявить вещественное доказательство – сюртук и рубашку, пробитые пулей, – сказала я.

– Этим займусь я, – вызвался Банни. – Вам, женщинам, незачем с этим связываться. Я узнаю, кто из офицеров занимался делом мистера Хьюма, и учиню ему подробный допрос. Сдастся мне, мы нащупаем что-нибудь. Хочу сказать, человека нельзя застрелить в первоклассном отеле, не возбудив интереса окружающих. Да и пятна крови на мебели, – он внимательно разглядывал обивку дивана.

Я насторожилась и тоже стала оглядывать диван и ковер.

– Я уже смотрела, – сказала миссис Ловат. Если это случилось в этой гостиной, они ликвидировали все следы. Надо спросить у этого приятного, дружелюбного регистратора, где точно все произошло, мистер Смайт.

– С ним я тоже поговорю. – Он взял с блюда бутерброд с ветчиной, посмотрел на него и положил обратно. После упоминания крови не хотелось даже смотреть на мясо, оно вызывало отвращение. Он взял вместо бутерброда пирожное с кремом. Когда он допил чай и готов был идти по делам, в дверь постучали.

Я сразу подумала о лорде Фарфилде и бросилась к двери, забыв о достоинстве. Приветственная улыбка уступила место недоумению, когда посетитель вошел. Он был столь же непрезентабелен внешне, сколь лорд Фарфилд был великолепен. Человек был среднего роста, бледнолицый, кареглазый. Его прямые каштановые волосы не служили украшением заурядного лица. Одет он был как джентльмен в дорогой синий сюртук и коричневые брюки, но ни элегантности, ни привлекательности костюм ему не придавал. Заткни карандаш ему за ухо, и он тут же превратится в бездумного младшего клерка.

– Мисс Хьюм? – спросил он невыразительным голосом.

– Да, я мисс Хьюм.

– Депью, – представился он, протянув визитную карточку.

На ней было написано: Сэр Чонси Депью, Почетный Офицер Британской Империи. Имя мне ничего не говорило, но богатое воображение подсказывало, что этот человек как-то связал с лордом Фарфилдом.

– Мне нужно с вами поговорить.

Он оглядел холл, словно боялся, что его услышат.

– Конечно, – согласилась я и пропустила его в комнату.

– Я по поводу смерти вашего отца, – объявил он.

– Пожалуйста, пройдите в гостиную, сэр Чонси.

Казалось, он был озадачен, застав других людей в номере. Я представила миссис Хьюм и Смайта.

Банни заподозрил неладное. Сэр Чонси поклонился, видно было, что он недоволен присутствием Банни.

– Я хотел бы поговорить с глазу на глаз, – пояснил он тихо.

– Мистер Смайт помогает мне получить информацию о смерти отца. На его скромность можно положиться, – заметила я.

– Лучше сказать, можно положиться, что он будет нем, как могила, – поправил Банни, теребя от волнения нос.

Сэру Чонси предложили сесть. Он нервно огляделся, облизнул губи и сказал:

– Ужасно печальное событие. Прежде всего разрешите выразить соболезнования. Ужасно неприятное происшествие.

– Благодарю, – сказала я, соблюдая приличия и ожидая, что он скажет дальше.

– В тот вечер, когда… вашего отца не стало, мы должны были встретиться здесь.

– Вы виделись с ним в тот день?

Наконец-то, появился человек, который знал, что действительно произошло.

– Нет. К тому времени, когда я пришел, его уже не было.

– Вы имеете в виду, что его не было дома или в живых?

– В живых.

Ему тоже трудно было выговорить слово «мертв», «умер».

– Какое дело вас связывало, мистер Чонси? – спросила миссис Ловат.

– Он должен был передать мне одну информацию, – ответ был уклончивый.

– Нам неизвестно, о чем вы говорите, – сказала я, не понимая. – Мы сюда приехали, чтобы получить информацию, нужную нам. У нас не было задания передать сведения. Это касается голубей?

– Так точно, – обрадовался он и сделал какое-то многозначительное движение головой, которое нам, к сожалению, было непонятно.

