"Гарри Поттер и Волшебный камень" - читать интересную книгу автора (Роулинг Джоанн Кэтлин)

Глава 5 Диагон-аллея

На следующее утро Гарри проснулся рано. Хоть он и понимал, что уже светло, но глаз не открывал.

«Это был сон», — убеждал он сам себя, — «мне приснился великан по имени Огрид, который приехал сообщить, что я иду в школу колдунов. Сейчас я открою глаза и окажусь в своем буфете».

Внезапно раздался громкий стук.

«А вот и тетя Петуния», — подумал Гарри с упавшим сердцем. Он все еще держал глаза закрытыми. Такой хороший был сон.

Тук-тук-тук.

— Ладно, — пробормотал Гарри, — встаю.

Он сел, и с него свалился тяжелый плащ Огрида. Хижина была залита светом, шторм прекратился, сам Огрид спал на сломанном диване, а в окно когтистой лапкой стучала сова с газетой в клюве.

Гарри вскочил на ноги. Его так распирало от счастья, как будто внутри у него надули огромный воздушный шар. Он подбежал к окну и с силой распахнул его. Сова ввалилась внутрь и уронила газету на Огрида. Тот и не подумал просыпаться. Трепеща крыльями, сова опустилась на пол и стала нападать на плащ Огрида.

— Перестань!

Гарри попытался прогнать сову, но та только угрожающе щелкала клювом и продолжала терроризировать плащ.

— Огрид! — громко позвал Гарри. — Тут сова…

— Заплати ей, — промычал Огрид в диван.

— Что?

— Ей надо заплатить за доставку. В карманах глянь.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что плащ почти целиком состоит из одних карманов, а в них — связки ключей, какие-то пульки, разнокалиберные мотки веревок, мятные леденцы, чайные пакетики… наконец, Гарри вытащил горсть монеток странного вида.

— Дай ей пять нутов, — сонно пробурчал Огрид.

— Нутов?

— Маленькие бронзовые.

Гарри отсчитал пять маленьких бронзовых монеток, сова протянула лапку, и мальчик положил деньги в привязанный к лапке маленький кожаный кошелечек. После этого сова улетела в открытое окно.

Огрид громко зевнул, сел и потянулся.

— Давай двигать, Гарри, делов-то на сегодня пропасть: в Лондон надо, купить всякие причиндалы для школы.

Гарри вертел в руках волшебные монетки. Ему только что пришла в голову одна мысль, из-за которой воздушный шарик внутри него как будто прокололи.

— Эээ… Огрид?

— Ммм? — отозвался Огрид, который в это время натягивал огромные ботинки.

— У меня ведь нет никаких денег… Вы же слышали, что вчера говорил дядя Вернон… он не будет платить за обучение магии.

— Про это не волнуйся, — сказал Огрид, вставая и почесывая голову, — думаешь, предки тебе ничего не оставили?

— Но ведь их дом был разрушен…

— Что ж, по-твоему, они золото в чулке держали? Нет. Первым делом мы отправляемся в «Гринготтс». Волшебный банк. Съешь сосиску, они и холодные ничего… Да и я не откажусь от тортика.

— А что, бывают волшебные банки?

— Только один. «Гринготтс». Им управляют гоблины.

— Гоблины?

— Ага — и, скажу я тебе, нет таких психов, которые задумали бы этот банк грабить. С гоблинами шутки плохи, Гарри. Ежели чего прятать, «Гринготтс» — самое надежное место на земле … ну, может, еще «Хогварц». Между прочим, мне в «Гринготтс» так и так надо было. Думбльдор велел. Школьные дела. — Огрид приосанился. — По важным делам он обычно меня посылает. Тебя вот привезти — или там всякие штуки из «Гринготтса» — доверяет, понимаешь. Ну, собрался? Тогда потопали.

Гарри вслед за Огридом вышел на вершину скалы. Небо совсем прояснилось, и море сверкало на солнце. Лодка, которую нанял дядя Вернон, по-прежнему стояла внизу, но в нее после шторма налилось много воды.

— А как вы сюда попали? — спросил Гарри, оглядываясь в поисках второй лодки.

— Прилетел, — ответил Огрид.

— Прилетели?

— Угу — но обратно поплывем в лодке. Теперь, когда ты со мной, колдовать больше нельзя.

Пока они усаживались в лодку, Гарри все глядел на Огрида, пытаясь представить, как тот летает.

— А всеж-таки обидно столько в воде бултыхаться, — поколебавшись, нерешительно произнес Огрид. Он искоса бросил взгляд на Гарри: — Ежели б я чуток ускорил процесс, ты б ведь не стал болтать про это в «Хогварце», нет?

— Конечно, нет, — горячо заверил его Гарри, сгорая от желания увидеть еще какое-нибудь колдовство. Огрид снова вытащил розовый зонтик, дважды стукнул им по борту лодки, и та быстро заскользила по направлению к берегу.

— А почему только псих может захотеть грабить «Гринготтс»? — спросил Гарри.

— Колдовство — заклинания, — кратко пояснил Огрид, разворачивая газету. — Говорят, там у сейфов повышенной секретности на страже стоят драконы. А потом еще дорогу там не найдешь — «Гринготтс» под землей, под Лондоном, на сотни миль, понимаешь? Глубоко-глубоко под Подземкой. Даже и утащишь чего, так потом один черт — помрешь под землей с голоду.

