"Пленники Генеллана (том I)" - читать интересную книгу автора (Джир Скотт Г.)

ГЛАВА 19 РАЗВЕДКА

— Все только и говорят о вашей стычке, Шал, — начал Хадсон, спускаясь вместе с ной по берегу озера. — Ты перегрелась.

— Чертовски трудно обсудить что-то конфиденциально, — парировала она.

— Извини, что влез не в свое дело, но ми услышали, как ты кричишь, и решили, что с тобой что-то случилось. Какая уж там конфиденциальность, если ты перекричала бы и сирену.

— В скалах звук разносится далеко, — ответила Буккари.

— Особенно ругань, — добавил Хадсон.

— Неплохо я завелась, а? — она рассмеялась. — Что ж, нисколько не жалею.

— Командор, похоже, рассердился. Очень.

— Ничего, переживет, — уже серьезно ответила Буккари. — Надо как-то заставить его прийти в себя и прекратить нытье. Мы-то не виноваты в том, что его жена погибла. Ему принимать решения, и если он не собирается начинать поиски нового места для лагеря, то, черт возьми, я намерена это сделать: Макартур утверждает, что ниже по течению реки есть долина, а там — все необходимое, и капрал знает, о чем говорит. Не пройдет и трех месяцев, как плато замерзнет. Что тогда будем делать?

— Все за тебя, Шал, так как уверены, что ты права, — сказал он. — Но так атаковать командора… Неудивительно, что ребята немного разнервничались. Я думал, что Шэннон наделает в штаны, когда ты назначила их обоих в патрулирование.

Она хмыкнула и откинулась на песок. В ясном небе плыл караван облаков, в зените мерцали две звезды; в воде плеснулась рыба, как будто кто-то ударил по пустой бочке; низко над берегом пронеслась стайка крохотных серых птичек — сейчас, в разгар лета, их видимо-невидимо. Где-то невдалеке благоухали цветы.

— Интересно, изменится ли что-нибудь? — сказала после паузы Буккари.

— Что? То, что Шэннон?.. — Хадсон повернулся к ней.

— На этой планете день и год длиннее. Мы проживем дольше?

— Почему это должно как-то повлиять? — Хадсон поднял камешек и швырнул в озеро.

— А почему бы и нет? — задумчиво произнесла Буккари. — Наш организм должен приспособиться к дневному и годовому циклам. Вполне возможно, что мы проживем обычное количество дней, а может, и зим. А это значит, что наша жизнь удлинится на десять-двадцать процентов в абсолютном времяисчислении.

— Прекрасная мечта, но я так не думаю, — ответил Хадсон, подходя к воде. — Организму все безразлично.

— Я в этом не уверена. Хотя, возможно, на это уйдет несколько поколений. Ну, а если отбросить все лишнее, то ведь мы все так же спим шесть-восемь часов в день, а потому получаем от двух до трех часов добавочного времени для бодрствования. В процентном отношении время сна уменьшилось.

Хадсон поразмышлял над ее логикой.

— Возможно, в этом что-то есть, Шал, — заключил он. — Но уверен — так или иначе, за это придется расплачиваться. Даром ничего не дастся.

— Даже месяцы здесь длиннее, — заметила Буккари, — если считать по большой луне, полный цикл занимает тридцать два дня.

— Вообще-то, меньшая луна была бы удобнее, — Хадсон бросил в озеро еще один камень. — У нес полный цикл четырнадцать дней. Удваиваем период и получаем двадцативосьмидневный лунный месяц, как на Земле. Хотя, конечно, лучше, что летние дни длиннее.

— Ладно, посмотрим, что будет после того, как мы проведем здесь зиму, — ответила она. — Такую зиму, какой мы никогда и не видели. Нужно уходить с этого плато.

Патруль остановился около обрыва. Макартур вытер со лба пот и поднял голову. В безоблачном небе парило с десяток обитателей скал. Двое из них кружили чуть пониже остальных. Капрал снял с плеч рюкзак, расстегнул боковой карман и вытащил маленькую записную книжку.

— Ну, что мы делаем? — спросил Пети.

— Оставим вот это, — ответил Макартур. — Надо только найти почтовый ящик.

— Капрал, передайте мне записную книжку, — приказал Квинн.

— Есть, сэр, — ответил Макартур и протянул тоненькую книжицу. Он пристально смотрел на командора. Тот был явно не в духе с тех пор, как они вышли из лагеря. — Лейтенант Буккари и мистер Хадсон хорошо поработали, сэр.

