"Закат Техномагов: Взывая к Свету" - читать интересную книгу автора (Кавелос Джин)

Глава 2

Всего несколько недель тому назад Гален распаковал свои вещи. Сейчас он снова собирался в путь, на этот раз навсегда. Им с Элриком предстоит покинуть Суум. Они улетят вместе с магами.

Странное это занятие – сборы. Собираться – значит, вообразить себя в другом месте, занятым другими делами, подумать, какие вещи окажутся необходимыми или полезными в тех обстоятельствах. Но Гален не мог представить себя где-либо в другом месте, подумать о каком-либо занятии. Мысленная картина не формировалась, мозг отказывался рисовать ее.

Гален припомнил, как собирался в прошлый раз, готовясь к полету на Зафран 8, как прикидывал, насколько нужной может оказаться та или другая вещь и много ли места для нее потребуется. Однако сейчас он не мог отличить одной вещи от другой. Все казались ненужными, он не мог представить, для чего они могут понадобиться. Галену было все равно – взять их с собой, или бросить все здесь.

Он стоял у кровати, на которой были навалены разных размеров коробки. Он не знал, сколько времени так простоял. Решил, что это неважно.

Элрик отправился в город прощаться. Он просил Галена пойти с ним, но Гален решил остаться, чтобы собрать вещи. Они должны улететь до захода солнца. Поэтому он сейчас стоял здесь.

Четыре простые деревянные полки, укрепленные над его рабочим столом, были сейчас полупусты. Вещи, которые он решил взять или оставить, валялись вперемешку, все остальные лежали в беспорядке. Обычно Гален не переносил беспорядка, но сейчас ему было все безразлично. Он не мог ни на чем сосредоточиться.

Из окна потянуло холодом, Гален поежился. Сейчас ему все время было холодно. Равнина и заросшее мхом ровное скальное плато, где он жил, были укутаны густым туманом. Как будто он жил внутри бесформенной тюрьмы, где не было никакой разницы между светом и тьмой. Они могли лишь смешаться, превратиться в серые тени.

На полу под окном Гален заметил что-то квадратное. Подошел. Наклонился и поднял предмет. Это была книга. Раскрыл обложку, перелистал, не узнавая. Только через несколько секунд Гален понял, что это за книга. «Мирм – самый пятнистый свуг». Книга Фа. Она давно не бывала в его доме. Он пугал ее. Должно быть, книга лежала здесь с тех пор как… давно.

Если бы Гален нашел книгу раньше, то отдал бы Элрику, чтобы тот вернул ее Фа. Но он только сейчас нашел ее. Гален с силой сжал книгу руками, не давая воспоминаниям вырваться на поверхность. Это была ее любимая книга. Если он оставит ее, то книга будет уничтожена вместе с домом. Он должен вернуть ее.

Он плохо обращался с ней. Он никогда не обращался с ней хорошо. А она платила ему добром, дарила ему свою дружбу, встречая в ответ лишь высокомерие и нетерпение. А в последнее время не получая и этого. Он обязан сделать для нее хоть что-нибудь. Он должен хотя бы попрощаться. В его голове возникла картина: улыбающаяся фигура в темном балахоне тепло обнимает Фа, произносит слова любви и утешения, и они на прощание показывают друг другу фокусы.

Но той фигурой в темном балахоне был не он. Он не мог дать ей того, что должен был дать. Он не сможет подыскать слова, не сможет ничего сделать. Гален посмотрел на книгу, которую сжимал в руках. Он вернет ее с посланником.

Он вышел из дома, сложенного из камня, и шагнул в туман. Он чувствовал себя призраком, которому недостает плотности и реальности. Ветер дул ему в спину.

Гален узнал дом Фа, хотя и подошел к нему с задней стороны. Только тогда до него дошло, что он никогда не бывал внутри дома. Это она всегда ходила к нему, а он никогда не ходил к ней. Он оставался чужим в этом месте, среди этих людей, хотя и прожил здесь одиннадцать лет. Он никогда не открывал себя ни им, ни Фа, а сейчас ему нечего было открывать, у него ничего не осталось. Он стал прозрачным, пустым.