Пока Огрид читал «Прорицательскую газету», Гарри сидел и думал. Дядя Вернон научил его, что люди любят, чтобы за этим занятием их оставляли в покое, но удержаться было очень трудно, у него в жизни еще не было столько вопросов.

— Опять в министерстве магии сваляли дурака, ну как всегда, — проворчал Огрид, переворачивая страницу.

— А что, есть такое министерство?! — ахнул Гарри, хотя очень старался молчать.

— Яс'дело, — ответил Огрид. — Понятно, Думбльдора хотели поставить министром, да он «Хогварц» ни за что не оставит, ну, и взяли старика Фуджа. Корнелиуса Фуджа. Сапожник, я так скажу. Каждый день бомбит Думбльдора совами — совета просит.

— А что делает министерство магии?

— Ихнее главное дело — следить, как бы муглы не прознали про то, что в стране по-прежнему полно ведьм и колдунов.

— Зачем?

— Зачем? Как зачем, Гарри! Ежели узнают, тут же захотят решить все свои проблемы волшебным способом. Нет уж, пусть уж лучше нас оставят в покое.

В этот момент лодка мягко ткнулась в причал, Огрид сложил газету, и по каменным ступеням они вышли на улицу.

Пока они шли через маленький городок на станцию, прохожие вовсю глазели на Огрида. И Гарри не мог их за это осуждать. Огрид не только был в два раза больше любого нормального человека, он еще постоянно размахивал руками, показывал на самые обыкновенные вещи вроде автомата с газированной водой и громко выкрикивал:

— Видал, Гарри? Мечта мугла, а?

— Огрид, — спросил Гарри, слегка задыхаясь, ему ведь приходилось бежать, чтобы не отстать от великана, — вы говорили, в «Гринготтсе» есть драконы?

— Ну, так говорят, — ответил Огрид. — Черт, хотел бы я дракона!

— Вы бы хотели иметь дракона?

— Всю жизнь хотел, с малолетства — нам сюда.

Они дошли до станции. Поезд на Лондон отправлялся через пять минут. Огрид, который не разбирался в «мугловых деньжатах», отдал Гарри купюры и велел купить билеты.

В поезде люди глазели на них еще больше. Огрид занял два сидения и вытащил вязание. Вязал он что-то похожее на цирковой шатер, канареечного цвета.

— У тебя письмо с собой, Гарри? — спросил Огрид, не переставая считать петли.

Гарри вытащил из кармана пергаментный конверт.

— Отлично, — сказал Огрид. — Там список всего, чего нужно.

Гарри развернул вторую часть письма, которую не заметил накануне вечером, и прочел:

— И все это можно купить в Лондоне? — спросил Гарри громко.

— Места надо знать, — ответил Огрид.

Гарри еще никогда не бывал в Лондоне. Огрид, хотя и знал места, явно не привык попадать в них обычным путем. Сначала он застрял в турникете метро, потом громко жаловался, что сидения слишком тесные и поезда слишком медленные.

— Ну, не знаю, как муглы обходятся без колдовства, — ворчал он, карабкаясь вверх по эскалатору к выходу на узкую оживленную улицу, сплошь состоявшую из магазинов.

Огрид был такой огромный, что легко рассекал толпу — Гарри нужно было только идти позади него и не отставать. Они шли мимо книжных и музыкальных магазинов, закусочных и кинотеатров, но нигде не было видно магазина, в котором продавали бы волшебные палочки. Это была самая обычная улица, по которой шли самые обычные люди. Неужели правда, что прямо под ними зарыты груды волшебного золота? И где эти магазины, в которых продают сборники заклинаний и метлы? Может быть, все это вообще дурная шутка, подстроенная дядей и тетей? Если бы Гарри не знал, что в семье Дурслеев напрочь отсутствует чувство юмора, он бы заподозрил розыгрыш; и все же, невзирая на то, что сказанное Огридом было совершенно неправдоподобно, он не мог ему не верить.

— Пришли, — объявил Огрид, останавливаясь, — «Дырявый котел». Знаменитое местечко.

Это было крохотное, невзрачного вида заведение. Если бы Огрид не показал, Гарри бы и не заметил, что оно вообще тут есть. Кстати, люди, спешившие по улице, именно что не замечали его. Их взгляд проскальзывал мимо, с большого книжного магазина по одну сторону на магазин пластинок по другую, как если бы они совсем не видели «Дырявый котел». У Гарри создалось очень странное ощущение, что только они с Огридом способны видеть этот бар. Но не успел он ничего сказать, как Огрид уже провел его внутрь.

Для знаменитого местечка в помещении было слишком темно и убого. В углу сидели несколько пожилых женщин, они потягивали шерри из крохотных бокальчиков. Одна из них курила длинную трубку. Низенький мужчина в цилиндре разговаривал со стариком-барменом, который был лыс и походил на беззубый грецкий орех. При появлении новых посетителей тихое гудение голосов замерло. По всей видимости, Огрид не был здесь новичком; ему замахали и заулыбались, а бармен потянулся за стаканом, спросив:

— Как обычно, Огрид?

— Не могу, Том, дела — «Хогварц», — объяснил Огрид, плюхнув руку на плечо Гарри, отчего у мальчика подогнулись колени.