— Похоже на комикс, — заметил Пети, заглядывая Квинну через плечо.

— Ты же у нас эксперт, — засмеялся Макартур.

— И что это означает? — заворчал Пети.

— Всего лишь шутка, — улыбнулся капрал.

— Так почему я не смеюсь…

— Перестаньте, вы оба, — оборвал их подошедший Шэннон. Выйдя из лагеря, сержант не в первый раз показывал не самые лучшие черты характера.

— Именно это нам и нужно — комиксы, — заметил Квинн, снимая нарастающее напряжение. — Лейтенант Буккари считает, что мы никогда не сможем говорить на их языке, а они — на нашем, поэтому она приготовила эту книжку с рисунками и знаками, как первый шаг в установлении контакта.

— Похоже, они не принимают посылок, — заметил Шэннон.

— Лейтенант Буккари предложила сложить из камней пирамиду, положить книжку в мешок и оставить, — сообщил Макартур. — Как вы думаете, командор?

— Валяйте, — кивнул Квинн, возвращая послание. — И давайте трогаться. Мне не терпится увидеть ту долину, о которой рассказывали вы и Честен.

Сделав все, как было запланировано, они двинулись дальше, задержавшись, чтобы набрать воды в реке.

— Тропа начинается здесь, — сказал Макартур, указывая на головокружительный траверс.[5] Позади них разбивалась о камни река.

Они спустились по узкому уступу, затратив немало времени. День уже подходил к концу, идти стало легче, тропинка ушла в сторону от реки. Пора было думать об устройстве ночлега. В сумраке вечера Макартур вновь увидел два вулкана-близнеца, поднимающиеся вдали на фоне темнеющего неба.

Утро наступило быстро и показалось более теплым, чем морозные рассветы на плато. Все обещало жаркий день.

Спуск оказался долгим и занял все утро. Наглотавшись пыли, группа вышла к перелеску, откуда тропа поворачивала на северо-запад, спускаясь к самой реке. На противоположном берегу Макартур заметил узкую долину. Река делала поворот на север, к порогам.

— Мы с Честеном переправлялись выше по течению, — сказал он, когда группа остановилась передохнуть в тени деревьев. — Здесь мы не были.

— Какие будут предложения? — спросил Квинн, задумчиво поглядывая на широкий буйный поток.

— До долины, о которой я говорил, отсюда три дня хода вниз по течению. Если пойти по гребню, то серьезных подъемов впереди нет. Если же спуститься к реке и идти по тропе, придется немало потрудиться, преодолевая несколько крутых мест.

— Что вы думаете, сержант? — Квинн повернулся к Шэннону. — Возьмем курс на долину или рискнем и продолжим курс по тропе?

— Я бы предложил как следует посмотреть здесь.

Квинн показал вниз, и Макартур без дальнейших дискуссий стал спускаться по крутому склону к реке. По пути он взглянул на небо и увидел две едва различимые точки.

— За нами наблюдают, — капрал указал вверх.

— Может, они взяли ту книжку с картинками, что составила лейтенант Буккари, — высказал предложение Шэннон.

— Ты думаешь, что они умеют читать? — спросил Пети. — Это же глупые животные.

— Но ты же умеешь читать, да? — усмехнулся Макартур. — Немного?

— Откуси мой… — зарычал Пети.

— Я же сказал вам прекратить, — бросил Шэннон. — Тебя это особенно касается, Мак.

— Извини, Пети, — сказал капрал, — но ведь кто-то залатал меня, и если это сделали не наши крылатые приятели, значит, там живет кто-то еще.

Пети молча кивнул в знак согласия.

— Пошли, — скомандовал Квинн и двинулся вперед во главе группы.

Скалистая тропа спускалась почти к самой реке. Макартур заметил мост задолго до того, как они достигли его. Скрытый туманом, он пересекал реку в самом узком месте, достигая в длину не менее двухсот метров и возвышаясь над кипящим белым водоворотом метров на пятьдесят. Чуть выше по течению, не доходя до моста метров двадцать, поток обрушивался на камни, разбиваясь на мельчайшие брызги, образующие над перекатом туманную завесу. Сжатая узкими берегами, река ревела так, что общаться можно было только знаками.

Отсюда, снизу, плато представлялось еще более грандиозным и величественным. Вздымающиеся стены гор казались еще круче, еще неприступнее. Солнце, только что миновавшее зенит, уже опускалось за остроконечные шпили пиков, туман расщеплял лучи, и над всем этим невероятным пейзажем висела радуга.