Ее голос донесся до него из окна. Гален представил свой разум чистым экраном, осторожно мысленно написал на нем уравнение. Заклинание доступа к зонду, когда-то вмонтированному в кольцо, которое он ей подарил, в кольцо его отца. Перед его мысленным взором появилось изображение.

Она смотрела прямо на него, прямо на камень в центре кольца. Спутанные белые пряди волос падали ей на лицо, кожа была ярко-розового цвета – признак того, что она волнуется. Большие яркие глаза, увлеченные игрой. Она вертела головой, рассматривая кольцо.

Он смотрел на нее, как будто наблюдая в телескоп за каким-то невообразимо далеким прошлым. За прошлым, которого никогда не вернуть.

– Зажги для меня яркие цветы в небе, – произнесла она на языке Суума.

Передаваемое зондом изображение изменилось. Перед мысленным взором Галена завертелись каменные стены ее комнаты – Фа размахивала руками, рисуя в воздухе перед собой воображаемые цветы, падающие вокруг нее. Естественно, кольцо не продемонстрировало ей никакого волшебства.

– Много, много цветов, – она снова поднесла кольцо к лицу. – Все цветы пусть падают на Гале. Скажи ему, чтобы не печалился больше. Пожелай ему счастья. Скажи ему, чтобы он не улетал.

Гален повернулся, едва удержавшись от того, чтобы не вернуться домой. Ему не хотелось думать. Ему не хотелось чувствовать. Он выбрал слишком легкий путь и слишком долго не обращал на нее внимания. Он должен проститься.

– Преврати меня в великую леди, ездящую в кресле, – сказала Фа.

Ему нужен посланник. Однажды, в качестве упражнения, он создал иллюзию Мирма, пытаясь совместить написанное в книге с реальными движениями свуга. Иллюзии никогда ему не удавались, но все-таки придется создавать иллюзию.

Он визуализировал на экране второе уравнение для создания образа Мирма. Биотек пылко откликнулся на заклинание, и перед ним появился огромный свуг. Высокая грудь, шкура в ярких розовых, пурпурных и синих пятнах, зверь дружелюбно наклонил голову – прямо, как в книге. Гален добавил второе уравнение, создал маленькую летающую платформу на кончике хобота свуга. Положил книгу на платформу, теперь казалось, будто Мирм несет ее. Уравнение движения, и Мирм двинулся к окну Фа. Он побежал рысью на тонких ножках, при этом толстые жировые складки на боках иллюзорного животного тряслись.

Удерживая заклинания в своем разуме, Гален отступил и спрятался за невысоким заборчиком, сложенным из камня. Заборчик обозначал границу владений семьи Фа. Новое уравнение движения заставило Мирма вскарабкаться в окно Фа, а потом растянуться на полу. При этом свуг исчез из поля зрения Галена. Она закрыл глаза, сосредоточился на изображении, передаваемым зондом.

Изображение металось по всей комнате – Фа играла. Вдруг оно застыло на месте:

– Мирм, это в правду ты?!

Гален придумал голос для Мирма: дрожащий, напоминающий обычное мычание свуга. Наложил заклинание, создающее голос, составил фразу, которую должен будет сказать Мирм – как будто составлял сообщение. Иллюзия заговорила:

– Привет, Фа, – сказал Мирм. – Я принес твою книгу.

Махнув хоботом, свуг бросил книгу Фа. Та поймала ее.

– Я оставила ее дома у Гале, – сказала она, удивленно гладя книгу руками. – Я не думала, что мне стоит ходить туда.

Она пристально посмотрела вверх:

– Он с тобой?

Подбежала к окну, выглянула.

Гален пригнулся, прижался руками к холодной земле.

– Гале здесь нет, – проговорил Мирм. – Он послал меня. Попрощаться.