— Бог ты мой, — воскликнул бармен, вглядываясь в лицо Гарри, — это… может ли такое быть…

«Дырявый котел» внезапно замер.

— Храни мою душу, — прошептал старик, — Гарри Поттер… какая честь.

Он, торопясь, обогнул барную стойку, бросился к Гарри и, со слезами на глазах, схватил его за руку.

— С возвращением, м-р Поттер, с возвращением.

Гарри не знал, что сказать. Все смотрели на него. Женщина с трубкой старательно затягивалась, не сознавая, что табак давно весь вышел. Огрид сиял.

Затем раздался шум множества сдвигаемых стульев, и в следующий момент Гарри уже пожимал руки всем посетителям «Дырявого котла».

— Дорис Крокфорд, м-р Поттер, не могу поверить, что наконец вас вижу.

— Мое почтение, м-р Поттер, мое почтение.

— Всегда мечтал пожать вам руку — чрезвычайно польщен.

— Я в восхищении, м-р Поттер, просто не могу выразить словами, Диггл меня зовут, Дедал Диггл.

— Я вас уже видел! — вспомнил Гарри, когда у Дедала Диггла от восхищения свалилась шляпа. — Вы мне однажды поклонились в магазине.

— Он помнит! — вскричал Дедал Диггл, оглядывая всех присутствующих одновременно, — Слышите? Он меня помнит!

Гарри все пожимал руки — Дорис Крокфорд вставала в очередь снова и снова.

Вперед пробрался бледный молодой человек, очень нервный. На одном глазу у него был тик.

— Профессор Белка! — сказал Огрид. — Гарри, профессор Белка будет учителем у тебя в «Хогварце».

— П-п-п-поттер, — заикаясь, произнес профессор Белка, хватая Гарри за руку. — Н-н-н-не могу п-передать, как я с-с-счастлив, что м-мне д-д-д-довелось в-вас в-в-встретить.

— А что вы преподаете, профессор Белка?

— З-защиту от с-с-сил з-з-зла, — проговорил профессор Белка тихо, словно не желая этого упоминать. — Н-н-но в-вам это н-не н-нужно, а, П-п-поттер? — Он нервно рассмеялся. — В-вы идете п-п-покупать оборудование, п-полагаю? А м-м-мне н-нужно п-п-поискать н-н-новую книгу о в-в-вампирах. — Казалось, самая мысль об этом убивала его.

Но остальные не дали профессору Белке полностью завладеть вниманием Гарри. Понадобилось минут десять, чтобы освободиться от желающих пообщаться. Наконец, Огриду удалось перекричать гвалт:

— Пора — куча дел. Пошли, Гарри.

Дорис Крокфорд в последний раз пожала Гарри руку, и они с Огридом насквозь прошли через бар и вышли в небольшой, огражденный высокими стенами двор, где стоял мусорный бак и росло несколько сорняков.

Огрид с улыбкой смотрел вниз на Гарри.

— Говорил я тебе? Говорил, ты знаменитость. Профессор Белка аж весь задрожал, как увидал тебя — да он, правда, вечно дрожит.

— Он всегда такой нервный?

— Ага. Несчастный парень. Был в порядке, пока учил по книжкам, а потом уехал на год, на практику… Говорят, встретил вампиров в Чернолесье, и еще была какая-то темная история с колдуньей… С тех пор такой. Боится учеников, боится даже собственного предмета… Так, где зонтик?

Вампиры? Колдунья? У Гарри голова шла кругом. Огрид тем временем считал кирпичи в стенке, возле которой стоял мусорный бак.

— Три вверх… Два по диагонали… — бормотал он. — Так, отойди, Гарри.

Он трижды постучал по стене острием зонта.

Стена задрожала — стала извиваться — в центре появилось небольшое отверстие — оно росло и росло — и через секунду перед ними образовался проход, достаточный даже для Огрида, проход на мощеную улицу, которая, виляя, уходила вдаль.

— Добро пожаловать, — сказал Огрид, — на Диагон-аллею.

И добродушно ухмыльнулся изумлению Гарри. Они прошли сквозь арку, Гарри быстро оглянулся через плечо и увидел, как проем плавно превращается в твердь стены.

Солнце ярко сверкало на стенках котлов, выставленных у ближайшего магазина. «Котлы — все размеры — латунные, медные, оловянные, серебряные — самопомешивающиеся — складные», гласила вывеска.

— Ага, это нам нужно, — проговорил Огрид, — но сперва возьмем деньжат.

Гарри жалел, что у него нет еще по меньшей мере восьми пар глаз. Они шли по улице, и он во все стороны вертел головой, стараясь разглядеть все сразу: магазины, товары, выставленные перед ними, людей, делавших покупки. Проходя мимо аптеки, он услышал, как полная дама говорит, покачивая головой: «Печень дракона по семнадцать сиклей за унцию! С ума сойти!..»

Из недр темного магазина с вывеской «Совиная Империя Лупоглааза — совы рыжие, ухающие, амбарные, коричневые и полярные» доносилось приглушенное низкое уханье. Несколько мальчишек примерно того же возраста, что и Гарри, прижали носы к витрине, в которой были выставлены метлы. Один из них говорил: «Смотрите! „Нимбус 2000“ — последняя модель, самая скоростная…». Они шли мимо магазинов, торговавших робами и мантиями, мимо магазинов, где продавались телескопы и странные серебряные инструменты, каких Гарри никогда раньше не видывал, мимо витрин, где были выставлены бочки с печенью летучей мыши и глазами угря, мимо витрин, заваленных стопками книг заклинаний, гусиными перьями, пергаментными свитками, склянками таинственных снадобий, глобусами луны…

— «Гринготтс», — объявил Огрид.