В тумане Макартур заметил еще двух обитателей скал, направляющихся к противоположному берегу.

— Внимание… всем связаться! — голос Квинна едва перекрыл грохот реки. — Мост подвесной!

Две металлические цепи — звено размером с кулак — крепились к скале на высоте примерно шестидесяти метров от потока. Закрепленные болтами, они уходили к противоположному берегу, образуя основание шириной около полуметра. Мокрые от тумана, постоянно висящего в этом месте, перекладины располагались на расстоянии полушага друг от друга. Вид бушующего далеко внизу потока вызывал весьма неприятные ощущения.

Макартур внимательно осмотрел цепи, отыскивая следы коррозии, но обнаружил лишь незначительные пятна ржавчины. Некоторые из перекладин казались более новыми по сравнению с другими. Сами звенья цепей были довольно грубой работы и не полированными, но представлялись надежными и долговечными. Он опустил ногу на перекладину, проверяя, как она держит вес. Мост оказался прочным. Макартур пошел первым, стараясь твердо ставить стопу и не пропустить пролет. За ним по одному тронулись остальные. Все завершилось вполне благополучно, только Пети поскользнулся у самого края моста, но сам справился с ситуацией. Оказавшись на другом берегу, группа продолжила спуск по тропинке. Вначале дорожка шла вдоль берега, но через сотню метров стала резко подниматься вверх. Преодолев крутой склон, они спустились в ту самую узкую долину, которую заметили еще до переправы. Тропа пересекала ее по всей длине и терялась вдалеке. Растительности почти не было, кроме редких сосен с желтыми стволами.

Они шли всю вторую половину дня и остановились у журчащего по камням ручья, огибавшего склон холма. Рельеф становился все более плоским, то и дело попадались мшистые участки. Оставшееся за спиной плато казалось еще более величественным и грозным, нависая над головой разведчиков, подобно сказочному замку. Оглянувшись, Макартур невольно задрал голову и даже неосознанно отступил на шаг. Выше по течению плато уходило в сторону, являя взорам землян свой профиль. Террасы, выступы, обрывы, крутые шпили тянулись вдоль гранитной стены.

От реки поднимались клубы пара и, словно огромные белые змеи, ползли от подножия скал вверх, рассеиваясь по расщелинам, застревая на уступах и, наконец, расплываясь под лучами солнца. Ветерок стих, температура упала, туман становился все гуще. Затененная сторона скал окрасилась унылым серым цветом.

Макартур отвел взгляд от каменного колосса. Ручей, вдоль которого они шли, превратился в едва заметную струйку, вяло сочащуюся из окруженного яркими синими цветами ключа. Капрал поднялся и принюхался.

— Ты чувствуешь запах? — обратился он к сидящему рядом на камне Пети.

— Какой запах? — спросил тот. — Все, что я чувствую, это запах моих собственных подмышек.

— Животные, очень много животных, — ответил Макартур. — Бизоны или овцебыки. Когда дойдем до перевала, ты их увидишь и, помяни мое слово, почувствуешь их запах.

— Командор! — Шэннон втягивал в себя воздух, как большая собака. — Пожалуй, нам следует остановиться на ночлег, как только мы выйдем наверх. Здесь оставаться опасно, мы видны со всех сторон. И никаких костров вечером.

— Вам виднее, сержант, — кивнул Квинн.

Темнело. Открытое пространство, расстилавшееся вокруг, действовало на людей угнетающе, а нависающее сзади плато только усиливало ощущение отчужденности. Здесь, на равнине, запах животных становился все явственнее, приобретая неприятный металлический привкус. Группа поднялась на поросший мхом холм, и первым, что предстало их взору, было огромное стадо овцебыков, пасущееся вдалеке. Люди остановились, наблюдая за мирно щиплющими траву животными.

— Фу! — застонал Пети. — Неужто нам не найти лучшего места для ночлега? Здесь такая вонь, что у меня уже сейчас голова раскалывается.

— Перестань ныть, Пети! — оборвал его Шэннон.

— Я тоже согласен с Пети в этом пункте, — сказал Макартур. — Почему бы нам не вернуться к источнику и не разбить лагерь там? По крайней мере, не так воняет. Нам потребуется не более получаса. А завтра продолжим путь по тропе.

— Звучит неплохо, — согласился Квинн. — Что вы думаете, Сарж?