– Почтенный Эл говорил, что они должны улететь, – она повернулась обратно к Мирму. – Гале не сможет остаться?

– Нет, – ответил Мирм. – Он должен лететь с остальными, такими же, как он.

Фа скрючилась под окном, склонив голову:

– Он мой лучший друг.

– Он просил меня передать тебе его извинения за то, что он в последнее время не относился к тебе по-дружески.

– Он в печали. Я понимаю. Хотя мне хотелось бы, чтобы он не горевал.

Пальцы Галена напряглись, вонзились в землю.

– Он беспокоится, что ты будешь горевать, – произнес Мирм.

– Мне хотелось бы горевать вместе с ним.

Галену нужно было заканчивать это.

– Гале сказал, что, где бы он ни оказался, он будет смотреть на звезды и думать о тебе.

– Я хочу создать фейерверк в небе, как и он. Можно мне отправиться с ним, если у меня вдруг это получится?

– Ты не сможешь создавать фейерверки. Кольцо тебе не поможет. Ты сможешь с его помощью только позвать Гале, если трижды произнесешь его имя. Но ты не должна звать его без крайней необходимости. Кольцо будет приглядывать за тобой. Он будет наблюдать за тобой.

Она пристально взглянула на кольцо – на него – и зарыдала. Он оказался трусом.

– Но мне не нужно это кольцо, – всхлипывала она. – Мне нужен Гале. Я не хочу, чтобы он улетал.

Он только еще больше расстроил ее. Как всегда, его искусство общения с другими оставляло желать лучшего. Гален заставил Мирма двинуться к окну.

Фа бросилась к нему, протянула руки, чтобы обнять свуга. Руки пронзили насквозь иллюзию, и она упала на пол. Она лежала там и рыдала, ее кожа стала ярко-розовой, а волосы намокли от слез.

– Мирм!

Мирм замялся в окне.

Фа приподнялась, опираясь на руки:

– Передай Гале, что я люблю его.

Сердце Галена бешено забилось.

– Прощай, – произнес Мирм.

Создал уравнение движения. Мирм выбрался в окно и потрусил между каменных домов в туман.

Фа уставилась на кольцо:

– Гале, – прошептала она. – Гале.

Заставила себя остановиться, чтобы не произнести его имя в третий раз. Она не станет злоупотреблять его подарком.

– Хватит печалиться. Помнишь наш пикник с Из? Помнишь, как она смеялась? Она хотела, чтобы ты был счастлив.

Она потерла кольцо пальцем:

– Я буду смотреть на звезды и думать о тебе. И буду надеяться, что, где бы ты ни был, ты будешь смеяться.

Гален разорвал связь с зондом, уничтожил иллюзию.

Приказал своему сердцу биться медленнее, а разуму – очиститься. Он не будет думать. Не будет чувствовать. Он сохранит свою прозрачность призрака.

Он сделал то, что должен был сделать – простился с прошлым. Теперь он сможет исчезнуть.

Он заставил себя встать на ноги и неуклюже побрел домой.


Элрик сидел в темноте в своем месте силы. То, что ему предстояло сделать, ужасало его. Он отдал Сууму самого себя, глубоко врос своими костями в тело планеты. Он стал частью планеты, а планета стала частью его самого. Элрик не мог представить, как он сможет оторвать себя от планеты.

Планета Суум жила, дышала. Жар от раскаленного ядра планеты давал ей жизнь. Магма толчками поднималась к поверхности планеты, вызывая движение континентов, способствуя образованию горных систем и вулканов. Вулканы, извергаясь, выбрасывали потоки магмы на поверхность планеты, ее частицы попадали в атмосферу, вызывали дожди, несущие бесценную влагу, и, с дождями, выпадали обратно на землю, удобряя почву. Разнообразные живые организмы населяли планету.