Они подошли к ослепительно белому зданию, возвышавшемуся высоко над соседними магазинчиками. Возле полированных бронзовых дверей в пурпурно-золотой ливрее стоял…

— Угу, это гоблин, — тихо кивнул Огрид, когда они, минуя швейцара, взошли вверх по белым мраморным ступеням. Гоблин был примерно на голову ниже Гарри. У него было смуглое, умное лицо, остроконечная бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и ступни. Когда они входили внутрь, гоблин поклонился. Теперь посетители оказались перед вторыми, внутренними, дверями, на сей раз серебряными, и на этих дверях были выгравированы следующие слова:

— Я ж говорю, только псих сюда сунется, — прокомментировал Огрид.

Двое гоблинов поклонами проводили их сквозь серебряные двери, и посетители очутились в огромном мраморном зале. За длинной стойкой на высоких стульях сидело около сотни гоблинов, они царапали что-то в гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, изучали драгоценные камни через специальные очки. Из холла в разные стороны вело несметное множество дверей, и возле них несметное же множество гоблинов деловито провожало и встречало клиентов. Огрид и Гарри подошли к стойке.

— Здрасьте, — сказал Огрид незанятому гоблину, — Мы тут за деньгами из сейфа м-ра Гарри Поттера.

— У вас есть ключи, сэр?

— Где-то были, — Огрид начал выгружать содержимое карманов прямо перед гоблином и тут же засыпал гроссбух крошками от собачьей галеты. Гоблин сморщил нос. Гарри в это время смотрел, как другой гоблин, справа, взвешивает гору рубинов, огромных, как угли.

— Вот он! — Огрид наконец нашел и торжествующе поднял вверх крохотный золотой ключик.

Гоблин внимательно осмотрел его.

— Все в порядке.

— У меня тут еще письмо от профессора Думбльдора, — важно произнес Огрид, расправляя грудь. — Насчет Сами-Знаете-Чего в ячейке семьсот тринадцать.

Гоблин внимательно прочел письмо.

— Очень хорошо, — кивнул он, возвращая письмо Огриду. — Вас проводят вниз в хранилище. Цапкрюк!

Цапкрюк тоже был гоблин. Огрид распихал назад по карманам все свои крошки, и они с Гарри вслед за Цапкрюком направились к одной из дверей.

— А что это такое, Сами-Знаете-Что в ячейке семьсот тринадцать? — спросил Гарри.

— Не могу сказать, — с загадочным выражением на лице ответил Огрид, — Страшный секрет. Это все дела «Хогварца». Думбльдор мне доверяет. У меня работа вообще секретная.

Цапкрюк распахнул перед ними дверь. Гарри, ожидавший увидеть еще один мраморный зал, удивился, потому что на этот раз они попали в узкий каменный коридор, освещенный горящими факелами. Коридор довольно круто уходил вниз, и по полу были проложены узкие рельсы. Цапкрюк свистнул, и на его зов по рельсам, погромыхивая, подъехала маленькая тележка. Они забрались внутрь — Гарри с некоторыми сложностями — и отправились в путь.

Сначала они ехали по запутанному лабиринту подземных коридоров. Гарри попробовал было запоминать дорогу, налево, направо, направо, налево, в середину развилки, направо, налево, но вскоре это сделалось слишком сложно. Дребезжащая тележка, видимо, сама знала, куда ехать, потому что Цапкрюк ею не управлял.

От рвущегося навстречу режуще-холодного воздуха глазам было больно, но Гарри не закрывал их. Один раз он увидел сноп пламени, вырвавшийся откуда-то из глубин коридора, и обернулся посмотреть, не дракон ли это, но было уже поздно. Они погружались все глубже под землю и ехали теперь мимо озера, вокруг которого с пола и потолка росли сталактиты и сталагмиты.

— Так и не знаю, — крикнул Гарри Огриду сквозь грохот тележки, — какая разница между сталактитом и сталагмитом?

— В сталагмите есть буква «м», — ответил Огрид. — И не спрашивай больше ничего, а то меня вырвет.

Он и правда совершенно позеленел. Когда тележка наконец остановилась около маленькой дверцы в стене, ему пришлось постоять опершись о стену, чтобы колени перестали дрожать.

Цапкрюк отпер дверцу. Оттуда, клубясь, вырвался зеленый дым. Когда дым рассеялся, Гарри ахнул. Внутри, в ячейке, лежали горы золотых монет. Колонны серебряных. Груды маленьких бронзовых нутов.

— Все твое, — улыбнулся Огрид.

Все его — это было потрясающе. Дурслеи, скорее всего, ничего об этом не знали, а то бы быстренько все отобрали. Они постоянно жаловались, что Гарри им очень дорого обходится. А оказывается, все это время он, сам того не подозревая, владел целым состоянием, спрятанным глубоко под землей.

Огрид помог Гарри уложить некоторое количество денег в сумку.