— У меня только одно возражение, — сказал Шэннон. — Уж очень не хочется оставаться на открытой местности, — он еще раз посмотрел в сторону стада, повернулся и стал спускаться к реке. Остальные последовали за ним. Линия горизонта, образуемая плато, высилась вдалеке, резким черным силуэтом выделяясь на фоне пурпурного предзакатного неба. Над головой уже зажглись звезды, яркие и крупные, они складывались в незнакомые созвездия, еще раз напоминая о том, как далеко Земля.

Тьма сгущалась; пологие холмы теряли отчетливость, сливаясь в общий фон.

— Что это? — негромко произнес Шэннон. — Смотри! Вон там! И там…

— Да! — прошептал Пети. — Вижу. Огни по всей скале.

Люди замерли, не сводя глаз с черной массы, проступающей на фоне неба. Огоньки, едва заметные тусклые точки, усеяли скалу, подобно скопищу светлячков. Фасад плато перестал быть скалой, он превратился в звездную галактику.

— Ради этого стоило сюда идти, — прошептал Квинн.

Слушая восклицания длинноногих, Браан понимал охвативший их трепет. Вспыхнувшие на скале огни служили маяком безопасности для бесчисленного множества охотников, возвращающихся домой с бескрайних равнин.

— Что ты думаешь? — спросил Крааг.

— Они видели наши дома, — ответил Браан. — Нам почти нечего больше скрывать.

— Голдберг беременна, — тихо и как-то буднично сообщила Ли.

— Она… что? — не сразу поняла Буккари.

— Беременна, — по-прежнему негромко повторила Ли.

Буккари посмотрела на врача так, словно у той выросли две головы.

— Но… как? — вырвалось у нее прежде, чем она успела осознать всю глупость вопроса.

— Имплантанты не вечны, — терпеливо пояснила Ли, — особенно в условиях полной планетной гравитации. У Голдберг общий профилактический осмотр должен был состояться в прошлом месяце. Мой — через шесть, у Доусон через три. Если память мне не изменяет, ваша очередь только через девять месяцев. Но, учитывая гравитацию, кто знает?

— Проклятье! — прошептала Буккари — И кто отец?

Ли откинула голову и уставилась в голубую бесконечность неба. Ветерок мягко шевелил ее блестящие черные волосы.

— Было бы легче сказать, кто им не является, — ответила она, поморщившись. — Придется подождать, пока не появится сходство с родителем, или провести тест на ДНК, если, конечно, мы когда-нибудь вернемся к цивилизации. Она считает, что Татум.

— Этого только не хватало! — Буккари чуть не плюнула от досады. — Командор запляшет от радости, когда его дурацкая поисковая группа вернется, — она посмотрела в сторону плато. Патруль опаздывал уже на три дня.

— Ну, я бы отнеслась к ней помягче, — робко сказала Ли.

— Что? Я-то думала, что это вы задумаетесь о последствиях, — ответила Буккари. — Вам и беспокоиться. Кому же еще принимать ребенка? Или вы можете?..

— Аборт? — Ли приняла задумчивый вид, вероятно, впервые столкнувшись с этой мыслью. — Слишком рискованно. Не знаю, что и делать. Слишком рискованно.

— А что скажет командор Квинн?

— Это не имеет значения. Голдберг все равно останется беременной. И не надо волноваться, — Ли улыбнулась. — Она молода и здорова. И попотеть придется ей, а не доктору.

— Так ребенок появится зимой, о Боже! Кто знает, какие здесь зимы? И в такое время рожать! Как бездумно!

— Возможно, нам следует поблагодарить ее, — упорствовала Ли, вся ее робость улетучилась.

— Поблагодарить ее? — чуть не закричала Буккари.

Ли кивнула. Буккари обернулась и увидела подходящего к ним Рено.

— Это так Нэнси говорит, — шепнула Ли и замолчала, так как матрос уже приблизился. Проходя мимо, Рено кивнул.

— Доусон знает? — спросила Буккари, когда он удалился.

— От нее-то я и узнала. Так вот, — твердо продолжала Ли, — нам следует поблагодарить ее. Нэнси говорит, что ее… э… активность… избавила многих от психологической депрессии. Да и нам всем — я имею в виду женщин — помогла.

— Ведь это не шутка, да? — спросила Буккари. — Ты серьезно? Послушай, она действительно сняла с нас бремя!

Все это было не так уж смешно, но она рассмеялась, мысленно представив, какое бремя сняла с них Голдберг и возложила на себя. Смех ее уже становился неконтролируемым, и Ли тоже хихикнула. Неизвестно, чем закончилось бы их веселье, если бы сверху от пещеры не раздался крик.