На другом ее полушарии ночь близилась к концу. Дикий гривастый так стоя спал в предрассветной тьме на склоне горы. Крошечный кирт, закрыв глаза, цеплялся за толстый травяной стебель, раскачивающийся под ветром. На противоположном конце континента, там, где посреди пустыни стоял город Дрел, солнце поднималось к зениту, тени в городе укорачивались. Над бескрайними пустынными равнинами бушевали песчаные бури.

Ближе к дому морские шрилы начали свою миграцию на юг, вслед за теплыми течениями. Выросший на морском берегу портовый город Тайн жил своей жизнью. Близился вечер, торговцы покидали свои лавки и отправлялись ужинать. Коррумпированный правитель города, Тур Тайнский, снова любовался обширной коллекцией драгоценных камней, присланных ему несколько недель назад новыми друзьями с Предела.

В Локе обсуждали его предстоящий отлет: некоторые жители выражали сожаление, но большинство отнеслись к этой новости с любопытством. Фермеры Джа и Ни пили вместе. Встречаться по вечерам вошло у них в привычку. Это Элрик после их последней стычки наказал им в течение трех дней вместе выпивать по три чаши самогона. Наказание сработало намного успешнее, чем надеялся Элрик. Совместные посиделки сломали барьер между ними, и они нашли друг в друге если не родственную душу, то, хотя бы, собеседника. Несмотря на то, что они частенько спорили, фермеры стали приятелями.

Джаб фермера Ни незамеченной прошмыгнула к амбару, где лежал свуг-победитель Дес. Зонд Элрика, прикрепленный между глаз Джаб, раскачивался в такт движениям мощных ног, несших вперед ее приземистое тело. Приближение Джаб заставило Деса поднять голову, но оторвать от земли свою тушу он поленился. Его внимание опять привлекла еда – большое количество коричневого корма, рассыпанного по его травяной подстилке. Джаб подошла к корму. Крошечные, похожие на червячков, создания копошились на коричневой влажной поверхности. Все размером примерно в четверть дюйма, с едва заметными конечностями. Джаб обнюхала своих детенышей. Дес наблюдал за ней с большим интересом и, если Элрик не ошибся, с некоторой гордостью. Эти существа, как-никак, выросли у него под кожей.

На равнине пышно разрастался ярко-зеленый мох, ковром покрывавший скалистое плато. В тумане скрывалось обширное кольцо из семи огромных, вертикально стоявших, замшелых валунов. Глубоко под ним, в высеченной в скале келье, находилось его место силы.

Элрик сидел там, разрываясь между необходимостью и ужасом. Он должен был действовать. Но он был нужен планете и ее обитателям. Он не хотел бросать их. И он нуждался в них так же сильно, как и они в нем. С ними его жизнь, его чары обретали смысл. Планета стала его опорой, местом, питавшим его дух, которое дало его жизни цель более благородную, чем забота о собственных интересах. Планета и ее обитатели сделали его жизнь богаче.

До появления здесь Галена планета и ее обитатели были основными объектами его забот. Даже сейчас они напоминали ему о том, что было по-настоящему важным: о борьбе за жизнь, которую они были вынуждены вести всегда и повсюду, об искушениях – больших и малых, – и о необходимости творить благо везде, где он только мог.

Более тридцати лет назад он соединил большой фрагмент своего кризалиса со множеством самых разнообразных, созданных им устройств. Создал место, которое усиливало его способности и могущество, сделало Суум такой же частью его самого, как и его сердце. Ему не хотелось лишаться части самого себя. Но он должен был это сделать.

Должен выполнить решение Круга, хоть и голосовал против него. Должен улететь вместе с остальными магами и отправиться в тайное убежище. Если маги оставят после себя хотя бы один целый образец биотека, то он станет приманкой для тех, кто может использовать его во зло, как, например, Департамент новых технологий Космофлота, сотрудники которого настойчиво занимались поисками новых, более совершенных технологий. Ничего не должно остаться, ничего не должно попасть к ним в руки.