— Золотые — это галлеоны, — объяснял он. — В одном галлеоне семнадцать серебряных сиклей, а в одном сикле — двадцать девять нутов, все довольно просто. Вот так, этого на пару семестров хватит, а остальные пусть лежат здесь, целее будут. — Он повернулся к Цапкрюку. — А теперь, будь другом, к ячейке номер семьсот тринадцать, и, может, не будешь так гнать?

— Скорость только одна, — отрезал Цапкрюк.

Они помчались дальше, вглубь, набирая скорость. Все холоднее становилось, все сильнее швыряло тележку на крутых поворотах. С грохотом пронеслись они мимо подземного ущелья, и Гарри перевесился через бортик, чтобы посмотреть, что там, внизу, но Огрид с болезненным стоном за шиворот втащил его обратно.

Ячейка семьсот тринадцать не имела замочной скважины.

— Станьте в стороне, — важно велел Цапкрюк. Он легонько тронул поверхность длинным ногтем, и дверца попросту растаяла от прикосновения.

— Если так сделает кто-нибудь посторонний, его утянет внутрь, и он окажется в заточении, — объяснил Цапкрюк.

— А вы часто проверяете, нет ли кого внутри? — спросил Гарри.

— Примерно раз в десять лет, — ответил Цапкрюк с весьма зловредной ухмылкой.

Гарри не сомневался, что в такой секретной ячейке должно храниться что-то очень-очень важное, и, снедаемый любопытством, весь вытянулся вперед, ожидая увидеть по меньшей мере груды алмазов — но ячейка была пуста, по крайней мере, на первый взгляд. Только потом он заметил на дне небольшой грязноватый сверток в коричневой бумаге. Огрид взял сверток и засунул его куда-то в глубины своего плаща. Гарри ужасно хотелось узнать, что же там такое, но он все же сдержал свое любопытство и не стал спрашивать.

— Ну, давай назад в эту адскую громыхалку, и не говори со мной по дороге, лучше мне держать пасть закрытой, — сказал Огрид.

Кое-как пережив ужасы обратной дороги, они стояли за дверями «Гринготтса», щурясь на ярком солнце. Гарри не знал, куда и бежать, теперь, когда в сумке у него было полно денег. Ему не требовалось знать, каков обменный курс галлеона по отношению к фунту, чтобы понять, что сейчас у него больше денег, чем было когда-либо до этого — и даже больше, чем было когда-либо у Дурслеев, если уж на то пошло.

— Надо б форму прикупить, — Огрид мотнул головой в сторону «Мадам Малкин — Робы на все случаи жизни». — Слушай, Гарри, ты не против, я заскочу пропустить стаканчик в «Дырявый котел»? Терпеть ненавижу эти тележки.

Он все еще был очень бледен, и Гарри, сильно волнуясь, пошел к мадам Малкин один.

Мадам Малкин оказалась приземистой, улыбчивой ведьмой, одетой в лиловое.

— Идешь в «Хогварц», милый? — перебила она, когда Гарри начал было говорить что-то невнятное. — Вот здесь все, что нужно — и, кстати, у нас тут еще один молодой человек примеряет форму.

В глубине магазина на табуретке стоял мальчик с бледным, вытянутым лицом, а вторая ведьма подкалывала булавками подол его длинной черной робы. Мадам Малкин поставила Гарри рядом на стульчик, надела ему через голову длинное платье и стала определять нужную длину.

— Привет, — сказал мальчик, — тоже в «Хогварц»?

— Да, — кивнул Гарри.

— Мой папа в соседнем магазине покупает учебники, а мама выбирает волшебные палочки на том конце улицы, — сообщил мальчик. У него был скучный, манерный голос. — А потом я их поведу смотреть на гоночные метлы. Не понимаю, почему первоклассникам нельзя иметь собственные метлы. Надо будет все-таки заставить отца купить метлу, я уж как-нибудь протащу ее в школу.

Гарри непроизвольно вспомнил о Дудли.

— А у тебя есть метла? — приставал мальчишка.

— Нет, — ответил Гарри.

— А ты в квидиш-то вообще играешь?

— Нет, — снова ответил Гарри, гадая, что за штука квидиш.

— А я играю — папа говорит, будет преступление, если меня не выберут играть за мой колледж, и, должен сказать, я тоже так думаю. Ты уже знаешь, в какой колледж идешь?

— Нет, — с каждой минутой Гарри чувствовал себя все глупее.

— Ну, вообще-то никто точно не знает, но я уверен, что попаду в «Слизерин», у нас вся семья там училась — ты только представь, каково попасть в «Хуффльпуфф», я бы ушел из школы, честное слово, а ты?

— Мммм, — промычал Гарри, сожалея, что не может сказать ничего более содержательного.

— Посмотри-ка на этого дядьку! — воскликнул вдруг мальчик, кивая в сторону витрины. За окном стоял Огрид, он скалился и вертел в руках два больших рожка мороженого, чтобы показать, что не может войти.

— Это Огрид, — сказал Гарри, довольный, что знает хоть что-то, чего не знает противный мальчишка. — Он работает в «Хогварце».

— А-а, — протянул мальчик, — я о нем слышал. Он какой-то прислужник, верно?

— Привратник, — поправил Гарри. Мальчишка с каждой секундой нравился ему все меньше и меньше.