– Тогда вам следует поговорить со Сноудом, помощником папы. Он живет в нашем имении Грейсфилд и знает все о папиных голубах, – объяснила я.

– Сноуд, – Депью протянул имя нараспев. – Значит, птицы, которых ваш отец привез с собой, были возвращены в Грейсфилд?

Мне показалось странным все, что он говорил.

– Гроб с телом доставили в Грейсфилд, чемодан тоже. Но птиц не было. Интересно, где они могут быть? Он брал с собой не меньше дюжины.

– Здесь в отеле их нет, я узнавал, – ответил Депью.

– Вас интересует какая-то особенно ценная особь, мистер Депью? – спросила тетя Ловат.

– Очень ценная, – мрачно ответил Депью.

Смайт не принимал участия в разговоре, он слушал и наблюдал. Я заметила, что он внимательно разглядывает пуговицы на сюртуке мистера Депью. Они были необычны, в середине на них был выпуклый крест.

Миссис Ловат сказала:

– Раз их здесь нет, отель их сбыл кому-нибудь, чтобы избавиться. Они бы подохли от голода.

Депью отрицательно покачал головой.

– Я осведомлялся в тот самый вечер. Клетки с птицами уже не было.

Я подумала, что нужно быть очень черствым человеком, чтобы думать о голубях в такое время, но сердцем понимала, что папа был тоже одержим, и простила ему.

– Жаль, но мы ничем не можем вам помочь, сэр. Однако если хотите, я свяжу вас с мистером Сноудом. Думаю, что сможет подобрать для вас не менее ценный экземпляр, чем тот, который вы надеялись приобрести. В этом деле он разбирается не хуже папы.

Смайт сказал:

– Вы здесь должны были встретиться с мистером Хьюмом или в Лондоне, мистер Депью?

– Лондоне? – Депью вздрогнул. – Нет, у нас была назначена встреча здесь. Почему вы решили, что в Лондоне?

– Потому что гроб с телом папы был доставлен из Лондона, – объяснила я. – Он перед отъездом говорил, что едет на заседание Общества любителей голубей в Лондон. Странно, вам не кажется?

Сэр Чонси нахмурился.

– Лондон! Странно действительно.

Он собирался сказать еще что-то, но осекся.

– Вы уверены насчет Лондона?

– Абсолютно, – уверила я. – Мы сами сбиты с толку, сэр Чонси.

– Лондон, – повторил он. Потрясение перерастало в страх. Он вынул часы, взглянул на время. Когда сэр Чонси доставал часы из кармана жилета, верхняя пола сюртука отогнулась, Смайт внимательно разглядывая подкладку из желтого шелка. – Мне нужно спешить. Вы говорите Сноуд в Грейсфилде?

– Да, мистер Сноуд занимается голубями, – подсказала я.

Депью встал.

– Благодарю, мисс Хьюм. Рад был познакомиться. Мадам, сэр, – кивнул он всем и поспешил выйти.

Я не стала его догонять и обратилась к присутствующим:

– Что вы об этом думаете?

– Какая-то тайна. Мы не очень-то много узнали от него, не так ли? – ответила тетя Ловат.

– Он знает еще меньше нас, – ответила я. – Он даже не знал, – что тело отца отвезли в Лондон. Его это известие расстроило. – Интересно, почему.

– Конная гвардия, – объявил Смайт.

Миссис Ловат не поняла.

– О чем это вы, Смайт? – спросила она.

– Депью – у него на сюртуке пуговицы, как у принца. И желтая подкладка. Он служит в Королевской коннице.

– Неужели? Он ничего подобного не говорил.

– Ясно, что он не будет распространяться на эту тему. Странно, что он не сменил сюртук по случаю визита. Конечно, он не знал, что застанет меня, – добавил он, отвечая на свой вопрос. Провинциальные дамы не обратят внимания на пуговицы, это хотел сказать Банни. И он был прав. Мы совсем не разбирались в пуговицах. Но теперь, раз вопрос был поставлен, он требовал ответа.

– Дело в том, – продолжал Банни, – что этот человек шпион.