— Патруль! — донесся голос О'Тула. — За озером. Похоже, они едва ноги волочат.

Буккари приказала Татуму, О'Тулу и Честену пойти вместе с ней, возможно, кто-то ранен. Поначалу она бежала, но вскоре перешла на обычный шаг. Подойдя поближе к разведчикам, лейтенант поняла, как они устали.

— Как мы рады тебя видеть, — пробормотал Квинн. Он был полностью измотан, усталость исказила его лицо: под глазами мешки, щеки провалились, синие губы двигались, как будто не в такт словам.

— Добро пожаловать домой, — приветствовала его Буккари. — Татум, возьмите у командора Квинна рюкзак. Остальные тоже помогите — ребятам нужна помощь.

Она подошла к Макартуру и стала расстегивать лямки его рюкзака. Капрал рассмеялся, стянул его с плеч и протянул Буккари. Помогая надеть его, капрал коснулся ее шеи, поправил прядь волос. Лейтенант повернулась к нему, затянула на поясе ремень и подтянула лямки рюкзака. Разговоры вдруг стихли, мужчины изо всех сил старались не пялиться на парочку. Она знала, что движения эти только подчеркнули ее женственность: тонкую талию, крутые бедра, округлые груди. Внезапно, что было совершенно для нее нехарактерно, Буккари почувствовала, что ей стало жарко, лицо вспыхнуло от смущения. Она повернулась спиной к мужчинам и направилась к лагерю.

На нее и раньше пялились мужчины, но смех Макартура прозвучал словно для нее одной, а его прикосновение вызвало настоящую химическую реакцию в организме. Явно неподходящее время извещать Квинна о беременности Голдберг. Буккари вспомнила слова Ли о том, что нужно быть помягче с ней, и вдруг поняла, чему именно уступила Голдберг: их жизни здесь висели на волоске, и физическая привязанность — это островок надежды. Где-то рядом таится опасность, и люди знают это, но из глубины подсознания поднимается понимание того, что угроза нависла над человеческим родом, а потому страсть — это одновременно и бегство от реальности, и решение проблемы.

— Командор Квинн, послание! — сказал Макартур, нарушая неловкую тишину. Буккари остановилась.

— Ох, — покачал головой командор. — Чуть не забыл. Мы получили письмо. Оно лежало на той каменной пирамиде, где Макартур оставил вашу записную книжку с картинками. Написано примерно тем же языком, так что, как я понимаю, оно для вас, — он вытащил из рюкзака несколько полосок сложенной ткани. Ткань оказалась довольно плотной, похожей на холст. Схематичный рисунок человека, похожий на тот, что изобразила Буккари, был тщательно скопирован вместе с сопровождающими его буквами «ч-е-л-о-в-е-к». Рядом с пиктографическим изображением человека с тем же рвением и умением были представлены еще две фигуры, изображавшие другую расу. Одна намного ниже человека с головой, напоминающей равнобедренный треугольник. Расставленные руки с мембраной крыльев явно обозначали существо, похожее на Тонто. Другая фигура повыше первой, хотя и ниже человека, тоже обладала крыльями, но все же имела больше сходства с людьми. Под обеими фигурами имелись знаки, вероятно, буквы чужого языка.

Рисунки очаровали Буккари, и она долго, не отрываясь, смотрела на них. Ее собственные, сделанные с помощью ручки и линейки, казались ей неуклюжими и неточными по сравнению с теми, что были сейчас в ее руках.

— Так это два различных вида! — прошептала она.

— Мужчина и женщина? — предположил Макартур.

— Чудесно! — воскликнула Буккари. — Это же историческое событие! Первый контакт с высокоорганизованным внеземным разумом.

— Третий контакт, — зевнув, поправил ее Квинн. — Первый — это побоище на Шауле, второй — наша встреча и побег флота в гиперпространство. Так что это третий.

— Тогда первый мирный контакт, — поправилась Буккари. Мрачные воспоминания ничуть не ослабили ее энтузиазма.

— Но это не все, — продолжал Квинн. По мере того, как память возвращала его к событиям недавнего похода, энергия командора только возрастала. — Ночью плато… мы видели там огни. Удивительно! А над рекой есть мост. И долина Макартура — это просто идеальное место для поселения, когда придет время переходить.

Усталость взяла свое. Командор закрыл глаза, речь его стала неразборчивой.

Буккари взглянула на Квинна, полагая, что у того начался бред, но заметила, что и остальные члены патруля выглядят немногим лучше, а в их глазах застыло мечтательное выражение.