— Точно-точно. Как я слышал, он что-то вроде дикаря — живет в хижине во дворе школы, иногда напивается и начинает колдовать, а кончает тем, что поджигает собственный дом.

— А мне кажется, он замечательный, — холодно возразил Гарри.

— Неужели? — произнёс мальчик, немного надменно. — А почему ты с ним? Где твои родители?

— Умерли, — коротко ответил Гарри. Он не собирался обсуждать эту тему, во всяком случае, не с этим воображалой.

— Какой ужас, — сказал тот без эмоций, — но они были из наших, да?

— Они были ведьма и колдун, если ты это имеешь в виду.

— Я думаю, тех, кто не из наших, вообще принимать нельзя, правда? Они же не такие, не так воспитаны. Представляешь, некоторые даже не знают, что такое «Хогварц», пока не получат письмо. Мне кажется, надо принимать детей только из старинных колдовских семей. Кстати, а как твоя фамилия?

Но, прежде чем Гарри успел ответить, мадам Малкин сказала: «Вот и готово, милый», и Гарри, радуясь поводу прекратить разговор, спрыгнул со стула.

— Ладно, увидимся в «Хогварце», — сказал манерный мальчик.

Гарри вел себя очень тихо, пока ел мороженое, которое принес Огрид (малиново-шоколадное, с орехами).

— Что случилось? — заметил неладное Огрид.

— Ничего, — соврал Гарри. Они остановились купить пергамент и перья. При виде чернил, меняющих цвет в процессе письма, Гарри слегка повеселел. Когда они выходили из магазина, он спросил:

— Огрид, а что такое квидиш?

— Господи, Гарри, я и запамятовал, какая ты у нас темнота — даже про квидиш не знаешь!

— Не надо, я и так себя чувствую ужасно! — воскликнул Гарри. Он рассказал Огриду про бледного мальчика в магазине мадам Малкин.

— … и еще он сказал, что детей из семей муглов не должны даже принимать…

— Ты не из семьи муглов. Знал бы он, кто ты такой есть — да он с пеленок про тебя слыхал, раз у самого семья колдовская. Ты ж видал, чего творилось в «Дырявом Котле», как ты там появился. И вообще, чего он, козявец, в таких делах смыслит! Из тех, кто мне встречался, лучшими частенько оказывались потомственные муглы — магия у них внутри. Да взять хоть твою маменьку! Сравни-ка с сестрицей, а!

— Так что такое квидиш?

— Такая спортивная игра. Волшебная. Ну, как… как хоккей на траве у муглов — играют в воздухе на метлах, там еще такие четыре мяча — в общем, так сразу правила не объяснишь.

— А что такое «Слизерин» и «Хуффльпуфф»?

— Колледжи у нас в школе. Всего их четыре. Говорят, в «Хуффльпуффе» — одни тупицы, но…

— Бьюсь об заклад, я окажусь в «Хуффльпуффе», — сказал Гарри мрачно.

— Уж лучше «Хуффльпуфф», чем «Слизерин», — тяжело произнес Огрид. — Все ведьмы и колдуны, которые пошли… по плохой дорожке, учились в «Слизерине». Да и Сам-Знаешь-Кто тоже.

— Вольд… ой, то есть, Сам-Знаешь-Кто учился в «Хогварце»?

— Давным-давно, — ответил Огрид.

Они купили учебники в магазине Завитуша и Клякца, где полки до самого потолка были уставлены книгами самых разных размеров: и огромными, как плиты мостовой, затянутыми в дорогую кожу; и малюсенькими, размером с почтовую марку, обтянутыми шелком; и книгами, полными загадочных символов; попадались даже книги с пустыми страницами. Даже Дудли, который никогда ничего не читал, отдал бы что угодно за возможность посмотреть на некоторые из этих книг. Огрид чуть ли не силой уволок Гарри от справочника «Наложение и снятие заклятий: как заморочить врагов и очаровать друзей. Современная порча: выпадение волос, ватные ноги, прилипание языка и многое, многое другое» профессора Мститтуса Вирусиана.

— Я хотел узнать, как проклясть Дудли.

— Идея неплохая, да только тебе нельзя колдовать в мире муглов, разве что в особых случаях, — сказал Огрид. — И вообще, ты еще не сможешь наводить порчу, тебе до этого учиться и учиться.

Огрид также не разрешил Гарри купить котел из чистого золота («сказано, оловянный»), но зато они приобрели очень симпатичные весы для взвешивания ингредиентов зелий и складной медный телескоп. Потом они посетили аптеку, где было достаточно интересно, чтобы пережить ужасающий запах — смесь тухлых яиц с гнилой капустой. На полу стояли бочки с какой-то слизью; на полках громоздились банки с травами, сушеными кореньями и яркими порошками; с потолка свисали пучки перьев, связки зубов и когтей. Пока Огрид расспрашивал человека за прилавком о базовых компонентах для приготовления зелий, Гарри внимательно рассматривал рога серебряного единорога по двадцать один галлеон за штуку и крохотные, блестяще-черные жучиные глазки (пять нутов стакан).

Выйдя из аптеки, Огрид еще раз проверил список.

— Так, осталась палочка… ах да, и еще подарок с день рожденьем.

Гарри почувствовал, что неудержимо краснеет.