У нас с тетушкой вырвался возглас удивления.

– Английский шпион, – поспешил Банни успокоить нас. – Королевская конница проводит разведывательные операции в военных целях. Скорее всего, совпадение. Мистер Хьюм не имел отношения к войне. Любить голубей никому не возбраняется, даже у шпионов может быть хобби.

– Мне казалось, шпионы более решительные люди, – заметила я, снова представив себе лорда Фарфилда. Где-то в подсознании промелькнул образ Сноуда, но только на мгновение, вытесненный моим новым более внушительным знакомством. – С каждой минутой положение становится все более запутанным, – сказала я, вздохнув.

– Не прогуляться ли нам? Хочется подышать свежим воздухом. Как ваша головная боль, тетушка? Не лучше ли вам?

– Чай помог. Но свежий воздух не помешает. Королевский Павильон слишком далеко, мы не пойдем туда. Прогуляемся по Набережной и подышим морским воздухом.

– А я зайду в полицейское управление, – сказал Смайт.

Тетя Ловат вручила ему пакет с папиным сюртуком и рубашкой. Мы надели пальто и шляпки. Уже при выходе мы вдруг обнаружили, что у нас не было ключа от комнат. Пришлось задержаться внизу, взять ключ и вернуться запереть дверь. Банни тоже задержался, чтобы узнать, как пройти в полицейское управление.

Наконец, все были готовы. На улице было свежо. Порывы морского ветра приносили не только прохладу, но и сырость. Совсем короткой прогулки вдоль берега оказалось достаточно, чтобы миссис Ловат начала опасаться простуды. Мы поторопились вернуться в отель, пока нас не продуло насквозь.

– Вам лучше прилечь, тетя, – посоветовала я, когда мы снова оказались в теплом помещении. – Я подожду Банни, хочу поскорее услышать, что ему удалось узнать в полиции.

– Да, я, пожалуй, так и сделаю, и камин зажгу. Дрова в нем есть, все готово, только разжечь огонь.

Открыв дверь, мы вошли в холл. Миссис Ловат прошла в спальню и тут же позвала меня. В голосе слышался испуг.

– Хедер, скорее иди сюда, посмотри, что творится.

Я бросилась в спальню, надеясь увидеть нечто, что помогло бы разгадать тайну смерти папы. Вместо этого моим глазам представились открытые чемоданы, разбросанные вещи и неподвижная фигура тети Ловат, в оцепенении созерцающей этот хаос. Мы были настолько ошеломлены, что даже не могли злиться.

– Что же произошло здесь в наше недолгое отсутствие?

– У нас побывал незваный гость, – произнесла миссис Ловат, придя в себя. Она подбирала с пола одежду и внимательно рассматривала.

– Что-нибудь пропало? – спросила я и кинулась к своей шкатулке. В ней было жемчужное ожерелье и перстень с жемчугом. Шкатулка была открыта, но драгоценности лежали на месте. Миссис Ловат не взяла из дома ценных украшений.

– Странный вор. Ничего не украдено. Может быть, следует сообщить управляющему отеля?

Миссис Ловат опустилась на кровать, чтобы собраться с мыслями.

– Мне не хотелось бы, мы и так доставили столько хлопот мистеру Сомсу.

– Мне кажется, что лучше сообщить. Дверь оставалась запертой. Значит, у кого-то есть ключ от нашей комнаты, помимо нас.

– Лорд Фарфилд! – воскликнула миссис Ловат. – Ему должны были дать ключ, когда он приехал, ведь номер предназначался ему.

– Но вы же не думаете, тетя, что он рылся в наших вещах!

– Однако кто-то это сделал. Начать с того, что он заказал именно этот номер. $Почему?

– Он просто хотел лучшие комнаты в отеле. Я позвоню, чтобы Сомс поднялся к нам.

Невозможно было допустить, что лорд Фарфилд сотворил подобное бесчинство. Я готова была поверить, что это цело рук таинственного сэра Чонси Депью. Одно было ясно – налет на комнату каким-то образом был связан со смертью папы.