К тому же существовала более серьезная опасность. Если он оставит место силы в целости и сохранности, то оно может стать мишенью либо для Теней, либо для ворлонцев, которые могут избрать дома магов в качестве целей для своих атак, на случай, если они все-таки вернутся.

На планете не должно остаться никаких следов его присутствия, ничего, что связывало бы его с ней, ничего, что продолжало бы защищать ее обитателей так, как он это делал всю свою жизнь. Ничего, что могло бы навлечь на них опасность. Он должен покинуть свой дом, отрезать лучшую часть себя самого.

Когда он раньше, бывало, покидал Суум, то слабел, его могущество уменьшалось. Ограниченный своим человеческим телом, он чувствовал себя частично ослепшим, частично парализованным. Ощущение настолько неприятное, что за прошедшие годы он покидал планету, только когда этого требовали его обязанности. Но даже тогда связь между ним и местом силы сохранялась, хотя и ослабевала с расстоянием.

Сейчас не останется никакой связи. Не с чем будет связываться. Большой фрагмент его кризалиса, который за это время вырос, связал себя со множеством разнообразных устройств, в некотором роде укоренился и пустил ростки, проникшие глубоко под поверхность планеты, будет уничтожен. Созданные им устройства, его дом, его зал так же будут уничтожены. Будет уничтожена часть его самого.

Все, что останется – это передающее со сверхсветовой скоростью устройство на орбите и зонды, размещенные им в различных местах планеты. Передатчки магов находились на орбитах многих планет, не только там, где были их дома. Маги будут поддерживать свою сеть связи в рабочем состоянии как можно дольше, чтобы получать информацию о делах в галактике, в которой они отказались жить, и о войне, в которой они отказались сражаться. Таким образом, они смогут узнать, когда опасность минует и настанет время вернуться.

Он будет по-прежнему наблюдать за Суумом, будет наблюдать отстранено, с безжизненной объективностью, как и за любой другой планетой.

Элрик подумал о магах, которые, подобно ему, создали свои места силы. Таких насчитывалось примерно три четверти от их числа. За всю историю магов никто еще не уничтожил своего места силы. Но несколько недель назад все изменилось. К сегодняшнему дню процесс уничтожения почти завершился. Он – последний из ордена, кто совершит этот необратимый поступок. Им ничего не было известно о последствиях этого действия. О том, как уничтожение места силы повлияет на мага в ближайшее время, говорили туманно. Элрик чувствовал, что это было слишком личным делом, чтобы обсуждать его с другими. Не для всех, конечно, последствия будут одинаково серьезными. Чем дольше маг был связан со своим местом силы, тем прочнее становилась эта связь, тем больший дискомфорт он испытывал, когда удалялся от него. Инг-Ради, старейшая среди них, наверняка будет страдать сильнее всех, она может очень ослабеть. Из четырех членов Круга лишь Херазад не имела места силы. Она считала, что пускать корни на планете – старомодно. И, вероятно, она была права. Корни, несомненно, являлись помехой для отлета.

Как сообщество, маги окажутся сильно ослабленными. Но они предпочли покалечить себя, вместо того, чтобы остаться и встретить опасность лицом к лицу. Они боялись того, что многих из них убьют, как Бурелл и Изабель. Они боялись того, что многие из них могут присоединиться к Теням, боялись того, что их могут заставить сделать это силой.

Маги больше не были уверенны в себе. Вместо того чтобы стремиться творить благо, они просто пытались выжить. Элрик расстроился, а потом разъярился, когда позволил себе подумать об этом. Но он знал, что они должны держаться вместе, единство – превыше всего. Если маги не станут повиноваться Кругу, то их ждет разброд и хаос. Поэтому он должен подчиниться решению Круга.

Зонд, находящийся на одном из валунов, передал изображение подходящего к каменному кольцу Галена.

– Я собрался, – сказал он, зная, что Элрик слышит его. – Все уже на корабле.