— Вам не обязательно…

— Яс'дело, не обязательно. Знаешь чего? Куплю-ка я тебе какую-нибудь животину. Только не жабу, жабы уж давно не в моде, чего доброго, над тобой смеяться станут… а кошек я сам не жалую, чихаю я от них. Я тебе куплю сову. Все дети хотят сову, к тому же польза от них, почту носят и все такое.

Через двадцать минут они уже покидали «Совиную Империю Лупоглааза», где было темно, раздавался шорох крыльев и отовсюду сверкали быстрые, алмазно-яркие глазки. Гарри бережно нес большую клетку с красивой белоснежной совой, которая спала, засунув голову под крыло. Гарри, заикаясь, непрестанно благодарил Огрида, напоминая сам себе профессора Белку.

— Перестань, — резковато отмахнулся Огрид. — Дурслеи-то навряд ли тебе чего подарят. Ну все, теперь к «Олливандерам» — только там хорошие волшебные палочки, а тебе нужна самая лучшая.

Волшебная палочка… вот что Гарри мечтал увидеть.

Этот последний магазин был тесный и какой-то захудалый. Золото на вывеске облупилось. Вывеска гласила: «Олливандеры: изготовители волшебных палочек с 382 г до н. э.» В витрине, на выгоревшей пурпурной подушке, лежала одна-единственная палочка.

Когда они переступили порог, где-то в глубине магазина звякнул колокольчик. Внутри магазинчик оказался крошечный и пустой, если не считать тонконогого стульчика, на который Огрид тут же и плюхнулся. Они стали ждать. Гарри чувствовал себя как в библиотеке с очень строгими правилами; он проглотил тысячу только что пришедших ему на ум вопросов и стал молча смотреть на длинные узкие коробки, штабелями сложенные вдоль стен. Почему-то по спине у него побежали мурашки. Казалось, самая пыль и таинственная тишина в этом помещении излучали некое неуловимое волшебство.

— Добрый день, — произнес приятный голос. Гарри подскочил. Огрид, наверное, тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и великан поспешно отошел от стула.

Перед ними стоял пожилой человек, большие бледные глаза которого светились в темноте магазина, как две полные луны.

— Привет, — неловко поздоровался Гарри.

— Ну разумеется, — сказал продавец. — Разумеется. Я предполагал, что вскоре увижу вас. Гарри Поттер. — Это не был вопрос. — У вас глаза вашей матушки. Подумайте, ведь кажется, только вчера она сама была здесь, покупала свою первую волшебную палочку. Ивовая, десять с четвертью, гибкая. Особенно хороша для очаровывания.

М-р Олливандер подошел поближе к Гарри. Хоть бы он моргнул, подумал про себя Гарри, а то глаза у него уж больно серебристые и пронзительные.

— А ваш батюшка, в свою очередь, предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Пластичная, помощнее. Великолепно подходит для превращений. Я сказал, что предпочел ваш батюшка — но на самом деле, конечно же, выбирает сама палочка.

М-р Олливандер подошел так близко, что они с Гарри оказались практически нос к носу. В дымчатых глазах Гарри видел собственное отражение.

— А вот сюда, стало быть…

Длинным белым пальцем м-р Олливандер коснулся зигзагообразного шрама.

— С огорчением вынужден признать, что это я продал палочку, которая осмелилась такое сотворить, — тихо пробормотал он. — Тринадцать с половиной дюймов. Да-а… Мощная, очень мощная, к тому же, в дурных руках… если бы знать, что она выйдет в мир для того, чтобы…

Он покачал головой, но затем, к облегчению Гарри, заметил Огрида.

— Рубеус! Рубеус Огрид! Рад тебя видеть снова… дубовая шестнадцатидюймовка, гнутая, так?

— Точно так, сэр, — подтвердил Огрид.

— Хорошая была. Но ее, полагаю, сломали пополам, когда тебя исключили? — спросил м-р Олливандер, внезапно посерьезнев.

— Эээ… сломали, сэр, — сказал Огрид, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. — Половинки, правда, остались у меня, — радостно добавил он.

— Ты ими, надеюсь, не пользуешься? — строго сдвинул брови м-р Олливандер.

— Что вы, сэр, — быстро ответил Огрид. Гарри заметил, что, произнося эти слова, Огрид уж очень крепко сжал свой розовый зонтик.

— Хм, — произнес м-р Олливандер, пронзая Огрида взглядом. — Что же. Теперь — м-р Поттер. Дайте-ка взглянуть. — Он вытащил из кармана длинный портновский метр с серебряными насечками. — Какой рукой предпочитаете колдовать?

— Эээ… я правша, — сказал Гарри.

— Вытяните руку. Вот так. — Продавец измерил руку от плеча до пальцев, затем от запястья до локтя, от плеча до пола, от колена до подмышки и еще измерил окружность головы. Во время этих манипуляций он рассказывал:

— Внутри каждой олливандеровской волшебной палочки находится мощнейшая магическая субстанция, м-р Поттер. Мы используем шерсть единорога, перья из хвоста феникса и струны души дракона. Все олливандеровские палочки разные, потому что не может быть двух совершенно одинаковых единорогов или фениксов. И разумеется, вы никогда не достигнете тех же результатов, пользуясь палочкой другого колдуна.

Гарри вдруг понял, что портновский метр, в этот момент измерявший расстояние между ноздрями, делает это сам по себе. Мистер Олливандер ходил возле полок, снимая коробки.

— Достаточно, — бросил он, и сантиметр свернулся в клубок на полу. — Итак, м-р Поттер. Попробуйте вот эту. Береза и струны души дракона. Девять дюймов. Хорошая, нежесткая. Возьмите и взмахните.

Гарри взял и (чувствуя себя глупо) помахал, но м-р Олливандер почти сразу же выхватил палочку.

— Клен и перья феникса. Семь дюймов. Хлесткая. Попробуйте…

Гарри попробовал — но не успел даже взмахнуть, как м-р Олливандер выхватил у него из рук и эту палочку.

— Нет-нет… вот, черное дерево и шерсть единорога, восемь с половиной, пружинистая. Давайте, давайте, пробуйте.

Гарри пробовал. И пробовал. Он не имел ни малейшего представления о том, чего добивается м-р Олливандер. Гора уже испробованных палочек на тонконогом стульчике росла и росла, но, чем больше товара было снято с полок, тем счастливее становился м-р Олливандер.

— Покупатель с запросами, а? Не беспокойтесь, где-то здесь вас дожидается ваша единственная, и мы найдем ее… так, интересно… а почему бы и нет… необычное сочетание — остролист и перья феникса, одиннадцать дюймов, приятная, податливая.

Гарри взял палочку в руки. И сразу почувствовал, как по кончикам пальцев побежало тепло. Он поднял палочку над головой и взмахнул ею, как хлыстом рассекая пыльный воздух, в котором, следуя за движением палочки, заструился поток красных и золотых искр, подобный фейерверку. Огрид издал радостный возглас и захлопал в ладоши, а м-р Олливандер закричал:

— Ай, браво! Очень хорошо! Прекрасно! Великолепно! Так-так-так… любопытно… весьма любопытно…

Он уложил палочку в коробку и завернул покупку в коричневую бумагу, все еще приговаривая:

— Любопытно… любопытно…

— Простите, — сказал Гарри, — но что любопытно?

М-р Олливандер уставил на Гарри свой прозрачный взгляд.

— Я помню каждую из проданных мною волшебных палочек, м-р Поттер. Каждую. И так уж случилось, что феникс, чье хвостовое перо содержится в вашей палочке, дал еще одно перо — всего одно. И вы согласитесь, что это и в самом деле интересно — что вам суждена именно эта палочка, в то время как ее сестра — боже, ее родная сестра ответственна за ваш шрам.

Гарри сглотнул.

— Да-да, тринадцать с половиной дюймов. Подумайте! Занятно, когда случаются подобные вещи. Помните, палочка сама выбирает себе волшебника… Думаю, нам следует ожидать от вас великих свершений, м-р Поттер… В конце концов, Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут творил великие дела — ужасные, но великие.

Гарри содрогнулся. М-р Олливандер производил на него странное впечатление. Гарри заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и м-р Олливандер с поклоном проводил покупателей к выходу.

Вечернее солнце стояло низко над горизонтом, когда Гарри с Огридом шли назад по Диагон-аллее, назад сквозь стену, назад через опустевший «Дырявый котел». На обратном пути Гарри совсем не разговаривал; он даже не замечал, как разевает рты народ в метро при виде клетки с полярной совой у него на коленях и всех тех странных пакетов, которыми он и его спутник были увешаны. Вверх по эскалатору, выход на Паддингтон… Только когда Огрид похлопал его по плечу, Гарри осознал, где они находятся.

— Есть время чего-нибудь куснуть перед дорогой, — сказал Огрид.

Он купил Гарри гамбургер, и они присели на пластиковые стульчики. Гарри озирался по сторонам. Все выглядело таким нереальным — почему-то.

— Ты в порядке, Гарри? Чего притих-то? — спросил Огрид.

Гарри не знал, как объяснить свои чувства. Это был лучший в мире день рождения… и все же… он жевал гамбургер, подыскивая слова.

— Все думают, что я особенный, — выговорил он наконец. — Все эти люди в «Дырявом котле», профессор Белка, м-р Олливандер… а я даже ничего не знаю про волшебство. Как же они могут ожидать от меня великих свершений? Я знаменитость, а сам даже не помню, из-за чего ею стал. Я не помню, что произошло, когда Воль… извините, я хотел сказать, той ночью, когда погибли мои родители.

Огрил перегнулся через столик. За косматой бородой и кустистыми бровями виднелись очень добрые глаза.

— Ты, глав'дело, не боись, Гарри. Навостришься. В «Хогварце» все от печки начинают, и ты у нас будешь не хужей людей. Просто будь сам собой. Хоть и нелегкое это дело. Ты избранник, а это завсегда тяжко. Но в «Хогварце» тебе будет хорошо — мне было — и сейчас тоже, к слову сказать.

Огрид посадил Гарри в поезд, который должен был доставить его назад к Дурслеям, и протянул конверт.

— Твой билет в «Хогварц», — объяснил он. — Первое сентября — Кингс-Кросс — там все написано. Будут проблемы с Дурслеями, шли сову, она знает, где меня сыскать… Ну, увидимся, Гарри.

Поезд отошел от станции. Гарри хотел следить за Огридом до самого последнего момента, пока тот не скроется из виду; он привстал и прижал нос к стеклу, но, стоило ему моргнуть, как Огрид исчез.