Отсутствующее выражение лица, в некогда ярко-синих глазах – пустота. На ассамблее Элрик отдал своего ученика Кругу, Гален отправился выполнять их задание и вернулся сильно потрясенным. Он до сих пор пребывал в шоке после гибели Изабель. Элрик на месяц затянул отлет, надеясь, что Гален придет в себя, и они отправлялись к месту сбора одними из последних. Но это ничего не дало. Большую часть времени разум Галена пребывал в своем собственном скрытом месте, в то время как его тело жило само по себе, как покинутый корабль.

Точно так же Гален вел себя после смерти своих родителей. Элрик уже тогда понял, что уход в себя был главной защитной реакцией Галена. Если заставить его сражаться со своей болью, то это приведет лишь к тому, что он еще больше замкнется в себе. Некоторые факты он просто отказывался воспринимать. Спустя некоторое время Элрик постепенно сумел вернуть его в нормальное состояние, Гален почувствовал себя в безопасности в новой для себя жизни, в новом доме. Но Элрик боялся, что после уничтожения места силы у него не хватит энергии на то, чтобы помочь Галену. И их жизнь не будет стабильной, что помогло бы ему снова почувствовать себя в безопасности. Гален плохо переносил перемены.

Элрик подумал, что, возможно, он сам после возвращения Теней, отставки Келла, предательства Элизара и Разил и решения, принятого Кругом, был сам не свой. Он не верил, что готов сделать то, что должен был сделать.

Но у него не было выбора. Он не мог больше откладывать. Элрик положил руку на грубую каменную стену кельи. Суум был его сердцем, его душой. И сейчас он должен будет вырвать из себя эту часть.

Элрик создал летающую платформу и поднялся по узкому проходу, ведущему на поверхность, вышел наружу, воспользовавшись потайной дверцей в одном из валунов. Подошел к Галену, стоявшему в тумане за пределами круга.

– Ты все забрал из дома?

– Да.

– Готов к отлету?

– Да.

Больше ничего нельзя было добиться от Галена.

– Очень хорошо. Отойди назад.

Массивные, заросшие мхом каменные валуны были высотой около трех метров. На каждом камне Элрик начертал одну из семи рун Кодекса, вместе они символизировали его приверженность принципам техномагии.

Гален отступил на несколько шагов, очевидно, не желая оставлять его. Элрик должен остаться вблизи круга, потому что его способность создавать магический огонь имела те же ограничения, что и большинство других магических способностей – он мог сделать это лишь на ограниченном расстоянии.

Элрик знал, что перед тем, как уничтожить место силы, ему нужно разорвать контакт с ним. Но он не мог этого сделать. В течение долгих лет Элрик не разрывал с ним контакта, и теперь ему казалось, что будет неправильно сделать это сейчас, оставить его умирать в одиночестве. Он связался с зондом, находившимся в темной каменной келье глубоко под поверхностью, и начал готовить заклинание.

Чтобы наложить заклинание, он просто визуализировал то, что ему хотелось получить. Но на этот раз он визуализировал не то, что желал, а то, чего больше всего опасался: страшный сон – его место силы, сжигаемое магическим огнем. Биотек эхом отреагировал на его команду, и яркое зеленое пламя рванулось из кельи, закружилось вихрем яростного, обжигающего жара. Пламя бежало по гладкой поверхности построенных им устройств, жар проникал внутрь. Стиснув зубы, Элрик увеличил силу пламени, надеясь как можно быстрее покончить с этим.

Пламя прожгло внешние слои металла и прокладывало дорогу внутрь. Вся информация о прошлом и настоящем планеты, которую он там хранил, постепенно растворилась и исчезла из его разума. Одна за другой рвались его связи с различными устройствами, разбросанными по всей планете, инструменты, всегда бывшие в его распоряжении внезапно стали недоступными.

Ослепительно сверкающий зеленый жар проникал все глубже и глубже, добрался до внешних отростков кризалиса.

Элрик судорожно вздохнул сквозь зубы. Огонь коснулся его рук, ожег средний, указательный и большой пальцы – те места, куда был имплантирован биотек. Элрик поднял дрожащие руки, изо всех сил сдерживая крик, чтобы не испугать Галена. Зеленое пламя пробежало по пальцам, спустилось к ладоням, обожгло запястья и рванулось дальше вверх по рукам мага. Оно сжигало Элрика изнутри.

– Разорви связь! – Гален подскочил к нему. – Разорви!

Неистовый огонь бежал вверх по его рукам.

Внутри высеченной в скале кельи огненный вихрь поглощал отростки кризалиса и подбирался к его главному телу.

Он должен покончить с этим. До того, как потеряет свою силу.

Элрик нашел не тронутые огнем отростки кризалиса, направил на них магический огонь. Где-то вдали его дом и тренировочный зал поглотил зеленый ливень.

Огонь добрался до его плеч, двинулся по каналам биотека вдоль позвоночника.

Хотя Элрик больше не мог связаться с различными своими устройствами, он чувствовал, как они гибнут одно за другим по всему Сууму: зеленое пламя поглощало частицы его самого.

Температура внутри каменной кельи поднималась. Теперь горели металлические поверхности, а внутри зеленые языки пламени добрались до главного тела кризалиса: золотистой, прозрачной частицы его самого, с которой он тренировался много лет тому назад.

Огонь охватил Элрика, поднявшись по позвоночнику, проник в его мозг. Равнины и океаны Суума, его вулканы и потоки магмы, его сердце – все стало недосягаемым для него, все заслонила сияющая, обжигающая белизна. На равнине забили фонтаны пламени, охватили все его валуны, превратив их в факелы. Жара стала невыносимой, поглощая в обжигающей зеленой вспышке все, даже мысли.

Стрела боли вонзилась ему под череп, пронзила мозг. Потом он понял, что лежит на земле, огонь, наконец, перестал жечь его. Прямо над ним бушевало кольцо огня. Под ним золотистое тело его кризалиса исчезло в яростном вихре зеленого пламени. Элрик знал, что оно было полностью сожжено. Он так же знал, что что-то, находившееся внутри него, тоже умерло сейчас, обратилось в пепел, оставив после себя пульсирующую, порождающую эхо пустоту.

Зеленый огонь, жегший его тело, утих. Столбы пламени, поглотившие каменные валуны, опали, открыв взору их обгоревшие остатки, напоминающие сейчас окаменевшие кости древнего животного.

Дрожь прошла по каменистой равнине, высокие валуны зашатались и начали медленно заваливаться. Гален рухнул на колени рядом с Элриком, закрыв его своим телом. Один из валунов наклонился так сильно, что завалился и упал внутрь круга, символ его подчинения Кодексу рухнул беззвучно, незаметно. Ударившись о землю, валун распался, превратившись в густое облако пепла.

Дрожь земли усилилась, и от неожиданного порыва ветра, показавшегося похожим на выдох, весь участок равнины, на котором возвышались каменные валуны, просел, на его месте образовалась чашеобразная впадина. Оставшиеся валуны падали внутрь, и рассыпались один за другим.

Гален прижался к Элрику, в воздухе повисло огромное густое облако пыли. Но Гален не мог защитить его от того, что уже случилось с ним.

Когда облако почти развеялось, Гален выпрямился, и Элрик снова смог видеть. Валунов больше не было, они обратились в пыль, и эта пыль сейчас заполняла вновь образованную впадину. Дома больше не было. Зала тоже.

Внутри него, там, где раньше была планета, теперь образовалась обширная пустота. Он потерял свою силу.

Элрик оперся рукой о землю и сел. Странно, но ни его кожа, ни одежда не были обожжены. Повреждения были внутренними, а не внешними. Тело стало каким-то чужим, как будто он потерял конечность. Теперь он знал, что чувствовала Бурелл, когда участки ее биотека становились инертными, когда части ее тела переставали подчиняться ей.

– Поверхность здесь нестабильна, – сказал Гален. – Мы должны уйти. Ты можешь встать?

Под влиянием страха лицо Галена оживилось. Гален боялся, что Элрик умрет, оставит его, как оставили родители. Элрику хотелось успокоить Галена. С ним все будет в порядке.

Готовясь встать, он подтянул ногу, чтобы опереться о землю. Чтобы выполнить это движение ему потребовалось приложить необычное усилие. Он оперся руками о засыпанный пеплом мох, собираясь встать.

Гален подхватил его под руки, поднял и помог отойти подальше от круга рухнувших валунов.

– Со мной все будет в порядке, – сказал Элрик и ужаснулся тому, каким слабым был его голос. Глубоко вдохнул, собираясь с силами, обрел контроль над своим голосом. – Мне просто нужно чуть-чуть передохнуть.

Он всегда был в хорошей форме, и, хотя ему уже было около шестидесяти, время почти не оказало влияния на его физическое состояние. Однако за мгновение он превратился в старца. Требовались титанические усилия для того, чтобы просто удерживать себя в вертикальном положении, от этого его мышцы сводило судорогой, где-то в голове пульсировала боль – образовавшаяся там пустота, как будто поглотила его душу. Элрик боялся, что его рана смертельна, и, рано или поздно, убьет его.

По лицу Галена он понял, что скверно выглядит.

– Мы должны подождать пару дней, прежде чем лететь.

Элрик заставил себя выпрямиться:

– Нет. Нам было приказано отправляться сегодня. Я просто устал. Мой корабль полетит следом за твоим. Ты поведешь нас к месту сбора. Ты справишься с этим, не так ли?

– Да, справлюсь. Но я хотел бы лететь вместе с тобой.

– Нам могут пригодиться оба корабля.

Отвергнув помощь Галена, Элрик побрел к двум черным треугольным кораблям. Его ноги тонули в мягком мхе, но все это больше не было его частью.

– Я буду отдыхать, а тебе предстоит пройти первую проверку на мастерство управления твоим кораблем.

Хорошо, что Гален больше не стал задавать вопросов, потому что Элрику потребовались все его силы, чтобы добраться до кораблей. Там он остановился, собрался с силами, прежде чем попытался подняться по трапу.

– Проследи за тем, чтобы никто не преследовал нас и не наблюдал за нами. Если произойдет что-то необычное, разбуди меня.

Гален кивнул, в его больших глазах светилось беспокойство.

Элрик бросил взгляд на окутанную туманом равнину, столько лет бывшую ему домом. Бриз, пахнувший морем, ласкал его лицо. Ему не удалось разглядеть остатки своего дома и тренировочного зала.

– Как будто нас никогда здесь не было.

– Нет, – ответил Гален. – За время, что ты здесь прожил, здесь стало намного лучше.

Элрик просто кивнул, признательный Галену за его замечание. Возможно, видя его слабость, Гален придет в себя.

Элрик последний раз вдохнул морской воздух и заставил себя подняться по трапу. Гален повернулся, наконец, к своему кораблю, так что Элрик мог не торопиться, зная, что за ним не наблюдают. Он еще раз оглянулся. Жизнь – явление скоротечное, хрупкое. Он надеялся, что зло не придет в этот мир.

Он выполнил свой долг. Как он покинул Суум, так и маги покинут Галактику. Они отказались от своей клятвы творить благо. Элрик не мог представить, как они в этой ситуации сохранят верность Кодексу, как они смогут выжить в грядущем конфликте, сохранив себя, как орден, который он любил. Возможно, это было лучше понятно остальным членам Круга. Элрик не видел пути, не знал, как они смогут выжить.

Но он устал. Возможно, после того, как он отдохнет, ему откроются новые возможности. Он не должен предаваться отчаянию. Он должен оставаться сильным ради магов.

Больше не оглядываясь, он продолжил подъем по трапу.